Текст книги "Жестокий роман. Книга 1"

Получив от нее последнее письмо. Флер пришла в ярость. Мать сообщила, что не может приехать к ней, так как дети горюют из-за смерти отца и их нельзя оставить одних. При этом Каролина соглашалась, что Флер сделала правильный выбор, решив пойти в школу секретарей. Порвав ее письмо. Флер бросила клочки бумаги в унитаз и долго спускала воду, крича: «Сука, сука, сука!» Какая же она дура, что поверила ей. Да Каролине плевать на нее. Она занята своей семьей и давно уже забыла о Флер.

Через несколько дней пришло еще одно письмо:

"Дорогая Флер!

Знаю, тебя очень огорчило, что Каролина не может поехать с тобой в Лос-Анджелес в обозримом будущем.

Поверь, она тоже удручена этим. Жизнь у нее сейчас складывается не лучшим образом. Я рад, что ты согласилась пойти в школу секретарей. Она очень хочет, чтобы ты получила хорошую специальность и устроила свою жизнь.

Я все чаще думаю о твоей поездке в Лос-Анджелес и считаю, что это будет очень полезно для тебя. Может, согласишься поехать туда со мной? Я собираюсь в Лос-Анджелес в июле, чтобы собрать материал для своей новой книги о последних героях Голливуда. Буду очень рад, если ты составишь мне компанию. Мы могли бы вместе навестить Иоланту, посмотреть город и пойти на могилу твоего отца. Но должен предупредить тебя, что мне предстоит там много работы и я не смогу уделить тебе все свое время.

Дай знать, что ты об этом думаешь.

Джо Пэйтон".

Несколько раз перечитав письмо, Флер заплясала от радости. Лос-Анджелес! Вместе с Джо. Она проведет с ним несколько дней. У нее появится возможность узнать поближе этого человека. Лучше и не придумаешь.

Флер тут же ответила ему:

"Дорогой Джо!

Спасибо, что пригласили меня с собой с Лос-Анджелес. Я и не мечтала об этом. Конечно, я принимаю ваше предложение. Обещаю вести себя хорошо и не мешать вам. Передайте, пожалуйста, Каролине, что я понимаю ее обстоятельства и не в обиде на то, что она не может поехать со мной. Скажите ей, что я непременно поступлю в школу секретарей этой осенью.

Искренне ваша

Флер Фитцпатрик".

Флер и Джо по совету Иоланты остановились в гостинице «Шато-Мармонт».

"Тебе здесь очень понравится, – писала она Флер. – Твой отец жил в этой гостинице, когда впервые приехал в Голливуд. Я бы с удовольствием пригласила тебя и Джо к себе, но у меня, к сожалению, нет свободной комнаты. Флер, не знаю, смогу ли я тебе помочь. Наоми Макнайс уже давно не у дел и слишком увлекается наркотиками. Ее дела так плохи, что она переехала в крошечный пляжный домик в Малибу. Уверена, что Наоми едва ли примет тебя. Очень рада, что ты подружилась с мистером Пэйтоном. Он умный и добрый человек.

Я не ошиблась, доверившись ему.

Твой верный друг

Иоланта Дюграт".

Они прилетели в Лос-Анджелес в полдень, в самый разгар непривычной для них жары. Флер, по-детски взволнованная, едва сдерживала восторг.

– О Господи! – повторяла она. – Вот это да!

Джо только улыбался и нежно похлопывал ее по руке. Каждое его прикосновение доставляло ей радость.

Интересно, думала она, возникнет ли у них более тесное общение?

В аэропорту Джо быстро нашел машину, чтобы добраться до гостиницы, но по пути решил хоть немного показать Флер город.

– Вот надпись, возвещающая, что мы въезжаем в Голливуд, – пояснил он. – Ты знаешь, что когда-то этот городок назывался Голливудленд? А с 1949 года он называется просто Голливуд. А сейчас мы проезжаем по бульвару Сансет с самыми знаменитыми ресторанами – «Мокамбо», «Сад Аллаха», «Швабе» и другие. Здесь проводят время актеры, не занятые на съемках…

– Как мой отец?

– Да, – мягко ответил Джо и погладил ее руку. – Ты чувствуешь себя хорошо?

Флер кивнула.

– Да, все в порядке, – сказала она.

– Ну что ж, думаю, что пора устроиться в гостинице, немного подкрепиться, а потом продолжить нашу экскурсию.

– Не возражаю.

Незадолго до ужина они поехали в Гриффит-парк и оттуда с высоты любовались экзотической панорамой города. Увидев невысокие дома, синие воды океана, Флер тяжело вздохнула:

– Здесь очень красиво, я могла бы провести в этом месте несколько часов.

– Неужели ты не помнишь этот город?

– Плохо помню. Мне тогда едва исполнилось двенадцать лет.

– Да, ты была еще ребенком.

– Нет, – с легким раздражением ответила Флер, – я уже была вполне взрослой.

На следующее утро они отправились к Иоланте Дюграт. Она приготовила им чай со льдом.

– Я очень рада видеть вас, – сказала она Джо. – Флер, Господи, ты уже совсем взрослая! Ты так похожа на отца!

– Правда? Бабушка тоже всегда так говорила, но я считала, что она преувеличивает.

– Нет, вовсе нет. У тебя такие же глаза, волосы, рост. Вы только посмотрите на эти нога!

– У ее матери тоже длинные и стройные ноги, – со знанием дела заметил Джо. Он почему-то чувствовал себя обязанным вступаться за Каролину.

– Правда? – удивилась Иоланта. – Жаль, что я никогда не видела ее. Брендон много рассказывал мне о ней. Похоже, она очень милая женщина. Ты, должно быть, счастлива, что нашла ее, Флер сжалась, – Да, – лаконично ответила она и умолкла.

– Джо, а о чем ваша новая книга? Могу ли я чем-нибудь вам посодействовать?

– Она будет посвящена новому поколению голливудских актеров, – объяснил Джо. – Вы знаете кого-нибудь из них?

– Боюсь, немногих. Мне больше известны актеры старшего поколения, например, Монтгомери Клифт.

Своеобразный актер. Он вас интересует?

– Да. И Энтони Перкинс.

– О, это великолепный актер!

– И одержимый, – рассмеялся Джо.

– Да, одержимости ему не занимать, – обрадовалась Иоланта. – Мне очень приятно, что вы помните это слово.

– Иоланта, кто же в этом городе не знает вашего любимого слова «одержимость»?

– Не могли бы вы дать мне статью об отце? – внезапно спросила Флер. Она не понимала, о чем говорят эти люди, и это раздражало ее.

– Моя дорогая девочка, боюсь, у меня нет этой статьи. Где вы ее видели, Джо?

– В библиотеке газеты «Санди таймс», – ответил Джо, – но сотрудники не разрешают выносить с собой материалы. Извини, малышка.

Флер настороженно посмотрела на них:

– Кажется, вы пытаетесь скрыть ее от меня. Это нечестно.

– Милая Флер, – ласково улыбнулся Джо, – ты ошибаешься, поверь.

Конечно, она не, поверила, но не могла доказать обратного. Ее утешило лишь то, что Джо назвал ее милой.

Вскоре Иоланта предложила им пообедать.

– Здесь есть отличный китайский ресторан, надеюсь, он понравится вам. Он недалеко от Санта-Моники, в Формозе. В пятидесятые этот ресторан считался одним из самых роскошных. А после обеда мы можем поехать в Форест-Хиллз, где похоронен Байрон. Прости, дорогая, я по привычке называю его Байроном, все время забываю, что для тебя он Брендон.

– Да, я привыкла только к этому имени, – грустно сказала Флер.

В тот вечер Флер чувствовала себя очень подавленной. Надгробная плита на могиле отца произвела на нее удручающее впечатление. Она долго стояла у могилы, пристально вглядываясь в короткую надпись: «Брендон Фитцпатрик, 1919 – 1957. Любимый отец и сын».

– Может, зайдем в часовню? – мягко спросила Иоланта.

– Да, – сказала Флер, – да, это было бы хорошо.

Она вспомнила, как ее привезли сюда на похороны отца. Она стояла у гроба, держась за руки бабушки и Иоланты. Ей было так больно и страшно, что она с трудом держалась на ногах. Тогда Флер казалось, что эта боль останется на всю жизнь, и она не ошиблась. Такое невозможно забыть.

– Я должна выспаться сегодня, – сказала она Джо после ужина.

– Ты права. Хочешь немного поговорить?

– Нет, но я благодарна вам за это предложение. Вы очень добры ко мне.

– Это потому, Флер, что ты нравишься мне. К тому же ты заслужила, чтобы все были добры к тебе.

На следующий день Джо поехал на какую-то встречу.

– Пожалуйста, не волнуйтесь за меня, – сказала ему Флер на прощание. – Я найду чем развлечься и обещаю вести себя хорошо.

Когда он ушел, она разыскала в телефонном справочнике номер студии «Эй-Си-Ай» и с замиранием сердца набрала его.

– Завтра я собираюсь посетить Наоми Макнайс, – сказала она Джо за обедом.

– Флер, ты чертовски сообразительна. Как тебе удалось связаться с ней?

– Все очень просто, я назвалась ее родственницей. – Флер была польщена, что Джо так высоко оценил ее способности. – В конце концов мне дали ее телефон. Я позвонила и попросила служанку сообщить Наоми, что с ней хочет встретиться мисс Фитцпатрик, и она подошла к телефону.

– Кто? Наоми?

– Да. Она спросила, кто я такая. Я ответила, что дочь Брендона Фитцпатрика, которого она знала как Байрона. «О, значит, ты та самая маленькая девочка, о которой он так часто говорил мне? – удивилась она. – Сколько же тебе сейчас лет? Одиннадцать или двенадцать?» Затем она поинтересовалась, что мне нужно от нее. Она долго рассказывала о том, что отец был очень красив, но играл не слишком хорошо. Мне было неприятно выслушивать все это, но что я могла поделать?

– А потом?

– Потом я спросила ее, могу ли приехать к ней и поговорить с глазу на глаз. Она согласилась, но сказала. что не знает, где мой отец. Мы договорились встретиться завтра в полдень. Она живет в Малибу.

– Флер, – восхитился Джо, – ты просто нечто, как говорят в Америке. – Помолчав, он спросил:

– Можно мне поехать с тобой? Думаю, тебе не помешает моя моральная поддержка. Обещаю не вмешиваться в ваш разговор.

Флер напряженно обдумывала его предложение.

– Нет, – наконец ответила она. – Нет, лучше я поеду туда одна.

– Ну ладно, – согласился Джо, но Флер заметила, что он встревожен. – Надеюсь, ты не будешь возражать, если я отвезу тебя туда на машине? Малибу довольно далеко отсюда.

С первого взгляда Флер поняла, что Наоми Макнайс серьезно больна. От худобы у нее выпирали кости, лицо имело сероватый оттенок, а волосы почти вылезли Хороший костюм висел на ней Не верилось, что когда-то эта женщина была одной из самых влиятельных фигур в Голливуде и решала судьбы людей.

– Мисс Макнайс, я Флер Фитцпатрик. Благодарю вас за то, что согласились поговорить со мной.

– Входи, дорогуша. Входи в дом и выпей немного чаю.

Надеюсь, ты не возражаешь, если мы побеседуем в доме?

– Нет, – ответила Флер и вошла в дом. Там было темно, жарко и так душно, что девушка почувствовала дурноту.

Наоми слабо улыбнулась:

– Я не выношу солнечного света последнее время.

Он очень вреден для кожи.

На стенах комнаты висели фотографии и афиши. В камине потрескивал огонь. Жара здесь была невообразимая. Флер рассматривала фотографии – Тони Кертис, Джанет Ли, Бертон и Тэйлор, Майк Тодд и Тэйлор, Гейбл. Почти на всех были автографы: «Дорогой Наоми», «Милой Наоми» и даже «Очаровательной Наоми».

Флер долго искала фотографию отца, но так и не нашла ее. К тому же в комнате было слишком темно. Флер все казалось каким-то кошмарным сном.

– Ну так чем я могу помочь тебе? – нетерпеливо спросила Наоми. – Если тебя интересует отец, то скажу сразу: я понятия не имею, где он сейчас. Он внезапно исчез. На твоем месте я бы навела справки у его агента того, который живет в Нью-Йорке. Из-за него и разразился тогда шумный скандал.

– Это прекрасная мысль! – воскликнула Флер. – А у вас нет его телефона?

– Конечно, есть. – Наоми словно ждала этого вопроса. – Я никогда не выбрасываю старые телефоны.

Одну минуточку, дорогуша. Мэппи! Мэппи! Принеси мне, пожалуйста, мою телефонную книгу.

На пороге комнаты появилась служанка, похожая на испанку, с большой книгой в руке.

– Та-ак, – протянула Наоми, листая страницы. – Они оба живут в Нью-Йорке. Ты сможешь позвонить в Нью-Йорк?

– Думаю, да.

– Хорошо. Но будь осторожна с этими людьми. Вот, нашла. Кевин Клинт. Занимается всякими грязными делами. Запиши его номер телефона. Будь предельно осторожна, – повторила Наоми. – Не подписывай никаких бумаг без своего адвоката. За последние годы они причинили нам много хлопот.

– Хорошо, – сказала Флер. – А что это за хлопоты?

– О, самые обыкновенные, – неохотно ответила та. – Они не желают тратить время на тех, кто отказывается ложиться с ними в постель. Конечно, все это слухи, но дыма без огня не бывает. Поэтому статья о твоем отце оказалась столь ужасной.

– Миссис Макнайс, – спросила Флер, – у вас есть копия этой статьи?

– О нет, милая, я все это давно выбросила.

– Но может, вы помните, кто ее написал?

– Я не хочу даже вспоминать об этом, – раздраженно ответила Наоми и помрачнела, – Это была большая потеря для нас. Он поступил так глупо. Ему следовало держать язык за зубами. Жаль. Мы с ним провели немало приятных минут. Я всячески опекала его и помогала ему чем только могла. Он был очень похож на Тони Кертиса и неплохо работал.

– Миссис Макнайс, – осторожно спросила Флер, – мой отец был близок с вами, да, когда работал на студии?

– Да, дорогая, конечно. Некоторое время. Я даже купила ему квартиру. Но чрезмерная опека губительна для актеров. Да, мы жили вместе. Но в это же время он встречался с Клинтом и Берелманом. Здесь все это ни о чем не говорит, дорогуша. Ты делаешь то, что должна делать, вот и все. Байрон поступал так же, но ему не повезло, поскольку это все обнаружилось.

– Что именно, миссис Макнайс? – спросила Флер слегка дрогнувшим голосом. – Пожалуйста, расскажите мне об этом.

– О нет, дорогуша, ты еще слишком молода, хотя и выглядишь достаточно взрослой для своих десяти лет. Я просто попросила его уйти. Я не могла поступить иначе.

– Да, конечно, – рассеянно отозвалась Флер, – вы не могли поступить иначе.

– Но он был славный парень, – продолжала Наоми. – Очаровательный. Я очень любила его. Да и не я одна. Его все любили. В этом и состояла его трагедия.

Он слишком хорошо относился к людям и слишком доверял им. А потом появился этот красавец англичанин. Я всегда испытывала к нему настороженность, хоть сейчас с удовольствием взяла бы его на работу. Ты не знаешь, где он сейчас?

– Кто? – удивилась Флер.

– О, я не помню, как его звали. Он еще играл в этом фильме… Ну ничего, я вспомню потом. Так на чем я остановилась?

– Вы сказали, что мой отец был связан с какими-то людьми.

– Да, да, он доверял людям. Понимаешь, он не владел ситуацией. Ему не хватало для этого ума. – Наоми долго молчала. Решив, что она уснула, Флер кашлянула. Наоми вздрогнула, уставившись на нес. – О, извини меня. Я так устала за последние дни. Всему виной эта ужасная мигрень. Может, ты уйдешь? Попробуй дозвониться Клинту и Берелману. Они помогут тебе. И спроси заодно, нет ли у них кого-нибудь подходящего для меня. Мне нужна знаменитая кинозвезда для съемок. Скажи им, что я не возражаю, даже если они будут трахаться с ним. Главное, чтобы он умел хорошо держаться перед камерой. Запомнишь это, дорогуша?

– Да, – смущенно ответила Флер. – Я все запомню.

– Если ты все-таки отыщешь отца, передай ему от меня большой привет.

– Непременно.

Выйдя от нее, Флер быстро направилась к машине, щурясь от яркого солнца. Она молча села в машину и, отвернувшись от Джо, уставилась в окно.

– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил он.

– Надеюсь. Она превратилась в слабоумную старуху.

Поехали отсюда быстрее. Мне хочется немного выпить.

– Ладно. Может, заедем в небольшой ресторанчик на побережье Малибу? Там очень уютно.

Флер пожала плечами:.

– Мне все равно.

В ресторане они заказали вино. Правда, Джо предпочел пиво.

– Флер, тебе не следует…

– О, Джо, не волнуйтесь. – Флер держалась с ним, как со старым другом. – Я просто устала от этой старухи. Она ничего не соображает и почему-то решила, что мне десять лет. Как вам это нравится?

Джо задумался.

– Но при этом она дала мне адрес и телефон агента отца в Нью-Йорке. И еще этого искателя молодых талантов.

– Флер, я не понимаю, зачем тебе все это нужно.

– Я непременно найду их и попытаюсь хоть что-то выяснить. Я хочу узнать, что имела в виду миссис Макнайс, когда говорила… Да ладно. Это не имеет значения. – Ее голос дрогнул. Флер снова отвернулась, но Джо успел заметить слезы в ее глазах.

– Флер, посмотри на меня. Что случилось?

– Ничего, – раздраженно ответила она. – Я уже сказала, что это совершенно выжившая из ума старуха.

– Почему же ты плачешь?

– Я не плачу, Джо. Она расстроила меня, вот и все.

– Ну хорошо. Не говори мне ничего. Хочешь есть?

– Нет.

Ночью Флер стало так тяжело, что она заплакала.

Ей казалось, что она плачет совсем тихо, но вскоре в дверь ее номера постучал Джо.

– Флер, что случилось? Тебе приснился дурной сон?

– Нет, Джо, это не сон, – ответила Флер и вытерла слезы. – Это было ужасно, Джо. Все, что рассказала мне миссис Макнайс, просто невыносимо.

– Может, посвятишь меня в это?

– Пожалуй, мне лучше избавиться от этого груза.

Она намекнула, что отец.., совершил нечто ужасное. С этими самыми парнями. С Клинтом и Берелманом. Что это может быть, Джо? Наркотики? Нет, не похоже. Джо, это что-то еще более мерзкое. Что вы думаете об этом?

Вы что-нибудь знаете? – Ее лицо выражало страдание и отчаяние. Сейчас Флер была похожа на маленького испуганного ребенка.

– Я ничего об этом не знаю, – ласково сказал Джо. – Ничего, клянусь. Ты же сама сказала, что Наоми – слабоумная старуха. Значит, не стоит всерьез воспринимать ее слова. Не плачь, Флер. Забудь об этом и не расстраивайся.

– Да, но все-таки я должна найти этих людей и поговорить с ними. И еще одно, Джо. Она упомянула какого-то красивого парня, англичанина. Она называла его мальчиком. Вы слышали о нем?

– Нет. – Джо это заинтересовало. – Абсолютно ничего. Она назвала его имя?

– Она сказала, что забыла его. Он снимался в каком-то фильме. В его названии было слово «кузина» или что-то в этом роде.

– Надеюсь, не Бертон? – изумился Джо. – «Моя кузина Рэчел»?

– Нет, что-то другое. Но я не могу вспомнить. Впрочем, это не так важно., – Посмотрев на Джо усталыми и красными от слез глазами, Флер сказала:

– Не знаю, смогу ли я вынести все это. Если предположить…

– Не надо ничего предполагать, – решительно ответил он и протянул к ней руки. Флер бросилась к Джо и прильнула к его груди. Ей стало тепло, уютно и спокойно.

Он нежно гладил ее по голове и повторял ее имя.

Успокоившись, Флер отодвинулась от него и слабо улыбнулась:

– Извините, Джо. У меня уже не было сил, чтобы держать себя в руках.

– Ты пережила много тяжелого, – мягко сказал он. – Слишком много для твоего возраста. – В его глазах появились слезы. Это подействовало на Флер отрезвляюще.

– Теперь мне придется утешать вас. – Грустно улыбнулась она. – Не надо, а то я снова расплачусь. Вы настоящий друг, Джо, верный и преданный. При мне еще никто не плакал, кроме бабушки.

Оставшуюся часть ночи Джо лежал у себя в номере, ломая голову над загадкой, которую задал для них Брендон Фитцпатрик. Джо не мог никак понять, что это был за человек. Как ему удалось добиться любви Каролины и Флер? И почему он оказался недостойным их любви?

Из материалов к книге «Показной блеск»

Отрывок из телефонного разговора с Майклом Уильямсом, санитаром больницы в Санта-Монике

Август 1957 года

– Я очень хорошо помню, как к нам привезли Джерарда Зверна, но лучше бы мне этого не вспоминать.

Даже сейчас, пятнадцать лет спустя, я все еще отчетливо слышу его душераздирающие крики и стоны. Никогда я не видел таких страданий. Он упал с дамбы. Я вообще не понимаю, как он остался жив. Лучше бы ему умереть сразу. Он сломал позвоночник в трех или четырех местах. Он не мог говорить и только стонал.

Не помню, кто именно привез его к нам, кажется какой-то мужчина, очень высокий. Он усадил его в свою машину, хотя этого нельзя было делать. Мне показалось, что он очень расстроен. Я тут же привез тележку, и мы доставили его в операционную. Это все, что я могу сказать. Я несколько раз интересовался, как он себя чувствует, так как не мог забыть этот случай. Он пролежал у нас несколько месяцев без всякого улучшения. Затем его поместили в реабилитационное отделение, и я больше никогда не видел его.

Глава 11

1963-1964

– За что ты оскорбляешь меня? – Гертруда повернулась к сыну, и он с отвращением посмотрел на нее.

Эта сцена очень подействовала на Джо. Он прикоснулся к руке Каролины, но та была поглощена происходящим на сцене.

Им повезло, что они выиграли два билета на этот великолепный спектакль – дебют Национального Британскою театра с участием лучших актеров страны. Редакция газеты «Мейл», где работал Джо, получила всего четыре билета. Они быстро устроили лотерею и распределили их: два билета достались театральному критику и его жене, а два других – Джо.

Он сомневался, стоит ли предлагать Каролине пойти с ним в театр. Дело в том, что в этой классической пьесе было много эпизодов, которые могли напомнить ей о ее собственной судьбе: умерший муж, новая любовь и враждебно относящийся к матери сын. Джо опасался, что слова Гамлета ранят Каролину и усугубят ее депрессию.

Обнаружив письма Брендона и выяснив, что у нес есть старшая сестра, Хлоя отдалилась от матери и часто проявляла к ней неприязнь, особенно усилившуюся после смерти сэра Уильяма, которого она очень любила.

Джо постарался отделаться от дурных мыслей и вернуться к тому, что происходило на сцене.

– Спокойной ночи, мать, – сказал Гамлет с нескрываемой иронией и ушел со сцены, увлекая за собой Полония.

Занавес опустился, и зал взорвался аплодисментами.

Публика направилась в бар. Джо ненавидел эту толчею возле бара и обычно не пытался протиснуться к нему.

– Хочешь выйти? – спросил он Каролину, но та молча покачала головой, все еще переживая события в замке Эльсинор.

Они наблюдали за публикой. Тут собрался весь цвет Лондона. В толпе часто мелькали знакомые по фильмам лица: великий Оливье, вся семья Редгрейв, Кеннет Тайнен, Питер Брук, Джордж Дива и н, Роберт Морли и многие другие.

– Простите, – услышал Джо и, поднявшись, прижался к сиденью, чтобы пропустить красивого мужчину, лицо которого показалось ему знакомым. Тот пропустил вперед очень интересную даму. Пройдя мимо Джо, он поблагодарил его и извинился за причиненное беспокойство. Только тут Джо понял, что это Пирс Виндзор, новая звезда Британского театра. Его Генрих V произвел настоящий фурор в театральных кругах, а когда он играл Ромео, женщины рыдали от умиления.

Место Пирса Виндзора оказалось неподалеку от Каролины, которая, узнав его, покраснела от удовольствия.

– Никогда не думала, что он так красив, – шепнула она Джо.

Джо слегка задела реакция Каролины.

– Почему это удивляет тебя?

– Потому что знаменитые актеры так редко бывают красивы. В жизни он ничуть не хуже, чем в том нашумевшем фильме.

– В каком?

– «Целуй и молчи», – тут же ответила Каролина. – Очень хороший фильм. Я видела еще один фильм с его участием, но, к сожалению, не помню его названия.

– Я и не знал, что ты так любишь ходить в кино. – Джо рассмеялся.

– Нет, обычно я не хожу в кино, но в последнее время довольно часто вожу туда детей.

– Понятно.

– Как же называется тот фильм? – спросила Каролина. – И почему я все забываю? «Сельская жена»? «Сельская девушка»? Джо, подумай, ты наверняка видел его.

– Нет, что-то не помню. Извини. Вот уже все возвращаются. Скоро поднимут занавес. Ты знаешь, что этот спектакль идет почти пять часов?

– Да. – Свет уже начал гаснуть, когда Каролина повернулась к Джо. – Вспомнила. Этот фильм назывался «Городские кузины».

– Прости, не расслышал. Что ты сказала?

– Фильм с участием Пирса Виндзора назывался «Городские кузины». Слава Богу, вспомнила.

Джо покачал головой и, посмотрев на Пирса Виндзора, подумал, что тот наверняка отъявленный негодяй, а глупее названия, чем «Городские кузины», ничего и придумать невозможно. Джо не понимал, почему это название застряло у него в голове. И вдруг он вспомнил, как Флер после встречи с Наоми Макнайс сказала: «Она упоминала о каком-то красивом парне, англичанине.., фильм назывался „Кузина“ или что-то в этом роде…»

Вскоре Джо забыл об этом и полностью сосредоточился на спектакле.

В следующие выходные Джо впервые поехал к Каролине домой и познакомился с Хлоей. Она показалась ему очень милой. Ее каштановые волосы были отменно хороши, да и манеры выше всяких похвал, хотя он почувствовал, что Хлоя встретила его не слишком дружелюбно. Во время обеда Хлоя молчала и хотела было улизнуть в свою комнату, но Джо попросил ее поговорить с ним.

– Ваша мама собирается покататься на лошади, а на меня они наводят ужас. Может, вы прогуляетесь со мной, мисс Хантертон?

Ничто не могло расположить к Джо Хлою больше, чем его неприязнь к лошадям.

– С радостью, – ответила она.

Хлоя с удивлением обнаружила, что получает удовольствие от этой прогулки. Джо был так любезен, что от ее враждебности не осталось и следа. Они в основном молчали, но это, как ни странно, не угнетало ее и не создавало ни малейшей неловкости. Выйдя из сада, они направились по аллее к полю. Было уже довольно прохладно, и Джо застегнул свой поношенный пиджак.

– Мне нужно купить что-нибудь вроде этого. – Он указал на ее теплый свитер. – Этот пиджак уже никуда не годится. Прекрасное место, – добавил Джо, оглядывая безбрежные поля и холмы Саффолка. – Вообще-то я не слишком люблю сельскую местность. Она пугает меня. Но здесь тихо и очень уютно.

Хлоя с любопытством посмотрела на него:

– Пугает? О чем вы?

– Я сугубо городской человек, – пояснил Джо. – Мне нравится большой город, так как в нем можно раствориться и стать незаметным. А в сельской местности все постоянно на виду.

– Понятно, – сказала Хлоя, хотя не вполне уяснила себе его слова. Но ей нравилось, что он так откровенно говорит о своих склонностях и не стесняется своих слабостей. Обычно взрослые делают вид, что им все нипочем. Кроме, пожалуй, Джека Бэмфорта. Хлоя с удивлением отметила, что с Джо ей так же хорошо, как и с Джеком. Она чувствовала себя спокойно и уверенно. Она улыбнулась ему:

– А мне здесь нравится. Возможно, у меня нет причин теряться в толпе.

– Наверное, – согласился Джо. – Сегодня был замечательный обед. Каролина сказала мне, что вы очень хорошо готовите.

– Да, но только по праздникам. Я действительно очень люблю готовить. Правда, у нас есть повариха, но она уже старая, а найти молодую сейчас почти невозможно.

– Ну что ж, признаюсь, что такой хорошей поварихи, как вы, я еще не видывал.

– Спасибо. Я хочу закончить курсы поваров, но мама категорически возражает.

– Почему?

– Она считает это глупым занятием и настаивает, чтобы я поступила в университет. Вы окончили университет?

– Нет. Мне пришлось много работать, чтобы обеспечить своих двух жен, но больше всего мне нравилось делать то, что я хочу.

– У вас было две жены?

– Ну конечно, не одновременно.

– Понятно.

Джо ласково улыбнулся:

– Похоже, ваша мама немного рассказывала вам обо мне.

– Да. Она не любит разговаривать со мной.

– А я, – весело заметил Джо, – охотно говорю со всеми и обо всем. Может, я не лучший собеседник, но мне самому это доставляет удовольствие. Первый раз я женился в семнадцать лет, а второй – в двадцать. Поэтому считаю себя многоопытным человеком.

– А почему вы не поладили с женами?

– Во всем виноват только я. Думаю, тогда я был не вполне зрелым.

– Никто не бывает зрелым в семнадцать лет, – заметила Хлоя и вздохнула.

– Почему же? Вы, например, производите впечатление весьма зрелого человека. А вот я в вашем возрасте был совершенно неопытным. Теперь я изменился, но стал убежденным холостяком.

– А у вас не возникала мысль жениться на моей маме?

Хлоя сама удивилась грубой откровенности своего вопроса, но не могла не задать его. Тяжело пережив смерть отца, она хотела знать, что ждет ее впереди. Не случайно же появился этот человек в их доме.

– О Боже! Конечно же, нет! – воскликнул Джо. – Мы с ней друзья. Когда мы познакомились, мне стало очень жаль Каролину, и я старался помочь ей преодолеть трудности, которые появились на ее пути. Вот и все. Но она мне очень нравится, – добавил он чуть спустя. – Она интересная и необычная женщина.

– Неужели?

– Да, да, несомненно. И притом одна из самых храбрых, которых мне случалось встречать.

– Мой отец был очень храбрым, – отчужденно заметила Хлоя.

– Да, знаю. Жаль, что я не был знаком с ним. – Он внимательно взглянул на Хлою. – Вы очень любили отца, верно?

– Да, очень. Я до сих пор не могу забыть его и ужасно скучаю о нем, – сказала она и неожиданно заплакала.

Глядя на Хлою и всей душой сочувствуя ее горю, Джо боялся расплакаться. Когда на его глазах появились слезы, он вытер их тыльной стороной ладони и прокашлялся.

– Расскажите мне об отце, – попросил он Хлою и протянул ей свой носовой платок. – О себе и о нем.

Хлою не пришлось упрашивать. Истосковавшись по человеческому общению, она поведала Джо обо всем, что скопилось в се душе за последнее время. Отец очень любил ее, всегда находил для нее время, но скупился на похвалы, старался не замечать ее недостатков. Джо внимательно слушал Хлою, не обращая внимания на некоторую сбивчивость ее рассказа, что было понятно и простительно для молодой девушки, да еще в состоянии волнения.

– Уверена, что он любил меня, чего не могу сказать о своей матери.

– По-моему, и она любит вас, – осторожно возразил Джо. – Я редко ошибаюсь в таких делах.

– Нет, не любит. Я это хорошо знаю. Во всяком случае, это не настоящая материнская любовь. Она считает меня неловкой, трусливой и раздражительной. И всегда так считала. Я очень старалась угодить ей, но все было бесполезно. Сейчас я оставила эти попытки.

Джо почувствовал, что у него снова подступают к глазам слезы. Он вытащил платок. Хлоя смущенно глядела на него.

– Когда вы узнаете меня получше, – сказал он ей улыбаясь, – то увидите, что я тоже неуклюжий, неловкий и раздражительный, но это вовсе не мешает вашей матери любить меня. Уверен, она любит вас, хотя проявляет это довольно своеобразно. Что до меня, то я считаю, что вы заслуживаете больше любви, чем ваши братья.

– Они просто невыносимы, – призналась Хлоя. – Я не выношу их.

– Я бы чувствовал то же самое на вашем месте.

Ладно, надеюсь, что мы подружимся. Я не слишком самонадеян? Как бы вы ни относились ко мне, полагаю, мы все же найдем общий язык. О'кей?

– О'кей! – Хлоя радостно улыбнулась. – С чего мне плохо относиться к вам?

– Ну что ж, многообещающее начало. Но если у вас возникнет ко мне неприязнь, пожалуйста, дайте знать, и я тут же исчезну на время.

– Спасибо, – сказала Хлоя, – так я и сделаю.

С этого дня настроение Хлои заметно улучшилось.

В течение последующих нескольких месяцев Джо часто навещал их. Иногда он даже оставался на ночь и спал в гостиной. Хлоя никогда не видела, чтобы он позволял себе по отношению к Каролине что-то большее, чем невинные поцелуи при встрече и прощании. Однако женское чутье безошибочно подсказывало ей, что они более близки, чем просто друзья.

Джо был очень внимателен к Хлое. Они часто обсуждали светские новости, он рассказывал ей о своей работе и даже показывал свои статьи. Джо постоянно говорил ей, что она умна, красива, талантлива. При всей банальности этих слов они доставляли Хлое удовольствие. Но главное, ему удалось убедить Каролину отпустить Хлою в Уинкфилд. Она давно уже хотела обучиться поварскому искусству, но мать неизменно препятствовала ей, утверждая, что дочь должна поступить в университет. Когда Каролина сообщила ей, что уже договорилась о собеседовании, Хлоя спросила: