Текст книги "Вихрь судеб. Кровавое солнце с семью лучами"

Песнь II. Путь героя

История 6. Третий

Я прошёл в бар, в котором должен был встретиться с Гелеантропием и неким третьим компаньоном. Небольшое помещение было забито завсегдатаями. Несколько рыцарей сидели за столиком возле камина и гоготали над рассказом товарища. Остальные столы занимали рабочие. Здоровые мужики наслаждались пивом и травили друг другу байки о самых разных невероятных вещах.

Оглядевшись, я обнаружил друга. Он сидел в полном одиночестве и потягивал коньяк. Рядом стоял бокал вина. Видимо, он принадлежал нашему третьему спутнику, который отлучился ненадолго.

– Ты выглядишь измотанным, – поприветствовал меня бард. – Взбодрись, друг мой, и порадуйся жизни! Сейчас познакомлю тебя с таким человеком, просто закачаешься.

– Ага… – лениво ответил я и, усевшись напротив него, заказал стакан молока. Официантка посмотрела на меня как на кретина, и я вздохнул. В Пылающем городе алкоголь и табак были легальны. Люди приходили в бары, чтобы выпить и покурить. Дым в этом заведении стоял знатный. И мне это не нравилось: в подобных вопросах я был полным сторонником Асов.

– Ты из-за сестры переживаешь? – уточнил Гелеантропий.

– Я всё устроил. С ней ничего не случится. Так что за себя переживаю, – я принял стакан тёплого молока и покатал его в руке. – Если честно, то я не любитель путешествий. Особенно в пустыню Смерти. Ты хоть знаешь, что это такое?

– Я спец по этой пустыне, – похвастался бард. – Я часто её пересекаю.

– Ты точно здоров? – прищурившись, уточнил я.

Он ухмыльнулся, как бы говоря: «И это ты меня спрашиваешь?»

– В любом случае, расскажи мне о третьем компаньоне. Я надеюсь, это будет красивая девушка с хорошими боевыми и кулинарными навыками.

– Ну… не совсем, – певец опять ухмыльнулся.

И тут меня кто-то задел за плечо.

– Привет, я ваш новый компаньон… – произнёс знакомый голос, но стоило мне развернуться, как он замолчал. Мы уставились друг на друга, словно два барана на узком мосту.

– ТЫ?! – в один голос воскликнули мы. – Гелеантропий, я с ним никуда не пойду!

Мой друг лишь рассмеялся и захлопал в ладоши.

– Давайте ещё раз! Прошу, скажите что-нибудь синхронно!

– Заткнись! – приказали мы снова одновременно, чем довели этого гада до… СТОЛА! То есть он реально обрушился на него, не переставая хохотать. Спустя немного времени бард всё-таки собрался, вытер глаза от слёз и, наконец, сумел сдержать свой смех.

– Так вы знакомы? Я рад! Это облегчает дело.

Я поглядел на Дэймана. Того самого Риверянина, который столкнулся со мной на улице города Морского Солнца и вызвал меня на дуэль. Его ответный взгляд был таким же недовольным, как и мой. Нам обоим не улыбалось оказаться в одной команде, хоть он и вызывал моё любопытство. Нужно признать, Дэйман был необычным человеком. А мне такие всегда были интересны.

– Вы зря друг друга недолюбливаете. Вы оба – главные герои моих историй. Я обожаю вас, ребята! Вы вдохновляете меня на песни, за которые отлично платят, так что давайте жить дружно. Хотя… лучше подеритесь! Это будет супер! После я опишу ваш бой как битву века.

– Мы уже дрались, – я ухмыльнулся. – И знаем, кто сильней.

– Насколько я помню, была ничья! – заметил Дэйман.

– Ага… – кивнул я. – Она была… – моя недосказанность смутила его больше, чем любые подколки или уверения, что в новой дуэли я его прикончу.

– Когда ты говорил о третьем спутнике, ты не упоминал, что им будет он! – Дэйман указал на меня пальцем.

– А что не так? Не нравится моя компания? Я задет в самое сердце, – я прижал руки к груди. Мне точно так же не хотелось никуда с ним идти, но что-то подсказывало – наблюдать за этим парнем будет интересно.

– Будто ты счастлив от перспективы работать со мной, – буркнул Риверянин.

– Да хватит вам. Вы оба пришли, а значит, хотели потусить в брутальной мужской компании и отдохнуть от женщин. Попробовать, так сказать, жить без служанок… – Гелеантропий пристально поглядел на Дэймана. – И без сестёр, – взгляд переместился на меня.

Мы молчали, не отрывая от него глаз, и певец в итоге смутился, даже пообещал оплатить наш счёт в баре. Это подкупило меня, а Дэймана он задобрил парочкой фраз об элитном алкоголе.

– Вот это по-нашему! – обрадовался Риверянин и посмотрел на меня. – Я не собираюсь никуда уходить, и в путешествие отправлюсь, с тобой или без тебя, – заявил он.

– Видимо, ничего не поделаешь, – я пожал плечами и тут же решил уточнить: – Наш путь пройдёт через пустыню и Озёрные земли в графство Тюльпановых?

– Да, – кивнул Гелеантропий.

– Скорей бы в пустыню! Я слышал, барханы – это море из песка! – Дэйман заулыбался. Он явно не до конца понимал, что такое пустыня.

– Вообще-то, пустыня не вся состоит из песка. Там довольно много каменистых, лишённых даже намёка на жизнь участков. А место, куда мы направляемся, не просто так прозвали пустыней Смерти. Это один из двух самых опасных уголков в мире. Так что будьте внимательны и не валяйте дурака, – Гелеантропий прочёл нам лекцию. На его лице застыло выражение, которое обычно бывает у учителя, в сотый раз рассказывающего нерадивому ученику, что дважды два равно четыре.

– Как скажешь, старик, – кивнул Дэйман.

– Да я тебя всего на десять лет старше! – сорвался бард. – Кстати, а как вы собираетесь пересекать пустыню?

Он оглядел мои лёгкие кожаные доспехи с металлическими вставками и красивую, облегающую одежду Дэймана, которая кричала о том, что он принадлежит к высшему обществу.

– Я не дурак! – заявил морячок. – Я разденусь и пойду полуголым. Накину лишь тонкую ткань, дабы защититься от солнечных лучей.

– А мне сестра дала хорошее средство от солнца. Я им намажусь и смогу идти прямо в доспехах.

– Ясно, – певец прикрыл глаза. – Один хочет сгореть, а другой – свариться. И кого я выбрал в герои?

– Эй! Ты о чём! Я же сказал, что прикроюсь!

– Солнечные лучи зажарят тебя под лёгкой тканью. А ты, Иоганн, просто сваришься, – заверил нас бард-путешественник.

– Мазь с охладительным эффектом, – заявил я гордо.

– Это тебя не спасёт, – парировал он.

И, пожалуй, мне стоило поверить на слово специалисту по прохождению пустыни.

– Тогда что нам делать? – уточнил Дэйман.

– Надеть одежду, которую я подготовил для вас. Она плотная и не пропустит солнце. Она будет свободно висеть на нас, а не обтягивать, и прекрасно продуваться. Поедем мы на верблюдах. Я рассчитываю своими глазами увидеть, как вы с кем-нибудь дерётесь! – Гелеантропий сжал кулак. – Пожалуйста, убейте кого-нибудь! Это будет офигенно! Я столкнул двух моих любимейших персонажей! Кстати, вы можете прямо сейчас начать драться друг с другом или избить всех в баре!

– Я раньше не замечал, что ты чокнутый, – вздохнул я и залпом допил молоко.

– А я тут подумал, поплыву-ка я отсюда, – Дэйман привстал.

– Ты всё? – уточнил у меня Гелеантропий.

– Да, – кивнул я.

– Тогда не возражаешь? – он указал на мой стакан.

– Бери, – я пожал плечами и тут же об этом пожалел.

Певец, недолго думая, швырнул стеклянный снаряд в голову сидящего неподалёку здоровяка и громко закричал.

– Иоганн, нельзя швыряться посудой во всех, кто тебе не нравится! Дэйман, хватит уже оскорблять мать того благородного джентльмена, – бард указал пальцем на другого накачанного мужика. – Хотя, знаете, господа, вы все уроды, и мы вас уделаем! Изобьём, заберём деньги, выпивку, а вы сосите лапу!

Посетители паба уставились на Гелеантропия как на психа, а двое бугаёв гневно воззрились на нас с Дэйманом.

– Мы не… – начал я, но бард предотвратил возможность мирного разрешения конфликта, швырнув свой бокал в лицо одного из завсегдатаев.

– Я с вами, друзья! Изобьём их всех!

– Чтоб у тебя живот свело, – буркнул Дэйман. Нам ничего не оставалось, кроме как влезть в драку. Биться пришлось на кулаках, никакого оружия. Это даже пошло мне на пользу – мои кулаки хорошенько пересчитывали рёбра и зубы противников. Дэйман не отставал: он ловко уворачивался от толпы атакующих и метко наносил удары в наиболее уязвимые места. А вот певцу реально досталось. Это он устроил потасовку, но драться нормально не умел, и мне пришлось встать рядом с ним для поддержки. Надо признать, Гелеантропий не ныл и не вопил, а, сжав зубы, честно бился, получая то по уху, то по животу.

– Ты полный псих! – заявил Дэйман, когда я уложил последнего противника. Все, кроме нас, официанток и бармена, валялись под столами. Посуда была перебита почти вся. А из нас троих по кумполу получил только певец, но ему не помешает хороший урок, так что это не так уж и плохо.

– Было весело! – Гелеантропий показал нам большой палец и приложил холодный металлический кубок к уху.

– Очень весело! Нас чуть не растерзала толпа! – возмутился я. – Ладно, меня ждёт лошадь.

– А меня корабль, – заторопился Дэйман.

– Я знаю, о чём вы думаете, – насупился организатор потасовки. – Только все приключения начинаются с драки в баре! Мы должны были подраться! Я не собираюсь натравливать на вас монстров. Ребята! Ну хватит валять дурака. Признайтесь уже, что было весело!

Мы молча разглядывали безумца. Тем временем хозяин заведения выбивал деньги из потерпевших завсегдатаев.

– Ладно… – сдался Дэйман. – Это было весело. Но больше так не делай. Певец недобитый!

– Да, тебе не стоит рисковать и драться вместе с нами, – озабоченно проговорил я. – Здоровье может не выдержать. Кости в твоём возрасте уже не те.

– Да я вас ненамного старше! – разозлился Гелеантропий.

– Опять ворчишь, старик, – подхватил мою идею Риверянин.

– Только не переживай, – я улыбнулся Гелеантропию. – В приключениях оставь всё на нас с Дэйманом. А то ты удары пропускаешь от пьяных мужланов. Куда уж тебе, человеку, созданному, чтобы греть старые косточки в лучах славы правителей, лезть в драку?

– Хорош! Я вам ни в чём не уступлю! – решительно заявил бард. – И хватит о старости! Я молод! И душой, и телом!

– Да, да… – я помахал рукой, как бы говоря: «Мы так и поверили».

Гелеантропий вздохнул и оглядел заведение. На лице моего друга отразилась настоящая радость. Дэйман, кажется, испытывал то же самое, но я не мог. Часть моего мозга, не переставая, думала о моей сестрёнке. Волнение за неё не давало мне полностью расслабиться и ощутить радость от жизни и, в частности, от победы.

История 7. Пустыня Смерти

Я всегда считал себя сильным и выносливым воином. Но в пустыне понял, что это не так. Жара угнетала, вода не утоляла жажду. А монотонная качка на спине у верблюда казалась такой медленной, что я был готов поспорить – пешком быстрее. Но пешком идти я не мог, ибо от песка буквально веяло жаром. Казалось, мы находились на огромной сковородке. Пекло настолько сильно, что я сто раз пожалел о решении пересечь пустыню. Я тысячу раз собирался повернуть, но боялся заблудиться. Лучше держаться Гелеантропия, который уже проходил это гиблое место и вроде бы остался жив.

– Привал! – объявил певец. Я без сил сполз с горбатого животного, размотал покрывало, бросил на жгучий песок и рухнул сверху. Пот лился градом, а ощущение грязи не покидало меня! Я ненавидел здесь всё. Во рту прописался песок, и еда в походе казалась безвкусной. Манипулировать в пустыне было попросту некем! Мои товарищи и так пытались всячески меня поддержать, но лучше от этого не становилось.

– Умоляю, скажи, что пустыня скоро кончится, – пробормотал я потрескавшимися губами.

– Там, за барханами, озеро Каменных Объятий, – Гелеантропий махнул рукой на восток.

– Значит, мы прошли где-то половину пути или чуть меньше, – радостно пояснил Дэйман.

Он уже сортировал и раздавал нам еду, а заодно начал заниматься костром. В процессе он напевал себе под нос песенку. Риверянин не только не унывал от жары, но, кажется, и вовсе был счастлив оказаться наедине с природой. Его шутки и вечно приподнятое настроение немного сглаживали мой пессимизм и уверенность, что здесь-то я и помру.

– Иоганн, тебе надо полюбить пустыню, – молвил Гелеантропий. Вместо ответа я показал ему язык. – Скоро стемнеет, и ты охладишься.

– Точнее, замёрзну, – проворчал я, наблюдая, как бард выкапывает кактус, чтобы забрать корнеплоды, в которых содержится питательная влага.

– Полагаю, назад мы на корабле? – радостно уточнил Дэйман.

– Моя нога больше не ступит в пустыню! – заверил я его, оглядываясь по сторонам. – Где все караваны?! У них есть вода и шатры, я бы уломал их поделиться всем! – мои глаза бегали по бескрайним горным массивам, сложенным из мелких песчинок. Они перестраивались и перемещались под воздействием ветра. Пустыня безраздельно правила этими землями.

– Расслабься, – Гелеантропий передал мне корнеплод, предварительно проделав в нём отверстия. Я с жадностью принялся поглощать влагу. Горло пересохло, как только мы ступили в пустыню Смерти, и ощущение сухости не проходило. – Мы и так дойдём. К тому же существует вероятность, что мы застанем дождь, – он поглядел на небо. Одно маленькое облачко посреди бескрайней синевы словно насмехалось над нами.

– А ещё мы привлекли внимание хищников, когда ехали, – как бы между прочим заметил Дэйман. Улыбка не сходила с его лица. – Колючие коты. Они преследовали нас всю дорогу. Нападут в темноте. Я посчитал, их где-то пять, но, может, и больше! – предстоящая встреча с монстрами его только радовала. Я же пытался понять, то ли он идиот, то ли не понимает, кто собирается нас атаковать.

– Что ты знаешь об этих хищниках? – уточнил я, чтобы поставить диагноз.

– Я изучал флору и фауну пустыни, – гордо заявил моряк. – На нас нападут коты размером с гепарда, но более толстые и тяжеловесные, сплошь покрытые шерстью, которая торчит во все стороны. Их волоски по непонятной причине не мягкие, а очень твёрдые и жёсткие. Они слипаются в острые шипы, которые отпугивают почти любого, кто захочет причинить зверю вред. Колючие коты всеядны и не брезгуют людьми, однако, по большей части, питаются кактусами. Они – лакомая добыча для Ёрмунгардов. Поэтому их стаи могут привлечь внимание этих жутких хищников к нам. Окрас котов песочного цвета, сами они невзрачные, имеют когти острые, но ломкие. Зато клыки у них твёрдые и способны с одинаковой лёгкостью разрывать плоть зверей и кактусы. Шкура у котов толстая, слабым ударом меча её не пробить. Необходимо наносить колющие или сильные режущие удары. Колючки животных не ядовиты и не столь смертоносны, как кажутся, но лучше на них не напарываться. Живут котики от двадцати до тридцати лет.

Я немного приоткрыл рот. Риверянин продемонстрировал настоящие энциклопедические знания. Он знал даже больше нюансов и деталей, чем я. Дэйман сумел-таки меня удивить и разочаровать одновременно. Мой диагноз был однозначен – полный кретин! Ни один нормальный человек не будет радоваться тому, что на него нападут подобные твари, а учитывая, что у них на хвосте могут висеть Ёрмунгарды…

– В сумерках начнётся бойня. Мы сразимся в полумраке, – запел Гелеантропий, перебирая струны лиры. Он не просто так получил прозвище Сладкозвучный. Его выступление помогло скоротать нам время в ожидании неизбежного, но, к несчастью, дослушать балладу до конца мне не удалось.

Дэйман, не зная, чем себя занять, предложил поиграть в разные игры, но, уступив мне во всём, в чём только можно, начал читать лекцию о том, как нужно убивать колючих котов. Затем он подарил мне и Гелеантропию по кинжалу. Они были уменьшенной копией его рапиры и имели винтовое трёхгранное лезвие. Эти ножи создавались, чтобы убивать, а не резать капусту. И я, и певец подарок оценили, искренне порадовавшись приобретению. Но я продолжал облизываться на рапиру компаньона – больно уж она была необычной и смертоносной.

Разговор плавно перетёк в беседу о девушках. Дэйман принялся жаловаться на то, что у него их слишком много. Внимания уделить всем не получается, и он чувствует, будто его разрывают на части. И вообще все проблемы из-за противоположного пола! Я мог только посочувствовать бедняге. Гелеантропий спел песнь о своей тайной любви к прекрасной и таинственной госпоже. Его истории задевали самые потаённые струны души. Я понимал, почему он считает себя лучшим исполнителем в мире. Раз уж он заставил прослезиться даже меня, значит, он действительно талантлив. Правда, как признался сам бард, эту песню, кроме нас, никто никогда не услышит, хотя это его лучшая работа.

Я же не мог поделиться с друзьями ничем и от этого ощутил себя немного ущербным. У меня не было отношений с девушками, да я в этом и не нуждался. Я им так и заявил, что развязало дискуссию о смысле жизни и наших целях. Выяснилось, что конкретных целей ни у кого из нас нет. Плавно я перевёл разговор к Гелеантропию, спросив, к какому народу он принадлежит.

Дело в том, что я уже давно пытался это выяснить, но друг всегда уклонялся от ответа. Я надеялся, что Дэйман, знакомый с ним куда больше времени, прояснит ситуацию и откроет мне страшную тайну. Однако моряк и сам заинтересовался.

– Я вот принадлежу знатному семейству, но не принадлежу ни одному из народов. Я вообще представитель иной расы, так как у меня красная кожа. Иоганн из расы белокожих, он наполовину Ас, наполовину Ван[17]17
  Ван – народ, населяющий берега священного залива. Его представители отличаются выраженной мускулатурой, тёмными или рыжими волосами, зелёными, жёлтыми или карими глазами. Существует стереотип, что все Ваны – благородные и праведные. Чаще всего они ассоциируются со жрецами и рыцарями.


[Закрыть]. Но кто ты? Голубая кожа неестественна, это последствие от воздействия токсина. Я бы сказал, что ты с острова Попугаев, так как там залежи особой глины, которой дети моются с рождения, а их кожа в итоге приобретает такой цвет. Но это ведь неправда! Ты темнишь.

– Открой свою тайну. Нам же любопытно, – кивнул я.

– Ладно, – бард недовольно поморщился… и на нас напали!

Мы так увлеклись, что проворонили появление колючих котов, которые ринулись на нас бесшумно, прорезая тьму. Они устремились к нашим телам, желая сожрать жалких людишек, по глупости разбивших лагерь на их территории. Я среагировал скорее на автомате, чем намеренно, срубив одному из них голову, и даже не осознал до конца, почему уже стою с мечом наголо. Гелеантропий заморгал, а Дэйман, на которого хищник, собственно, и целил, только успел вынуть рапиру.

Второго кота опять прикончил я, нанеся ему рубящий удар, и с трудом ушёл от когтей третьего. Эти твари были опаснее Сияющих и Дэймана, вместе взятых. У людей всегда есть некая комбинация ударов. Сражаясь с ними, я мог продумывать их ходы и просчитывать поступки, но с животными всё сложнее.

Краем глаза я заметил, как Дэймана ранили в руку, но он честно завалил своего колючего врага и защитил нашего певца. Гелеантропий оказался не из пугливых. Выхватив клинок, он убил одно из животных, порезавшись, правда, в нескольких местах.

Я рубился, не переставая. Как ураган смерти, я прошёлся по врагам, не получив не единой царапинки, но и не играючи. Я понимал, что Дэйман – хороший боец, но сейчас, вынужденный прикрывать Гелеантропия, он рискует стать закуской для одной из тварей. Так что о наслаждении боем не могло быть и речи. Никаких лишних финтов или взмахов, мои движения были чёткими и точными, я убивал монстров быстро и эффективно. Впервые в жизни я стремился как можно скорее нейтрализовать угрозу, а не подёргать опасность за усы, как делал обычно.

– У меня пятеро! – гордо объявил Дэйман, вставляя рапиру в труп одного из колючих котов и проворачивая лезвие в его грудной клетке. Это и правда была хорошая идея, так как мне не хотелось столкнуться с монстром, лишь притворяющимся мёртвым. Однако мои котики были основательно порублены ещё во время боя, так что я не стал повторять за Риверянином.

– Двое! – гордо объявил певец, смазывая свои раны мазью из запасов моряка. На мой взгляд, Гелеантропию с двумя кинжалами лучше было отсидеться в сторонке и не лезть на рожон, но за отвагу его нельзя было не уважать.

– Двенадцать, – я поглядел на моряка. – Помнится, ты говорил, что хищников пять.

– Да, пять и двенадцать – это разные цифры! – заметил Гелеантропий.

– Я сказал – примерно! – раздражённо буркнул Дэйман.

Мы с Гелеантропием синхронно покачали головами.

– В разведку его лучше не посылать, – заметил бард.

– Да, а то вернётся и скажет: «Там примерно более двух врагов», – передразнил я голос Риверянина.

– Вот только без меня вы бы о котах даже не узнали! – возмутился Дэйман.

– Может быть, но мы критикуем не твою наблюдательность, только твоё умение считать, – уточнил певец.

– Да вы совсем обнаглели! Я…

– Успокойся, – я положил руку ему на плечо. – Ты молодец, твой зоркий глаз спас нам жизни. Но если бы ты ещё и считать умел, вообще цены бы тебе не было.

Мы с Гелеантропием рассмеялись и ударились кулаками. А Дэйман уже беззвучно клялся нам это припомнить. Чтобы его немного расслабить и как-то извиниться за шутку, с которой мы явно перебрали, было решено забыть об опасностях пустыни и ночью напиться, так сказать – для согреву. Идею высказал Гелеантропий, который заявил, что его обыграть в этом деле невозможно. Я, как человек, ни разу не пробовавший алкоголь, от сомнительной затеи отказался. Во-первых, пить мне никогда не хотелось. Во-вторых, я не любил проигрывать, а перепить певца у меня вряд ли получилось бы. В-третьих, кто-то должен был нести вахту и следить, чтобы на запах плоти не наползли Ёрмунгарды.

Победитель был неясен, так как я особо не вникал в то, сколько пили мои компаньоны. Поразительно, но небольшой бочонок алкаши прикончили.

Оставшись один, я оттащил трупы колючих котов подальше, чтобы не привлекать к нам внимание других хищников. Убив чёрного скорпиона, проползавшего мимо, я посмотрел на звёздное небо и начал выискивать в бездонной черноте созвездия Мечника и Русалки.

Я никогда до этого не смотрел на ночное небо. Здесь, посреди барханов, наблюдая, как могучие ветра перемещают горы, как они оживляют пустыню, превращая её в подобие океана, волны которого то поднимаются, то опадают, я осознал, что мне скучно! Я не отрицал созерцание! То есть, природа красива: песочек перемещается, создавая на поверхности земли живописные узоры, мощью которых ещё днём восхищался Дэйман… Но мне это так же не интересно, как любоваться звёздами! Я просто тратил своё время ни на что! Так и не найдя ни одного созвездия, я укутал друзей в одеяла, так как холод усиливался. Пустыней правили сейчас только мрак, ветер, песок да жуткий мороз, вынудивший меня заскучать по жгучей жаре. Кроме того, я, видимо, умудрился спалить лицо, и теперь меня немного знобило. Убедившись, что друзьям переохлаждение не грозит, я замотался в одеяло и с грустью обнял сам себя.

– Арин… – пробормотал я. Сейчас, оставшись наедине с собой, я остро ощущал боль от разлуки с той, которая за последние годы стала будто бы продолжением меня самого. Мне хотелось поговорить с сестрой, услышать её дыхание, почувствовать, как она спит рядом, или хотя бы узнать, что с ней всё хорошо.

– А ты заботливый, – донеслось сразу отовсюду. Голос был глубокий и богатый тонами. Казалось, со мной говорит сама пустыня.

Я внимательно огляделся. Луна светила тускло, а барханы могли скрыть целое войско со слонами. Я достал меч и встал рядом со спящими друзьями.

– Убрал бы ты свой клинок, малыш… – прошелестело нечто, возможно, сам песок. – Я тебе не враг и не друг.

– Тогда, пожалуй, меч я оставлю, – заявил я. – Покажись!

– М-м-ма… – медленно на свет костра вышел кот. Шерсть его была густа и черна, глаза красны, словно кровь, от его дыхания костёр потух, и стало невыносимо холодно. Зверь был огромен – размером с молодого быка, но при том обладал грацией, присущей всем кошачьим.

– Я – Йольский кот, – объявил он.

– Йоль? – удивился я, немного опуская меч. – Йольский кот, Йольский кот, он в пустыне Смерти живёт. Йольский кот, Йольский кот, всех врагов он пожрёт. А беззащитных всех спасёт, – пропел я строчки из детской сказки. – Я думал, ты миф.

– Нет. Я хозяин этой пустыни, владыка песков и жаркого дня. Повелитель озера Каменных Объятий, Кислотного озера и холодной ночи. Ты в моих владениях, – отозвался котик.

– Да ты что? – возмутился я. – По легенде, тебя сотворили боги, чтобы ты помогал людям, заблудившимся в пустыне, искать дорогу!

– Меня сотворил Нифис, самый могущественный маг из всех. Богов твоих я в глаза не видел, – огрызнулся зверь. – А по поводу заблудившихся… могу помочь, если хорошо попросишь и ужином угостишь. Но помни, я тебе не раб, чтобы приказы исполнять. Хочу – помогаю, хочу – поедаю. Как говорится, кто чего заслуживает.

– А ты не такой, как в мифе, – заметил я, поражённо разглядывая его лоснящуюся шерсть. Я повидал много красивых и интересных вещей, но с чем-то сверхъестественным сталкивался впервые. Кот пугал и будоражил воображение. Мне хотелось верить, что он меня не сожрёт, поэтому я решил вести себя повежливее. В голове крутилась мысль: «Как можно зарубить кота, который непонятно на что способен?» С другой стороны, желания убить его немедленно не возникало. Зверь был чудесен. Его мистичность и нереальность волновали меня. Человека, который до сего дня сомневался, способны ли маги на что-то большее, чем воплотить яблоко у себя на ладони.

Пушистый был столь интересен и так сильно интриговал, что любопытство побеждало инстинкт самосохранения. Мне даже захотелось познакомить его с сестрой. Она бы обрадовалась. Арин, правда, никогда особо не любила животных, но, думаю, такому даже она бы поразилась.

– Я, вообще-то, существо свободное. У меня свои принципы и мораль, – заверил меня кот и прищурился. – И куда же мне тебя доставить?

– Мы идём в Озёрные земли, – ответил я.

– А ты разве туда хочешь? – он прилёг рядом с потухшим костром. Его немигающий взор остановился на дровах, и они тут же вспыхнули. Костерок вновь весело затрещал, прогоняя холод.

– О чём ты? – я изобразил удивление.

– Я – одно из сильнейших, древнейших, умнейших и быстрейших существ на планете. Я – венец творения Нифиса. Ты же не думаешь, что сможешь меня обмануть? – зверь поморщился.

– По легендам, ты пожираешь тех, кто тебя обманывает.

Кот чихнул. Его пушистый хвост недовольно застыл в воздухе, перестав раскачиваться.

– Да почему обо мне столько ереси понаписали? Вот и помогай людям после этого, – он покачал головой. – Сказал мне Нифис, мол, поезжай в пустыню, будешь людей спасать, Ёрмунгардов и колючих котов пожирать. Вот тебе и смысл жизни! На деле коты приелись, а змеи почти закончились. Люди же – неблагодарные твари, даже ужин жмотятся предложить спасителю. Но хуже всего то, что про меня всякие слухи начали распускать, да ещё и мифом сделали! Вот скажи, я похож на миф?! Нормальный же вроде кот! Чего во мне мифического?

– Ты чудесный, – немного смутившись, ответил я. Зверь поглядел на меня более внимательно и, мурлыкнув, улыбнулся.

– Мой создатель, к несчастью, не разделяет твоего мнения.

– Проблема с отцом? – уточнил я, убирая меч.

– Это долгая история, – заметил кот, а его усики начали немного подёргиваться.

– У нас достаточно времени, – я произнёс избитую фразу, и это сработало.

– Я люблю своего создателя, он мне и отец, и мать! Но мой творец! Он своей волей создал из магии не только меня, но и моих сестёр: Лунных и Хладных дев. Они старше меня. Одни помогают путникам в лесах, другие в – заснеженных пустынях. И, что самое мерзкое – вы, люди, убиваете их.

– Не может быть! Люди считают их творениями богов, – возразил я. – Пятеро проповедуют любовь к ним. Да и зачем кому-то убивать дев? По легендам, они прекрасны и всегда готовы согреть путника своим телом.

– Сколько болванов сгинуло в лесах, веря в эту глупость, – поморщился кот. – Однако Нифис, и правда, создавал своих дочерей с расчётом на то, что их будут любить, ими станут восхищаться. Или, может, тут сыграла роль его страсть к противоположному полу. Творец ни разу в жизни не имел возлюбленной или подруги, а потому воплотил все свои фантазии в моих сёстрах.

– Хотел бы я с ними встретиться, – не удержался я, но под пристальным взглядом кота добавил: – Просто выразить благодарность за помощь от лица нашего вида.

Кот ухмыльнулся, как бы говоря, что он-то мои мыслишки читает, как открытую книгу.

– Мои сёстры прекрасны, но вы их убиваете, а я… Я не могу на это смотреть, – его зрачки, казалось, вспыхнули во тьме, засветившись ещё сильнее. Вокруг довольно сильно похолодало. – Я жажду крови! Я нападал на людей и разрывал их на части. Нифис приказал мне не вмешиваться. Он сказал – нельзя карать невиновных, а я должен искупать свои грехи. Я – венец его творения! У меня есть когти и зубы. Я готов биться с армиями, но должен выводить людишек из пустыни. Глядя на большинство представителей рода человеческого, я вижу, что они жаждут уничтожить моих сестёр. Я – Йоль! Кот, сотворённый величайшим магом! Я не желаю помогать убийцам! Я не желаю быть тут!

– Но что-то тебя держит, – предположил я. – Ты сказал, что свободен в выборе пути. Почему тогда ты всё ещё здесь?

– Потому что отец прав, – кот вздохнул. – Моя месть человечеству бессмысленна. Подонков, пробудивших мою ярость, уже нет в живых. Хотя… появляются новые. И новые девы умирают.

– Мне жаль, – я подошёл к коту и почесал его за ухом.

– Ты же в курсе, что я тебе не домашнее животное?! Я владыка песков бескрайних! – уточнил Йоль.

– Вообще-то, они вполне себе имеют края, – сообщил я.

– Я знаю! Я часто покидаю пустыню. Это просто для красного словца вставлено, – кот моргнул. – И почему, собственно, я тебе всё это рассказал? – он замолчал, но затем, видимо, что-то обдумав, спросил: – Так куда ты хочешь, Иоганн? – изначально Йоль спрашивал это как мудрец, но сейчас говорил со мной на равных. Я почувствовал, что мы стали ближе друг другу.

– Я хочу к сестре. Но она желает побыть одна. Да и разве могу я повернуть на полпути? – признался я.

– Развернуться на полпути способен лишь мудрый. Только глупец из упрямства будет идти неверной тропой, – изрёк котяра.

– Я бы хотел тебя с ней познакомить. Моя сестрёнка – самая милая на свете, – я почувствовал, как защемило сердце. – Мы расстались не так давно, но я не могу веселиться. Я всё время чувствую гнетущую печаль. Всем своим существом я стремлюсь быть рядом с ней.

– Разве это плохо? – осведомился Йоль.

– Не знаю, – я улыбнулся котяре. – Йоль, скажи, ты часто навещаешь сестёр?

– Нет. Они всё время заняты. А я должен следить за этой пустыней. Так просил творец, – он внимательно вгляделся в моё лицо. – Когда твои друзья проснутся, я перенесу вас туда, куда ты пожелаешь.

– А как? На тебя трое взрослых мужиков не влезет, – полюбопытствовал я.

– Что ты мелешь?! – изумился Йоль. – Я тебе не лошадь ездовая, чтобы на меня кто-то садился! Я перемещу вас с помощью телепортации.

Я открыл рот от удивления. Телепортация казалась мне чем-то невероятным. Она была просто за гранью моего воображения. У меня к коту накопилось столько вопросов, начиная от «какой политический режим он предпочитает?» и заканчивая «не боится ли он телепортироваться внутрь стены?»