Текст книги "Аниме Взрыв. Что? Почему? Вот это да! Феномен японской анимации"

Акцент на социальной благопристойности породил еще одно неправильное восприятие на Западе, столь же вводящее в заблуждение, как стереотип в отношении того, что «да означает нет», – в японском языке не существует ругательств. Это может показаться очень странным, особенно если ты смотришь аниме, дублированное на английский язык, и какой-то герой-мачо ругается, как пьяный моряк. На самом деле для определенных частей тела и функций существуют слова, но они обычно не используются в японском обществе. С другой стороны, есть слова, которые являются «ругательствами», но они не являются в Японии в такой степени социально запрещенными, как, например, это происходит с подобными словами на Западе. Например, «кусо» является как буквальным, так и переносным эквивалентом «дерьма», но не несет в себе смысловую нагрузку западного ругательства. Актер или персонаж аниме может сказать «кусо» на японском телевидению почти без проблем. Однако, учитывая японскую вежливость, в культуре развились другие способы оскорбления людей, которые не связаны со словом из трех букв (или их эквивалентами).

«Принцесса Мононоке» Хаяо Миядзаки содержит отличный наглядный пример демонстрации этого. Монах Дзико впервые появляется в фильме, когда он ест суп в забегаловке на обочине дороги, и в оригинальном сценарии он жалуется, что «он на вкус как горячая вода». Лексика откровенно оскорбительная для японских ушей, но автору Нилу Гейману, который адаптировал фильм на английский язык, показалось, что сама по себе фраза не является достаточно резкой или оскорбительной для американского уха. В его версии Дзико сравнивает суп с «ослиной мочой». Этот вариант, вероятно, больше относится к культуре Геймана, чем Миядзаки.

Иногда японский язык может функционировать на двух уровнях. Только носители японского языка (и некоторые переводчики) способны отметить один пример в фильме студии «Гибли» (Ghibli) «Рыбка Поньо на утесе» (Ропуо). Главный герой, золотая рыбка, разыгрывающая историю «Русалочки» (The Little Mermaid), находится в лодке со своим другом Сосукэ (в романтическом плане ничего особенного не происходит, так как обоим по пять лет), проверяя степень затопления дома Сосукэ, расположенного на побережье в префектуре Хиросима. В другой лодке они видят молодую пару с ребенком. Поньо предлагает ребенку бутерброд с ветчиной; мать отказывается, потому что она все еще кормит ребенка грудью. Тогда Поньо сразу же предлагает бутерброд матери, говоря, что это хорошо «для молока». Поньо использует слово «оппай», которое может означать молоко, однако его более распространенное и вульгарное употребление означает источник этого молока – «сиськи». Без сомнения, это было личной шуткой Миядзаки, основанной на его репутации режиссера, снимающего фильмы для всей семьи. Однажды, до того как приступить к «Порко Россо» (Porco Rosso), он пожалел, что не может снять фильм, который не понравится «родительскому комитету».

Многие примеры японской поп-культуры отражают социальную жизнь со всеми их реальными проблемами и переплетениями в повседневной жизни. (Названия таких аниме и манги редко появляются на Западе, так как такие драмы «реальной жизни» считаются слишком чуждыми для американцев, по сравнению с более понятными жанрами фарса и научной фантастики[56]56
  Читатели на Западе, возможно, привыкли к демографии журнала «Шонен Джамп» (Shonen Jump) «от детей до подростков», доминирующей в переведенных мангах, но существует множество жанров – от спорта до мыльных опер и эротики, – которые никогда не публиковали в Америке. Так называемые сэ-йнэн-манги рассчитаны на студентов колледжей и молодых людей (обычно мужчин; манги, ориентированные на женщин называются «дзёсэй»). Среди переведенных можно упомянуть такие, как «Нана» (Nana) как Ядзавы Ай (популярная история о двух одиноких молодых женщинах в Токио); «Со светом» (With the Light) покойной Тобе Кейко, рассказывающая о родителях, воспитывающих детей-аутистов; и Такахаси Румико «Доходный Доходный дом Иккоку». К жанру сэйнэн можно отнести мангу «Триплексоголик» (xxxholic), созданную группой CLAMP, которая является достаточно сложной, несмотря на то что ее главные герои в момент начала истории все еще учатся в средней школе.


[Закрыть].) Однако японская поп-культура укрепляет культурные убеждения как положительным, так и отрицательным примером. Комиксы и мультфильмы, как правило, показывают обычных японцев в экстраординарных ситуациях, когда они добиваются успеха, поступая правильно. Однако есть и истории, которые показывают, что происходит с человеком, у которого мало или вообще нет социальных связей; они романтизируют преимущества уединенной жизни, но также напоминают среднестатистическому японцу, как ему повезло, что он не живет на краю пропасти. Ян Бурума высказал предположение, что «трагическая судьба аутсайдера подтверждает, как повезло (среднестатистическому японцу), что он должен вести сдержанную, респектабельную и в большинстве случаев совершенно безобидную жизнь»[57]57
  Ian Burima, Behind the mask: On Sexual Demons, Sacred Mothers, Transvestites, Gangsters, and Other Japanese Cultural Heroes (New York: Meridian, 1984), 218.


[Закрыть]. И все же «одинокий волк» часто служит идеальным крючком, который будет цеплять вас всю драматическую историю. Диапазон примеров велик: от романа о Ронине (самурае без хозяина) в манге Койке Кадзуо и Кодзимы Госеки «Одинокий волк и его ребенок» (Lone Wolf and Cub) или в манге Нобухиро Вацуки «Бродяга Кэнсин» (RurouniKenshin) до «Черного Джека» (Black Jack) доктора Тэдзуки о хирурге, работающем без лицензии. Изоляция может быть комичной, как в случае с меняющим форму Саотомэ Ранмой в «Ранма ½» (Ranma ½), или жалкой в случае пилота Широ Лхадатта в «Королевский космический корпус: Крылья Хоннеамиз» (The Wings ofHonneamise), или политической, как в борьбе роботов за гражданские права в «Могучем Атоме». Человек может оказаться в изоляции из-за своего таланта, как в фильме Хаяо Миядзаки «Ведьмина служба доставки» (Kiki’s Delivery Service) (1989), в котором тринадцатилетняя ведьма, проходя обряд посвящения, должна отправиться в город, где нет ведьм, начать бизнес и с помощью магии продержаться там один год. В любом случае, японский миф об одиноком волке, спрятавшемся за той или иной маской, можно найти практически во всех мангах и аниме, о которых говорится в этой книге. Такой способ может использоваться для истории, которая начинается с путешествия, а заканчивается либо возвращением в большое общество, либо продолжением изоляции, возможно, даже смертью. Но это не завоевание современной поп-культуры. Одинокий волк существует в легендах Японии на протяжении веков, просто многие старые персонажи надели новые костюмы, чтобы предстать в аниме и манге.

Глава 4
Мукаси Мукаси: от народных сказок к аниме

Хотя некоторые сетуют, что Япония теряет связь со своей историей, ее многовековые народные сказки являются важным источником сюжета для современного аниме.

В 1997 году два фильма побили рекорды кассовых сборов в Японии. Один из них был международным блокбастером из Голливуда – «Титаник» Джеймса Кэмерона[58]58
  Пример влияния «Титаника» на Японию: в мае 2001 года в японских кинотеатрах появились полнометражное аниме, в создании которого участвовали три крупнейших имени в этой области. В основе фильма лежала ранняя манга доктора Осаму Тэдзуки «Метрополис» (Metropolis); она был адаптирована для экрана Кацухиро Отомо (создатель-режиссер «Акира») и режиссером Ринта-ро («Галактический экспресс-999» (Galaxy Express 999) и многие другие). А кроме того, на рекламном сайте фильма поместили очень заметное поздравление от режиссера «Титаника» Джеймс Кэмерона.


[Закрыть]. Эта романтическая история на фоне трагедии обошла всех конкурентов на своем пути как в Японии, так и в Соединенных Штатах. Но потом появился другой рекордсмен, самый кассовый японский фильм всех времен – «Мононоке-химэ», анимационный фильм, написанный и снятый режиссером Хаяо Миядзаки, (за рубежом появился под названием «Принцесса Мононоке»)[59]59
  Это название немного сложнее, чем кажется. Суффикс «-химэ» означает «принцесса», но главный персонаж, Сан, нигде не царствует: она живет одна в лесу с духами-волками, которые вырастили ее. Мононоке означает «злые духи». Только почти в самом конце фильма мы увидим, что Мононоке-химэ является еще и уничижительным прозвищем, данным Сан народом Татарабы – народом, который она постоянно пытается извести и истребить. «Сан» также означает число три, и дикого ребенка взрастил дух-волк Моро, взяв девочку к себе в качестве своего третьего детеныша.


[Закрыть]. Эти два фильма так радикально отличаются друг от друга, что сравнивать их, казалось бы, бесполезное занятие. События обоих относятся к прошлому, но действие «Титаника» происходит в начале XX века на фоне исторического события. Нет ясного представления о том, к какой эпохе относятся фантастические события «Принцессы Мононоке», но, скорее всего, это XVI век. Первый фильм показывает нам молодых людей из двух разных социальных классов – бедного юношу, отправляющегося в путь в надежде на лучшую жизнь в Америке, и представительницу высших кругов, девушку, имеющую деньги, но эмоционально неудовлетворенную, – которые встречаются и влюбляются друг в друга на корабле, который затем терпит крушение. Один из них гибнет. Во втором фильме перед нами два подростка: принц, отправляющийся в путь, дабы исцелиться и восстановить естественный порядок, и дикий ребенок, в буквальном смысле слова воспитанный волками. Объединяет их Татараба, город-крепость, где из железа делают оружие.

В «Титанике» нет настоящего злодея, за исключением, возможно, жениха Розы Кэла, чье поведение далеко не всегда благородно. Всем движет сила природы – айсберг. В древней Японии из «Принцессы Моно-ноке», есть человеческие злодеи, хотя один из них – основательница Татараба, леди Эбоси, – в конце платит ужасную цену, чтобы исправить то, что совершила. Силы природы, однако, многочисленны и разнообразны, начиная с маленьких лесных духов и заканчивая верховным божеством природы, и их трудно уверенно разделить на героев или злодеев. Вмешательство человека в жизнь этих сил едва не уничтожает Сан – дикого ребенка, Татарабу, различных духов животных и сам лес. И в то время как влюбленные в «Титанике» расстаются, когда один из них умирает, молодые герои в «Принцессе Мононоке» в конечном итоге понимают, несмотря на то что они влюблены, они родом из совершенно разных миров, а потому могут видеть друг друга только время от времени.

Два разных фильма и оба были чрезвычайно популярны в Японии. Это, по-видимому, подтверждает наблюдение Хаяо Каваи, исследователя японского фольклора, о том, что, хотя некоторые народные сказки и легенды могут найти отклик во всем мире благодаря тому опыту, который Карл Юнг назвал «коллективным бессознательным», в них также «проявляются характеристики, связанные с культурой» – вариации на тему, что делает эту конкретную версию однозначно удовлетворяющей данное конкретное место на земле[60]60
  Науао Kawai, The Japanese Psyche: Major Motifs in the Fairly Tales of Japan, trans. Hayao Kawai and Sachiko Reece (Dallas: Spring Publications, 1988), 3.


[Закрыть]. Таким образом, успех «Титаника» в Японии стал частью всемирной тенденции, в то время как показы «Принцессы Мононоке» в Соединенных Штатах были успешны только по стандартам арт-хауса: фильм, конечно, не побил там никаких рекордов. Напрашивается вопрос: почему японцы приняли его так жадно? Возможно, для ответа потребуется отдельная книга. Но в поисках его мы также рассмотрим другие аниме, большие и маленькие, чтобы узнать, что они могут рассказать нам о культуре, которая их создала.

Начнем с «давным-давно», приблизительного перевода фразы «Мукаси мукаси…», которой начинаются многие японские народные сказки. Составление письменных сборников народных сказок в Японии было придворным времяпрепровождением, уходящим своими корнями в начало XII века, и большая часть основных антологий, которые до сих пор переиздаются и читаются в Японии, датируются периодом между XII и XIV веками[61]61
  Royall Tyler, Japanese Tales (New York: Pantheon, 1987), XIX.


[Закрыть]. Другие собрания, в том числе мифы и легенды о Кодзики[62]62
  Крупнейший памятник древнеяпонской литературы, один из первых памятников письменности.


[Закрыть], впервые записанные в VIII веке, намного старше[63]63
  Foreword by Richard М. Dorson in Keigo Seki, Folktales of Japan, trans. Robert J. Adams (Chicago: University of Chicago Press, 1963), V.


[Закрыть]. Таким образом, существует обширная информация о сказках (включая местные варианты), которые являлись поп-культурой своего времени, развлечениями, отражавшими доминирующие установки культуры и, в свою очередь, помогавшими сформировать и увековечить эту культуру.

Любой серьезный взгляд на японские народные сказки и их связь с настоящим занял бы больше одной главы. О сказках будет говориться и в других главах этой книги. Но сейчас давайте сосредоточимся на трех примерах, демонстрирующих различные способы работы с традиционными материалами. Один из них представляет собой серьезную переработку классической истории; во втором представлены вариации на тему истории и персонажа; а последний сохраняет лишь самую слабую связь со старой сказкой.

Легенда хагоромо получает увлекательную интерпретацию в «Церера, небесная легенда», или «Подозрительная Церера» (Ceres, Celestial Legend), 2000). Сёдзё-манга Ватаси Юу превратилась в двадцатичетырехсерийный телесериал. Ее трактовка легенды, показывая, что такое уникальность по-японски, в то же время подчеркивает универсальность оригинальной истории.

В Японии существует более тридцати вариантов легенды о хагоромо – плаще из перьев, который носит сверхъестественное существо, называемое теннё (небесная дева). В базовом мифе одна или несколько теннё спустились на Землю, чтобы искупаться в океане. Бедный рыбак по имени Хакуре находит хагоромо, оставленный одной из них на ветке дерева. Так как ему никогда не доводилось видеть ничего более прекрасного, он решает забрать одеяние домой. Теннё появляется в образе прекрасной девушки, которая умоляет его отдать ей хагоромо, так как она не может вернуться на небеса без него. Тронутый ее слезами, Хакуре соглашается вернуть плащ при условии, что девушка станцует для него.

Ватасе положила в основу своей истории вариант, в котором Хакуре спрятал хагоромо и использовал плащ для того, чтобы заставить тен-нё выйти за него замуж и родить ему детей. Проходят годы; и в эпизоде, напоминающем европейскую историю Румпельщтильцхена[64]64
  Герой одноименной сказки братьев Гримм о злом карлике, способном создавать золото из соломы, прядя ее (прим. редактора).


[Закрыть], теннё подслушивает, как ее ребенок поет песню, в которой говорится о тайнике, где хранится хагоромо. Как только она слышит ее, она хватает хагоромо (а в некоторых вариантах и своего ребенка) и улетает обратно на небеса[65]65
  Seki., 63.


[Закрыть]. В манге Ватасе Хакуре угрожает опасность со стороны бандитов. Испугавшись, он умоляет теннё дать ему немного ее божественной силы. Едва она успевает исполнить его желание, как он становится одержим властью: он начинает оскорблять свою супругу и всех вокруг. Ватасе решила, что в теннё росла обида из-за того, что смертный так жестоко обошелся с ней. Таким образом, она создала другой миф о теннё, который соответствует японской легенде о мстительных женских духах, недавно показанной в таких фильмах, как «Кольцо» (Ring) и «Проклятие» (Grudge), берущей свое начало из драмы Кайдана Ёцуя «История призрака Ёцуя» (Ghost Story from the Yotsuya District), поставленной в XIX веке в театре кабуки, которая сама имела еще более древних предков, уходящих корнями в глубь веков. Однако Ватасе превращает теннё в азиатскую версию Медеи – жрицы, которая помогла Ясону украсть Золотое руно, а тот ее бросил, как только замаячила перспектива лучшего брака.

События «Церера, небесная легенда» происходят в наше время, в богатой и успешной семье Микаге[66]66
  Неудивительно, что название – это сложный каламбур. Прилагательное «ая-си» означает «неземной», «чудесный», но оно также несет в себе буквальное значение «невероятно», «не следует верить». Это слово, вынесенное в название, является вариантом китайского иероглифа, который также означает «завораживающий». Кроме того, центрального персонажа зовут Айя. Большая часть этой информации получена из: Andy Nokotani, «Ceres, Celestial Legend» в Animerica 9:4 (April 2001), 6.


[Закрыть]. Их богатство и успех основаны на том, что семья столетия назад получила хагоромо, благодаря Церере, теннё, которая родила первых детей Микаге. Но она была крайне недовольна своей вынужденной жизнью на земле и жестоким поведением мужа, а потому стремилась отомстить даже после смерти. Она перерождалась из одной женщины Микаге в другую, полностью проявляя себя, когда девушке исполняется шестнадцать лет. Однако мужчины Микаге знают об этом и стараются убить всех молодых женщин, обладающих божественной силой.

В манге центральными персонажами являются Микаге Айя и ее брат-близнец Аки. Она начинает проявлять признаки Цереры еще до своего шестнадцатилетия, а это значит, что она обречена, если не сбежит из семьи. Скрываясь от наемных убийц, она находит убежище у самых разных людей, включая пару парней, отношения с которыми превращаются в романтические увлечения. Кроме того, брат-близнец Аки, также оказывается одержимым духом первого Микаге, который первым взял хагоромо. Он стремится завоевать Айю-Цереру, видя в ней только свою «женщину», – и это добавляет подтекст инцеста к сюжету, уже и без того полному магии, неизвестности, где нет ни капли юмора.

Однако во всей этой истории есть еще один уровень. В книге Бруно Беттельхайма «Использование чар» (The Uses of Enchantment) говорится, что традиционные и народные сказки часто являются метафорами жизненных уроков, которые были бы слишком пугающими, если бы их передавали напрямую. У Беттельхайма эти уроки представлены в терминах классической фрейдистской психологии. «Церера» не так психологически ортодоксальна, но все же это жизненный урок, изложенный в терминах японской поп-культуры. Энди Накатани описывает эту историю так: «девушка оказалась в крайне тяжелой ситуации». Он прав, хотя на определенном уровне может этого не осознавать. Айя сталкивается не только с убийством, но и с проблемами взросления. Ватасе создала для своей аудитории сложную аллегорию о том, как девочка-подросток обретает женственность (символизируется тем, что Айя одержима Церерой-теннё) и начинает осознавать силу, которая сопровождает этот новый статус. Для достижения этого ей нужно выйти за пределы семьи, которая до сих пор являлась ее убежищем и поддержкой, так как приоритеты семьи уже больше не ее приоритеты. Им могут не понравиться перемены, через которые ей следует пройти, но это такие изменения, которые существуют с незапамятных времен. А чтобы все закончилось счастливо, богиня должна противостоять своему жестокому супругу – не в бою, а в сострадательном понимании.

Этот последний момент, по-видимому, не согласуется с тем, что происходило до него. Сверхъестественная Церера на протяжении многих поколений враждовала с Микаге и его кланом, и мы понимаем (как если бы это была классическая история жены демона), что Церера не остановится, пока не получит удовлетворение, что, вероятно, означает смерть Аки. Однако японская культура не поощряет вендетты за себя самого. Всегда существует контекст, как например, в истории о сорока семи ронинах, которые буквально годами ждали, чтобы отомстить за смерть своего хозяина, или как в случае с «Хаккенденом», когда «восьми собакам-солдатам», родившимся в разных отдаленных частях Японии, пришлось вырасти и найти друг друга, прежде чем они смогли защитить свой клан. Вендетты мотивируются, скорее, личными чувствами, чем верностью клану или даже кармой вселенной, и, таким образом, имеют тенденцию к нарушению социальной гармонии. А популярная культура, как правило, поддерживает социальный порядок, а не нарушает его. Гармония – это цель между реальным миром и миром духов: для злых духов, таких как обиженные женщины или абортированные младенцы, существуют особые обряды, предназначенные для их умиротворения, и некоторые итако (медиумы) выполняют особую работу по успокоению гнева духа (см. часть первая, глава 12).

В итоге, Микаге и Церера примиряются, когда Микаге умирает (и Церера вскоре последует за ним). В конце концов, даже небесным существам нужно научиться сохранять гармонию, будучи ясашии (прилагательное от «ясашиса»)[67]67
  Секи включает гораздо более длинную версию, которая, по существу, продолжает легенду о хагоромо посредством подключения ее к легенде Танабаты. Эта история, также популярная в Китае, рассказывает о том, как рыбак поднимается на Небеса, чтобы быть со своей женой, которая тоскует по нему. Но ему предстоит справиться с множеством трудностей, подобных подвигам Геракла, которые требует от него честь, в результате он и его жена становятся звездами, разделенными Млечным Путем; они встречаются только раз в году. Этот день, седьмой день седьмого месяца лунного календаря, до сих пор празднуется в Японии. Seki, 63.


[Закрыть].

Одной из первых волшебных девушек аниме, которую до сих пор с любовью вспоминают и которой подражают и сегодня является принцесса-волшебница Минки Момо из одноименного фильма «Принцесса-волшебница Минки Момо» (Magical Princess Minky Momo) 1982 года <sup>[68]68
  Возможно, более известная за рубежом как «Принцесса-волшебница Джид-жи» ⁄ «Джи-джи и ее мечты» (Magical Princess Gigi).


[Закрыть]</sup>. На самом деле она ребенок внеземных родителей, которые отправили девочку на Землю, чтобы та жила с бездетной парой (она заколдовала их, заставив думать, что всегда была их дочерью). У нее есть волшебная ручка, которая позволяет ей превратиться в подростковую версию самой себя – старшую Минки Момо, которая может все делать идеально, чего несомненно желает любой ребенок, которому говорят: «Ты еще маленький». После двух сезонов на телевидении Минки Момо решает, что хочет остаться земной девушкой.

Однако ее имя выдает ее с головой. Ее зовут Минки Момо не только из-за ее ярко-розовых волос (по-японски «момо» означает «персик», а розовый – «момо-иро», то есть «персикового цвета»), но также и из-за ее прошлого. «Минки Момо» – это не что иное, как обновленная гендерная версия истории Момотаро – Персикового мальчика[69]69
  Я обязан этой связью превосходному сайту «Минки Momo» Армандо Ромеро.


[Закрыть]. Давным-давно в лесу жила старая бездетная пара. Однажды, стирая белье на берегу реки, старуха нашла гигантский персик, плавающий в воде. Она взяла его домой, и, когда пара разрезала персик, чтобы съесть его, из него выскочил мальчик. Они назвали его Момотаро, и со временем Момотаро вырос здоровым, умным, храбрым, сильным и добрым к другим существам.

Однако деревню терзали демоны. Момотаро поклялся остановить демонов и отправился на их остров, взяв с собой только три просяных лепешки. По дороге Момотаро столкнулся с голодной собакой. Собака попросила еды в обмен на помощь, и Момотаро дал ей лепешку. Она присоединилась к Момотаро, и они продолжили путь. Некоторое время спустя Момотаро увидел обезьяну, которая тоже попросила еды, получила ее и решила пойти с Момотаро. Точно так же к Момотаро присоединился фазан.

Несколько дней спустя они прибыли на остров. Птица, пролетев над островом, чтобы все проверить и сообщить о местонахождении замка демонов, вернулась обратно к Момотаро. Когда они подошли к замку, ворота были закрыты. Обезьяна перепрыгнула через стену и открыла дверь изнутри. Демоны увидели Момотаро, и началось сражение. Однако просяные лепешки придали Момотаро и его спутникам сверхчеловеческую силу.

Момотаро и его друзья-животные победили демонов и вернулись в деревню с повозкой, полной сокровищ, которые получили от демонов.

«Принцесса-волшебница Минки Момо» повторяет эту историю и дает Минки Момо в качестве животных-помощников тех же троих, которые помогали Момотаро: собака, обезьяна и птица. Здесь также рассказывается, как она помогает своим родителям выбраться из нескольких трудных ситуаций (они не слишком богаты). Это тоже похоже на историю Момотаро, которого сначала воспитывала пожилая пара, а затем он вернулся к ним с острова демонов с сокровищами и начал в свою очередь заботиться о них. Этот шаблон взаимной заботы, по-прежнему считающийся примером великой добродетели, вытекает из учения Конфуция.

Персиковый мальчик появляется и в других аниме. Во втором полнометражном фильме по «Ранме» (Ranma) Такахаси Ромико, в английской версии «Нихао, моя наложница» (Hihao My Concubine), или «Ранма ½», актерская труппа «Ранмы» выброшена на берег тропического острова. Остров принадлежит Томе, на чьем гербе изображен гигантский персик, и чьи слуги – это трое мужчин с явными чертами собаки, обезьяны и птицы. Однако эта история не о том, как он сражается с демонами. В поисках невесты Тома похищает Аканэ и других девушек. Являясь и похитителем, и владельцем острова, Момотаро в этой версии истории становится демоном.