Текст книги "Целомудрие и соблазн"

Глава 13

Кэролайн не могла поверить, что это происходит с ней наяву. Ничто не предвещало такого скандального оборота событий. Еще минуту назад она считала, что полностью контролирует ситуацию, а теперь извольте полюбоваться: Брейден Грэнвилл целует ее в губы!

Как такое могло произойти? Как она могла прозевать тот момент, когда события вышли из-под контроля? Все это время она была начеку, опасаясь с его стороны какой-либо гнусной выходки. Ведь она находилась в логове Брейдена Грэнвилла, самого известного распутника во всей Англии! И должна была предвидеть, что он непременно попытается предпринять что-то в этом роде!

Но он же сам весьма откровенно дал ей понять еще в первый день, когда она появилась в его конторе, что не желает иметь ничего общего с такой безнадежно целомудренной особой, как она! И у Кэролайн были все основания полагать, что она попросту ему противна, что она оскорбила его своим скандальным предложением и что он вообще не хочет связываться с такой наивной дурочкой, на которую ему тошно смотреть.

И вот чем это обернулось! Она застыла, не смея шелохнуться, тогда как его шершавые ладони – Кэролайн подумала, что они кажутся такими шершавыми из-за мозолей – осторожно удерживали ее лицо. И вместо того чтобы радоваться, она чуть не умерла со страху.

Потому что он целовал ее совсем не так, как ей приходилось целоваться прежде. Нет, он вовсе не пытался сунуть ей в рот свой язык – об этом не было и речи! Он просто едва касался своими губами ее губ и целовал ее совсем легко, с невыразимой нежностью и лаской. Его губы в отличие от его рук оказались совсем не такими грубыми, и это было для нее полной неожиданностью. Достаточно было одного взгляда на этого верзилу, чтобы представить, какой твердой должна быть эта гора литых мышц, но его губы были потрясающе мягкими и нежными.

Ее руки, безвольно повисшие по бокам, налились такой тяжестью, что их просто невозможно было поднять. Ее колени как по волшебству сделались мягкими, как масло. У нее даже возникла мысль, что только поддержка Брейдена Грэнвилла не дает ей безвольно сползти на пол.

И ее рот, сурово сжатый в строгую прямую линию, мало-помалу уступил ласковому напору легких, как лепестки розы, поцелуев. Кэролайн как будто со стороны следила за тем, как ее губы слегка смягчились, повлажнели, а потом и раздвинулись, словно повинуясь какому-то тайному заклинанию.

А потом, еще до того, как она сообразила, что происходит, его язык ловко (вот она, работа истинного мастера!) скользнул между ее мягких, влажных, податливых губ. Это было всего лишь мимолетное движение, намек на более интимные ласки, и в следующий миг он уже убрал язык. Но Кэролайн, с трудом понимая, что делает, повинуясь одному лишь инстинкту, сама раздвинула губы…

…и тут же снова почувствовала, как его горячий язык коснулся ее языка.

Как необычно! Потому что на поверку это оказалось вовсе не так уж отвратительно. Скорее, совсем наоборот. Она даже не удержалась и сама попробовала проделать языком такой же фокус. Сперва робко и смущаясь, а потом все более уверенно и страстно, пока, к своему удивлению, не почувствовала, что они как бы и вправду обмениваются душами. Во всяком случае, у самой Кэролайн возникло именно такое чувство. Будто какая-то часть ее души вместе с языком ускользает к нему в рот, чтобы тут же вернуться сторицей. И это ощущение, право же, было весьма приятным. С некоторой натяжкой его можно было бы даже назвать чудесным.

Но ей так и не удалось произвести углубленный анализ своей возмутительной реакции на действия Брейдена Грэнвилла, потому что он неожиданно прекратил эти действия. Раз – и нет! Он прервал поцелуй, отпустил ее лицо и отодвинулся. Кэролайн, чьи веки давно были томно приспущены, широко распахнула глаза, почувствовав внезапный холод в тех местах, где ее согревали губы и ладони Брейдена Грэнвилла. А поскольку ее колени все еще оставались мягкими, как масло, бедная девушка чуть не упала от неожиданности. Брейден едва успел протянуть руку, чтобы подхватить ее, и Кэролайн вцепилась в нее с таким отчаянием, словно это было ее последней надежной опорой во всей вселенной, внезапно рухнувшей всего секунду назад. Ее томный, рассеянный взгляд долго не отрывался от его лица.

– Ну вот. – Было ли это плодом ее воображения, или его низкий голос и правда чуть-чуть утратил свою былую уверенность? – Теперь вы убедились на собственном опыте, что это не настолько отвратительно, как вы думали?

Это ей почудилось. А как же иначе? Брейден Грэнвилл – опытный мужчина, искушенный в любовных делах. И один-единственный поцелуй не может разбудить в нем ту бурю чувств, что едва не лишила Кэролайн рассудка и способности говорить. Ее губы онемели и отказывались повиноваться, а горячий язык налился свинцом. Она без сил плюхнулась в кресло, из которого недавно поднял ее Брейден Грэнвилл, и почувствовала, что ей необходимо время, чтобы собраться с мыслями.

– И теперь, – продолжал Брейден Грэнвилл, поднимая ее дневник и карандаш и вкладывая ей в руки, – вы сами можете все это записать. Вы уверены, что до конца успели все прочувствовать? Если нет, я могу повторить!

Кэролайн тупо замотала головой. Все мысли куда-то подевались, а в голове осталась одна лишь серая муть.

– Нет, – еле слышно прошептала она. – Нет, я думаю, что успела все прочувствовать до конца…

– Отлично. – Брейден Грэнвилл почему-то не спешил вернуться на свое место за столом. Вместо этого он занял кресло рядом с тем, в котором сидела Кэролайн. Но, конечно, вовсе не потому, что так же, как и она, испытывал трудности с внезапно обмякшими коленями. – Вы довольно способная ученица.

– Я всегда получала в школе высшие оценки, – как будто со стороны услышала Кэролайн свой дрожащий голос.

– Превосходно. Ну-с, что там у нас должно быть следующим? Кажется, вы интересовались тем, как я вчера вечером… э… прикоснулся к вам пальцем вот здесь… – Он показал на то самое место под ушком. Кэролайн не могла сказать точно, что произошло. Наверное, она испуганно сморщилась, поскольку он поспешил убрать палец. – Или вы более расположены вернуться к теме важности романтической обстановки для соблазнения…

– По-моему, – поспешила возразить Кэролайн, решительно захлопнув свой дневник, – мы достаточно продвинулись вперед для одного дня. Возможно, нам следует расстаться до завтра…

Он вежливо поднялся с места, когда Кэролайн выбралась из своего кресла на непослушных ногах.

– Это меня вполне устроит. Но вы уверены, что хорошо себя чувствуете, леди Кэролайн? Ваш вид несколько…

Она сделала движение, чтобы наклониться за перчатками, непонятным образом оказавшимися на полу. Наверное, она забыла их на коленях, когда встала.

– Позвольте мне. – Он мигом подхватил перчатки и вернул их владелице с галантным поклоном.

– Спасибо, – промямлила она.

– Умоляю вас, поймите меня правильно и не обижайтесь, – заговорил он, проворно поднимая ее шляпку, зонтик и ридикюль, также оказавшиеся на полу возле ее кресла, – но у вас несколько… необычный цвет лица. Вы не хотели бы немного задержаться и выпить чаю? Я позвоню, и нам мигом…

– Нет, что вы! – испуганно перебила она. – Я не могу задерживаться! И вообще я просто играла в бадминтон… вчера или позавчера, и день был такой солнечный, и я могла немного загореть…

– Несомненно, это загар. – Он подал ей ридикюль, и Кэролайн спрятала в него дневник и карандаш. – Значит, до завтра. В это же время, леди Кэролайн?

– Хм… – промычала она, надевая перчатки. – Да. Я думаю, это меня устроит. Если вам удобно в это время.

– Чрезвычайно удобно, – заверил он, протягивая ей шляпку. – Благодарю вас.

Водрузив шляпку на голову и надежно завязав ленты под подбородком, она протянула руку за зонтиком, все еще остававшимся у Брейдена Грэнвилла.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила Кэролайн.

– А не собираетесь ли вы, – поинтересовался он, – сегодня снова отправиться в театр? Возможно, мы еще раз повидались бы нынче вечером…

– Нет, – покачала она головой. – Кажется, мы приглашены на званый обед. Желаю вам всего хорошего, мистер Грэн-вилл.

Она двинулась к двери, но его раскатистый бас заставил ее замереть на полпути.

– Леди Кэролайн!

Она повернулась и чуть не охнула от испуга. Потому что он действительно был жутким верзилой, способным внушить страх одним своим видом. Не требовалось обладать особо богатым воображением, чтобы представить его в детские годы, когда он был мальчишкой и боролся за жизнь в этих ужасных трущобах. Наверное, Грэнвиллу постоянно приходилось пускать в ход свои огромные кулаки, чтобы пробиться к лучшей жизни.

И тем не менее, несмотря на свой огромный рост и немереную силу, он был с ней поразительно нежен и ласков.

– Я слушаю, мистер Грэнвилл, – ответила она.

Он протянул Кэролайн какой-то небольшой предмет.

– Вы забыли свои очки.

Она быстро вернулась, чтобы забрать очки.

– Спасибо. Вообще-то я пользуюсь ими только для чтения. Или для письма. И все в таком роде.

– И все в таком роде, – серьезно подтвердил он. – Ну конечно.

– Еще раз до свидания, – произнесла Кэролайн.

На этот раз она выскочила из кабинета как ошпаренная, не давая ему времени не только задержать ее, но даже сказать хоть слово.

Только когда они с Вайолет оказались в привычной шумной толчее на такой знакомой и такой безопасной Бонд-стрит, Кэролайн с облегчением перевела дух. Но едва за ними успела захлопнуться дверь лондонской конторы фирмы «Грэнвилл», как на Кэролайн со всей тяжестью навалилось сознание того, что она только что сделала.

Боже милостивый! Она целовалась с Брейденом Грэнвиллом! Она целовалась с самим Брейденом Грэнвиллом!

И мало того, что это был именно Брейден Грэнвилл, что само по себе уже достаточно плохо. Нет, она целовалась с чужим мужчиной, с почти незнакомым человеком, который даже не был с ней помолвлен!

Не важно, что всего неделю назад она застала своего жениха с другой женщиной. Не важно, что он позволял себе гораздо более серьезные действия, чем какие-то там поцелуи. Она твердо сказала себе, что дело тут вовсе не в Херсте. Ну разве что в каком-нибудь косвенном смысле. Дело главным образом в ней. В ней и в том мужчине, с которым она заключила сделку.

Сделку, одним из непременных условий которой являлось полное исключение личных физических контактов.

Она сама не могла бы объяснить себе, почему сделала то, что сделала в следующий момент. Вот они с Вайолет спокойно стоят на Бонд-стрит. А вот она вдруг приказывает служанке подождать еще минутку и ныряет обратно в массивные двустворчатые двери из мореного дуба.

Она не стала тратить время на то, чтобы позвонить. Она просто нажала на бронзовую ручку, и перед ней послушно распахнулся широкий дверной проем. Она не обратила внимания на удивленные взгляды служащих фирмы. Она не заметила щуплого человечка, поинтересовавшегося, не забыла ли леди Кэролайн что-нибудь. Она просто приблизилась к той самой двери, из которой вышла всего минуту назад, и толкнула ее изо всех сил.

Брейден Грэнвилл отвернулся от окна, возле которого стоял в полном одиночестве, засунув руки в карманы брюк.

– Леди Кэролайн! – удивился он. – Вы что-то забыли?

– Конечно, забыла, – ответила Кэролайн.

Она подошла к нему вплотную, не спеша отвела за спину правую руку и врезала ему по физиономии намного сильнее, чем била ракеткой по волану, когда играла в бадминтон.

Оплеуха получилась на редкость звучной и смачной и принесла ей ни с чем не сравнимое удовлетворение. А когда Кэролайн опустила руку, то удовлетворение стало еще более глубоким, потому что она увидела четкий белый отпечаток своей пятерни у него на щеке. Еще мгновение – и белая отметина налилась ярко-алым цветом.

– Считайте, что вы тоже получили свой первый урок любви, мистер Грэнвилл, – процедила Кэролайн.

На этом она сочла свой долг исполненным, гордо развернулась и покинула кабинет.

Глава 14

Итак, их первый урок прошел не по плану. Ну и что с того? Если Брейден Грэнвилл и успел чему-то научиться на нелегком пути к богатству и славе, так это тому, что планы, как правило, часто дают сбой при их воплощении в жизнь – даже самые хитроумные и тщательно продуманные.

А если эти планы подразумевают участие женщины – ну, тогда можно запросто дать гарантию, что на каком-то этапе все пойдет не так. Особенно если это Кэролайн Линфорд. Откровенно…

Ну, скажем: откровенно ненормальная девица.

У Брейдена была масса возможностей окончательно убедиться в ненормальности леди Кэролайн, наблюдая ее поведение на званом обеде, куда он отправился вместе со своей невестой и ее матерью. У него больше не оставалось сомнений. Ни одна нормальная женщина не повела бы себя так, как это сделала Кэролайн Линфорд! У девицы явно были не все дома. Ведь она сама просила его – точнее, умоляла чуть ли не на коленях – преподать ей уроки любви. Но стоило ему предпринять на этом пути первые шаги с целью чему-то ее научить, как она набросилась на него с яростью дикой кошки!

Конечно, ему не следовало забывать, что с самого начала она поставила условием своего обучения отсутствие прямых физических контактов. Но ведь он честно предупредил ее о своих намерениях и даже спросил у Кэролайн ее согласия, разве не так? И она согласилась… пусть не очень охотно, но все-таки согласилась. Разве после этого у нее есть повод возмущаться? И какое она имела право давать ему пощечину?

Полное право! Он добился своего, бессовестно манипулируя этим наивным существом, и воспользовался своим преимуществом с непростительной грубостью. И единственной возможностью хоть как-то загладить мерзкую выходку было поклясться самому себе не то что не прикасаться к Кэролайн Линфорд, но даже избегать ее всеми силами.

Вслед за этим Брейден пришел к выводу, что соблюсти данную клятву было бы намного проще, не появись она вообще на этом званом обеде. Потому что стоило ему заметить Кэролайн Линфорд в толпе гостей, приглашенных на сегодняшний бал, куда непременно желала попасть и Жаклин, как его решимость заметно поколебалась. Прошло всего несколько секунд, и Брейден уже хлопал по плечу ее кавалера (по счастью, им оказался ее родной брат, юноша, который боготворил Брейдена Грэнвилла).

– Простите, вы не позволите мне пригласить на вальс вашу даму? – вежливо произнес он.

Юный граф Бартлетт с невероятной прытью отскочил от сестры. В отличие от графа леди Кэролайн вовсе не обрадовала такая смена кавалеров. Она настолько разозлилась, что не постеснялась высказать свое недовольство вслух, причем очень громко.

– Томми! – воскликнула она с угрозой.

Вместо того чтобы ответить сестре, Томас Линфорд буркнул:

– Желаю вам приятно провести время! – и был таков. Без всяких колебаний он оставил свою родную сестру – в вечернем туалете выглядевшую трогательно юной и беззащитной – одну-одинешеньку в лапах всем известного Лондонского Сердцееда.

Это она-то беззащитная? Ха!

– Вы бы лучше перестали сверлить меня взглядом и двинулись с места, – посоветовал он, обнимая ее одной рукой за талию, а другой сжимая тонкие пальчики, – не то ваша матушка лично явится сюда выяснять, что случилось. И у меня не останется иного выхода, как все ей рассказать.

Карие глаза, такие чистые и невинные на первый взгляд, вонзились в него с силой двух стальных клинков.

– Нисколько не сомневаюсь, что вы будете только рады распустить язык! – с горечью заявила она. – Как вы здесь оказались? Или ваши люди следят теперь и за мной, как за вашей невестой?

– Не болтайте чепухи! – Он ловко вел ее в танце, несмотря на толчею в переполненном зале. – Никто не собирался за вами следить. Я пришел сюда вместе с Жаклин.

– Но тогда скажите на милость, почему вы не танцуете с ней? – сердито поинтересовалась Кэролайн. – Кажется, это она, а не я собралась за вас замуж. Так почему бы вам не оставить меня в покое?

– Потому что я хотел перед вами извиниться, – невозмутимо сообщил Брейден.

– Это еще за что? – подозрительно спросила она.

– Вы сами отлично знаете, – пожал он плечами.

– Вы имеете в виду – за то, что оскорбили и унизили меня?

Он был так ошарашен, что сбился с шага и чуть не наступил ей на ногу.

– Давайте не будем перегибать палку, – произнес он наконец, когда прошел первый шок. – В конце концов, леди Кэролайн, это был всего-навсего поцелуй.

– Неужели? И вы хотите сказать, что не пытались меня соблазнить? – Она продолжала сверлить его подозрительным взглядом.

На этот раз он совсем остановился, вовсе забыв про танец.

– У меня и в мыслях не было ничего подобного! Господи, да с чего вы это взяли?

– Или продолжайте танцевать, или проводите меня к креслу! – прошипела она. – Не торчите здесь как столб! Люди на нас оглядываются!

Он неловко сделал очередное па.

– У нас с вами, леди Кэролайн, – заговорил Брейден, стараясь сохранять спокойный и рассудительный тон, хотя внутри у него все кипело от возмущения, – было заключено деловое соглашение. По крайней мере я так считал до сих пор. Так объясните мне, ради всего святого, откуда взялось подозрение, будто я собираюсь вас соблазнить? Неужели вас так напугал один несчастный поцелуй?

– Не забывайте, – возразила она, – что у меня есть брат, который готов носить вас на руках. И благодаря ему я знаю о вас все, мистер Грэнвилл! О вас и о ваших коварных уловках!

Она вложила как можно больше яду в слово «мистер», будто хотела намекнуть, что такой тип, как Брейден, не заслуживает столь уважительного титула.

– А теперь послушайте меня, – вздохнул он. – Вы сами пришли ко мне ради этих самых «коварных уловок». И я с крайней неохотой пошел вам навстречу. Я согласился помочь вам в надежде на вашу помощь в моей… ситуации. А теперь я вижу, что вы ни с того ни с сего готовы пойти на попятный и отказаться выполнить свою часть сделки.

– А почему бы мне и не пойти на попятный? – возмутилась Кэролайн. – Когда стало ясно, что вы собираетесь включить мое имя в длинный список тех идиоток, которым морочили головы все эти годы? – Внезапно она оттолкнула его. – Все, мистер Грэнвилл, благодарю покорно, но лучше уж я обойдусь без этой чести! Примите к сведению: наш танец окончен, мистер Грэнвилл!

Кэролайн имела в виду не только тур вальса, и он отлично это понял.

Внезапно испугавшись, что через мгновение она исчезнет без следа, Брейден рывком прижал ее к себе, прижал так тесно, что даже сквозь китовый ус корсета Кэролайн почувствовала луковицу его золотых часов, спрятанных в жилетном кармане… и услышала, как идут его часы и как бешено бьется его сердце. Оно вот-вот грозило выпрыгнуть из грудной клетки – под стать ее собственному.

К полному своему стыду, Кэролайн обнаружила, что ее щеки заливает предательский румянец. И что самое ужасное, ее смущало не то, как этот тип обошелся с ней на глазах у толпы приглашенных. Кэролайн захватила врасплох та буря эмоций, что проснулась в ней самой из-за этой возмутительной близости. Она почувствовала его запах, который запомнила даже чересчур хорошо после памятных минут у него в конторе. Это было по-мужски грубоватое сочетание аромата мыла и едва уловимого запаха пороховой гари. И еще ее обволакивало тепло, исходившее от его сильного тела. Она увидела совсем близко свежевыбритый подбородок, на котором уже начинала проступать синеватая тень от щетины. А этот дьявольский шрам на его правой брови… словом, все вместе грозило сломить ее сопротивление и окончательно лишить воли и здравого смысла.

Но Кэролайн не собиралась сдаваться. Она просто не имела на это права.

– У меня не было ни малейшего желания вас соблазнить, – пробасил Брейден.

От его горячего дыхания у нее затвердели соски на грудях, стиснутых жестким корсетом. «О нет! – в отчаянии подумала она. – Только не это!»

– Конечно, исключая тот случай, – продолжил он, – когда вы сами решите, что хотите от меня именно этого.

– Уверяю вас, что такого случая вам не представится никогда! – поспешила заверить его Кэролайн.

– Ну так докажите это, – улыбнулся он. – Останьтесь со мной, пока не закончится танец. Обещаю, что буду вести себя безупречно, как настоящий джентльмен.

Она все еще колебалась, и тогда он добавил:

– Конечно, если вы предпочтете воспылать праведным гневом и бросите меня сию же секунду, это наверняка привлечет внимание окружающих. Кое-кто наверняка уже заметил, что вы на меня злитесь. Боюсь, что меня привлекут к ответу, и мне придется выложить всю правду, начиная с нашего соглашения…

– Вы не посмеете!

Однако Кэролайн достаточно было посмотреть на его лицо, чтобы понять: посмеет, и еще как! Медленно, неохотно она положила одну руку на его широкое плечо, а пальцы второй на его ладонь.

– Так, значит, вот как вы добиваетесь успеха у женщин, – язвительно заметила она. – Вы их шантажируете!

Брейден не мог скрыть своей ярости. Все окончательно пошло не так и привело его совсем не туда, куда он хотел. События вырвались из-под контроля в тот самый момент, когда он впервые встретил ее. Каким-то образом Кэролайн Линфорд удалось разбудить в нем все самое плохое. Из-за нее ему приходилось вести настоящую войну со своими низменными инстинктами. Брейден все время напоминал себе о том, что должен вести себя прилично, потому что теперь он джентльмен, впервые в жизни влюбившийся по уши.

Влюбившийся? Нет, это вряд ли. Это уж слишком.

Скорее – заинтересованный. Да, именно так. Она его интересует. И интересует не на шутку. И он очень надеется, что сумеет произвести на нее хорошее впечатление и загладить свою ошибку.

– Поверьте мне, леди Кэролайн, – заявил он, вновь обретя ловкость и уверенность заправского танцора, – если бы я захотел, я сделал бы так, что вы только и мечтали бы о том, чтобы танцевать со мной, и не постеснялись бы сами шантажировать меня в том случае, если бы я вас не пригласил!

Но все, чего ему удалось добиться, была короткая гневная реплика:

– Херст был прав насчет вас!

– Да что вы говорите? – Судя по всему, его отнюдь не обрадовала эта новость. – И что же соизволил сказать обо мне высокородный маркиз?

– Он любезно соизволил поставить меня в известность о том, какой вы неотесанный выскочка, – злорадно проговорила она. Но при этом не потрудилась добавить, что сама осадила Херста в ответ на это обидное замечание. – После чего маркиз Уинчилси посоветовал мне держаться от вас подальше – ради собственной пользы.

– О, я не сомневаюсь, что он дал вам весьма мудрый совет, – ответил Брейден ей в тон. – И вы, я вижу, следуете ему неукоснительно.

– Я танцую с вами только потому, что вы вцепились в меня как клещ, – прошипела Кэролайн, окончательно теряя терпение, – и не желаете отпускать без скандала!

Он запрокинул голову и громко расхохотался, а Кэролайн, ошеломленная его реакцией, уставилась на него во все глаза. Ей стало не по себе от того, каким бессовестно неотразимым был этот смех.

Вспомнив о своем женихе, Кэролайн с тревогой оглянулась. Как правило, Херст отличался завидным добродушием и беспечностью. Именно поэтому она так развеселилась, когда Брейден Грэнвилл с серьезным видом назвал его таинственным неуловимым «призраком», навещавшим по ночам будуар леди Жаклин. На самом деле этому «призраку» было глубоко наплевать, с кем проводит время его невеста. Пусть танцует хоть с самим вождем зулусов… особенно сегодня. Его подавленный вид и отвратительное настроение настолько бросались в глаза, что Кэролайн даже подумала, не заболел ли он.

Но вдруг она обнаружила, что он пришел в себя и не просто обратил внимание на то, что Кэролайн танцует с Брейденом Грэнвиллом, но даже счел этот факт возмутительным. Не скрывая ярости, он проталкивался к ним сквозь толпу, выкрикивая неслышные в шуме бала упреки и тыча пальцем в ее сторону.

Кэролайн не знала, что и подумать. Такое просто не укладывалось в ее голове. Господи Боже, неужели Херст… ревнует?

– Если вы воображаете, – торопливо заговорила она, пока еще было время, – что мы будем продолжать эти ваши так называемые уроки, позвольте сказать вам, сэр, что вы глубоко заблуждаетесь!

– О нет, Кэролайн, это вы заблуждаетесь! – вполголоса возразил он, пригвоздив ее к месту таким пылающим взглядом, что Кэролайн оробела, не в силах пошевелиться. – Мы непременно их продолжим. Более того, я уже составил план завтрашнего занятия.

Кэролайн громко сглотнула. У нее не поворачивался язык спросить его, чему будет посвящена вторая лекция.

– Если вы посмеете прикоснуться ко мне хотя бы пальцем, – с чувством пообещала она, – я все расскажу Херсту!

– Для особы, уверяющей всех и каждого, будто вы перед маркизом в неоплатном долгу, вы слишком беспечно подвергаете его жизнь смертельной опасности. Да будет вам известно, что большую часть своей жизни я проходил под прозвищем Мертвяк Десятка. И поверьте, я его заслужил.

И вдруг она громко всхлипнула. Она ничего не могла с собой поделать, она не в силах была удержаться от слез, внезапно брызнувших из глаз.

– Перестаньте! – рассердилась Кэролайн, пытаясь вырваться из его рук. – Вы… да как вы смеете?!

Он осознал, что зашел слишком далеко, еще за секунду до того, как услышал ее всхлипывание и увидел слезы. И тут же он вспомнил ее брата и выругал себя последними словами. Боль от душевной раны, нанесенной этим беспечным повесой своей сестре и матери, была еще слишком свежа, чтобы так неосмотрительно рассуждать о смерти. Жалея о своей выходке и повинуясь желанию ее утешить, он обнял ее за плечи, но Кэролайн оттолкнула ненавистную руку.

– Кэролайн, – ласково прошептал он, – простите меня. Я никогда в жизни не подниму оружие против вашего маркиза, даже если он меня вызовет на дуэль. Я знаю, как много он для вас значит!

Непонятно, по какой причине, но его слова, призванные утешить доведенную до слез девицу, произвели на нее совершенно противоположное действие. Кэролайн внезапно развернулась и выбежала из зала.

К счастью, это событие совпало с заключительными аккордами вальса, а потому никто – кроме, разумеется, ее бдительной матери – не обратил внимания на грубую поспешность, с какой Кэролайн Линфорд удрала от своего кавалера. Она мчалась вперед, не разбирая дороги, примерно в том направлении, где вроде бы находились стеклянные двери. Если ей повезет, то через них она попадет во внутренний сад. Ею владело сильное желание вырваться из этого тесного людного зала – и из-под жгучего взора Брейдена Грэнвилла.

Брейден Грэнвилл, однако, вовсе не собирался отпускать ее вот так запросто и тут же поспешил следом.

– О Господи! – Кэролайн не могла скрыть досады, обнаружив ею присутствие. – Ну скажите наконец, почему вы это делаете?

– Что именно я делаю, Кэролайн? Я не сделал вам ничего дурного. И я всего лишь неловко пошутил, когда болтал о дуэли с вашим женихом. Я вовсе не собирался…

– Нет, нет, не это! – перебила его Кэролайн, нетерпеливо притопнув изящной туфелькой. – Почему вы все еще здесь и почему говорите со мной? Я же знаю, вы считаете меня наивной дурочкой, не выросшей из школьного платья. Тогда с какой стати вы тратите на меня столько времени?

Брейдена ошеломил столь откровенный вопрос. Хотя, с другой стороны, рано или поздно ему все равно пришлось бы на него отвечать. Одним из несомненных достоинств Кэролайн Линфорд была ее искренность. Но не говорить же ей о том, что он попросту не в состоянии выбросить из головы ее огромные карие глаза, которые он не мог забыть с того дня, когда заглянул в них впервые. Что, как ни нелепо это звучит, их связывает определенное родство душ. Но самое главное Брейден понял сегодня, во время их эротичного поцелуя в его конторе, – для Кэролайн это был первый и единственный эротичный поцелуй, каким она обменялась с мужчиной на протяжении двадцати одного года своей жизни.

И еще он понял, что хочет ее до безумия.

Брейден сдержанно произнес:

– Дело в том, Кэролайн, что вы… стали мне интересны. А когда я нахожу кого-то интересным, то не жалею ни времени, ни сил, чтобы узнать этого человека получше.

– Интересна – вам? – переспросила Кэролайн прерывистым, глухим голосом. Она не верила своим ушам. – Я стала вам интересна?

– Да. – Он кивнул с самым серьезным видом. – Это так. – Но поскольку она все еще смотрела на него с откровенным недоверием, Брейден решил немедленно доказать Кэролайн Линфорд, что говорит чистую правду. Он уселся на ближайшую каменную скамью и предложил: – Расскажите мне о себе.

В густых облаках на небе внезапно образовалась огромная прореха, и на несколько секунд сад залил яркий лунный свет, позволивший Брейдену разглядеть выражение ее лица.

Она показалась ему сконфуженной.

– О чем вам рассказать? – неуверенно спросила Кэролайн.

– Ну, например, о несчастном случае с вашим братом.

Видимо, ему удалось ее огорошить: что бы она там ни ожидала услышать от него, но уж, конечно, не вопрос о ее брате. Он заметил, как мило приоткрылся ее ротик. Но в это мгновение коварная луна снова скрылась за облаками, и в темноте Брейден смог различить лишь ее смутный силуэт, темневший на фоне мраморной балюстрады, отгораживавшей террасу от сада.

– О том… о том, как его ранили?

– Да. Вы говорили, что в него стреляли. Кажется, в Оксфорде, если я не ошибаюсь? – Он похлопал по скамье рядом с собой. – Садитесь и расскажите обо всем в подробностях.

Она шагнула в его сторону, и круглое пятно света, прони кавшего в сад через одно из окон, упало на ее лицо. Этого оказалось достаточно, чтобы Брейден смог различить, что ее смущение развеялось без следа. Ему на смену пришла подозрительность.

– С чего это вам захотелось говорить о том, что случилось с моим братом? – настороженно поинтересовалась она.

– С того, – спокойно ответил Брейден, – что вы стали мне интересны. Вы помните? И хотя вид у него вполне цветущий, я заметил, что приключившееся с графом несчастье – или даже неосторожное упоминание о нем – по-прежнему причиняет вам острую боль. И я был бы не прочь разобраться почему.

– Да потому, что он чуть не умер! – выпалила она так горячо, будто Брейден и сам должен был это понимать.

– Неужели? Это была единственная рана, или их было несколько?

– Одна-единственная, – с горечью ответила она. – Только пуля прошла вот здесь. – И Кэролайн ткнула пальцем себе в грудь под самое сердце.

Брейден, хотя и не был уверен, видит ли она его в такой темноте, счел своим долгом кивнуть:

– Да. Представляю, как вы должны были испугаться.

И в следующую секунду она вдруг оказалась на скамье рядом с ним. Она была так близко, что Брейден уловил тонкий аромат ее лавандовых духов. Он удивительно сочетался с густыми запахами дождя и роз, которыми был пропитан воздух в ночном саду.

– Его запретили перевозить, – продолжала она, – и нам пришлось провести в Оксфорде первые несколько недель. С самого начала святок и до Великого поста. Пока наконец он не окреп настолько, что смог доехать до дома. Но даже тогда мы не были уверены… мы не могли сказать точно, не убьет ли его эта поездка. Но мамуля верит только лондонским хирургам, и она решила, что стоит рискнуть.