Текст книги "Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей"

Дьявол носит, правда?

Казалось бы, после такого насыщенного дня ночь была просто обязана оказаться спокойной, наполненной дивными снами, приносящими отдых и успокоение. Но, видимо, мягонькая часть моего тела не могла позволить себе ночную паузу в отчаянном поиске приключений и впечатлений. Зачем отдых, думала моя попа, если можно взять – и ещё разок развлечь человека! «Жизнь – это всякая фигня, которая случается», – говорил герой одного известного американского мульта. Это и про мою жизнь тоже.

…Судя по глубине и яркости моего сна, было часа три ночи. Я проснулась от шороха за окном: казалось, там кто-то ходит. Этот кто-то прошёлся от одной стороны дома к другой, постоял там, затем вернулся к середине здания, к моему окну, и пару мгновений спустя я услышала неприятные чавкающие и хрумкающие звуки – похоже, некто приступил к трапезе. О мой бог, ЧТО он там ест? Моё живое воображение нарисовало обезображенного злодея, жрущего человечинку, точнее, судя по звуку, пережёвывающего сухожилия. Нет, положительно невозможно смотреть столько сериалов про маньяков! Я постаралась успокоиться, взять себя в руки и снова прислушалась. И снова оно! Шуршание, а потом звуки «хррррум, хррррум, ням-ням-ням». Мне стало жутко настолько, что у меня онемели конечности, спина покрылась холодным потом, а в голове застучали молоточки. Где-то на горизонте сознания мелькнула недавно услышанная фраза про дьявола, рыщущего по округе, но… я же взрослая девочка! Какие к чёрту черти! Наверняка, на самом деле, под окнами какая-нибудь вечно неспящая ребятня тырит и пожирает наш урожай (вот они, чудеса адаптации – уже «наш»! ).

Но я девочка осторожная, на всякий случай взяла с тумбочки мобильный и старый, очень тяжёлый бронзовый подсвечник, осторожно подкралась к окошечку, легохонько отодвинула штору и… от испуга превратилась в каменное онемевшее изваяние. Из-за окна прямо на меня нездешними зомбическими глазами смотрел самый настоящий дьявол! Вокруг его двурогой башки фантастическим светом сиял ярко-зелёный ореол, у чудища была лохматая седая борода, страшенные огромные зубы, которыми он с каким-то адским тщанием пережёвывал… ну да, конечно, человеческие сухожилия!

Вся моя жизнь, весь мой разносторонний опыт и все просмотренные фильмы о потусторонних делах в одно мгновение пронеслись у меня перед глазами. Мелькнула и вчерашняя старуха у «мостков». «Правду она говорила… не поверила я… даже креста на мне нет», – сожалела я о своем скептическом отношении к услышанному от старушки.

Надо было как-то действовать, поэтому, поддавшись инстинктам, я, как крёстное знамение, выставила перед собой мобильник, высоко в замахе подняла зажатый в руке канделябр и заорала со всей дури, вложив в голос всю свою силу и мощь, что сделало его громким, но очень противным. Такой мой голос слышал однажды только мой муж, и я не буду рассказывать, в какой ситуации. Теперь же «повезло» заоконному чудовищу и Валентине (не хотела бы я проснуться от такого сигнала):

– ИЗЫДИ, САТАНА! Изыди! Чур меня, чур меня! Ааааааааа, по-мо-ги-теееее!!!

Самой быстрой в мире стрелой примчались на мой зов Валентон и – внимание! – Вениамин Фомич.

Валюшка подбежала ко мне, обняла за плечи, а затем, слепо прищурившись, глянула в окно, стараясь понять, что же так растревожило любимую племянницу, и заорала дурным голосом и принялась бормотать какие-то молитвы.

Фомич тоже узрел чёрта за окошком, схватился за голову (больное место, что и говорить, – в первую очередь беречь надо) и выдавил из себя подавленно-скулёжное «Иииииэээчччч».

Дьявол, между тем, спокойно смотрел и жевал. Медленно, с хрустом и аппетитом, не сводя с нас внимательного, даже гипнотического, взгляда. Потом он наклонился, откусил пару цветов с клумбы, поднял свою жуткую рогатую башку, вновь вперился в нас взглядом и продолжил свое мерное, совершенно дзен-буддистское жевание.

Вот тут до нас потихоньку начало доходить. Первой пришла в себя Валюша:

– Ааа чо ли это… ну? – и вопросительно глянула на Вениамина Фомича (ай да пройдохи, только обженихались, и сразу в койку!). – Ну?! Ну эта???

Фомич глядел на неё и кивал головой в такт её вопросам, как бы подталкивая в свою очередь: «Да-да, давай, сама скажи».

– Ну эта, – разродилась тетка, – коза чо ли это? Симкина? Смотри, глаза вроде Симкины?

Я не знаю, почему у козы должны быть глаза человека по имени Симка, я даже задумываться не хочу на эту тему, но слово «коза» звучало всё-таки привычнее и добрее, чем «дьявол», поэтому я выдохнула и немного успокоилась.

Мы включили свет во всем доме и, вооружившись кто чем мог (я не расставалась с мобильником и подсвечником), пошли в палисадник проверять адову животинку.

И точно, это была самая обыкновенная коза, только на её небольшие, но остренькие рожки была надета какая-то пластиковая трубка, которая светилась потусторонним зелёным светом.

Я прыснула:

– «Бэрримор, а кто это там блеет на болотах?» – «Это коза Баскервилей, сэр!»

Валюха всё поняла и расхохоталась, а вот соседу пришлось поведать оригинал анекдота и пояснять, что к чему, в итоге я ему пересказала всю историю про Холмса и небезызвестную собаку. Фомич был поражён и требовал продолжения.

Мы привязали козу к дереву, подальше от цветника и прочего добра, а сами пошли спать, не решать же вопрос с хозяевами адской животинки среди ночи. Мне снился Апокалипсис во главе рогатых коз, овец и лосей. А Валентону, по её словам, приснились «павшие в борьбе с нечистой силой цветы». Всё по Фрейду, ничего необычного.

Утром коза выглядела уже не такой страшной, даже милой. У неё были удивительные синие глаза и беленькая шубка.

Симка, пожилая особа, жившая на другом краю Утекаева, увидев козу, обрадовалась несказанно и чуть ли не танцевала:

– А я думала, потерялася она. Думала, всё, привет. Плакала даже… Отвязалась она позавчерась, ну и всё, убёгла. Я её: «Груня, Груня!» Да куда там… – и утёрла со щеки покатившуюся слезу.

Тут было самое время задать главный вопрос: что это за дивная штуковина у Груньки на голове и, главное, зачем? Сима рассказала:

– Соседи, ну, которые из столицы, жаловались, что Грунька стащила у них бельё с веревки. А я на свалке нашла эту штуку, смотрю, как раз на роха налезает. Ну и сообразила, что ежели напялить эту ерунду Груньке на роха, то она точно не смогёт больше ничего стыбрить.

– Ахахаха, Симка, а ты хоть поняла, что эта хреновина в темноте светится? – ухохатывалась Валюша.

– А то! Дык я подумала, хорошо как: всегда буду видеть её в темноте, даже ежели електричество отключат. И красиво опять же, разве нет? – гордо приподняв голову, пояснила Сима.

– Красиво – не то слово! Не то слово! Но лучче ты козу побереги: ежели ещё раз убежит – заколют её вилами, как приспешника дьявола, – и Валя рассказала Симке о наших ночных кошмарах, а я дополнила историю страшилками, которые слышала на мостках.

Симка погрустнела: как теперь оберегать соседское бельё? Но я нашла решение и в тот же день покрасила трубку на Грунькиных рогах густой белой краской, теперь о дьявольском свечении можно было не беспокоиться. Ах, козочка, зачем тебе страдать от суеверия людей? Суеверие – зло! Вот я лично во всяких там чертей, жующих человеческие сухожилия, не верю. Совсем! Ну… разве что на полсекундочки.

Особенности национальной кухни

Я возвращалась домой после недолгой, но впечатляющей прогулки по окрестностям. Деревня Утекаево не очень маленькая. Если вы представляете себе при слове «деревня» четыре дома в два ряда, то это не про Утекаево. Здесь я насчитала около 60 домов, больше половины из которых являли собой крепкие ухоженные строения, окружённые зеленью цветущих и плодоносящих фруктовых деревьев и кустарников. Несколько заброшенных домов выбивались из общей радостной картины – будто среди здоровых зубов вдруг попадались гнилые, неприглядно чёрные. Почти пустота, неприютная ветошь и разруха… Среди этих брошенок более других меня впечатлил один: его фасад был полностью увит молодым пышно растущим виноградом. Но если глянуть на него сбоку, то взгляду открывалась зияющая чернь. И от этого контраста становилось муторно – до лёгкой тошноты. Стараясь не быть затянутой этой беспросветной бездной, я быстро прошла мимо.

Ещё от калитки нашего дома я услышала одурманивающий аромат еды, от которого мой рот немедленно наполнился слюной, а ноги сами собой понесли поскорее к источнику этого запаха. Он был мне очень знаком, родом из моего детства. Нос и память работали в тандеме, пытаясь его идентифицировать: «Я угадаю это блюдо с одного нюха!» Итааак… этоооо… капустная солянка! Ииии… это верный ответ! Одно из любимых блюд моего детства. Не знаю, как другие дети, но я до дрожи в коленках обожала тушёную капусту, а за Валину фирменную солянку могла продать душу, родину и любимую куклу. Секрет приготовления этой солянки Валюша носила где-то в области сердца и желудка. Никогда нигде она не записывала свои «родные» рецепты; руки сами помнили, что, в каком количестве и последовательности складывать в кастрюльку, чтобы на выходе получилось обалденного вкуса волшебство! Солянку она готовит из смеси квашеной и свежей капусты с добавлением огромного количества разнообразных, но тщательно подобранных колбас, колбасок и копчёностей, тушит с овощами и томатами, добавляя специальные травки и специи. Вот, кстати, рецепт я всё-таки у нее выведаю, потому что секреты секретами, но, не узнав их, я отсюда никуда не уеду! Отмечу, кстати, что полакомиться Валиными фирменными кушаньями частенько захаживают соседи, причём под какими-то совершенно неправдоподобными предлогами. Они знают, что хлебосольная Валентина непременно пригласит к столу, предложит отобедать и «остограммиться». А кто же в здравом уме от такого откажется?

Валюшка, при всей её любви к традиционной кухне, которую она называет «крестьянской», тяготеет к исследованию кухонь не только братских народов бывшего СССР, но и других модных кулинарных веяний. Например, она освоила тонкости настоящей домашней пасты, знает минимум двадцать способов приготовления морепродуктов и с упоением крутит японские роллы. Кстати, про японскую кухню.

Начну издалека. Валюшку как одного из лучших ветеринаров в районе нередко вызывают в частном порядке весьма обеспеченные владельцы домашних питомцев: то у кого-то чихуахуа начинает икать без перерыва и заговОр «Икота-икота, иди на Федота, с Федота на Якова, с Якова на всякого, а с нашей Миледи-Монпансье брысь!» не помогает; то кошечка вдруг отказывается от корма премиум-класса и начинает требовать простой речной рыбы, а владельцы беспокоятся, не моветон ли это случайно и не захочет ли она вслед за этим простого дворового кота. Да мало ли забот у хозяев Пышечек, Пупсиков и Масечек! А Валя очень корректно, безропотно сдерживая частые позывы выругаться матом и всегда крайне профессионально лечит звериков, успокаивает владельцев, раздает советы и тем, и другим: «Татьяна, вам надлежит поменьше таскать Матюшку на руках, ему надо чуточку больше свободы, и подержите его на диете, смотрите, какую тушку вынуждены носить его короткие лапки», – рекомендует она хозяйке пятнадцатикилограммового вельш-корги. «А ты, Матюша, поостерёгся бы так обжираться, прости Господи, а то дамочки с тобой общаться не станут», – пёс презрительно фыркал в адрес Валюши, но она добавляла: «Даже за деньги, да-да», – и Матюша понуро плёлся от заманчиво полной обеденной миски к лежанке.

Так вот, как раз хозяева Матюши в знак благодарности как-то презентовали Валентине кучу всяких интересных кулинарных фишек: специй, печенек, кофе, чая и, среди всего прочего богатства, внушительных размеров банку маринованного имбиря и большой тюбик васаби. Валентон никогда не боится показаться невеждой: «Лучше уж глупость предъявить перед кем, чем отравиться и лежать такой вроде как умной в гробу», поэтому узнала у дарителей, что это за штуки такие заморские, и отложила их до экспериментов в суши-искусстве.

Как-то зимой к ней зашла промёрзшая до костей почтальонша. А как продрогшего человека выпустить из дому, не обогрев? Валя поставила на стол графинчик беленькой, наметала на стол колбаски, сальца, ну и достала подвернувшуюся под руку банку имбиря. «Судя по всему, отличный закусон должен быть», – решила она.

И вот сидит почтальонша, отогревается. Выпивает, наворачивает за обе щеки нехитрую снедь и говорит так, между прочим:

– Валюшк, слышь, а чой-та у тебя капуста такая странная? На чем солила? Хины какой добавила али шампунь случайно плесканула тудыть? Прям одеколонищем несёть от её, ей богу! – а сама лопает с аппетитом розовые листочки и только морщится слегка от остроты и непривычного вкуса.

– Это ещё что! – не растерялась Валя, нарезала хлеба, щедро намазала на него васаби и предложила служительнице Почты России:

– Вот попробуй, это я хрен зелёнкой подкрашиваю. Слушаааай, начиталась: от всех болячек лечит!

Почтальонша, попробовав густо намазанный ядрёной зеленью бутерброд, начала хватать ртом воздух и пустила крупные нескупые женские слёзы. Но жадность до обещанного излечения от всех болезней победила, и, утирая слёзы шершавым кулаком, отдыхая между укусами, она смолотила целых три острых бутерброда.

Валя не сильно удивилась этой ситуации, посмеялась про себя и рассказала гостье, чем на самом деле угощала её.

– Ох и трахнутые на всю голову эти япошки, – возмущалась почтальонша, совершенно забыв обидеться на Валю за её шутку с васаби, – слышь, ну, терь мне понятно, чо они себе херакири эти делают! Поди, не от хорошей жрачки люди такое творять, шоб животы себе вспарывать!

…А мы с Валентоном уселись за обеденный стол. Я не преминула с небольшим ехидством в голосе поинтересоваться:

– А где жених твой? Пойди его позови, что ль, надо же кормить будущего супруга, а?

А Валя, казалось бы, такая взрослая девочка, которая сроду не лезла за словом в карман, покраснела вся и принялась недвижимо рассматривать разделочную доску, на которой резала помидоры.

– Он что, ещё не уходил?! – догадалась я.

– А что? – начала оправдываться Валюша, – он, по-твоему, должен с больной головой бегать, как молодой мальчик? А если сотрясение? Я ему вколола лекарств там всяких… Дрыхнет он, в общем. До вечера проспит, я думаю.

С ветеринаром не спорь, она лучше знает, что есть благо для стукнутого по голове мужика.

Пока обедали, я рассказала Вале историю про обстоятельства встречи с Людой и про грядущий к ней визит. Валя обрадовалась и начала щебетать про Людку:

– Ой, девка она золотая, Лёль, буйная немного, выпендрёжная, но пробивная! Если бы не она, этот её хахель иссохся и сгинул бы совсем, такой он валенок! Ферма, хозяйство – всё она затеяла.

– Валь, ну ты, наверное, преувеличиваешь! По-моему, не такой уж он валенок был, нормальный пацан.

– Лёльк, ты каким его помнишь? Мальчишкой белокурым с одухотворенным взглядом? А ты посмотри на него сейчас, оцени характер. Говоришь, пьёт мало, не бьёт Людку? Ха-ха-ха, я даже знаю, почему.

– Почему же? – ехидно спросила я.

– Сама увидишь и всё поймёшь, Лёль, – хитро улыбнулась Валентон и закрыла тему.

А я, как и обещала, к трём часам, намарафетившись и приведя себя в достойный вид, пошла к особняку подруги детства.

Милости просю к нашему страусю!

Людка встретила меня тоже «при параде»: оттянутая мужская майка почти до колен, подвернутые треники и чёрные пыльные резиновые сапоги. Справедливости ради надо сказать, что при этом на ней красовалась ярко-синяя шляпа с огромными полями, скорее, подходящая для средиземноморских пляжей, чем к этому кхм… туалету.

Люда заметила мой взгляд:

– Да из Египта привезли, чего ж пропадать, она хорошо от солнца защищает. И симпатичная! А ты чего так разоделась? На дискотеку собралась? Али в клуб? – хохотнула Людка.

– Дык я думала, мы… культурно посидим.

– А мы и посидим культурно, вечером, шашлычок пожарим, я его уже замариновала, из фермерского, нашего мяса, между прочим, никакого ГМО! А сейчас поедем хозяйство наше смотреть, заодно порядок там наведём. Подожди, выдам тебе спецодежду.

И меня облачили примерно в такой же костюмчик: линялая футболка с покемоном, драные джинсовые бриджи и отличные, новые резиновые сапожки: «Специально для гостей храню!»

Погрузились мы в видавший виды ПАЗик и помчались. На мой вопрос о месте пребывания супруга Люда хихикнула и сказала:

– А барин сейчас народ свой собрал и проводит планёрку. Как раз успеем на неё, чтобы внести немного рацпредложений в его доклады о том, как космические корабли бороздят…

Мы ехали мимо полей, засеянных свеклой, кукурузой и чем-то еще, что я по незнанию не смогла идентифицировать.

– Люд, это что – ваше?

– Ну да, я же говорила, так, сеем кое-что по мелочи, скотинке на корм. Ну, если кто готов купить у нас из односельчан, не жадничаем, продаём понемногу, особенно если человек у нас трудится.

Ндааа… «По мелочи»… Всякому бы такую мелочь.

…Ферма была огромной. Всё, как и рассказывала Люда, только куда как масштабнее. На огромной территории громоздились птичники, свинарники, коровники и отдельное здание для персонала, больше похожее по размерам на Дом культуры. Там-то в самом большом зале и проходила «планёрка».

Народу было очень много, как говорится, яблоку негде упасть. Полный аншлаг, вопреки общеизвестной нелюбви простых трудяг к любого рода собраниям. Работники все сплошь и рядом были подтянутыми, бодрыми и опрятными, халаты поражали кипенной белизной, и, казалось, прикоснись к ним, и они захрустят от чистоты. Любопытно, у них что, ещё и прачечная своя? Или это народ такой сознательный?

Пред собравшимися выступал худощавый высокий коротко стриженый блондин с учительской бородкой и в интеллигентных очках с толстой оправой:

– …Да, мы стараемся идти в ногу со временем и применяем на практике ультрапродвинутые современные технологии, не исключено, что скоро мы с вами будем использовать нанотехнологии, да! Но! Чтобы оставаться в строю и избежать стагнации…

Тут робко поднялась чья-то рука в зале.

– Да, Митрич, – со вздохом сказал докладчик.

С места поднялся немолодой мужичонка и бойко возразил докладчику:

– Всё верно ты говоришь, Владимир Иванович, пусть оно, конечно, нам нуно эти технологии или нано, а только как мы избежим этой стагнации? Всю нашу жисть мы складывали сено в стога! Всю жисть! А ты что же предлагаешь?

– Ох, Митрич… – снова устало вздохнул руководитель планёрки, – «стагнация» – значит застой, понимаешь? Стога мы вам оставим, не беспокойтесь. Пока не придумали, как без ваших этих стогов обходиться.

Гул облечения прошёлся по залу.

– Видишь, до чего людей доводит своими философиями бытия? – ткнула меня в бок Людка и пошла на «сцену».

– Так, Вовк, дай я пару слов воткну в твою упоительную песню, – потеснила она плечом Владимира и обратилась к залу, – так, дорогие мои, значитца, что получается? Получается, что от вас я слышала жалобы, будто не хватает доилок новых, так? Это мы закупим, не извольте волноваться. Ещё в прачечной кто-то сломал машинку стиральную одну штуку и гладилку одну штуку. Не знаю, какие кирпичи вы там стирали-гладили, но это мы заменим. В остальном есть что трагическое, проблемное?

– Нееет, нету! – ответил зал.

– Ну и ладушки, значит, подвожу итоги планёрки: всё идёт по плану, товарищи, вперёд заре навстречу и так далее! Собрание на сём считаю закрытым, ежели какие вопросы в личном порядке – завтра ко мне с 12 пополудни милости прошу. И не забывайте мыть руки! Мыла накупили – хоть попой ешь!

– А мы и жопу помоем, Люд, ежели надо! – раздалось из зала.

– Вот что ты им опять втирал, а? – гневно спросила Люда докладчика, когда все разошлись.

– Люд… ну я – в образовательных же целях, чтобы они понимали, как всё оно в мире и у нас, – оправдывался смущённый Владимир.

– Коров вон иди просвещай. Или сыну своему лучше с летними заданиями помоги – толку больше будет. Ладно, – Людмила заулыбалась, и её лицо стало таким светлым, всю сердитость будто смыло волной, она кивнула на меня и спросила Владимира, – смотри, кто это? Ну? Я же тебе рассказывала, а? Лёлька же, помнишь, в детстве дружбанились, она у Валентины гостила, племяшка её.

– Да, Лёля, рад вновь видеть вас в наших пенатах, – Владимир шаркнул ножкой и приложился к моей руке.

– А это вот, как ты поняла, он самый – Володька, муж мой, – на всякий случай, для тех, кто на бронепоезде, представила она мужчину.

А дальше понеслись смотрины и экскурсия по ферме. Мне показывали прачечную (я не ошиблась таки!), раздевалки и душевые для персонала, которые большинству российских гостиничных в подмётки не годились. Ещё мне продемонстрировали комнату отдыха сотрудников с огромным телевизором, новомодной кофеваркой и кожаной мебелью. Затем меня водили по таким комфортабельным свинарникам и коровникам, что мне казалось вполне закономерным обнаружить у каждой скотинки как минимум по планшету. Ну а что – им же надо как-то развлекаться!

И вот венец путешествия по ферме, гордость Петровых-Васечкиных – страусиная ферма. Это была будто ферма на ферме – с отдельным забором и кодовым замком на высоких воротах.

– Сейчас ты их увидишь, красавчиков наших! И сможешь покормить, на вот, держи кусок хлебушка. Ты никогда потом не забудешь, как кормила с руки страуса! Это потрясающее ощущение!

Мы прошли через недра крытого птичника и вышли в прогулочную зону, разделённую на два мини-загона с дорожкой между ними.

– Лёль, только… – и тут фермовладельцев кто-то позвал из глубины помещения, Люда и Володя вернулись в крытую зону, а я смело шагнула навстречу счастью страусиного кормления и направилась к левому загону. Головы страусов парили надо мной. Птицы оказались ужасно высокие, и их верхняя часть почудилась мне змеями с птичьими бошками. Но я же смелая, да? Я раскрыла ладошку и немного приподняла руку с хлебом поближе к страусиным головам:

– На, птичка, кушай, – добродушно предложила я.

Одна из птичек хищно зыркнула и внезапно опустила свой весьма тяжёлый клюв мне на голову. Другая в это время тяпнула меня за плечо, а третья вырвала хлеб и им же долбанула меня по лбу.

Это было так неожиданно и обидно, что я закричала. От испуга, конечно! О, теперь я точно никогда не забуду эту волшебную кормёжку страусов!

Мои друзья-фермеры прибежали на мои завывания и принялись хлопотать. Люда сбивчиво извинялась и одновременно костерила меня:

– Слушай, ну вот не знаешь методы, фигли берёшься? Ну? Слева – самки, справа – самцы. Самцы молодцы, а самки – стервы! Кормить можно только пацанов, понимаешь? Бабы агрессивны, как не знаю кто!

– А я знаю, как кто, – вдруг будто про себя буркнул стоящий позади Вова.

– Чтоооооо???? – взвилась Люда. – Что ты имеешь в виду, тигрик? Ты почему гостью одну оставил вообще? Тамарка-то меня позвала, а ты чего за мной попёрся? – коршуном налетела она на мужа.

– Ну, зайка, я же пошутил, ну чего ты завелась? – сразу сдал позиции Вовка.

– Мы не в спальне, чтоб ты меня заводил, ясно? – вспыхнула Люда, но потушила огонь агрессии, напоследок показав супругу крепкий кулак.

– Ясно, зая, ясненько, – бормотал Вова.

Вот это отношения! Аж до слёз, такие страсти!

Однако меня начала настораживать тенденция голововредительства, особенно тот факт, что во всех случаях так или иначе была замешана моя скромная персона. А в последнем (дай Бог!) случае я даже выступила даже в роли пострадавшей! Куплю каску! Вот завтра же поеду в магазин и куплю каску!