Текст книги "Мой чужой папа"

Глава 26

Ася

Нет никаких иллюзий! Босс просто перепутал меня с женой. Вернее, он привык просыпаться в её компании, поэтому и потянулся в привычном жесте…

Щёки покраснели ещё сильнее. По телу пробежали мурашки, кожа словно вновь ощутила на себе горячее дыхание мужчины, его ладони, которые гладили и сжимали одновременно, его пальцы, которые так стремительно приблизились туда, куда не стоило. Я еле смогла удержать стон удовольствия и, кажется, всё-таки выгнулась бёдрами ему навстречу. Всё во мне стремилось к этому!

О нет, нет!

Быстрым хлопком по щекам я немного отрезвила себя, но выбросить из головы Леонида Григорьевича не удалось! Я до сих пор чувствовала его пальцы там. Просто ужасно! Даже хуже, чем ужасно!

– Это просто физиология! – уверяла я себя, сбрасывая одежду. У меня уже несколько месяцев не было секса. Врачи не рекомендовали близость на последних сроках из-за тонуса матки, и я просто ужасно соскучилась по мужской ласке!

– Да, именно так! – Кусая губы, я закрылась в душевой кабинке и включила воду. Надо смыть с кожи прикосновения босса, может, тогда и жар желания уйдёт!

Упругие струи воды били по моей коже, болезненно-сладко отдаваясь внизу живота, а вспененная душистым гелем мочалка делала ещё хуже. Меня словно било разрядом тока.

Такого в моей жизни ещё не случалось! Это ведь пусть и крышесносный, но всего лишь один поцелуй да минутная ласка. Разве могут они настолько возбудить? Борису требовалось гораздо больше времени, чтобы довести меня до такого состояния.

Мысль о муже заставила меня и вовсе застонать от разочарования. Какая же я негодяйка! Как я могла? Не давая себе времени на раздумье, резко повернула ручку крана, и на мою голову обрушилась ледяная вода.

Я стойко выдержала несколько минут, а затем пулей выскочила из душа. До красноты оттирая предавшее тело банными полотенцами, я злилась на саму себя. Моя жизнь и так стремительно летит под откос! Я почти ничего не контролирую в ней сейчас. Просто бросаю все силы ради минимального – держаться на плаву и не утонуть. Для полного душевного раздрая мне ещё не хватало влечения к Горынычу!

– Так, соберись! – подстегнула я сама себя и умылась холодной водой. Лицо уже не казалось настолько красным, но меня выдавал перепуганный взгляд. – Я должна сделать вид, что ничего не было! Показать, что я взрослый человек, который способен принять столь щекотливую ситуацию и идти дальше!

Мысленная речь к самой себе помогла успокоиться и, гордо расправив плечи, я наконец-то покинула своё убежище. Мне предстоял завтрак в компании босса!

Или нет…

Я окинула взглядом гостиную и не заметила Леонида Григорьевича. Разочарование сдержать не удалось. Мне хотелось встретиться с боссом лицом к лицу. Сейчас, когда я настроена к любым его словам, когда готова их выдержать.

Фантазия услужливо рисовала, как Горыныч с невозмутимым лицом, вновь позабыв о тактичности, заверяет меня, что произошедшее, безусловно, ошибка. При этом не забыв танком пройтись по моей самооценке. Я поморщилась, вспоминая все его претензии к моей фигуре. Сейчас я бы всё это выдержала, а вот когда произойдёт новая встреча – не уверена.

Леонид в последнее время часто застаёт меня врасплох: то я сплю, то кормлю Николашу, то просто настолько ухожу мыслями в работу, что не сразу возвращаюсь в реальность. Конечно, существовала вероятность, что босс прислушается к моей просьбе не поднимать эту тему и забыть всё.

Я присела на диван и обняла огромного медведя. С ним под боком становилось как-то спокойнее. Всё-таки зря я в самом начале не обрадовалась ему.

Мой живот заурчал, и я перевела взгляд на журнальный столик. Там всё ещё стоял завтрак, который принесла нам Зинаида. Кофе, отварные яйца, лёгкий салат и несколько пышных круассанов остались нетронутыми. Горыныч даже ничего с собой не прихватил, чтобы перекусить на бегу. Даже глоток кофе не сделал.

В гостиную вошла помощница. В её руках было кухонное полотенце.

– Убежал, – грустно улыбнулась Зинаида и тут же спохватилась: – А ты поешь! Скоро наш богатырь проснётся и потребует мамочку!

– Спасибо, тётя Зина, – тепло поблагодарила я женщину. – Даже не представляю, как бы я справилась без вашей помощи. Вы так заботитесь о моём сыне, что не знаю, как вас и благодарить!

Женщина тепло засмеялась.

– Ну что ты, Асенька, мне это в радость! Дети выросли, разлетелись кто куда. Вот в прошлом году старший сын с внуками уехали в Канаду жить, а младший только о работе и думает! Не скоро я ещё внуков от него дождусь. Дочь в другом городе живёт, только на праздники и видимся. Так что вы с Николашей моя отрада. Женщина так устроена, что испытывает потребность заботиться о ком-то и отдавать свою любовь.

Кряхтение Николаши в радионяне прервало рассказ Зинаиды. Я хотела уже встать с дивана и поспешить к сыну, но женщина остановила меня.

– Кушай-кушай! Я сама схожу, переодену мальчишку и принесу сюда.

Откуда только у этой, казалось бы, немолодой женщины столько энергии? Мне вот её постоянно не хватало. Чашка кофе заманчиво стояла совсем рядом, но я потянулась к стакану тёплого молока. Как бы мне ни хотелось получить заряд бодрости, Николаше кофе будет во вред. Постная каша на воде, без масла – то ещё удовольствие, но зато у моего ребёнка не болит животик. Яйца всмятку и круассан с сыром и шпинатом прекрасно сгладили безвкусную основу моего рациона.

Сынулю принесли как раз тогда, когда я доедала. Стоило мне увидеть своё маленькое чудо, как все смущающие мысли о боссе вылетели из головы. Как можно думать о каком-то другом мужчине, когда вот, у меня на руках, лежит идеал?

Глава 27

Лео

Пока я раздумывал, как себя вести и почему жена такая ласковая, Валя потянула меня на кухню:

– А я тебе кофе приготовила! Заранее загрузила, а как увидела машину, то сварила… Кстати, а где твой «порше»? Одолжил кому-то? Идём! Наш ритуал, помнишь? Я какао, а ты – кофе. Как в первое свидание!

Я позволил усадить себя за стол и хмуро посмотрел на чашку. Почему-то на сердце заскребли кошки. Что это? Чувство вины? Валя уткнулась в свою кружку, я же осторожно пригубил горячий горький напиток. Проворчал:

– Вкус какой-то… странный.

– Новый сорт, – белозубо улыбнулась Валя и, отставив чашку, опёрлась локтями о стол, демонстрируя мне роскошное декольте. – А ещё у меня новое бельё! Выскажешь своё мнение?

Так и подмывало спросить, что на неё нашло, ведь ещё вчера она вывалила на меня столько, что до сих пор передёргивало от воспоминаний. Да ещё и перед коллегами. Но сегодня снова превратилась в ласковую домашнюю кошечку, и это настораживало. Лучше бы посуду била. Я допил кофе и, поднявшись, сообщил:

– Я в душ и на работу.

Она направилась за мной, явно желая присоединиться в ванной, когда я, положив ладонь на ручку двери, замер. Обернувшись, будто вскользь заметил:

– Кстати, тебе придётся поискать нового дизайнера.

Валя побледнела, как стена. Ярко накрашенные губы дрогнули:

– Как нового? П-почему?..

– А вот так. – Я вошёл в ванную и, раздеваясь, скидывал под ноги помятую одежду. – У меня есть доказательства, что «Ланги» были украдены им. Заявление уже в полиции, так что в ближайшее время мистер штаны в обтяжку будет критиковать цвет тюремных стен.

Стянул носки и с любопытством посмотрел на жену:

– Зачем обманула, что выбросила?

Валя, тут же взяв себя в руки, воскликнула:

– Лео, прости! – Бросилась ко мне и обняла: – Он не крал! Прошу, забери заявление…

Я застыл на месте.

– Что?

Валя подняла голову и жалобно посмотрела на меня:

– Это я… Я отдала ему твои «Ланги»! Да, я поступила глупо, но Боря захотел именно их.

Я окаменел от услышанного, даже не поверил ушам. Отдала мои любимые часы… дизайнеру?!

– А что же ты ему дом не отдала? – жёстко спросил я. – Или код от банковского счёта?

– Потому что он хорошо поработал! – с лёгкой злостью выдохнула она и отодвинулась. – Мне… хотелось отблагодарить, а он попросил часы. На время… – Вскинула на меня глаза и заявила: – Всего неделя, и он вернёт! Боре нужно было произвести впечатление на нужных людей.

– Пыль в глаза пустить, – саркастично хмыкнул я и покачал головой: – Вот только «нужные люди» не идиоты, Валь. Я каждый раз вижу, что за субъект твой Боря. По его одежде, по манере разговаривать, по жадному взгляду. Часы могут обмануть лишь тех, кто не отличит подделку от настоящих «Лангов», а в этом случае нет смысла надевать оригинал.

– То есть, – взмахнула ресницами Валя, – часы ему не помогли?

– Скорее помешали, – включая воду, пояснил я. – Я бы точно насторожился при виде «Лангов» на руке человека, подобного твоему дизайнеру. Либо вор, либо мошенник.

– Идиот… – пробормотала Валя и, подняв на меня глаза, поправилась: – Идиотка! Я такая глупая! Хотела помочь, а только помешала. Ты простишь меня?

– Угу. – Я вошёл в кабину и прикрыл двери, чтобы Валя не вздумала пойти за мной. – Сегодня получу свои «Ланги» и сразу прощу.

– А заявление отзовёшь? – перекрикивая воду, уточнила Валя.

Я лишь хищно ухмыльнулся. И не подумаю. Этот прощелыга должен как следует испугаться, чтобы больше и мысли не возникло вымогать брендовые вещи у добрых хозяек. Хорошо устроился! Мало того, что деньги выжимает за свои так называемые услуги, так ещё и бесплатный «прокат» себе сообразил.

Но жизнь потихоньку налаживалась. Скоро мои часы будут на руке, а Валя и не думает обвинять в том, что завёл женщину на стороне: наверное, успокоившись, подумала и поняла, что это невозможно. Вспомнила, наконец, о том, что я не способен иметь детей!

Да, всё возвращалось на круги своя. Японцы прилетели раньше, но Ася отлично поработала, и нам есть что им предоставить. Я уверен в контракте на девяносто восемь процентов.

Вымывшись и побрившись, вышел из ванной комнаты и направился в гардеробную. Надевая «Патеки», подумал, что почти привык к ним. Не будь «Лангов», наверное, носил бы чаще. Выбрал к ним классический серый костюм с фиолетовой сорочкой и внезапно решил вместо галстука надеть сегодня шейный платок. Дерзко и стильно, – пусть «дизайнер» поймёт, как должен одеваться бизнесмен, чтобы показать партнёру надёжность его вложений и дать намёк на креативность.

Поцеловав непривычно притихшую жену, вышел из дома. Шолов всё ещё не вернулся, пришлось самому садиться за руль. Чтобы быть свободным в обед, завернул в полицейский участок перед офисом и, встретившись со знакомым Вити, протянул руку:

– Золотов. Я по поводу часов.

– Ждём вас, – заулыбался мужчина средних лет с подтянутой фигурой и военной выправкой. – Ваш «дизайнер» такой цирк с конями тут устроил… Ребята развлекаются.

– Не удивлён, – буркнул я.

В ожидании, пока подготовят документы и приведут задержанного, достал планшет – я оставил Асе свой ноут, чтобы она доделала нюансы, – и ещё раз перепроверил договор. Вроде можно представить его адвокату господина Ямагути для предварительного ознакомления. Конечно, потом последуют правки от них.

Когда привели Бориса, тот не поднимал головы. Слушал молча, со всем соглашался. Я лишь кривился: нет смысла оправдываться, когда за дело берётся Виктор. У друга настоящий талант находить неопровержимые доказательства, даже в таком скользком деле, как шантаж. Дизайнер готовился сесть, но ещё не смирился с этим.

– Часы не вымогал, – упрямо твердил он. – Мне их подарили.

Я же, отключив свой гаджет, задумчиво осматривал вещи задержанного: планшет, часы, каталоги…

– Позволите вызвать вашу жену для дачи показаний? – осторожно уточнил следователь.

Я приподнял брови:

– Конечно. – Вале достаточно подтвердить, что Борис попросил у неё «Ланги», остальное за Виктором. – Могу я получить часы?

– Ну… – замялся полицейский. – К сожалению, нет, это улика. Вы получите их сразу, как закроем дело.

Я решительно поднялся: это будет совсем скоро. Да, теперь в моей жизни всё станет так же просто и понятно, как раньше. Дело за малым – повторить тест ДНК и заключить договор с японцами.

Зазвонил сотовый. Извинившись, я ответил Шолову:

– Я в полицейском участке.

– А ваш сотрудник в реанимации, – сухо сообщил мне женский глосс. – Произошла авария. Вы сможете подъехать?

Глава 28

Ася

Отпускать Николашу от себя было сложно, но работа уже ждала меня. Сегодня прилетает господин Ямагути и мне необходимо закончить перевод договора. Леонид Григорьевич рассчитывает на меня, и подводить его я не собиралась. С тяжёлым вздохом улыбнулась сыну, поцеловала его в пухлые щёчки и передала Зинаиде. Она заметила:

– Погода хорошая, мы пойдём несколько часиков на улице погуляем.

Я невольно посмотрела в окно. Солнышко светит, ветки деревьев не шевелились – ветра нет. Мне самой захотелось взять Николашу и прогуляться с ним в коляске по аллее. Ведь это так естественно, так правильно!

В такие минуты я чувствовала себя ужасной матерью! Сын меня совершенно не видит! Я целыми днями с бумажками. Зинаида занимается всем сама – купает малыша, гуляет с ним, и на улице и дома возится целыми днями, даже обрабатывает пупок и следит за состоянием кожи. Я лишь кормлю его. Непрошеные слёзы брызнули из глаз.

– Асенька, ну что ты? – мягко обняла меня за плечо Зинаида. – Брось плакать, ещё молоко перегорит, и Николашу напугаешь. Смотри, он уже скривился. Чувствует настроение мамочки!

Я опустила взгляд на сына. Он действительно кривил свой носик и хмурил бровки, словно собираясь громко разрыдаться.

Материнский инстинкт победил надвигающуюся истерику, и я стала целовать своему красавчику щёчки. Николаша заулыбался, гордо демонстрируя беззубый рот.

– Ну всё, мы пошли одеваться. А ты, Асенька, работай и не волнуйся.

Я коротко кивнула. Действительно, пора заняться делом. Чем быстрее мы подпишем договор, тем быстрее я получу свои деньги и смогу насладиться материнством. Фантазии о том, как я сама пеленаю сына, играю с ним, гуляю с коляской на улице и купаю перед сном, грели моё сердце и придавали энтузиазма.

Листки бумаг шуршали, мои пальцы летали по клавиатуре. Я оторвалась лишь на миг – помахала рукой Зинаиде, когда та уходила с Николашей на прогулку.

Следующий час выпал из жизни. Я печатала и перечитывала блоки, делала пометки и вносила свои предложения для Леонида Григорьева. Мелодия звонка застала меня врасплох. Ещё больше я заволновалась, увидев мамин номер. Я всё оттягивала разговор с родными. Невозможно не понимать, что они будут волноваться, а сказать правду духа не хватит.

Несколько секунд я смотрела на экран, а затем приняла вызов.

– Привет, мам.

– Ну, здравствуй, моя хорошая. Как ты? Как там наш пузожитель? Что врачи говорят? Ты уже немножко перехаживаешь. Я несколько раз звонила, но номер был недоступен…

Голос мамы был полон заботы и волнения. Нужно было раньше позвонить. Что я за дочь такая? Конечно, найти себе оправдание можно, но ведь набрать несколько цифр на сотовом – дело нескольких секунд, а их у меня для близкого человека не нашлось. От этого стало стыдно и совестно.

– Не волнуйся, мамочка. Пузожитель уже вполне самостоятелен. Врачи говорят, что всё в норме: вес набирает, растёт…

– Ох, так ты уже родила? Отчего ж не позвонила?! Мы что, с отцом чужие тебе, что ли?

На том конце трубки послышались всхлипы. Я молча закусила губу. И правда ведь, виновата. Надо извиниться, объяснить, только слов подобрать не могла.

– Как уехала, так о нас и забыла, – сквозь слёзы обвиняла мама. – Только на праздники и звонишь. А когда в последний раз приезжала – уже и не вспомнить.

– Мам…

– А что, неправду говорю? Ладно. Живы, здоровы, и то хорошо. Как внука хоть назвали?

– Николай. Мам, прости меня! Просто работы много, вот редко и удаётся выбраться к вам, но я исправлюсь, честно! Николаша чуть-чуть подрастёт, и мы к вам на месяцок приедем погостить.

Мама перестала всхлипывать.

– Правда? – обрадовалась она и тут же запереживала: – А что Борис скажет? Помнится, ему наш город не понравился. Он же тут за месяц зачахнет.

– А мы без него приедем, – уверенно ответила я, уже решив, что как только закончу работу у Горыныча, то сразу и поеду к маме. Может, там и останусь. Год-другой, пока Николаша подрастёт, можно и у родных пожить. Да и деньги медленнее уходить будут.

– Отпустит? – засомневалась мама.

– Отпустит, – улыбаясь, ответила я.

Даже легко как-то на сердце стало, что не придётся выпрашивать разрешения у Бори.

Слишком уж ярко я помнила эти молчаливые ссоры. Муж недовольно хмурился, то и дело поджимал губы и становился до ужаса привередливым. То суп пересолила, то на работе задержалась, то рубашка не так выглажена… Он саботировал моё решение и испытывал меня на прочность.

Бывали моменты, когда я не выдерживала и сдавала позиции. Звонила маме, извинялась, рассказывала о завалах на работе, о внезапных форс-мажорах. И Борис вмиг менялся, становился добрым и заботливым, мурлыкал мне на ушко слова нежности, и я всё забывала.

Только сейчас я вдруг осознала, как умело муж манипулировал мной. Словно пелена с глаз слетела!

– Мамочка, мы с Николашей обязательно приедем, даже не сомневайся! А папу за меня поцелуй. Скажи, что скучаю и люблю.

– Хорошо, Асенька. Ты внучка́ нашего тоже за нас поцелуй, пришли фоточку в «Одноклассники»!

Попрощавшись с мамой, я несколько минут сидела словно оглушённая. Вся совместная жизнь с Борей пролетела у меня перед глазами, но смотрела я на неё уже без розовых очков. Сколько раз я уступала мужу, который и не думал считаться с моими интересами и нуждами! Сколько раз молча проглатывала обидные слова его матери, а муж стоял в стороне, даже не думая меня защищать! Сколько раз…

Господи, зачем я собираюсь сохранять такую семью? Он всё решил, так пусть уходит. Нам с Николашей не нужен такой папа! Мой сын заслуживает лучшего. И я тоже.

По щекам потекли слёзы, но сейчас они не обжигали, а напротив, залечивали мои раны. Отрезвляли и стирали все прошлые печали. Как дождь смывает пыль с асфальта, поливает растения и насыщает влагой землю, так и слёзы исцеляли моё сердце.

Глава 29

Лео

Авария?! Сердце бухнулось в рёбра, перед глазами встало улыбающееся лицо Шолова на каком-то из корпоративов, куда он заявился, вопреки этике, со всем семейством. Я тогда влепил ему выговор, но позволил жене и детям остаться. Было приятно смотреть на их тихое счастье. Полноватая милая женщина смущённо улыбалась и постоянно одёргивала персикового цвета платье. Цвет запомнил, потому что он совершенно нелепо ей не шёл. И дети, два сорванца, которые выглядывали из-за отца и смотрели на меня, как на Карабаса-Барабаса. Несложно представить, что обо мне говорят по вечерам за семейным столом.

Всё это пронеслось как миг, а в ушах звучали слова «в реанимации». Я отправил Петю отвезти «Порше» в ремонт, а надо было вызвать эвакуатор – я же слышал странный шум. Вина сжала грудь, не давая дышать.

Цапнул со стола полицейского планшет и проговорил деревянным голосом:

– Мне придётся срочно уехать. Пришлю адвоката.

Преступление и наказание дизайнера отошли на второй план, даже предстоящая встреча с адвокатом японцев стала не такой уж важной. Я прыгнул в автомобиль и газанул так, что меня окружили возмущённые сигналы. Что сказать жене Шолова? А его детям? Твою мать, и как я не вспомнил про эвакуатор?!

Казня себя, мчался по дороге и по пути звонил всем, кого мог вспомнить.

– Не волнуйся, Леванид, – успокаивал меня Дмитрий Деомарович. – Я сейчас всё узнаю, и если будет нужен специалист… Ты меня знаешь!

– Спасибо, – с облегчением поблагодарил я. Наш семейный доктор обладает необыкновенным дружелюбием, знакомые у него есть даже в Кремле. Если сказал – найдёт, значит, Шолова с того света достанут. Мне останется лишь оплатить счёт.

– Глеб, твою мать, – через минуту рычал я на снова пропустившего планёрку зама, – уволю на хер, если так и дальше пойдёт! – Он пытался оправдываться, но я переключился на вызов от адвоката. – Да, Миш. Как отпустили? Что сделала моя жена?!

Я даже по тормозам ударил. Мало того, что Валя засвидетельствовала, что отдала часы по доброй воле, так ещё и расписку написала? Она что, назло мне это делает?! Скрипнул зубами до ноющей челюсти и процедил:

– Хорошо, это потом. Свяжись с адвокатом японцев и постарайся развлечь его… – Я завернул на парковку больницы. – Ну, скажем, полтора-два часа. Я приеду, как решу вопрос с Петей… И надеюсь, ты сумеешь растянуть время так, чтобы мистер Ямагути не передумал с нами работать!

Миша уверил, что не подведёт, и в парне я не сомневался. Поднявшись в реанимацию, нашёл ведущего Шолова доктора. Выслушав не особо радостные новости, выдохнул с некоторым облегчением:

– Множественные переломы. Я уж подумал…

– Недели две он пролежит у нас, – сурово отрезал врач и поспешил по своим делам. Я же заглянул в палату, убедился, что Петя дышит и, чертыхнувшись, набрал Дмитрия Деомаровича.

– Жду вас, чтобы передать больного.

– Да, Леванид, – важно ответил тот. – Еду и везу одного специалиста…

– Хорошо, – не стал дослушивать я. Желая поработать, пока есть время, осмотрелся в поисках спокойного места, где можно присесть, но ко мне подошёл полицейский.

– Вы владелец «Порше» номер?..

Я выслушал запрос по форме и кивнул. Под ложечкой нехорошо засосало. И интуиция не обманула. После разговора с полицейским позвонил Виктору.

– Я не виноват, что дизайнера отпустили! – тут же начал оправдываться он. – Твоя Валентина примчалась, как ракета, и даже не поленилась нотариально заверить дарственную на «Ланги»…

– Грёбаные часы тут ни при чём, – зло перебил я. – Вить, на моей машине скрутили гайки… Те, что на колёсах. Не совсем, но достаточно, чтобы спровоцировать аварию.

– Хера се, – не сдержался друг. – На тебя покушались?! Надо заявить в полицию.

– Они в курсе, – сухо ответил я и приказал: – Поезжай на мою городскую квартиру и сними записи с камер. Единственно, когда это могли сделать – прошлая ночь и только там. Я хочу посмотреть, что за «доброжелатель» открыл на меня охоту.

– А у тебя есть подозрения? – деловито поинтересовался Виктор. – Кто мог это сделать?

– У нас на носу контракт с японцами, приятель, – не питая иллюзий, жёстко ухмыльнулся я. – Это миллиарды долларов и десятилетия сотрудничества. Недовольные могли найтись и с нашей стороны, и с их.

– А личные мотивы? – допытывался друг.

– Нет таких, – уверенно отрезал я.

Пока ждал Дмитрия Деомаровича, из офиса подъехал наш второй водитель. Обычно он развозил бухгалтеров или секретарей по инстанциям, но сегодня мне нужна была его помощь, поэтому девчонкам придётся воспользоваться такси. Приказал везти в ресторан, где Миша пляшет польку-бабочку, пытаясь отвлечь адвоката японцев от моего опоздания. По пути посматривал на сотовый в ожидании ответа от друга и всё не мог отделаться от нарастающей тревоги. Что же я упустил?