Текст книги "Эпоха великих потрясений. Энергетический фактор в последние десятилетия холодной войны"

1.2. ОПЕК: от охранителей к революционерам. Шестидневная война 1967 г. и революция в Ливии

Несмотря на экономические противоречия первого десятилетия существования ОПЕК, поворотным моментом в деятельности организации стало событие политическое. В Шестидневной войне 1967 г. арабские страны – члены ОПЕК в первый раз испытали «нефтяное оружие», наложив эмбарго на поставки нефти в США, Великобританию и ФРГ, чтобы добиться от них прекращения поддержки Израиля[12]12
  См. подробнее: Белоусова К. А. «Нефтяное оружие» в третьей и четвертой арабо-израильских войнах //МЭиМО. 2010. № 2. С. 48–49.


[Закрыть]. Несмотря на то, что в итоге наибольшие убытки понесла сама ОПЕК – и уже 1 сентября 1967 г. на арабской встрече в Хартуме было принято решение о снятии эмбарго, – этот опыт был важен[13]13
  Белоусова К. А. Политика США на Ближнем Востоке в 1958–1975 гг. – М., 2009. С. 73. (Автор пишет, что образовавшийся на рынке недостаток в 1,5 мбд удалось покрыть за счет роста добычи в США и Иране).


[Закрыть]. Неудача способствовала ревизии прежней линии поведения, а тупик в арабо-израильском урегулировании обусловил выбор наступательной тактики. На XVI конференции ОПЕК 1968 г. был принят программный документ – «Декларация о нефтяной политике стран-членов». В ней обозначались основные направления деятельности ОПЕК: изменение финансовых условий функционирования международных нефтяных компаний, повышение налогов на добычу, сокращение концессионных площадей и повышение доли участия стран в производстве, развитие нефтепереработки и нефтехимического производства[14]14
  United States – OPEC Relations: Selected Materials. Washington, 1976. P. 21.


[Закрыть].

Внутри ОПЕК по степени готовности осуществлять эти решения в те годы четко выявлялись отдельные группировки, различия между которыми проходили по ресурсному и политическому показателю. В группу богатых, но малых по территории и населению государств входили ОАЭ (образованные в 1971 г.), Катар, Кувейт и Саудовская Аравия. Алжир, Венесуэла, Индонезия, Ирак, Иран, Ливия и Нигерия составляли вторую группу стран-членов ОПЕК, крупных по территории, а также более населенных. Эти государства острее нуждались в увеличении доходов. Влияние этих групп на мировой рынок нефти было примерно одинаковым, если брать во внимание процент их добычи от мирового уровня (см. Табл. 3). В стан сторонников быстрого повышения цен входили Иран, Ирак, Кувейт и Ливия; Саудовская Аравия и ОАЭ занимали ярко выраженную умеренную позицию по этому вопросу.

При столь сложной внутренней архитектуре организации возникает вопрос: можно ли было говорить о существовании ОПЕК как целостности? Ответ оказывается скорее положительным. Сила организации состояла в общности целей всех ее членов – как революционной, так и умеренно-консервативной политической ориентации: защита суверенитета государств-членов при опоре на имеющиеся у них полезные ископаемые и обеспечение максимальных валютных поступлений.

Табл. 3. Производство нефти ОПЕК по странам, в мбд

Источник: OPEC Report, 1983–1986.

Кроме этих двух групп в ОПЕК вырисовывается четкое ядро – арабские страны, объединившиеся по инициативе Кувейта, Ливии и Саудовской Аравии в 1968 г. в Организацию арабских стран – экспортеров нефти ОАПЕК[15]15
  К 1980-м гг. в организацию, помимо Кувейта, Ливии и Саудовской Аравии, входило еще восемь членов: Алжир (1970), Бахрейн (1970), Египет (1973), Ирак (1972), Катар (1970), ОАЭ (1970), Сирия (1972), Тунис (1982).


[Закрыть]. Она создавалась в качестве региональной группировки, ориентированной не на регулирование ценовой политики (это была прерогатива ОПЕК), а на развитие нефтяной промышленности государств-членов и финансирование межарабских инициатив и институтов развития (Лиги арабских государств, Арабской организации промышленного развития и горнодобывающей промышленности).

Особенность ОАПЕК состояла не только в том, что ее участники географически расположены в ключевом для холодной войны регионе и обладали огромными залежами «черного золота» (ОАПЕК контролировала 52 % мировых запасов, по данным на 1969 г.[16]16
  OAPEC. Secretary General’s Fourth Annual Report. Kuwait. 1978. P. 14.


[Закрыть]). Близость стран ОАПЕК носила идейный и политический характер. Одним из источников этой общности, панарабизма[17]17
  См. подробнее: Косач Г. Г. Арабский национализм или арабские национализмы: доктрина, этноним, варианты дискурса // Национализм в мировой истории. Сб. статей. М., 2007; Примаков Е. М. Ближний Восток на сцене и за кулисами. (Вторая половина XX – нач. XXI в.). М., 2006. С. 53–65.


[Закрыть], стало наличие общего врага – еврейского государства Израиль. В организацию имели возможность вступить те арабские государства, для которых экспорт нефти не был основной статьей доходов – например, Египет и Сирия, в силу чего они не могли быть членами ОПЕК, но они представляли самую политически активную часть арабского мира. Это также значило, что влиятельная группа стран внутри ОПЕК находилась в поле действия военно-политического фактора – арабо-израильского конфликта – и не могла действовать исходя исключительно из экономических соображений.

Интересно, что изначально ОАПЕК проектировалась как организация, которая должна была предотвратить использование нефти в качестве политического оружия. Ее главной целью провозглашалось сотрудничество умеренных правительств Ближнего Востока, так как использование эмбарго в войне 1967 г. поставило экономики стран – основательниц ОАПЕК (Ливии, Кувейта и Саудовской Аравии) на грань краха. Но уже через год после учреждения организация качественно поменялась. Образование Ливийской Джамахирии в результате революции 1969 г. вывело на авансцену радикалов в ее стане. Полковник Каддафи стал главным двигателем пересмотра отношений между государствами и частными компаниями. Воспользовавшись выигрышными условиями – высоким качеством ливийской нефти, географической близостью к Европе, большим количеством «аутсайдеров», т. е. мелких компаний на рынке (например, для американской компании Occidental Ливия являлась единственным источником легкой нефти[18]18
  Telegram fm AmEmbassy the Hague to SecState WashDC. 1970. October 08. Fiche 18. RNNSF. RSC.


[Закрыть]), спустя всего год после создания Джамахирии Триполи добился повышения справочных цен на 30 % – до 2,51 долл.[19]19
  US-OPEC… P. 12.


[Закрыть] Этим действием полковник открыл новую страницу в истории нефтяной промышленности – период переговоров между компаниями и правительствами, перемежавшихся то шантажом, то блефом, апогей и кульминация которого пришлись на 1973 год (см. Рис. 2).

По примеру Ливии 14 февраля 1971 г. между арабскими странами и представителями 22 корпораций было подписано Тегеранское соглашение, согласно которому минимальный уровень налога на добычу увеличивался до 55 %, цена на нефть повышалась на 35 центов[20]20
  Resolution XXI // OPEC Official Resolutions and Press Releases, 1960–1980. Oxford: Oxford University Press, 1990. P. 120.


[Закрыть]. Девальвация доллара в 1971 и 1973 годах повлекла за собой повторный подъем цен в январе 1972 г. на 8,49 %, а в июне 1973 г. – на 11,9 %.

За коррекцией цен и увеличением доли прибыли, отчисляемой в пользу государств, последовали переговоры по расширению участия национальных правительств в производстве и добыче, что было необходимо для развития собственной нефтяной индустрии. И здесь революционная Ливия вновь подала пример: в декабре 1971 г. здесь была проведена национализация производственных мощностей компании British Petroleum в ответ на якобы поддержанный Великобританией захват Ираном трех островов в Ормузском проливе, принадлежавших ОАЭ. Этот шаг не был лишен пропагандистского подтекста и преследовал цель демонстрации арабской солидарности.

Не менее значительным было его экономическое влияние: вслед за этим демаршем стартовали крайне тяжелые переговоры между ОПЕК и нефтяными компаниями о расширении участия правительств в производстве. Стороны пришли к соглашению лишь к исходу 1972 года: страны ОПЕК получили 25-процентный пакет акций в каждой нефтяной компании, действовавшей в их странах, с условием увеличения этой доли на 5 % ежегодно. К 1982 г. правительства должны были получить контрольные пакеты акций.[21]21
  US-OPEC… P. 26.


[Закрыть] Этот процесс был не чем иным, как созданием условий для развития национальных нефтяных компаний – в противовес «семи сестрам». Мир вступал в эру «ресурсного национализма», продолжающуюся до сих пор: сегодня под контролем национальных компаний находится 75 % добычи и 90 % доказанных запасов полезных ископаемых[22]22
  Tordo S.et al. National Oil Companies and Value Creation. World Bank Working Paper. № 218. Washington, 2011. URL: http://siteresources.worldbank.org/INTOGMC/Resources/9780821388310.pdf (дата посещения – 21.10.2014).


[Закрыть].

Рис. 2. Мировые цены на нефть-сырец в 1860–2018 гг., в долл.

Источник: BP Statistical Review of World Energy 2019.

1.3. Наступление ОПЕК и пределы сотрудничества стран-потребителей

«Наступление ОПЕК» не могло не привлечь внимание правительств стран-потребителей. Однако поначалу они заняли вполне умеренную позицию по этому вопросу, отчасти потому, что страны-импортеры до 1972 года вели переговоры преимущественно об увеличении доли прибыли государств от продажи нефти, а не о повышении цен как таковых, что не ставило под угрозу безопасность поставок нефти на Запад. То, о чем просила ОПЕК, представлялось в принципе приемлемым, поскольку норма прибыли в нефтяном секторе была очень высока: на каждые 10 центов корпорации получали 68 центов прибыли[23]23
  Mitchell T. Op. cit. P. 172.


[Закрыть]. Помощник госсекретаря США по политическим вопросам А. Джонсон во время встречи в сентябре 1970 года с главами семи крупнейших компаний прямо заявил, что Госдепартамент не намерен их поддерживать, но надеется, что фирмы «уступят требованиям правительств о повышении цен и увеличении доли их прибыли»[24]24
  FRUS. Vol. XXVI. Doc. 56. P. 129.


[Закрыть]. Наконец, как не раз подчеркивалось функционерами Белого дома, наблюдавшийся рост цен не слишком беспокоил США – их зависимость от импорта нефти из региона была незначительной, а повышение цен в итоге ложилось на плечи европейцев и японцев, превращаясь в конкурентное преимущество США.

Тем не менее отдельные действия в поддержку компаний все же предпринимались по обе стороны Атлантики. Причем в Европе призывы остановить или хотя бы поумерить притязания ОПЕК звучали громче, чем в США. На этапе ценовых переговоров Вашингтон ограничился лишь административной поддержкой, разрешив компаниям вести переговоры с картелем «единым фронтом», что могло быть оспорено по антитрастовому законодательству США[25]25
  Multinational Oil Corporations and US Foreign Policy. Report together with Individual Views to the Committee of Foreign Relations US Senate by the Subcommittee on Multinationals Corporations. January 2, 1975. Washington, 1975. P. 127.


[Закрыть]. 17 января 1971 года по просьбе компаний Тегеран посетил Дж. Ирвин, заместитель государственного секретаря. Целью визита было продемонстрировать единство фронта потребителей перед лицом ОПЕК и по возможности предотвратить грядущее повышение цен на нефть. Последнего ему добиться не удалось, зато он получил гарантии того, что страны Персидского Залива будут обсуждать ценовую политику отдельно от Средиземноморского радикального крыла ОПЕК[26]26
  Terzian P. Op. cit. P. 124.


[Закрыть].

Однако на этом этапе потребителям так и не удалось выработать единый план действий в отношении картеля. Причины этого крылись не только в более высокой зависимости европейских стран от нефти ОПЕК по сравнению с США, но и в различии структур этой зависимости. Если США в значительной мере полагались на поставки «черного золота» из Ирана и Саудовской Аравии (Саудовская Аравия в 1971 году поставляла 3,25 %, Иран – 2,9 %, Ливия – 1,3 %, Кувейт – 1 %, Ирак – 0,3 % от общего объема нефтяного импорта США)[27]27
  FRUS. Vol. XXVI. Doc. 126. P. 303.


[Закрыть], то европейские страны, согласно данным ЦРУ, покупали 30 % всей импортируемой нефти из Северной Африки, прежде всего из Ливии.[28]28
  National Intelligence Estimates, № 20/30–70, Security of Oil Supply to NATO and Japan. 1970. November 14. Declassified Documents Reference System (далее-DDRS).


[Закрыть] Стоит ли говорить, что ведение переговоров с полковником Каддафи было куда более проблематичным, чем диалог с шахом Ирана. В связи с этим в Европейском экономическом сообществе (ЕЭС) – структуре-предшественнице Евросоюза, существовавшей с 1957 по 1993 год, – пришли к выводу о необходимости политической поддержки энергетической отрасли гораздо раньше, чем в Вашингтоне. В 1972 году Европейской комиссией был представлен доклад «Необходимость прогресса в энергетической политике Сообщества» с призывом как можно скорее выработать энергетическую политику, «которая гарантировала бы определенный уровень поставок по приемлемым ценам»[29]29
  Implementation of the Guidelines and Priority Actions for Community Energy Policy, Information Memo P=42/73. 1973. August. URL: http://aei.pitt.edu/30192/ (дата посещения – 19.01.2014).


[Закрыть].

Отдельные, пусть и бесплодные, попытки координации действий развитых стран на случай сбоев с поставками начали предприниматься на уровне Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) еще в 1971 году. Однако и здесь мнения разошлись. США настаивали на необходимости создания значительных внутренних запасов нефти, которые могли бы послужить «подушкой безопасности» для экономик развитых стран в случае сбоя в поставках – в самих США соответствующая программа действовала с начала 1950-х годов. Союзники же полагали, что создание и содержание таких запасов – слишком дорогое предприятие, которое не гарантирует защиты от политически мотивированного эмбарго[30]30
  FRUS. Vol. XXXVI. Doc. 62. P. 153.


[Закрыть]. Также с 1971 года обсуждалось создание механизма распределения нефти между союзниками в чрезвычайных ситуациях. Стратегам Старого и Нового Света не удалось договориться относительно общего подхода к распределению нефти: в США были готовы поделиться только той частью жидкого топлива, которая ввозилась ими из-за рубежа (не более 20 %), Япония при этом настаивала на перераспределении, исходя из «общего потребления», а Франция – из «жизненно важных нужд», к которым она отнесла промышленность, но исключила транспорт, являвшийся первой статьей расходов топлива в США. В целом Министерство финансов США выступало против того, чтобы американские ресурсы направлялись на спасение экономик развитого мира, подчеркивая необходимость добиться от союзников «ежегодного финансового участия в поддержании безопасности нефтяных поставок».[31]31
  Ibid. Doc. 13. P. 45.


[Закрыть]

Выработка западными странами согласованного подхода к энергетической безопасности столкнулась с классической проблемой пределов сотрудничества. Эти пределы были заданы разной степенью энергетической зависимости и различием интересов, стоящих на карте ближневосточной политики для США и для их партнеров.

1.4. Кошмар приоритетов: ближневосточная периферия на этапе запуска политики разрядки

Безусловно, в дипломатических ведомствах отметили поворотный момент в наступлении картеля, совпавший с запуском переговоров об участии стран ОПЕК в добыче и производстве. Однако и на это смотрели как на логическое продолжение начатого процесса и пожелали остаться в стороне. В одном из дипломатических меморандумов по этому поводу говорилось: «Что бы ни предприняло правительство США, шанс того, что наши компании проиграют, велик. В таком случае (вмешавшись в переговоры на правительственном уровне. – О.С.) мы растратим значительную часть политического капитала впустую»[32]32
  Ibid. Doc. 69. P. 175.


[Закрыть].

Между тем давление на Вашингтон со стороны капитанов нефтяной индустрии было внушительным. Так, еще в конце 1969 года обсуждалась предстоящая встреча Никсона с «группой Рокфеллера» (главами нефтяных компаний), в ходе которой, по опасениям Г. Киссинджера, в ту пору бывшего советником президента США по вопросам национальной безопасности и отводившего ближневосточным сюжетам далеко не приоритетное место, ими могли быть выдвинуты предложения по урегулированию арабо-израильского конфликта во имя спасения собственного бизнеса, к чему администрация на фоне эскалации войны во Вьетнаме не была готова[33]33
  Ibid. Doc. 24. P. 68.


[Закрыть].

В какой-то момент, в 1971 году, Киссинджер поддался на уговоры и попробовал было «замолвить слово» за бизнес в беседах с руководством Саудовской Аравии. Как он будет позже вспоминать (со свойственным ему красноречивым раздражением), компании, добившись снижения цены до нескольких процентных пунктов, «отрезали его от переговоров»: «Я убежден, что нефтяные компании политически безответственны и на самом деле – идиоты, – сетовал он. – Их главная забота состоит в том, чтобы не раскачать лодку, т. е. сохранить доступ к нефти почти любой ценой. Главная же забота правительства США в отношении Саудовской Аравии должна состоять в том, чтобы предотвратить ее попадание под контроль еще одного Каддафи»[34]34
  Ibid. Doc. 191. P. 510.


[Закрыть].

Действительно, для США нефть была лишь одной из проблем на Ближнем Востоке. Да и сам регион, хоть и осознавался как стратегический, на фоне запуска политики разрядки с Москвой, затянувшейся дорогостоящей войны во Вьетнаме, розыгрыша китайской карты, явно не состоял в приоритетах внешней политики первой администрации Никсона. Ближний Восток, по сути, оказался отдан в ведение Госдепартамента и госсекретаря У. Роджерса, вес которого в проведении внешнеполитического курса был не сравним с Киссинджером.

В целом, рассмотрение проблемы нефти в Белом доме производилось с учетом других измерений политики США в регионе – отношений с Израилем, Саудовской Аравией и Ираном. Поддержание «сильного Израиля» – главного союзника США в регионе – в эти годы окончательно и бесповоротно превратилось в константу внешней и внутренней политики США. То новое, что принесла в ближневосточную повестку дня команда Никсона, касалось отношений с арабскими странами. В декабре 1968 года избранный, но еще не вступивший в должность президент Никсон отправил на Ближний Восток своего личного представителя, бывшего губернатора Пенсильвании У. Скрэнтона[35]35
  Lenczowski, G. American Presidents and the Middle East. L.: Duke University Press, 1990. P. 121.


[Закрыть], который по возвращении предложил осуществлять «более сбалансированную политику» в отношении государств, вовлеченных в арабо-израильскую конфронтацию. Именно в этом русле стоит рассматривать инициативы госсекретаря У. Роджерса 1969 и 1970-х годов по ликвидации последствий Шестидневной войны, а также расширение связей Вашингтона с Саудовской Аравией и Ираном. Эти связи определялись значимостью Большого Ближнего Востока как арены противостояния сверхдержав, переместившегося в условиях разрядки на периферию биполярного мира.

В условиях выведения войск Великобритании из региона и все более ощутимого вакуума силы на фоне растущего сотрудничества СССР с Египтом и Ираком (в 1971 и 1972 годах с ними были заключены соответствующие договоры)[36]36
  Внешняя политика Советского Союза и международные отношения. Сборник документов. 1973–79 гг. 1971 и 1972 гг. М., 1972, 1973.


[Закрыть] США ускорили взятый еще в 1950-е годы курс на сближение с умеренными режимами Ирана и Саудовской Аравии, что получило в литературе название «стратегии опоры на два столпа» (twin-pillar strategy)[37]37
  Fain T. American Ascendance and British Retreat in the Persian Gulf Region. N.Y., 2008; Petersen T. Richard Nixon, Great Britain and the Anglo-American Alignment in the Persian Gulf and Arabian Peninsula: Making Allies Out of Clients. Sussex, 2009. Cooper A. Op.cit. P. 44


[Закрыть]. Как показывает, например, исследование историка А. С. Купера, эти отношения были не совсем равнозначными – вес Ирана и Саудовской Аравии в этой паре был далеко не равным. Начало реализации этой стратегии не было напрямую вызвано проблемой нефти, так как США, прежде всего, беспокоила военно-стратегическая сторона дела. Однако запуск данного курса вскоре стал самым непосредственным образом сказываться на ситуации, в которой оказался нефтяной рынок в 1973 году.

Выбор Ирана и Саудовской Аравии в качестве стратегических партнеров был не случаен. И тот факт, что вместе эти страны добывали до 50 % нефти ОПЕК, также сыграл свою роль. Иран при этом являлся крупнейшим неарабским государством региона и обладал относительной свободой рук, которой Саудовская Аравия, связанная узами панарабизма, иметь не могла. В то же время авторитет королевства – хранителя святынь ислама в мусульманском мире был непререкаем, что несколько уравновешивало поистине имперские амбиции шаха Пехлеви. Ирану в это время прочили судьбу «Японии Западной Азии». Как позже будет вспоминать президент Франции Д’Эстен, цель шаха состояла в том, чтобы превратить Иран в третье по уровню развития государство мира[38]38
  Cooper A. Op. cit. P. 372.


[Закрыть].

США вплоть до середины 1970-х годов проводили целенаправленный курс опоры на Иран, с четко выраженной вторичной ролью Саудовской Аравии, что может быть объяснено слабостью вооруженных сил королевства[39]39
  В конце 1960–х – начале 1970-х было разработано много сценариев действий США в случае смены режима в Эр-Рияде, включая, например, обсуждавшийся в 1973 г. план ввода иранских войск, что свидетельствует о слабости королевства в глазах американского истеблишмента. (См.: Сooper A. Op. cit. P. 103).


[Закрыть], а также преимуществами географического положения Ирана, имевшего общую границу с СССР. Решение Никсона превратить Иран в «жандарма Залива» было принято окончательно по итогам визита шаха Пехлеви в Вашингтон осенью 1969 года. Визит проходил на фоне ливийской революции, окрасившей оценки угроз во вполне алармистские тона. Теоретическое обоснование сближению с Ираном было дано доктриной Никсона[40]40
  The Persian Gulf, 1974: Money, Politics, Arms and Power. Hearings before the Subcommittee on the Near East and South Asia of the Committee on Foreign Affairs U. S. Senate 93rd Congress, 2nd Session. Washington, 1973. P. 43.


[Закрыть], которая легитимировала массированные продажи Тегерану американского оружия. Как это видно из документов, лично Г. Киссинджер, а также шеф ЦРУ и будущий посол США в Тегеране Р. Хелмс были сторонниками этого курса. Последний даже «замял» расследование, инициированное в 1970 году Министерством обороны США и призванное прояснить природу угроз национальной безопасности Ирана и их соответствие закупаемому оружию[41]41
  FRUS. Vol. E-4. Doc. 84 [Эл. ресурс].


[Закрыть]. 25 июля 1972 года было объявлено о решении правительства США продать Ирану две эскадрильи истребителей F-4 и F-5, три эскадрильи F-15 и несколько самолетов F-14, оснащенных ракетой «Феникс»[42]42
  Cooper A. Op. cit. P. 60.


[Закрыть].

Оплата столь внушительных военных расходов могла быть осуществлена только из одного источника – за счет повышения цен на нефть и доходов стран ОПЕК от ее продажи. Еще во время своего визита в Вашингтон в связи со смертью бывшего президента США Д. Эйзенхауэра в марте 1969 года шах Ирана предложил США «секретную сделку» по продаже 1 мбд нефти со скидкой в 1 доллар. В ответ он получил обещание Никсона «повысить доходы Ирана от продажи нефти либо через предоставление ему специальной квоты на поставки нефти, либо через оказание давления на членов Иранского нефтяного консорциума[43]43
  Речь идет о Международном нефтяном консорциуме (МНК) – объединении нефтяных компаний западных стран, работавших в Иране, созданном в 1954 г. и просуществовавшем вплоть до революции 1979 г.


[Закрыть] с целью повышения добычи нефти в Иране»[44]44
  FRUS. Vol. E-4. Doc. 30 [Эл. ресурс].


[Закрыть]. Как вспоминал позже министр иностранных дел Ирана А. Захеди, в мае 1970 года, после встречи в Вашингтоне министров иностранных дел Организации центрального договора[45]45
  СЕНТО – военно-политический блок в составе Великобритании, Ирана, Турции, Пакистана и США, формально не являющихся его членом, но вовлеченных в работу основных комитетов.


[Закрыть], президент Никсон отозвал его в сторону и попросил передать шаху, что «он может поднять цены настолько высоко, насколько он хочет, коль скоро эти деньги будут служить на благо народа Ирана»[46]46
  Cooper A. Op. cit. P. 42.


[Закрыть]. Таким образом, начало «наступления ОПЕК» произошло не без ведения президента Никсона. Принимая это решение, в Вашингтоне, очевидно, не предполагали, что пересмотр дел в нефтяной сфере зайдет так далеко.

Повышение доходов от продажи нефти было необходимо и второму столпу политики США в регионе – Саудовской Аравии, которая стала получателем американского оружия примерно в то же время, что и Иран. В мае 1971 года, то есть спустя 5 месяцев после заключения Тегеранского соглашения между ОПЕК и компаниями, во время официального визита короля Фейсала в США на суд экспертов был представлен комплексный проект развития Саудовской Аравии стоимостью в 1 млрд долларов[47]47
  FRUS. Vol. XXIV. Doc. 150. P. 479.


[Закрыть]. В 1972 году в недрах американского оборонного ведомства была разработана программа модернизации вооруженных сил королевства, делавшая ставку на развитие ВВС.

Что касается роста нефтяных доходов, то Саудовская Аравия в них нуждалась не столь сильно, как Иран, однако, их получение было важным политическим фактором возраставшего дипломатического значения королевства в арабском мире. После Хартумской конференции 1967 года, принявшей декларацию «Трех Нет» в отношении арабо-израильского конфликта («нет существованию Израиля, нет миру с Израилем, нет переговорам с Израилем»), королевство стало ежегодно выплачивать по 140 млн долл. помощи Египту и Сирии[48]48
  The Search for Peace in the Middle East: Documents and Statements, 1967–79. Committee on Foreign Affairs. Report. US House of Representatives. 96th Congress, 2nd Session. Washington, 1980. P. 78.


[Закрыть], что стало залогом усиления влияния Эр-Рияда на Каир, особенно после смерти Насера. Как отмечал Г. Киссинджер в одном из сверхсекретных меморандумов, Саудовская Аравия хотела снизить влияние СССР в Египте, египтяне хотели показать свою независимость от СССР, что и было «главной целью нашей политики в регионе»[49]49
  FRUS. Vol. XXIV. Doc. 160. P. 511.


[Закрыть]. Аналогичным было, по крайней мере на тот момент, и положение дел с Сирией, которая считалась главным ставленником СССР на Ближнем Востоке. После прихода к власти Х. Асада путем военного переворота в конце 1970 года Дамаск не только установил отношения с Кувейтом и ОАЭ[50]50
  Confidential dispatch № 2/9 from Mr. P. Wright, Beirut, to Secretary of state for Foreign and Commonwealth affairs. 1973. March 23. Records of Syria. 1918–1973. Vol. 15:1964–1973. Cambridge, 2005. P. 754.


[Закрыть], но и высказался за налаживание отношений с Великобританией[51]51
  Confidential Dispatch № 2/9 from Mr. M. Goulding, Cairo, to Mr. M. Holding, Foreign and Commonwealth Affairs Office. 1971. April 21. Ibid. P. 728.


[Закрыть].

Дипломатическая активность Саудовской Аравии оборачивалась сокращением ее финансовых резервов. В 1970 году королевство даже столкнулось с проблемой выбора: отдать ли приоритет покупке оружия или финансированию программы экономического развития. Выплата же Хартумской помощи Каиру и Дамаску в тот год наполовину была возмещена нефтью[52]52
  FRUS. Vol. XXIV. Doc. 140. P. 449.


[Закрыть]. В свете этого в Вашингтоне смотрели благосклонно на повышение доходов правительства Саудовской Аравии от продажи нефти и не видели необходимости «биться» за позиции международных компаний в странах ОПЕК.

Заметим, что еще в 1969 году, аналогично шаху Ирана, король Саудовской Аравии обсуждал с президентом Никсоном получение квоты на рынке США. Во второй раз эта тема была поднята в сентябре 1972 года, пожалуй, самым знаменитым и влиятельным министром нефтяной промышленности в истории Саудовской Аравии шейхом Ахмедом Заки Ямани в беседе с Дж. Ирвином, когда он предложил Вашингтону подписать договор, гарантировавший особое положение саудовской нефти на американском рынке. Это предложение сопровождалось политическими заявлениями, весьма благоприятными для западных стран: 4 августа 1972 года король Фейсал в интервью египетскому еженедельнику Al Musawwar отвергал возможность использования нефти в качестве инструмента политического давления на Запад[53]53
  Ibid. Doc. 166. P. 529.


[Закрыть].

Отказывая Саудовской Аравии и Ирану в предоставлении квоты, администрация США руководствовалась целым букетом соображений: нежеланием биться с Конгрессом по этому вопросу, опасением попасть в зависимость от одной из стран в таком стратегически важном вопросе как поставки нефти, тревогой, что это станет триггером конкурентной борьбы за заключение аналогичных соглашений между арабскими и европейскими странами, наконец, нежеланием говорить «нет» давним и надежным поставщикам нефти из латиноамериканского региона.

Однако в этом уравнении со многими переменными был один постоянно действующий фактор: нарастающая радикализация «арабской улицы» в условиях отсутствия прогресса в ближневосточном урегулировании. Ни Москва, разорвавшая отношения с Израилем после Шестидневной войны 1967 года, поражение в которой столь остро переживалось арабской общественностью, ни Вашингтон, взявший курс на построение особых отношений с Израилем, в силу комплексности своих внешнеполитических приоритетов не смогли адекватно ответить на все более настойчивые требования найти выход из конфликта[54]54
  См. подробнее: Белоусова К. А. Дипломатия СССР и США в ближневосточном урегулировании в 1970–1973 гг. // Вестник Российского университета Дружбы народов. Серия: История России. 2009. № 6. С. 51–58.


[Закрыть].