Текст книги "Просто женаты"

– Хочется ли мне иметь детей? Ну разумеется! Было время, когда я надеялась, что в будущем меня ждет счастливый брак и шумная детская. Правда, в то время я слишком мало знала о жизни и людях, окружавших меня. Я доверяла им и любила их.

В ее голосе промелькнули нотки сожаления; Чтобы ответить на вопрос Адриана, ей пришлось обратиться к воспоминаниям, которые она давно предпочла убрать в самый дальний уголок памяти.

– Но как вам известно, вскоре от моей прежней жизни не осталось и следа. Если не считать моих книг, я убежденная реалистка. Давно смирившись с собственной участью, я решила стать заботливой тетушкой детям Кристианы.

– А она хочет детей?

– Конечно, – кивнула Ли. – Из нее получится замечательная мать. По правде говоря, я надеюсь, что у нее будет не меньше полудюжины детей, чтобы мы могли почаще баловать их, справляя дни рождения, а я – брать их к себе по очереди на каникулы. – Заметив сомнение на лице Адриана, она добавила:

– Разумеется, это не то же самое, что иметь собственную семью, но сейчас я лишена даже таких радостей.

– С такой логикой трудно, поспорить.

Они дошли до угла улицы. Адриан попытался повернуть направо, но Ли воспротивилась.

– Экипаж ждет вон там, – напомнила она, указывая налево.

– А моя излюбленная кондитерская – вон там. – Адриан кивнул направо. – Вы продрогли, я чувствую, как вы дрожите. Вам не повредит чашка шоколада. А мне вдруг пришло в голову посидеть рядом с женой у окна в кондитерской Бересфорда.

В конце концов супруги устроились за столиком в дальнем углу фешенебельного заведения, куда Адриана провел сам хозяин – приземистый франтоватый джентльмен с закрученными в ниточку усами. Услышав о приходе знатного посетителя, он сам поспешил поприветствовать Адриана и принять у него заказ.

– А я думала, вам вдруг захотелось посидеть у окна, – напомнила Ли после того, как им принесли две чашки с дымящимся шоколадом.

Адриан откинулся на спинку стула, насмешливо поблескивая глазами.

– Внезапное желание прошло. Не хочу делить вас ни с кем.

– И часто вы подвержены таким капризам?

– Только в последнее время.

Ли снова ощутила непонятный трепет и чудесный, но пугающий холодок, пробегающий по спине.

Напрасно она согласилась посидеть с ним в уединенном уголке кондитерской, пропахшей ванилью и шафраном. Столик оказался крохотным. Длинные ноги Адриана не умещались под ним и почти касались ног Ли.

– Я наслышана о вашей новой затее, – заметила она, решив повернуть беседу в безопасное русло.

– Правда? – На лице Адриана отразилось сдержанное любопытство.

– Да. Хотя Лондонского дома птиц еще не существует, в городе только о нем и говорят. Когда вы намерены открыть его?

– Не раньше чем через несколько месяцев. Предстоит еще слишком много дел.

– Разумеется. Лично я понятия не имею, с чего начать устройство птичника.

– Я тоже. – Заметив недоуменный взгляд Ли, Адриан улыбнулся. – Птичник .здесь ни при чем. Я намерен открыть бордель.

Один-единственный ужасный миг Ли могла бы поклясться, что он сказал правду. Но это было немыслимо. Подумать только – бордель! Само слово, выбранное Адрианом, звучало возмутительно, но вполне соответствовало его циничному юмору.

Покачав головой, Ли устремила на Адриана взгляд, в который вложила все свое неодобрение.

– Неужели вы никогда не упускаете случая шокировать окружающих?

– Никогда.

Попытка перевести разговор в спокойное русло с треском провалилась. Некоторое время они пили шоколад молча. Взгляд Ли скользил по залу, Адриан не сводил глаз с жены.

– Опять вы смотрите на меня, – упрекнула она.

– Вы правы.

Ли сделала еще глоток, притворяясь равнодушной. Заметив, что сладкая пена, оставшаяся у нее на губах, загипнотизировала Адриана, она поспешно облизнула губы.

Адриан усмехнулся:

– Прикажете извиниться?

– Смотря что вы чувствуете. Вы раскаиваетесь?

– Не более чем в том, что по утрам открываю глаза или дышу. Смотреть на вас мне необходимо просто для того, чтобы существовать.

Ли выпрямилась.

– И часто подобные уловки срабатывают, когда вы добиваетесь других женщин?

– Я никого не добиваюсь.

– Ну конечно! Как глупо с моей стороны! Это женщины преследуют вас, – поправилась Ли, слегка качнув головой.

– Вы неверно истолковали мои слова. Я хотел сказать, что до сих пор мне не приходилось добиваться женщин, которые интересовали меня. Я знал, где найти их, а они были не вправе отказать мне.

– Ясно… – Ли разрывали два противоречивых чувства: кодекс поведения леди предписывал ей пренебрежительно фыркнугь и немедленно сменить тему, а любопытство побуждало продолжить расспросы. В конце концов оно и победило. – В том числе и Шарлотта?

Адриан замер, хотя выражение его лица осталось безмятежным, даже насмешливым.

– Кто?

– Шарлотта Боннер – кажется, так ее звали?

– Откуда вы узнали о Шарлотте Боннер?.. Нет, постойте, я догадаюсь сам. Должно быть, проговорился преданный друг Колин?

– Нет; Уилл, – призналась Ли.

– Его преподобие вновь отличился, – беспечно заметал Адриан. – Что же он рассказал вам про Шарлотту?

– Ничего особенного. По правде говоря, он предан вам сильнее, чем вы думаете. Он только мимоходом упомянул ее имя, когда я поинтересовалась, были ли женщины в вашем бесславном прошлом?

– Значит, он не говорил, что мы собирались пожениться?

Ли ощутила тяжесть внутри.

– Нет, не говорил. Что же произошло? Или мне не стоило спрашивать?

– Напротив, следовало. Иначе как же вы узнаете о моем бесславном прошлом? Шарлотта так и не явилась в церковь.

– Не может быть!

– И тем не менее это так. А все потому, что ей недоставало одного бесценного свойства, которым обладали вы и которое привлекло меня. – Он придвинулся ближе, помолчал несколько секунд и пояснил:

– В то время она пребывала в сознании.

Он сверкнул дьявольской улыбкой, но Ли почувствовала, что этот разговор не доставляет ему никакого удовольствия.

– В таких случаях я теряюсь в догадках, не зная, верить вам или нет, – заметила она.

– Вот и хорошо, – отозвался Адриан, понизив голос. – Значит, мне придется удвоить усилия, чтобы убедить вас в моей непоколебимой преданности и влюбленности.

Да поможет ей Бог, если Адриан предпочтет удвоить усилия! Взяв ложечку, Ли помешала шоколад.

Наконец она подняла голову.

Адриан по-прежнему смотрел на нее.

– Ну хорошо. – Ли звякнула ложечкой, положив ее на блюдце, и покорно улыбнулась. – Вы убедили меня. Вы гений в искусстве соблазнения. Уверена, вы одержали немало славных побед в кругу светских дам – невесты-беглянки не в счет, – и если бы я была исполнена решимости не поддаваться соблазнителю, я, пожалуй, могла бы пасть жертвой ваших чар. Но увы, у меня другие планы. Так что не старайтесь понапрасну.

Адриан придвинулся еще ближе. Ли почувствовала себя загнанной в угол.

– А если я не могу?

– Не можете остановиться?

– Не могу остановиться… ничего не могу с собой поделать… не в силах сдержать свои чувсчва…

– Тогда придется сказать вам, что в этой глупой игре у вас нет никаких шансов. Ровным счетом никаких.

– А если я скажу, что это уже не игра?

Ли ждала, что Адриан улыбнется или пошутит, но он молчал. Он просто смотрел на нее, как на самое завораживающее видение на свете.

– Мне все равно придется попросить вас смириться и отступить, – наконец ответила Ли. – Меня раздражает, когда на меня смотрят так… пристально.

Влюбленное выражение на лице Адриана мгновенно сменилось беспокойством. Но Ли не верила ни тому, ни другому.

– Из любого положения можно найти выход, – напомнил он, – который устроит нас обоих… – Внезапно он просиял: – И я его нашел! Будь у меня ваше изображение, я смог бы смотреть на него, сколько пожелаю, не вызывая у вас чувства… неловкости.

– Изображение? – Ли подозрительно прищурилась. – Вы имеете в виду миниатюру?

– Нет, миниатюра не годится. Мне нужен портрет во весь рост. Я прошу у вас разрешения написать ваш портрет.

У Ли изумленно расширились глаза.

– Вы рисуете?

– Не слишком хорошо, – с несвойственной ему скромностью признался Адриан. – Но на этот раз меня будет вдохновлять страсть.

Некоторое время Ли размышляла, стоит ли верить ему, и наконец решила, что Адриан вряд ли станет лгать, зная, что его легко проверить.

– Я поражена, – произнесла она, – не говоря уже о том, что изумлена. А я считала вас законченным повесой, который спит целыми днями и веселится ночи напролет, не задумываясь ни о чем, кроме своих сиюминутных прихотей. Очевидно, я ошиблась.

– Принимаю ваше извинение. – Адриан поднес ладонь Ли к губам и запечатлел поцелуй на ее запястье. – Значит, вы согласны позировать мне?

Ли колебалась, ослабев от жаркого дыхания Адриана, проникшего под перчатку.

– Прошу вас, Ли! – взмолился он. – Сделайте мне свадебный подарок!

Он явно что-то задумал – Ли твердо знала это. Но что именно, она не понимала, а отказывать в просьбах было не в ее характере. Тем более потому, что язык Адриана в Этот миг прогуливался между крохотными перламутровыми пуговками ее перчатки, привлекая нежелательное внимание дам, сидящих за соседним столиком, и вызывая у Ли головокружение.

Развращать и покорять – вот его безотказная тактика. Ли понимала, что означает ее неудержимый трепет, и внутренний голос призывал ее: «Беги!» Но некая часть ее существа жаждала продлить наслаждение – до тех пор, пока не разразится катастрофа.

– Хорошо, я согласна. – Ли со вздохом отдернула руку. – Хотя я точно знаю, что вскоре пожалею об этом.

Глава 11

Адриан проводил жену только до парадных дверей Рейвен-Хауса.

– Я вдруг вспомнил об одном важном деле, – объяснил он. – Но постараюсь вернуться пораньше, чтобы сопровождать вас на ужин к Ходдлтопам.

– Прошу вас, не надо спешить из-за меня. Если хотите, мы можем встретиться за ужином.

– Ни в коем случае! – возразил Адриан, в глазах которого вспыхнули алчные огоньки. – Дождитесь меня. «Беги!» – повторил внутренний голос.

– Ладно, дождусь, – отозвалась Ли. В холле ее встретил Торн.

– Вы успели поговорить со слугами? – спросила девушка, опередив дворецкого.

Он закивал головой.

– И они согласились попробовать?

– Они сказали, что вреда от этого не будет.

В устах Торна такой ответ прозвучал явным поощрением. Ли радостно улыбнулась.

– Разумеется, – добавил он, – если герцог позволит.

– Он уже дал согласие, – заверила Ли, вспомнив о том, что Адриан предоставил ей право распоряжаться в доме по своему усмотрению. Предстоящие перемены пошли бы самому герцогу только на пользу. – Неужели вы считаете, что я решилась бы перевернуть вверх дном весь дом, не спросив разрешения у герцога?

Несколько секунд Тори настороженно смотрел на нее. После памятного ужина в кухне между ними установилось нечто вроде взаимопонимания. С тех пор Ли твердо рассчитывала на поддержку старого слуги.

– Согласие бывает разным, – наконец произнес он. – Но вряд ли его светлость станет обращать внимание на такие пустяки. – Неуклюже поклонившись, он собрался было уйти, но вдруг остановился и протянул Ли визитную карточку. – Чуть не забыл: в гостиной вас ждет джентльмен по фамилии Холт.

Ли нахмурилась, разглядывая карточку достопочтенного Майкла Холта.

– А вы уверены, что он хочет видеть меня, а не герцога?

– А как же!.. – Дворецкий вовремя спохватился:

– Совершенно уверен, ваша светлость. Он выглядит вполне безобидным.

Дворецкий повел госпожу наверх, в гостиную. У дверей он обратил ее внимание на зеркало в черепаховой раме, висящее над сундуком красного дерева.

– Его повесили совсем недавно, а оно уже запылилось, – объяснил Тори недоумевающей Ли. – Сейчас вытру.

Внезапно девушку осенило: Тори намекал, что останется за дверью, чтобы быть поблизости на всякий случай!

Она взяла Торна за руку.

– Спасибо, Торн. Я ценю вашу заботу.

Майкл Холт стоял у окна, любуясь садом. Услышав шаги, он обернулся, а Ли от неожиданности затаила дыхание, узнав человека, с которым несколько дней назад столкнулась на Бонд-стрит.

– Спасибо, что вы согласились принять меня, ваша светлость. – Пройдя по комнате, он низко склонился над протянутой рукой Ли.

– А разве мы знакомы? – настороженно осведомилась она.

– Знакомы, – с мягкой улыбкой подтвердил он, – но вы, должно быть, этого не помните. Прошу простить мне столь дерзкий неожиданный визит. Не будь между нами родственных уз, я бы ни за что не осмелился побеспокоить вас. Видите ли, я ваш троюродный брат, и, смею с гордостью добавить, я был близким другом вашей матушки.

– Близким другом? Это звучит двусмысленно, – заметила Ли, тщетно пытаясь воскресить воспоминания детства.

– А означает только то, что у нас были общие интересы и она доверяла мне.

– А вы оправдывали ее доверие? – напрямик осведомилась Ли.

К счастью, гость предпочел быть откровенным:

– Да, оправдывал, хотя и не сумел спасти ее. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известно, что никто из людей, любивших вашу мать, не смог ей помочь.

Ли отошла к окну, обернулась и окинула взглядом рослую, крепко сбитую фигуру посетителя, его зачесанные назад серебристые волосы и твердые черты лица. Прошло уже десять лет. Люди меняются.

– Если мы и вправду родственники, почему же я вас совсем не помню?

– Вероятно, потому, что мои визиты к вашим родителям были немногочисленны. Я ваш родственник по отцовской линии. – Легким движением губ он выразил недовольство. – Но общим у меня с вашим отцом было только отсутствие симпатии друг к другу. А Дейву я любил, как сестру.

– Зачем вы приехали ко мне? – спросила Ли.

– Зачем? – Он невесело усмехнулся и рассеянно провел рукой по волосам. – По нескольким причинам. – Его лицо смягчилось, выражая явное сочувствие, которое немного подбодрило Ли. – Чтобы повидаться с вами. Чтобы проверить, верным ли было мое первое впечатление. И извиниться за ту досадную встречу. Видите ли, она разбередила старые раны, – с грустью добавил Майкл. – Мне пришлосьотправиться прямо в клуб и основательно… подкрепиться там.

Ли улыбнулась:

– Мне говорили, что я похожа на маму.

– Похожи? По грубоватому, но очень точному выражению моей бедной бабушки-ирландки, вы – вылитая матушка.

Ли рассмеялась:

– Знакомые слова! Жители шотландской границы питают пристрастие к подобным выражениям.

– И смеетесь вы точь-в-точь как она, – тихо добавил Майкл. – Это вам известно?

Ли покачала головой, пытаясь проглотить внезапно вставший в горле ком.

– И походка у вас такая же, как у матери. Вы всегда держите голову высоко поднятой, словно пытаетесь разглядеть, что приготовила вам судьба за следующим поворотом… Но довольно об этом, – прервал себя Майкл. – Я пришел сюда не для того, чтобы заставить вас плакать.

– Это слезы счастья, сэр. Как непривычно слышать такие слова от почти незнакомого человека! Никто не говорил со мной о маме, разве что знакомые изредка упоминали о нашем сходстве. – Она обхватила плечи руками, вдруг ощутив озноб. – Иногда мне казалось, что мамы даже не существовало.

Майкл Холт понимающе кивнул.

– И тем не менее она жила и была даже слишком реальной. Вот и еще одна причина моего визита. Не знаю, что вам наговорили о матери и что вам известно о случившемся, но я хорошо знал ее. Если у вас есть вопросы, я смогу ответить на них. А если вы пожелаете узнать о том, какой была ваша мать, я к вашим услугам.

– Спасибо, мне действительно хотелось бы послушать вас. Не согласитесь ли вы когда-нибудь поужинать с нами?

Майкл несколько раз сжал и вновь разжал кулаки.

– Если хотите, я приму ваше приглашение, но должен предупредить, что это весьма рискованная затея. Я понимаю, что захожу слишком далеко, ваша светлость, но все-таки упомяну, что ваш брак называют… весьма странным. И я… – Он заколебался, нахмурив густые седые брови. – Черт побери, можете отвесить мне пощечину, но… однажды я уже придержал язык, о чем с тех пор сожалею. Я не допущу, чтобы то же самое повторилось с вами. Вы хорошо знакомы с мужем?

– Мне известно, что его отец был любовником моей матери, – ответила Ли, изумив Майкла. Он мрачно кивнул.

– А вы знаете, как прозвали герцога?

– Отщепенец лорд Рейвен.

– Вот именно, и кроме того, он потомок длинной вереницы отщепенцев. Не знаю, что за игру он затеял, женившись на дочери Дейвы, но не успокоюсь, пока не выясню это. А вам я советую быть настороже, дорогая.

– Благодарю за предупреждение. Мало кто из бывших друзей нашей семьи отважился бы навестить меня. Думаю, ваш визит – лучшее доказательство вашей дружбы с мамой.

По лицу Майкла скользнула довольная улыбка.

– В знак благодарности, – продолжала Ли, – я попробую успокоить вас, сказав, что Рейвен отнюдь не похож на своего отца. – И прежде чем Майкл успел высказать сомнение, добавила:

– А я – не моя мать.

Было уже за полночь, когда Адриан, возвратившись домой, поднялся по узкой деревянной лестнице в комнатку Торна. Держа свечу в одной руке, он растолкал сонного дворецкого.

– Прости, что пришлось разбудить тебя в такой час, Торн, – прошептал герцог, – но завтра ты должен выполнить мое поручение.

Торн сощурился, прикрывая глаза ладонью.

– Разбудить вас к завтраку?

– И это тоже, – кивнул Адриан. – А потом отправляйся в лавку, где продают все, что требуется художникам. – Вынув из кармана клочок бумаги, Адриан протянул его дворецкому. – Вот адрес. Купи все, что понадобится для студии: краски, кисти, холсты, мольберт – лучше несколько мольбертов – и одну такую деревянную штуку с дыркой для большого пальца. Забыл, как она называется…

– Палитра, – подсказал Торн.

– Вот-вот, палитру! Ты не устаешь удивлять меня, Торн. Словом, купи все, что может понадобиться художнику. А еще привезти кресло, чтобы усадить герцогиню. Или лучше кушетку. Желательно бархатную. – Он улыбнулся, мысленно внося поправки в свой план. – Обитую красным бархатом.

Торн зевнул.

– Ты все запомнил? – осведомился Адриан. – Краски, кисти, холсты, несколько мольбертов, палитра, разные безделушки, чтобы украсить студию, и красная бархатная кушетка для герцогини. Это все?

– Да, то есть нет. Попробуй разыскать несколько незаконченных картин – для пущей убедительности. Попроси лавочника доставить все покупки сразу… и без лишнего шума, понимаешь? Прикажи убрать комнату над лестницей, проветрить ее и обставить.

– Это займет несколько дней, – предупредил Торн. – Особенно возня с красным бархатом.

– Постарайся сделать все как можно быстрее. Да смотри, ни слова герцогине!

– Ясно. Значит, вы готовите сюрприз?

– Сюрприз? – Адриан поморщился, представив себе, что скажет Ли, узнав, что в последний раз он держал в руках кисть еще в детстве, да и в то время не подавал больших надежд. – Если мне повезет, сюрпризов не будет.

– Мне не по себе, – призналась Ли, поднимаясь по узкой лестнице в студию Адриана.

– Почему? Красавицы постоянно позируют художникам.

– Знаю, но не считаю себя красавицей, и…

– Ну и напрасно.

– А еще мне так же трудно представить вас в роли художника, как в…

Она осеклась, а Адриан обернулся, заставив Ли замереть на ступеньке.

– Как в роли вашего мужа? Наперсника? Любовника?

– Нет, судьбы.

На лице Адриана не отразилось удивления. С недавних пор такие разговоры между ними стали обычными. Он безуспешно пытался соблазнить ее, а она боролась с собственным тайным, мятежным и неуклонно нарастающим желанием выбросить белый флаг и сдаться.

В конце концов, он ее муж по закону, если не по выбору. Он увлечен ею, она одержима любопытством. Однако Ли руководило не только любопытство. Ее терзало искушение. Чем больше времени она проводила с Адрианом, тем чаще все немыслимое и непривычное казалось ей вполне естественным.

Открыв дверь, Адриан посторонился, пропуская Ли вперед. Войдя в студию, она невольно ахнула в восхищении:

– Адриан, какая прелесть! Как здесь светло и просторно!

Она прошлась по комнате, оглядывая высокие окна, в которые били лучи заходящего солнца, и ковер в пятнах краски. К дальней стене были прислонены незаконченные картины, на видавшем виды рабочем столе теснились банки с кистями и красками, в воздухе витал аромат гвоздичного масла, в котором отмокали кисти.

– Прекрасное место для работы, – заключила Ли. – Вам можно позавидовать. Клянусь, как только я вернусь домой, то уберу из кабинета всю лишнюю мебель и безделушки – творческой энергии нужен простор!

Адриан огляделся с таким видом, словно впервые очутился в этой комнате.

– Пожалуй, начнем…

– Конечно. Вскоре начнет смеркаться, – заметила Ли. – Странно, что вы выбрали для работы такое время. Большинство художников предпочитают утренний свет.

– Но не я. Мне нравится работать с тенями.

– А разве тени не… – Ли осеклась, увидев, что Адриан повернулся к ней спиной.

Подойдя к рабочему столу, он принялся рыться в коробках с кистями и перебирать банки с густой масляной краской, словно разыскивая среди них нечто особенное. Видя, что Адриан всецело поглощен приготовлениями, Ли упрекнула себя в том, что еще совсем недавно считала его обманщиком.

Взяв палитру, Адриан открыл банку с белой краской и щедро плеснул ее на палитру – так щедро, что краска закапала на ковер.

– Дьявол! – шепотом выругался Адриан.

– Вам помочь? – предложила Ли. Он нетерпеливо отмахнулся и потянулся за банкой черной краски.

Ли подошла поближе. Адриан обернулся, и она застыла на месте.

– На этот раз вы смотрите на меня в упор, – с явным раздражением произнес он, кривя губы.

– Простите… Это вам мешает?

– Сказать по правде, да. Я не привык, чтобы меня отвлекали от работы.

«Каков темперамент!» – подумала Ли.

– Ясно. Значит, обычно вы пишете натюрморты? – спросила она, глядя на прислоненные к стенам холсты. – Можно взглянуть?

Шум шагов на лестнице помешал Адриану ответить. В студию вошел Колин, за ним по пятам следовал Уилл.

– Доброе утро, герцогиня, Рейв, – произнес Колин, оглядываясь по сторонам. – А это еще что такое?

– А ты как думаешь? – фыркнул Рейвен, недовольный неожиданным вторжением.

– Вы впервые видите студию? – вежливо осведомилась Ли, стараясь смягчить резкость Рейвена.

– В сущности, да, – ответил Колин. – Не знал, что вы художница, герцогиня.

– И я тоже, – эхом подхватил Уилл, состроив обиженную мину. – Вы никогда не упоминали о том, что пишете не только книги, но и картины…

– Нет, что вы! – озадаченно воскликнула Ли. – Это студия Рейвена.

– Рейвена? – Колин нахмурился. – Зачем Рейвену студия?

Рейвен предпочел сам ответить на этот вопрос, выразительно подмигивая друзьям и повернувшись спиной к Ли:

– Разумеется, для работы! Для того, чтобы писать картины.

– Картины?.. Ах да, разумеется – картины! – старательно закивал Колин. – Ну как я мог забыть? Я уж думал, что ты давно забросил свои кисти. Не правда ли, Уилл? – И он ткнул приятеля локтем в бок.

– И я тоже так думал. – Уилл неловко усмехнулся. – Приятно видеть, что ты не стал зарывать талант в землю.

Колин заговорщицки подмигнул Ли:

– А Рейвен не говорил вам, что его считали вундеркиндом?

– Довольно! – прервал Рейвен. Колин вздохнул:

– Вот она, воплощенная скромность! Ни словечка о собственном таланте! Само собой, мы и забыли, что Рейвен обладает этим бесценным даром!

– Сожалею, но вам пора, – заявил Рейвен, широко распахивая дверь.

Но Колин с улыбкой направился в противоположную сторону – к холстам, прислоненным стене.

– Это твои работы? – осведомился он. – Весьма… возвышенно, Рейвен.

– О чем ты говоришь?

Рейвен, Ли и Уилл уставились на холсты поверх плеча Колина. Первый из рисунков представлял собой карандашный эскиз распятия с несколькими мазками краски там и сям. Остальные, в основном незаконченные, работы демонстрировали сходство сюжетов, но разнообразие стилей.

На щеках Рейвена заиграли желваки – Ли уже давно поняла, что это означает острое раздражение.

Когда друзья остановились у последнего холста, Рейвен произнес:

– Несомненно, все вы слышали, что творчество художников подразделяют на периоды. Перед вами работы моего «богобоязненного», очень раннего периода, – заявил он, поворачивая последний холст лицом к стене. – По правде говоря, я давным-давно приказал выбросить их. Непременно напомню об этом Торну. А теперь, джентльмены, – добавил он, слегка подталкивая Колина и Уилла к двери, – всего хорошего!

С недовольными возгласами его друзья скрылись за дверью. Было слышно, как они смеялись, спускаясь по лестнице. И без того скептически настроенная. Ли насторожилась.

– Вы и правда умеете рисовать? – спросила она, глядя, как Рейвен выливает краску на палитру.

– Разумеется. – Рейвен нахмурился. – Иначе зачем бы я стал затевать всю эту возню?

Ли оглядела студию. Судя по всему, Рейвен действительно работал в ней – отрицать это было невозможно.

– Пожалуй, вы правы.

Но выяснить истину можно лишь одним способом, поняла она: дать Рейвену немного поработать, а затем попросить разрешения взглянуть на портрет.

– Вы готовы? – спросила она.

– Еще нет.

Он уже успел перепачкать краской стол, пол и собственную одежду. Стараясь не смотреть на Рейвена, Ли предложила вытереть пятна.

– Надеюсь, я не ошиблась в выборе одежды, – ааметила она, расправляя складки простой белой юбки.. – Вы же сказали, что хотите иметь свадебный портрет.

– Угу! – буркнул Рейвен, брезгливо отшвырнув несколько кистей. Наконец он повернулся к Ли, держа в руках палитру, с которой капала краска.

– Вам нужна тряпка? – мягко спросила Ли, надеясь, что не помешала Рейвену работать.

– Тряпка?

– Да, чтобы вытирать лишнюю краску. Я нигде не могу найти ее. Где вы их храните?

– Я… – Адриан огляделся и нахмурился. – Обычно я не пользуюсь тряпками.

– Никогда?

– Никогда! Ничто не должно мешать потоку творческой энергии.

– Весьма… – Ли сделала неопределенный жест рукой, – весьма оригинальный подход.

Точнее – темпераментный и эксцентричный. Адриан вдруг уставился на наряд Ли, словно увидел его впервые, и недовольно скривил губы.

– В чем дело? – спросила Ли, расправляя юбку. – Что-нибудь не так?

– Все не так! Платье, волосы… даже туфли! Ли коснулась узла собранных на затылке волос и оглядела свои атласные туфельки.

– Вот как? Неужели я оделась слишком нарядно?

– Чересчур, – подтвердил Рейвен. – Именно это я и имел в виду.

– Но вы же говорили, что портрет должен стать напоминанием о свадьбе…

– Я сказал, что хочу, глядя на него, вспоминать о нашей свадьбе, – поправил Рейвен.

Ли растерялась. Каким образом ей следовало одеться, чтобы напомнить о собственной свадьбе, во время которой она была без сознания?

– Не волнуйтесь. – Внезапно тон Адриана стал ободряющим, даже вкрадчивым. – Я все предусмотрел и заранее выбрал для вас идеальный туалет. Он висит вон там, за ширмой. – Он указал на плетеную ширму, стоящую в углу. – Как только вы переоденетесь, мы приступим к работе.

Едва зайдя за ширму, Ли немедленно вылетела обратно.

– Это не платье! – заявила она, показывая прозрачное белое кружевное одеяние, поднятое за узкую бретельку.

– Неужели? – притворно удивился Адриан. – Что же это такое?

– Ночная…

Темные брови Адриана поднялись и изогнулись – словно рога дьявола, подумалось Ли.

– Договаривайте! – велел он.

– Ночная рубашка! – выпалила Ли, Окончательно вскипев. – Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду!

– Очевидно, это вы не поняли, что я имел в виду, говоря о портрете как последнем напоминании о вас, частице нашей брачной ночи…

– Не было у нас никакой брачной ночи, негодяй! И свадьбы тоже! Все это чистейшая игра, не пытайтесь отрицать. Игра, в которой вы стремитесь победить и заставить меня забыть о нашем уговоре. Но это вам не удастся!

– Вы уверены, Ли? – спокойно спросил он.

– Абсолютно!

Тем же-спокойным, доводящим Ли до бешенства тоном он продолжал:

– Тогда почему же вы так боитесь надеть ночную рубашку и исполнить свое обещание позировать мне?

– Обещание? – Ли потрясла перед носом Адриана шелковым одеянием. – И вы еще смеете напоминать мне об обещаниях?

Сверкнув своей улыбкой черного ангела, Адриан прислонился к столу.

– Вам следовало бы знать, что я способен на все.

Мысленно Ли приказала себе швырнуть одеяние блудницы в лицо Адриану и удалиться. Пора положить конец чувственному поединку, сдержать обещание и перестать ломать комедию.

А если Рейвен решит, что одержал победу, сломил ее волю? Девушка напомнила себе, что выходки Рейвена ей осталось терпеть совсем недолго. Скоро приедет Кристиана, и Ли не сомневалась, что еще до конца сезона сможет с радостью объявить о помолвке младшей сестры. В сущности, чем меньше времени она потратит на бессмысленные игры, тем больше внимания сможет уделить Крисси и быстрее устроить ее будущее.

И какое ей дело до этого надменного, беспринципного мерзавца!

– Ну хорошо, – услышала Ли собственный голос. – Я надену эту чертову рубашку и сдержу обещание – буду позировать вам. Но лишь для того, чтобы раз и навсегда доказать вам: все попытки соблазнить меня с самого начала были обречены на провал. Видите ли, у меня есть собственный план действий – сила, терпение и самообладание!

Адриан улыбнулся, взмахнув рукой.

– Рубашка, – напомнил он.

Раздраженно вздохнув, Ли скрылась за ширмой.

– Там же вы найдете чулки и туфли, – крикнул ей вслед Рейвен.

Только теперь Ли поняла, в каком отчаянном положении оказалась.

Воздушная, как паутина, ткань предательски обрисовывала формы тела. Глубокий узкий вырез спереди скрепляли десять крохотных атласных розеток, окружающих перламутровые пуговки. Слева просвечивающий материал спадал до пола, а справа, едва прикрывая бедро, был присборен и украшен большой розеткой. Ли попробовала оторвать ее, не повредив ткань, но вскоре убедилась, что это невозможно.

Вознамерившись скрыть из виду всё, что только можно, она потянулась за чулками, но они оказались ажурными, кружевными, и заканчивались на середине бедра. Надев белые нелепые шлепанцы на каблуках, отделанные мягким белым мехом, Ли почувствовала себя совершенно раздетой – несомненно, именно этого и добивалсй ее супруг. Но Ли не собиралась доставлять ему такое удовольствие.

В тесном углу, огороженном ширмой, она попробовала пройтись так, чтобы ее скромность не пострадала. Для этого достаточно было передвигаться семенящими шажками и придерживать пышную юбку на боках.

Распрямив плечи и придерживая норовящую соскользнуть вбок розетку на бедре, Ли вышла из-за ширмы, взглянула на Андриана в упор и произнесла:

– Начнем?

У Адриана отвисла челюсть, он со свистом втянул в легкие воздух. Впрочем, он оправился от потрясения довольно быстро и сумел окинуть супругу своим привычным надменным и ленивым взглядом. Но Ли успела заметить его растерянность. Под маской самоуверенности проступили черты живого человека. Стратегия Адриана оказалась палкой о двух концах. Он был совершенно ошеломлен видом Ли в наряде, который сам же выбрал.

Дело принимало неожиданный оборот.

Ему всегда удавалось излучать сдержанный интерес, но на этот раз сдержанность изменила ему.

Пусть сколько угодно пытается скрыть уязвимость, пусть отрицает ее – все равно она существует, как пот, выступивший на ладонях Ли. Она вдруг поняла, что расстановка сил между ними изменилась.