Текст книги "Капризы мисс Мод"

Глава XIX

Неприятный толчок, такой отрывистый и ошеломляющий, что он казался похожим на физическую рану, дал почувствовать Джорджу, что что-то не в порядке. Когда он схватил ее, Мод застыла с громким криком, а теперь она боролась, стараясь освободиться от него. Она отскочила в сторону. Он мог слышать ее затрудненное дыхание.

– Вы, вы… Она задыхалась.

– Мод!

– Как вы смеете!

Наступило молчание, показавшееся Джорджу бесконечным. Дождь барабанил по крыше. Где-то вдали завыла собака.

– До свидания, м-р Бэван! – сказала Мод ледяным голосом. – Я не думала, что вы такого рода человек!

Она подвигалась к дверям, и в тот момент, когда достигла их, Джордж очнулся от оцепенения. Он внезапно вернулся к жизни, дрожа от головы до ног. Все его чувства превратились в холодную ярость.

– Стойте!

Мод остановилась. Голова ее была опущена.

– В чем дело?

Ее тон усилил ярость Джорджа. Не заслуженность этого тона сводила его с ума. В этот момент он ненавидел ее. Это он был оскорбленной стороной. Он, а не она, был обманут и одурачен!

– Я хочу кое-что сказать вам прежде, чем вы уйдете.

– Я думаю, нам лучше больше не разговаривать.

Колоссальным напряжением воли он удержал готовые было сорваться с его губ слова.

– Я думаю, мы должны поговорить, – сказал он сквозь стиснутые зубы.

К гневу Мод примешалось удивление. Теперь, когда первое ошеломляющее впечатление этого эпизода прошло, более холодная часть ее натуры старалась смягчить другую, возмущенную объяснением, что поведение Джорджа было случайной ошибкой и что мужчина может потерять голову на один момент, и все же по существу остаться джентльменом и другом. Она вспомнила, что этот человек однажды помог ей в ее затруднении, и только день или два назад рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее от неприятности. Когда она услышала, что он призывает ее остановиться, она предположила, что лучшие его чувства восторжествовали, и приготовилась с достоинством принять его извинения. Но голос, которым он только что говорил, не был голосом раскаяния. Это был голос человека сердитого, а не раскаивающегося, человека, который не просил, а приказывал остановиться и выслушать его.

– Ну? – сказала она на этот раз еще более холодным тоном. Она совершенно не была способна понять его поведения. Это она была стороной, с которой поступили несправедливо. Это она, а не он, поверила и была обманута.

– Я хотел бы объяснить…

– Пожалуйста, не извиняйтесь!

– Я не имею ни малейшего намерения извиняться. Я сказал, что желаю объясниться. Когда я кончу свои объяснения, вы можете уйти.

– Я уйду, когда захочу, – вспыхнула Мод. – Этот человек невыносим!

– Тут нечего бояться. Этот случай больше не повторится!

Мод была оскорблена таким чудовищным истолкованием ее слов.

– Я не боюсь!

– Тогда вы, может быть, будете любезны выслушать меня. Я ненадолго задержу вас. Мое объяснение очень просто. Меня одурачили. Я чувствую себя в положении носильщика из сказки, которого уговорили, что он король. Во-первых, один из ваших друзей – мистер Бин – пришел ко мне и сказал, что вы признались ему, что любите меня.

Мод задыхалась. Или Реджи, или этот человек сошли с ума. Она выбрала более приятное решение.

– Реджи Бинг, должно быть, сошел с ума!

– Я тоже так полагал. По крайней мере, я думал, что впал в ошибку. Но влюбленный человек – это оптимистически настроенный дурак. А я полюбил вас с того момента, как вы попали в мой автомобиль в то утро.

– Что?

– Таким образом, после некоторого времени, продолжал Джордж, не обращая внимания на ее восклицание, – я почти уговорил себя, что чудеса случаются и что то, что Бинг, сказал, было правдой. И когда ваш отец, придя ко мне, повторил то же самое, я убедился в этом. Это казалось невероятным, но я должен был поверить этому. Теперь, по-видимому, выясняется, что по каким-то непонятным соображениям и Бинг и ваш отец дурачили меня. Это – все. Спокойной ночи!

Ответ Мод был таким, какого Джордж или другой мужчина могли менее всего ожидать. После секундного молчания, она разразилась припадком смеха. Это был смех слишком сильного напряжения нервов, но в ушах Джорджа этот смех звучал, как подлинная веселость.

– Я рад, что вы находите мою историю занимательной, – сказал он сухо. Он был уверен теперь, что ненавидит эту девушку и что единственное его желание, это – чтобы она навсегда ушла из его жизни. – Позже, несомненно, я почувствую смешную сторону этого, но в настоящее время чувство юмора спит во мне.

Мод слегка вскрикнула.

– Я огорчена. Я так огорчена, мистер Бэван! Это не то, не то, совсем не то. Я так огорчена! Я не знаю, почему смеялась. Во всяком случае, не потому, что нашла это забавным. Это трагично. Тут произошло ужасное недоразумение.

– Я замечаю это, – сказал Джордж с горечью.

Темнота начала действовать на его нервы. – Как бы я хотел, чтобы стало немножко светлее…

Свет карманного фонаря осветил его.

– Я принесла его с собой, чтобы осветить себе обратный путь. В поле так темно. Я до сих пор не зажигала его, потому что боялась, что кто-нибудь увидит меня. – Она подошла к нему, держа фонарь над головой. Луч осветил ее лицо, взволнованное и симпатичное, и при виде его негодование покинуло Джорджа. Во всем этом было много непонятного, но в одном он был уверен: эту девушку нельзя было осуждать. Она была чиста, как кристалл.

– Я пришла сюда, чтобы сказать вам все, – сказала она. – Я теперь сделаю это. Только, только теперь это не так легко, мистер Бэван. Есть человек, которого отец и Реджи Бинг, по ошибке, приняли за… Они думали… Видите ли, они знали, что это я была с вами в автомобиле в тот день, и, естественно, они думали, когда вы поселились здесь, что вы были тем человеком, на свидание с которым я пошла в тот день, – человеком, которого я… я…

– Человек, которого вы любите?

– Да, сказала Мод тихим голосом, и снова наступило молчание.

Джордж мог чувствовать только симпатию. Она господствовала над всеми его чувствами, даже над разочарованием. Он мог чувствовать все, что чувствовала она.

– Скажите мне все, – сказал он.

– Я встретила его в Уэллсе, в прошлом году. Голос Мод превратился в шёпот. – Семья узнала об этом, и я была поспешно привезена сюда и с тех пор непрерывно находилась здесь. В тот день, когда я встретила вас, я пыталась ускользнуть из дому. Я узнала, что он в Лондоне и хотела повидать его. Увидев Перси, я вскочила в ваш автомобиль. Все это было ужасным недоразумением. Простите меня.

– Я понимаю, – сказал Джордж задумчиво, я понимаю.

Его сердце болело, как открытая рана. Она сказала так мало. Он мог угадать так много. Этот неизвестный человек, который восторжествовал, казалось, смеялся над ним из темноты.

– Я так огорчена, – сказала Мод.

– Не надо, – сказал он. – Как я могу помочь вам. В этом главный вопрос. Что бы вы хотели, чтобы я сделал?

– Но я не могу просить вас теперь.

– Конечно, можете. Почему нет?

– Почему? О, я не могу!

Джордж сделал попытку рассмеяться. Это был смех, который не казался убедительным даже ему самому.

– Вы нуждаетесь в помощи, – сказал он, – и я могу оказать ее вам. Человек не должен быть лишен навсегда возможности оказать вам услугу только потому, что ему случилось полюбить вас. Представьте себе, что вы бы тонули, а м-р Плюммер был бы единственным человеком, которого вы могли бы позвать на помощь. Разве вы не дали бы ему возможность спасти вас?

– М-р Плюммер? Что вы хотите этим сказать?

– Вы, вероятно, не забыли, что я невольно подслушал его недавнее предложение руки и сердца.

Мод издала восклицание.

– Я ни разу не спросила! Как это нехорошо с моей стороны. Вы были сильно ранены?

– Ранен? – Джордж не понимал ее.

– В ту ночь, когда вы были на балконе и…

– О! Джордж понял. – O, вовсе не сильно. Несколько царапин.

– Это было удивительно сделано, сказала Мод, чувствуя восхищение к человеку, который мог так легко говорить о таком прыжке. У нее всегда была мысль, что лорд Леонард, после того, как совершил свой прыжок, хвастался этим всю остальную жизнь.

– Нет, нет, ничего, – сказал Джордж.

– Это было великолепно!

Джордж покраснел.

– Мы уклонились от главной темы. Мне многого стоило прийти сюда, чтоб помочь вам. Как могу я это сделать?

Мод колебалась.

– Я боюсь, что вы можете обидеться, если я попрошу вас об этом.

– Вы не должны так думать.

– Видите ли в чем дело. Все затруднение в том, что я не могу вступить в сношения с Джоффреем. Он в Лондоне, а я здесь. Всякая возможность, которую я имела, чтобы попасть в Лондон, исчезла в тот день, когда я встретила вас и когда Перси увидал меня на Пикадилли.

– Каким образом ваши узнали, что это были вы?

– Очень просто. Они спросили меня.

– И вы признались?

– Я не могла иначе. Я не могла солгать.

Джордж вздрогнул. И в этой девушке он сомневался!

– С тех пор стало еще хуже, – сказала Мод. – Я не могла писать Джоффрею, так как рисковала, что письмо будет перехвачено. Я хотела, у меня была мысль, как только я узнала, что вы приехали сюда… Вы хотели, чтобы я взял письмо и передал его ему? А затем он мог бы ответить на мой адрес, и ответ я мог бы передать тайком вам?

– Это как раз то, чего я хотела. Но я не решилась просить.

– Почему же? Я буду счастлив сделать это.

– Я вам так благодарна!

– О, не за что. Я думал, что вы попросите меня заглянуть к вашему брату и проломить ему вторую шляпу.

– Мод радостно рассмеялась. Вся напряженность положения была облегчена. Джордж все больше и больше нравился ей. Однако, в глубине души, с угрызением совести, она чувствовала, что для него положение не облегчилось. Она была огорчена за него.

По отношению ко всем Плюммерам на свете она без капли сожаления готова была сделать то, что, по их словам, будет для них вечной мукой. Но по отношению к Джорджу дело обстояло иначе.

– Бедный Перси, – сказала она. – Я не думаю, чтобы он когда-нибудь оправился от этого. Он будет иметь другие шляпы, но все же это будет не то. Она вернулась к предмету, более близкому ее сердцу.

– М-р Бэван, не сделаете ли вы еще кое-что для меня?

– Если это не преступление! Даже, если это так!

– Не можете ли вы повидать Джоффрея и рассказать ему все обо мне и, вернувшись обратно, сказать мне, как он выглядит, что он говорил, и так далее…

– Конечно. Как его зовут, и где мне найти его?

– Я ни разу не говорила вам. Как это глупо с моей стороны. Его имя Джоффрей, и он живет со своим дядей, м-ром Вильбуром Раймондом, в д. № 11 в Белграв-Скваре.

– Я пойду к нему завтра.

– Очень и очень благодарна вам.

Джордж встал. Это движение, казалось, поставило его в связь с внешним миром. Он заметил, что дождь прекратился и что звезды сияли в вырезе двери. У него было ощущение, будто он пробыл в сарае очень долго. Он старался не слишком анализировать свои чувства, опасаясь, что скоро будет слишком страдать.

– Я думаю, вам лучше было бы вернуться, сказал он. – Уже очень поздно. Они могут хватиться вас.

Мод весело рассмеялась.

– Я теперь не беспокоюсь о том, что они делают, но я думаю, что, во всяком случае, надо переодеться к обеду.

Они двинулись к дверям.

– Какая хорошая ночь, несмотря ни на что. Я никогда не думала, что дождь вообще прекратится. Это похоже на то, когда вы несчастливы и думаете, что это навсегда.

– Да, – сказал Джордж.

Мод протянула руку.

– Спокойной ночи, м-р Бэван.

– Спокойной ночи.

Он ждал, не будет ли какого-нибудь намека на первые события их свидания. Но Мод принадлежала к тем людям, воспитанность которых сводится, главным образом, в привычке деликатно игнорировать щекотливые обстоятельства.

– Итак, значит, вы повидаете Джоффрея?

– Завтра.

– Бесконечно благодарна вам.

– Не за что.

Джордж восхищался ею. Небольшой налет церемонности, который она сумела привнести в разговор, придал ему как раз подходящий тон и создал атмосферу, позволившую расстаться без горечи.

– Вы действительно друг, м-р Бэван.

– Дайте мне доказать это.

– Ну, я должна бежать. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи!

Она поспешно пошла через поле. Темнота скрыла ее. Вдали вновь начала выть собака. По-видимому, у нее были свои заботы.

Глава XX

Джордж проснулся на следующее утро с тяжелым сердцем. Солнце светило, птицы весело распевали, но это не развлекало его. Природа всегда бесчувственна по отношению к человеческим желаниям; она смеется, когда мы плачем. Вскоре явился Реджи Бинг. Судьба не могла более тонко насмеяться над Джорджем. Терновый венец страданий заставляет особенно вспоминать счастливые времена, и вид Реджи Бинга в этой комнате напомнил ему, что в последний раз, когда они беседовали за этим столом, он, Джордж, был счастлив, как дурак, в то время, как Реджи был подавлен заботою. В это утро Реджи был яснее солнечного света и веселее поющей птицы.

– Хэлло. Прекрасное утро, не правда ли, – заметил Реджи. – Солнечный свет, птицы! Так сказать, все в лучшем виде, и так далее, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я чувствую себя двухлетним ребенком.

Джордж, чувствовавший себя старше лет на девяносто содрогнулся в душе. Это было больше, чем человек мог вынести.

– Я хочу сказать, – продолжал Реджи, рассеянно беря ломтик хлеба и намазывая его вареньем, – это дело с женитьбой, и тому подобная ерунда… Скажите, как обстоит дело? Недурная идея заняться этим вплотную. Или вы другого мнения?

Джордж скорчился, как будто у него в ране повернули нож. С него уже достаточно было видеть счастливого человека, уплетающего хлеб с вареньем, но слушать, как он говорит о женитьбе…

– Ну ладно, будь что будет, – сказал Реджи, весело жуя и разговаривая грубым, веселым голосом. – Я сегодня женюсь, и очень счастлив.

– Что?

Джордж стряхнул с себя уныние.

– Именно так, дружище.

Джордж вспомнил о долге вежливости. – Поздравляю вас!

– Благодарю вас, старина. Не без основания. Я – счастливейший из смертных. Я даже не понимаю, как я мог жить до сих пор.

– Не слишком ли это внезапно?

Реджи оглянулся немного испуганно – и с таинственным видом.

– Я готов сказать, что это, действительно, внезапно. Это случилось так неожиданно. Одним взмахом и чертовски секретно. Если бы это дело было разглашено, нет никакого сомнения, что оно могло бы повернуться иначе. Видите ли, в чем дело, приятель. Я женюсь на мисс Фарадэй. Жизнь – странная штука, не правда ли? То есть, я хочу сказать, что все очень странно, и тому подобное.

– Очень, – согласился Джордж.

– Могло ли прийти кому-нибудь в голову неделю назад, что я буду сидеть в этом кресле и просить вас быть моим свидетелем при бракосочетании. Подумайте только: неделю назад я даже не знал вас. А если бы кто-нибудь сказал мне, что Алиса Фарадэй выйдет за меня замуж, я смеялся бы, как сумасшедший.

– Разве вы хотите, чтобы я был свидетелем?

– Безусловно, если вы ничего не имеете против. Видите ли, – продолжал он конфиденциальным тоном, – дело обстоит так. У меня, конечно, уйма товарищей в Лондоне и его окрестностях, которые были бы счастливы принять участие в моей свадьбе. Но, вы знаете, дело-то в том, что их матери – приятельницы моей матери, а я не хочу, чтобы они имели неприятности из-за того, что помогут мне в моем маленьком торжестве. Вы понимаете, что я хочу этим сказать? Вы совершенно другое дело. Вы не знакомы с моей матерью, так что для вас не имеет никакого значения, если она будет осыпать вас проклятиями. Реджи задумался. Конечно, это самый счастливый день в моей жизни, продолжал он. – Я не говорю, что это так, но, знаете, как обстоит дело? Нет никакого сомнения, что парень не показывает себя с лучшей стороны, когда женится. Я хочу сказать, что он, более или менее, напоминает боязливого осла, и я совершенно убежден, что не удержался бы от удара, если бы заметил, что кто-нибудь, вроде Джека Ферриса или Рони Фитцджеральда, старался бы подавить смешок за моей спиною. Итак, если вы склонны рискнуть и помочь мне, пока дело не закончится, я буду вам вечно благодарен.

– Где вы собираетесь венчаться?

– В Лондоне. Алиса улизнула туда прошлой ночью. Это было легко, потому что, по счастью, старый Маршмортон уехал в город вчера утром, – никто не знает зачем. Он ездит в Лондон не чаще, как раза два в год. Она должна встретить меня в «Савойе» и дальнейший план таков, что мы отправимся в ближайшую регистратуру и оформим наш брак. Я надеюсь, что мне удастся убедить вас поехать со мною. Ну, соглашайтесь, приятель.

Джордж размышлял. Реджи ему нравился, и не было никаких причин отказать ему. Правда, в настоящем его настроении было бы мучением присутствовать при брачной церемонии, но это не должно было мешать помочь приятелю.

Я согласен, – сказал он.

– Милый друг. Я не знаю, как благодарить вас.

– Я думаю, это не затруднит вас и не помешает вашим планам или чему-нибудь в этом роде?

– Никоим образом. Я как раз собирался сегодня в Лондон.

– Вы не можете попасть туда скорее, чем на моем автомобиле. Но, между прочим, я забыл вас спросить, как подвигается ваше дельце. Надеюсь, все идет хорошо?

– До некоторой степени, – сказал Джордж. Он не был склонен посвящать Реджи в свои заботы.

– Конечно, ваша забота не такова, как была моя. Именно, я хочу сказать, что Мод любит вас, и все, что вам нужно сделать, это придумать, как бы нанести надлежащий удар всей семейке. Как жаль, что вам не нужно, как пришлось мне, добиваться любви девушки, потому что, клянусь богом, – сказал он воодушевляясь, я мог бы помочь вам в этом. Я хорошо изучил это дело.

Джордж мрачно улыбнулся:

– Вы могли бы помочь мне? Скажите, в чем дело?

– Но ведь вы не нуждаетесь в этом.

– Нет, конечно, нет…

Реджи взглянул на часы.

– Мы должны выехать не позже, чем через четверть часа. Я не хочу опаздывать. По-видимому, с женитьбой много возни. Насколько я мог выяснить, если вы являетесь после определенного часа, заведующий регистрацией объявляет вам, что вы промахнулись и должны прийти завтра. Однако, мы безусловно будем вовремя, если не случится какого-нибудь крушения, на что, однако, мало шансов. Я с семи утра в своем автомобиле, и он в полном порядке. Масло, бензин, вода, воздух, болты, гайки, карбюратор – все в наличии и в порядке. Я смотрю за ним, как за маленькой сестрёнкой. Словом, как я вам уже сказал, я получил нужные указания. Неделю назад я и понятия не имел об этом деле, а теперь… Посмотрите на меня. Вы видите перед собою опытного человека. Все началось в ночь бала. Там был большой бал, вы знаете? По поводу совершеннолетия Перси! Тут случилась совершенно странная и необычайная история. Я был поставлен в самое неприятное положение. Я не хочу сказать, что это был единственный случай, и тому подобное, потому что, когда я был еще школьником, у меня была привычка совать повсюду свой нос, при каждом празднестве и увеселении. Но странность на этот раз была в том, что я показал это… До тех пор мне говорили, что я такой парень, в котором абсолютно было невозможно открыть признаков опьянения. Однако, в ночь бала я слишком наполнил свой радиатор. Видите ли, дело в том, что я нарочно выпил лишнее, чтобы иметь достаточно бодрости просить руки Алисы. Я не знаю, каков ваш опыт, но мой таков, что делать предложение может лишь человек, который слегка пьян. Я часто думал, каким образом могут происходить браки в «сухих» штатах Америки. Словом, как я вам сказал, в ночь бала случилась очень странная вещь. Я думал, что одним из лакеев были вы. – Он умышленно остановился, чтобы его слова произвели больше впечатления.

– И оказалось… – сказал Джордж.

– Абсолютно нет! В этом заключается вся странность. Он выглядел, как ваш близнец.

– У меня нет брата-близнеца.

– Нет, я знаю, что вы думаете. Но то, что я хочу сказать, это – что он выглядел, как ваш брат-близнец, выглядел бы, если бы вы имели брата-близнеца. Словом, я перекинулся парой слов с этим парнем и, после короткого разговора стало ясно, что я был совершенно пьян. Алиса была в то время со мною, и она также заметила это. Вы могли бы подумать, что это могло отвратить девушку от такого человека, и т. п. Но нет, никто не мог быть более сочувствующим. И она потом призналась мне, что именно то, что она видела меня в затруднительном положении, изменило все дело. Я хочу сказать, что она решила спасти меня от самого себя. Вы знаете, каковы иногда девушки? Сущие ангелы! Всегда стараются вытащить головешки из пожарища. Могу вам сказать, что доброе семя было брошено как раз в эту ночь.

– Таков ваш рецепт? Вы хотели бы посоветовать будущему шаферу купить ящик шампанского и свадебный подарок и приступить к делу. После этого оставалось бы только разослать приглашения?

Реджи покачал головой.

– Ничего подобного. Вам нужно было бы много больше. Это только начало. Вам надо было бы только следовать правильным указаниям. Дело в том, что большинство людей сделало бы промах, и я сам тоже, наверное, сделал бы промах, если бы не другой, чрезвычайно странный случай. Имели ли вы когда-нибудь, как вы называете это?.. Я забыл это слово.

– Головную боль? – подсказал Джордж.

– Нет! Анонимные письма – вот что я хотел сказать! Это очень странная вещь, и я не могу понять до сих пор откуда, черт возьми, они получались. И как раз в это время я стал получать целые кипы писем от какого-то неизвестного парня, который даже не подписывал своего имени.

– Вы хотите сказать, что письма были анонимные? – сказал Джордж.

– Да. Я получал их иногда по два-три в день.

– Когда бы я ни входил в свою комнату, я находил анонимное письмо на туалете.

– Оскорбительные?

– А?

– Были ли эти письма оскорбительными. Анонимные письма обыкновенно бывают такими. – Как раз наоборот, они заключали ряд превосходных указаний, как поступать человеку, который хочет добиться девушки.

– Это звучит так, как будто кто-нибудь хотел научить вас приемам джиу-джитсу по почте. – Были прямо поразительные. Вроде «сделайте себя необходимым для нее в мелочах», «изучите ее вкусы» и т. д. и т. д. Говорю вам, приятель, я скоро перестал думать о том, кто посылает их мне, и старался поступать согласно даваемым указаниям. Они действовали чудесно. Последнее пришло вчера утром и было венцом всего. Оно касалось того, как следует поступать робкому влюбленному. Технические указания – как держать ее руку и как говорить с ней наедине и как быть искренним и настойчивым и дать сердцу доказать остальное. Случалось ли вам прикупать одну карту, когда нужно получить флэш-рояль и действительно получать нужную карту? Со мною был такой случай, когда я был в Оксфорде и, клянусь, это письмо дало мне то же ощущение. Я не колебался. Я следовал указаниям. Что-то говорило мне, что я выиграю… – Реджи задумался. – Я бы хотел знать, кто посылал мне эти письма. Я бы хотел послать ему свадебный подарок или кусок кренделя или что-нибудь подобное. Хотя я полагаю, что там не будет никакого кренделя, так как свадьба произойдет в регистратуре.

– Вы можете купить лепешки, – посоветовал Джордж.

– Я думаю, что никогда и не узнаю. Ну, как насчет того, чтобы двинуться? Вы ничего не будете иметь против того, если я от времени до времени буду напевать в дороге? Я так безумно счастлив.

– Ничего, если это не нарушит правил движения.

Реджи бесцельно, в экстазе, ходил по комнате. – Это странная вещь, – сказал он задумчиво. – Я как раз вспомнил, что когда был в школе, я часто напевал свадебную песнь. Не помню, как она называется. Прекрасная песенка. Я думаю, вы знаете ее. Она начинается «Динг-донг, динг-донг…» И к этому припев: «Торопитесь, потому что это день моей свадьбы». Однако, уже довольно поздно. Поехали?

– Я готов. Хотите, чтобы я взял с собой немного риса?

– Благодарю вас, дружище. Нет. Чертовски опасная штука этот рис. Хуже шрапнели. Взяли вашу шляпу? Все готово? Я жду вас! Ну, пускай теперь начнется торжество: «Динг-донг», – торопитесь, потому что сегодня день моей свадьбы и невеста… черт возьми, я не могу себе представить, что невеста делает.

– Вероятно, пишет вам записку, что раздумала.

– О, боже, – воскликнул Реджи, – едемте скорее!