Текст книги "Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей"

Игры, в которые играют люди

Славное утро отражается солнечными бликами в воде в проржавевшей бочке, играет золотом в невысокой траве газона и ярко-жёлтых цветах. Жужжит толстый яркий шмель, лениво облетая свои угодья. Где-то вдалеке слышен звук газонокосилки, визгливый, радостный лай собаки (может, хозяин наконец берет её с собой в лес?) и кудахтанье кур, выпущенных попастись за пределы двора.

На уже теплых ступеньках крыльца греют свои пухленькие полосатые бока Микаэлла и Бурбугунчик. Бурбугун сегодня – король! Он поймал двух мышей и обеих приволок в подарок спящей Валюше: одну положил ей под руку, а другую – у кровати на коврик. Поэтому утром было слышно сначала: «Ох, етить-едрить, мышара!», а затем «Матушки-та-святы, ещё одна!» На выходе из комнаты любимую хозяйку ждал улыбающийся кот. Ну и как можно ругать такого? «Бурбугунчик, родненький, ты, конечно, молодец, но таскать всякую пакость ко мне в кровать – очень негигиенично!» – Валя разговаривает с ним вежливо, мягко, доходчиво. Кот её будто понимает. Кивает усатой мордой, мол, да, не гневись, но я же хотел как лучше, сама понимаешь… Микаэлла сидит рядом и топорщит шерсть на хвосте. Ей немного завидно. Но она леди и поэтому делает безразличный вид, принимая решение доказать чуть позже, что она – настоящая мышиная королева. Как говорит Валентон: «Здоровая конкуренция способна творить чудеса даже с самой ленивой полосатой мордой!»

– Дивное утро! – радуется Валюша, прихлёбывая чай из огромной белой фарфоровой кружки, именуемой ею «бокал».

– Да, поистине дивное! – соглашается Вениамин, который теперь ночи, да и почти все дни напролёт, проводит у будущей жены. В самом деле, не жить же ему с Розой и её детьми в одном доме. По крайней мере, Валя говорит, что уж лучше ему тогда вовсе не жить, или «только через её труп». Смертоубийства никто не хочет, поэтому всех устраивает эта постоянная миграция, которая хоть и вносит определённую сумятицу, но зато не даёт заскучать.

Мой Артём опять укатил на ферму к Вовану. Ох, чует моё сердце, наворотят они сейчас там инноваций! Тёма, настоящий городской парень, раньше никогда на сталкивающийся с сельской жизнью, теперь расцвёл, будто цветок на воле, и радуется, как ребёнок: можно ходить босиком по траве, купаться в реке, ловить рыбу и играть в настоящую ферму (а не компьютерную!). По-моему, он уже даже успел вложиться финансово в проект Петровых-Васечкиных, но пока не говорит мне, что именно они там задумали. Интригует. Говорит, скоро расскажет, ещё не время. Ну что ж, мы терпеливые, мы подождём.

– Лёля, а вот я для тебя сделала, как ты просила! – громыхает Валюша посудой, пока я наливаю себе чашку крепкого чаю.

– Вааааля, ой, это вот, да? Это он самый? – радостно хлопаю я в ладоши.

– Ну, если я не разучилась, конечно, то да.

У меня тут проснулась куча ностальгических гастрономических желаний, и вот одно из них – «варёный сахар». В годы моего детства дефицит конфет и вообще сладких вкусностей вынуждал хозяек самостоятельно придумывать и готовить разные «выкрутасы». Были среди них и «колбаса» из печенья, и самолепные «трюфели» (я лично их в подростковом возрасте готовила! Объедение!). Но был и безусловный фаворит взрослых и детей – мы его называли «варёный сахар». Готовила его неизменно божественно моя прабабушка, но и Валюшка переняла это довольно нехитрое искусство со всеми деталями и нюансами. Для приготовления этого «изыска» надо лишь два компонента: молоко и сахар. Кое-кто добавляет свежеснятую сметану или сливки – и это вполне законно и допустимо. Вообще говоря, получившуюся сладость многие теперь называют «молочная помадка», но суть её от этого не меняется. Пить чай вприкуску с таким сахарком – невероятное удовольствие!

Я смаковала вкусняшку и канючила:

– Валентооон, хочу ещё теперь резаный кисель, как, помнишь, бабуля делала!

– Лёля, поимей совесть, нельзя сразу всё получить, попа слипнется!

– Неправда, не слипнется, это все врушные страшилки, я проверяла!

И всё же заказ на «резаный кисель» – кисель плотностью типа желе, нарезанный на кубики, – был Валюшей принят и обещан к исполнению в ближайшие деньки. Ура!

…Вечером мы собрались всей гурьбой у Петровых-Васечкиных: отметить крупномасштабным пикником удачное свержение тирана Пышлика и племянничка его Вадика.

Наготовили всякой вкуснотищи: барбекю из бараньих и свиных рёбрышек, приготовленные на гриле баклажаны и перцы, запечённая в фольге на итальянский манер рыбка (конечно, карп, а как же иначе!), картошечка, щедро посыпанная зеленушкой, и, венец летнего стола, – свежие, только что с грядочки овощи. Я тоже внесла свою лепту в виде нескольких соусов: кисловатый ткемали, ароматный песто и острая мексиканская сальса. Потому что еда без хорошего соуса – это как пытаться поесть во время простуды, когда вроде как жуёшь что-то съедобное, но на вкус всё как-то однотипно и не аппетитно.

Первый тост мы посвятили Розе, а произносила его Валюшка!

– Розочка, милая, спасибо тебе за то, что ты появилась в нашей жизни! Без тебя мы бы не справились с этой бедой, не разрулили бы, что называется, ситуацию! Ты чудесная, замечательная, необыкновенная! И мы тебе теперь уже официально предлагаем вступить в нашу семью! Тем более что нас есть кому, так сказать, породнить! – смеялась Валя, подмигивая Розе и Вениамину.

После пламенных речей и обильного застолья кто-то предложил поиграть. А и вправду, чего сидеть просто так, надо же культурно проводить досуг.

– Тряхнём стариной! – веселилась в предвкушении развлечения Люда, – дети! Боря, Серёжа, Софа, давайте с нами! Мы вам покажем, во что играли ваши родители и прочие предки, пока у них не было компьютеров, планшетов и прочих гаджетов.

– Ну-ну, – сомневались ребята, но согласились поучаствовать в нашей заварушке.

Начали мы с игры в «Съедобное-несъедобное»33
  Для игры требуется мячик и группа игроков. Игроки становятся в шеренгу, а ведущий по очереди кидает им мяч. В момент кидания, ведущий произносит одно слово, являющееся предметом например: ручка, молоко, стакан). Если слово означает съедобный предмет, то игрок должен поймать мяч если несъедобный, то должен оттолкнуть мяч. Если игрок его ловит или просто прикасается руками к мячу при неъедобном предмете, то проиграл и меняется с ведущим местами.


[Закрыть]

Водил Вовчик:

– Шашлык! Помидор! Дрова! Мангал!

– Ты прям как акын, Вов: что вижу, то пою, – прокомментировала Людочка.

– Зайка, я не специально же!

– Ну ещё бы ты специально, тигрик! Ага!

– Сливы! – и неожиданно: – Страдивари!

Валя поймала:

– Ой, а что именно Страдивари: скрипка или мастер?

– А ты, Валюш, каннибал? Или, может, термит? Что именно из этих двух «или-или» ты считаешь съедобным? – подначивал Валю Артём.

– Ой, да ну вас! – отмахнулась Валюня и погнала:

– Миска! Бефстроганов! Математика! Бесприданница! Билет! Картошка! Дотация!

– Ишь, шпарит, – восхищённо цокал языком Вениамин Фомич.

– Жареные гвозди! – мяч поймала Софочка.

– Меня смутило слово «жареные», – оправдывалась Софа.

– Так на то и расчёт был! – веселилась Валя.

– Ну ок… – начала юная леди. – Магнат!

Вениамин схватил мяч.

– Ээээ, ну вы чего? Вот так сразу? – расстроилась Софа.

– Дык эта… я думал… мороженое – «Магнат». Реклама такая еще была, – винился Фомич, – ну, лады… Вилы! Брансбойт! Вода! Арбуз! Варёнка!

Я оттолкнула мяч. Эх… надо было ловить:

– Я же не знала, что имелась в виду варёная сгущёнка. Я думала, варёные джинсы.

– А что? Были и такие? – выпучил глаза Серёга.

– Агааааа… Это джинсы с пятнистыми белыми разводами. Иногда, чтобы добиться такого эффекта, синие джинсы дома варили самостоятельно, если не было возможности купить оригинальные. Очень уж модно было, дорого и дефицитно! – пояснила я.

Дети отфыркивались, не хотели верить в эту «дичь».

Чуть позже мы поиграли в города, а затем в «крокодила»44
  Правила очень просты. Участники делятся на две команды. Первая команда загадывает слово и сообщает его представителю соперников. Это – избранный, который должен изобразить слово с помощью пантомимы своей команде. Изображающий говорить не может, но участники его команды могут задавать ему вопросы, перечислять появляющиеся варианты. Кивать головой «да» или «нет» изображающему слово разрешается – но не больше! В это время команда, загадавшая слово, может просто покатываться со смеху, видя усилия противников, часто долгое время безрезультатные. Если слово отгадано, команды меняются ролями. Конечно, для изображения каждый раз выставляется новый игрок.


[Закрыть]. Тут у нас проявились два звёздных игрока. Сначала Вова решил подшутить над Розой Соломоновной и нашептал ей слово «роза».

Она отчаянно тыкала в себя, а мы никак не понимали:

– Женщина? Красотка? Одесситка? Еврейка?

Роза отрицательно крутила головой.

– Не еврейка? – делал круглые глаза Артём.

Наконец Розочка сложила над головой руки бутончиком, и мы допетрили.

Ладно, не буду лукавить… Да, мы сговорились! Мы только делали вид, будто не понимаем, что нам показывает наша жертва, пока она не станет изображать цветок, а не просто указывать на себя. Отличная шутка. Роза оценила: погрозила нам кулаком и обещала «надавать всем ата-та!»

Но круче всех оказался Борис, которому досталось какое-то совершенно сумасшедшее задание: изобразить… Валерия Леонтьева. Борис до того момента даже не подозревал о существовании такого певуна. Но был у Бориски один секрет по имени айфон! В общем, светофор из мальчугана получился зачётный, я бы так не изобразила. Причём, вот хотите верьте, хотите нет, но этот трёхцветный служитель перекрёстков в изображении Бори словно бы отливал голубым цветом. Очевидно, мальчик успел за минуту изучить не только биографию исполнителя, но и сплетни о нем.

В конце концов, наша молодая поросль ядовито заметила, что они поняли, как мы играли в наши молодые годы:

– Типа «это были предлихие восьмидесятые, мы развлекались, как могли»! – прокомментировал ироничный Борис.

– Только почему вы решили, что в нашей жизни исключительно гаджеты имеют значение? – спросил Сергей, – у нас разные увлечения, и вообще мир для нас не равен размеру экрана, – слегка обиженно пояснил он.

– Да! Давайте теперь МЫ вам покажем, как умеем играть! Ну что, рискнёте принять вызов? – спросила Софа, скрестив руки на груди.

Нас брали на слабо, мы не могли не согласиться:

– Об чем разговор! Где и когда? – тоже скрестив руки на груди, спросила Люда.

– Послезавтра в двенадцать! Старт у дома Вали, форма одежды – спортивная. С собой иметь соображалку, чуйку и… компас что ль… из сундука достаньте! – смеясь, отрапортовали детки.

Мы были ошарашены таким недетским напором. Но кто сказал, что мы уже ни на что не годные прошловековые ностальгирующие развалины? Нет, мы ого-го! Вперёд и только вперёд!

Квест, да чтоб он лопнул

Наша дрим-тим, собравшаяся у Валиных ворот, похожа была, скорее, на группу анонимных жертв черкизовского рынка, чем на команду спортивных и подтянутых героев каких-либо игр. Судите сами.

Мы с Людой оделись так, словно собирались не спортом заниматься, а мужиков соблазнять (откровенно говоря, так и было: очень хотелось покрасоваться перед мужьями): мини-шортики, приоткрывавшие розовые попы, яркие маечки в обтяжку. Людмила при этом пошла дальше меня в стремлении продемонстрировать свою спортивную натуру и зачем-то захватила с собой коврик для йоги: «А что такого? Надо же было что-то взять, ну и вот отличный вариант: во-первых, не тяжело, а во-вторых, напился-устал-прилёг, очень удобно!»

Я тоже кое-что взяла с собой, вернее, кое-кого: Стешку, собачку Валюшки. Небольшая, коротколапая, рыженькая и очень улыбчивая Стеша – всеобщая любимица. Совершенно не охранное существо, целыми днями валяющееся то там, то сям во дворе, большая любительница вкусно поесть и полежать у кого-нибудь в ногах. Добрейшей души человек, а не собака! Любого чужака до смерти… залижет и зацелует!

– Овчарку с собой взяла? Служебно-розыскную? Молодчина! Уважаю! – хохмил мой муженёк.

Он, кстати, надо отдать ему должное, единственный из всех, взял хоть что-то техническое и полезное – фотоаппарат. И это хорошо, надо же запечатлеть наше предстоящее приключение.

Далее по списку… Валя – вся в плюшевом спортивном «Адидасе» цвета яркой фуксии, с огромными лейблами! Роза – в чёрных обтягивающих трениках и красной размахайке-рубахе, отчего её не маленькая фигура выглядела ещё более внушительно и солидно. Каждая из закадычных подруг имела за спиной по небольшому рюкзаку.

– Что там у вас? – спросили мы.

Дамы ответили одновременно:

– Хавчик.

– Провизия.

– Это же на какую дивизию столько провизии, стесняюсь спросить? – уточнил Тёмка.

– А что? А вдруг проголодаемся? Да не, ну без еды какие игры, вы что… Я вас умоляю! – толковали Валюша и Роза Соломоновна.

Вовчик… Тот ещё, конечно, красавчик: в строгой серой спортивной куртке, джинсовых шортах с бахромой и коричневых сандалиях поверх кипенно-белых носков! Его облик завершали теннисные ракетки и футбольный мяч.

– Зачем, Вов?

– Дети сказали: форма спортивная, значит, есть большая вероятность того, что понадобятся снаряды для подвижных игр.

– А что же ты, такой спортивный, из зала козла для прыжков не прихватил? – вскинула брови Людок.

– Люд, так этого добра в любой компании навалом, не беспокойся! – заржала Валентон.

Но круче всех был Вениамин Фомич. Его образ будет мне сниться холодными зимними ночами и… вызывать истерический смех, помогающий согреться. Красная бейсболка ред-булл, чёрная сетчатая майка, такая, знаете, мечта всех эротоманок, камуфляжная рубашка нараспашку, семейные трусы, скрывающиеся под видом шорт, с изображением белых лебедей и ромашек по зелёно-розовому фону. В довершение ультра-модного костюма на ногах красовались прекрасные резиновые сапоги до колена. Да, и главная деталь: заплечное ружье.

– Ружжо нужно завсегда! Это наипервейшая весчь в любом походе! – пояснил Фомич.

– Так ведь не на охоту идем, Вень! Может, ну его, огнестрельное оружие всё-таки, а с нами дети, – возражала Валюшка.

– Но! – поднял указательный палец вверх наш сосед. Всё. Краткость – сестра таланта… и того, кто хочет добиться своего, ибо аргументов против этого «но!» ни у кого не нашлось.

Мы были готовы моментально рвануть в бой, но прошло минут семь томительного ожидания, прежде чем к нам подкатил на велосипеде один из деревенских мальчуганов:

– Эй, вам тут письмо просили передать! – бросил нам конверт и, отчаянно рванув с места, скрылся в облаке дорожной пыли.

– Так-так-так, посмотрим… – я разорвала белый прямоугольник, вынула письмо и зачитала вслух:

«Здравствуйте, уважаемые участники квеста «Полдень. XXI век»!

Ваша задача: добраться до цели и обрести сокровище.

Ваши шаги – двигаться от подсказки к подсказке, выполняя задания персонажей, встреченных вами на пути.

Вам может помочь карта местности, но при условии, что вы умеете ею пользоваться

Для игры вам отводится ровно 120 минут. Если вы не достигнете цели до этого времени, сокровище, увы, будет уничтожено, а вы – проиграете.

Итак… время пошло…

И – первое задание:

В нем испить водицы может каждый,

Если вдруг страдает он от жажды».

– А что делать-то? – возопили некоторые товарищи из нашей команды.

– Спокойно! Это квест! Надо выполнять задания и идти к цели! – сообщил Вова.

– Спасибо, Капитан очевидность! – буркнула Люда.

– Ну, смотрите, задание-то простое! Где тут общественный колодец или колонка? – я очень сообразительна, когда надо!

– На другом конце села есть старый колодец, он почти заброшен, но воду из него пить можно! – ответила Валюша. И мы помчались!

Еще издали мы заметили, что у колодца сидит какой-то человек. Приблизившись, мы увидели Бориску, только одет он был, как солдат Великой Отечественной: гимнастёрка, пилотка с красной звездой. Правая рука и левая нога парнишки – забинтованы. Роза кинулась в плач, прижимая руки в груди и причитая:

– Ой, сына, что с тобой? Ты покалечился?

– Маман, ну что вы… это игра, – краем губ сообщил ей «раненый боец» и передал нам ещё одну записку, теперь уже в форме бумажного треугольника – именно такой вид имели письма в ту войну.

Послание гласило:

 
«Я ранен в бою,
Я почти был повержен,
Но шанец имеется
Всё же спастись:
Несите меня
К медсестре. Я в надежде
На то, что со мной
Не прощается жизнь!
 

P. S. Во время транспортировки моего бренного тела мои ноги не должны коснуться земли. Использовать автомобили запрещено!»

– Понятно, значит, на руках его надо несть! – сделала вывод Роза, то и дело щупавшая бинты на отмахивающемся от неё Бориске.

– А куда? У вас тут есть медпункт? – бросил догадку деловой Тёма.

– Да какое там! Ближайший медпункт в другом селе в 10 километрах отсюда! – махнула рукой Людмила.

– Мы 10 килОметров не отмотаем пешком за 2 часа, тем более, с грузом, – понурился Веня.

Мы задумались. Время шло…

– Ой, погодите, – осенило Валю, – я вот подумала… «К медсестре». У нас баба Дуся в войну была санитаркой. Знаете, раненых с поля вытаскивала, в госпитале работала. Может, вот про неё речь? А?

– Давайте рискнём! – предложила я.

Вова попробовал поднять Бориску на руки, но мальчуган оказался очень тяжёлым. Стало ясно, что без подручных средств нам его не дотянуть до дома бабы Дуси, который находился почти на другом конце деревни. Носилки бы, конечно, очень помогли, но где их взять…

– А может, мой коврик для йоги подойдет? – спросила Люда.

Попробовали. Положили Бориску, взялись за края. Коврик сделал «кххххрррр» и порвался на три неравные части.

– Прощай, коврик, прощай, йога, – огорчилась Люда. Но не время сейчас для слёз и соплей!

– О! А давайте Артём и Вова сделают из рук «стульчик», посадим на него нашего солдатика, и так мы достаточно легко домчим его до спасительной медицины! – снова выступила я с предложением. – Помните, как в «Зарницу» или войнушку играли? Раненых именно так с поля боя и уносили.

Тёма и Вовчик переплели руки, сделав «стульчик», мы водрузили на него Бориса («Бориску на царство!» – подбадривала я) и довольно шустро донесли до пункта назначения.

Баба Дуся ждала нас на скамеечке у калитки:

– Выгружайте бойца вона тудыть, под кусты. А мне надо… эта… как его… а! Задание! Утречком сёгодня утерялась моя ненахлядная Мурка, кошка, значить. Надоть её найтить, и чем скорее, тем лучшее.

Мы немного растерялись… Искать кошку в деревне – все равно что иголку в стоге сена. Правда, мы понадеялись, что игровая ситуация всё-таки не подразумевает действительно масштабных поисков, а значит, кошка где-то неподалеку.

– Кыс-кыс-кыс, – недолго думая, Людочка начала поисковую операцию.

– А давайте попробуем вот её использовать, а? – предложила я, указывая на Стешку, и была очень довольная своей находчивостью. – Баб Дусь, у вас есть какой-нибудь предмет от вашей Мурки? Ну там, расчёска или… лежанка?

– Да тьфу на вас, я что – совсем ку-ку, кошку расчёсывать? Это же надо было додуматься, – ворчала старушка, – а ить есть предмет! Плошка ейная! Пойдёть?

– Да-да, самое то!

Тётя Дуся принесла небольшую замызганную миску, я дала её понюхать Стешке:

– Стеша, нюхай! Нюхай! Ищи! Ищи давай! – собака смотрела на меня своими умными карими глазами и отчаянно не понимала, что я от нее хочу. – Стеша, след! След! Взять! – Стеша ещё раз посмотрела на меня, зевнула и улеглась на спину, подставив своё пухленькое пузо «на почесать».

– Даааа уж… Слежебно-почесательная собака это, Лёль, а не розыскная! – опять стал подтрунивать надо мной мой муженёк.

– Да? Ну я хотя бы попробовала оптимизировать поиски! – взвилась я. – А что предлагаешь ты? А?

– Нуууу…

– Гну!

– Вот и поговорили!

– А давайте проведём… эммм… расследование? Опрос свидетельницы, так сказать? – подал голос Вова. – Наверняка восстановление хода событий может дать результаты в нашем поиске потеряшки.

– Вот! Вот это дело, да! – одобрительно зашумели мы.

Вова обратился к бабе Дусе, как заправский детектив, и мне даже стало обидно, что это не я придумала «включить Шерлока»:

– Евдокия Васильевна, позвольте уточнить, а что вы делали, когда обнаружили пропажу кошки?

– Дык эта… на кухне была я, обед варила. Ить глядь-поглядь, а Мурки-то и нет! А я ей как раз рыбку сварила. Кысь-кысь-кысь, а ей-то и нетуть. А так-то она завсегда приходит, кохда я ей кличу поесть!

– Хорошо, а что вы делали до того, как начать готовить обед?

– Дык чего? Дык эта… курей кормила и… этих… кролей! Ой, мине зять мой привёз пяток кролей, говорит, мясо из них укусное. А они такие ушастые, красивыееее! Я вот думаю, через месяцок я их отвезу у хород, тама есть детский живой ухолок, тама их возьмуть, я ужо доховорилася, – тетя Дуся смахнула слезу и счастливо улыбнулась.

Мы ринулись в курятник и своим шумом и гамом перепугали всех его обитателей. Петух так опешил, увидев огромную толпу людей, что чуть сам не снёс яйцо. Курочки, недовольно кудахтая, сгрудились в углу, а их защитник слинял на жёрдочку в противоположной от кур стороне, притворился ветошью и не отсвечивал. Вот ведь мужик нынче пошел, а!

– Ну ты и трус! – сказала я петуху.

Он мигнул на меня чёрным глазом и будто бы ответил:

– Я не трус, но я боюсь!

В курятнике мы Мурку не обнаружили и переместились в слабо освещённое помещение, где стояли клетки с кроликами. В двух клетках было два кроля, а ещё в паре – по одному.

– Стоооп, – сообщила нам Роза после пары минут общего молчаливого раздумья, – не сходится!

– Что не сходится? – спросила Валя.

– Ну не сходится! Хозяйка сказала, что у неё пять кроликов, так? А тут в суммочке их шесть получается.

Мы присмотрелись повнимательнее, и действительно – в одной из клеток сидел вовсе даже не ушастый представитель фауны, а белая трепетная Мурка. На шее у нее был шнурочек с привязанной капсулой. Видимо, там и ждала нас следующая подсказка.

Я сказала «трепетная» кошечка? Наверное, в другое время именно такой она и была. Но сейчас она ершилась и шипела от злости, видимо, ей не очень понравилось сидеть взаперти, да ещё в таком странном соседстве.

Когда Тёма попробовал открыть клетку, Мурка показала ему переднюю лапу, растопырила пальчики и выставила острые наточенные коготки.

– Может, это такое приветствие? А? Типа «дай пять, брателло!» – не терял бодрого настроения Вовчик, довольный результатом своего расследования. Сыщик выискался! Тоже так хочу…

– Боюсь, что это всё-таки угроза. Что будем делать? – развёл руками Артём.

– А какая тут проблема?! – взяла слово Валя, – тьфу, а не проблема! Баба Дуся же русским языком сказала, что хотела покормить кошечку, но не дозвалась. Значит, Мурка голодная. Сейчас мы это исправим! А пока она будет харчиться, аккуратно изымем у неё нашу подсказочку.

Валюша, ай голова! Она расчехлила свой рюкзак, достала оттуда сверток, из которого извлекла одурманивающе пахнущую копчёную сёмгу. Мы показали кошке кусочек рыбы, Мурка отвлеклась, мы открыли клетку, подсунули съестное под розовый нос домашней хищницы и ловко забрали у неё ошейничек с капсулой. Уровень пройден!

– Вот! А кто-то тут говорил: «Ах, Валя, зачем нам едааа», – передразнивала нас Валюша.

– Валя, я так не говорила, – громыхала Роза.

– Розочка, к тебе претензий нет!

А в записке уже ждало следующее заданьице, как бы отправляющее нас в дальнейший путь заре навстречу, вернее, сокровищам:

 
«Угрюм и холоден, как сталь,
А рядом с ним стоит фонарь!»
 

– Это что вообще? Что это может быть? – переполошились мы.

– Знамо дело, ето дуб! – решительно заявил Вениамин.

– Это почему же это? – недоверчиво прищурилась на него Валя.

– Ну, ить… Он как бы отдельно стоит, один совсем. Одинокий. Потому угрюмый. И фонарь, кажися, есть неподалеку. Ну?

– Ну, вроде всё сходится, да… – согласились мы и побежали быстрей-скорей к этому самому дубу. Времени оставалось всё меньше и меньше.

У дуба, как и полагается в лучших традициях русской классики, было дупло. Мы, разумеется, заподозрили, что именно там и оставили для нас письмо наши дубровские. Дупло находилось довольно высоко.

– Давайте я подсажу кого-нибудь из девочек, а вы уж там пошуруйте рукой, ага? – предложил мой муж, истинный джентльмен.

– Артёмчик, а что если этой девочкой побуду я? – игриво подмигнула Тёме Роза.

– Роза Соломоновна, почту за честь, – с готовностью отрапортовал мой супруг.

– Да шучу я, расслабься!

– А давайте я, – вызвалась Людочка, – я в детстве знаете, сколько дуплей облазила… Или дуплов?

– Дупельков, – подсказала я.

Конечно, никто не стал соперничать с мастером дупельного дела, которую мы тут же обозвали «Винни-Пух нашего села». И как в воду глядели…

Тёма посадил Люду на плечи, поднялся, она принялась рукой шарить в дупле и вдруг заверещала:

– Пчёлы!

– Да-да, Люда, это неправильные пчёлы и они делают неправильный мёд, старая шутка, – прокомментировала я.

– Я серьёзно, тут пчёлы! – Люда отчаянно замахала руками. – Ааааааа! Аххххрраааа!!!

Тёма молниеносно ссадил её не землю. Людочка прижала руку к щеке и запричитала, а из дупла вылетел десяток жёлтых мелких чудищ.

– Дык это осы, а не пчёлы, – продемонстрировал свои знания в области энтомологии Вениамин Фомич.

– Какая к щёрту разница! – вскричала Люда. – Она меня ушшалила!

Прямо на наших глазах щека Людочки раздувалась до невероятных размеров.

– Ой, Люда… ну как же так, ну как же так! – суетились мы вокруг неё.

– А это… Люд… так что, записки-то там не было что ль? – спросил Вова.

– Экий ты меркантильный! – прикрикнула на него Роза.

– Да я что, я ничего, я ради общего дела…

– О! Я, кажись, понЯл! Это ж не про дуб шла речь! Тута и фонаря никакого нет. Ошибочка вышла… Этоть про Ленина! – заявил вдруг Виниамин Фомич, до сих пор маявшийся в сторонке.

– Ошшшибошка, знашит? – зашипела на него укушенная и озлобленная Люда. Ну, её можно понять, всё-таки это очень неприятно – когда твоя щека становится размером с Луну.

– А какой такой Ленин? – поинтересовалась я, направляя разговор мирное деловое русло.

– Ну тут у нас рядом с магазином есть небольшой бюстик Ленина, как раз, кстати, под фонарём. И как же я раньше не поняла… Это всё ты, Веня, всё твоя «соображалка»! – махала руками Валюша.

– Виноват, что и говорить, – понурился Веня.

Но надо было играть дальше, мы не могли потерпеть фиаско в вызове от нашей ребятни. И поскакали к Ленину, и нашли рядом со стальным бюстиком небольшую коробочку с очередной запиской:

 
«Пасёт коров и даже коз,
Кто это – вот в чём наш вопрос».
 

– Так это легко, это даже я знаю, – горделиво сообщила я, – надо идти к пастуху, а зовут его Митька.

Поле для выпаса располагалось неподалёку, и мы легко наверстали слегка упущенное время. Главное же что? Главное – быстро бегать. Конечно, мы были уже немного уставшие, особенно Люда, но она же не щекой бегает, верно? На её ногах осиное бедствие никак не отразилось.

Митька ждал нас в окружении своего любимого стада. Увидев нас, очень обрадовался: «А мы не ждали вас, а вы приперлися!» Конечно, скучновато ему, что и говорить. Коровы-коровы-быки-козы, а тут – мы, всё ж таки какое-никакое, а развлечение.

– Задание, значицца, такое: пусть две ваши дамочки станцуют для меня и споют. Ежели мне глянется их нумер, отдам вам ваш прИзец, – улыбался Митя в предвкушении праздника.

– Это что же – мне перед Митькой щеголять, что ль? – вопросила Валентон.

– А что такого? Али тебе не это… не комильфо? – обиделся пастух.

Чтобы не задевать Валину гордость, для пения и танцев выбрали меня и ужаленную Людочку.

– Что петь-то будем? – советовалась я с подругой. – Давай эту: «Изгиб гитары жёлтой»? Знаешь? Да? Я тоже. Вперёд.

Мы запели, изящно и плавно пританцовывая, подыгрывая себе на невидимых гитарах.

Митька внимательно и серьёзно выслушал нас, покачал головой и вынес вердикт:

– Не! Скушная песня! Тоска сплошная! И эта вот весь вид портит – лицо у неё больно пропитое, опухшее, да и поёт шепеляво… «Как здорово, что все мы здесь сегодня набрались», – это, конечно, здорово, но меня не веселит, нет, – критично вынес вердикт пастух.

– Ах, ты веселья хошь? – взметнулась Роза. – Чтобы был тебе веселья полный рот, да? Ща мы тебе сделаем веселье, ща, не боись! Валя, а ну давай бросай своё чванство, и пошли! Если слова знаешь, подпевай, но главное – танцуй!

Роза завела песню, а Валя, отклячив попу, ринулась в пляс, немилосердно топча землю и размахивая руками.

 
Как на Дерибасовской, угол Ришельевской
В восемь часов вечера разнеслася весть:
Как у нашей бабушки, у бабушки-старушки,
Шестеро налётчиков отобрали честь.
 
 
Оц-тоц первертоц, бабушка здорова,
Оц-тоц первертоц, кушает компот,
Оц-тоц первертоц, и мечтает снова
Оц-тоц первертоц, пережить налёт
 

Валя выпучила на Розу глаза, но, очевидно, эта залихватская одесская песня пришлась ей по нраву, потому что Валюша прибавила прыти своему танцу и стала топтать землю так, будто хотела достучаться до противоположной стороны нашей планеты.

 
Бабушка вздыхает, бабушка страдает,
Потеряла бабушка и покой, и сон.
Двери все открыты – но не идут бандиты,
Пусть придут не шестеро, хотя бы вчетвером.
 
 
Оц-тоц первертоц, бабушка здорова,
Оц-тоц первертоц, кушает компот,
Оц-тоц первертоц, и мечтает снова
Оц-тоц первертоц, пережить налёт
 

Митька был в восторге, он хлопал в ладоши, мотал головой и хохотал от удовольствия. Когда леди закончили свой номер, Митя трубно высморкался прямо в ворот своей рубахи и удовлетворённо сообщил:

– Вот это я понимаю! Это вот настоящее искусство! А не то, что эти… девицы… про гитару какую-то. А эта песня – это жисть! Это, понимаешь, настоящее, наше всё! В обсчем, заслужили, получите.

Митя выдал мне (почему мне, за что?) рогатку и пояснил:

– Ща я выпущу воздушный шарик, вам надоть его сбить, усё тама в нём, что вам трэба.

Я не успела даже сориентироваться толком, как Митька, словно заправский фокусник, откуда-то из-под себя вытащил небольшой красный шарик и отпустил его в воздух. Шарик неспешно, но целенаправленно полетел вверх, к солнцу, к небу, к свободе.

И тут снова инициативу проявил Вениамин Фомич:

– Э, погодьте, ща я его из ружжа шмальну! – и вскинул свою двустволку.

Мы не успели даже пискнуть ничего ему в ответ, как ружьё отчаянно сделало «пррффф-бум», шарик взорвался красным цветком, и на нас медленно осыпались его жалкие ошмётки вместе с кусочками бумаги, которые как мы поняли, составляли карту, обозначающую путь к вожделенным сокровищам.

Надо же, я и подумать не могла, что Фомич такой заправский снайпер!..

– Вениамин, ну, как же так… – только и смогли сказать мы, стараясь не переходить на нецензурную лексику. Хотя очень хотелось. Просто нестерпимо.

– Дык я это… я хотел, как лучше, как быстрее. Надёжнее как, значит… – утирал красный от стыда нос Вениамин Фомич.

– Да уж, от твоих «как лучше» лучше почему-то не становится, – констатировала факт Валя.

Сдаться мы не могли, поэтому оставался единственный вариант: попытаться составить карту из разрозненных кусочков. Выполнить это трудное задание вызвалась Роза Соломоновна:

– Я этих паззлов насобиралась когда-то ого-го, так что сейчас быренько всё соберу, – сообщила она. И действительно, через считанные минуты перед нами лежала готовая карта с дорогой к кладу.

– Тааак, – такнула Люда, – а как фэ мы с собой её понефём? Или у фас есть и феноменальная памяфь?

Резонный вопрос. Фотографической памятью никто из нас не обладал.

– Не ссыте в компот, дамы, – выдал интеллигентный Артём, совершенно распоясавшийся на сельской ниве и позволивший себе выражаться фривольно, – у меня есть дивная штука, чудо современной техники, хвала товарищу Даггеру и компании!

– Ничоси, как ты запел, – подначивала я мужа.

– Да, с вами ещё и не так запоёшь! Ёшкин дрын! – веселился Артёмка.

Мы запечатлели на Тёмкин фотоаппарат карту, а заодно попросили Митьку сфотографировать нашу сумасшедшую компанию.

– Сейчас я вас из фоторужья щёлкну! – соригинальничал пастух.

– Ой, не надо про ружжо, я вас умоляю, – поморщилась Роза. Да вот с таким лицом и запечатлелась на этой фотокарточке. Впрочем, другие были не краше, особенно толстощёканький Людок.