Текст книги "Принцип предательства"

_{Глава 27}

– Что? – Халид мат Юсуф резко поднялся с кресла в своём кабинете. – Этого не может быть. Как убит? Когда? Я виделся с ним утром. Намит не сказал мне, что куда-то едет.

– Вас специально попросили дождаться моего визита так поздно. К сожалению, это ещё не все плохие новости на сегодня, – вид у Сарди был сочувствующий и понимающий.

Халид резко повернулся к сидящему на стуле у стола Сарди:

– Не все? Кошмар! – он открутил крышку и отпил из бутылки питьевую воду без газа.

«Первый шок прошёл, – подумал Сарди, – можно двигаться дальше»:

– Наджил уполномочил меня передать вам письмо. Лично в руки. Вам следует его прочитать и вернуть мне. Возможно, у вас появятся вопросы. На некоторые из них могу ответить я, на некоторые ответит сам Наджил. Но не по телефону. Прошу вас, – Сарди достал из кармана сложенные несколько листков бумаги.

Халид поморщился, с недоверием посмотрел и взял бумаги. Он включил настольную лампу, надел очки, сел в кресло за столом и углубился в чтение. По мере изучения текста письма вид его менялся. Он уже не был похож на обезумевшего от известия о гибели Намита и начальника охраны. Халид просмотрел некоторые фрагменты письма два, а то и три раза. Эти известия были похуже и касались его лично. Лицо его стало озабоченным и сосредоточенным: «Если известно о моей роли в аварии с канадскими экспертами, то это серьёзно ударит по репутации и может сорвать реализацию проекта, а если брат решит, что и за похищением груза стоят мои люди, раз руководитель моей службы безопасности погиб, то думать надо будет не о деньгах, а о спасении жизни…» Неожиданно он посмотрел на Сарди:

– Каковы ваши взаимоотношения с Наджилом?

– Если не считать многолетней дружбы и того, что он спас меня в бою, то деловые. Партнёрские. Рискну предположить, что наше сотрудничество построено приблизительно по той же схеме, что и у Намита с охранной структурой, которая обеспечивает безопасность вашего бизнеса. Я являюсь совладельцем и директором охранной структуры в соседнем кабупатене.

Халид снял очки, аккуратно уложил их в футляр, достал платок и протёр выступивший на лбу пот:

– Как вы думаете, почему я должен верить этому письму?

– Потому что его написал Наджил, и он вам об этом сказал.

– Это правильно, но где гарантия, что это именно то письмо, которое он написал?

Сарди поднял брови: «Надо отдать должное этому бизнесмену. Ход не такой уж и глупый. Или он испугался и решил после смерти Намита никому не доверять, что в принципе логично. Или он хочет уйти от ответа и выиграть время. Хорошо, что в письме не все козыри открыты»:

– Разрешите воды?

Халид молча кивнул головой. Сарди встал, подошёл к столу, где стоял поднос со стаканами. Налил в один из стаканов воды и, нервируя Халида своей неторопливостью, вернулся на место:

– Благодарю. Уважаемый Халид мат Юсуф, вы меня извините, но я не понял вопроса. У вас сомнения в том, что это письмо писал Наджил, или вы не доверяете мне лично и не желаете говорить со мной?

– Когда погибает крупный зверь, на его останки приходят гиены. Но шакалы всегда урвут свой кусок. Они нападают стаей. И пока гиены отгоняют одних шакалов от пищи, другие воруют лучшие куски. А если не могут съесть всё, что урвали, то закапывают в землю, чтобы не досталось конкурентам. Шакалы умны и, к сожалению, их много среди людей, – Халид наклонил голову и с недоверием посмотрел на Сарди.

– Полностью согласен с вами. Шакалов в жизни в разы больше, чем надёжных партнёров. В природе все понятно – выходя на охоту, шакал издаёт громкий вой, похожий на высокий скулящий вопль, который подхватывают остальные, находящиеся поблизости. А в жизни не так. Шакал прикидывается другом, партнёром, и мы верим ему, отворачиваясь от помощи настоящих партнёров и проверенных друзей!

Сарди сделал многозначительную паузу:

– И страшно не то, что ты отвернулся от друга и партнёра или оскорбил его своим словом или поведением, а страшно, что, когда ты осознаешь свою ошибку, ты понимаешь, что остался один. Один на один с шакалами! С шакалами, которые тебя разорвут в клочья… И виной этому только человеческая глупость или затуманенный глаз, который шакала принял за друга, а друга за шакала… На всё воля Аллаха, уважаемый Халид мат Юсуф.

Сарди встал, посмотрел на часы и протянул руку в ожидании:

– Прошу вас вернуть мне письмо, и я удалюсь. Вы можете сами приехать к Наджилу и поговорить, если у вас получится. Фаиз вернулся почти час назад и утром будет знать всё. Всю правду!

Халид раздражённо оттолкнулся руками от стола. Кресло отодвинуло его на полметра:

– Какую правду? Какую? Мне-то что от неё? Я ни в чём не участвовал, ничего не знаю!

– Я вам верю. Но не мне принимать решение. Разрешите забрать письмо, и я уйду. Мне ещё в ночь возвращаться. Остаться у вас не могу. Сами понимаете, трудная обстановка.

– Успокойтесь и сядьте. Должны понимать. Я вас вижу первый раз. Намит погиб. Это письмо…

Сарди едва заметно улыбнулся уголками губ. «Успокойтесь… я-то спокоен, а вот вам надо принимать решение. И принимать его сейчас».

Халид потёр лоб руками и посмотрел в пол:

– Постарайтесь меня убедить.

– В чём? В том, что я не шакал, или в том, что именно это письмо написано Наджилом?

– Сарди, вы меня извините, если мои подозрения вам показались оскорбительными. Но мне необходимо быть уверенным на двести процентов!

– Извините и вы меня. Если вам необходимы подтверждения, что я это я и являюсь доверенным лицом Наджила, то это легко сделать. Позвоните ему, задайте какие-нибудь вопросы, получив его ответы, вы услышите мои и сравните. Здесь у вас точно будет двести процентов уверенности.

– Допустим.

– У Наджила дома есть факс. Текст письма можете переслать ему по факсу и получить подтверждение, что это тот текст, что он написал.

– Логично. Посидите тут, я сейчас.

Халид вышел из кабинета в приёмную. Он набрал номер Наджила, попросил его подойти к факсу. Сарди снова улыбнулся, услышав характерный звук факса: «Наджил всё-таки гениальный психолог. И почему он был уверен, что Халид потребует неких подтверждений? А главное, как изящно – представить заготовленную информацию в качестве импровизации… И сразу возникает доверие. Подготовка – основа успеха! Да и с шакалами удачно получилось, хотя в интуиции Халиду не откажешь. Он сразу так точно сформулировал всё, что происходит. Правду старики говорят, что первая мысль всегда правильная».

В приёмной раздалась трель телефона. Это был Наджил. «Если всё пройдёт как запланировано, то хорошо, что оставили его в живых, – подумал Сарди, – с Халидом приятно будет поработать», – и усмехнулся, не поверив сам себе. Они с Наджилом были уверены, что афера с шахтами когда-нибудь вскроется. И если инвесторы не успеют вернуть своё, то попытаются прижать Халида, чтобы вернуть хоть что-то. Халид вернулся в кабинет. Видно, что он был расстроен, но недоверие к Сарди исчезло:

– Благодарю вас за совет. Наджил подтвердил текст письма. Он сказал вернуть его вам, и вы знаете, что делать с ним.

Сарди взял бумаги, подошёл к столику, подвинул к себе пепельницу и щёлкнул зажигалкой. Огонь быстро схватился, и через минуту от письма остался только пепел. Халид, дождавшись, когда исчезнет пламя, сел в кресло:

– Я понимаю, что мне необходимо переговорить с Наджилом, но он сказал, что вы обладаете практически всей информацией и можете ответить на все мои вопросы. После этого я приму решение, что и как мне делать.

– Я не ограничен во времени.

– Давайте ещё раз проговорим мои персональные риски. Почему Фаиз будет уверен, что я причастен к похищению груза? Это мог быть и сам Намит, без меня. Он начальник полиции, я же только бизнесмен, в отличие от Фаиза.

– Вы правильно сказали, Намит начальник полиции, а не бизнесмен. Поэтому, если его люди взяли груз, то или он его спрятал, или получил что-то взамен… Он не дурак хранить у себя полученные ценности, деньги, оружие или наркотики. Скорее всего, это должно быть удалённое и хорошо охраняемое место, например, район ваших шахт, который охраняет его фирма. Официально он к ней отношения не имеет, но всё под контролем, так что самое место поискать там, учитывая, что вместе с Намитом погиб директор этой фирмы.

– Даже если что-то найдут, при чём здесь я? Лично? – Халид ударил себя ладонью в грудь.

Сарди понимающе вздохнул:

– Фаиз потерял очень крупную сумму. Он, как хозяин кабупатена, не может смириться с фактом, что кто-то имеет наглость посягать на его имущество в его же доме. На такую операцию могли решиться только очень серьёзные люди и заказать её фирме Намита.

– Возможно, но почему вы решили, что это я?

– Проблема в том, что о грузе знал только ограниченный круг лиц. Например, Наджил не знал, а вы знали. Фаиз вам об этом сказал… А Намит – это ваше силовое обеспечение и безопасность. Понимаете?

– Ну и что? Он мог получить заказ от кого угодно. Какие доказательства?

– Иногда не надо доказательств. Вы же сами это знаете. Но здесь доказательств хватит – есть видеозапись показаний.

– Каких показаний, какая запись? – голос Халида мат Юсуфа дрогнул и выдал его усталость.

Сарди подошёл к основной задаче его визита:

– Люди Намита погибли, но трём удалось уйти. Вместе со свидетелем, который и был целью нападения. Но поздно. Этот неизвестный дал показания, как и где взяли груз, заказчиком назвал вашу охранную структуру. И главное, на месте происшествия на камеру сказал, что, если он погибнет, то в его смерти надо винить несколько человек. В это трудно поверить, но одно из этих имён ваше.

– Что? – Халид не то зарычал, не то подавился криком.

– Не волнуйтесь, эта запись пока у дежурного. Поэтому Наджил и обратился к вам. Во-первых, погиб его родственник, и ему надо разобраться в этом деле. Во-вторых, вы брат Фаиза, который пять месяцев ищет свой груз и, буду с вами откровенен, дал Наджилу последний срок, после которого он ему будет уже не нужен. Да и понятно – кому нужен человек, который не может профессионально выполнять свою работу. Поймите правильно, если Наджил не нужен как начальник полиции и партнёр, то он не нужен и как свидетель, к тому же необоснованно оскорблённый. Понимаете?

– Говорите прямо, не надо намёков, и так голова кругом.

– Прямо так прямо. Если Наджил не находит груз или не возвращает деньги за него, то встретится с Аллахом. Соответственно, и я тоже… Вот такое решение Фаиза. А ваш брат слов на ветер не бросает.

– Ну допустим, я тогда не понимаю смысла вашего интереса ко мне?

– Я сейчас буду говорить вещи, которые могут вызвать у вас негативные эмоции, но, когда вы поймёте всю картину, то увидите, что нет основания злиться. Могу ли я вас просить внимательно меня выслушать, без эмоций? Просто постараться понять наше предложение… Это выигрыш для вас и для нас. К сожалению, других вариантов нет.

Сарди мастерски взял паузу и подошёл к столику с водой. Поставив стакан на стол, он вытер рот тыльной стороной ладони и продолжил:

– Мы не верим в то, что вы могли участвовать в операции против брата. Наджил давно работает с Фаизом и хорошо знает вашу семью. Намит ему родственник, но если его люди устроили засаду, то он выступил против Наджила. Более того – подставил его. И главное, именно Наджил сказал Намиту место выездной операции и что он сам примет в ней участие… Наджил уехал раньше и поехал другой дорогой. Ему надо было ещё в одно место. Вечером он ждал Намита у себя. Так они договорились с ним. Понимаете? Случай спас его.

– Вы хотите сказать, что Намит хотел убрать Наджила? Зачем?

– Затем, что Наджил нашёл концы груза, они ведут к охранной фирме Намита. Ну, и Намиту необходимо было убрать свидетеля… Наша проблема, что свидетель уже дал показания, и в них он не только указал на Намита и вас, но и назвал себя.

– И кто это?

– Это тот, кого вы и Намит заказали. Денни Леммон.

– Что? Не может быть. Этот человек вообще из другой жизни.

– Да, но груз пропал, потом якобы авария с Леммоном, а потом он живой и говорит, что работал с Намитом, и если с ним что случится, то виноваты несколько человек… и один из них вы!

– Бред!

– Ну, не такой уж и бред. Вы же, действительно, его заказали. Вот и выходит, что Намит, зная ваши махинации с шахтами, решил для чего-то использовать Леммона.

– Какие махинации? – Халид побелел.

– Вам плохо? – Сарди подал бутылку с водой, которая стояла на столе, и, сделав вид, что не придал значение такой реакции, продолжил: – Иначе не объяснить всё, что произошло. Мы проверили. Это действительно Леммон. Он знает и о захвате груза, и о махинации с шахтами. И о коллегах своих. Кстати, одного из них он тоже назвал. Это некий Пудлс.

– Падлс

– Что?

– Я говорю, фамилия второго Падлс. Роберт Падлс.

Сарди, дождавшись запланированного поворота в беседе, сделал изумлённое лицо, изменил голос и неуверенно спросил:

– Надеюсь, что я уйду отсюда живым?

Халид, оглушённый последней новостью, не сразу понял, что сказал Сарди:

– Вы о чём?

– Я правильно понимаю, что, раз вы знаете фамилию второго, то вы знаете всё, и я только что подписал себе смертный приговор?

Халид посмотрел на Сарди:

– Я вас не понимаю. Какой приговор?

– Ну, если вы знаете всё и всех, то к чему притворяться? Зачем мне рассказывать варианты спасения, если они основаны на вашей невиновности. Раз вы дали мне понять, что всё знаете, то, видимо…

Халид поморщился:

– Вы переутомились. Вы тоже знали Намита, но это же не означает, что вы его убили. Успокойтесь!

Сарди удовлетворённо кивнул головой. И было от чего. Осталось чуть-чуть, и зверь в капкане:

– Извините, Халид мат Юсуф. Действительно, устал и подумал неправильно. Разрешите вернуться к нашей идее?

– Давайте.

– Леммон ушёл. Он понял, что Намит хотел его убрать и денег ему не получить. Намит мёртв, как бы там ни было, но это факт. Груз мы не найдём. Получается, что завтра Фаиз подпишет нам смертный приговор. И вам тоже. Но выход есть!

– Какой?

– Деньги!

– Что?

– Деньги за груз.

– Вы точно переутомились. Теперь вы считаете, что я взял груз и должен вернуть деньги? – лицо Халида налилось кровью. Он встал, видно было, как он ритмично двигает скулами, чтобы сдержать себя.

– Вы не так поняли. Мы же договорились, что вы выслушаете меня до конца. Прошу вас, Халид, – Сарди перешёл на неофициальный тон общения, пытаясь войти в доверие и втереться в душу жертве, – предположим, что мы говорим Фаизу, что вышли на покупателей, и просим у него время на проведение операции, в результате которой мы или вернём деньги, или погибнем. Мы рассчитываем, что он даст нам шанс, он нас и так приговорил… Наджил припрячет видеозапись с показаниями Леммона. Для обеспечения вашей и нашей безопасности будет сделана инсценировка операции, где все, кто знал о плёнке, погибнут. Далее мы через своих людей скинем повстанцам информацию о выкупе за Леммона. Рано или поздно мы его возьмём. А Фаизу скажем, что началась последняя стадия операции по возврату денег. Мол, через Леммона или его счёт мы проследили, откуда и кто заплатил, и далее каким-нибудь образом заставили вернуть эти деньги. Сумма по местным меркам большая, но не для крупного бизнеса. Ваша игра куда более серьёзная, и ваши партнёры явно не готовы терять восьмизначные суммы. Не так ли?

– Продолжайте.

– Мы сделаем видеообращение, что Леммон жив, его удерживают повстанцы и требуют за него выкуп. Плюс он знает всё про махинации и обвинит в своей смерти Падлса, если тот его не вытащит. Сумму выкупа сделаем равной стоимости груза и реального выкупа. Это в районе трех миллионов долларов. Падлса вызовем на Суматру, но не к нам, а в Медан, чтобы ему было не страшно. С вашей помощью это можно будет сделать легко. Там продемонстрируем ему плёнку и пригрозим арестом за участие в аварии, или махинации, или ещё в чём-то. Наркотик подкинем, а у нас это смертный приговор сразу. Ему придётся заплатить выкуп за Леммона. Деньги у него есть. Не так ли?

Халид кивнул головой:

– Да, уже есть.

– Потом мы их отпустим.

Халид с удивлением посмотрела на Сарди. Тот улыбнулся и подмигнул:

– Домой или на небеса. Эти деньги мы и вернём Фаизу, но немного не хватает до полной компенсации. Вот мы и решили обратиться к вам. Такое развитие событий вам выгодно. Плёнка исчезнет. Намита уже нет. И, как вы видите, он если не получатель груза, то явный посредник и организатор захвата. Видимо, большой куш захотел хапнуть, если решился на убийство родственника… Хотя он всегда с пренебрежением относился к Наджилу, может, поэтому и подставил, но это к делу не относится. Продолжаем, Леммон и Падлс исчезнут. Вы и ваш бизнес в безопасности. Спокойно получаете запланированные прибыли и сохраняете своё имя и перед инвесторами, и перед братом. Деньги-то ему вернулись… Но этот вариант реален только в случае вашей невиновности. Если вы невиновны и у вас на кону очень большой бизнес и прибыли, то вы должны нам помочь.

– Финансами?

– Да, нам надо оплатить поиск и выкуп Леммона у повстанцев и добавить недостающую сумму к деньгам, которые мы получим от Падлса, для возврата Фаизу.

– Вы уверены, что получите деньги от Падлса?

– У нас другого выхода нет. Я думаю, вам, как и нам с Наджилом, хочется сохранить свою голову. Сохранить и обеспечить безопасность и будущие прибыли. Исходя из показаний Леммона, эти суммы не идут ни в какое сравнении с суммами, которые необходимы нам для сохранения наших же жизней.

Халид встал и прошёлся по кабинету:

– Если я соглашусь, то получается, я у вас в долгу. Этот вариант мне не нравится. Это всё равно, что положить голову в пасть льву. Пока нам выгодно – мы вместе, а как только проблемы решатся – у меня не будет никаких гарантий.

– Знаете, Халид, а зачем нам расходиться?

– Не понял?

– Конечно, вы правы, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Но стоимость услуг Наджила, как вы понимаете, я не могу обсуждать. Этот вопрос вам надо обсудить лично.

– Логично. Ну а чего же будете хотеть вы?

– Если всё получится, то у вас всё равно останется одна серьёзная проблема, а я готов её решить.

– Ещё проблема? Какая?

– Намит и начальник вашей охраны мертвы, а вам необходимо быть уверенным в безопасности и себя, и бизнеса, и, в конце концов, периметра строек и шахт. Вам будут нужны проверенные профессионалы, которым вы сможете доверять. Если вы согласитесь с предложением Наджила, то я в определенной степени буду обязан вам жизнью и почту за честь предложить услуги своей фирмы. Таким образом, ни вы, ни я не будем чувствовать себя в долгу, а моё молчание будет неким залогом дохода моей компании по контракту с вами.

– Вы это серьёзно?

– Сейчас почти двенадцать ночи, мне кажется, что это не совсем удачное время для шуток, если учесть, что через несколько часов может быть отдан приказ о моей ликвидации. Так что я здесь не только по поручению Наджила, который в опасности, а я обязан ему жизнью. Я здесь ещё с надеждой о помощи для сохранения и своей жизни. Если вы согласитесь, то также преданно, как Наджилу, я буду служить вам. Поверьте, Халид мат Юсуф, это не просто слова. У меня большая семья, маленькие дети. Я очень надеюсь, что вы согласитесь и у вас есть средства, чтобы спасти себя и нас.

– Я понял. Спасибо, Сарди. Но мне в любом случае надо поговорить с Наджилом. И срочно. Я так понимаю, что моей охране лучше этого не видеть?

– Мы готовы сопровождать вас и выехать немедленно.

– Когда Фаиз ждёт Наджила с докладом?

– К 9:30.

– Если я поеду с вами в ночь, то Фаизу доложат. Это будет очень подозрительно. Вы устали. Давайте так. Поспите в домике для гостей, а в полпятого утра мы выедем. Мне тоже надо поспать и привести нервы в порядок. Вы мне их порядком потрепали, Сарди.

– Прошу прощения, у нас не было другого выхода.

– Я понимаю. Не переживайте. Я подумаю над вашим предложением о контракте. В любом случае, вы мне оказали серьёзную услугу. Я это не забуду. Я распоряжусь, вас проводят к дому для гостей.

Сарди низко склонил голову и поблагодарил будущего шефа. Он справился с задачей, которую они согласовали с Наджилом. Справился миллиона на полтора—два…

Истинная правда, что свита делает короля.

_{Глава 28}

Дни для Леммона были похожи и тянулись то бесконечно долго, то необычно быстро. Он пытался нарисовать календарь на земляной стене, но после обеда снова шёл дождь, размывая землю и затапливая его лежак. В землянке практически ничего не было, кроме этого лежака. Лопату и кирку ему выдают только на работах, куда выгоняют под охраной автоматов. Кто были захватившие его люди и за что борются, узнать не представлялось возможным, так как они говорили на каком-то своём наречии и абсолютно не понимали те языки, на которых он мог общаться.

Денни работал и ждал. Ждал реакции на его видеообращение от семьи, от друзей, от страны, наконец, где одной из главных ценностей провозглашена свобода. Руки покрылись какой-то коркой, где раньше должны были быть мозоли. Ноги распухли и почернели. Дико болели места, стёртые в кровь цепями, чуть повыше лодыжки. Зеркала у него не было, но вряд ли его вид напоминал интеллигентного человека с милой шевелюрой и элегантной бородкой. Ночами он то молился и объяснялся в любви, то проклинал и ненавидел всех. Плакал, жевал землю и всё чаще задумывался о невозможности происходящего, о том, что не заслужил подобного, что у него просто нет сил, и смерть – это лучший выход…

Прошло, наверное, дней десять с момента его захвата. Утром он увидел птицу, которая села на край его земляного жилища. Птица была разноцветная, деловито похаживала по краю, искала что-то в земле, а потом остановилась и долго, не мигая, смотрела на Леммона. Это было удивительно, но ему показалось, что она с ним разговаривает.

– Чего ты стучишь? Что ты хочешь?

Птица встряхнулась и, активно постучав по коре, направила свой взгляд на Денни.

– Что смотришь? Нервный стал? Да, и действительно, было бы из-за чего – просто попал в рабство… и не понимаю, почему и за что, а в остальном всё в порядке! Непонятные люди живут как скоты, в убогих лачугах, крыша из какой-то соломы, вода из болота, зато автоматы и униформа. Это 21 век называется? Да?

Денни зло сплюнул в угол земляного убежища. Птица не шелохнулась и внимательно смотрела на него. Леммону показалось, что её взгляд укорял его в чем-то. Он закрыл лицо исцарапанными руками. «Может, я схожу с ума», – по щекам прокатились крупные слёзы. Птица оторвала взгляд, приподнялась и громко и долго трясла крыльями. Этот звук заставил Леммона снова поднять голову вверх. Она как будто ждала этого. Увидев, что он смотрит наверх, птица повернула голову и стала яростно стучать в край коры, торчащей из земли. Через несколько секунд остановилась и посмотрела вниз на Денни.

– Что ты хочешь мне сказать, пернатый? – дрожь пробежала по телу, охладила разгорячённый мозг, отбросив мысли о самоубийстве. – Может, ты и права – надо встряхнуться и что-то делать? – Денни вытер слёзы и потряс головой.

История знает примеры, когда люди выходили из плена через много лет, и выходили людьми, истерзанными, пусть с обожжённой душой, но не сломленными. Леммон понимал, что ему надо сделать выбор, принять решение и поверить в то, что пыталась сказать ему птица. Если хочешь сохранить человеческий облик – сдаваться нельзя. Не можешь терпеть – терпи, другого не дано. Хотел быть сильным – будь им, не на словах, не в обществе, которое тебя обожает, не в быту, где тебя все устраивает, а здесь, в яме, в дерьме, на каторге. Плачь, ори, но оставайся человеком. Пусть без еды, без условий, без общения, под прицелом автомата… Но человеком, пусть слабым, но человеком, а не разлагающимся полудурком, думающем о самом смертном грехе.

Жизнь практически в любой ситуации предлагает или заставляет сделать выбор. Как учат религии, свобода воли дана людям Создателем, но человеку очень трудно сделать выбор, и сделать его правильно. Трудно, потому что потеряли ориентиры, утрачивается смысл жизни и основные ценности. Мы поддаёмся искушению, чтобы погасить зависть, чтобы не быть хуже других в материальном плане. Более того, страдаем, если сравнение не в нашу пользу, и стараемся стать богаче любыми способами, забывая, что в жизни всё взаимосвязано и за всё надо платить здоровьем, счастьем, дружбой… Живём так, как будто и нет духовной жизни, живём в гонке за потреблением, как вечно голодные собаки, с отсутствующим «порогом насыщения», которые сначала жадно набивают желудок, а потом изрыгают из себя излишки поглощённой пищи, терзая тело и внутренности.

Здесь, в яме, нет ни карьеры, ни магазинов, ни ресторанов, ни интернета, а ему надо делать свой выбор. Надо решать, как жить и каким быть на данном отрезке жизни, который вполне может оказаться последним. Так просто – быть или не быть человеком?..

Денни отчётливо осознавал, что при любом выборе существования в данных условиях будет больно и трудно.

Один путь – невозможно терпеть, но надо – и ты веришь и идёшь к цели. Можешь и не дойти, но останешься человеком и сохранишь надежду, уважение к себе и человеческий облик… По крайней мере, на том свете зачтётся, как в этом убеждают религии и хочется в это верить.

Другой путь – также невозможно, но тебе ничего уже не надо, и ты просто плывёшь по течению, медленно умирая от отсутствия цивилизации, сначала как личность, потом как человек, а затем и как животное…

И главное, что в обоих случаях приходится бороться, да нет, воевать с самим собой. С чем-то, что сидит внутри тебя и крепко затягивает в сети нервного стресса, заставляет бояться настоящего и убеждает в ужасном будущем или в отсутствии его.

Даже если выберешь первый путь, путь борьбы и стремления к цели, то ежедневно возможны и победы, и поражения, разочарование и усталость. Получается, что выбираешь способ реализации себя как личности в предлагаемых условиях. Пусть даже нечеловеческих. Выбираешь процесс борьбы с самим собой… И как ни странно, это и есть твоя жизнь, которая тебе дана один раз, и ты её живёшь без черновика, сразу и на чистовую…

Так просто – быть или не быть человеком?.. Классический вопрос, но звучит он здесь особенно жестоко. Может, в этом суть классической литературы? Донести, что наши «потребительские муки» смехотворны, по сравнению с действительно важными и необходимыми решениями в жизни. Объяснить, что переживания из-за получения или неполучения каких-то благ убивают в нас способность думать правильно, думать в плоскости человеческих ценностей, а не в плоскости технического прогресса и виртуального пространства? Может, это случилось из-за того, что с развитием цивилизации произошла подмена понятий и задачи человечества? Потому что желание совершенствования достигло максимума и зашкалило так, что мы так привыкли к развитию и постоянному улучшению и не замечаем, что стали пожирать сами себя, свой дом, свою воду, воздух, свою планету?

Денни вздохнул и опустил взгляд вниз, где по его лежаку полз очередной жук:

– Я страдаю от условий, которые несколько тысячелетий люди считали абсолютной нормой жизни и жили. Не было бы этих людей – не было бы и нас. Если в организме есть атавизмы, то, видимо, возможно такое и в обществе. Вот я и попал в такой атавизм человеческой судьбы. И должен жить не жалостью к себе, а верить в себя, в Бога и понять, что так жить можно и так жили. Приспособиться и надеяться. Другого не дано. Сколько это будет длиться? Годы, а может, всю жизнь… Да, птица?

Денни посмотрел на неё, она вопросительно ответила взглядом. Он почувствовал злость к маленькому живому существу, которое снова назидательно постучало по коре: «Мол, как это узнать, если не попробовать? Лучше умереть на пути к цели, чем самому осознанно отказаться от достижения её. Отказом можно уничтожить себя как личность и уныло ожидать остановки сердца от истощения жизнью, если сам его не остановишь самым страшным грехом самоубийства».

– Как у тебя всё просто на словах и как всё нечеловечески трудно на деле. Стоило попасть в яму, чтобы понять, что такое нравственный подвиг. Но почему я? И кто сказал, что я это смогу?

Птица неуклюже дёрнула головой, слегка взмахнув крыльями, и, мол, «выбор за тобой, тебе решать», исчезла из виду.

– Ладно, понял, – он крепко сжал голову руками, – выбор, действительно, за мной.