Текст книги "Кто куда, а я в деревню! или Мёд и масло души моей"

Мы рождены, чтоб свадьбу сделать былью

…Я второй час металась по дому с огромным блокнотом наперевес и то и дело вскрикивала, как подстреленная:

– Валя! Платье!

– Роза! Меню!

Валюша и Роза сидели за столом, наблюдая за мной и попеременно пытаясь меня успокоить и усадить. Иногда им это удавалось, но через минуту я снова вскакивала и начинала наматывать круги по комнате.

– Лёля, если ты сейчас сойдёшь с ума, ты не сможешь пойти на свадьбу. Тебя же запрут в больничке и запретят пить! – старалась угомонить меня Валя.

– Да, Лёля, а пить надо! И выпить сию же минуту желательно, – уговаривала меня Роза.

– Давай хоть валерьяновки тебе плесну, а? – просила Валюша.

– Плесни ей водицы в лицо! – напутствовала Роза подругу.

– А такое с ней бывает иногда. Как начнет носиться, так пока не выплеснет всю энергию, не успокоится, – прокомментировал мой муж, забежавший домой за какими-то документами.

– О! Такое у нашего щенка было! Ветеринар сказал, что это «гиперактивность», с возрастом пройдёт, – подхватила приехавшая с ним Люда.

– Вы меня с собакой сравниваете? – обиделась я, не прекращая движение по комнате.

– Ну что ты, дорогая! Не с собакой, а со щенком! Это комплимент, – попытался подластиться Артём.

Ну-ну, дорогой! На правах щенка я тебе в отместку сегодня ночью погрызу твой айфон. Посмотрим утром, какие ты будешь отвешивать комплименты!

В конце концов, у меня внутри закончился завод, и я в одно мгновение осела на стул и до конца вечера с него не поднималась.

Главная свадебная дискуссия возникла вокруг места проведения застолья и других увеселительных мероприятий. Мы с Людой склонялись к романтическому простору берега реки. И места много, и виды шикарные, и любой перебравший сможет немедленно освежиться в реке, не уходя (или не отползая) далеко.

Валя, при поддержке Розы, настаивала на праздновании во дворе её дома. Главные аргументы: от непогоды можно будет укрыться в помещении, угощения таскать недалеко, электричество рядом для освещения в вечернее время, и любой перебравший сможет прилечь в сенях для обретения свежести и второго дыхания.

– Для освещения мы привезём генератор, мы его уже не раз использовали для вечеринок на природе, – отбивала Валины аргументы Люда.

– А для укрытия от дождя мы поставим шатры, – подхватила я, – зато можно будет соорудить небольшую сцену для тамады и других выступлений, а для детей и молодёжи я придумала пригласить хот-догера с тележкой.

– Кого-кого? – с подозрением переспросила Роза.

– Человека такого, специально обученного делать хот-доги, – пояснила я.

– Лёль, идея отличная, только почему именно сосиски в булке? Есть же другие варианты… – засомневалась Людочка.

– Ага, попкорн, что ль? Или… шаурма? – скривилась я.

– Не, девоньки, в топку всю эту дрянь! – закачала головой Роза. – Пусть лучше Яша угостит желающих фалафелем! И вкусно, и полезно, и кошерно!

– Но он же жених, негоже как-то одному из виновников торжества кулинарничать в году гостям! – возмутились мы.

– Ну вот отженихается и часик поработает на усладу гостей. Поставим ему прилавок… что там… гриль… Ой, Яша вам такое представление устроит, вы с ума свихнётесь просто!

На том и порешили.

На удивление шустро без каких-либо драматических инцидентов было подготовлено всё необходимое для предстоящего торжества: цветы, платья, костюмы, кольца… Разработано меню, блюда из которого воплощать, как оказалось, предстояло нам самим. «Неужели мы будем из ресторанов что-то привозить? Я вас умоляю, это же не еда, это ерунда!» – спорить с этим доводом Вали и Розы и я, и Люда побоялись.

Немного застопорились мы на списке гостей. Как я уже говорила, деревенская свадьба – это мероприятие вселенского размаха и масштаба. Созываются все-все-все. Не пригласить кого-то чревато самыми неприятными последствиями: от простой обиды до войны, порой более кровавой, чем междоусобные конфликты наших предков.

– А приглашения? – спросила я.

– Лёля, какие приглашения? Надо пройтись по всем домам и лично позвать каждого, приплясывая от радости и сообщая под запись все подробности. Такая традиция, – пояснила Валя.

– И кто же будет это делать?

– Да вот хотя бы ты. Оденем тебя поприличней, придадим ускорение посредством пинка – и вперёд!

– Я не хочууу, – заныла я. Действительно, почему именно я? За что меня так?

– А ты думаешь, это дело по желанию? Вот я помню, у меня в соседнем селе сестра двоюродная выходила замуж. Мы приехали заранее, помогать с уборкой, готовкой и тому подобным. И нескольких девок, в том числе меня, заслали народ приглашать. Мне, среди прочих адресатов, достался дед Мирон, препротивнейший мужик. Он на всё вокруг плевался ядом, всех и вся воспринимал в штыки. Мерзкий старикашка, что и говорить. Уважительно он относился только к Сталину и продавщице хозмага Зинке, которая и фигурой, и характером, и даже усами очень походила на Иосифа Виссарионовича.

Прихожу, значит, к деду Мирону, стучу в дверь. Открывает хозяин – в висящих подштанниках и замызганной майке, мол: «Чо надо?» Я весело и непринуждённо толкую ему, что его, дескать, имеют честь пригласить на свадьбу такого-то числа в такое-то время. Он смотрит на меня волком, оценивающе оглядывает, фыркает и спрашивает: «А чито, получше-то гонца для мине выбрать трудно было? Читой-то херня какая-то». Я знала, что дед Мирон – говнюк, и заранее приготовилась не вестись на его провокации. Но эта фразочка мне встала, как кость в горле. А мне же палец в рот не клади! Я ему и ответила: «Да вот, дед Мирон, как видите: до херни херню послали!» Как же он озлился. Челюсть отвалил и закудахтал какие-то гадости. Я же захохотала и убежала, не оглядываясь.

– Так вот, Лёль, у нас таких личностей нет. Так что справишься с ролью ходячего приглашения ты без особого труда, – подытожила Валя свой экскурс в историю.

Куда мне было деваться? Партия сказала «Надо!», ну а я сказала «Есть!» К счастью, мне не отказали составить компанию Софа и Боря. Несмотря на то, что Валя отрицала наличие странных личностей в их деревне, Борис насчитал как минимум трёх товарищей, которых назвал «кандидатами в извращенцы».

– Борь, не многовато ли извращенцев на такую небольшую площадь? – смеялась я.

– Напрасно ты так легкомысленно к этому относишься, Лёля. По моему опыту, как раз в маленьких тихих посёлках и сёлах таких людей гораздо больше, чем в густонаселённых городах. Сказывается скука и отсутствие интеллектуальных развлечений. Мою теорию подтверждают различные писатели и режиссёры!

– Так в фильмах и книгах выдумки много! Вымысла.

– Не так много, как ты думаешь. Но «кандидаты» не очень страшны, так что можно расслабиться, – успокоил меня мальчик. Вот спасибо! А то я было «нервничать» начала.

И так незаметным тихим ходом (а на самом деле, резвой прытью) мы подобрались к кануну дня, когда «два любящих сердца забьются в унисон, и будет создана ещё одна ячейка общества и бла-бла-бла».

Говорили ли вам когда-нибудь, что вы наготовили «как на Маланьину свадьбу», то есть очень много? Полагаю, что зачастую это было преувеличением. А вот мы наготовили за пару дней столько, что сами в итоге диву давались: ну не могут люди столько еды приготовить.

– Приготовить-то могут, а вот как столько съедят? – ахала я, качая головой в недоверии.

Люда засмеялась:

– Знаешь, Лёль, как говорит мой Вова: «Дорогу осилит идущий, а еду – едУщий».

– Сожруть за милую душу, даже не беспокойся. А если и останется что – так это лучше, чем если бы не хватило. Закуски должно быть много, иначе градус красть будет нечему. И наступит пьяная анархия и бедлам. И оно нам надо? Нет, оно нам абсолютно ни к чему! – поясняла мне Валюша.

Оцените размах меню: салатов семь видов (от классического неизменного «Оливье» до кошерных запечённых овощей с чесноком и тахиной), закусок разнокалиберных сортов пять (я сбилась со счёту, так как не ясно, считать ли ассорти за единицу или как-то по-другому), на горячее: мясо «по-французски» (бессмертен сей рецепт, но я его все же облегчила, заливая не майонезом, а соусом бешамель), курочка под сливочным соусом, рыба фри, рыба под итальянской шубкой, котлеты, голубцы… зразы с капустой! Непременные гарниры (а как же без них): картофель отварной с укропом, тушёная капуста, цветная капуста, жареная в сухарях… Ничего не забыла? Ах да, фасоль тушёная с помидорами и луком-шалотом! И всё это великолепие венчают, конечно, свежие овощи и богатые букеты ароматной зелени.

Я очень люблю готовить, но к финалу этой беспрецедентной кулинарной вакханалии я была, как выжатый лимон. Мне казалось, что все эти куриные грудки, мясные нарезки, сырные корки и селёдочные хвосты явятся мне во сне и споют хором что-то типа: «Два кусочека колбаски у тебя лежали на столе. Только ты живешь не в сказке, режь их быстро в оливье». А зелёный горошек при этом станцует канкан. Но обошлось, потому что после всех хлопот я спала глубоким сном без всяких сновидений.

Только не подумайте, что в этой салатно-резательной суете мы забыли о главном – о девичнике. Это мероприятие для Розы и Вали организовывали мы с Людочкой. И очень нам хотелось удивить невест, зажечь их последнюю холостую ночь. Сделать её красивой, яркой, незабываемой и очень бурной. Мы долго кумекали над вариантами незабываемого девичника.

– А что если банька-шампусик? Нестареющая классика, – предлагала Люда.

Я была с ней не согласна:

– Ну, эта классика все-таки для мальчишника. Может, кафе в городе?

– Да, можно снять отдельный зал с караоке, песен погорланить всласть!

– Красиво, но простовато. А что если… рискнуть… и посетить стриптиз-клуб? – хохотнула я, но Люда неожиданно меня поддержала:

– Ну конечно! Когда ещё наши великовозрастные невесты смогут посмотреть на горячие обнажённые мужские телеса? Ничего постыдного в этом нет: стриптиз – тоже в какой-то степени искусство. Мне кажется, наши тётки должны оценить такой смелый девичник.

– А после стриптиза поедем в ресторанчик и спокойно там поговорим. Ну и, конечно, тщательно продегустируем предложения винной карты!

Программа получилась немного сумасшедшая, но… кто не рискует, тот не пьет!

…Такси подъехало за нами ровно в 20.00. Ну, то есть как такси… Внедорожник, за рулём которого сидел один из водителей, работавших на ферме Петровых-Васечкиных.

Мы с Людой до последнего сохраняли интригу относительно места проведения девичника и – главное! – основного предназначения этого самого места. Как ни уговаривали нас невесты, мы упрямо держали язык за зубами. Знаете, я вам так скажу: вот бы нам это умение молчать в некоторых других ситуациях. Но нет, в большинстве случаев мы трещим без умолку, разбалтывая всё, что можно, и нередко даже то, что никак нельзя. Язык без костей, что и говорить. А при моей бурной фантазии такое словоблудие вообще гибельно в ряде случаев. Меня сразу начинают подозревать во лжи, но я не вру… я просто немного придумываю, придаю реальности изысканный оттенок фантастичности.

Мы подъехали к клубу, и Роза с Валей, увидев вывеску, тут же начали закидывать нас вопросами: что да как? Они никогда до этого не были в клубе и понятия не имели, что там может происходить и как им себя вести. Я постаралась снять излишнее напряжение:

– Дамы, успокойтесь. Выпьем, попляшем, попоём – всё стандартно! Никаких особых правил поведения. Просто ведите себя естественно!

Мы заказали шампанское, выпили по бокалу, но Валя поморщилась:

– Девоньки, что-то совсем не мой формат. Может, что-нибудь покрэпше, а то мне немного не по себе в этом заведении. Вона вокруг молодёжь одна, сикалявки сплошные. А тут мы – покрасоваться пришли.

– Ой, Валя, ну не говори глупости. Мы, например, тоже постарше основного контингента, но ничего же, не тушуемся, – сказала Люда, стараясь привнести в свой голос как можно больше уверенности и бодрости. Но затем сглотнула, потупила взгляд и созналась:

– А вообще, да… Давайте что-нибудь таки покрепче. Коньячку, а?

– А давайте, бабоньки! Гульнём так, что мелкопузы эти от зависти скочепыжатся! Уперёд – веселью навстречу! – бойко призвала нас Роза и стукнула по столу ладонью так, что рюмки на нём подпрыгнули и, кажется, даже сделали тройной тулуп в прыжке. И тут же, словно по мановению волшебной палочки, у стола материализовались уже целых два официанта и наперебой стали советовать, какой коньяк лучше всего пить после шампанского, но до текилы.

Веселье началось и достигло своего апогея примерно через полчаса. Именно в это время к нашему столику под ритмично-эротичную музыку подкатили… трое довольно упитанных и изрядно пьяных мужчин: дамы, скучаем? Облокотившись на наш стол, один из джентльменов, пуская слюни прямо в Валин бокал, игриво предложил угостить нас и составить нам компанию.

Я шепнула Люде:

– Это что, твои стриптизёры?

– Нет, мои стриптизёры сейчас должны пританцевать, а это какой-то незапланированный подкат, который своими грязными намерениями может стать помехой чистому и красивому номеру…

– Что будем делать?

– Как что? Отшивать! – и громко обратилась к подпившей и нагловатой братии. – Э! Алё, гараж! Вы не видите, у нас тут вообще-то приличное общество – девичник. А вас тут не звали!

– А чоооойта? Мы тоже очень приличное обсчество! – обиженно засопели кавалеры и ещё сильнее приналегли на наш стол, зазывно улыбаясь, демонстрируя недостающие зубы и прекрасное воспитание.

– Люда! Какая ты… право… неопытная. Не так надо! – посетовала Валя, огорчённо качая головой. – Тут надо так!

Валентон поднялась, легко и изящно щепотью взяла воротник пускающего слюни ухажёра и резко потянула вверх. Мужчинка ойкнул и сложил руки на груди, как нашкодивший котёнок, которого приподняли за шкирку.

– Господа! – протрубила Валентон. – Вам, кажется, ясно и по-русски сказали, что наша дамская компания не нуждается в вашем обществе, каким бы приличным оно ни было. Кроме того, нам неинтересно ваше угощение, даже если оно для нас будет халявным. А если вы не понимаете по-русски, то Роза вам сейчас переведёт.

Валя выразительно посмотрела на подругу, Роза недоумённо пожала плечами, но, задумавшись на мгновение, откинулась на спинку стула, залпом махнула бокал коньяку, шумно и аппетитно занюхала огромным куском лимона, цыкнула зубом и произнесла:

– Уамэлюс дэзидэранс корнуа, эциам аурэс пэрдидит!55
  Camelus desiderbs cornua, etiam aures perdidit (лат.) – верблюд, желая иметь рога, потерял и уши. Иначе: много захочешь – последнее потеряешь (Эразм Роттердамский)


[Закрыть]

Мужчины смущённо захлопали глазками:

– Простите, кто пердит? Мы не… мы никогда!

Роза, выдержав мхатовскую паузу, обвела компанию взглядом и с удовольствием перевела:

– Верблюд, желая иметь рога, потерял и уши. Или, как говорят в моем семействе: хочешь скушать булку с маком, а получишь – хрена с каком!

Сдержав хохот, мы окинули мужиков таким взглядом, что они решили ретироваться без сопротивления, но при этом недовольно ворча:

– Ладно бы ещё понятно оскорбляли, а то всё с подвывертом каким-то, с этим… как его… особым цинизмом!

И тут мы расхохотались наконец, восторгаясь Розой:

– Но как? Откуда? Роза Соломоновна, вот так сюрприз! Ай, молодца, как ты их уела!

– Ну довольно, засмущали меня совсем! – отмахивалась от нас разрумянившаяся Розочка. – А вот как вам это: эрго бибамус66
  Ergo bibamus (лат.) – Итак, выпьем! (Заглавие и приветствие застольной песни Гёте).


[Закрыть]! Или, по-иному, давайте жахнем, мадамус! Ура!

И мы чокнулись бокалами, довольно смеясь.

Отчалившие от нас не солоно хлебавши джентльмены успели заметить, как к нам подошла группа очень красивых высоких молодых людей в чёрных костюмах и красных бабочках.

Несмотря на то, что я уже была увлечена предстоящим… сами понимаете, чем, краем уха я услышала, как один из удалившихся мужиков высказывал другому:

– Вот ты лошара! Я же говорил: бабам нравятся бабочки, а ты заладил: галстуки-галстуки… Тьфу… Из-за тебя таких красапетовок упустили!

Ну, а нам было некогда рассуждать, потому что подошедшая к нам четвёрка добрых молодцев была действительно великолепна. В зале приглушили свет, и в зажигательных латино-американских ритмах молодые люди начали своё действо. Роза и Валя сначала не поняли, что к чему, и даже пытались вежливо поздороваться с юношами, очевидно, приняв их за очередных официантов, но когда они скинули пиджаки, под которыми у них не было ничего… то есть как ничего… там были обнаженные торсы молодых аполлонов… все эти бицепсы, трицепсы и ещё какие-то цепсы… Вот тогда наши невесты поняли, в какое приключение попали.

Мы с Людой очень боялись, что Роза и Валя могут разозлиться на нас за это очень неоднозначное развлечение, но они оказались совершенно не ханжами, далёкими от плотских утех. Да, вначале дамы немного опешили. Получив в руки скинутый одним из стриптизёров пиджак, Валя сдавленным голосом произнесла: «Копать… мою картошку!», но быстро вошла в раж. Роза же, будто и ожидала нечто подобное, взвизгнула и крикнула: «Что, съели, малолеточки! Вам небось одежу такие красавцы не дарят», – обращаясь, очевидно, к молодым посетительницам клуба.

Рассказывать ли вам, как хлопцы танцевали и стягивали с себя одежу, оставшись в итоге в совершенно бесстыдных труселях и торжественных бабочках? Или лучше рассказать, как разгорячённые наши невесты слепо шарили в своих сумках, доставая кошельки, а затем засовывали купюры разного номинала в нижнее белье стриптизёров? Да-да, всё это было. Но знаете, как говорят: что было в стрип-клубе, навсегда останется в стрип-клубе. Тсссс… никому ни слова…

Отдуваясь и жарко дыша, мы приходили в себя после того, как, выполнив свой жаркий номер, молодые люди ушли, заработав, очевидно, неплохие чаевые. А сидящая поблизости какая-то девица намеренно громко сообщила своей подруге: «Во бабки дают!» Лучше бы она этого не делала, конечно.

– Бабки? А где ты тут бабку увидела, зая? – до жути сладко спросила её Валентон.

– А вы считаете себя девочкой, что ль? – ответила наглая профурсетка. – Вы, наверное, от избытка лет разваливаетесь совсем. А всё туда же – молодым телом полюбоваться. На старости лет.

– Я-то, может, и от старости разваливаюсь, а ты, девонька, от избытка алкоголя, небось, даже станцевать не сможешь!

– А вы хотите баттл? – расширила от удивления глаза девушка.

– Можно и батл, да хоть два. И после двух батлов я буду держаться на ногах лучше, чем ты, – с напором ответила Валя, имея в виду под батлом бутылку спиртного.

– Валяяяя, она хочет с тобой в танце сразиться, – подсказала я.

– Говно вопрос! Пойдём! – с вызовом сказала Валя и пошла по направлению к сцене.

Группы поддержки обеих участниц оправились за ними. Ведущий вечера был в радостном шоке от того, что в их довольно замызганной программе появился этот луч света:

– Други, – объявил он, – внимание-внимание! Беспрецепт… беспринцип… беспрецедентное событие на этой сцене! Танцевальный баттл двух поколений: юной и гибкой милой Милочки и пугающей своей красотой величественной Валентины! Мы определим победителя битвы по вашим аплодисментам!

Под незамысловатую клубную композицию Милочка действительно показала чудеса гибкости молодого тела. Правда, в неумелой попытке зачем-то покорить шест для стриптиза она навернулась раза два, а затем, исполняя номер «змея выворачивается наружу», запуталась в себе так, что её подруге пришлось подняться на сцену и распутать несчастную танцовщицу. Жиденькие овации и несколько посвистов – достойная награда такому танцу.

Валя попросила поставить для неё какую-нибудь турецкую мелодию и исполнила настоящий танец живота. Учитывая внушительные Валины габариты, это выглядело очень впечатляюще и масштабно. Надо отдать ей должное, тренировки в арабских отелях не прошли даром, и, если отбросить все нюансы, танец был исполнен по всем правилам. В конце номера Валя повернулась к публике спиной и мощно потрясла своим величественным задом. Благодаря чему, очевидно, и заслужила шквал аплодисментов и с десяток приличных и не очень криков разгорячённой аудитории.

На этой победной, мажорной ноте мы покинули сие заведение, которое было нам более неинтересно, и переместились в небольшой уютный ресторанчик, камерный и спокойный – самое то, чтобы перевести дух и прийти в себя после бурных впечатлений клуба.

Удивительно, как быстро нам становятся родными люди, ещё недавно совершенно незнакомые. Вот, например, Роза. Ещё несколько недель назад она ворвалась в нашу жизнь, как ураган невероятной силы. Кто же тогда знал, что сила эта – не разрушительная, а созидательная. Впрочем, мы уверены, что и сокрушать она может так же легко, играя словами на своём радостном, солнечном и очень щекотном, будто кто-то водит пёрышком по пяткам, говоре.

Умная, ладная по стати и по сути, весёлая и неугомонная, Роза оказалась настолько живой, органичной и прямолинейной, что невозможно было даже заподозрить в ней хоть какую-то двойственность натуры. И поэтому доверять мы ей стали сразу, безоговорочно и на все сто процентов. И приняли её полностью и целиком – и записали не в «давайте дружить семьями», а однозначно и бесповоротно – в кровные родственники. А заодно с ней – Софу с Борей («Не дети, а чистый клад!» – восхищалась Валя) и Якова Моисеевича.

О чувствах этих немолодых уже людей, довольно поздно встретивших друг друга, можно было рассказывать бесконечно. Главным поэтом их отношений был Яков Моисеевич. Роза Соломоновна же не являлась сторонницей выплёскивать наружу чувства, как-то показывать их окружающим и возлюбленному, но разве не главный показатель настоящей любви – их дети? Софа появилась в первый же год их знакомства. Любимый, желанный ребенок. Да-да, желанный, потому что и Яша, и Роза едва ли не в день встречи – каждый про себя – решили: вот оно, моё счастье, дитятко бы теперь ещё! Вселенная их услышала и очень шустро выполнила заказ.

И несмотря на неумение или нежелание лишний раз демонстрировать свою любовь, накануне свадьбы и благодаря расслабляющему действию коньяка, Роза, как она сама говорит, «рассиропилась» и не смогла сдержать сентиментального настроя:

– Знаете, девоньки, мы же с Яшей душа в душу… Душа в душу… Но я-то баба с каким характером, шо аж глаза повылезают у самой иногда, шо я творю! Ой, и как он терпит только иметь со мной семейную жизнь! Но и сам иногда норов свой показывает, не уступает. А мне, сами понимаете, попробуй не уступи! И вот, бывает, поцапаемся. Он мне: «Всё, Розалинда, у меня шабат!» Я ему: «А у меня тогда сиеста». И садимся в разные углы: он в кресле читает газету, я на диване штудирую книгу по засолке огурцов. Не разговариваем! Стреляем друг в друга колкими взглядами, аж прожигающими насквозь. Накатывают сумерки. Он не включает свет, потому как – шабат. Я – из вредности. Так и сидим сычами, пыримся друг на друга сквозь темноту, пока не задремлем. А потом я просыпаюсь, расстилаю кровать, бужу его и сообщаю: мол, кашрут не запрещает спать в нормальной человеческой постели. Он улыбается, смотрит на меня близорукими сонными глазами, а у меня, девоньки, – Роза шмыгнула носом и стряхнула предательскую слезу, – внутри всё щемит от нежности. И я думаю: ну какой же он у меня родной… Сладкий, как никогда не кончающаяся защёчная конфета… Вечное лакомство…

Мы зашлись во всхлипах, промакивая глаза жёлтыми бумажными салфетками.

– А я… А я… Понимаете, я же вообще с Веней никогда бы не дошла до свадьбы, с его-то скромностью и моей неприступностью, если бы не вот эта охламонка, которая в кои веки, да ещё так неожиданно, нагрянула к старой больной тётке. Молчи! – зыркнула она на меня, и мне пришлось опустить глаза. – Да, старая и больная – была! А теперь я снова молодая, здоровая, попрошу отметить – невеста! – И Валя отточенным движением поправила вверх сначала свой королевский бюст, а затем пышную кудрявую прическу.

Вечер был томным, по-настоящему девчачьим, как нам казалось. Но кому-то он, наверняка, казался мальчуковым, потому что наши дорогие мужчины, разумеется, устроили себе мальчишник. Для начала они проводили его, согласно всем канонам мужицких посиделок, в бане, а затем, по окончании горячительной жидкости, перебрались в Валин дом, в котором всегда было чем поживиться охочему до алкоголя человеку.

Когда мы вернулись, дом нас встретил тёмными пустыми окнами. Неужели наши дорогие мальчики поехали ещё куда-то кутить?

В доме отчётливо пахло палёным, и это нас насторожило. Но гораздо больше насторожила картина, которую мы узрели в комнате: там в кромешной тьме на диване сидела в рядок понурая мужская братия.

– Таааак, – голосом, не обещающим ничего хорошего, произнесла Валя, – и что у нас произошло?

– Ничего, Валенька, ты только не переживай, ладно? – заюлил Вениамин.

– А чего мне переживать? Сразу видно: всё в порядке! – загромыхала хозяйка дома. – Только темно и горелым пахнет. Признавайтесь сразу: что вы спалили? Проводку?

– Валя! Всё хорошо! Проводка в целости и сохранности, просто пробки немного выбило! – вскочил мой муж и нетрезво завалился на бок.

– А чего воняет тогда так, а? – взвинтилась Люда, подбоченясь.

Диванная компания сдвинулась и вытеснила из себя Якова Моисеевича. Видимо, ему предстояло быть парламентёром. Яков Моисеевич тоже слегка покачнулся, но удержался на ногах и поведал нам:

– Ну тут вот какое дело, девочки… Мы пришли сюда, дабы продолжить наш небольшой кутёж в честь завтрашнего торжества.

– Вот и надо было завтра торжествовать! – прикрикнула Роза, но Люда её одёрнула: давайте выслушаем. А история была такова.

…Мужчины добыли в подвале наливочки и самогончика и сели за стол мирно побеседовать за жизнь. Кому-то из них пришла на нетрезвый ум на удивление здравая мысль: проверить на работоспособность аппаратуру, приготовленную для свадьбы, чтобы назавтра не облажаться, если вдруг что. Зачем надо было сразу включать все усилки, фонари и другие приборы – это один вопрос. Но вот зачем Вове одновременно с этим приспичило приготовить поп-корн в микроволновке? Именно это, как утверждали остальные участники, и послужило причиной замыкания. Вова отчаянно пытался исправить свой косяк – и полез в щиток, что вызвало очередную волну недопонимания: ведь Вовчик совершенно не имел навыков электрика. Ну и долбануло его хорошенько, а пробки приказали долго жить.

Народ попереживал немного, но время терять даром было крайне недальновидно, и, притащив свечи, мужчины устроили себе некое подобие романтической обстановки.

В приятной беседе, сопровождающейся периодическим поднятием бокалов, выяснилось, что Веня очень боится завтрашней церемонии. Почему?

– Мужики, ну так я это… ни разу ни… в смысле, не женился. И как это всё происходит? Какой, так сказать, процесс? А что если я сделаю что-то не то? Или скажу какую глупость? Опозорю себя и Валюшу. Ой, что будет тогда!

– Я тоже не совсем в курсе, но теоретические знания всё-таки имею, – поправил очки на носу Яков Моисеевич.

– Не ссы, Вениамин, сейчас мы тебя от… отдрессируем! – пообещал Артём. – А ну давай, народ, преподадим жениху основы брачного искусства! Так, Вован, ты будешь невестой.

– А что сразу я? – обиделся Вовчик.

– Окей. Яков Моисеевич, роль ваша! И не надо благодарностей, всё справедливо!

– Но как-то нереалистично, друзья! Где же костюмы, где сценарий? – требовал потенциальный «невест».

Последователи школы Немировича-Данченко Тёма и Вова принесли Валину фату, водрузили её на голову Якова Моисеевича и радостно захлопали в ладоши: вы прелестны в этом «вуалё»!

Рядом с невестой поставили Веню-жениха.

– Вы прекрасно смотритесь вместе, – хохотнул Тёма, – а теперь, собственно, практика.

Артём прокашлялся в кулак и торжественно начал про «Дорогие брачующиеся…» Дело дошло уже до обмена кольцами, когда Веня нечаянно («Честно слово, случайно!» – клялся он Вале) уронил монетку, олицетворяющую кольцо. Он взял свечу, нашарил под столом пропажу, нелепо виляя задом, поднялся и… слегка оступился («Просто пол был скользкий!»). Взмахнув рукой с подсвечником в попытке удержать равновесие, Вениамин Фомич огоньком свечи задел край фаты на Якове Моисеевиче…

– Ёшкин дрын! – вскрикнул он. – Полундра!

Но лёгкий фатин уже вспыхнул и был уничтожен огнём почти одномоментно… Словно его и вовсе не было. Яков Моисеевич – вот же реакция! – успел-таки скинуть фату с головы и кинуть пылающее белое облако в мойку.

Тема удручённо обозрел картину и разочарованно выдохнул:

– А ведь дело шло к первому поцелую молодожёнов! Как всегда – на самом интересном месте…

…Сказать, что Валюша была расстроена, – не сказать ровным счётом ничего. Она рыдала. У неё была самая настоящая предсвадебная истерика. Мы пытались её успокоить, но куда там! От наших утешений она заходилась в ещё более громком плаче.

– Валя, ну что ты, наплевать на эту фату! Это не главное! – старалась привести «веские» аргументы Роза.

Но Валя ревела, подвывая, а между всхлипами повторяла одно и то же: «Свадьбы не будет!»

– Ну почему? Почему? – бесилась Люда. – Ну подумаешь, фата!

– Ах, тебе подумаешь? – вдруг зашипела Валюша. – Может, тебе это так – фиииить, ерунда какая-то. А я хочу по-настоящему замуж, ясно? На прошлой своей свадьбе я напялила на голову страшное убожество – потому что это ужасное нечто купила моя мама. Как я могла её обидеть? А теперь я хотела надеть обычную белую фату, без всяких выкрутасов и рюшей – чтобы жизнь моя пошла такая же гладкая и спокойная. Ясно?

А что тут было неясного. Совершенно понятное и законное девочковое желание.

– Давайте из тюля смастрячим фату? Я хорошо умею шить, – предложила спасительница Роза.

Валя подняла мокрое красное лицо:

– А это вариант… Может, что-то и получится…

– Не что-то, а самая настоящая ровная и прекрасная красота! – просияла Люда.

– Вот только… не хочу вас огорчать, – заламывая руки, сообщила я. – Но если вы помните, мы пару дней назад сдали в химчистку все тюлевые шторы из нашего и Вениного дома. Отвезли их в город. А химчистка закрылась по каким-то техническим причинам… и вот…

Валюша вздрогнула, глубоко вздохнула и снова упрятала лицо в ладони, содрогаясь в рыданиях.

– Блинский мох! А у меня в доме вообще только гардины и жалюзи, – с сожалением констатировала Люда.

– Так! Командовать парадом буду я! – решительно заявила я, изрядно уставшая от пусть и обоснованной, но неприятной истерики. – Не может такого быть, чтобы во всём селе не было красивого тюля! Завтра, пользуясь недавним опытом зазывалы, пройдусь по соседям и аккуратно приватизирую необходимый нам материал. А сейчас всем спать! Утро вечера мудренее, – скомандовала я.

– Моя девочка! – гордо произнесла притихшая Валя. – Сразу видно, чьё воспитание! А вы что вылупились? Сказали же – по койкам! И товарищей своих прихватите, – скомандовала Валюша Розе и Люде.

Мы улеглись по кроватям, а через голые окна на нас смотрела весёлая ярко-жёлтая луна, слегка качаясь в своём небесном танце. Или это не луна качалась, а… ой, да не важно, что-то я разговорилась… Спать… Спать.