Текст книги "Просто женаты"

Глава 16

– Мне не о чем жалеть, —уверенно возразила Ли. – Что бы ни случилось, я никогда не пожалею о том, что прислушалась к зову сердца.

Адриан усмехнулся, чего и ждала Ли. В этом звуке было что-то успокаивающее, хотя Ли воздержалась от подобных слов, решив, что лучше не обрушивать на Адриана лавину сентиментальности.

– Ты движешься прямиком к пропасти, – сообщил ей Адриан. – Ты когда-нибудь пробовала прислушиваться не к сердцу, а к рассудку?

– Не будь таким циничным! – упрекнула Ли с ликующим смехом.

– А тебе давно пора отучиться от романтизма.

– По правде говоря, я довольно рассудочная натура. И могу доказать это.

– Каким же образом? – Адриан чуть отстранился и удивленно посмотрел на нее.

– Отпусти меня – тогда покажу.

Адриан послушался, а Ли быстро опустила подол пеньюара. Тем временем Адриан привел себя в порядок. Ли вынула из ящика стола черный бархатный футляр.

– Узнаешь? – таинственно спросила она, застегивая знаменитое ожерелье.

При свете свечей в глубине рубина вспыхнуло неяркое пламя, а бриллианты ослепительно засияли.

– Конечно. – Адриан уставился на нее в упор. – Но гораздо любопытнее мне было бы узнать, как оно очутилось в твоем столе?

– Сегодня днем Майкл отдал мне это ожерелье.

Адриан поднял брови:

– Ну и ну! Должно быть, беседа была и впрямь любопытной. Может быть, ты объяснишь, каким образом к нему попала бесценная реликвия, которая принадлежала нескольким поколениям моих предков, пока вдруг не исчезла?

– Майкл не украл его.

– Само собой. Это всего-навсего еще одно доказательство симпатии со стороны старины Холта. Берегитесь, герцогиня: если этот человек вновь захочет доказать вам дружеские чувства, я могу оказаться в стесненных обстоятельствах, а вам придется просить милостыню у тетки!

– Ты несправедлив к Майклу. Если бы он стремился получить выгоду, он давным-давно продал бы это ожерелье. Но вместо этого он сохранил его.

– Ты хочешь сказать – спрятал от законного владельца?

– Довольно! – Ли сорвала ожерелье и протянула его Адриану. – Забирай его обратно!

Несколько секунд Адриан смотрел на нее, словно оценивая силу вспышки, а затем сунул руки в карманы.

– Не возьму, – заявил он. – Все равно на тебе оно смотрится лучше.

– Так ты хочешь узнать, в чем дело, или нет? – спросила Ли.

– Сгораю от нетерпения, – подтвердил Адриан без особого воодушевления.

Ли вздохнула, размышляя, правильно ли она поступит, если промолчит и оставит Адриана и впредь сгорать от горечи и гнева. Так бы она и поступила, если бы не влюбилась в этого негодяя, страдания которого переплелись с ее собственными. Ей не терпелось положить мукам конец.

Адриан молча и безучастно выслушал ее рассказ о том, какими были отношения Дейвы и его отца и как ожерелье стало прощальным подарком.

– Теперь понимаешь? – наконец спросила Ли, убедившись, что рассказ не впечатлил его. – Твой отец подарил его моей маме!

Адриан пожал плечами:

– Он имел на это полное право. Насколько я помню, ожерелье не входило в наследство.

– Но согласись, редко кто делает любовницам такие дорогие и редкие подарки, – настаивала Ли. – Неужели ты не понимаешь, что это значит?

– Что твоя мать заключила выгодную сделку!

– Это жестоко! – Вчера подобное замечание ранило бы Ли в самое сердце, но с тех пор многое изменилось. Сегодня она хорошо понимала, что под цинизмом и гневом Адриана кроется острая боль. – Если он подарил ей такую ценную вещь, значит, он любил ее, несмотря на все свои недостатки. Твой отец умел любить!

– Вздор! – отмахнулся Адриан, небрежно взвешивая ожерелье на руке. – Фамильная сокровищница битком набита драгоценностями. Одним украшением болыщ одним меньше – какая разница?

– Не все украшения одинаковы, – возразила Ли. – Это ожерелье бесценно хотя бы тем, что оно принадлежит твоей семье уже много лет. Просто ты слишком упрям, чтобы признать мою правоту, и мне известно почему.

– Почему же?

Не обращая внимания на предостерегающий блеск в потемневших глазах Адриана, Ли объяснила:

– Если я права, значит, твой отец вовсе не хладнокровный негодяй, а тебе гораздо, проще считать его мерзавцем.

– Я счастлив, что у тебя нашлись причины оправдывать его, – сообщил Адриан, – но я…

– Я никого не оправдываю, – перебила Ли, повысив: голос. – Поверь, я презираю его за то, как он поступил с тобой, и мои чувства никогда не изменятся. Но еще ненавистнее для меня те муки, которым он до сих пор подвергает тебя, заставляя расплачиваться каждым днем своей жизни, который ты проживаешь в тени его ошибок. Подумай хорошенько, Адриан! – взмолилась она, взяв его за руку и не давая отвернуться. – Отец отнял не только у тебя невесту, – он отнимал женщин и у других мужчин. Он убил не одного ребенка, а множество других, которых ты мог бы иметь прежде… и можешь иметь впредь. В тот день пытка, на которую он обрек тебя, только началась. С тех пор он неотступно преследовал тебя, не давая тебе дышать полной грудью, а ты не пытался протестовать. И до сих пор не пытаешься.

Адриан отвернулся, на скулах его заиграли желваки.

– Его ошибку мне уже не исправить.

– Да, но то, что случилось много лет назад, больше не должно вредить тебе. Перестань относиться к отцу, как к злобному чудовищу, олицетворению зла, перестань тратить жизнь на то, чтобы отомстить ему! – Ли отпустила руку Адриана и положила ожерелье на ладонь. – Не повторяй ошибку, которую допустил твой отец, обретя любимую женщину и расставшись с ней, причинив ей боль, как и тебе. – В конце концов больше всех пострадал он сам.

– Пострадал? – переспросил Адриан. – Он получил все, чего добивался.

– Ты уверен? – Немного помолчав. Ли заговорила вновь. – Вряд ли. По-моему, ему только казалось, что он хочет именно этого, или же так его всегда уверяли. Его желания оказались призрачными, и он остался ни с чем. Где ты был, когда твой отец испустил последний вздох?

Адриан зло прищурился:

– На другом конце света.

– Ну теперь ты понял? Он пожертвовал любовью ради долга и нескольких фамильных традиций, и в этой сделке потерял единственного сына.

– Прошу прощения, – бесстрастно произнес Адриан в тот момент, когда Ли была уже уверена, что сумела убедить его. – Должно быть, я что-то пропустил. Ты так и не объяснила, почему все сказанное оправдывает твое нелепое стремление следовать зову сердца. Мне казалось, твоя мать избрала именно этот путь и потерпела фиаско.

– А твой отец предпочел прислушиваться только к разуму, и его участь куда тяжелее. – Ли вновь показала Адриану ожерелье: – Видишь ли, это символ.

– Символ чего? – иронически переспросил он. – Неиссякаемой способности мужчин к самообману?

– Нет. Символ… отваги, – произнесла Ли, наконец подобрав слово, наиболее точно передающее целую гамму чувств. – Майкл сказал, что это ожерелье было подарено твоему предку в награду за некое тайное, но, несомненно, рискованное деяние, совершенное по приказу короля. Твой отец подарил его моей маме, желая ей удачи в новой жизни. Он ценил ее решительность и знал, сколько отваги ей понадобится.

– Весьма увлекательная история, герцогиня. Но она не более правдоподобна, чем сказка про Оливию и Невара.

– Иногда сама жизнь выглядит неправдоподобной, – возразила Ли. – Господь свидетель, мы сами тому доказательство. Подумай, Адриан, разве мы должны были встретиться? И тем не менее познакомились при самых невероятных обстоятельствах. А теперь благодаря нам «Солнце и звезды» вернулись к законному владельцу… как и должно быть.

– Какая идиллия! Почему 6м не завершить ею сказку про принцессу и старину Невара? – Адриан с наслаждением потянулся. – Но лично я сегодня слишком устал, чтобы отказаться от здравого смысла и поверить хотя бы одному твоему слову.

Взяв Ли за руку, в .которой она держала ожерелье, Адриан небрежно поднес ее к губам и запечатлел на ней бесстрастный поцелуй, скользнув по. лицу Ли.непроницаемым взглядом.

– Спокойной ночи, герцогиня. Ужин был… восхитителен.

Только после того как Адриан оказался в собственной спальне и захлопнул за собой дверь, он смог сбросить маску холодного равнодушия, сохранять которую на лице стоило ему немалых усилий. У него взмокли ладони, голова гудела.

По словам Ли, его отец при всех своих человеческих недостатках не считал нужным придерживаться тех правил, которые навязывал сыну. Разумеется, если он и вправду любил Дейву. По правде говоря, Адриану до сих пор не верилось, что его отец был способен на любовь к кому бы то ни было – окружающие были всего лишь пешками в его руках.

Схватившись за голову, Адриан принялся вышагивать По комнате. Просторная спальня вдруг показалась ему теснои кельей. Он метался в ней, как тигр в клетке. Минуту Адриан размышлял, не съездить ли в клуб, но вскоре обнаружил, что сегодня ему не хочется ни вина, ни азартных игр – прежних излюбленных развлечений в часы тревоги и печали.

Наконец его блуждающий взгляд остановился на постели. Брачное ложе Рейвенов. Адрианом вдруг овладело настойчивое желание позвать Торна, приказать вытащить из спальни злополучную кровать, увезти ее подальше и сжечь. Но уничтожение кровати доставило бы ему лишь минутное удовлетворение, но не избавило бы от грызущих подозрений, уже поколебавших его решимость. Зачем его отцу, человеку, свято чтившему фамильные традиции, понадобилось дарить драгоценное ожерелье своей любовнице? Только по одной причине – он был без памяти влюблен в нее.

Найти другое объяснение поступку отца Адриану не удавалось, и это злило его. И укрепляло решимость быть настороже всякий раз, приближаясь к Ли.

Вспомнив о Ли, Адриан вновь выругал себя – за то, что не сообщил ей о бегстве сестры. Если бы он отважился на такой шаг, все было бы позади, его жизнь вернулась бы в привычное русло. Чем дольше он медлит, тем труднее будет сказать ей правду и тем сильнее рассердится Ли, узнав, что от нее утаили важную весть. Несомненно, она придет в ярость и сочтет его самым коварным, беспринципным, хладнокровным ублюдком, какого когда-либо носила земля. Другими словами, Ли наконец поймет, каков он на самом деле.

Жена была уверена, что его удастся соблазнить так же легко, как перезрелую девицу. Но она ошиблась, и Адриан намеревался доказать ей это.

С новостями о побеге можно подождать несколько дней, решил он. Потакая всем маленьким слабостям Ли, он докажет ей раз и навсегда, что она жестоко ошибалась, надеясь переубедить его так же легко, как сменить обои в Рейвен-Хаусе.

По крайней мере привести его мысли в еще больший беспорядок, чем сейчас, ей не удастся. Адриан не мог определить, какие чувства он испытывает, но впервые за десять лет он ощутил что-то еще, кроме слепой, неукротимой ненависти к собственному отцу. Пожалуй, Ли сочла бы такую перемену достижением. Но она вряд ли когда-нибудь сумеет до конца понять его.

В самые тягостные дни, после двойного предательства – отца и Шарлотты, только ненависть поддерживала Адриана и придавала смысл его жизни. Он лелеял и взращивал в себе эту ненависть, придавая ей форму и направление, бережно держал при себе, как рыцарь – прочный щит.

И чем сильнее разрасталась эта ненависть в душе Адриана, тем больше вытесняла другие чувства – те самые, которые он считал бесполезными. В первую очередь она потеснила доверие и любовь.

В конце концов в душе у него не осталось ничего, кроме горечи. Она завладела им. Что же ему останется, если он потеряет горечь и ненависть?

Глава 17

– Семь очков у меня, – подсчитывала Ли, —и пять у Уилла. Итого с начала партии… – Она помедлила, покусывая нижнюю губу – гримаска, которую Адриан, наблюдавший за ней из тенистого угла, нашел на редкость соблазнительной. Ему стало жаль, что Ли так быстро справилась с подсчетами и подняла голову. – Черт возьми, Уилл, это означает, что у Колина по-прежнему вдвое больше очков, чем у вас, и на три очка больше, чем у меня.

– Я же предупреждал, что играю мастерски, – вмешался Колин.

– Тоже мне мастер! – хмыкнула Ли. – Просто ноги у вас длиннее, чем у меня, а ваши два шага и бросок вдвое превосходят мои. И потом, у меня юбки путаются в ногах.

– А я, к счастью, не ношу юбки. Разумеется, туалеты нашего священника – его личное дело.

– Очень смешно! – кисло пробормотал Уилл. Все трое весело перешучивались и смеялись, готовясь к следующей партии. Впервые за много лет Адриан вновь увидел длинный узкий деревянный желоб с отверстиями для девяти маленьких кеглей на одном конце. Он смутно припоминал, как его мать играла в кегли с подругами в ясные летние дни. Но эти игры никогда не начинались ранней весной и никогда не выглядели столь забавными. Несмотря на добродушное ворчание. Ли привнесла в игру ту же атмосферу беспечности и веселья, которая сопровождала ее повсюду.

За исключением только тех случаев, когда они с Адрианом оставались вдвоем. Стоило им оказаться наедине, как страсть вспыхивала с новой силой. В последние дни это случалось все чаще, особенно с тех пор, как Ли преисполнилась решимости заставить Адриана влюбиться в нее. А он, в свою очередь, старался заставить Ли забыть о романтических мечтах и счастливом супружестве.

Днем он занимался устройством Дома птиц, а по ночам принимал все дары, какие могла предложить ему Ли. Подобно опытному солдату, Адриан знал, что атака с двух флангов наиболее верный способ поставить противника на колени. Но теперь, наблюдая за смеющейся Ли, он ощутил слабый укол, который могла причинить ему только совесть. Сопротивляясь ей, он мысленно уверял себя: какими бы жестокими и расчетливыми ни выглядели его поступки, в сущности, он делает Ли одолжение. Эта женщина слишком великодушна, жизнерадостна и романтична, чтобы образумить ее другим, менее болезненным способом.

– Тише! – велел Колин, принимая картинную позу перед следующим броском. – Кто посмел свистеть, когда мастер готовится к удару?

– Это не мы, мастер, – принялась оправдываться Ли. – Это птицы. Прикажете очистить небеса?

– Если вас не затруднит, – бросил Колин через плечо.

Ли рассмеялась.

– Настоящий мужчина не обращает внимания на птиц, – наставительно заметил Уилл, заставив партнеров скорчиться от смеха.

– Нет, настоящий мужчина чувствует себя уверенно даже в юбке.

Не обращая внимания на партнеров, Колин сделал два огромных шага и пустил шар по деревянному желобу, ус-•пешно сбив все девять кеглей.

– Безупречный бросок! – Он горделиво взмахнул руками и усмехнулся. – Поступки настоящего мужчины говорят сами за себя.

Адриан не выдержал.

Выйдя из тени под деревом, он прошагал через всю лужайку к желобу, возле которого кипела игра.

– Вы сделали ошибку, герцогиня, – объяснил он, изумив всех троих игроков. – Джентльмены должны дать вам три лишних шага – ведь юбка действительно мешает вам.

– Блестящая мысль! – Ли широко улыбнулась. Она часто улыбалась ему в эти дни – Адриан уверял себя, что Ли просто следует плану обольщения, и вновь переполнялся решимостью устоять под ее натиском. – Вы согласны, джентльмены?

– Один шаг, – выдвинул ответное предложение Колин, метнув недовольный взгляд в Адриана. – Предатель! Она и без того наступает мне на пятки. Не хватало – мне еще проиграть в кегли женщине!

– Два шага. – Адриан решил поторговаться. – Либо дай ей лишние шаги, либо сам надевай юбку. Или ты хочешь, чтобы весь Лондон узнал, что ты смошенничал в игре с женщиной?

– Ладно, два шага, – поспешно уступил Колин.

– Я вышла замуж за гения! – Приподнявшись на цыпочки, Ли обняла Адриана за шею и запечатлела восторженный поцелуй на его щеке.

Этот порывистый жест не удивил никого, кроме Адриана. Он не помнил, когда женщина в последний раз целовала его так естественно. Поразмыслив, он пришел к выводу, что это еще одно утонченное, особенное удовольствие, к которому он должен привыкнуть. И в котором он не нуждался.

– Вы давно наблюдаете за нами? – спросила Ли с улыбкой.

– Всего несколько минут, – солгал Адриан и поспешно добавил:

– Я только хотел спросить Уилла и Колина, поедут ли они в четверг в Ньюмаркет.

– До первого числа еще далеко, в карманах у меня пусто, – грустно поведал Уилл, – но развлечься я не откажусь. Я слышал, Бисуэлл выставляет кобылу от Перламутра. Она впервые будет участвовать в скачках.

Колин присвистнул.

– У меня мороз подирает по коже при мысли о том, в какое столпотворение мы попадем! К счастью, мои карманы полны. Вчера вечером я опять обыграл Уикерсона. Если хочешь, могу сделать ставку за тебя, – предложил он Уиллу.

– Ньюмаркет? Что это? – переспросила Ли.

– Ипподром, – пояснил Уилл.

– Развлечение королей, – вставил Колин.

– И простофиль, – сухо добавил Адриан. – Ньюмаркет – лучший ипподром в округе. На четверг намечен забег двухлеток по прямой, на самом трудном участке маршрута.

Зеленые глаза Ли засияли от предвкушения.

– Я не прочь отправиться с вами. Все трое мужчин усмехнулись.

– Сожалею, герцогиня, но Ньюмаркет не место для леди, – твердо заявил Адриан. – Прежде всего там повсюду непролазная грязь. Если уж вы считаете, что в юбке трудно играть в кегли, то Ньюмаркет вы возненавидите с первой минуты.

– Я бы предпочла сама в этом убедиться. Видите ли, мне нравятся скачки.

Мужчины вновь приглушенно усмехнулись.

– Там нет ни трибун, ни скамей, – продолжал запугивать ее Адриан. – Вам придется сидеть верхом на лошади, целый день провести в седле и увидеть зрелище, которое ничем не напоминает жалкие скачки на деревенской ярмарке. Ну, не буду больше мешать вам.

– Разве вы не останетесь с нами? – спросила Ли с притворным спокойствием.

Адриан снисходительно усмехнулся:

– Я не играю в кегли. Кстати, где вы откопали эту рухлядь?

– Блюстер нашел ее в конюшне вместе с другими вещами, давным-давно забытыми, – Ли радостно улыбнулась. – Поздравляю вас, отныне у камина в библиотеке появилась чугунная подставка для дров!

– Вы себе представить не можете, как я счастлив, – буркнул Адриан, с досадой думая о том, что в доме не осталось ни единого уголка, куда бы не добралась Ли со своей неуемной энергией.

– Сыграйте с нами. Вы быстро научитесь, – заверила его Ли.

– Дело не в том, умею я играть или нет. – Неужели она решила, что он отказался от игры, боясь оконфузиться? – Меня ждет работа.

– Так пусть подождет еще полчаса. – Ли умоляюще взглянула на него из-под пушистых ресниц. Ее уловка была так же очевидна, как и смехотворна. Неужели она и правда рассчитывала, что он попадется на такую жалкую приманку?

Подойдя поближе. Ли коснулась его руки.

– Пожалуйста, Адриан! Это будет так забавно! Забавно… Ли вновь воскрешала в нем давно забытые воспоминания. Адриан задумался: когда он в последний раз брался за что-нибудь только потому, что это занятие обещало быть забавным?

– Я даже не стану просить вас надеть юбку, – поддразнила она. – И потом, у нас появится возможность обсудить мою страстную любовь к скачкам.

– Не теряйте время попусту, – посоветовал Адриан. – Ни за какие блага я не соглашусь появиться в Ньюмаркете вместе с женщиной.

– Неужели женщинам доступ туда закрыт официально? – спросила Ли.

– Моей женщине – да. – Непреклонный тон Адриана вызвал любопытные усмешки на лицах Уилла и Колина; Адриан не обратил внимания ни на друзей, ни на обиженное выражение лица Ли. – Ваше место в моей жизни ограничено домом и постелью. Не забывайте об этом.

Глава 18

«Оливия решила…»

«Оливии казалось, что если она…»

«Оливия была уверена только в одном…»

Ли с досадой отшвырнула перо и подперла голову ладонью. Все было напрасно, ее работа безнадежно застопорилась. Даже если Оливия и впрямь что-то задумала, то не пожелала поделиться планами со своей создательницей.

Откинувшись на спинку кресла. Ли закрыла глаза и попыталась представить себя на месте принцессы Оливии. Принцесса только что увидела любимого человека без маски, обнаружила, что его лицо обезображено, и…

Сосредоточенно сжав губы, Ли выпрямилась и принялась перелистывать страницы рукописи, лежащей на краю стола. Она довольно быстро наткнулась на то место, которое искала. Обычно, сочиняя новую сказку. Ли бывала настолько погружена в работу, что помнила каждое слово. Но в последнее время ее жизнь неузнаваемо изменилась. Поглощенная собственным романом. Ли, похоже, потеряла нить истории Оливии и Невара.

И все-таки ей не верилось, что она упустила такую важную подробность. Ее подозрения подтвердились: нигде в книге не говорилось о том, что лицо Невара обезображено. К такому выводу пришел Адриан, прочитав часть рукописи, и Ли почему-то запомнила его слова.

Теперь ее мысли приняли совсем иное направление. А если на лице главного героя нет шрамов? Что, если он прятал лицо под кожаной маской по совсем другой причине? Например…

Например, потому, что он ошибочно считал себя обезображенным, наконец поняла Ли в приливе вдохновения. Виной всему стало ужасное проклятие, тяготеющее над ним, – проклятие, из-за которого он стал слеп к собственной красоте и не видел себя таким, каким был на самом деле.

«Как Адриан», – мысленно добавила Ли и вдруг задумалась о своем. В каком-то смысле над Адрианом тоже тяготело проклятие, затмевая чувства, мешая любить и быть любимым. Ли поклялась, что избавит его от страданий, но не добилась ровным счетом ничего.

Почему-то Адриан мрачнел с каждым днем с тех пор, как Ли призналась ему в любви. Впрочем, внешне все выглядело вполне благополучно. Он по-прежнему разыгрывал преданного мужа и при посторонних, и в постели. Он не вмешивался в приготовления к приезду Кристианы. Иной раз он даже вносил свои предложения или подсказывал имена молодых неженатых аристократов, когда Ли составляла списки будущих гостей.

Беда заключалась в том, что эта помощь вызывала у Ли чувство неловкости, тем более что она часто сопровождалась гневными взглядами, причину которых Ли никак не могла понять.

Ли с нетерпением ждала приезда сестры, уверенная, что уж тогда-то у нее не останется ни единой свободной минуты. Но не далее как вчера Адриан получил известие, что экипаж Кристианы потерял колесо и устранение неисправности займет почти целый день. Ли так и не смогла решить, радоваться или печалиться такой задержке. Крисси наверняка удивится, обнаружив, что муж старшей сестры, которому полагалось быть преданным и заботливым, бродит по дому, словно медведь, сунувший лапу в осиное гнездо.

Вздохнув, Ли взяла перо и попыталась сосредоточиться на работе.

«Оливия понимала: надо найти способ заставить Невара увидеть себя таким, каков он на самом деле….убедить, что она любит только его одного.

Но как?»

«Уместный вопрос, принцесса, – мысленно ответила Ли, кладя перо на подставку. – Если ты найдешь ответ раньше, чем я, будь любезна известить меня».

Решив, что на сегодня достаточно, Ли спустилась вниз, чтобы узнать, вернулся ли Адриан со встречи с поверенным. Почему-то дом без Адриана казался безмолвным и мрачным. Прислушавшись, Ли поняла, что Адриана еще нет дома.

Пожалуй, надо приготовить ванну к его приезду. После долгого и трудного дня он наверняка будет чувствовать усталость, а Ли недавно купила новую соль для ванны, успокаивающую боль в мышцах. А когда обнаженный Адриан немного расслабится, Ли сможет позаботиться о нем способом, недоступным сказочным принцессам. Она с грустью подумала, что лишь в такие минуты между ней и Адрианом появлялось некое подобие духовной близости. Предвкушая сегодняшний вечер, она остановилась в холле, чтобы просмотреть утреннюю почту, сложенную на китайском блюде у входной двери. Среди писем, адресованных Адриану, и приглашений обнаружился измятый конверт, который немедленно привлек внимание Ли.

Письмо было подписано Кристианой и, судя по его виду, проделало трудный и долгий путь. Нетерпеливо взломав печать. Ли развернула лист бумаги.

Письмо было предельно кратким и столь же ошеломляющим. Ли пришлось перечитать его дважды.

Кристиана писала, что она вышла замуж – или выйдет к тому времени, как Ли получит письмо. Она сбежала с племянником Грисхолма, фермером из Уэнтуорта. Ли недоверчиво покачала головой. Этого просто не могло быть. Ведь через неделю они приглашены на бал в Олмак… Она уже все распланировала, продумала каждую мелочь…

«Не может быть! – мысленно повторяла она, комкая письмо. – Этого нельзя допустить. Надо немедленно вернуться домой и положить конец этому безумию».

Сколько времени займет путь до Бэмборо? Ли лихорадочно разгладила скомканный листок, пытаясь найти на нем дату отправления письма.

Даты нигде не оказалось. Ну разумеется, прошипела Ли сквозь зубы. В спешке Кристиана не удосужилась подумать не только о дате, но и о том, что безнадежно губит свою жизнь.

Сбежала!.. Это слово вызывало у Ли тошноту. Нет, Томас Сент-Леджер довольно мил, но он не пара Крисси. Она заслуживает большего. Ее мужем должен стать человек, способный баловать, лелеять ее и внушать восхищение. Такой, как Адриан.

Бедный Адриан! Ли вновь ужаснулась, представив, как разозлит ее мужа неожиданное известие. Теперь понятно, зачем понадобились эти вымышленные предлоги и задержки. Но как Кристиана ухитрилась ввести в заблуждение кучера и лакеев, оставалось загадкой. Должно быть, ей помог Сент-Леджер. По-видимому, он все предусмотрел. Однако Ли не собиралась терять последнюю надежду – по крайней мере до тех пор, пока не найдет Адриана и не расскажет ему обо всем. Если кто-нибудь и способен спасти Кристиану, так только он.

– Фелс! – крикнула Ли, дергая шнурок колокольчика.

Фелс явился на зов бегом.

– Да, ваша светлость? – Увидев выражение ее лица, он нахмурился. – Что-то случилось?

– Да. Самое страшное, – нетерпеливо ответила она. – Вам известно, где проходит встреча герцога с поверенным?

– Конечно, мадам.

– Отлично. Запишите мне адрес. Герцог уехал в экипаже?

Дворецкий кивнул.

– В таком случае разыщите моего кучера и прикажите немедленно закладывать карету. – Направляясь к лестнице, она оглянулась через плечо:

– Я только схожу за шалью. Прошу вас, подайте карету к крыльцу, и немедленно!

– Прикажете послать за следующей кандидаткой, ваша светлость? – осведомился Гейтс.

– Почему бы и нет? – отозвался Адриан, в притворном предвкушении потирая руки и гадая, кого он, собственно, пытается убедить – Гейтса или самого себя?

Он ожидал, что сегодняшний день станет для него сплошным удовольствием. Так и случилось, уверял он себя. Но насладиться ему никак не удавалось. Адриан ничего не понимал. Уже больше часа он беседовал с особами, которым предстояло занять места в «клетках» Дома птиц. Хотя все они без исключения были миловидны и чувственны – именно такие женщины неизменно удовлетворяли плотские желания Адриана, – его одолевала скука. Вся затея теперь казалась ему пошлой и плоской.

Ожидая, когда Гейтс приведет следующую претендентку, Адриан оглядывался по сторонам. Гостиную, где он расположился, окружали «клетки», каждая из которых предназначалась для особой «райской птички». В «клетке для канарейки» стояли диваны, обтянутые ярко-желтым атласом, пол устилали шафранные ковры, повсюду были расставлены бронзовые статуэтки. «Клетка для кардинала» была отделана в красных тонах, «для дрозда» изобиловала черным атласом и кружевом, а в «клетке для синей птицы» красовались качели, обтянутые ярко-синим атласом.

У Адриана не было поводов для недовольства. Обойщики, нанятые Гейтсом, в точности исполнили все указания заказчика и получили щедрое вознаграждение за обещание держать язык за зубами.

Услышав, как за спиной открывается дверь, Адриан обернулся. Улыбающийся Гейтс галантно поклонился, объявив:

– Ваша светлость, позвольте представить вам мисс Глорию де Пардье.

Выход мисс де Пардье своей утонченностью напоминал появление духового оркестра. Эта пухленькая блондинка, перед зазывной улыбкой которой не смог бы устоять ни один мужчина старше четырнадцати лет, была идеальной обитательницей для желтой «клетки». Но Адриан не почувствовал к ней ни малейшего проблеска интереса.

Прежде чем он успел открыть рот, Гейтс удалился, оставив их вдвоем. Ничуть не смущаясь, мисс де Пардье направилась к Адриану, покачивая бедрами и играя глазами.

Она остановилась прямо перед ним и метнула в него из-под ресниц манящий взгляд:

– Ваша светлость, познакомиться с вами – величайшее из удовольствий! О вас говорят с таким восторгом…

Адриан принужденно улыбнулся, с трудом сдерживая раздражение, В былые времена ему хватило бы одного прикосновения пальчика мисс де Пардье к груди. Что с ним стряслось, черт возьми?

Во всем виновата только Ли. Он так увлекся игрой в соблазнение, что разучился обращать внимание на других женщин. Адриан старался не думать о том, что рядом с Ли страсть вспыхивает в нем мгновенно. Этому пора положить конец. Он заманивал ее все дальше в ловушку, выжидая удобный момент, чтобы сообщить правду о сестре и истинной сущности Дома птиц. Момент следовало выбрать ; так, чтобы нанесенный удар получился сокрушительным. Но ожидание изводило его. С каждым днем Ли выглядела все более умиротворенной, все сильнее привыкала к дому, где Адриан совсем не хотел видеть ее. А он, мастер решающих ударов, постепенно терял власть над собой.

– Вы мне льстите, – ответил он мисс де Пардье, мягко отводя ее руку. Крошка не виновата в том, что он на время утратил вкус к женским прелестям. – Но сейчас не время…

– Годится любое время, – перебила она, – и любое место. Настоящая женщина никогда своего не упустит.

– Послушайте, мисс де Пардье… – начал Адриан, когда блондинка кокетливой походкой отошла от него и уселась на качели.

– А вы лучше посмотрите, – предложила она, демонстрируя свои пышные прелести, – Прошу вас, зовите меня Глорией. Вы не прочь немного… покачать малышку Глорию?

– Простите, Глория, – сухо ответил Адриан, – но продолжения не будет. Беседа закончена. Мистер Гейтс свяжется с вами.

– Вот так номер! – Блондинка была явно обижена. – И зачем я только вырядилась во все желтое, как велел Гейтс? Вы даже не пожелали взглянуть на то, что я могла бы показать вам! – Взявшись за атласные веревки качелей, она кокетливо улыбнулась. – Может, все-таки посмотрите, ваша светлость?

С этими словами она подняла ногу и положила ее на колени Адриану, коснувшись носком туфельки его промежности.

Он с досадой схватил ее за ногу. Мисс де Пардье захихикала, а тем временем за спиной Адриана открылась дверь, из-за которой донесся встревоженный голос Гейтса:

– Мадам, повторяю: его светлость просил не тревожить его. Будьте любезны подождать…

– А я повторяю, что мне некогда ждать. Я должна видеть…

Обернувшись, Адриан увидел застывшую на пороге Ли, а затем перевел взгляд на ступню блондинки, по-прежнему прижатую к предмету его мужской гордости.

– Господи! – ахнула Ли.

«Замечательно!» – промелькнуло в голове Адриана. Он искал именно такого случая, чтобы показать Ли, за какого мужчину она вышла замуж.