Текст книги "Городские легенды"

Борман жил у Кисы Воробьянинова
(Новая Басманная, 14)

Каждый раз, когда я прохожу мимо этого дома, невольно вспоминаю замечательный роман Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев», а если точнее – сцену, в которой Киса Воробьянинов издает дикий вой, узнав, что все драгоценности, которые он так долго искал, исчезли безвозвратно.

Это вполне осознанная и закономерная ассоциация. Сейчас в доме № 14 по Новой Басманной улице расположен Центральный дом детей железнодорожников. И местным жителям кажется, что так было всегда: в настоящий дворец с лепниной каждый день забегают стайки детей, чтобы тут же растечься по комнатам: кто-то приходит заниматься танцами, кто-то учит английский, другие рисуют или лепят…

Но раньше этот дом принадлежал известному купцу-меценату Николаю Стахееву, вот он-то и стал прообразом знаменитого Кисы Воробьянинова.

Раз в год дом Стахеева объявляет День открытых дверей, и тогда каждый желающий, предварительно записавшись, может зайти и посмотреть удивительную лепнину, богатые залы, зеркала и другие богатства этого особняка. А потом заглянуть в соседствующий Сад имени Баумана, где еще недавно можно было зимой скатиться с горки, под которой находится построенный по приказу Стахеева грот. Говорят, что он его сделал для своей французской любовницы.

Воспользовавшись случаем, записываюсь на экскурсию. В основном среди экскурсантов дети, которые ходят в ЦДДЖ в кружки, и их родители. Им тоже интересно. Все занятия в основном проходят в полуподвальном помещении старого особняка. Верхние залы открыты только по большим праздникам. Да и то не все. Уже много лет в здании идет реконструкция. Но денег на нее выделено не много, поэтому, когда ремонт закончится, пожалуй, не скажет никто. Даже директор ЦДДЖ Светлана Ивановна Мимидлаева. Но то, что дом не просто живет, а заново открывает свои секреты, – по большей части ее заслуга.

Как Ильф и Петров узнали о Кисе

«В истории создания „Двенадцати стульев“ вымысел практически неотделим от фактов, а реальность – от мистификации», – рассказывает Светлана Ивановна. Известно, правда, что будущие соавторы, земляки-одесситы, оказались в Москве не позже 1923 года. Поэт и журналист Илья Арнольдович Файнзильберг взял псевдоним Ильф еще в Одессе, а бывший сотрудник одесского уголовного розыска Евгений Петрович Катаев свой псевдоним – Петров – выбрал, вероятно сменив профессию. С 1926 года он вместе с Ильфом работал в газете «Гудок».

В «Гудке» работал и Валентин Катаев, брат Петрова, друг Ильфа, приехавший в Москву несколько раньше. Он в отличие от брата и друга успел к 1927 году стать литературной знаменитостью: печатал прозу в центральных журналах, его пьесу ставил МХАТ, одно из крупнейших издательств готовило к выпуску его собрание сочинений.

Если верить мемуарным свидетельствам, сюжет романа и саму идею соавторства Ильфу и Петрову предложил Катаев. По его плану работать надлежало втроем: Ильф с Петровым начерно пишут роман, Катаев его поправит «рукой мастера», а на обложке появятся три фамилии.

И не позднее сентября 1927 года Ильф с Петровым начали писать роман. Но через три месяца Катаев отказался от соавторства. Он счел, что они и без него все сделали здорово. В январе 1928 года роман был завершен, и с января же по июль он публикуется в иллюстрированном ежемесячнике «30 дней».

Популярным роман стал сразу же. А вот критики долго не знали, как им реагировать на столь острую сатиру. Лишь 21 сентября 1928 года в газете «Вечерняя Москва» появилась небольшая рецензия, подписанная инициалами «Л. К.», автор которой не без снисходительности указывал, что хоть книга «читается легко и весело», однако в целом «роман не поднимается на вершины сатиры», да и вообще «утомляет». И опять тишина… Настоящее обсуждение началось лишь после того, как 17 июня 1929 года в «Литературной газете» под рубрикой «Книга, о которой не пишут» была опубликована статья, где указывалось, что роман «несправедливо замолчала критика».

Дзержинский и Киса

Так откуда же появилась эта история? Вероятнее всего, Катаев ее узнал от кого-то из старых «гудковцев». И Николай Стахеев имеет к ней самое прямое отношение. По крайней мере, директор ЦДДЖ рассказывает эту историю именно так.

Николай Дмитриевич Стахеев, купец 1-й гильдии, золотопромышленник, меценат, племянник художника Ивана Шишкина и сам страстный любитель живописи, построил этот дом после переезда в Москву из Елабуги. В наследство Николай Дмитриевич получил приличное денежное состояние и налаженный семейный бизнес. Незаурядная коммерческая хватка позволила в несколько раз увеличить капитал. Купец Стахеев имел очень широкие коммерческие интересы: торговля хлебом, чаем, лесом, приобретение и разработка золотых приисков, добыча нефти.

Этот и другие дома строили по проектам его личного архитектора Михаила Бугровского. Особняк на Новой Басманной обошелся купцу в миллион рублей.

Николай Дмитриевич умел не только зарабатывать, но и тратить. Жил он широко, проматывая состояние «без жалости и сожаления». Много путешествовал, меценатствовал, играл в Монте-Карло.

Когда запахло жареным – революцией и войной, – Стахеев, имевший удивительную интуицию, предпочел уехать из России. И в 1914 году он перебрался в Париж, где продолжил разгульный образ жизни. После Октябрьской революции все его российские богатства: прииски, доходные дома и прочее – были навсегда для него потеряны. Деньги начали заканчиваться. И 66-летний купец решился на отчаянный шаг – в 1918 году он тайно возвращается в столицу, чтобы забрать из своего особняка припрятанные драгоценности.

Но его особняк к этому времени прибрал к рукам Наркомат путей сообщения. И когда Стахеев пробрался в дом, его задержали дружинники-железнодорожники.

Купца доставили прямиком на Лубянку в кабинет Дзержинского.

И Стахеев предложил «железному Феликсу» компромисс: он отдает клад и раскрывает другие тайники, а его за это отпускают обратно в Париж. Условия были приняты и честно выполнены. Более того, ему даже назначили пожизненную пенсию. Стахеев умер в Париже в 1933 году в возрасте 81 года.

А на реквизированный клад построили Дворец железнодорожников, что на Каланчевской площади. Его и сейчас там можно увидеть.

По легенде у Стахеева брали интервью журналисты «Гудка» Ильф и Петров, а потом написали «Двенадцать стульев». Но это уже вряд ли. Стахеев к приезду соавторов в Москву уже давно был в Париже.

Кабинет Бормана

Вы спросите, при чем здесь Стахеев и Мартин Борман?

Все очень просто – в особняке часто снимали фильмы. В том числе и «Семнадцать мгновений весны». Помните сцену, где Штирлиц встречается с Борманом (его играл Юрий Визбор) у камина – это снимали в каминном зале дома Стахеева.

Во время экскурсии нам его показали как образец классической московской готики.

На следующий год дом Стахеева снова откроет свои двери для всех желающих. А вдруг купец раскрыл ЧК не все свои секреты?..

Цитата из «Двенадцати стульев»

«У третьего окна от парадного подъезда железнодорожного клуба Ипполит Матвеевич остановился. Зеркальные окна нового здания жемчужно серели в свете подступавшего утра. В сыром воздухе звучали глуховатые голоса маневровых паровозов. Ипполит Матвеевич ловко вскарабкался на карниз, толкнул раму и бесшумно прыгнул в коридор…»

«…Бриллианты превратились в сплошные фасадные стекла и железобетонные перекрытия, прохладные гимнастические залы были сделаны из жемчуга. Алмазная диадема превратилась в театральный зал с вертящейся сценой, рубиновые подвески разрослись в целые люстры, золотые змеиные браслетки с изумрудами обернулись прекрасной библиотекой, а фермуар перевоплотился в детские ясли, планерную мастерскую, шахматный клуб и биллиардную…»

Венские стулья путейщиков

В 1927 году в газете Наркомата путей сообщения вышла статья о клубе железнодорожников «Возможности есть – нет уменья». Там рассказывалось, как благоустроили клуб на Каланчевке: «Еще с 1925 года железнодорожники просят установить в клубе радиоприемник с громкоговорителем, а им отвечают, что, мол, нет средств. Между тем правление клуба закупило 250 венских стульев, стоящих в 3–4 раза дороже обыкновенных скамеек со спинками. Если бы вместо стульев были закуплены скамейки, в клубе был бы уже громкоговоритель. Кроме того, стулья непрочны, скоро поломаются, и их рано или поздно придется заменить скамьями». В романе Ильфа и Петрова правление клуба тоже «нерационально» приобрело дорогие стулья, они «скоро поломались», тем не менее клуб получил даже не громкоговоритель, а новое здание.

История семьи Стахеевых

История рода купцов и промышленников Стахеевых насчитывает более 150 лет. По преданию, их предок был родом из новгородской земли, откуда ушел на вольные камские земли. Торговую деятельность Стахеевы начали в XVIII веке в Елабуге. В середине XIX века торговля купцов вышла далеко за пределы Вятской губернии, этот прорыв совершили два брата – Иван и Дмитрий Стахеевы. Акции торгового дома Стахеевых держал император Николай II, почти во всех городах России имелись их магазины.

Одними из постоянных и надежных партнеров купца Путилова были два купца-миллионера – Иван Иванович Стахеев, представитель гремевшего на все Поволжье купеческого рода, чьи деловые интересы были сосредоточены на торговле хлебом и зерном, и Петр Прокофьевич Батолин, крестьянский сын, сделавший головокружительную карьеру в бизнесе, став сначала основным конкурентом Стахеева на хлеботорговом рынке, а потом его компаньоном.

К 1916 году окончательно оформилось учрежденное тремя предпринимателями товарищество «Иван Стахеев и К°» – тесно связанная с Русско-Азиатским банком финансово-промышленная группа, вошедшая в исторические справочники как концерн Путилова – Стахеева – Батолина.

Эта группа стала крупнейшим монополистическим объединением Российской империи. В сфере интересов товарищества «Иван Стахеев и К°» находились экспортно-зерновая и хлебная торговля, различные предприятия промышленного и сельскохозяйственного производства (мукомольные и маслобойные компании, лесопильные заводы, бумажные и писчебумажные фабрики, текстильная промышленность, рыбный промысел в Охотском море и др.). Также в концерн входили металлургические заводы и горнодобывающие предприятия Кузбасса, Сахалина и Урала, золотые промыслы Сибири. Были в активе и компании, специализировавшиеся на нефтедобыче и нефтепереработке – в частности, в партнерстве с Нобелями товарищество учредило акционерное общество «Эмба», занимавшееся поиском и разведкой нефтяных месторождений в Прикаспийском регионе, а затем Стахеевым и Батолиным было создано общество «Эмба-Каспий».

Товарищество также стало учредителем двух банков – Русско-Бухарского банка и Русско-Норвежского банка, которые так и не успели заработать из-за событий 1917 года. Исследователи подсчитали, что к 1917 году товарищество «Иван Стахеев и К°» контролировало более 50 компаний с общим капиталом 6,9 миллиона рублей. Некоторые предприятия, входящие в концерн, выполняли во время Первой мировой войны оборонный заказ, например на поставку хлеба для армии.

Стахеевы много занимались благотворительностью. Основы этой семейной традиции заложил Иван Иванович, создавший в Елабуге благотворительный комитет, который постоянно выделял пособия беднякам и погорельцам. Иван Стахеев устроил и содержал женскую богадельню на 60 мест, воспитательное отделение для сирот, построил Казанско-Богородицкий женский монастырь. Будучи городским головой, Иван Иванович построил каменный мост, оказывал помощь больнице. Дмитрий Иванович Стахеев, также служивший городским головой, соорудил огромную лестницу к пристани, позволившую людям быстрее добираться до реки, и дамбу. Дмитрий Иванович, будучи городским головой, отказывался получать жалованье за эту должность, направляя причитающиеся ему деньги на нужды города.

Николай Дмитриевич Стахеев получил от отца крупное наследство, около 5 миллионов рублей, и хорошее дело. Он торговал хлебом, чаем, лесом, имел золотые прииски, владел нефтяными месторождениями и, обладая большими коммерческими способностями, увеличил свой капитал в 8 раз.

Стахеев начал скупку земель для постройки доходных домов в районе Красных Ворот и Разгуляя в 1890-х годах. Он снес почти все старые постройки. Под раздачу попал и главный дом, в котором жил русский философ и публицист Петр Чаадаев. Именно здесь он создал свои знаменитые «Философические письма», встречался с Пушкиным, Гоголем, Герценом, Тургеневым. Но Стахеева это не волновало. И в 1899 году на этом участке вырос роскошный дворец. Модный зодчий Михаил Бугровский и скульптор Гладков создали здание эклектичной архитектуры. Фасад в греческом стиле, готическая столовая, мавританская курительная, залы в стиле барокко, обилие лепнины, деревянной резьбы, витражей и мраморной отделки… Специально из Парижа был доставлен металлический фонтан в виде фигуры женщины, держащей в поднятой руке электрический фонарь. Просторные залы, лепнина на потолке, красивый паркет с аппликацией. Стены, подоконники украшены камнями и мрамором, привезенными из Италии. Мавританский зал, украшенный яшмой и редким камнем, названным за окрас павлиньим глазом, готический зал, в котором снимались и «Семнадцать мгновений весны», и «Женитьба Бальзаминова».

Но пожить в доме, в который он так неудачно вернулся в 1918 году, Стахеев так и не успел. Случился развод с женой, после которого особняк отошел к ней. Дама сдала дом внаем вдове известного мецената Саввы Морозова, которая вышла замуж за московского градоначальника Рейнбота (с началом Первой мировой войны он сменил немецкую фамилию на Резвый) – за 25 тысяч рублей в год.

После революции первым его «освоил» нарком путей сообщения Лев Троцкий. Затем железнодорожник Феликс Дзержинский с семьей. Осталась даже фотография 20-х годов, где Феликс Эдмундович снят на пороге особняка Стахеева. Потом в доме размещались: Клуб железнодорожников имени Дзержинского, Деловой клуб транспортников, Всесоюзное объединение лесной и деревообрабатывающей промышленности на транспорте…

В 30-е годы XX века двухэтажный дом надстроили плитами из шлакоблока. И заселили жильцами, которые развели на крыше огороды. Крыша, естественно, не выдержала, потекла, интерьеры стали портиться. И дом решили отдать детям.

С 1940 года здесь расположен Центральный дом детей железнодорожников, который стал настоящей кузницей кадров для российского искусства. Среди воспитанников учреждения были Олег Даль, Светлана Варгузова, Олег Басилашвили, Валентина Толкунова.

Один из многочисленных бывших доходных домов купца Николая Стахеева известен тем, что в нем жил Владимир Маяковский. А сейчас на его первых двух этажах разместился книжный магазин «Библио-глобус».

В Алуште тоже есть память о Николае Стахееве

Улица Перекопская в Алуште когда-то называлась Стахеевской аллеей. И, возвратив ей историческое название, горожане отдают дань уважения российскому золотопромышленнику и меценату.

В Алуште он за свои средства укрепил круглую башню византийской крепости Алустон и берега речки Демерджи. Он также выкупил в пользу государства часть земель у жителей, которые отказывались их предоставлять для расширения ведущей в Алушту дороги. Стахеев за свой счет построил первый ночлежный приют для беспризорных. Построил татарскую школу, которой затем был придан статус министерской.

Сказочная больница и шарманка-сводница
(Новая Басманная, 23)

Долгие годы я ходил мимо этого дома и почти не замечал его. Да, красивый. Да, явно один из исторических памятников.

Но привычный для домов XIX века голубой цвет и наличие куда более оригинальных «соседей» заставляли просто скользнуть взглядом по этому дому под номером 23А, стр.1, что стоит на углу Новой Басманной улицы и 1-го Басманного переулка.

А однажды вышел я с улицы Лукьянова, привычно посмотрел налево и буквально обомлел. И сразу схватился за фотоаппарат. Долгое время простоявший на реконструкции дом, закрытый зеленой сеткой, начал новую жизнь, заиграв самыми неожиданными красками. Псевдорусский стиль превратил его в настоящий сказочный теремок или боярские хоромы, заставляя прохожих останавливаться и оглядываться: не почудилось ли?

Внутри работы еще идут. И вряд ли дом сохранит прежнее убранство комнат. Но даже его внешний вид уносит мечтами в самые невероятные архитектурные дали – как оно там было когда-то раньше, что-то будет теперь, после реставрации?

Реставрация

Естественно, мне стало интересно, что это за дом, кто проводил реставрацию. И выяснилось, что в конце 2012 года городские власти объявили открытый конкурс на право заключения контракта «для реставрации памятника истории и культуры домовладения „Городская усадьба С.М. Шибаева – Главный дом с палатами, 1772 г.“ с приспособлением под современное использование». Вменялось отреставрировать так, чтобы сохранить архитектурно-колористические решения фасадов здания и дизайн внутренней отделки помещений.

Вот так, теперь у него будет современное использование. Раньше здесь было Басманное отделение городской больницы. А еще раньше дом купца Шибаева. Но обо всем по порядку.

От князя к купцу

Оказывается, этот дом известен знатокам с XVIII века – стоит вспомнить, что именно здесь пролегал первый маршрут дяди Гиляя с вокзала в город, – в XIX веке принадлежал владелице села Молоди, известного места ратной славы Древней Руси, потом перешел к купцам Шибаевым, старообрядцам.

Дом построен в 70-х годах XVIII века. По проекту он был трехэтажным со сводчатыми помещениями в первом этаже, его фасад украшал пилястровый портик, первый этаж был оформлен рустом.

По одной из версий этот большой представительный дом выстроен князем Иваном Алексеевичем Белосельским, который построил усадьбу в этой части Новой Басманной улицы.

В конце XVIII – начале XIX века владение принадлежало Марфе Яковлевне Кротковой, вдове коллежского асессора, владелице подмосковной усадьбы Молоди. Она была известна как щедрая благотворительница, много жертвовала на храмы и монастыри.

В 1870-х годах усадьбу купил богородский купец первой гильдии Сидор Мартынович Шибаев – известный фабрикант и нефтепромышленник.

Справка

Сидор Шибаев умер в 1888 году. Служил на Богородско-глуховской мануфактуре Морозовых. Богородский купец. В 1857 году основал в селе Истомино Московской губернии фабрику с ткацким, ситценабивным и красильным производством. Фирму унаследовала вдова Евдокия Викуловна. В 1914 году в правление входили Иван Сидорович (председатель), Сергей, Глеб и Матвей Сидоровичи Шибаевы.

Сидор Шибаев происходил из старообрядческого купеческого рода, был членом общины Рогожского кладбища.

Свое дело начал вместе с Морозовым, когда в 1844 году основал в местечке Светлое озеро близ Богородска (нынешнего Ногинска) отбельную фабрику.

Позже, рядом, в селе Истомкино он выстроил ткацкую, ситценабивную и красильную фабрики. Шибаев также был одним из основателей Тверской мануфактуры Морозовых.

Но вскоре продал свою долю Тимофею Саввичу Морозову.

В конце 1870-х годов Шибаев взялся за освоение новой для него сферы – нефтепромышленной. Купил в Баку несколько нефтяных месторождений и основал нефтяное товарищество «С.М. Шибаев и К°», одно из первых русских предприятий, занимавшихся переработкой и продажей нефтепродуктов; позже открыл в Баку завод по производству серной кислоты.

Состоял в родстве с еще одним известным фабрикантом – «фарфоровым королем» Матвеем Сидоровичем Кузнецовым, они оба были женаты на сестрах Митюшиных – Шибаев на Евдокии Вуколовне, а Кузнецов на Надежде Вуколовне.

Жена Шибаева унаследовала дело мужа после его смерти в 1888 году. Она встала во главе семейной компании и успешно руководила ею – при ней была построена бумагопрядильная фабрика, а фирма впервые приняла участие во всероссийской промышленной выставке – в Нижнем Новгороде в 1896 году, где ее товары были удостоены золотой медали.

Дом на Басманной при Шибаеве был перестроен, его главный фасад получил новое декоративное оформление – в псевдорусском стиле. Окна второго этажа украсили наличники с изысканным завершением, вместо пилястр появились сдвоенные полуколонки, ими же были оформлены углы здания. Главный фасад венчал аттик сложной формы и две стилизованные башенки по углам дома. Все декоративные элементы фасада были выполнены из терракоты – неглазурованной керамики и раскрашены в разные цвета. Нарядный полихромный фасад выделял этот дом среди всех прочих на Новой Басманной улице.

Именно так он выглядит и сегодня. И после реставрации хорошо заметно, что краску долго и основательно подбирали, чтобы восстановить былое великолепие. Хочется надеяться, что надолго.

Стоит еще заметить, что прекрасно восстановлены чугунные детали украшений: решетки, балкончики и козырек крыльца.

На рубеже XIX–XX веков, после смерти вдовы Шибаева, дом был куплен в казну и здесь разместилось городское отделение Басманной больницы, которая располагалась рядом – в бывшей усадьбе Демидова (сейчас – дом 26 по Новой Басманной улице, там и теперь находится 6-я городская больница).

В советские годы дом использовался под административные цели.