Текст книги "Унесённые жанром"

Вспышка

Лисичка была трусихой. Она вздрагивала от каждого всполоха света в их маленьком мире. Она закрывала лапками нос, поджимала рыжий с белым пятнышком хвостик и становилась невидимой. Про ее особенность никто не знал, ведь во время Луча каждый думал лишь о себе.

Вспышка света, и пропала Китти, ее подруга детства, серая кошечка, ещё вспышка – и нет папы, доверчивого Лабрадора с уставшим взглядом. Затем настала очередь соседа, длиннолапого Мыша. С каждой радугой пропадал один, и появлялся новый обитатель их мира.

Кто следующий? – трепетала Лисичка, сидя в огромном Коридоре Мудрости и глядя на портреты всех жителей, когда-либо обитавших здесь. Выбрав свой постоянный облик в детстве, каждый удостаивался чести быть увековеченным в этой галерее.

– Мама, почему происходят эти вспышки? – спросила она самую теплую и добрую, самую нежную и родную.

– Думаю, они знаменуют открывающийся дар одного из нас.

– Какой дар?

– Дар перемещения в другое пространство, – Белая Пантера погладила по голове дочь, – наш век недолог, но он ярок. Мы – свет, мы – энергия, мы – любовь.

– Почему ты выбрала образ Пантеры?

Мама хитро улыбнулась:

– Мы с твоим папой, будучи еще пластичными сгустками энергии, поспорили, он выбрал 258-й с левого края, я – 49-й с правого. Вот так и скопировали образы наших предков с портретов в Коридоре Мудрости.

– А почему я стала такой? – задумалась Лисичка.

– На момент обретения формы ты не сформировала образ, и пдействовала воля случая и провидения. Высший свет решил, какой должна быть ты, дорогая.

– Я не знаю ни одной Лисички и сколько ни изучала портреты, не нашла ни одной с белым пятнышком на хвостике. Мне страшно, мама. Я так скучаю по папе и боюсь потерять тебя.

– Не бойся, милая, мы – энергия, мы всегда будем рядом. Однажды после вспышки и у тебя будет свой маленький ребенок – светлячок. А теперь беги и изучай пространственные законы. Дедушка Питон уже создал класс для сегодняшних занятий, смотри, – мама указала на отливающие металлическим блеском серые стены посреди зеленого луга.

Лисичка поплелась туда, куда с любопытством стекалась вся местная детвора, кого только не было: и зайчики, и собачки, и кошечки, и птички, и свинки, и слоны, и обезьянки. И одна единственная Лисичка с белым пятнышком на хвосте.

Вечером она думала о сказанных мамой словах. Китти не обзавелась ни парой, ни энергетическим сгустком – ребенком, так же, как и многие из тех, кого она знала, и кто пропал. О, странный мир, как же она его любила, и как ненавидела, как боялась, и как искала малейшие поводы для радости.

Шорох созданных листьев на полу был настоящим, как и свет одинокой звезды на потолке в спальне. Это она уже умела создавать. Их дом был творением мамы и папы. Папы больше не было, но дом стоял. Удивительно. А когда пропала Китти, созданный ею кукольный шалаш рассыпался на искры.

Лисичка вздохнула, зевнула и перевернулась на другой бок, потом ее будто подбросила электрическая вспышка. Белый свет залил всё кругом. Дом искрил исчезая. Накинувшая невидимость Лисичка с ужасом смотрела на чудовище с огромными глазами, наблюдавшее из-за черных облаков, от него тянулась нестерпимо яркая нить. На другом ее конце полыхала таким же светом Пантера. Лисичка ухватила маму за задние лапки и зажмурилась, взлетая вверх. Белый свет стал приятнее, она приоткрыла один глаз, потом второй.

«Это не обезьяна, но чем-то похоже, – подумала она.»

Мама переливалась теплым белым светом и так же изумленно смотрела по сторонам. Внизу находился огромный мир, их мир, подключенный к гигантским стенам длинными нитями. Купол захлопнулся, отрезав путь Лисичке назад.

Маму подняли, посадили в большой короб и куда-то повезли. Лисичка побежала следом. Её по-прежнему никто не замечал.

– Это очень сильная особь, думаю, должна излечить Лидера, – произнесло одно из обезьяноподобных чудищ.

– А как же девочка?

– Выбирать не приходится, мы не можем так часто забирать зверят, да они совсем тусклые, и надолго их всё равно не хватит. Девочку попробуем вырастить снова чуть позже. А энергия Пантеры продлит жизнь лидера на несколько лет.

– Что же будет потом, когда она иссякнет?

– Сгусток энергии закинем обратно в лабораторию, из него вырастет новый зверь.

Лисичка слушала и, казалось, понимала всё: нити памяти в ее голове воссоединились в единую сеть, она знала, кто она и кем была. А когда увидела палаты и огромного усатого, на живот которому запрыгнула Пантера, не раздумывая юркнула на колени маленькой медноволосой девочки. Та сидела у постели отца, уронив голову на руки.

«Лисичка – первая, Лисичка не иссякнет, она будет здесь столько, сколько потребуется. Она найдет папу и будет поддерживать маму, и больше не спустится в мир энергий. Она будет с ее девочкой до конца, не позволит, чтобы их разлучили вновь.»

Лика открыла глаза, заправила выбившуюся седую прядь за ухо, контраст рыжего и белого, и впервые за несколько лет вздохнула полной грудью. Лисичка улыбнулась и на мгновение сбросила защитный купол, Лика от изумления вздрогнула, затем приложила палец к губам и зарылась во вновь ставшую невидимой невесомую шерсть старой подружки.

Водопады Игуасу

Ветки хрустели под ногами. Мужчина пробирался сквозь заросли сельвы, держа в руках длинную палку. За ним, тревожно озираясь по сторонам и аккуратно ставя ноги на влажную почву, ступал юноша подросткового возраста. Наконец, путники выбрались из переплетения лиан, корней и листьев и ступили на расчищенный участок. Это была одна из организованных стоянок для самостоятельных туристов и групп, бегущих за отдыхом в дикую природу Южной Америки.

– Папа, когда же мы увидим водопады? – со стоном опускаясь на некое подобие скамейки, выдохнул паренек.

– Думаю, совсем скоро, Тимур! – Данияр скинул тяжелый рюкзак и поправил бандану. Тёмные, слегка вьющиеся волосы, были влажными от пота. – Скоро мы дойдем до центрального лагеря. Оттуда летают вертолеты. Любоваться водопадами будем завтра.

– Ура, – обречённо улыбнулся Тимур.

Мальчик был из тех, кого у них в стране зовут renkli gözlü, человек с цветными (разноцветными) глазами. Нет, оба глаза были одинаковые, только не карие, что типично для турков, а ярко-голубые, и кожа светлая. Хотя волосы один в один отцовские.

– Держи, – в сторону Тимура полетел небольшой пакетик с сухпайком и маленькая бутылка воды.

Воду тот поймал, а сухпаек выскользнул и завалился прямо в серый костровой пепел.

– Можно было и не бросать, – обиженно надул губы мальчишка.

– Я в твои годы гонял мяч с ребятами и попадал в ворота с сорока метров, так же, как и в мишень из лука. А ты даже еду поймать не можешь! Тебе надо работать над своей реакцией, сын. А не рисовать на воде. Не тем ты занимаешься.

– Я делаю то, что мне нравится. И это называется «эбру», пора бы уже запомнить, папа, – улыбнулся Тимур и запустил в отца веточкой.

Тот сначала поморщился, затем приподнял уголки губ:

– Рассказать тебе легенду про эти места?

– Да я уже прочитал в интернете, – похрустывая печеньем, прошепелявил Тимур. – Хотя валяй, может, она другая.

– Валяют валенки в России, а я буду излагать.

Данияр потер переносицу, будто ощутил там очки, от которых отказался год назад, сделав операцию по коррекции зрения:

– Так вот, Игуасу на языке индейцев гуарани значит «большая вода», и образовались водопады более ста пятидесяти миллионов лет назад в результате извержения вулкана. Но местные жители верят в свою легенду. Связана она с лесным богом и девушкой-аборигенкой по имени Наипу. Она была очень красивая, Бог хотел взять ее в жены. Однако та села в каноэ со своим возлюбленным и уплыла по реке. Бог разгневался и преградил путь беглецам, разверзнув водную гладь. Те упали в водопады и погибли. Юноша стал утесом, девушка превратилась в пальму. Между ними всегда сияет радуга, и встречаются их души посередине этого волшебного моста.

– Красивая легенда, папа, про радугу и души в Интернете написано не было.

– Да, ты увидишь радугу своими глазами.

Мужчина поднялся и в нетерпении потер руки:

– Отдохнули, теперь вперед!

– Конечно, папа.

Стоя на мосту между Аргентиной и Бразилией и любуясь водопадами, Тимур вспоминал фотографию, где на этом же самом месте улыбались мама и папа, молодые, красивые, счастливые.

Отец задумчиво тер переносицу, вглядываясь в радугу, и молчал.

Юноша положил руку ему на плечо:

– Думаешь, она нас видит?

Данияр нервно пожал плечами:

– Я обещал ей свозить тебя сюда. Конечно, она нас видит. И посылает нам свой привет с радуги. Когда-нибудь я приеду сюда и стану шесть тысяч первым человеком, кто работает на обслуживании Национального парка и туристических маршрутов к водопадам Игуасу. И буду наслаждаться этим зрелищем каждый день.

– Надеюсь, что это произойдет совсем не скоро, пап. Ты нужен мне дома живой, а не застывшей скалой на водопаде.

Данияр нахмурил брови:

– Не говори ерунду, сын. Даже думать о таком грешно! Твоя мама всегда будет в моем сердце, я горюю о ней. Но я проживу всю жизнь, уготованную мне Аллахом, и не намерен сокращать её ни на миг. Любуйся водопадами, Тимур! Нас еще ждёт вертолет, ты должен увидеть Глотку Дьявола во всем ее великолепии, прежде чем мы двинемся в обратный путь.

– Надеюсь, он будет чуть легче, чем тот, которым мы добирались сюда.

Данияр улыбнулся:

– Легче, поедем на джипах, – затем покачал головой, – о, Аллах, как же вырастить из тебя настоящего мужчину!

Радуга сияла над водопадами и улыбалась своей перевернутой улыбкой.

Баритон, фальцет и цветной экспериментариум

Утро

– Магнитное поле включается, если повернуть рычаг вправо по часовой стрелке.

– А если повернуть влево?

– Результат непредсказуем.

Два голоса, баритон и фальцет, утонули в предрассветном тумане. Туман растекался по кладбищу, будто дым по залу во время спектакля или концерта. Раздался треск рвущейся ткани, громкое чертыханье, и из слегка приоткрытой двери склепа показался краешек плаща. Из-под него ярким желтым пятном выглядывали кроссовки, которые резво зашагали к выходу. Судя по тембру ругательств, это был тот самый обладатель баритона.

За ним, крадучись, вышла вторая фигура, осторожно потрогала пальцем гвоздик, ставший причиной дерзкого шума, запахнула полы синего балахона и плотно прикрыла дверь. Затем также растворилась в дымке вслед за первой.

День

– Алиша, купи, купи, купи! – маленький мальчик тянул за руку сестру к палатке с разноцветными, шуршащими, звенящими, блестящими игрушками.

В их городок приехала самая настоящая ярмарка. Она гудела сотнями голосов, пахла сладкой ватой, попкорном, шашлыками и сладостями, толкалась полными радостными формами матрон и юркими шкодливыми фигурками детей.

Арина выбрала красивый оранжевый леденец на палочке и протянула его брату, тот сразу же сунул его в рот и стал благодарно причмокивать. Девочка, пересчитав еще раз оставшиеся монетки, гордо выпятила подбородок и взяла большой набор с фломастерами и две булочки. Затем они присели на скамейку, увлеченные едой. Ариша, уставшая от присмотра за братом, сытая и довольная, на минутку прикрыла глаза и задремала. Открыв их, она ахнула. Рома, хитро щурясь, старательно выводил смайлик на нежно-голубой рубашке соседа по лавочке. Тот увлеченно разговаривал по телефону, отвернувшись от чумазых детей, и ничего не замечал.

Арина выхватила фломастер, одновременно шлепая брата по руке. Затем подняла с колен набор и, свирепо зыркнув на Рому, велела ему бежать за ней.

Вечер

– Это будет самый невероятный эксперимент в истории города! Ты стой здесь и по моей команде поворачивай ручку, а я буду смотреть, как это выглядит с улицы.

Мужчина вышел за дверь, предусмотрительно стараясь не напороться на следящие за ним гвоздики.

– Раз, два, три! Олежик, крути!

В один миг наползающая ночная темнота заискрилась, из отверстия в крыше потянулся яркий дымок, он расползался и принимал форму огромного зеленого воздушного шара, внутри которого загадочно колыхались стены склепа.

– А-а-а-а-а, жжется! – тощий паренек вопил, мечась внутри стен.

Первый, снаружи, скинул плащ и замахал им, нещадно лупя по зелёному сиянию:

– Куда ты крутил ручку, идиот?! Надо было по часовой стрелке! Северное сияние должно быть, мать его, а не картинка про Элли из Изумрудного города! Вылезай оттуда, говорю!

Наконец, воздух стал чуть светлее, резко контрастируя с надвигающимся сумраком. Два бледных компаньона, грустно втянув головы в плечи, быстрыми шагами удалялись с кладбища.

Ночь

Бар забит народом до отказа. Новые посетители протиснулись сквозь толпу и отвоевали себе два места за барной стойкой. Пара стаканов с ромом, и веселье захватило и их.

– Мужчина, у вас на спине что-то красное! – похлопала по плечу одного из них девушка в коротком фиолетовом платье из пайеток, садясь рядом на барный стул. Тот удивлённо перевел взгляд на соседку и восхищенно замер:

– Ника, вы с каждым днем становитесь краше и краше!

– А ваш глубокий голос заставляет меня смущаться, – девушка опустила глаза вниз, – о, да вы определенно опасный человек, почти светофор: красный, желтый, хотела бы увидеть зеленый свет, – Ника загадочно улыбнулась, подняв взгляд на собеседника.

Тот непонимающе улыбался.

– Да брось, Степа! На спине у тебя краска, на ногах – желтые кеды, про остальное – шучу, – девушка допила его ром, хлопнула мужчину по плечу и соскользнула на танцпол.

Он проводил ее глазами, затем повернулся к другу:

– Мда, Олежик, надо было устраивать тот зеленый эксперимент для нее. Шикарная девушка! Моя мечта! – хозяин баритона на секунду задумался. – Ну-ка, взгляни, что там на спине, реально запачкался?

Товарищ глянул на рубашку, затем вздрогнул, взмахнул руками и пропищал:

– Там красная зловещая рожа! Говорил тебе, нельзя беспокоить живущих в склепе! Я больше в экспериментах не участвую! – с грохотом роняемого стула растворился в глубине бара обладатель фальцета.

Степан пожал плечами и отправился на поиски красавицы.

Познакомиться с творчеством автора можно,

набрав ник в соцсетях: @lee_lesya.

Семенова Ольга

Бирюзовая дверь

Семь.

Шесть.

Пять.

Сегодня спуск ощущается особенно муторным.

Зажмуриваюсь и двумя пальцами давлю на веки. Свеча в другой руке вздрагивает, капля воска обжигает мизинец и, застывшая, дотягивается до ногтя.

Это вызывает улыбку, я открываю глаза.

Три.

Свет свечи больше не слепит. Темнота коричневеет.

Два.

Предпоследняя ступенька. Сердце, как обычно, готово изнутри расколошматить рёбра, чтобы вырваться наружу.

Один.

Холодная дверь с выцветшей бирюзовой краской поддаётся со скрипом. Я выдыхаю на свечу, нагибаюсь, чтобы оставить огарок у порога. Я уже чувствую, как по ногам пробегает прохлада, жадно вдыхаю и перешагиваю бирюзовый порог.

Сегодня лес был другим. Я ни разу не видел таких высоких чёрных сосен. Огромные карандаши, наглухо закрасившие небо. Что-то сзади меня хрустнуло, и я вспомнил, зачем я здесь. Последняя встреча. Решающая схватка. Победа за тем, кто сильнее. Нащупал на поясе кинжал и резко развернулся.

Я улыбнулся. На фоне чернильного леса и точёных сосен-карандашей материализовалось белое облако. Сгусток пушистого тепла приближался ко мне, меланхолично подёргивая ушками.

Я не верил своему везенью: овечка? Чуть испуганная, на четырёх копытцах, с вьющимися белыми кудряшками, в которые очень хочется запустить пятерню.

Я пошёл ей навстречу и неожиданно для себя (всё-таки нервы ни к чёрту; тренировки не помогли!), присел на колени и обнял овцу за шею.

Наконец-то настоящий талисман. Как же всё-таки устаёшь от этих единорогов и фениксов…

Я не услышал, а почувствовал приближение сзади. По позвоночнику пробежала судорога, внутри всё сжалось. Я не успел подумать, что уже поздно хвататься за клинок, как земля покачнулась.

Семь.

Я крепче прижал к себе пушистое существо и зажмурился. Леса больше не было. Внутреннее зрение начало различать неясные контуры. Они закручивались в спирали и неслись на меня потоком звёзд и галактик.

Шесть.

Я больше не чувствовал холода клинка на груди. Прошло мгновение, а я уже не мог сформулировать, каково это – чувствовать холод.

Пять.

Единственное, что не исчезало – лёгкое покалывание везде и сразу – теплота овечьего пуха, который будто бы до сих пор щекотал нос.

Четыре.

Пожалуйста, пусть останется хоть это!

Невесомое, почти ничего не значащее.

Три.

Я силился не забыть это ощущение.

Но через мгновение перестал помнить, что такое ощущение.

Два.

А потом разучился осознавать, что такое мгновение.

Один.

Вечная жизнь чистого разума прекрасна, скажете вы.

И, наверное, будете правы.

Это феноменально.

Пока вы мечтаете о бессмертии, мы работаем над очередной сложной симуляцией физического мира.

Чтобы хоть на пару мгновений стало страшно, больно, интересно.

Чтобы стало тепло.

Этюд в багровых носках

Сцена Первая

– То, что Холмс не погиб в схватке у водопада, было и ёжику твоему понятно! Посмотри, сколько еще страниц осталось в книге.

– Как-то ты слишком точно описала его спасение… Стопудово втихаря дочитала, а теперь делаешь вид, что умнее самого Холмса. Не верю!

– Пф, ну и не верь.

– Вот и не верю.

– Пора уже признать, что из меня сыщик бы вышел намного лучше, чем из тебя.

– Это почему же?

– Ты правда хочешь, чтобы я озвучила все свои детективные победы? С удовольствием. Спасение Холмса – это раз. Моя версия с горбункулом была намного лучше твоей, это два.

– С карбункулом, миссис Холмс. С карбункулом.

– Зануда… Но вернёмся к моим победам. Конечно же, самая главная – пропавшая шаль твоей бабули. Сколько вы её не могли найти? Неделю! А мне хватило твоего рассказа о том, что ты притащил в дом ежа, чтобы разоблачить колючего воришку. Точнее воровку.

– Это ещё ничего не доказывает. В честной борьбе тебе меня не победить.

– Да, очень неприятно, наверное, проигрывать девчонке в дедуктивных делах… Приходится обвинять её в нечестной игре.

– Всё, определяем лучшего детектива раз и навсегда. Прямо сейчас идём в библиотеку, находим рассказ про Шерлока, который ни ты ни я еще не брали, прочитываем 10 страниц вместе и записываем свои версии на листах бумаги. Потом читаем до конца, вскрываем записи, и чья версия ближе к Дойловской, тот навсегда – на веки вечные! – признан лучшим детективом. Идёт?

– Если я выиграю, мы пойдём во двор, и ты всем пацанам расскажешь, что проиграл.

– А если выиграю я?

– Я всем девчонкам расскажу.

– И что мне мнение твоих девчонок?

– Ладно, и всем пацанам во дворе.

– И Ваньке?

– И Ваньке, куда ж без него. Только этого мало, нужно ещё какое-то наказание придумать…

Сцена Вторая

– Смотри-ка что я нашёл в коробке с ремнями и галстуками… И как это они туда попали?

– Это то, о чём я думаю? Доказательство того, что я лучший детектив на районе?

– Ага, посмотри на них… Какие неровные ряды, пропущенные петли, дырки. А сколько в них боли! Мда, ну и натерпелся я тогда… 4 часа на кружке вязания. Среди пятнадцати девчонок.

– Дай сюда. По-моему, очень неплохо. Для первого раза и поломанной мальчишечьей гордости. Ты, кстати, обещал эти чудесные носочки зимой носить, но потом сказал, что потерял… Или их Бобик съел, или они инопланетянам приглянулись, и те их с собой в Космос потащили. Точно помню, история была фантастической.

– Ну, я же больше фантаст, чем детектив. Сама знаешь. Смотри-ка, а они мне всё ещё в пору. Решено, завтра в них пойду. Как раз и морозец под вечер нехилый ударил… Как ты думаешь, багровые носки с зелёным галстуком – хорошее сочетание?

– Если эти носки переступят завтра порог ЗАГСа, твоих убогих детективных навыков точно не хватит, чтобы отыскать сбежавшую невесту.

Сцена Третья

– Иди сюда, только тихо… Свет не включай. Уснула. Вот, вытащил градусник потихоньку. Вроде получше – с 39 до 38 упала.

– Ну, наконец-то. А то неудобно опять доктора вызывать. В такую погоду, да еще в самый разгар этой гриппозной гадости.

– Ага.

– А что это у неё на ногах?

– Я ей наши багровые носочки подогнал.

– Значит, доросла до отцовского вязального произведения.

– Как видишь. Теперь болеть только по очереди, а то втроём придётся за носки драться.

Сцена Четвёртая

– Стой, говорю!

– Обалдела под дождём бегать?

– Носки багровые свои тоже забери.

– Они-то чем тебе не угодили?

– Слишком уж они… о тебе напоминают. Всё, забирай и проваливай!

– Ну, хватит. Что ты концерты устраиваешь? Люди смотрят.

– Пусть смотрят. Будешь носки брать? Или я их выкину…

Сцена Пятая

– Ох-ох-ох, пятка совсем протёрлась… Да и пряжа как будто из багровой стала какой-то лососевой. Только лосось этот не первой свежести… Дай-ка одеялку поправлю.

– А что это за носки-то? Зачем ты мне дырявые одел?

– Не помнишь? Я же тебе утром рассказывал. Ну, ничего. Еще раз расскажу. Давай только лекарство примем. Ты лежи-лежи. Я сейчас. Принесу…

– Так вот, носки-то эти, багровые, им уже больше полвека. Ты была лучшим детективом в нашем дворе. Лучше самого Шерлока Холмса…