Текст книги "Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей"

Судя по карте, нам надо было пройти через поле, затем пересечь небольшой пролесочек и, углубившись в лес, немного по нему попетлять, согласно указателям.

«Ничего сложного, раз-два, и на месте!» – постановили мы и считали, что победа уже у нас в кармане. Так-то оно, конечно, так, но всё ж таки не надо говорить «гоп», пока не перепрыгнешь.

Поле и пролесок мы прошли бодро и безо всяких эксцессов. Да и по лесу до третьего поворота пробрались неожиданно быстро и весело, видимо, у нас открылось то самое второе дыхание, о котором часто говорят спортсмены.

– Ой, какой красивенький цветочек! Мама-мия! Пойду обнюхну его, – радостно сообщила нам Роза. Мы даже сначала не обратили внимания на эту реплику, поскольку были увлечены спором, куда же нам повернуть: налево или направо. Карта говорила, что налево, но Вовчик упёрся рогом, утверждая, что «какая-то тут замануха, наверняка дети что-то специально запутали, чтобы мы не дошли», и отчаянно зазывал повернуть направо.

Как и в любом другом коллективе, у нас победило большинство, мы завернули на тропинку, уходящую влево от главной дорожки, и только начали торопливо шагать по ней, как услышали Розин крик: «Ааааай! Ребяты, я кажися тону!»

Мы обернулись и увидели, что наша Розочка почти по колено погрузилась в чёрно-зелёную грязь неподалеку от тропы.

– Это топь! – произнёс Вениамин.

– Ясен-красен! – зыкнула на него Валюша.

Роза увязала в грязи всё сильнее и сильнее, надо было срочно вытаскивать её. Для этого необходим был шест, который спасающий подал бы Розе, чтобы самому не утонуть. Как назло, в поле нашего зрения не оказалось ни единой длинной палки или упавшего дерева… Рубить было нечем. Ситуация казалась крайне нехорошей.

– Есть! Есть! – Вова вытащил у себя из-за спины, словно заправский джедай, теннисную ракетку. Аккуратно, держась одной рукой за Артёма, Вова подал Розе Соломоновне спасительный спортивный снаряд. Не так быстро и просто, но наши мужчины вытянули репку… ой, вернее, Розочку!

– Як свыня теперь! – плевалась Роза, оттирая с себя грязь салфетками, припасёнными ею вместе с едой, и запивая своё горе-горькое рюмкой коньяка – всё из тех же припасов. Коньяком одарили и других участников марш-броска, благодаря чему мы взбодрились и понеслись дальше, понимая, что из-за всех инцидентов у нас осталось времени не более трёх минут. Но вера в победу придавала нам беспрецедентное ускорение.

Наконец мы узрели впереди небольшую полянку и на ней наших троих оболтусов. Серёга держал в руках зажигалку, а Борис вёл обратный отсчёт:

– … девять, восемь, семь…

– Мы уше тут! Мы прибешшали! Не надо больше шщитать! – кричала Люда на бегу.

– Ой, мамочки… – выпучил на неё глаза Серёга.

– Ой вэй! – вскрикнул Борис.

Софа лишь прикрыла рукой рот, заглушив странный звук «пиуффф».

– Ну вы даёте, – причитали дети, когда мы рассказали им в двух словах наши приключения, – и ведь это при том, что мы выбирали самые простые и безопасные пути и задания.

– Да уж, хорошо, что мы не стали использовать уровень выше. Хотя кто-то, – Боря выразительно посмотрел на сестру, – говорил, что «они сильные, умные, что вы им такие простецкие задания какие-то придумываете, прям детский лепет, да и только». Что было бы на более сложном уровне… Они вон и так какие покоцанные, словно после драки…

«Покоцанные» – не то слово. Но «того слова» я подобрать не могу.

И всё-таки мы стали победителями, и победа была заслуженная, выстрадана и ухвачена за хвост!

Призом оказалась… капсула времени! Не похоже на выбор современной молодежи, да? Но зато очень похоже на выбор детей, понимающих и любящих своих «предков». Вот только я до сих пор не понимаю, как они собирались уничтожить огнём этот приз. Подозреваю, что финальная сцена была лишь инсценировкой уничтожения, и на самом деле ребята знали, что мы успеем, верили в нас…

Дети очень впечатлились нашей историей и снова и снова просили рассказать про танцы, ос, Ленина, который дуб, и «убитый» воздушный шарик…

– Да уж, – сказала Валюша, – в нашей молодости таких игр не было. Другие – были. Но ТАКИХ – нет, не было.

Это были слова восхищения, потому что, по Валиному признанию, так ужасно и так прекрасно одновременно досуг она не проводила давным-давно. И другие участники квеста абсолютно с ней в этом согласны.

Друзья, прекрасен наш дуэт!

Я очень люблю фотографироваться. Иногда меня хлебом не корми, а дай покривляться перед объективом. И в целом я достаточно неплохо получаюсь на фотографиях, особенно профессиональных. И не стесняюсь неудачных снимков. Не стеснялась. До этого дня. Точнее, до вечера, когда мы посмотрели фото, получившиеся в нашем походе-квесте. Помните, я вам сказала, что на снимке, который мы делали в поле, особенно «красивыми» получились Роза и Люда? Ага… Это я ещё не разглядела себя… Вообразите сами: безумный, даже сумасшедший взгляд, взлохмаченные, торчащие нелепыми клоками волосы, ноги зажаты в позе «я хочу пИсать», а руки с собачьим поводком прижаты к груди так, будто ценнее этого предмета у меня в жизни ничего больше нет. Самое главное, что на поводке нет собаки! Зачем я вообще взяла этот поводок, если Стешка привыкла бегать без привязи? Между тем, довольная Стеша хитро заглядывает в кадр, будто шутливо спрашивая: «Ой, а чойта вы тут делаете, а?»

В общем, видок на фото у меня тот ещё! Если бы я узрела эту фотографию, не зная предыстории, испуг был бы мне обеспечен! Но учитывая приключения, в которые мы тогда попали, понимаешь, что всё не так страшно, как кажется на первый взгляд. А на второй взгляд это выглядит уморительно смешно.

…Мы с Валентоном сидели на диванчике, потягивали чаёк и вели светские беседы. После просмотра наших походных фоток Валентон достала из серванта свой толстенный фотоальбом: в солидной бархатной обложке с бронзовыми уголками и дарственной надписью золотыми буквами: «Валентине с любовью от папы».

– Папа мне его подарил, на совершеннолетие. Самый дорогой подарок в моей жизни. Не в денежном смысле, разумеется. И такой же он презентовал твоей маме, тоже на восемнадцатилетие, только у меня жёлтый, а у неё – красный. Вот смотри: мы с ней и твоими бабушкой и дедушкой. Царствие им небесное. Ой, они молодые были такие веселые, просто с ума съехать можно. Постоянно находили повод посмеяться, похохмить, отчебучить какую-нибудь ерунду. Я вот тебе сейчас расскажу один, так сказать, «прикол».

(Для справки сообщу, что моего деда звали Николай Лукич, а бабулю – Апполинария Агафоновна).

Ох, уж мне эти шуточки! Ох, уж мне эти шутники!

Папа всё время обманывал маму. Не в том плане, что он «ходил налево». Ни-ни-ни, ни в коем разе! Это были шутки, розыгрыши, но мама называла это «очередное враньё».

Придёт, например, папа с работы, мамуля его встречает, а он ей с порога:

– Жена! Угадай, кто теперь твой муж?

– Кто?

– Начальник! Представляешь, повысили меня! Вызвали сегодня, говорят: так, мол, и так, прости, что так долго не замечали твоей оголтелой рабочей прыти, но вот, мол, мы увидели и решили: не быть тебе просто мастером, как мы планировали, а будешь ты, дорогой наш человек, сразу начальником цеха. Негоже тебе карабкаться вверх, придадим мы тебе ускорение – сразу в управленцы! Так что давай, жена, собирай на стол, наливай, нарезай, подавай, праздновать будем!

И вот мама впопыхах мечет харчи на стол. По такому особому поводу выставляется заветная запотевшая бутылочка, наполняются рюмки. Мамуля утирает украдкой покатившуюся слезу радости… Отец берёт в руки рюмашку, поднимает её, хитро, с прищуром, смотрит на жену и… хохочет, как умалишенный:

– Да ты что, мать, поверила, что ль? Да кто меня начальником-то сделает? Ну ты даёшь! Так дёшево купиться! Нееееет, мастером меня сделали, всего и делов. Но ведь и это немало, скажи, а? Ну?

Мама хмурится, ставит на стол бокал, черствеет лицом:

– Ясно… Враки твои, значит, опять…

– Ну, Поль, ну что ты, ну ведь мастер – это не мало ж? Давай праздновать!

– Напраздновалися уже, – отрезает мама и убирает со стола заветную запотевшую ёмкость.

Уходит в комнату и сопит там. Отец молча жуёт на кухне остывающий ужин. Проходит… минут десять, и мамуля возвращается в кухню, достает поллитрушку и, уже улыбаясь, снова ставит на стол:

– А я ведь поверила сперва. А потом удумала: а и вправду кто тебя, такого остолопа и брехуна, сделает начальником? – она была очень отходчивая!

А они же, Лёль, когда поженились, жили в крупном посёлке, там завод был. И в деревню перебрались, когда я родилась, и врачи им сказали, что с моей астмой и прочим букетом болячек надо на воздух чистый и прочее-прочее. Вот и купили дом тут, вот этот дом… И папа из мастеров цеха переквалифицировался в мастера по доильным аппаратам и прочей технике колхозной. Кстати, образованный же человек был! Из крепкой рабочей семьи. Очень его уважали на заводе, в пример ставили, на Доску почёта вешали, он был мозговитый такой, рукастый! Мамочка попроще была, он и «брал» её из деревни. Но тоже умница, красавица! Какие же они были дружные, ох…

Так и вот… О чём я…. Ага, вот так отец доводил маму постоянно, по каждому поводу «шутил». Ну, и мама как-то решила отыграться.

Приходит отец, а она ему сообщает:

– Коля, мне тут предложили сняться… Ну, типа в газету: самые красивые девушки нашего посёлка. Можно?

– Эмммм, – растерялся отец, – ну, если очень надобно, то ладно.

– Только, Коль… Нужно будет плечо обнажить… Ну, так надо!

А это же катастрофа: приличная женщина, жена, хозяйка – и такая «срамота».

– Ишь что удумали! Ни за что!

– Ну, Коля, это ведь всего один раз!

И как-то она его уговорила. Приходят к фотографу. Отец злой, красный, как рак. Сопровождает её, значит.

Фотограф налаживает свой аппарат, говорит:

– Ну, становитесь, будем вас запечатлевать. Сделайте красивый вид.

А отец не вытерпел, взъерепенился и кинулся на фотографа чуть ли не с кулаками:

– Я тебе дам, красивый вид! Моя жена на это не пойдёт, она приличная женщина!

Фотограф мечется по студии, прячется от мордобоя, не понимая, в чем дело:

– Я ни при чём, она сама!

– Сама??? – взревел папа и на маму набычился. А она стоит такая скромная в сторонке, глаза опустила долу:

– Коля… Я же пошутила! Сам подумай, ну какие такие плечи. Я просто хотела вместе с тобой снимок сделать. Семейный. Портрет в интерьере!

Так и получился вот этот портрет: красный злой папа и мамуля, довольная тем, что так ловко отыгралась. Думаешь, он одумался и перестал после этого «шутить»? Конечно, нет. Такой уж был человек! Но мама другого и не хотела, да и привыкла уже к его розыгрышам. Весело ей было от этого.

И тут я поняла, в кого я такая отходчивая. Кровь – не вода, от неё никуда не денешься. Сколько ни старайся.

Мы с Валюшей ещё посмотрели фотокарточки, среди которых были и совсем старые, пожелтевшие от времени, и более новые: вот совсем юная Валя в огромной мохеровой шапке, модной в то время, а вот она в цветастом платье до колен собирается на танцы, очень довольная и даже какая-то ошалевшая от предвкушения праздника. Или ещё фото: Валюша выходит замуж – в белом платье до полу и безумной пышной фате с венком из искусственных цветочков. В руках – длинный букет гладиолусов.

– Ой, Валюнчик, – вдруг сообразила я, – а мы же ещё фотографа вам на свадьбу не нашли. А это важно! И ещё куча приготовлений всяких, а у нас даже конь не валялся! Когда вы уже заявление подавать собираетесь? Лето скоро закончится, а мы хотим на вашей свадебке гульнуть вообще-то!

Выяснилось, что Роза и Веня завтра собираются в город – разводиться. Нестебайло по своим каналам пробил им мгновенный развод, в один день. Конечно, для него дать команду ЗАГСу – это раз плюнуть.

– Валя, а давай через этого товарища и вам быстренько оформим регистрацию брака, чего ждать полтора месяца официальных? Думаю, что нам пары недель на всё про всё вполне достаточно будет, а?

– Знаешь… а верно ты все говоришь, Лёль! Ну ты голова, конечно! А я вот, хоть и пробивная такая, как-то не сообразила. Сейчас к Розочке схожу, покалякаю на эту тему.

Но тут меня понесло…

– У меня ещё одна идея есть! – верещала я от восторга.

– Лёля, что-то мне малясь страшновастенько от твоих идей…

– Не боись, это отличная идея!

– Ннну?

– Давай предложим Розе Соломоновне совместить свадьбу вашу и их с Яковом Моисеевичем? А? Будет весело! И расходы можно разделить.

– Вообще в этом что-то есть, – задумалась Валюша.

– Да в этом полно «чего-то». Давай пойдём вместе к Розе и всё ей расскажем. Вот увидишь, она не будет против!

Роза действительно не выгнала нас взашей с такими рацпредложениями. Она подумала и заявила:

– А и точно! Таки хотел Яша на мне обжениться? Ну, вот и посмотрим, как он готов сделать брак в таком виде и темпе. Ага… И как быстро он до нас прискочит.

Да, Якову Моисеевичу предстояло испытание. Но, знаете, взялся за гуж…

А теперь приготовьтесь удивляться! Уже утром следующего дня, когда Валя, Роза, Веня и дети завтракали у нас на кухне, готовясь к поездке в город, кто-то аккуратно постучался в нашу дверь. На пороге стоял подтянутый мужчина в сером костюме, чёрной шляпе и круглых очках. Классика чистой воды! Ещё у него был жёлтый дорожный чемоданчик, который он поставил на порожец, прежде чем снять шляпу и в старинной манере прижать её к груди:

– Добренького утречка!

И весь его строгий внешний вид никак не скрывал хитрую чертовщинку в весёлых лучистых глазах. Ой, у кого-то я уже видела похожий взгляд! Как я говорила? Кровь – не вода!

– Папа! Папочка! – кинулись ему на шею Боря и Софа.

Да, любовь – дело такое, что сокращает расстояния. Или ускоряет транспорт. Или замедляет время. В общем – творит самые настоящие чудеса!

Как пройти в библиотЭку?

Мы не стали тратить время на долгие реверансы в честь знакомства и отложили на вечер эту, пусть и важную, но второстепенную на данный момент часть. У нас была другая наиглавнейшая миссия: развести и переженить. Мы сбагрили детей Люде, а взамен взяли у четы Петровых-Васечкиных микроавтобус для поездки в город, потому что поехать, кроме виновников сего мероприятия, очень жаждала я, и Артём присоседился в качестве водителя.

Пока наши сладкие парочки (не люблю это выражение и сама не знаю, почему я тут применила, уж простите меня) занимались важными делами в ЗАГСе, я тоже не собиралась сидеть без дела. Тем более, у меня появилась очередная идея.

– Ну, что на сей раз? – закатил глаза мой муж.

– А чего ты глаза закатываешь? Ты сам хоть раз что-то дельное предложил? Просто так – не подмазаться к чьей-то идее, а свою собственную выдвинуть, а? А чего ты тогда кочевряжишься, как олух? Ты выслушай сначала, а потом уже глаза закатывай. Закатыватель… – разворчалась я.

Нет, ну а чего он? Пусть бы вот хоть когда инициативу творческую проявил – нет, всё на мне!

– Я не закатываю глаза, – только и ответил на мою тираду мой покорный муж, – говори, что там у тебя.

– То-то же! – обрадовалась я. – Я вот что думаю… Сюрприз-подарок сделать молодожёнам! Давай арендуем лимузин! Белый такой, шикарный! Я сама их терпеть не могу и считаю верхом безвкусицы, но Валя! Но Роза! Им очень понравится, я тебя уверяю! А чтоб уж совсем сюрприз-сюрпризович был, мы сюда, к ЗАГСу, приедем на наших машинах, а потом, когда новобрачные выйдут после церемонии, их будет встречать лимузин. С шампанским. И с цветами. И с кольцами наверху. Вот прям все по правилам жанра! Ой, дамы будут просто пищать от радости!

– Да я уже понял, что писку будет больше, чем в ином цыплятнике. Ты забыла добавить, что они будут пИсать кипятком.

– Ну, это как бы само собой, ты же понимаешь!

– А где мы наши машины оставим?

– Да вот тут во дворе приткнём. Ой, Тёма, не делай проблему из ничего! Это вообще не аргумент «против», что ты вот опять всё в штыки? И прекрати закатывать глаза!

– Лёля, я вообще не возражал, я просто спросил. И я не закатывал глаза, я же говорю.

– Закатывал!

– Нет!

– Не спорь со мной!

– Я и не спорю!

– Вот и не спорь, спорщик!

– А вот и не спорщик!

– Давай я тебя лучше поцелую!

– Сдаёшься, значит!

– Нет! Но я просто уже добилась своего, зачем тратить силы на всякую ерунду. Как говорится, надо заниматься любовью, а не войной.

– А кто так говорит? – вскинул брови Артём.

– Я, дорогой! Я так говорю! Так что целуй меня быстрей и поехали заказывать лимузин!

Ох, как же я люблю сюрпризы, просто сил нет! Я и в детстве частенько устраивала всякие весёлые штуки для родителей и других моих родственников. То открою театр одного актера (в моём лице), то устрою праздничный костюмированный вечер с участием всех гостей: распишу роли, заставлю выучить слова, подобрать костюмы, грим и прочее. И это было безумно весело и нравилось всем без исключения. Семья… Дружная, многоликая, шумная и любящая друг друга. Как же мне тебя не хватало!

…Вечером мы собрались в гостях у Розы, которая жила в Венином доме, как вы помните. Роза Соломоновна и Яков Моисеевич накрыли чудесный стол в одесском стиле.

Роза приготовила знатный форшмак, который можно было есть бесконечно, таким божественным вкусом он обладал. К сожалению, он был всё-таки не бесконечный. В большой глиняной миске царствовала обалденная икра из «синеньких», и Роза приоткрыла настоящую тайну правильного приготовления икры, «как мама моя и баба готовили»: баклажаны в неё надо не пропускать через мясорубку или блендер, а рубить острым ножом «в крупную труху».

Яков Моисеевич собственноручно сотворил «кисло-сладкое» мясо по личному фирменному рецепту. Это, я вам скажу… это да! Невероятное, фантастическое и изумительно тающее во рту мясо с черносливом, курагой в густом медово-пряном соусе. К такому блюду даже гарнир не нужен, хотя и подана была горячая отварная картошка, пересыпанная зелёным луком и укропом. Жених Розы вообще оказался мастером по части готовки. Ох, если кулинарит мужчина, да ещё с таким рвением и талантом, я просто таю… как то самое мясо во рту.

Валюша принесла с собой свою знаменитую наливочку – из черноплодной рябины с удивительным вишнёво-малиново-черносмородиновым ароматом. Отказаться от рюмочки этого напитка невозможно даже заядлому трезвеннику. Мы проверяли. Кстати, рецепт этой «знатной вещи» не то чтобы древний, но старинный. Говорят, исходит ещё от Римских-Корсаковых. Валюня по этой причине на вопрос «где взяла рецептик?» обычно отвечает: «Где-где… Музыкой навеяло!»

Валюнчик выставила на стол два графина этой самой легендарной. Людочка заметно встрепенулась.

– Ой, а чтой-то мы так затрепыхались? – стала подначивать её Валя, – вспомнили тёмное подземелье с баром?

– Да ну вас ко всем чертям! – засмущалась Люда, – просто она у тебя – волшебная, такая умопомрачительно катастрофическая!

– Да, я бы сказал апокалиптически катастрофическая, – подлил масла в огонь Вова.

– Ну, да! Да! Чего греха таить, не нужны мне были тогда никакие огурчики! Я хотела испить этот ароматный нектар, вкусить каплю дара небес! – патетически произнесла Люда и шутливо склонила повинную голову.

– Поллитра, – сказала Валя.

– Что? – не поняли мы.

– Поллитра – вот такая была эта самая капля дара небес, которую вкусила тогда Людочка.

– Ой, а ты, значит, посчитала, да? – состроила кислое лицо Люда.

– Та ни! Ну шо ты! Мы не считаем, мы просто фиксируем убытки, – захохотала Валюша.

Расскажу теперь немного о нашем новом госте. Итак, Яков Моисеевич. Как я и подозревала, за серьёзной внешней оболочкой таилась пылкая, страстная, неугомонная натура. Он мог рассуждать на какие-то отвлечённо-философские или политические темы, а через минуту уже сыпать потоком анекдотов и искромётно-юмористических историй, слушая которые, мы просто надрывали животики от смеха. А какой рассказчик, какой стиль, какой слог! По-настоящему «вкусная» речь, течение которой завораживает, вдохновляет и пробирает до мурашек. Я уверена, что если бы он нам рассказывал… ну, предположим, о методах выведения гельминтов у мелкого рогатого скота, мы всё равно слушали бы его, раскрыв рот от восторга.

Вот, например, он поведал о том, как в середине девяностых работал в библиотеке.

ПоЧитатели

Я по образованию филолог. ПрофЭссия – интереснейшая. Шик и блеск! И работал я на кафедре в институте, преподавал старославянский. Да-да, представьте себе. Интереснейшая наука, доложу я вам.

В начале девяностых я вынужден был покинуть тонущий корабль в связи с сокращением: почему-то решили, что теперь не нуждаются в старославянском. А и вправду, зачем? Забивать стрЭлки братве, стрЭлять из оружия, торговать всем подряд (а в нашем торговом портовом городе эта деятельность и без того процветала), ставить на счётчик и так далее… Всё это можно было делать без старославянского, да и вообще без образования.

И вот к середине девяностых я, порядком обнищавший, решился попробовать податься в библиотЭку. И там меня взяли, представьте себе, да!

А для меня библиотЭка – дом родной. Стеллажи, запах книг… Я был как в раю. Правда, зарплата, скорее, адская. Но лучше, чем ничего.

И вот вам пара зарисовочек из моих тогдашних рабочих будней.

Приходит девушка, красиваяяяя. Уши перегружены металлом десятка серёжек, хаер ирокезом, чёрные одежды. Что тогда было модно? Хеви метал? Панк? Субкультуру я не идентифицировал однозначно. И я ожидал от неё какого угодно запроса: фантастика, боевик, ужастики всякие, какая-нибудь чёрная мистика, «Майн Кампф» в конце концов или труды Ленина. Но нет! Знаете, что запросила эта девушка, нашпигованная металлом по самое не балуйся?

– Простите, – вежливо обратилась она, – посоветуйте мне какую-нибудь книгу по выпечке пирогов. Понимаете, у меня парень, Паук его зовут, заявил, что никогда не женится на мне, если я не научусь печь пироги, как его маман. А маман у него, знаете, какая? Настоящая… наша… Я так боюсь… А он – пироги… – и тут она расплакалась.

Пришлось утешать эту милую шестнадцатилетнюю альтернативщицу, так по-женски и так искренне мечтавшую завоевать сердце любимого мужчины настоящими домашними пирожками. Вечные ценности… Будь ты хоть трижды крутым байкером, но и до твоего железного мотора в груди могут пробраться… через нежный желудок, прожжённый гастритом за долгие годы разгильдяйской «мужской» жизни.

Или вот вам ещё картиночка.

Тоже про девочку… ну, вот да, люблю я женский пол… Роза, не жги меня глазами! Тебя я люблю больше пола!

Приходит девица лет двадцати пяти. Современная такая. Одетая модно. Говорит довольно дерзко. Та еще штучка, и это сразу видно.

– Дядь, а дайте мне что-нибудь такое, кровавое! Про убийство.

Ну я и дал ей… «Преступление и наказание». Говорю:

– Вот, самое модное чтиво сейчас. Очень захватывает. И главное, понимаете, какое дело: один экземпляр только остался. Для себя берёг, но так и быть, отдам вам.

Как она не узнала произведение из школьной программы – ума не приложу. Может, просто прогуляла те уроки.

Я думал, она с криком недовольства прибежит на следующий день. Но нет. Приходит через неделю. Грустная.

– Дядь, хорошая книга, только без хэппи-энда. Мне бы теперь такую, чтобы повеселей и побольше мистики. И посовременней.

Что я ей дал? Ну? Угадайте? Ага, «Мастера и Маргариту».

Таким образом девочка та за полгода у меня прочитала всю отечественную классику, затем перешла к зарубежной. Но уже осознанно. Затянуло. И она таки сообразила, что я её обманывал сначала. Но виду не показала, умница, не захотела прослыть глупыхой. Потом она поступила в институт… на минуточку… культуры! Сейчас, кстати, работает где-то в Германии. Очень известный искусствовед! Да… Приложил ли я к этому руку? Думаю, что всё-таки нет. Скорее, я был фигурой точки бифуркации в её судьбе, когда какое-то событие или человек меняет её течение. По мне, так лучше роли и придумать нельзя.