Текст книги "Будни детектива Нахрапова"

Выздоровление

Приехав к Надежде, Бобров узнал от ее родителей, что больной стало лучше: жар спал, слабость прошла, и Надежда сегодня уже поднималась с постели. Врачи так и не смогли определить, что с ней было, установив только сильное переутомление.

Николай попросил разрешения посидеть возле больной, и её отец провёл его в комнату Надежды, аккуратную и со вкусом меблированную. В ней не было ничего лишнего, она дышала уютом и покоем.

Молодая женщина спала, и Бобров, осторожно присев на краешек кресла, старался ни звуком не потревожить ее сон. Затаив дыхание, сжимая букет астр, с умиленным восторгом смотрел он на спящую красавицу. В Надежде ему нравилось всё, и про себя Николай благодарил судьбу за то, что она даровала ему встречу с ней. И ещё Бобров понимал, что с каждым днём чувство симпатии перерастает в нечто большее.

– Влюбился, как мальчишка, – думал он, но эти мысли доставляли ему наслаждение, и он не гнал их прочь. И вот теперь, оставшись наедине с любимой женщиной, Бобров был готов охранять её покой и оберегать от всех несчастий в мире.

Сквозь сон почувствовав на себе чужой взгляд, больная зашевелилась и открыла глаза. Её длинные ресницы удивленно взметнулись, а тёмные брови выписали вопросительную дугу.

– Николай? А как ты здесь… – начала было говорить она, но Бобров быстро пересел на кровать и приложил палец к губам. Но женщина не послушалась:

– Это не сон? Ты и вправду здесь? Мне не кажется?…

– Не кажется, не кажется, – шёпотом ответил помощник детектива, – Помолчи, тебе ещё нельзя напрягаться.

– Как это нельзя, когда… – Надежда смутилась и не закончила фразу. Но про себя Бобров продолжил её: «Когда любимый человек рядом!» и тоже зарделся, словно девушка на выданье. Они поняли друг друга без слов.

– Это тебе. С выздоровлением! – Николай торжественно протянул ей букет осенних цветов. – Мой шеф и его подруга Римма тоже желают тебе скорейшего выздоровления!

Надежда молча кивнула, взяла протянутый букет, и на лице ее засияла улыбка.

– Спасибо, – произнесла она, вдыхая пряный запах астр.

Николай нежно взял её узкую ладонь в свои – пальцы Надежды были холодные, словно лёд, и он хотел согреть их своим дыханием. Женщина не отнимала рук, и вскоре ее ладони стали теплыми.

– Вот теперь вижу, дела идут на поправку! – радостно произнёс он.

– Так сколько можно болеть, пора и честь знать, – весело ответила Надежда. – А как у тебя дела?

– Не хочу утомлять тебя своими делами. Вот когда выздоровеешь, тогда всё и расскажу, а пока тебе лишнего знать не надо, – назидательно произнёс Николай.

– Расскажи, расскажи… – закапризничала Надежда.

– Нет, дорогая, не сейчас, – Николай и сам не заметил, как у него вырвалось это слово. Надежда внимательно посмотрела на него. В её глазах застыл немой вопрос: «дорогая?…»

Бобров опустил взгляд. Как он мог объяснить Надежде, кем она для него стала? Вместо объяснений он нежно поцеловал её руку. Теперь смутиться пришлось Надежде. Они смотрели друг другу в глаза и вели немой диалог.

«Ты без меня скучал?», – спрашивала Надежда.

«Очень», – отвечал глазами Бобров.

«И я по тебе тоже скучала», – произносила она.

«Я очень переживал за тебя», – говорил он.

«Знаю, я чувствовала это», – также безмолвно отвечала она, крепко сжимая его руку.

Так их сердца и души говорили друг с другом. Но вслух не было сказано ничего…

Через несколько минут Надежда, поправив подушки, села на кровати, опершись о ее спинку.

– А мне такие кошмары снились, прямо жуть… – вдруг произнесла она.

– Да ну их, всё уже закончилось, – успокаивал женщину Бобров.

– Нет, в самом деле… Этот треклятый дом не давал мне покоя даже в бреду, – рассержено говорила Надежда.

– Вот как? – удивился Николай, – Чем это он мучил тебя?

– Да всяким. То баба Прасковья виделась, то её сын, а то ещё военный какой-то. Я даже запомнила его фамилию – Косицын, он вроде бы тоже в этом доме жил, – рассказывала Надежда.

– Да, сильно он тебя… Но это уже всё позади. С завтрашнего дня у вас будет новый сосед, и даст Бог, теперь всё будет в порядке, – обнадёживающе произнёс Николай.

– Завтра? – переспросила Надежда.

– Да, завтра, приезжает Игнат и будет заключать с нашим клиентом сделку, – уточнил Бобров. – А история с домом теперь никому не нужна. Мы рассказали заказчику о том, как всё было, но он все-таки не стал отказываться от покупки. А наше расследование закончено.

– Жаль, – грустно произнесла больная. – Так было интересно…

– Зато я встретил тебя, – фраза сама по себе сорвалась с языка Боброва.

– А я тебя, – пряча глаза, произнесла Надежда.

После неловкой паузы она продолжила рассказ о своих видениях. Превосходная рассказчица, Надежда в деталях описывала обстановку времени, в котором ей пришлось побывать, Бобров словно почувствовал себя участником той трагедии… Но к чему это все теперь? Дело сделано, гонорар отработан, самое время и о личной жизни подумать!

Не сдержавшись, Николай перебил рассказчицу нежным долгим поцелуем, и в этот краткий долгий миг их уже не касались все несчастья мира…

Сделка

Игнат – стильно одетый юноша на модерновом тюнингованном байке и в яркой бандане – припарковался возле агентства недвижимости и теперь стоял, опершись о его стену и раскуривая трубку.

– Игнат Гаврилов? – спросил Нахрапов, выходя из красного «опеля» и подходя к байкеру.

– Ну я, а что? – подозрительно спросил он.

– Частный детектив Нахрапов Родион Романович, – представился сыщик, – а это мой коллега, Николай Иванович Бобров. Это мы вам вчера звонили, хотели встретиться с вами.

– А, рэкетиры, – насмешливо протянул Игнат. – Что-то вы рановато, договор мы только через час подписываем.

Несмотря на иронию молодого человека, частный детектив Нахрапов не оставлял своего намерения пообщаться с ним.

– Мы же объясняли, что если бы хотели заняться вымогательством, то не заявляли бы заранее о себе, – назидательно произнёс сыщик. – Мы хотели поговорить о вашем доме.

– А с ним что-то не в порядке? – встревожился Игнат.

– Да нет, с юридической точки зрения всё в порядке – дом не заложен, не под арестом, малолетние дети там не прописаны, так что он чист и готов к продаже. Дело в истории дома.

– В истории? – удивился байкер. – Это интересно. А что в истории, точнее, что за история?

– Может, нам будет удобнее поговорить не на улице, а где-нибудь в кафе? – предложил частный детектив. – Здесь есть за углом неплохая кафешка, может, там и посидим?

– Если угощаете, тогда идёт, – согласился Игнат и, словно оправдываясь, произнёс. – А то я, знаете ли, слегка сейчас на мели…

– Естественно угощаем, не беспокойтесь, – успокоил молодого человека Бобров.

Втроем они двинулись в сторону кафе, в котором в такое время было пусто и можно было спокойно поговорить. Выбрав столик, они заказали три ароматных кофе.

– Ну, и чем это моя скромная персона так вас заинтересовала? – первым задал вопрос Игнат.

– Не ваша персона, а история вашего дома, – поправил молодого человека Нахрапов.

– Да что за история с домом, что вы такого себе понадумывали? – взъерепенился Игнат.

– Понимаете, Игнат, по заданию Вашего контрагента, Вахтанга Александровича Харатишвили, мы распутали историю приобретаемого дома, – стал рассказывать частный детектив. – Провели небольшое расследование и с удивлением обнаружили странную мистическую связь между жильцами и самим домом. Мы понимаем, что некоторые вопросы вам могут быть неприятны, но всё же мы обязаны их задать.

Игнат молча слушал частного детектива, изредка хмурясь. Бобров в разговор не вмешивался, наблюдая за выражением лица молодого человека. От цепкого взгляда сыщика не мог утаиться тот факт, что Игнат, похоже, кое-что о доме знал.

А Нахрапов продолжал:

– Скажите, Игнат, а вы знали об аномальных явлениях, происходящих в вашем доме?

Байкер внимательно посмотрел на частного детектива, но ничего не ответил.

– Во всяком случае, должны были знать, – продолжал Нахрапов. – Ведь ваша семья там проживала, если не ошибаюсь, с 1984 года?

– Зачем оно вам всё надо? – вопросом на вопрос ответил Игнат.

– Чтобы поставить окончательную точку в этом деле, – пожал плечами Нахрапов.

Игнат недоуменно поморщился:

– Охота вам с этим возиться… Давайте так: я с чем-то встречался в доме, но с чем, разобраться не смог. Теперь всё в прошлом и мало меня волнует, – в голосе байкера звучало раздражение.

– Понимаю, понимаю, – задумчиво протянул Родион Романович. – И что вы видели?

– Я же внятно сказал – закроем тему! – бросил молодой человек.

– Да закрыть её проще простого, – спокойно ответил Нахрапов, – но нам кажется, Вам грозит большая опасность.

– Опасность?… – недовольно переспросил Игнат.

– Понимаете, каждые двенадцать лет в доме происходят трагические события. Если не в самом доме, то, по крайней мере, с жильцами дома. Извините, как с вашими родителями. Они погибли последними, теперь наступает очередь кого-то из правопреемников.

Игнат задумался.

– А баба Прасковья? Она же умерла в этом году!

– Прасковья Семёновна умерла от старости, поэтому ее смерть в общий список заносить не стоит, – пояснил Нахрапов. – Но сейчас конец сентября, и следующей жертвой можете оказаться именно вы.

– Да идите вы со своими сказками, знаете куда?! – взорвался Игнат и резко вскочил из-за стола. – Забиваете мне голову всякой ерундой! У меня больше нет ни времени, ни желания разговаривать с сумасшедшими детективами, а тем более выслушивать от них нелепый бред. Всё, ариведерчи!

Удерживать молодого человека никто не стал.

«Зря мы его в кафе тащили, – подумал Бобров, – на что, спрашивается, рассчитывали?… Что, мальчишка-байкер нам поверит?… И что бы он мог поделать, в конце концов, если бы даже и поверил?… Судьбу не обманешь…».

Нахрапов взглянул на часы:

– О, осталось пятнадцать минут. Пойдемте, сейчас подъедет Харатишвили.

– Да шеф, пора выдвигаться, – согласился Бобров.

Подойдя к агентству недвижимости, сыщики увидели черный «Лексус» Вахтанга Александровича. Рядом с ним на пассажирском сидении сидела женщина, по всей вероятности, его жена. Увидев частных детективов, Вахтанг Александрович жестом пригласил их в машину.

– Ну что, есть новости? – после приветствия спросил он.

– Пока никаких, – за двоих ответил Нахрапов.

Вздохнув, Харатишвили вылез из машины.

– Пойдёмте? – спросил он, и все вместе они направились заключать сделку.

В помещении агентства недвижимости их уже ждали. Оформление договора купли-продажи дома заняло всего полчаса: сотрудники агентства недвижимости заранее подготовили все необходимые документы, менеджер знал свое дело, и участникам сделки оставалось только рассчитаться между собой и подписать договор. Вскоре нотариус, молодая женщина в строгих очках, разъяснила права и обязанности сторонам договора, спросила о расчёте и заверила сделку. Вахтанг Александрович Харатишвили стал собственником дома по ул. Щедринской, бывшей Солнечной, 12.

Всё прошло, как говорится, без сучка, без задоринки.

Выйдя на улицу, Игнат Гаврилов гордо подошёл к своему мотоциклу и лихо завёл его. Помахав присутствующим на прощание рукой, молодой байкер резко крутанул ручку газа. Тяжёлый мотоцикл стал на дыбы и понесся вперёд на заднем колесе. Игнат на полную выжимал ручку газа, рисуясь перед присутствующими.

Все случилось мгновенно.

Недооценив своего железного коня, молодой байкер не справился с управлением, и мотоцикл понесло, а заднее его колесо внезапно провалилось в глубокую выбоину на дороге. Мотоцикл бросило в сторону, и он буквально вылетел на полосу встречного движения. Мгновение – и, перекувыркнувшись через голову, Игнат оказался под колесами мощного «Лэнд Ровера». Раздался пронзительный крик, резко заскрипели тормоза, но было уже поздно. Распластавшееся тело Игната застряло под колёсами тяжёлого автомобиля, не подавая признаков жизни.

Десятки людей наблюдали за разыгравшейся драмой, но помочь молодому человеку уже никто не мог. В каком-то оцепенении сыщики смотрели на то, что осталось от полного амбиций юноши, так беспечно распорядившегося своей судьбой. Вдали раздались сирены «скорой помощи» и автомобилей ГАИ.

– Надеюсь, что к 2020 году проклятие дома себя исчерпает, – только и произнёс детектив Нахрапов.

– До две тысячи двадцатого ещё дожить надо… – грустно ответил Вахтанг Александрович, садясь в машину.

Вместо эпилога

Нахрапов, Бобров и Римма Эдуардовна приехали навестить больную. Щеки Надежды покрывал лёгкий румянец, ресницы были слегка подкрашены, и глаза женщины казались огромными и сияющими. От былой болезни не осталось и следа.

– Ой, а что же вы не предупредили, что приедете? – суетилась вокруг стола хозяйка. – Я бы быстренько что-нибудь приготовила!

– А мы специально не предупредили, чтобы лишний раз не тревожить, – за всех ответил Нахрапов, но его перебила Римма Эдуардовна: – Николай говорил нам, что дела ваши пошли на поправку. Как вы сейчас себя чувствуете?

– Спасибо, уже все нормально. Но так было страшно… – откровенно призналась Надежда. – Как будто не со мной – чертовщина разная, видения непонятные… В общем, такого насмотрелась за эти два дня…

– Может, приляжете, а я сама здесь подсуечусь? – предложила Римма Эдуардовна.

– Да как можно? – удивилась Надежда, накрывая скатертью стол. – Я сама! Вы же мои гости!

– Наденька, ничего не надо, тем более мы с собою угощение привезли. Вот, возьмите, – с этими словами частный детектив Нахрапов протянул хозяйке пакет с фруктами и сладостями. – Это чтобы побыстрее выздоравливали!

Надежда вскипятила чайник, заварила свежий зелёный чай, вымыла и выложила фрукты в хрустальную вазу в форме ладьи.

– Ну вот, давайте пить чай, – пригласила она гостей к столу. – А пока будем чаёвничать, вы мне всё расскажите, договорились?

– Ну, раз дела пошли на поправку, тогда расскажем, – взял на себя инициативу Николай.

– Кто начнёт? – поинтересовался у присутствующих Нахрапов.

– Наверное, я, – первая согласилась Надежда.

– Вы?… – не поняли коллеги.

– Да пока я болела, привиделась мне всякая всячина, – ответила Надежда, – Я Николаю уже рассказывала, но боялась, что вы будете надо мной смеяться.

– Нет, конечно, нет! – успокаивал молодую женщину частный детектив.

И Надежда, собравшись с духом, вкратце рассказала историю гибели Косицына, которая привиделась ей в бреду. К удивлению рассказчицы, никто над ней не подтрунивал.

– Можете считать меня сумасшедшей, но все было настолько реальным, что невозможно было не верить своим глазам.

– А вот и недостающее звено в нашей цепочке трагических событий, – удовлетворённо потёр руки частный детектив.

– И самое главное, – подключилась к разговору Римма Эдуардовна, – Косицын действительно существовал. Я сегодня получила ответы из архива и посмотрела кое-что в интернете. С 1936 по 1948 год в доме действительно проживал некто Косицын, сотрудник НКВД, который, кстати, изобличил своего предшественника Фролова в шпионаже и измене Родине. И погиб он в этом доме, как указано в документах, «при невыясненных обстоятельствах».

– Ну и ну!.. – протянул Бобров, – Как же так получается, что через столько лет Надежда смогла увидеть такие подробности?

– Трудно объяснить так сразу, – ответила Римма Эдуардовна, – Но это же не единственный случай, который показал нам дом. Вспомните мальчика, который погиб в Афганистане или парторга Шаповалова… Дом постепенно показывал нам пережитые в нём трагедии. Но и это ещё не всё! Вот что мне еще удалось узнать…

Слушатели замерли.

– Я начну издалека, с 1900 года, с самого начала прошлого века, собственно, с того момента, когда был построен дом по ул. Щедринской, 12, – ровным голосом начала Римма. – Как раз в то время появились новые строительные материалы – железобетон, металлоконструкции, продолжалось развитие инженерного дела, стала более совершенной строительная техника. Именно тогда возник архитектурный стиль модерн. Каждое из зданий, построенных в этом стиле, имело собственное «лицо», ни одно не было в точности похоже на другое. Дом теперь мог выражать вкусы и характер хозяина и, конечно, быть настоящим произведением искусства архитектора. Многие архитекторы тогда соревновались между собой, воздвигая великолепные особняки, а богатые горожане старались перещеголять друг друга, приглашая самых известных и «модных» архитекторов…

Дом по улице Щедринской, 12, принадлежал племяннику потомственного почётного гражданина, мануфактур-советника, действительного статского советника, кавалера, кандидата в выборные Московского биржевого общества, гласного Московской городской думы, директора правления Товарищества кожевенной и суконной мануфактур Алексея Бахрушина – Сергею Михайловичу Бахрушину. Он был личностью неординарной и непредсказуемой, всегда достигал того, чего хотел, какой бы ценой ему не пришлось платить за исполнение своего желания или простого каприза. Поэтому строительство «особенного» дома было для него делом престижа и показного благополучия. Место под строительство выбирали наугад, к тому же, Бахрушин спешил справить новоселье до наступления холодов. При строительстве дома погибло два наёмных работника. Один по неизвестной никому причине ночью повесился в недостроенном здании, другой сорвался при перекрытии крыши. Но такой «пустяк» Бахрушина не интересовал, и строительство продолжалось.

В середине сентября 1900 года дом был готов. Многочисленные посетители наведывались сюда из города, чтобы осмотреть невиданное чудо архитектуры, толпы зевак восхищались его чудными формами. Оставалось только освятить здание, и можно было вселяться. Но Бахрушин был закоренелым атеистом, поэтому и слышать об освящении дома не хотел. Домочадцы, зная крутой характер нового хозяина, не настаивали.

Многочисленная семья Сергея Михайловича отпраздновала новоселье, но радость их длилась недолго – прослышав о зажиточном мещанине, не пожалевшем огромной суммы денег на строительство, дом взяли на заметку нечистые на руку люди. Всего за одну неделю жилище Бахрушина дважды обворовывали, унеся вначале драгоценности жены Сергея Михайловича, а потом всю ценную домашнюю утварь – серебряные подсвечники, канделябры, столовое серебро… В доме всегда было многолюдно, но преступников никто не заметил и пойманы они не были.

Но это было только начало цепочки трагических событий. Однажды в ночь с пятницы на субботу все 12 человек, проживающих в доме, включая хозяина, Сергея Михайловича Бахрушина, была вырезана, а дом ограблен. Долго длилось следствие по этому жестокому и кровавому делу, но результатов оно не принесло. Многие обыватели в то время было склонны думать, что это обычный грабёж, но кое-кто списывал страшное злодеяние на происки политических противников. Врагов у Сергея Михайловича Бахрушина было великое множество, и желать его смерти мог кто угодно. Но кому могли помешать члены его семьи? Жена, малолетние дети и племянники? – обращаясь к слушателям, спросила Римма Эдуардовна.

Нахрапов недоумённо пожал плечами.

– Это так и осталось загадкой, – продолжила она. – А вот жители окрестных домов по-своему объясняли это кровавое событие. Люди говорили, что место под строительство дома было выбрано неудачно – его воздвигли на месте заброшенного кладбища. Когда-то давно, рассказывали старики, там стоял цыганский табор, а в нем жила цыганская ведьма, которая умела порчу навести на человека или приворот содеять… В общем, занималась чёрной магией. Немало она причинила зла местным жителям, за что и была покарана. «Чёрная» ведьма погибла от рук собственных сыновей, которые убили свою мать из-за денег. Поймать их не смогли, а старую цыганку похоронили за оградой местного кладбища – там, где обычно хоронят самоубийц и тех, чья совесть при жизни была нечиста. Местные жители обходили это проклятое место стороной: мало ли что может привидеться на могиле ведьмы, умершей от рук собственных сыновей!

И вот на этом самом месте затеял стройку Сергей Михайлович Бахрушин. Останки покойной ведьмы были в прямом смысле слова вмурованы в цементное основание новостройки. Поговаривали, что каждую ночь в особняке были слышны звуки играющего органа, плач младенцев, крики о помощи и жуткий скрежет когтей. Местные жители считали, что таким образом дух цыганской ведьмы мстит живым за то, что потревожили ее покой.

В комнате повисла тишина. На лицах мужчин отражалось только напряженное внимание, Надежда застыла, словно в оцепенении. Бобров незаметно накрыл её руку своей, и молодая женщина благодарно кивнула.

– А дальше что? – спросила она у рассказчицы.

– А дальше вы почти всё знаете, – ответила Римма Эдуардовна. – После Бахрушина дом достался некому Ерофееву, его дальнему родственнику, но и тот был ограблен и убит через двенадцать лет. Вплоть до вчерашнего дня цепочка ни разу не прерывалась. Каждые двенадцать лет кто-то погибал.

– Но почему именно двенадцать? – не удержалась Надежда.

– А вот это мне непонятно, – честно призналась Римма, – Может быть, потому, что первых жертв было именно двенадцать, а может, существует какой-то магический цикл, связанный с этой цифрой. А в семье первого хозяина случайно оказалось именно столько людей.

– И что делать, чтобы это всё прекратилось? – спросила Надежда.

– Наверное, в первую очередь дом нужно освятить и отслужить молебен по усопшим. Они ведь все были атеисты, а это лакомый кусочек для нечистой силы. Вот она и творит шабаши в доме, – предположила Римма Эдуардовна.

Нахрапов согласился:

– В этом доме действительно происходит всякая чертовщина, и в последнее время она стала сильней. Мне, как человеку верующему, понятно: нельзя было строить дом на этом месте. Кладбище всегда считалось особым, святым местом, местом последнего приюта. Бахрушин проявил неуважение к почившим и тем самым вызвал на себя…

– …проявления негативной энергетики! – не удержался Бобров.

Родион Романович покосился на помощника, тот смущенно прикрыл рот ладонью и замолчал, а Нахрапов продолжил:

– Ведь ему говорили о цыганской ведьме, но он не принял всерьез «бабские сказки», вот и поплатился за свою самоуверенность и бахвальство…

Сидящие за столом молчали, думая каждый о своем, но, в сущности – об одном и том же: каким бы странным ни было объяснение этой мистической истории, другого у них все равно не было. Да и ведь давно не секрет, что в домах, построенных на месте бывших кладбищ, долго никто не живёт. Причина одна – в них постоянно происходит нечто необъяснимое. И можно ли так небрежно относиться к местам упокоения? Память о конкретных людях, живших на земле, должна быть неприкасаемой.

– Одного я все же не понимаю, – с неподдельной наивностью обратилась ко всем присутствующим Надежда, – почему именно нам дом открывал свои тайны и секреты?

– Не знаю, Наденька, не знаю… – за всех ответила Римма Эдуардовна. – Может быть, дому просто необходимо было «выговориться», а мы оказались более чуткими, чем остальные? Ведь в доме в последнее время было немало посетителей, но ничего необычного они не заметили.

– Да, – согласилась Надежда, – Приходили и покупатели, и маклеры… Но никто никаких привидений не видел.

– И только нам открылась тайна дома! – подхватил Бобров. – Значит, только с нами он смог «разговаривать». У каждого, кто жил в доме № 12, было что сказать, что донести живым, и эта связь воплотилась через нас. Они слишком долго ждали. Только мне непонятно, почему именно дом стал проводником между миром живых и мёртвых.

– Тоже не знаю, – откровенно призналась Римма Эдуардовна. – Известно, что привидения появляются в тех местах, где люди долго жили или погибли. Вот, я сейчас зачитаю Вам распечатку из Интернета, как раз по теме.

Римма Эдуардовна открыла изящный портфель, порылась в бумагах и достала две странички печатного текста.

– Вот, послушайте:

«… Винчестер Мистери Хаус в Сан-Хосе стал музеем. С этим зданием не связано никаких страшных историй, но это не мешает зарабатывать на нем большие деньги. Оно было построено Сарой Винчестер, вдовой Вильяма Винчестера – сына основателя империи по производству оружия. После смерти Вильяма экстрасенс сказал Саре, что души людей и животных, убитых из винчестера, будут мстить ей и ее потомкам. Единственный способ успокоить разбушевавшихся гостей из другого мира – начать строить для них большой дом. Пока он будет строиться, привидения не посмеют тревожить вдову. В 1884 году Сара переехала в Калифорнию и приобрела восьмикомнатный дом. Строительство началось… В течение 38 лет, до самой смерти вдовы в 1922 году, работы велись круглосуточно 365 дней в году. На момент кончины Сары в доме было 160 комнат в различной стадии завершенности. Считается, что за эти 38 лет были построены и разрушены более 600 комнат. Каждую ночь Сара «советовалась» с духами по поводу строительства. В результате в доме появилось много странных вещей – например, двери, за которыми нет прохода, или лестницы, заканчивающиеся тупиками. В Мистери Хаус 10 000 окон и 47 каминов. Сара считала число 13 магическим. Количество многих элементов дома соответствует этому числу. В 13-й ванной комнате 13 окон. В одной из раковин 13 сливных отверстий, а на главной лестнице 13 ступеней. Около подъездной дорожки растут 13 пальм. А свое завещание Сара разбила на 13 глав и подписала 13 раз. Около дома находится колокольня, попасть в которую можно только по приставной лестнице. При жизни Сары колокол звонил каждую ночь, ровно в 12 часов, созывая привидения. Через 2 часа звон колокола предлагал им разойтись. Когда Сара умерла, дом уже успел приобрести дурную славу. Строители разбежались, не закончив работу. Конечно, история этого дома смахивает на результат деятельности выжившей из ума миллионерши. Но недостатка в посетителях Винчестер Мистери Хаус никогда не испытывает».

– Понятно, – задумчиво протянул частный детектив Нахрапов, – я могу предположить, что в доме № 12, стоящем на могиле ведьмы, душевного покоя человек не найдет. Там недобрая аура, там поселилось Зло. А что касается привидений, – пожал он плечами, – то могу сказать одно: теперь я точно знаю, что они существуют. Честно говоря, раньше мне было трудно в это поверить. Ладно еще гипноз, но привидения…

– Говорят, в наше время чаще всего привидениями становятся самоубийцы: в наказание за грехи они вынуждены доотбывать свой срок в тонком теле, – вмешался Бобров. – А ведь каждый должен помнить, что его жизнь дана ему Богом, и то, что он её сам испортил, ещё не является причиной для самоубийства! Человек должен честно отвечать за явные или скрытые последствия своих поступков. Законы кармы всё равно заставят нас прожить положенный срок, но в тонком теле мы уже не сможем исправить свои ошибки, совершённые при жизни в грубом теле… А еще, они выбирают такие места, где постоянно кипят людские страсти. Человеческие переживания – лучшая пища для привидения.

– Поэтому они встречаются на кладбищах и в старых замках? – спросила Надежда.

– Не только. Да, кладбища наполнены человеческими эмоциями и они действительно часто появляются в исторических сооружениях и около памятников, особенно если туда водят экскурсии… Но еще это школы и места, где были школы – они могут накопить огромный запас психической энергии и отпечатков очень эмоциональных событий в жизни детей, их родителей и преподавателей. Театры – просто ярмарка человеческих чувств. Встречаются они на бывших полях сражений, на местах преступлений, больницы тоже наполнены бурной и весьма насыщенной чувствами жизнью. А в нашем доме на протяжении века постоянно бушевали страсти – с самого момента его постройки до сегодняшних дней…

Нахрапов слушал своего помощника с уважением и некоторым удивлением. А ведь не зря он, получается, читал свои умные книги! Вон как разложил по полочкам всю эту невероятную историю!

…«Круглый стол» подходил к концу. Все акценты были расставлены, все точки над «і» заняли своё место. Но гнетущее чувство необъяснимого не отпускало присутствующих.

– Ладно, – произнёс наконец Родион Романович. – Хватит мистики. Дело завершено.

– Да! – подхватил Бобров. – Давайте поговорим о жизни!

– О, разговор о жизни у нас тоже затянется надолго, а мне пора и на работе показаться… – посмотрев на часы, произнесла Римма. – Всё, я убегаю.

– Я тебя подвезу, – предложил Нахрапов.

– Спасибо, – улыбнулась женщина.

– А ты, Николай? С нами или как? – обратился к помощнику сыщик.

Бобров и Надежда переглянулись.

– Или как, – ответил Николай.

Проводив Римму и Нахрапова до ворот и прощально помахав вслед отъезжающему автомобилю, Бобров и Надежда вернулись в дом.

– Ну, здравствуй, дорогая! – нежно прошептал Николай.

– Здравствуй, милый, – шепнула в ответ Надежда.