Текст книги "Аниме Взрыв. Что? Почему? Вот это да! Феномен японской анимации"

Иногда от древней народной сказки в современном аниме остается только имя. Так обстоит дело с Кудзяку О («Павлиний король» (Peacock King)). На самом деле это название относится к двум OAV, выпущенным в 1988 и 1994 годах. Современная история является одной из историй о доступных для всех мистических боевых искусствах, где прославляются быстрые движения и жестокость. Название связано с именем одного из четверки героев, молодого человека по имени Кудзяку (Павлин). Вместе с друзьями он должен помешать освободиться и восстать демону, похороненному в старой столице города Нара.

Здесь есть связь с настоящим королем павлинов, мистическим буддистским божеством. История, записанная в XVI веке, рассказывает о монахе по имени Эн, который вел настолько простую жизнь, что носил одежду, сшитую из древесной коры, и ел сосновые иголки. В видении ему было велено спеть Мантру короля павлинов. Когда он сделал это, у него развились сверхъестественные способности, которые включали в себя умение кататься на облаках по небу.

Большая часть истории, однако, посвящена его борьбе с духом Хитокотонуси, хозяином гор Кацураги. Однако он не был хозяином Эн, который пытался заставить Хитокотонуси построить каменный мост к горной вершине, полностью состоящей из золота. Дух отказался; Эн наложил на него заклятие и заточил дух на дне оврага, под увитым виноградной лозой валуном[70]70
  Tyler, Japanese Tales, 127


[Закрыть]. Вторая серия OAV сразу же начинается с боя в двух других измерениях[71]71
  Первая серия основана на японских мифах и истории, включающей попытку воскресить жестокого военачальника XVI века Нобунага Ода. Вторая серия больше связана с атрибутами голливудских блокбастеров.


[Закрыть]^{. Во-первых, вместо поединка между одним монахом} и одним духом, в прологе говорится о битве между силами света и тьмы. Отсюда мы перескакиваем в Китайский квартал Сан-Франциско. Из захолустной антикварной лавки похищен бесценный артефакт; это делают вооруженные нацисты под предводительством невысокого человека в очках и черном плаще.

Если это вам кажется подражанием фильму Стивена Спилберга «В поисках утраченного ковчега» (Raiders of the Lost Arc) с началом из «Гремлинов» (Gremlins) Джо Данте (в отношении места действия), то вы ошибаетесь. Фильм слишком запутан, чтобы являться конкретной имитацией какого-либо голливудского блокбастера. Нацистов называют «неонацистами», то есть предполагается, что война давно закончилась. Однако мы видим, как в воздухе над Чайнатауном парит дирижабль «Гинденбург»[72]72
  Построен в нацистской Германии в 1936 году (прим. переводчика).


[Закрыть].

Камера переходит на молодого человека в монашеской мантии, который едет в токийском автобусе. Его зовут Кудзяку, он потомок Ен, и тот передает ему мастерство экзорциста. И это к счастью для него, потому что люди в автобусе вдруг превращаются в зомби. Кудзяку расправляется лишь с несколькими из них, но получает кое-какую неожиданную помощь от остальных…

Вы поняли идею. В аниме ощущается сильное голливудское влияние, что понятно, потому что анимация началась в Голливуде. Но в OAV «Павлиний король» интересны не голливудские влияния, а связи с японскими сказками и легендами. Вообще для аниме не обязательна отсылка к старым легендам, и многие этого не делают. Тем не менее, огромное множество ссылается на старые истории в разработке персонажа или сюжета, а иногда это справедливо только в отношении имени или места. Нет никакой обязательности: можно сочинять целостные истории без опоры на легенду или сказку.

Но есть веские причины не отказываться от прошлого. Во-первых, это обширное хранилище сюжетов, персонажей и декораций. Классика содержит богатый материал, который аниматор или мультипликатор всегда может применить с пользой. Вторая причина заключается в общности истории. Аниматоры, ходившие в школу десять или двадцать лет назад, изучали те же легенды о тех же самых богах и богинях, о которых и сегодня рассказывают юным кинозрителям в современной Японии. Символическая стенография возникает просто из общего понимания легенд. Если ваш фильм или телесериал привлекает имя морской богини Бэнтэн (как, например, это делают создатели «Несносных пришельцев» (Urusei Yatsurd), «Кибер-город Эдо» (Cyber City Oedo 808), «Миками – истребите льница духов» (Ghost Sweeper Mikami) и многие другие), аудитории нужно только услышать имя и представить себе его носителя[73]73
  Бэнтэн, одна из семи богов удачи, которые плывут по небу в канун Нового года на своем корабле сокровищ. Это музыкантка и богиня искусств, которая при необходимости может превратиться в змею.


[Закрыть]. Вам даже не нужно верить в Бэнтэн, чтобы мысленно нарисовать себе ее образ.

Для описания этого конкретного аспекта японского характера обычно используют слово «ностальгия»[74]74
  Joy Hendry, Understanding of Japanese Society (London: Routledge, 1989), 156.


[Закрыть], но мне оно кажется неподходящим. Лучшим термином может быть «непрерывность». Ведь японская семейная структура расширяет «ие» (дом, семья), включая в него и давно умерших предков, и тех, кто еще не родился. Император точно так же верит и хранит то, откуда пошла его родословная тысячи лет назад. После капитуляции Японии, американцы, оккупировав страну, намеренно запрещали обе эти расширенные структуры, и все же Япония не отказалась от них. Эта вера в расширение, в непрерывность до сих пор имеет значение в японской жизни.

С нашей, западной, точки зрения мы смотрим на аниме вроде «Павлиньего короля» и видим элементы старой легенды, использованные для оформления современной истории. Но что, если мы посмотрим на все с другой стороны, «задом наперед»? Что, если мы на самом деле видим современное оформление витрин, которое используется для того, чтобы сохранить старую историю живой в настоящем и будущем?

Глава 5
Голая правда

Японская поп-культура относится гораздо более непринужденно и снисходительно к наготе, чем поп-культура на Западе. Это видно в том числе по телетрансляциям. Даже для самых маленьких зрителей.

И в этом нет ничего особенного.

В начале – если мы говорим о западной цивилизации – были Адам и Ева. Согласно Книге Бытия, они ходили голыми и не стыдились этого. Однако им стало очень стыдно, когда они съели запрещенный плод и, подобно Богу, познали разницу между добром и злом. Пусть письменные источники говорят нам, что они, возможно, изобрели сельское хозяйство, скотоводство и другие человеческие занятия, но первым изобретением Адама и Евы стала одежда. Им потребовалась одежда, потому что, вкусив запретный плод, они поняли, что быть голым – это плохо.

Тысячи лет назад и в тысячах миль от нас, в самом начале – насколько это известно Японии – существовали Идзанаги и Идзанами. Они были братом и сестрой – прародителями в японской легенде о сотворении мира (рассказывается у Кодзики), которые дали рождение Аматэрасу, богине Солнца, и ее брату Сусаноо. В какой-то момент из-за грубого поведения Сусаноо Аматэрасу закрылась – солнце зашло в пещеру, отказываясь выходить. Это поставило человечество под угрозу, так как солнце необходимо для света и тепла. Богиня Удзумэ в конечном итоге спасла день, устроив у пещеры «стриптиз» вместе со всеми остальными богами, которые улюлюкали и кричали, когда она обнажила грудь и сверкнула лобком. Любопытствуя, что вызвало этот шум, Аматэрасу выглянула из пещеры, чего было как раз достаточно, чтобы солнце вернулось в мир.

Трудно придумать более четкую оппозицию. Одна культура начинает развитие цивилизации, прикрывая гениталии, другая восстанавливает свет и жизнь на земле, демонстрируя их.

У Японии было много времени, чтобы определиться с использованием и контекстами наготы. Один японский путешественник, Сугимото Этсу, отплывая в конце 1800-х годов в Америку на корабле, полном западных женщин, назвала их одежду более нескромной, чем кимоно, указав некоторые интересные причины: «Я обнаружила, что у большинства дамских платьев не было ни высокого выреза, ни пышной юбки, и я заметила много других вещей, которые озадачили и шокировали меня. Самым неприличным мне показались тонкие талии, обтянутые газом и изящными кружевами; более того, я думаю, хотя это, возможно, и странно, что они даже хуже, чем голая шея. Я видела японскую служанку в разгар тяжелой работы в жаркой кухне, с распущенным кимоно, открывающим все плечо; и я помню женщину, кормящую грудью своего ребенка на улице, и обнаженную женщину в ванной отеля, но до того вечера на пароходе я никогда не видела, чтобы женщина публично демонстрировала обнаженную кожу только для того, чтобы кому-то ее показать»¹.

У всех культур есть свое понятие о приличиях и о том, что является нарушением правил. В некоторых местах женщина, публично кормящая грудью своего ребенка, воспринимается как нечто скандальное, а в других никто и бровью не поведет.

Миф Кодзики о сотворении мира очень хорошо знаком японцам, он объясняет происхождение как нации, так и национальной религии синто. Поэтому каждый японский читатель заметил бы сходство между мифом и первой частью «Доходного дома Иккоку» Такахаси Румико[75]75
  Etsu Inagaki Sugimoto, A Daughter ofSamurai (Garden City, New York: Doubleday, Doran, and company, 1934), 154.


[Закрыть] <sup>[76]76
  Название, как и большинство названий у Такахаси, является многотекстовым. У меблированных комнат (названы со стильным французским словом maison, как и многие другие объекты элитной недвижимости в Японии) на улице Коку № I вроде бы простой адрес, но слово «иккоку» также может означать мгновение времени, а как прилагательное – «упрямый» или «вспыльчивый».


[Закрыть]</sup>. Эпизод начинается с того, что обитателей маленького симпатичного токийского дома ожидает немалый сюрприз: их старый управляющий зданием ушел на пенсию, а его место занимает красивая молодая вдова Кёко Ото-наси[77]77
  Эти обитатели: госпожа Ичиносе (домохозяйка) и ее сын Кентаро, Акеми Роппонги (хозяйка бара), Юсаку Годай (студент колледжа) и таинственный господин Ёцуя (бог знает кто).


[Закрыть]. Она всего на два года старше героя, Юсаку Годая, и большая часть сериала посвящена ухаживаниям молодого человека и тому, как он завоевывает сердце новой управляющей. Однако в момент начала истории Годай – это ронин, готовящийся к вступительным экзаменам[78]78
  Классика, ронин – самурай без хозяина. В современном смысле этого слова ронин – человек студенческого возраста, которого не приняли в университет (обычно, потому что он завалил хотя бы один вступительный экзамен).


[Закрыть].

Он не может заниматься, когда, другие жильцы устраивают вечеринку в его комнате (она самая большая в доме), чтобы поприветствовать нового управляющего. Огорчившись, он идет готовиться к экзаменам в шкаф. Все воспринимают это как вызов: когда Акеми Роппонги называет шкаф «ама нет, ивато!» (небесной пещерой), то мудрый читатель Кодзики знает, чего ожидать.

Акеми и Ёцуя начинают уговаривать Кёко не пить так много, а потом– прекратить раздеваться; затем они начинают восхвалять ее тело. Кёко, которая не сбросила с себя даже малой части одежды, конечно, совершенно смущена. Однако Годай не может сдержать любопытства и выглядывает, чтобы посмотреть на Кёко – и его вытаскивают на вечеринку.

Следующий хит Такахаси после «Доходного дома Иккоку» содержит большое количество реальной наготы, но фильм «Ранма ½» при этом довольно невинен, чтобы показать его детям начальной школы на Западе. Сериал 1986 года рассказывает о студенте-подростке Ранме Саотомэ, увлекающемся боевыми искусствами, и его отце и учителе Генме. Отец обещал женить Ранму на одной из дочерей своего друга Суна Тендо, который руководит Школой всяческих и всевозможных боевых искусств. Однако, когда Ранма впервые появляется в доме Тендо, возникает ряд проблем, которые нужно решить. Во-первых, у Ранмы есть еще две других невесты (они появились при обстоятельствах, слишком запутанных, чтобы их здесь обсуждать). Но главная проблема заключается в том, что Ранма – девочка. Вернее, иногда он бывает девушкой, а иногда – юношей. Во время учебы на материковой части Китая Ранма упал в Проклятый источник утонувшей девушки. Проклятие этого водоема в том, что, упав в него, Ранма теперь превращается в девушку, когда его окатывают холодной водой. Горячая вода восстанавливает его мужскую идентичность.

Такая установка может легко послужить подспорьем для любого количества эротических (или даже грязных) вариаций. Такахаси, однако, предпочитает использовать ситуацию только ради юмора, притупляя тем самым все, что даже отдаленно угрожает перейти границы. Один из способов снять остроту ситуации состоит в том, чтобы уменьшить весь аспект проклятия до абсурда: отец Ранмы упал в Проклятый источник утонувшей панды…

«Ранма ½» пример карикатурной наготы. Не делается никаких попыток убедить зрителей, что они смотрят на реальных людей. Если наблюдение за живыми (или реалистичными) обнаженными старшеклассниками может быть оскорбительным, если не сказать противозаконным, то юмористические работы Такахаси в стиле манги напоминают зрителям, что это «просто мультфильм». Кроме того, когда мы видим Ранму раздетым и в обычном контексте, например, в ванной.

Конкретная история оправдания наготы – и пример более реалистичного художественного произведения – содержится в аниме Саки Хива-тари 1993 года «Пожалуйста, спасите мою Землю!» (Please Save My Earth). Сначала аниме из шести частей OAV и серия музыкальных клипов (которые дополнили OAV) только намекают, но затем аудитория узнает, почему Мокурэн, почитательница богини Сардзалин, иногда как бы завернута в одеяло.

Мокурэн была (как и ее родители) одарена от рождения способностью общаться с растениями и животными. Фактически из-за этого, когда мать Мокурэн умерла (Мокурэн в то время была совсем малышкой), ее увезли от отца в Рай – школу, которой руководили монахини Сардзалин, где девочку научили, как развить свои способности. В этой гендерно изолированной школе существовало странное требование – никакой одежды. Если бы кто-нибудь хотел посетить Рай (или если Мокурэн решала улизнуть с территории, чтобы познакомиться с мальчиком, как она делала в раннем подростковом возрасте), студентам приходилось заворачиваться в церемониальные одеяла.

Это вызывает проблемы при первом назначении взрослой Мокурэн на базу наблюдения за Луной. Сначала она ходит, прикрывшись лишь своими пышными светлыми волосами, которые доходят почти до ног. Как только ей объясняют правила, она начинает носить такой же комбинезон, как и все остальные. Ее показывают завернутой в одеяло только в одном, случае: когда она со своим любимым Сионом. Во вселенной Хиватари нагота Мокурэн – это нечто большее, чем просто естественное или наивное; она подразумевает состояние благодати– Эдема до грехопадения. Более того, это напоминает тем, кто знаком с Кодзики, что богиня Удзумэ использовала свою наготу для сохранения жизни на Земле, и проводит параллели между божественностью Удзумэ и силами Мокурэн, полученными от богини, которые помогают растениям жить и цвести, отсюда и почти фанатичный интерес девушки к растительной и животной жизни Земли.

Наличие хорошего обоснования для демонстрации наготы может послужить нейтрализации того, что в западной анимации воспримут как спорную сцену. К неэротическим контекстам наготы в японской поп-культуре относятся грудное вскармливание, ныряние за жемчугом (по общему признанию, не столь распространенное в настоящее время, как это было полвека назад) и, особенно, сцены купания, будь то в домашней ванне, в общественном месте, в горячих источниках или даже в душе.

Совместное купание – одна из черт, которая сразу же указывает, что сцена происходит в Японии или где-то рядом. Однако не все из этих сцен, были (или могут быть) показаны по американскому телевидению, независимо от того, настолько они безобидны. Некоторые сцены с участием детей разыгрываются скорее для смеха, чем ради возбуждения, но все равно редактируются или подвергаются цензуре перед показом. В сериале «Дигимон» (Digimon), в сцене в ванной, мальчикам младшего школьного возраста дорисовали полотенца, дабы в кадрах не мелькали голые попы. В одном из сезонов сериала «Невезучая ведьма Дореми» (Ojamajo Doremi) (по американскому телевидению показали только первый сезон), мальчик, который посещает школу вместе с ведьмами-стажерами, впадает в истерику, когда попадает в общественную баню и понимает, что раздевается перед одноклассницами. Это не имеет большого значения для девочек – в конце концов у одной из них есть младший брат, – но мальчик находится в переходном возрасте, когда смущение так же естественно, как купание.

Одним из приятных (во всех смыслах этого слова) примеров неэротической наготы, связанной с ванной, является сцена в фильме Хаяо Миядзаки «Мой сосед Тоторо» (My Neighbor Totoro) (1988). Мужчина (позже мы узнаем, что он профессор в колледже) и две его дочери, десяти и четырех лет, вместе принимают ванну. Они говорят о загородном доме, в который только что переехали (неважно, водятся ли в нем привидения), и о том, как лучше всего развеять появившихся призраков. «Мытье и купание вместе – освященный веками обычай для всех друзей и семьи, особенно в отношении отца и детей. Многие японские девушки купаются со своими папами до полового созревания, в то время как мальчики и отцы могут продолжать принимать ванну вместе всю жизнь»[79]79
  Kittredge Cherry, Womansword: What Japanese Words Say About Woman (Tokyo: Kodanshci International, 1987), 90. Смешанное купание, по-видимому, создает эротически заряженную атмосферу, но в Японии, где этот обычай существует очень давно, никто не воспринимает это как эротику, если только, конечно, участники не решают сделать это, например, в «соуплэнд» – массажном кабинете в Японии. Аналогично, в мемуарах Куроянаги Тетсуко о ранних школьных годах рассказывается, как директор школы разрешал первоклассникам, плавающим в бассейне оставлять «одежду по желанию», потому что «он считал, что мальчикам и девочкам не пристало проявлять болезненное любопытство в отношении различий в телах, и он думал, что, если они прячут свое тело друг от друга, то это плохо и неестественно»(Tetsuko Kuroy anagi, Totto-chan: The Little Girl at the Window, translated by Dorothy Britton [Tokyo: Kodansha International, 1982], 68).


[Закрыть]. Эта сцена такая же бесполая, как и все остальное в фильме.

Похожая сцена есть в фильме Такахаты Исао «Могила светлячков», где вместе купаются десятилетний мальчик и его четырехлетняя сестра. Видно, что их больше интересует процесс улавливания пузырьков воздуха в мочалке, чем анатомия друг друга. Сюжетная арка в манге Синдзи Имаидзуми о боксе «Бог – левша» (God Is a Southpaw) фокусируется на спортивном фотографе Юкари Кудо, отец которой, фотожурналист, погиб во время схода лавины, когда Юкари было около пяти лет. Ее последнее воспоминание о нем – это совместное принятие ванны[80]80
  Shinji Imaizumi, «Speed Zero», KamisatawaSouthpaw 6 (Tokyo: Shueisha, 1990), 94–95.


[Закрыть]. И в эпизоде аниме-телесериала «Малышка Маруко-чан» (Chibi Maruko-chan) по Момоко Сакуре главная героиня в возрасте шести лет принимает ванну со своим дедушкой, и в этом никто не усматривает ничего особенного.

В телесериале «Невезучая ведьма Дореми», который в целом можно назвать легким и милым, есть похожая сцена, с неожиданно более глубоким подводным течением. Сериал рассказывает о группе младших школьников, которые готовятся стать ведьмами. После того как главная героиня, девочка по имени Дореми, сталкивается с очередной тяжелой проблемой, ее мать раздевается и присоединяется к Дореми в ванне. Там она призывает свою дочь не сдаваться, так же как Дореми заставляла мать держаться еще до того, как родилась. Мать признается, что, когда она сломала палец и решила, что с ее мечтой быть пианисткой покончено, она хотела убить себя. Единственное, что ее останавливало, так это то, что она в тот момент была беременна Дореми, которая давала ей понять, что лишь от матери зависит эта новая жизнь. Мать говорила об этом не как о чувстве долга, а как о взаимной поддержке, о семейных узах. Однако маловероятно, что мать вообще бы упомянула о своих суицидальных мыслях, если бы не было буквальной и эмоциональной наготы в общей ванне.

На самом деле, это часть более широкого явления, для которого японцы придумали нечто, похожее на английское словосочетание «тактильный контакт»: физический контакт с любимым человеком, начиная от матери, несущей ребенка на спине и студентов, держащихся за руки на свидании до грудного вскармливания и семейного купания[81]81
  Cherry, Womansword, 89–90.


[Закрыть]. Даже очистка ушей превратилась в платоническую форму тактильного контакта, если ваш парень/девушка делает это, а вы кладете голову ему/ей на колени. Это явный взгляд в прошлое, в детство, и на источник такого тактильного контакта – мать[82]82
  В истории «Могучего Атома» от 1957 года под названием «Блэк Лукс» (Black Looks), Атом выслеживает титульного персонажа, который убивал известных роботов, желая отомстить роботу, который, как он думает, убил его мать. Когда Блэк Лукс, наконец, воссоединяется с роботом, который вырастил его, подкидыша (мать не умерла, ее просто сломали), он кладет голову ей на колени – ситуация намеренно зеркальная: Атом и его матьробот в начале рассказа. Фраза вначале повторяется в конце, становясь, возможно, ярким примером важности тактильного контакта: «Если и есть на свете место для отдыха, то оно, несомненно, на коленях у твоей матери»(OsamuTezuka, TetsuwanAtomu 4 [Tokyo: Kodansha, 1980], 151).


[Закрыть]. Семейное купание способствует возникновению нескольких неловких моментов, но они могут быть источником юмора. Риика (старшеклассница, которая попадает на «тест-драйв» бойфренда-робота), героиня романтической манги-комикса Ватасе Юу «Идеальный парень» (Absolute Boyfriend), вспоминает о купании в возрасте трех лет. Как и следовало ожидать, заметив разницу между собой и своим отцом, она ухватилась за эту «разницу» и спросила: «Что это?» В более позднем эпизоде родители обсуждают, как она росла. Отец, растроганно и сентиментально вспоминая эту сцену, произносит возмутительную (во всяком случае, на Западе) фразу: «Только вчера Риика хватала мой чин-чин». Мать Риики, подхватывая его слова, говорит: «Теперь она уже достаточно взрослая, чтобы хвататься за чужой чин-чин». Дети, как это по крайней мере показано в манге и аниме, сталкиваясь с такими моментами в возрасте трех лет, к четырем годам уже перестают обращать на них внимание.

Даже персонажи, родившиеся и выросшие за пределами Японии, показаны с таким же, японским, отношением к наготе. Заглавным персонажем популярной манги Акамацу Кена «Волшебный учитель Нэгима!» (Negima! Magister NegiMagi!) (и его в равной степени популярного аниме) является Неги Спрингфилд, десятилетний британский мальчик, который оказался волшебником (параллель с Гарри Поттером). Его отправили в Японию преподавать английский язык в средней школе для девочек (используя это в качестве прикрытия, чтобы выследить местонахождение его отца), в которой есть свои ученики-волшебники. Одна из его учениц, ведьма-вампир, вынуждает Неги убежать из кампуса и укрыться в сельской местности.

Находясь далеко от школы, он натыкается на другую ученицу – Нагасэ Каэдэ – высокую и спокойную девочку-подростка, которая тоже прячется; она здесь, потому что скрывает свое стремление стать ниндзя. Проведя день с Каэдэ, оттачивающей свои навыки ниндзя в лесу, Неги отвлекается от своих проблем. Он снова начинает нервничать, когда Каэдэ приглашает его искупаться вместе с ней в очень тесной ванне – вернее, в пятидесятипятигаллоновой[83]83
  250 л (прим. редактора).


[Закрыть] бочке, воду в которой нагрели на походном костре.

Если семейное купание может быть сомнительным, то купание ученика и учителя тем более способно вызвать много проблем, даже если учитель находится в препубертатном возрасте[84]84
  7-13 лет (прим. редактора).


[Закрыть]. В данном случае, однако, никаких проблем нет. Каэдэ сидит в бочке позади Неги, и они оба смотрят в вечернее звездное небо. (В аниме на Каэдэ надето бикини, которого нет в оригинальной манге.)

Фильм Сатоси Кона «Однажды в Токио» рассказывает о трех токийских бездомных, с которыми с Рождества до Нового года скитается брошенный ребенок. Присутствие малыша влечет за собой грудное вскармливание, пусть даже грудь не принадлежит матери ребенка. Один из «крестных», сбежавшая девочка-подросток по имени Миюки, держит малыша, когда их берет в заложники южноамериканский преступник, который преследовал гангстера якудзы. Мы видим, как жена преступника, говорящая по-испански и не знающая ни слова по-японски, кормит и ребенка-заложника, и своего собственного. Позже мы видим, как ребенок отказывается брать грудь у матери, потому что у нее нет молока. Тому есть веская причина: собственный ребенок женщины родился мертвым, и, пребывая в страшном горе, она украла ребенка в больнице.