Текст книги "Целомудрие и соблазн"

Глава 9

Итак, она ушла.

Она ушла так же неожиданно, как и появилась. А Брейдену осталось лишь гадать, не приснился ли ему этот визит. Неужели она только что сидела вот в этом кресле? Неужели к нему в контору средь бела дня пришла юная, невинная девушка и попросила его научить, как заниматься любовью? А он не нашел ничего лучше, как наладить ее восвояси несолоно хлебавши?

Черт побери, да о чем он думал?!

И в этот момент в кабинет с шумом вломился Проныра. Увидев его оживленную физиономию, Брейден решил, что ему предстоит выдержать настоящий допрос. Но вместо этого он услышал:

– Слава Богу, наконец-то убралась.

Брейден все еще стоял на том самом месте, где находился в ту минуту, когда она вышла из его комнаты. Из окна кабинета ему было видно, как Кэролайн садится в экипаж. Простая, без претензий на роскошь легкая коляска, запряженная парой резвых серых лошадок. Дверца захлопнулась, и коляска покатила прочь. А он еще долго не отрывал глаз от того места, где она только что стояла.

И хотя Брейден своими глазами видел, что Кэролайн уехала, ему все еще казалось, что она здесь, в этой комнате. Не то чтобы он чувствовал ее запах, как всегда чувствовал запах Жаклин. Просто в воздухе витало что-то легкое, неуловимое… что-то непривычное, появившееся здесь благодаря ее присутствию, но неразличимое глазом. Как будто кто-то кинул камень в глубокий пруд. Первая рябь уже прошла, но вода так и не успокоилась до конца, и где-то под поверхностью еще видны были едва заметные колебания.

Между прочим, Брейдена совсем не обрадовало это странное ощущение чужого присутствия в его кабинете.

– Ну-с? – Проныра с удобством расположился на кожаном диване и извлек из жилетного кармана толстую сигару. – И что же ей было нужно?

– Ты не поверишь, если я скажу, – ответил Брейден и растерянно посмотрел на него.

– Надеюсь, она не стала уговаривать тебя застрелить какого-нибудь своего обидчика? – хмыкнул Проныра.

– Ни в коем случае. Она убежденная противница любого насилия и жестокости, и особенно огнестрельного оружия.

– Ого! Ничего себе! – Проныра не спеша понюхал свою сигару, отрезал кончик и закурил. – Послушай, но что же ей все-таки было нужно? И удалось ли тебе вытряхнуть из нее хоть каплю сведений о той злополучной ночи у старухи Эшфорт?

– Еще как удалось, – ответил Брейден, осторожно подбирая слова. – Она утверждает, что видела Жаклин в компрометирующей ситуации, в обществе джентльмена, которого никак нельзя было принять за меня.

– Она знает его имя? – просиял Проныра.

– Говорит, что да.

– Понятно, – протянул Проныра и, помолчав, продолжил: – И кто же это такой?

– Она мне не скажет. – Брейден отстраненно подумал, что время, должно быть, подошло к пяти часам, когда у всех добропорядочных граждан принято пить чай. Потоки пешеходов на Бонд-стрит целеустремленно вливались в двери кафе и ресторанов.

– Она тебе не скажет? – Проныра не поверил своим ушам. – Но тогда какого черта?..

– Ну, допустим, она не хочет, чтобы я пристрелил этого хлыща, – процедил Брейден. – Дескать, она не переживет, если его безвременная кончина будет лежать на ее совести.

– Так за каким дьяволом она вообще сюда явилась?

– Пообещала, что если я откажусь жениться, а Жаки потащит меня в суд, она выступит свидетельницей на моей стороне и скажет, что видела ее с другим мужчиной. С мужчиной, которого она не смогла опознать, но который явно не был мной.

Проныра извлек изо рта сигару, чтобы без помех выразить свои чувства громким свистом.

– Похоже, Жаки круто ей насолила, если она готова тащиться в суд!

– Вовсе нет, – равнодушно ответил Брейден. – Леди Кэролайн не имеет к Жаклин никаких претензий – это я могу сказать точно. Она готова дать показания в суде в обмен на компенсацию.

Кажется, он даже услышал стук: это у Проныры отпала челюсть.

– И сколько же она хочет?

– Нет, Проныра, деньги ей не нужны.

– Но тогда что?

– Она хочет, чтобы я, – медленно произнес Брейден, сам с трудом веря в то, что это правда, – научил ее заниматься любовью.

На Проныру внезапно напал приступ ужасного кашля. Он вытащил изо рта сигару и кашлял до тех пор, пока Брейден не подал ему добрую порцию виски с водой.

– Спасибо! – прохрипел он, схватил бокал и опрокинул в себя его содержимое одним быстрым жадным глотком. – Мертвяк, ты не шутишь? Это та крошка-цыпочка, что была сейчас здесь? Та кисейная барышня в перчатках по самые уши? И она хотела, чтобы ты…

– Вот именно. – Брейден подумал, что ему тоже не помешает подкрепиться виски. Он выпил целый бокал, но обнаружил, что от этого нет никакого толку. Его мысли все еще пребывали в полном смятении. А если говорить начистоту, с той самой минуты, когда леди Кэролайн Линфорд сделала свое потрясающее предложение, он вообще перестал соображать.

Теперь Брейдену казалось, что здравый смысл покинул его в тот момент, когда она перешагнула порог этой комнаты. Тем не менее факт оставался фактом. Всего несколько слов, простое сотрясение воздуха: «Мистер Грэнвилл, мне нужно от вас… мне нужно научиться заниматься любовью!» – ввергли его в пучину полного умственного и душевного расстройства.

– Нет, не может быть! – вдруг воскликнул Проныра, вырвав Брейдена из задумчивости. – Она не тот тип.

– Прости, о чем ты? – рассеянно переспросил Брейден.

– Эта твоя леди Кэролайн – не тот тип, – повторил Проныра. – Я, конечно, не самый умный в этом городе, но все же немного разбираюсь в людях. И когда вижу человека, я могу понять, что это за тип. А она… в общем, у нас в Севен-Дайалс мы называли таких женщин однолюбками, помнишь?

– Что-то я не припомню хоть одну такую женщину из тех, с кем мне пришлось встречаться в последние годы, – процедил Брейден. – Остается сделать вывод, что такой товар, как верность, дешевеет с каждым днем!

– Только не для таких барышень, как эта! – запальчиво возразил Проныра. – Это же бриллиант чистой воды!

Бриллиант чистой воды. Брейден криво улыбнулся. Он ничего не имел против: леди Кэролайн Линфорд действительно не знала себе равных. Он припомнил ее последнее замечание, когда она сравнила его с принцем Уэльским. Она наверняка хотела, чтобы ее слова прозвучали язвительно и обидно, совершенно не отдавая себе отчета в том, что нормальный человек попросту не в состоянии обижаться даже на самые ехидные замечания, когда они слетают со столь милых и нежных уст. Брейден даже подумал, что ей наверняка не удается поставить на место своих слуг, потому что ее гнев не может никого напугать.

Чего никак нельзя было сказать о его невесте. Она запросто могла – и частенько пускала в ход эту свою способность – заставить горничную обмереть от ужаса, кинув на нее один-единственный взгляд.

– А Жаки? – спросил Брейден у своего секретаря, поддаваясь безотчетному желанию услышать подтверждение своих мыслей от кого-то другого. – Как насчет нее, Проныра?

– Ты сам знаешь не хуже меня, кто такая эта твоя Жаки, – буркнул Проныра и грязно выругался.

Секретарь был прав, и Грэнвилл превосходно знал, на что идет, когда решил соединить свою судьбу с Жаклин Селдон – или считал, что знает. Когда ему исполнилось тридцать лет – то есть несколько месяцев назад, – желание остепениться, обзавестись семьей и наследниками показалось ему вполне оправданным и своевременным. Но стоило ему оглядеться в поисках подходящей невесты – и начались проблемы. Поскольку Брейден Грэнвилл родился в трущобах Лондона, он должен был жениться на девушке из высшего общества. Его невеста должна быть ровней этим расфуфыренным спесивым дамам. Иначе ему не избежать высокомерного отношения и ехидных сплетен за спиной, до которых, как он мог уже убедиться, светские львицы весьма охочи.

И вот в леди Жаклин Селдон – потрясающе красивой, уверенной в себе, велеречивой даме – он вроде бы обрел наконец родственную душу. Она происходила из почтенного семейства с достаточно древним титулом и влиятельными связями в обществе, но за душой у нее не было ни гроша. Тогда как у него денег было больше, чем он мог истратить, зато не было ни титула, ни связей. И Брейден подумал, что они составят превосходную пару, дополняя друг друга. Особенно ему импонировал тот факт, что Жаклин не ломала комедию, изображая из себя поборницу целомудрия и чистоты нравов, что ужасно раздражало его в девушках ее возраста. Начиная с их первой встречи, Жаклин всегда была готова задрать подол и раздвинуть ноги по первому его желанию. Довольно привлекательная привычка для той, с кем человек собирается связать свою жизнь навсегда.

И конечно, слишком поздно до Брейдена дошло, что эту милую привычку Жаклин вовсе не считает нужным скрывать от других мужчин, чтобы радовать его одного.

Точно так же он слишком поздно разобрался, что позволяет Жаклин чувствовать себя уверенно и всерьез полагать, что ей все сойдет с рук. Это случилось однажды вечером, когда он неожиданно явился в гости к Жаки и без доклада вошел в ее будуар. Жаклин увлеклась беседой со своей матерью и не сразу обнаружила его присутствие.

– Если Грэнвилл действительно такой бесподобный гений, то почему не далее как вчера за обедом он не постеснялся при мне пользоваться рыбным ножом, чтобы намазать бутерброд? – презрительно цедила она.

Где уж было грубому, неотесанному мужлану, каким он выглядел в этом рассказе, заподозрить хоть какой-то недостаток в настоящей высокородной леди? Такие небожители, как она, просто не способны гулять на сторону, подобно какой-нибудь грязной кухарке!

Тем не менее сам факт помолвки с дочерью герцога Чайлдса уже успел принести ему немалую выгоду, в частности заказы на новые пистолеты, поступившие от самого принца Уэльского. Не то чтобы Брейден не верил в свои силы. Рано или поздно принц все равно стал бы его покупателем, но и связь с Жаклин, чей отец многие годы оставался бессменным советником наследного принца, наверняка сыграла свою роль.

Но в итоге Брейден все же вынужден был признать, что никакие выгоды не окупят те неприятности, которыми наверняка будет чреват его брак с такой особой, как леди Жаклин.

– Итак, – проговорил Проныра, вольготно раскинувшись на диване и заложив руки за голову, – когда состоится первый урок?

Брейден мрачно уставился на подметки ботинок, беспечно водруженных его секретарем на тот край стола, который находился ближе к дивану.

– Никаких уроков не будет, – сердито буркнул он. – И убери ноги со стола. Этот стол из красного дерева стоит..

Но Проныра уже с грохотом опустил ноги на пол и резко выпрямился, не веря своим ушам.

– Не будет никаких… Мертвяк, ты что, отправил ее домой?

– Конечно. – Он отвернулся к окну. – За кого ты меня принимаешь?

– За чокнутого придурка, – честно ответил Проныра.

– Нет, – возразил Брейден, рассеянно следя за экипажами, сновавшими мимо окон его особняка, – я не придурок. – Потому что только придурок согласился бы принять это предложение. Он бы принял ее предложение и сам не заметил, как утонул в этих бездонных загадочных карих глазах. Тот, кго однажды угодит в их глубины, уже никогда об этом не забудет.

– Придурок, и еще какой! – Не в силах усидеть на месте, Проныра вскочил с дивана и заметался по комнате. – Да ты подумай сам! Где ты еще возьмешь такую свидетельницу, как эта леди Кэролайн Линфорд, в перчатках до ушей и с беленьким зонтиком? Она же от Жаки и мокрого места не оставит!

– Я понимаю это не хуже тебя, – с неохотой признал Брейден.

– Так какого дьявола ты ее отсюда вытурил? – Проныра чуть не сорвался на крик.

– По-моему, это и так очевидно, – проворчал Брейден. Он сунул руки в карманы брюк и встал из-за стола, понуро сутулясь. – Ты же сам успел ее разглядеть.

– Вот именно, что успел! – с чувством воскликнул Проныра. – И я уже говорил тебе, что о ней думаю! Что она бриллиант чистой воды!

– А кроме того, – сухо напомнил Брейден, – она собирается стать женой этого недоумка, Херста Слейтера, лишь потому, что он якобы спас жизнь ее брату – или что-то в этом роде. Она юная просто до безобразия. Причем я имею в виду не только ее возраст.

И тут до Проныры наконец дошло. Он громко крякнул от избытка чувств и прошептал:

– Она девственница?

– Ну а как же иначе? – Брейден покосился на секретаря, не скрывая досады. – Теперь сообразил?

– Ага, – быстро ответил Проныра. – И знаешь, что я сообразил? Что ты сдрейфил!

– Черт побери, Проныра! – взревел Брейден, закатив глаза. – Она же не хочет, чтобы я буквально взял и показал ей, как… ну, в общем, ясно. Она сказала, что я должен только рассказать ей… – Он не договорил, потому что Проныра так и покатился от хохота. Брейден мрачно насупился: – И нечего ржать!

– Ох! – стонал секретарь, хлопая себя по животу. – Да что же мне еще остается, старина? Ты у нас с детства был не промах, мог вмазать любой крысе за полсотни шагов, а как потребовалось взъерошить дамочку так, чтобы она тебе не отказала, сразу в кусты?

Уязвленный, но не окончательно утративший чувство юмора, Брейден терпеливо дождался, пока его секретарь успокоится.

– Даже если это и так, то почему меня называют Лондонским Сердцеедом, тогда как ты всего-навсего никому не известный Проныра? – ехидно спросил он.

Проныра не спеша вытер слезы, выступившие на глазах от смеха.

– У меня есть занятия поважнее, чем гоняться за каждой юбкой, которая попадется на пути! – с достоинством парировал он. – Я слишком занят просмотром твоей чертовой корреспонденции, и весь твой бизнес лежит на мне!

– Ну, наконец-то мне стало ясно, чем ты занимаешься дни и ночи напролет! – хмыкнул Брейден. – А то мне все казалось, будто ты сутками торчишь в игорных домах и просаживаешь в карты мои денежки, заработанные тяжелым трудом!

– Не пытайся увиливать, Мертвяк! – рявкнул Проныра, явно не желавший развивать эту щекотливую тему. – Жаки сама оказалась под выстрелом, но твоя пушка дала осечку!

– Только в этот раз, – невозмутимо признал Брейден. – Но это вовсе не значит, что я сдался и сложил оружие.

– Но леди Кэролайн Линфорд, Мертвяк! – Похоже, Проныра готов был разрыдаться от досады. – Тебе в жизни не найти более солидного свидетеля!

– Возможно, – кивнул Брейден. – Но я все равно не собираюсь ее в это втягивать. Это грязное дело, и такой девушке, как она, в нем делать нечего. – Отчаянно стараясь выбросить из памяти огромные карие глаза, полные кроткой укоризны, он расправил плечи и уверенно пообещал: – Мы скоро сами захватим Жаки с поличным, помяни мое слово!

– Блажен, кто верует, – раздраженно буркнул Проныра. – Между прочим, сегодня ночью моя очередь садиться ей на хвост. И должен тебе признаться, Мертвяк, что мне уже давно осточертело топтаться по улицам в надежде высмотреть, кто же такой этот ее хлыщ. Почему ты не хочешь просто сказать ей, что свадьба отменяется, швырнуть в рожу пачку деньжат и послать ее ко всем чертям? Если ты не поскупишься, она вряд ли побежит к стряпчим затевать тяжбу. Черт побери, Мертвяк, ведь она и так уже промотала целую прорву твоих денег на всякие шмотки! Тысячей больше, тысячей меньше – какая теперь разница?

– Ты ничего не понимаешь. – Брейден устало покачал головой. – Новые шмотки, обручальное кольцо – все это входит в условия контракта. И у нее не будет права оставить себе эти вещи, если свадьба не состоится. А что она не состоится – уже очевидно. – Его черты сковала суровая маска. – Жаклин считает, что раз я вырос в трущобах, раз я разбогател совсем недавно, раз я сам заработал свои деньги, не имея возможности прибегнуть к принятому у них способу получать все в наследство, – значит, я дурак. Ну так вот, я хочу доказать ей, что она ошиблась. И я докажу это, как только буду иметь на руках более весомые козыри, нежели какое-то безликое существо, которое мои люди то ли видели, то ли нет выходящим из ее дома в самое глухое время ночи.

– Они действительно его видели! – взорвался Проныра, тыча пальцем в грудь своему хозяину. – Говорю тебе, они его видели! Черт побери, разве они виноваты, что этот хлыщ оказался юрким, как кот? Провалиться мне на этом месте, но он умеет растворяться в воздухе не хуже настоящего призрака или еще какой-нибудь чертовщины! – Секретарь внезапно усмехнулся: – Вот была бы потеха, если бы такой тип работал на нас, а, Мертвяк? Я имею в виду те, прошлые дела! Понял, о чем я толкую? Имей мы в запасе этого приятеля твоей Жаки – нас бы в жизни никто не сцапал! Тебе никогда не приходило в голову, что он может и сейчас работать на кого-то из наших конкурентов?

Брейден и не подумал ответить на заговорщическую улыбку своего секретаря.

– Нашими конкурентами, – отчеканил он, – являются американцы. Или ты забыл про компанию под названием «Кольт»? Старина, мы давно уже занимаемся исключительно законным бизнесом! – Он отвернулся к окну и добавил: – А насчет того, не является ли любовник Жаклин чертом или призраком, – его голос угрожающе понизился, снова напоминая отдаленные раскаты грома, – то теперь мы точно знаем, что это не так. Потому что леди Кэролайн Линфорд видела его во плоти.

Глава 10

– Но, – сердито проговорила вдовствующая леди Бартлетт, – Питере утверждает, что ждал тебя почти целый час!

– Ну, мамочка! – Кэролайн облокотилась на перила ложи, чтобы лучше видеть зрителей, явившихся в этот вечер послушать оперу. – Это же ничего не значит, понимаешь? Я заглянула на минутку по делу. Ой, ты только посмотри на леди Ролингс! Толстеет не по дням, а по часам! Неужели она снова будет рожать? Сколько они уже успели наплодить детей? Боже милостивый, можно подумать, они с королевой устроили соревнование на плодовитость! Зрители скоро будут заключать пари!

– Заглянула по делу? – Леди Бартлетт не удовлетворили полученные объяснения. – Что за дело могло занять у тебя целый час? Да не где-нибудь, а в конторе у Брейдена Грэнвилла? Я просто не в состоянии этого понять.

– Ох, да хватит тебе, мамуля! – с досадой воскликнула Кэролайн, снова пряча глаза за биноклем и устремляя взгляд на публику, занимавшую свои места в зрительном зале. – Питере всегда преувеличивает! Я пробыла там не больше двадцати минут.

– Интересно, какое дело могло вообще привести тебя в контору к этому типу, скажи на милость?

Кэролайн опустила бинокль и со страдальческой гримасой переглянулась с Эмили. Та хмыкнула и отвернулась.

– Я же сказала тебе, мамуля! – повторила она едва ли не в сотый раз. – Я зашла присмотреть для Томми один из этих новомодных пистолетов. Ты знаешь, о них теперь постоянно пишут в газетах. Я просто хотела сделать ему подарок на день рождения.

– Пистолет? – Леди Бартлетт была шокирована. – Для Томми? Кэролайн! Я не ослышалась? Кто угодно, только не ты!

Эмили, прячась за Кэролайн, довольно громко прыснула от смеха. Кэролайн со всей силы врезала ей каблуком по лодыжке, и смех моментально превратился в болезненный вопль.

– Мама, ты же знаешь, что он собирается осенью вернуться в Оксфорд, – пояснила Кэролайн. – И я подумала, что ему не следует отправляться туда совсем беззащитным. Мы сами убедились на горьком опыте, что Оксфорд перестал быть безопасным местом, каким являлся прежде, а фирма «Грэнвилл»…

– Мне это не нравится! – Леди Бартлетт энергично обмахивалась веером. – И я считаю своим долгом заметить, что твое поведение в последнее время неприятно удивляет меня, Кэролайн. – Леди Бартлетт с такой силой осуждающе покачала головой, что локоны на высокой замысловатой прическе затрепетали. – Ты всегда выступала непримиримой противницей всяческого насилия. И вдруг ни с того ни с сего ты заявляешь…

– Только как средство самозащиты, – перебила ее Кэролайн. – И не более того.

Но ее мать уже довела себя до такого состояния, когда ответы окружающих перестали достигать ее ушей.

– И кроме того, из всех торговцев оружием ты выбрала именно Брейдена Грэнвилла! – возмущенно процедила леди Бартлетт. – Среди бела дня ты являешься к нему в контору, чтобы обсудить свою покупку! Ну так вот, Кэролайн, запомни – он родился в жуткой нищете, и ты наверняка слышала поговорку…

– Как волка ни корми, он все равно в лес смотрит! – пропели в один голос Кэролайн и Эмили и дружно захихикали.

– Это действительно не похоже на тебя, Кэролайн. – Леди Бартлетт гнула свое, не обращая внимания на их ужимки. – Покупать своему брату настоящее оружие. Оружие! Ох, подумать только, ведь оно может разрядиться само по себе, и он запросто может себя поранить!

И тут Эмили весьма чувствительно въехала локтем под ребра своей подруге.

– Смотри! – громко прошептала она, пока Кэролайн, потирая ушибленное место, пыталась понять, что же привело Эмили в такое возбужденное состояние. Она проследила за взглядом своей подруги и увидела в ложе по другую сторону зрительного зала знакомое лицо. В тот же миг она поднесла к глазам бинокль, чтобы рассмотреть его во всех подробностях.

Совершенно верно – это был Брейден Грэнвилл, выглядевший до безобразия импозантно в вечернем костюме. Кэролайн подумала, что в этом, должно быть, целиком заслуга его портного.

Собственно говоря, а почему бы и нет? Он имел в своем распоряжении все, что только можно приобрести за деньги. Включая, судя по всему, возможность посылать сыщиков к дому своей невесты с целью выяснить имя ее таинственного любовника. Безо всякого содействия со стороны Кэролайн. Так сказать, благодарим покорно, справимся сами.

– Нет, ты только посмотри на него! – Эмили подалась вперед, не отнимая от глаз своего бинокля. – И кем это он себя воображает?

– Я уверена, – ответила Кэролайн, выпрямившись в своем кресле, чтобы иметь возможность смотреть в зал через голову подруги, – что он воображает себя Брейденом Грэн-виллом.

– Брейден Грэнвилл, – задумчиво пробормотала Эмили. – Король всего на свете.

– Эмили! – сердито окликнула ее Кэролайн.

– Ну, Каро, ты сама подумай! Ты только представь, какое надо иметь самомнение, чтобы отклонить твое предложение давать тебе уроки любви! Тебе! Леди Кэролайн Линфорд! Да я в жизни не видела более симпатичной девушки, чем ты! О чем он только думал!

Кэролайн опустила бинокль и украдкой покосилась на мать. Не дай Бог, если она услышит хоть слово из их разговора. Ну почему Эмили никогда не хватает терпения, чтобы обсуждать такие вещи в более подходящей обстановке!

– Ого-го! – вскричала Эмили, снова хватаясь за бинокль. – Смотри, смотри, кто к нему пришел!

Кэролайн посмотрела. Молодая женщина, чьи кремовые плечи и пышный бюст были практически обнажены благодаря низкому декольте, присоединилась к Брейдену Грэнвиллу в его ложе. Стоило ей чуть-чуть наклониться, чтобы расправить пышную юбку, прежде чем опуститься в кресло, и Кэролайн получила возможность во всех подробностях рассмотреть ее груди, нисколько не утратившие своей зрелой красоты с той памятной ночи на балу у леди Эшфорт.

Кэролайн брезгливо скривилась и быстро опустила бинокль.

– Почему моя мать обвиняет меня во всех смертных грехах, стоит мне лишь на десятую долю дюйма опустить декольте, тогда как Жаки Селдон не возбраняется разгуливать по городу почти голой до пояса, как древняя амазонка? – процедила она сквозь зубы.

– И ты еще спрашиваешь? – резонно удивилась Эмили. – Тогда посмотри на ее мать!

Как и следовало ожидать, вдовствующая герцогиня, в эту минуту занимавшая кресло за спиной у своей дочери, могла похвастаться не менее открытым платьем, чем у леди Жаклин. Судя по тому, как подскочил на месте какой-то старичок, сидевший рядом, и с какой готовностью он предложил даме подержать ее программку, пока она устраивается в кресле, мамаша леди Жаклин умела произвести впечатление на противоположный пол ничуть не хуже своей дочери.

– Это несправедливо! – вырвалось у Кэролайн с тяжелым вздохом. – Почему вокруг таких, как она, вечно крутится целая толпа мужчин? Неужели они не знают, что она понятия не имеет о том, что такое порядочность и верность? И я отлично помню еще со школы, как жестоко она обращалась со своими бедными лошадьми!

– Мужчин совершенно не волнуют такие мелочи, – ответила Эмили, презрительно пожимая плечами. – Их беспокоит только одно: возможность как можно чаще полировать ручку от дверки!

Кэролайн сердито поморщилась в ответ на столь грубое замечание и сочла своим долгом возразить:

– А вот и не всех! Томми вообще нет до этого дела!

Эмили ехидно ухмыльнулась:

– Это только потому, что он еще ни разу не пробовал. Подожди, пока это случится. Он сразу войдет во вкус, как и все прочие до него.

– Нет, только не Томми! – упрямо возразила Кэролайн. Конечно, ее отношения с братом никак нельзя было назвать безоблачными, но все-таки это был ее родной брат.

Беседуя с Эмили, она продолжала с помощью бинокля следить за ложей Брейдена Грэнвилла. Кэролайн увлеклась спором и не сразу обратила внимание на то, что человек, вооруженный точно таким же биноклем, внимательно наблюдает за ней.

И не просто какой-то посторонний человек, а Брейден Грэнвилл собственной персоной!

Кэролайн чуть не выронила бинокль, чувствуя, как щеки ее покрываются предательским румянцем. Хотела бы она знать, что он здесь высматривает? Ведь не ее же в самом деле! Тем не менее в тот момент, когда Брейден Грэнвилл поднес к глазам бинокль, у нее возникло четкое ощущение, что он смотрит именно на нее. Но разве такое возможно? Он должен ненавидеть ее, разве нет? Своим скандальным предложением Кэролайн наверняка оскорбила его в лучших чувствах. Теперь она это отлично понимала. А иначе почему он отказался?

Может быть, он смотрел не на нее, а на Эмили? Да, конечно, скорее всего так и есть. Все в этом зале считали своим долгом посмотреть на Эмили, потому что она с ослиным упрямством отказывалась носить корсет. Но как бы мило при этом ни смотрелась ее подруга, по сравнению с затянутыми в корсеты барышнями она все равно выглядела неуклюжей и толстой, что неизменно привлекало к ней внимание зевак.

Кэролайн почти удалось успокоиться. Теперь ей было ясно, что привлекло внимание мистера Грэнвилла. Он смотрел на Эмми. И уж конечно, не на Кэролайн. Разумеется, не на нее.

И тем не менее через несколько секунд, стоило Кэролайн поддаться искушению и украдкой навести бинокль на заветную ложу, ей стало ясно, что он по-прежнему – вот именно по-прежнему! – смотрит прямо на нее!

– А кроме того, тебе следует знать, – это леди Бартлетт наклонилась вперед и положила руку на спинку кресла своей дочери, – что во всем, что касается женщин, у Брейдена Грэнвилла репутация крайне опасного типа. И я требую, чтобы ты сейчас же дала мне обещание, Кэролайн, что ноги твоей больше не будет у него в конторе!

Кэролайн ничего не ответила, только еще сильнее покраснела от волнения и стыда. В эту минуту она дала себе клятву, что будет не только держаться подальше от его конторы, но и вообще навсегда забудет о его существовании.

В эту минуту в ложе зазвучал новый голос – приятный мужской баритон.

– И как вам не надоест сплетничать об этом Брейдене Грэнвилле? – с легкой досадой поинтересовался маркиз Уинчилси. В ложе сильно запахло сигарами, пока он и брат Кэролайн устраивались в своих креслах. – Надеюсь, сегодня Кэролайн не будет обсуждать с ним проблему корсетов?

– Корсетов? – Веер леди Бартлетт заходил у нее перед носом с новой силой. – Кэролайн, о чем это говорит маркиз? Выкладывай сию же секунду! Я должна знать все!

– Ну, мама! – Кэролайн наградила своего жениха сердитым взглядом, при этом старательно избегая поворачивать голову в сторону ложи Брейдена Грэнвилла. – Тут и говорить не о чем. Просто мистер Грэнвилл отпустил мимолетное замечание на прошлой неделе, когда мы встретились на балу у леди Эшфорт.

– А я и понятия не имел, что ты на короткой ноге с Грэнвиллом, Каро! – Томас сел в кресло рядом с Эмили и сразу начал кромсать на кусочки свою программку, скатывая из них твердые шарики. Юный граф готовился во всеоружии встретить самые душещипательные места оперы, чтобы именно в эти минуты закидывать Эмили бумажными шариками. – То есть, конечно, я знал, что вы с ним здороваетесь, но не более того.

– Я вовсе не на короткой ноге с мистером Грэнвиллом, – раздраженно проговорила Кэролайн. – Я с ним только здороваюсь. Честное слово, Херст, ты мог бы подумать, прежде чем внушать моей маме всякие безумные мысли. Ты же знаешь, какая она нервная!

– Нервная? – От веера леди Бартлетт по ложе пробежал ветерок. – Что за глупости! Клянусь, Каро, временами ты высказываешь такие идеи, что только диву даешься, где ты успеваешь их набраться? Это же надо! Назвать меня нервной! Однако это еще больше настораживает меня и побуждает разобраться, почему тебя так возмущает мое беспокойство. А я не могу не беспокоиться, когда слышу, что моя единственная дочь беседует о нижнем белье с совершенно посторонним мужчиной. В конце концов, не в этом ли состоит мой материнский долг? Оберегать тебя от опрометчивых слов и поступков? Вы ведь согласны со мной, милорд?

– Безусловно, мадам. – Херст галантно поднес к губам руку леди Бартлетт и поцеловал ее. – И позвольте заметить, что вы исполняете свой долг весьма успешно, ибо результаты ваших неустанных трудов вызывают во мне неизменное восхищение!

– Ох, лорд Уинчилси, спасибо вам на добром слове! – Леди Бартлетт кокетливо хихикнула.

Кэролайн передернуло от отвращения. Она еще глубже втиснулась в свое кресло – конечно, с учетом того, насколько это позволял сделать корсет, – и возобновила тайное наблюдение за ложей Брейдена Грэнвилла.

Ясно как божий день: она его терпеть не может! Он был противен ей раньше и стал еще более противен сейчас, когда нарочно старается подвергнуть ее публичному унижению, разглядывая в упор на глазах у всех зрителей в этом зале. Да-да, он все еще имеет наглость смотреть в ее сторону. Слава Богу, наконец-то он опустил бинокль.

Ох, как же Кэролайн на него разозлилась! Впрочем, он никогда не вызывал у нее добрых чувств. Подумаешь, какой гордый нашелся! Разыграл из себя оскорбленную добродетель в ответ на ее предложение, как будто все вокруг не знают, какая у него гнусная репутация охотника за юбками!

Хотя, признаться по чести, Кэролайн слегка покривила душой. Ведь она отлично помнит тот момент, когда он вдруг навис над ее креслом, так что она почувствовала жар его тела и силу, заключенную в огромных смуглых руках, лежавших на подлокотниках. Тогда он действительно выглядел как заправский Сердцеед. И когда Кэролайн увидела его, с ней произошло примерно то же, что случилось в ту роковую ночь на балу у леди Эшфорт. У нее возникло ощущение, будто она разучилась дышать, как все нормальные люди.

Только вот какой Сердцеед – если он действительно сердцеед – выставит вон молодую женщину, желающую брать у него уроки любви?

Ответ лежал на поверхности, хотя был чрезвычайно оскорбителен: Сердцеед, не испытывающий к этой женщине ни малейшего интереса. Она настолько была ему неприятна, что даже обещание награды не оказало на него должного воздействия.