Текст книги "Любовь – она такая… (сборник)"

Учительница первая моя

Никогда в жизни не имела претензий к учителям. Или мне повезло с ними? Я помню учительницу начальных классов Веру Михайловну Несчастливцеву. Послевоенный 1947 год. Холод, голод. А она дарила нам тепло. Вера Михайловна фронтовичка. Когда я пошла в первый класс, ей было 24 года. Я помню ее улыбку и лицо до сих пор так, как будто расстались с ней недавно. Класс был очень большой, 43 ученицы в женской средней школе. И таких первых классов было четыре. Мы слушали ее и любили так, как, наверное, больше никого.

В перемену она сидела за столом с журналом, а весь класс около нее вплотную – и обнимали, и целовали, а она никогда нас не отгоняла. Правда, я всегда за всем этим просто наблюдала, никогда не приближалась. Я ее любила со стороны. И в школу ходила с большим удовольствием, не представляла, как это не хотеть идти в школу. Если болела, то очень переживала, что не смогу пойти.

Пальто зимнего у меня не было, валенок тоже не было, и старшая сестра в первом классе надевала мне сандалии, заворачивала меня в одеяло и носила на руках. Школа находилась далеко, транспорта в ту сторону не было, а я плачу, хочу в школу и все. Мама не обращала на меня внимания. Она никак не могла оправиться после гибели сына в 1943 году под Киевом. И все мои капризы по поводу школы пропускала мимо ушей, а старшая сестра, которой тогда было 19 лет, очень трепетно к этому относилась и очень любила ходить на родительское собрание в школу, восхищалась Верой Михайловной: как она ведет собрание, что говорит о каждом ребенке. И часто с собой брала свою подругу. Они ходили на родительское собрание, как в театр. Училась я хорошо. У меня была одна четверка по чистописанию, и Вера Михайловна называла меня «без пяти минут отличница». Мою сестру приводило это в восторг.

Я не была у нее отличницей, она мне не натягивала оценки, но в нашей семье и у меня обиды на нее не было. Когда в старших классах я была старостой, то помогала классному руководителю писать характеристики. Поэтому имела доступ к личным делам. Оказывается, раньше учитель писал на ученика характеристику каждый год. И вот я прочла, что писала Вера Михайловна про меня. И в первом, и во втором классе она писала, что у меня способности к математике, что очень люблю решать задачи. И она не ошиблась – я стала математиком.

Но так случилось, что после второго класса по каким-то неизвестным нам причинам учительницу уволили, и как дальше сложилась ее судьба, я не знаю. Я слышала уже в зрелом возрасте, что она где-то в другой школе преподавала. Но жизнь так крутит нами, что не успеваешь все охватить, свои проблемы, дела. Но такая добрая память о ней осталась до сих пор.

Был юбилей нашей школы – 140 лет. Сказали, что придет Вера Михайловна. Я пришла с большим букетом красивых красных роз, но так и проходила с ним до самого конца, а она не пришла.

Моя первая учительница в музыкальной школе

В музыкальную школу я поступила по собственной инициативе уже в возрасте 10 лет. Мама была категорически против, так как нужно платить за учебу, а времена были такие, что еле на еду хватало. Пианино у нас имелось, и я по слуху играла много песен военных лет. Играла смело, двумя руками, и мама считала, зачем еще учиться. Но мне очень хотелось. Я сама подала заявление. Сдала вступительные экзамены и поступила. Моей первой учительницей по фортепиано была Зейхман Аустра Мартыновна. Женщина немолодая, как мне казалось. И я считала ее пожилой, но, думаю, что ей было едва за сорок. Она всегда подтянутая, хорошо одета, с приятным голосом. И когда начинала мне что-то объяснять, я говорила:

– А я знаю.

– Запомни, – отвечала она мне, – ты пришла ко мне учиться, и ты ничего не знаешь. Ты должна слушать, что я тебе говорю, слушать и понимать.

Она говорила это нестрогим голосом, но убедительно. И я поняла, что в данный момент ничего не знаю и должна научиться так, чтобы она меня похвалила. Хвалить Аустра Мартыновна не любила, она требовала мягко, но твердо.

После первой четверти было родительское собрание с концертом. Выступали дети старших классов и одна девочка – моя ровесница и тоже из первого класса.

Меня это очень задело. Почему же я не выступаю? Как потом выяснилось, эта девочка училась до этого в подготовительном классе.

Учительница говорила о каждом ученике и оценку за четверть. Стала говорить обо мне и очень хвалила мои данные, а потом слышу, что за четверть она мне выставила 4. Я выскочила из класса, мама-за мной:

– Ты чего убежала?

– А почему она так хвалила меня, а поставила 4? И все выступали, а я нет. Я тоже могла бы вальс сыграть!

Мама начала смеяться. И объяснила мне, что я, видимо, еще недостаточно готова к выступлениям.

– Это ты на слух всё подряд играешь, а это школа, здесь совсем другие требования. Ну не учись, нам всем легче будет, а то я уже не знаю, где деньги брать на твою учебу.

Я насупилась, бросать учебу не собиралась. Только стала больше заниматься и выполнять все требования учительницы, от пианино не отходила. Жили в коммуналке. И как соседи только всё это выдерживали, никогда не выговаривали, а еще приходили послушать.

В музыкальной школе каждые полгода был один закрытый концерт (это только ученики и преподаватели) и один открытый концерт (это уже со всеми желающими). На одном таком закрытом концерте я играла «Вариации на русскую тему» С. Майкапара. Когда я начала играть, то скрипнула дверь и кто-то вошел, я остановилась, а потом собралась и начала снова. И так отыграла, что проходя мимо стола, где заседали преподавали, услышала: «Молодчина», и потом учительница сказала, что мне поставили пятерку и очень хвалили, что несмотря на то, что поначалу стушевалась, а потом собралась и выдала по полной программе.

Аустра Мартыновна очень много мне дала по классу. Но, к моему великому сожалению, после моего первого класса она уехала жить в Ригу, я с ней несколько лет переписывалась. И уже в письмах получала от нее похвалу и напутствия. Потом были другие учителя, но такой, как Первая, больше не было. Мне кажется, то, что она дала мне за один год, я с этим багажом училась дальше. И все ее напутствия, уроки помнила. А когда разучивала новое произведение, всегда думала, что бы она мне в этом месте посоветовала.

Диминуэндо

 
Я потеряна,
я растеряна,
я исчезнула,
я отвергнута,
я оставлена,
я забыта,
я ненужная никому.
 
 
Я не справилась,
не додумала,
и я чувствами захлебнулася.
А теперь уже
не стереть никак,
не исправить уже,
никому не понять.
 
 
Только знаю я, что неправильно пазлы сложила,
перепутала день и ночь, свет и мрак.
И душа моя крылья сложила,
отлетала своё
и задумалась.
 
 
Теперь думай – не думай, всё ушло, уплыло.
И так горько внутри…
И ничем не запить, не заесть
и осталось лишь горечь терпеть.
 
 
Лист осенний задрожал,
полетел,
как душа, что в мороз дрожит.
 
 
То летит, то на землю ложится,
и опять ветер силой его подхватил
и понёс.
Но куда и зачем?
 
 
Лист отжил и упал.
Пусть лежит.
Не трепли его, ветер, не надо!
Он своё отлетал и отжил,
пусть покоится,
землю пригреет,
всё равно он уже не воскреснет.
 

20.10.09

«Я люблю побыть одна…»

 
Я люблю побыть одна,
Чтоб никто не мешал,
Постоять у окна…
Посмотреть, как люди спешат
Кто куда.
Ну а я всё одна, всё одна…
Мне не скучно и не одиноко,
Просто хочется подумать, помечтать.
Вспомнить что-то из далёка,
Что могло меня так восхищать.
А теперь осталась позади дорога,
Впереди… понятно что…
Хорошо одно – воспоминаний много.
Может, поживём ещё…
 

Крещендо

Такая тишина вокруг, что аж в ушах звенит.

Пчела вдруг громко пролетела и на цветок красивый села.

Нектар сбирает.

Работает.

А я иду.

Смотрю по сторонам, и музыка в душе.

Играют чувства.

Вдруг что-то вспомнила, и я уже бегу.

Бегу.

Как будто кто-то ждёт.

Неистово бегу, усиливая бег.

Нет! Нет!

Я не отвергнута, я не потеряна.

И всё вокруг вдруг вспыхнуло, повеселело.

Цветы, которые увяли, подняли лепестки свои, и птички так защебетали, что тишине пришёл конец.

А началось всё от пчелы, она всех разбудила, работой всех приворожила и мёдом завлекла.

И вот опять на скрипочке кузнечик заиграл, ворона громким басом прокричала, а воробей тихонечко чирикнул, но в хоре общем не пропал.

Взлетел, ещё чирикнул…

И радость общая всех обняла, всё зазвенело и запело.

И жизнь крещендо приняла.

Неизвестность

 
Я приземлилась в неизвестность.
Смотрю по сторонам.
Да… незнакомая мне местность…
И соответствует моим мечтам.
 
 
Здесь почему-то очень тихо,
Загадочно, тепло.
Ворчат сороки очень лихо
Про то, что лето не ушло.
 
 
И воробьи совсем другие,
Чирикают лениво.
А люди все нагие,
Не прячутся стыдливо.
 
 
Что делать мне теперь,
Не зная здешних правил?
В какую постучаться дверь,
Не встретившись с врагами?
 
 
Надежды на взаимность никакой…
Найти б домой дорогу!
Она вся устлана травой…
Пойду с другими в ногу.
 

Разочарование

Чтобы не разочаровываться, не надо очаровываться – так говорят. Мне часто приходится испытывать чувство разочарования, так же, как и чувство очарования. Меня легко очаровать. Восторженная натура. И разочароваться могу легко, услышав всего лишь фразу или слово, которое мне претит, взгляд, ужимка, любая маленькая незначительная деталь. И всё, конец моему очарованию. Резко перехожу из одного состояния в другое.

Очарование и любовь – это разные переживания, которые человек может испытывать одновременно и порознь. Очарование может пройти к этому объекту, а любовь нет. Любовь – это состояние ненормальности, где-то прочитала, что «Любовь – это форма наркотической зависимости…»

Она не проходит, порой и время не лечит, длится и длится.

Но всё же разочарование – это плохо. Оставляет осадок в душе, который горчит временами. Но всё время быть очарованным тоже нельзя. Это своего рода безумие. Нужна трезвость мысли и ума, тогда можно оценить всё по достоинству. Я всегда считала, что плохое сразу видно, а хорошее надо суметь увидеть. И поэтому, когда что-то или кого-то оцениваю, то прежде стараюсь увидеть хорошее, считая это стержнем, корнем.

А вот один мой очень хороший знакомый напротив, вначале всё начинает критиковать: и это плохо, и то – а потом, когда всё плохое перечислит, начинает говорить, что вообще-то он не совсем прав, есть и положительное в этом. А я так не могу. У меня восторг – первичное, хотя постоянно пытаюсь себя сдерживать, но не получается. Вот если первый взгляд увидел замечательное, то всё – это у меня основа.

 
Я не хочу остыть душой,
Не разочароваться б мне.
Не гаснет огонь мой.
Нет! Горит он, как и прежде.
Душа должна трудиться,
Любить, переживать,
Чтоб снова возродиться,
И ничего не ждать.
Не ждать, не ныть,
Но всё ж страдать,
Переживать и наслаждаться.
 

Спешите…

 
…Но плачет по мгновениям любовь,
в пустыню вечности роняя тихо слёзы.
 

В. Полищук

Не успеешь оглянуться, как жизнь прошла… Кажется, что она прошла и не заметила тебя. Мне всё время кажется, что наша жизнь сравнима с жизнью мотылька. Вот он появился на свет и рад теплу, ласковому солнцу. А ночью видит манящий огонёк – и он к нему… И всё… успел только порадоваться, а уже конец. Когда была молодая, то я всегда говорила себе, что жизнь ещё длинная. «Успею… Успею полюбить… Успею выйти замуж… Какие мои годы… У меня ещё всё впереди».

 
А вы прошли с улыбкой мимо
И не заметили меня.
 

Чего я не откладывала на потом, так это учёба. Учиться торопилась, но сейчас думаю, что можно было бы и больше узнать в молодые годы. Если бы ещё поторопилась… Так хочется ещё много узнать, много увидеть, почувствовать то, что обошло меня стороной. Вот ты что-то почувствовал, но оно ушло в прошлое. Ты что-то увидел, оно тоже ушло в прошлое. С тобой остаётся только то, что ты познал, изучил. Это всегда с тобой. Это в прошлое не уходит. Знания. И чем больше его, тем ты богаче, тем радостнее существовать даже тогда, когда уже понимаешь, что всё, конец близок, но ты можешь насладиться тем, что знаешь.

Мне нравится математика. Когда мне плохо на душе, когда не могу ничего читать, смотреть, тогда беру какой-нибудь сборник задач по математике и начинаю решать. И чем крепче «орешек», тем мне лучше, и я всё на свете забываю, нужно решить задачку обязательно, а она не всегда поддаётся легко. И я пытаюсь её решить. Когда сильно потружусь, то чувствую, что я чего-то могу. Не всегда удаётся себя «зауважать», но всё равно приятно потрудиться. Вот этим снимаю свой стресс, плохое настроение и свою глупость.

А если бы я этого не умела? Ещё люблю сесть за пианино, когда нет никого дома, и играть отчаянно грустно или отчаянно выражать своей игрой негодование на себя. Но только чтобы этого никто не слышал. Потому что, возможно, неправильно играю и не так уж и хорошо, но играю, выражаю свои чувства.

 
…и боль, что скворчонком стучала в виске,
стихает,
стихает.
 

(Б. Окуджава)

Нужно обязательно уметь то, что тебе нравится. Спешите уметь. Это нужно обязательно. И впереди не так уж много времени. А чем дальше, тем быстрее оно бежит почему-то. Вспомните, какими были длинными утро, день и очень длинный вечер в детстве. А с годами? Время летит быстро… Спешите за ним… Не упустите момент.

 
Отгремели весенними грозами
все года, промелькнув, как столбы
вдоль дороги железной по осыпи
и по шпалам бетонным судьбы.
 

(В. Полищук)

О человеке

Трудно судить о человеке, не зная его лично. Очень обаятельный голос по телефону может привлечь внимание и очаровать. Но внешность по голосу вряд ли можно себе представить. Вот такой случай.

По работе нужно было встретиться с одним очень представительным человеком. Его никогда не видела, но слышала много восторженных мнений относительно работы. Но никто никогда не говорил о его внешности.

Набрала номер. Мне ответил красивый низкий баритон. Мы с ним назначили встречу у него дома, так как он по семейным обстоятельствам не мог находиться в учреждении. Я шла под впечатлением его красивого баритона и представляла мужчину высокого, красивого, необыкновенного.

Когда открылась дверь, передо мной стоял маленького роста щупленький мужчина в валенках и с усами. Я просто оторопела и спрашиваю: «А могу ли я увидеть..?» «Да, да, заходите,» – ответил он. Так как больше никого не было, я поняла, что это тот самый одарённый, умный, талантливый математик.

Первое удивление не стало разочарованием, поскольку в делах и просто в беседе был удивительно приятным, интересным человеком, во время которой внешность скрылась за его красивым голосом и содержательным разговором.

По фотографии можно представить характер человека. По чертам лица. По выражению глаз можно додумать духовный портрет человека. А если ещё есть возможность видеть почерк, тем более можно понять характер. Есть наука графология. Я читала литературу по этому вопросу и затем, исследуя почерк, составляла портрет человека почти безошибочно.

О многом может рассказать переписка человека с разными лицами. Конечно, в переписке человек не всегда бывает откровенен. Но просмотрев большое количество писем, можно увидеть и неискренность, и натянутость, и простоту.

Я не видела этого человека никогда, кроме фотографии и переписки. Но могу сказать почти с уверенностью, что он увлечённый человек и часто бывает рассеян, поскольку внимание его сосредоточено совсем на другом и всё, что не связано с его увлечением в данный момент, не представляет для него интерес, и внимание к этому предмету рассеяно. Но не только к предмету. К человеку тоже. Частое общение с одним и тем же человеком его быстро начинает раздражать. Если поначалу он был внимателен и заинтересован в общении, то со временем это утрачивается. И ему хочется поскорее отделаться от этого человека.

Ещё он умеет держать дистанцию с людьми. Он вежлив, вроде как внимателен, но в то же время старается отстраниться на некоторое расстояние. Теряя людей из общения, он не старается их вернуть. Ему это не надо. Тут же найдёт замену без особых усилий, так как умеет наводить мосты. Этот человек никогда никому не сделает плохо, но может ранить душу вскользь, незаметно может быть и для самого себя. Старается быть корректным и терпеливым. Это говорит о его уравновешенном характере. Но так ли это всё на самом деле? Трудно сказать.

Прямое тесное общение в живую с человеком даёт возможность увидеть то, чего ни по переписке, ни по фотографии, ни по голосу определить нельзя. Какая-нибудь ужимка, ухмылка, смех может полностью перевернуть представление. Или улыбка, брошенная невзначай, может так очаровать человека, что никакие представления по теории не окажут такого действия.

В общем, в любом случае человек остаётся загадкой.

Мечты иногда сбываются

Человеку свойственно мечтать. Мечтать на день рождения, мечтать на новый год и просто мечтать… Но мечтам свойственно иногда сбываться. О чём я мечтала? О многом. Когда училась в школе в классе пятом – шестом мечтала быть учителем и учить детей на Чукотке. Читала книги про Чукотку. Про их чумы, про их веру, про шаманов и про советских людей, которые приезжали в этот зимний край, чтобы его окультурить и обучать детей грамоте. «Вот закончу школу – думала я, – и поступлю учиться в пединститут на физико-математический факультет и, закончив его, попрошу направление на Чукотку. У нас же в институте союзное распределение».

Читала книги про воспитание детей, про школьные дела и школьные трудности. Готовила себя психологически, занималась самообразованием. И думала о том, как я буду учить чукотских детей грамоте, музыке, если там будет пианино. А если не будет, надо на аккордеоне научиться играть, его легче приобрести. Мечтала… Представляла всё в картинках…

Но пока я заканчивала школу, пединститут преобразовался в университет, «лженаука» кибернетика стала новомодной. И учительство моё не состоялось, так как пошла на специализацию по вычислительной математике. Об этом никогда не мечтала и не думала, но стала программистом. А мечта всё равно грелась в уголках сердца.

Вот вышла я на пенсию по возрасту. Перерабатывать не стала, так как пока работала, видела, как все ждут ухода пенсионеров на заслуженный отдых. Не хотела, чтобы ждали моего ухода. Ушла сразу. Предлагали остаться ещё поработать, но я решила не испытывать соблазн. Занялась воспитанием внучки. Но это совсем другое, это тебе не чукотские и не чужие дети. Здесь всё другое.

Как-то моя лучшая подруга звонит и предлагает поработать преподавателем информатики в доме детского творчества.

– Соглашайся, – говорит она, – у тебя получится.

– Я, конечно, всю жизнь мечтала о работе с детьми, но не знаю. Я же никогда не преподавала.

– У нас есть программа. Почитаешь. Не трусь!

И я, разумеется, согласилась. Стала работать один раз в неделю. В воскресенье с восьми утра и до восьми вечера. Не замечала, как пролетал день. Четыре группы. И все дети разные. У всех разное восприятие материала. Кто-то на лету всё схватывает, а некоторым надо долго объяснять и по несколько раз одно и то же. Появились любимчики из тех, кто смелый, с юмором к себе и ко мне. Те, которые очень серьёзные и умные, вызывали немного раздражение, а те, кому трудно всё достаётся, вызывали уважение, желание обязательно помочь, похвалить и выделить.

Многое переняла у детей, они меня обогатили духовно. Проводила с ними праздники, фотографировала их. У меня с ними была взаимная любовь. Проработала три учебных года. И вот тут уже точно пошла на заслуженный отдых с чувством исполненного долга, удовлетворения.

Когда я ушла на пенсию, они мне звонили домой, уговаривали вернуться.

Пусть не с чукотскими детьми работала, но с ДЕТЬМИ. Они много дают и в эмоциональном, и духовном смысле. Эти годы – годы исполненной мечты и счастья.

Есть ещё одна мечта – увидеть Париж. За границей никогда не была. Но, по правде сказать, кроме как Париж, меня ничто не манит. Париж полюбила у французских писателей, особенно у Дюма, Эриа Филиппа, Бальзака и других. Не думаю, что эта мечта может воплотиться в жизнь.

Но мечтать не вредно. Буду мечтать и рисовать себе воображаемые картинки.

Как нужно?

Всё нужно уметь: и наступать, и отступать. Мне кажется, что наступать легче. Когда наступаешь, то ты думаешь только о том, что должно быть впереди и всё. Идёшь напролом. Не думаешь о том, как к этому отнесутся другие. В этот момент существует только цель и её захват. Ты увлечён схваткой. Я должен этого добиться. Но цель может и не поддаться. У неё тоже есть своя защита, которая может тебя так ударить, что мало не покажется. А может и не ударит. И в момент её достижения нужно чуть-чуть приостановиться и подумать, а если не получится, что тогда? Отступать?

Ну, нет. Вперёд и только вперёд! А вот этот «вперёд» может и не случится.

Отступать сложнее. Если при наступлении ты не думаешь о том, как к этому отнесутся другие, то при отступлении ЭТО становится главным вопросом, здесь такая внутренняя борьба идёт…

Сумей отступить, если тебе на пятки наступают или перед тобой такой барьер, который никогда тебе не одолеть. Надо уметь… отступать во время. Замолчать, если наступление словесное, остановиться, если ты бежишь во весь опор.

…И решить для себя: а тебе это обязательно нужно? Ты можешь без этого обойтись? Ты можешь без этого прожить?

Тебе это действительно нужно?

– Да! – ты скажешь, – я должен, я буду, я хочу, я сумею, я успею, я добьюсь своего.

Не надо так, Замолчи. Отступи. Забудь и всех прости и себя тоже. Рассудить так можно. А поступить разумно?.. Сложно это всё.

Если ты не остановишься во время, то останется у тебя на душе осадок вязкий и липкий и потом всю жизнь будет тебе душу вязать так противно и больно.