Текст книги "Магма"

– Где оно?

– Вот.

Черная рука Мдрага находилась на выключенных электронных весах. Выглядела она зловеще, словно обугленная рука демона. Впрочем, если посмотреть на нее свежим взглядом, рука походила на камень причудливой формы. Именно так воспринимал ее Левников.

– Вес – четыре с половиной килограмма! – прокомментировал Левников. – При таких маленьких размерах – невероятная плотность материала!

– В термокамеру помещали, как я просил?

– Да. Там вообще происходит фантастика. В обычной термической камере при нагреве до 1300 градусов температура камня увеличивается всего на полтора градуса. Выдерживали два часа. Так полтора градуса и осталось. Не хочет нагреваться.

– Сколько градусов составляет его обычная температура?

– Сорок два. Ты слушай дальше! Фантастика не в этом. Мы поместили ее в термическую камеру цилиндр-поршень и вначале при 120 градусах увеличивали давление до десяти атмосфер. Никакого эффекта. Зато когда мы подняли температуру до двух с половиной тысяч градусов, а давление до пятидесяти атмосфер – начались чудеса. Первое – камень нагрелся до двухсот градусов. Второе – кремний начал активно образовывать соединения с другими элементами. Эти соединения вырастали в такие молекулы, что диву даешься! Третье – если этот камень похож на руку, то я бы сказал, что рука начала двигаться.

– То есть как «двигаться»? – не понял Кузнецов.

– Шевелиться. Двигать пальцами. Я не знаю, может, материал, ослабленный высокой температурой, от давления деформировался. В общем, явление жутковатое. Я выполнял исследование после работы, вечером. Меня едва кондратий не хватил, когда я по монитору увидел движение.

Женя взял еще одно печенье из пачки. Вкусное печенье. А может быть, он просто проголодался?

– Что происходит при остывании? – спросил он.

– При остывании кремниевые соединения распадались. У меня есть гипотеза, почему этот камень всегда теплый. Я полагаю, что сорок два градуса поддерживаются в результате медленного распада остатков кремниевых соединений. Это как полураспад радиоактивных элементов – очень долгий процесс. Я пока не выяснил причину. Слушай, но только с другими образцами лавы я таких эффектов не достигал. Где ты взял этот камень?

– У тебя есть желание продолжать заниматься дальше этим камнем? – не ответив, спросил Кузнецов.

– Конечно!

– Тогда занимайся.

* * *

14.08, 15 июля

Выйдя из лаборатории Левникова, Женя направился на третий этаж в стены своего родного Института сейсмологии, попутно думая о том, где взять деньги на экспедицию в Гималаи. Он попытался определить бюджет поездки. Билеты на самолет до Дели. Затем переезд до штата Хаймачал Прадеш на поезде или автомобиле. Обычно Кузнецов предпочитал автомобиль, но кто знает, как далеко автомобиль может забраться в Гималаи? Возможно, придется бросить его далеко от пика Каргаран. В этом случае экономнее. Добраться на поезде или автобусе до долины Куллу, а дальше идти пешком. Снаряжение для обследования пещеры можно купить в Индии, чтобы не тащить его через две границы. Сколько оно будет стоить? Тысяч пять долларов? Билеты на, двоих до Индии и обратно – около тысячи. Транспортные расходы внутри страны – еще тысяча. Питание, гостиницы и другое допустим, еще тысяча. Итого восемь тысяч! Кузнецов присвистнул.

– Женя, не свисти денег не будет, – раздалось из-за плеча Кузнецова предупреждение Дарьи Семеновой. Кузнецов обернулся. Семенова успевала везде.

– Слушай, а мне как раз деньги нужны! – ответил Женя Семенова редко улыбалась. Не улыбнулась она и на этот раз.

– Ты к Воздвиженскому? – Нездоровое любопытство. Впрочем, Семенову уже не исправишь.

– Угу, – промычал Кузнецов.

– Он тебя искал. И еще какие-то люди тебя искали. «Неужели Бисбрук! – ужаснулся Кузнецов. – Но зачем?»

– Иностранцы?

– Нет, русские.

«Непонятно», – подумал Кузнецов и на всякий случай решил уточнить:

– Один такой высокий, в дорогом костюме с бриллиантом на булавке галстука? Он привлекательный, загорелый…

– Двое из них, может быть, и в дорогих костюмах, вот только все они полные, низкие и лысоватые. Ни одного привлекательного.

Кузнецов пожал плечами.

– Кто такие! – удивился он. – Говоришь, меня спрашивали?

– Не просто спрашивали. У всех допытывались, где ты сейчас можешь находиться. Титов сказал им, что ты в Колорадо. Так они все телефоны оборвали, обзванивая университеты и исследовательские центры. Воздвиженский каждую минуту телефонного разговора подсчитывал. Звонки-то международные. Знаешь, сколько институтских денежек они потратили?! Воздвиженский только скрежетал зубами, но молчал.

– Пожалуй, пойду загляну к старику. Спасу институт от разорения на телефонных переговорах. Заодно Воздвиженского задвину.

На этот раз Семенова позволила себе улыбнуться.

* * *

14.16, 15 июля

Но сразу Кузнецов к Воздвиженскому не пошел. Как всегда, он сперва решил узнать последние новости из «информационного курительного центра».

Он вышел на лестничную площадку – место, отведенное для курения. Все были на месте. Завхоз Сергеич, геофизик Федор Иванов и рьяный болельщик хоккейной команды «Колорадо Эвеланж» Вова Титов. Дым в воздухе, напоминая комки грязной ваты, полностью скрыл потолок. Обстановка была такая же, как и три недели назад. Как будто Кузнецов сходил к Воздвиженскому и вернулся назад в курилку.

Мужики всплеснули руками:

– Женя!

Кузнецов пожал каждому руку.

– Ты автограф Форсберга принес? – настойчиво спросил Титов. – Ты же обещал на следующий день, а пропал на три недели.

– Вова, извини, забыл.

– Поехали сейчас к тебе домой.

– А работа? – удивился Кузнецов.

– Да хрен с ней, с работой! – ответил Титов. – Ты опять на три недели пропадешь. Я уже измучился ждать.

– Я только вошел в институт, Вова! А ты меня обратно домой зовешь. Дай хоть поработать! Завтра принесу. Железно.

Вова всосал в себя дым из сигареты и долго не выпускал его. Возможно, тем самым он пытался заглушить желание немедленно получить автограф.

– Где был-то, Женя? – пробасил Иванов.

– Ладно, – запоздало ответил Титов. – Принесешь завтра. Железно.

– Где был? – повторил Кузнецов. – Легче рассказать, где не был.

– Везунчик, – промолвил Иванов. – А у нас командировки только на Камчатку.

– Кесарю – кесарево, – ответил Кузнецов, – Какие новости? Говорят, неизвестные мужики ходят по институту, разыскивают меня, тратят кучу институтских денег на телефонные переговоры?

– Видели. Никто не знает, кто они такие! – ответил Иванов. – Эти толстые и лысые в костюмах все время названивали за рубеж. Вместо того чтобы деньги на секс по телефону тратить, лучше бы купили нам новые самописцы А то у нас такое старье стоит, что глазам стыдно смотреть.

– Захотел – новые! – тонким голосом произнес Сергеич, стряхивая пепел. – Твои еще срок службы не выработали.

– Да как не выработали, Сергеич?! – возмущенно загремел Иванов, – Раз по пять уже выработали. Ты посмотри, какие в Финляндии самописцы стоят! Электронные. На них и бумаги не надо. Вся информация сразу на компьютер.

– 1983 года выпуска, – монотонно напомнил Сергеич. – Срок службы еще не выработан.

– Год то выпуска 83-й, а разработка – 53-й… Женя покинул спорящих. Больше от них ничего узнать не удастся.

* * *

14.28, 15 июля

Женя влетел в кабинет Воздвиженского.

– Можно, Михаил Ник?.. – Кузнецов осекся. Дурная привычка, сначала входить в кабинет, а потом спрашивать разрешения, подвела его на этот раз. Женя замер на пороге. Кабинет был наполнен людьми. Теми людьми, которых описывала Дарья Семенова. Дорогие костюмы (но все же не такие дорогие, как у Бисбрука), деловой взгляд. Воздвиженский в своем поношенном пиджаке выглядел среди них белой вороной. А еще в кабинете Воздвиженского стояла такая же дымовая завеса, как и на лестнице в курилке Женя знал, что замдиректора, так же как и Кузнецов, не переносит запах дыма. Желающие выкурить в кабинете сигарету-другую выдворялись вон. Сейчас Воздвиженский сидел тихо, словно это был чужой кабинет. Кто эти люди?

Кузнецов закашлялся. Ему сразу сделалось неудобно. Запах дыма сводил его с ума.

– Кандидат физико-математических наук Евгений Кузнецов? – басом спросил низкий лысоватый человек в черном костюме и с вызывающим золотым перстнем на пальце. Женя едва заметно для окружающих втянул голову.

– Да, это он! – подтвердил Воздвиженский.

– Вас-то мы и искали! – произнес человек с перстнем. – Входите.

Их было четверо, не считая Воздвиженского. Одного из этих людей Женя знал, и они сидели возле длинного стола замдиректора. Кузнецов осторожно подошел к столу и сел на крайний стул. Что им от него нужно?

Он посмотрел на Воздвиженского и сразу отвел глаза. Лицо заместителя директора Института сейсмологии было хмурым и не предвещало ничего хорошего.

– Господин Кузнецов, – объявил Воздвиженский, и Кузнецов испугался. Еще ни разу его начальник не проявлял такой официозности. Вообще, он больше предпочитал слово «товарищи». – Это представитель Российского отделения банка «Юнион Трейд», – представил лысого с перстнем Воздвиженский и продолжил представлять остальных – Это инспектор по надзору за финансированием коммерческих исследовательских проектов. Это инспектор по налогам на коммерческие исследовательские проекты. Это представитель Лос-Анджелесского института геофизики – заказчика проекта.

Джеймса Вудрофа, последнего из представленных Женя знал. Именно он пытался переманить Кузнецова в Лос-Анджелесский институт для создания обшей сейсмической модели. Когда Женя отказался, именно у Вудрофа возникла идея заказать разработку программы прямо в Объединенном институте физики Земли и финансировать ее.

Воздвиженский выдержал паузу, чтобы Кузнецов уяснил важность представленных людей, и продолжил:

– Где вы были, господин Кузнецов? Женя растерянно стал переводить взгляд с одного лица на другое. Лица присутствующих не выражали ничего.

– Я был в Санкт-Петербурге, – ответил Кузнецов.

– Господин Кузнецов, – обратился к нему человек с перстнем, представитель банка «Юнион Трейд». – У вас имеется обоснование, подтверждающее необходимость пребывания в Санкт-Петербурге?

– Да, – не раздумывая, ответил Кузнецов. – Мне было необходимо обсудить с одним человеком серьезный вопрос.

– Этот человек входит в систему Российской академии наук?

– Да, – ответил Кузнецов после секундной паузы. Теперь он чувствовал, что опрометчивые ответы могут загнать его в угол.

– У вас есть документ, подтверждающий, что вы находились в Санкт-Петербурге в заведении системы РАН?

– Нет.

– Почему? – строго спросил человек.

– Потому что… – Кузнецову ничего не приходило на ум. – … Я забыл. Я забыл получить эту справку.

– Вы, вероятно, осведомлены, что, согласно договору о финансировании вашего проекта, вы должны обосновывать необходимость каждой такой поездки и согласовывать эту необходимость с руководством института. По окончании поездки вы должны представить отчет о полезности командировки и предъявить корешки проездных билетов. У вас сохранились билеты?

– Д-да, то есть – нет.

– Значит, вы не можете подтвердить, что находились именно в Санкт-Петербурге?

– Почему же… Меня там видели многие… Человек с перстнем затянулся сигарой и выпустил струю сизого дыма. Кузнецов ощутил, что ему трудно дышать.

– Мистер Кузнецов, – обратился к нему Вудроф. Он прекрасно говорил по-русски. – В последнем полугодовом отчете, отосланном в наш институт, вы утверждаете, что подпрограмма по прогнозированию землетрясений на африканской плите выполнена. Это правда?

– Правда.

– Почему вы не используете ее для предсказания землетрясений?

На самом деле данной программы не было полгода назад Как не было ее и сейчас.

– Эта подпрограмма не работает отдельно, – ответил Кузнецов.

– Любую подпрограмму можно запустить автономно, – возразил Вудроф.

– Но в таком случае она не будет учитывать взаимодействие с другими континентальными плитами!

– Да, но вы же писали, что программа дает прекрасные результаты без учета движения континентальных плит. Вы писали, что «прекрасные результаты» получены за счет обработки данных, переданных через Интернет с локальных сейсмостанций! Я понимаю, что «прекрасные результаты» – это сбывшиеся предсказания землетрясений. Иначе как вы можете говорить, что программа дает «прекрасные результаты»? Мистер Воздвиженский, вами был подписан этот отчет. Вы видели подпрограмму?

– Нет, – удрученно ответил Воздвиженский.

– Почему вы подписали отчет? Вы хотя бы читали его?

– Да, читал. Кузнецов утверждал, что подпрограмма африканской плиты почти готова и просил подписать отчет.

– Получается, вы подписали ложный отчет!

– Выходит, так, – тяжело вздохнул Воздвиженский. Вудроф отошел. К Кузнецову вновь приблизился человек с перстнем.

– Приблизительно тринадцать месяцев назад вы составили отчет о командировке в Чили, к которому приложили корешки авиабилетов. Вы были в Чили?

– Был, – ответил Кузнецов, произнеся очередную ложь. В Чили он тогда не попал. Получилась длинная цепочка странствий по Аргентине, Колумбии и Перу.

– В записке, обосновывающей командировку, вы написали, что пробудете в Чили три дня. Сумма запрошенных командировочных составляла семьсот пятьдесят долларов. Однако в Чили вы пробыли семнадцать дней. Кроме этого, со счета на непредвиденные расходы вами было, снято три с половиной тысячи долларов. Вам известно, что, согласно договору, вы не можете тратить за одну командировку на непредвиденные расходы более двадцати процентов от суммы квартального финансирования? Что вы можете сказать по этому поводу?

– Мне… – У Кузнецова запершило в горле. На эти деньги в Перу он купил доселе невиданный камень. – Мне нужны были деньги. Срочно.

– И вы все семнадцать дней находились в Чили?

– Точно так.

– Наши специалисты установили, что корешки ваших авиабилетов фальшивые. Как и справки из отелей.

– Это ошибка! – не очень-то уверенно возразил Кузнецов.

– Да? Хорошо. Две недели назад в Бельгии по карточке «Виза» вы сняли со счета десять тысяч долларов – весь бюджет третьего квартала. Вы нарушили пункты контракта об ограничении расходов и не предоставили никаких документов на эти деньги. И плюс к этому – сняли деньги в Бельгии, в то время как утверждаете, что находились в Санкт-Петербурге!

– Я не был в Бельгии. Деньги снял переводом…

– Что вы несете! Каким переводом! Тут возможно два варианта. Либо вы сами по кредитной карточке сняли деньги, либо отдали карточку кому-то другому. Оба варианта – нарушение договора о финансировании коммерческого проекта.

– Скажите, Кузнецов, – произнес представитель «Юнион Трейд». – Семь дней назад в газетах Нью-Йорка появилось сообщение, что вы прибыли на конференцию по сейсмологии. И вы опять будете утверждать, что находились в Санкт-Петербурге?

Женя закрыл лицо руками.

– Это не все, господин Кузнецов! – воскликнул человек с перстнем. – От одной из нью-йоркских страховых компаний в институт пришло письмо, где вас обвиняют в уничтожении частной яхты стоимостью триста тысяч долларов! Компания намерена взыскать с вас эти деньги.

– В общем так, мистер Кузнецов, – подытоживая, произнес Вудроф, – Лос-Анджелский институт геофизики прекращает финансирование вашего проекта. Ваш счет заморожен, результаты исследований изъяты. Мы намерены подать на вас в суд за нарушение условий договора и нецелевое использование денежных средств.

Женя поднял взгляд на Воздвиженского. Заместитель директора института прятал глаза.

– Вы не можете прекратить финансирование, – тихо произнес Кузнецов.

– Что вы сказали? – изображая глухого, спросил Вудроф. – Мы уже сделали это.

– Вы не можете прекратить финансирование, – повторил Кузнецов, сдерживая прорывающийся стон.

– Почему? – спросил Вудроф.

– Мое открытие очень важно для человечества.

– Мы тоже считали, что ваша общая сейсмическая модель важна для человечества. Но вы своим поведением загубили хорошее мнение о себе. Мы не можем выделять деньги, которые вы присваиваете.

– Я не присваивал деньги! Я их тратил на исследования.

– Раскройте глаза, доктор Кузнецов! Ваше исследование стояло последние полтора года!

– Я тратил деньги на поиски того, о чем вы даже представить себе не можете! – Кузнецов встал. Дым раздражал его, но эти ничего не понимающие люди служили большим раздражителем, – Это открытие перевернет мир!

– Открытие чего?

– Подземной цивилизации!

Кузнецов окинул взглядом людей вокруг него. Вудроф застыл с раскрытым ртом. Воздвиженский словно проснулся и с интересом посмотрел на Кузнецова. Не изменился в лице лишь банкир с золотым перстнем на пальме. Вот у кого не было фантазии!

– Подземная цивилизация? – спросил он. – Люди, переселившиеся под землю?

– Нет. – Каждое слово давалось с трудом. Он чувствовал себя альпинистом, преодолевающим крутой склон. Рывок вверх, отдых, еще рывок. – Это не люди. Это метакремниевая цивилизация, возникшая в магме на ядре Земли.

– Джон Фишер, американский ученый из университета штата Индианы, на протяжении восьми лет проводил опыты с магматическим веществом, добытым из разных точек планеты. Нагревая это вещество в камере цилиндр-поршень, он сделал вывод о том, что кремний при высоких температурах и огромном давлении способен образовывать гигантские молекулы, наподобие молекул белка.

Углерод, основа жизни на Земле, вместе с кислородом и водородом образует органические цепочки. Из этих цепочек состоит все живое на Земле, состоим мы с вами. Джон Фишер теоретически предсказал, что кремний внутри планеты способен образовывать связи наподобие органических. Он назвал эти связи метакремниевыми. Таким образом, он теоретически предсказал возможность существования жизни в мантии Земли. После смерти Фишера никто не занимался этими исследованиями. Можно сказать, что теоретические исследования в этой области остановились.

В 1925 году исследователь Ян Тулборг в застывшем лавовом потоке вулкана Хекла в Исландии находит округлый камешек с бороздками на поверхности. Исследователь заключает, что камень имеет естественное происхождение, так как поднялся из недр в лавовом потоке. Однако сразу возникают два противоречия. Первое – бороздки на камне имеют идеально ровную форму. Такие бороздки могут появиться только искусственным путем – проточкой или фрезеровкой. Второе – после года хранения в шкафу исследователя камень оставался теплым.

Похожий камень был извлечен из гробницы египетского царя Антифа Второго. Он был большего размера и кроме бороздок имел надписи на неизвестном языке. Египтологи посчитали, что письмена принадлежат неизвестной цивилизации, существовавшей, возможно, ранее древнеегипетской. Мое мнение – этот камень добыт из лавового потока древними людьми. Просто египтяне по каким-то причинам посчитали его священным и включили в похоронный обряд.

Я могу привести еще около двадцати историй таких камней. Все они либо были найдены в продуктах извержения вулканов и разломов, либо дошли до нас из древних веков Камни имеют отличительную особенность: они теплые на ощупь. Эти предметы доказывают, что возможность существования метакремниевой жизни – реальна. Это разумная жизнь, а найденные предметы являются продуктами жизнедеятельности подземной цивилизации. Их находили как в нашем веке, так и много лет назад. Вы скажете, что эти камни не являются доказательством существования жизни. Однако есть еще одно доказательство.

Три недели назад профессором Накамурой из университета Хоккайдо в Аппалачах обнаружен странный шар с бороздками на всей поверхности. Шар был найден замурованным в каменный столб. Сердцевина столба состояла из магматического вещества с высоким содержанием ильменита и перовскита. При исследовании было обнаружено что шар начинает вибрировать от изменения положения окружающих его предметов, а также от изменения звука и даже цвета. При помещении шара в бетонный столб оказалось, что колебания передаются на другой конец столба словно волны от винта корабля по поверхности воды. Накамура говорил, что частота этих колебаний зависела от характера изменений окружающей среды. Профессор посчитал этот камень частичкой земного ядра.

Я полагаю, что этот шар – спутник, передающий информацию с поверхности Земли в глубину. Проводником служит твердый канал в центре столба, сигналом – колебания, распространяющиеся в твердой среде этого канала. Этот пример свеж. Он доказывает, что люди под землей хотят узнать нас! Они хотят вступить с нами в контакт!

Человек из банка «Юнион Трейд» с перстнем на пальце затянулся сигарой.

– Какие-то зеленые человечки? – спросил он. – Наподобие пришельцев из космоса?

– Вы не понимаете! – воскликнул Кузнецов, – Если раньше существовал лозунг «Мы не одни во Вселенной!», то сейчас более актуален «Мы не одни на Земле»! Это высокоразвитая и древняя цивилизация. Я думаю, что они зародились вместе с нашей планетой из раскаленного вещества Вселенной. Они уже имели контакт с цивилизацией древних индийцев. Но давным-давно этот контакт оборвался. Я не знаю почему. Возможно, произошел какой-то катаклизм. Я полагаю, что сейчас наступило время главного контакта.

– Что же им мешает? – вопрошая, развел руками человек с перстнем. – Пусть выходят и контактируют!

– Мне кажется, они не могут пересечь границу Мохоровичича,[15]15
  Граница Мохоровичича – раздел между земной корой и мантией, на которой обнаружен скачок в скорости распространения сейсмических волн.


[Закрыть] – ответил Кузнецов. – Или могут, но только в строго определенные моменты. Понимаете, они оставили нам послание в тексте древних индийцев. В этом послании они предупреждают о гигантском землетрясении, которое произойдет двадцать второго июля этого года.

Люди, собравшиеся в кабинете заместителя директора, зашевелились.

– Да-да! Это произойдет через семь дней! – продолжил Кузнецов. – Видимо, они воочию наблюдают процессы преобразования Земли, которые скрыты от нас. Четыре тысячи лет назад они видели преобразование, которое может привести к катаклизму, и предупредили нас в своем послании.

– Где же произойдет землетрясение? – спросил Вудроф.

– Место указано в послании. Послание спрятано в пещере одной из гор в Гималаях. Именно потому мне нужны деньги! Чтобы достать послание и предотвратить гибель людей!

Человек с перстнем посмотрел на Вудрофа, словно ища ответа у него. Вудроф повернулся к Воздвиженскому. Воздвиженский смотрел прямо на Кузнецова.

– Мне нужно десять тысяч долларов, – с расстановкой произнес Кузнецов. – Деньги нужны срочно. Прямо сейчас.

Вудроф достал из пачки сигарету «L&M». Рассеянно сунул ее в рот и закурил. Облако дыма наплыло на Кузнецова. Женя закашлялся.

– Пятьдесят лет живу на свете… – произнес Вудроф, уставившись пустым взглядом на спинку противоположного стула.

Женя перестал кашлять. Горло першило, едкий сигаретный дым резал глаза.

– Пятьдесят лет живу на свете, – снова повторил Вудроф, – а такой великий бред слышу впервые!

Дым резал глаза, слезы текли по щекам. Першение в горле снова превратилось в кашель. Женя страдальчески поднял глаза на Воздвиженского.

Неожиданно засмеялся представитель банка «Юнион Трейд».

– Вот это бред! – захохотал он. Низкий грудной смех, словно рокот мотоцикла «Харлей Дэвидсон», вырывался – вместе с клочками дыма через зубы с зажатой в них сигарой. Руки человека тряслись, пальцы сжались от судороги, вызванной смехом. Отраженный от перстня солнечный луч попал Кузнецову в глаз.

Кузнецов не знал, что на него нашло в этот момент. Удушье, вызванное табачным дымом, или нервный приступ. А может быть, этот крошечный лучик «солнца», отразившийся от перстня банкира.

Женя сорвался с места, сломав стул, на котором сидел, и словно коршун накинулся на человека из банка. Он ударил человека в лицо и обеими руками вцепился ему в горло Сигара вывалилась из губ представителя «Юнион Трейд», стул под ним опрокинулся, и они вместе с Кузнецовым повалились на пол. Кузнецов, кашляя и задыхаясь, душил владельца перстня изо всех сил. Лицо того уже начало синеть, когда присутствовавшие в кабинете оторвали руки Кузнецова и общими усилиями повалили Евгения на стол Воздвиженского. Мельком Женя увидел испуганный взгляд заместителя директора.

– Вы не понимаете! – хрипя кричал Кузнецов, не оставляя попыток вырваться из схвативших его рук. – Контакт даст нам… информацию о землетрясениях и извержениях вулканов! Мы забудем, что такое природная катастрофа!

Кто-то надавил локтем на грудную клетку, выкручивая ему руку – Доступ кислорода в легкие уменьшился. Кузнецов потерял сознание.

Женя открыл глаза. Вокруг него простиралась ослепительная белизна. В ней не было ни единого изъяна, в ней не было других оттенков. Белизна со всех сторон. Словно он в гробу, обшитом изнутри белым атласом.

Женя моргнул, и белизна потеряла свою свежесть. Сквозь нее стали проступать контуры углов комнаты. Он повел глазами. А вот появился потолок! Белизна пропадала. Вместо нее появилась желтизна потолка, покрытого известкой. Почему потолок желтый? Видимо, давно не делали ремонт, вот он и пожелтел.

Теперь стали заметны изъяны. Там в углу, под самым потолком, облупилась краска на стене. Левее почти невидимая трещина, уходящая под рыжий плинтус. Изъяны все-таки есть.

Почему-то кружилась голова, а глаза не могли долго смотреть в одну точку. Нужно подняться. Хватит лежать. Ему нужно в Гималаи. Но сначала требуется достать деньги.

Женя попытался встать и не смог. Его тело было крепко сковано смирительной рубашкой. Кузнецов диким взглядом рассматривал узлы затянутых рукавов и ремни на своей груди. Что произошло?

Воспоминания болью вернулись к нему. Кабинет Воздвиженского. Облако табачного дыма. Кузнецов пытается рассказать этим людям, лишенным фантазии, о своем открытии.

Ему трудно дышать.

Дым. Кругом дым.

Кажется, Кузнецов пытался задушить банкира. Тот не верил в исповедь Евгения. Болван, сидящий на деньгах. Женя в шаге от контакта с иной цивилизацией, а этот болван не верит ему.

Открылась дверь. Как Женя не заметил ее. Дверь сливалась со стеной, поэтому была незаметна. А может, оттого, что у Кузнецова по-прежнему кружилась голова.

Вошедший доктор в белом халате и белой шапочке держал в зубах мундштук без сигареты. Ему было лет пятьдесят. Взгляд доктора лучился дружелюбием.

– Голубчик мой, как чувствуете себя? Женя напряженно смотрел на доктора:

– Где я, доктор? Я по-прежнему в институте?

– В институте, голубчик мой, в институте! В хорошем институте.

– В институте имени Шмидта? – уточнил Кузнецов.

– В институте имени Гагарина и Наполеона, – с улыбкой ответил доктор.

Женя устало закрыл глаза. Его поместили в психушку! Невероятно! У него всего неделя, чтобы предотвратить землетрясение, а его поместили в психушку! Кто вызвал санитаров? Воздвиженский? Или представитель «Юнион Трейд»? Какая теперь разница!

– Доктор, у меня все кружится перед глазами, – пожаловался Кузнецов.

Доктор присел рядом на стул.

– Это мы вам, голубчик мой, укол седуксенчика сделали. На всякий случай, чтобы вы себя спокойнее чувствовали.

– Я очень спокоен! – воскликнул Кузнецов.

– Я вижу! – ответил доктор. Он достал из кармана блокнот, языком передвинул мундштук в другой уголок рта. – Вы, голубчик мой, интересные вещи рассказывали в бреду.

– Да? – совсем не удивился Кузнецов.

– Я зачитаю, с вашего позволения. – Доктор достал из кармана очки, но надевая их, приблизил к строчкам в блокноте, словно увеличительное стекло, и начал читать.

– «Цивилизация кремнийорганических людей, живущих в магме на ядре Земли» Еще цитата: «Нужно спасти людей, иначе – землетрясение». «Десять тысяч долларов, чтобы вступить в контакт». «Через семь дней в Гималаях делать будет нечего».

– Это я говорил?

– Когда бредили. Я задам несколько вопросов, вы не возражаете? Мне интересно. Кузнецов устало кивнул.

– В общих словах мне передали ваш рассказ в институте. Значит, вы утверждаете, что в мантии Земли живут люди?

– Разумная метакремниевая жизнь.

– Понятно-понятно. А почему их нужно спасти, а иначе произойдет землетрясение?

– Спасти нужно не их. Эти люди предсказали землетрясение на поверхности Земли. Может подвергнуться разрушению огромная территория, заселенная людьми, то есть нами.

– Предсказали?

– Четыре тысячи лет назад.

– А как можно предсказать землетрясение за четыре тысячи лет?

– Они живут под землей, в мантии. Они видят движение континентов. Они знают, как воздействуют на континенты магмовые потоки.

– Логично. То есть живут под землей и оттуда им все видно. Так?

– Так, – недовольно ответил Кузнецов.

– А с кем нужно вступить в контакт, чтобы получить десять тысяч долларов?

– Деньги нужны на экспедицию в Гималаи. После этой экспедиции появится возможность вступить в контакт с подземными людьми. Доктор, я не сумасшедший. Мне нужно как можно быстрее выбраться отсюда, чтобы снарядить экспедицию в Гималаи. Я достану предсказание и узнаю место, где произойдет землетрясение! Осталось всего семь дней. Поймите!

– Хорошо. – Доктор посмотрел свои записи, мундштук в его губах заходил вверх-вниз. – А может, будет лучше, голубчик мой, если подземные люди сами вступят в контакт и расскажут, где произойдет землетрясение? Тогда не нужно будет отправлять экспедицию в Гималаи. И десять тысяч долларов не понадобятся. Логично?

Женя задумался:

– Такой вариант возможен. Но они почему-то не вступают в контакт сейчас.

– А почему они ждали четыре тысячи лет? Почему за этот период времени они не вступали в контакт?

– Я не знаю… Быть может, Мдраг препятствовал.

– Мдраг?

– Подземный человек, живущий на поверхности.

– А почему он не вступил с вами в контакт?

– Он, видимо, против тех, которые под землей.

– По-вашему, голубчик, выходит, что они живут и под землей, и на земле. То есть – среди нас? А как они выглядят?

– Мдраг может превратиться в любого человека! Его невозможно отличить от нормальных людей.

– Значит, они ходят среди нас в облике нормальных людей, – произнес доктор.

– Я знаю о существовании только одного – Мдрага. Но я убил его.

– Вот даже как! – сдержанно удивился доктор. – Вы бы и вступили с ним в контакт. Узнали бы, где произойдет землетрясение. Вместо этого вы убили его! Это вы, голубчик мой, погорячились!

– Мдраг тоже искал пещеру в Гималаях… Доктор! – взмолился Кузнецов. – Выпустите меня.

Доктор заканчивал делать записи в блокнот:

– Вот что, голубчик мой! Мы вас обследуем недельку-другую. Подлечим. И тогда в контакт вам вступать не придется, и землетрясение не произойдет.

Женя начал ерзать, пытаясь вырваться из смирительной рубашки.

– Не волнуйтесь, рубашку мы снимем… Позже.

– Доктор, мне нужно позвонить! Мне полагается один телефонный звонок.

– Это вы, голубчик, американских сериалов насмотрелись?

– Мне нужно позвонить, попросить помощи.

– Куда вы хотите позвонить?

– Мне нужно позвонить в Америку.

– Извините, голубчик. Сегодня у нас канал связи с Америкой закрыт. На Марс вот можно позвонить, а в Америку – никак…