Текст книги "Жестокий роман. Книга 1"

Девочка насупилась и молчала. Она казалась испуганной.

– Вы идете в палату «7 Б»? – спросила Каролина.

– Да, следуйте за мной, мы покажем вам дорогу.

Пошли, Аурелия! – Негритянка потащила девочку из лифта. – И помни, что я тебе сказала.

Палата «7 Б» находилась в самом конце коридора.

Негритянка шла медленно, да и Каролина не спешила, страшась встречи с дочерью.

Войдя в палату, она огляделась. Здесь в несколько рядов стояли кровати. Увидев в дальнем конце палаты молоденькую девушку, Каролина направилась к ней. Та сидела лицом к двери, но смотрела на лежащую перед ней старую женщину и гладила ее руку. Внезапно наклонившись, девушка прошептала ей что-то на ухо.

Каролина и не подозревала, что Флер такая нежная и заботливая внучка.

– Флер? – сказала она, приблизившись к кровати.

Девушка подняла голову и посмотрела на Каролину. Ее большие темно-голубые глаза выразили сложную гамму чувств – отчаяние, сострадание, сочувствие и даже усталость.

Девушка молча, кивнула головой и приложила палец к губам, показывая, чтобы мать не говорила слишком громко. Каролина подошла поближе и посмотрела на больную. Она была худой, изможденной и бледной.

Ее тонкие руки лежали поверх простыни. Глядя на мать Брендона, Каролина размышляла о том, как странно устроен мир. Когда-то она встретила сына этой женщины и родила от него ребенка, но почему-то так и не познакомилась с Кэтлин, не говорила с ней.

Затем она перевела взгляд на Флер. Перед ней была взрослая девушка с серьезным лицом, умными, выразительными глазами и сдержанными манерами. Каролина поняла, что ее дочь давно уже не ребенок.

– Пойдемте со мной, – сказала Флер. – Бабушка заснула. Мы попросим сестру, чтобы она позвала нас, когда бабушка проснется.

Поднявшись, Флер направилась к двери. Каролина, следуя за дочерью, не заметила в ней никакой враждебности.

Они молча шли по коридору. Подойдя к автоматам, Каролина порылась в сумочке и достала кошелек.

– Что будешь пить. Флер, чай или кофе? Ужасно, что я не знаю о тебе даже этого.

Она тотчас поняла, что допустила ошибку. Это была слишком поспешная попытка сблизиться. Не готовая к этому Флер ответила:

– Мне все равно, – и равнодушно пожала плечами.

– Пожалуйста, – сказала Каролина, протягивая Флер стаканчик с чаем, – это самый любимый напиток англичан. Выпей немного.

– Спасибо, – сухо ответила Флер, молча разглядывая ноги матери – длинные, красивые, в дорогих кожаных туфлях. Перехватив этот взгляд, Каролина тоже посмотрела на ноги дочери, такие же стройные, как и у нее в семнадцать лет. Они молчали, не зная, что сказать друг другу.

– Она, вероятно, не переживет эту ночь, – вдруг тихо проговорила Флер. – Сегодня у нее сильное ухудшение. Оно наступило внезапно, кровотечение продолжается уже несколько часов. У бабушки были такие невыносимые боли, что ее напичкали таблетками, и теперь она почти не понимает, что происходит.

Флер повернулась к Каролине, и та увидела се мокрое от слез лицо. Рассеянно поправив волосы, девушка вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Извините, – сказала она, – что не встретила вас в фойе больницы. Вы опоздали почти на час, а я не могла оставить бабушку одну. Что-то случилось? Почему вы опоздали?

– Это я должна извиниться перед тобой за опоздание, – мягко проговорила Каролина. – Я не предполагала, что это так далеко. На улицах были автомобильные пробки. Ведь мы ехали в час пик.

– Да, – согласилась Флер и умолкла.

– Она знала.., знает, что я должна приехать?

– Да, конечно. Я все рассказала ей и даже соврала, что мы с вами уже встретились. Она постоянно спрашивала о вас. Конечно, мне пришлось лгать, но едва ли она понимала все, что я ей говорила. Она очень обрадовалась, что вы приехали, хотя не знаю почему. – Флер холодно взглянула на Каролину.

– Но это не так уж важно, не правда ли? Главное, что она обрадовалась.

– Да.

– А где твои тетки?

– Одна из них провела в больнице первую половину дня и поехала домой покормить детей. Другая умерла почти шесть лет назад. Третья должна скоро прийти. А четвертая, Эдна, прилетит из Калифорнии сегодня вечером.

– Мисс Фитцпатрик! – позвала дежурная сестра. – Идите сюда скорее. Вас зовет бабушка.

Флер вскочила, бросила в урну стаканчик с недопитым чаем и побежала по коридору. Каролина последовала за ней. Они оказались у постели больной почти одновременно. Кэтлин уже проснулась и смотрела на них испуганными глазами.

– Непослушная девочка, – тихо сказала она, взяв внучку за руку. – Где ты болтаешься? Я хочу, чтобы ты сидела здесь, возле меня.

– Тебе очень больно, бабушка?

– Моя боль – ничто в сравнении с мыслями о тебе, дорогая, – сказала Кэтлин и закрыла глаза. – Надеюсь, ты привела с собой Каролину?

– Да, бабушка. Вот она, посмотри. Ты даже можешь пожать ей руку.

Флер подтолкнула Каролину к кровати, и та, осторожно пожав худую руку старушки, ласково улыбнулась ей. У Кэтлин были такие же глаза, как у Брендона.

– Ты очень красивая, – тихо пробормотала Кэтлин, взглянув на Каролину. – Я так и предполагала. Брендон мог полюбить только такую красивую женщину.

– Спасибо.

– А теперь пообещай мне, что будешь заботиться о Флер. У нее совсем пет денег, да и у меня тоже, но она очень умная девочка, и ей нужно непременно закончить образование. Она не должна тратить время на то, чтобы зарабатывать деньги. Брендон никогда бы не позволил… не позволил… – Ее голос задрожал и прервался.

– Обязательно. Я обязательно позабочусь о Флер, – торопливо сказала Каролина, надеясь, что старушка слышит ее. – Обещаю вам. Я возьму Флер с собой и буду всегда заботиться о ней. Ее все полюбят. Не волнуйтесь за внучку.

– У нее все должно быть хорошо, – прошептала Кэтлин. – Ей так не хватало любви и заботы. Мои дочери не могут помочь ей. Это по силам только тебе, Каролина. Ведь она твоя дочь. – Ее голос становился все тише, пока не умолк. Вдруг она вскрикнула. Казалось, Кэтлин агонизирует.

Испуганная Флер закричала:

– Сестра, сестра, скорее сюда, пожалуйста, дайте ей что-нибудь! Ради Бога, скорее!

Вернувшись в гостиницу, Каролина рассказала Джо о том, что произошло в больнице. Она вместе с Флер и ее тетками дежурила у постели умирающей всю ночь.

Кэтлин делали уколы морфия, но как только его действие заканчивалось, снова начинались приступы боли, и она кричала. Когда Кэтлин затихала, им всем казалось, что она умерла, но потом больная снова начинала кричать. Это было невыносимо.

В палату пришел священник и причастил Кэтлин.

Потом они снова сидели возле Кэтлин. Флер так устала. что уснула на стуле, положив голову на плечо Каролины.

Да и Каролина была измучена до предела такой боли она не ощущала с той поры, как родила Флер много лег назад.

Когда Кэтлин испустила последний вздох. Каролина и Флер остались возле нее одни. Тетки Флер ушли, пообещав вернуться. Флер плакала, не выпуская руку бабушки. Сестра закрыла глаза Кэтлин, сказав Каролине и Флер, что нужно приготовиться к похоронам.

Когда они вышли в коридор, Флер прислонилась к стене и зарыдала. Каролина нежно обняла дочь.

– Не плачь, Флер, бедняжка отмучилась. – Девушка прижалась к матери.

– Она никогда не покидала меня, – повторяла она, – всегда заменяла мне семью, все на свете.

– Я знаю, дорогая, – шептала Каролина, думая о том, что смерть Кэтлин помогла ей сблизиться с дочерью.

Через некоторое время тетки Флер вернулись. Но всем руководила Флер, так как они заявили, что у них много дел и они не смогут помочь ей. Кейт предстояло вернуться на работу, Морин – к семье, а у Эдны тоже было что-то неотложное. Каролина, решив немного отдохнуть, сказала, что поедет в гостиницу немного поспит. Кейт вышла на улицу поймать для нее такси.

– Как хорошо, что вы приехали, – сказала Кейт. – Мать уже давно хотела встретиться с вами и поговорить о Флер. Она должна была умереть с твердой уверенностью в том, что Флер в надежных руках. Мать всегда относилась к ней как к маленькой. Флер уже, несомненно, может позаботиться о себе, но мать никак не хотела понять этого. Она очень любила внучку и последние годы жила только ради нее.

– Да, – ответила Каролина, – я убедилась в этом.

– Она написала вам хоть одно письмо?

– Да. – Каролина решила не упоминать о содержании последнего письма, чтобы не вызвать неудовольствия Флер.

– Полагаю, все это для вас большая неожиданность, – осторожно заметила Кейт. – Ведь вы не видели дочь целых семнадцать лет.

Каролина подтвердила это, добавив, что Флер замечательная девушка, достойная любви и уважения, и что такой дочерью можно только гордиться.

– Да, – сказала Кейт, – она хорошая и к тому же необычайно умная. Вы сами убедитесь в этом, познакомившись с ней поближе. Такси ждет вас. Пожалуйста, приезжайте к нам. Мы всегда рады видеть вас. Надеюсь, вы придете на похороны. Только вы можете поддержать Флер в эти трудные дни.

Каролине казалось, что никто из членов семьи не испытывал к ней враждебности, более того, они приняли се как свою, хотя это было следствием несчастья, обрушившегося на них.

Назвав водителю адрес гостиницы, Каролина тут же заснула. Проснулась она оттого, что тот тряс ее за плечо.

– Мы уже приехали, мадам.

Каролина поднялась в свой номер и позвонила Джо.

Его не было в гостинице, но он просил передать Каролине, что вернется к ужину. Она долго лежала в ванне, затем заказала бутерброд и чай и мгновенно уснула, не дождавшись Джо. Проснулась она от телефонного звонка.

– Это Флер.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

– Нормально, – ответила та. – Я должна сообщить вам место и время похорон. Тети очень хотят, чтобы вы пришли.

– Конечно. – Каролина поняла: Флер делает вид, что не испытывает особого желания видеть мать на похоронах.

– Похороны состоятся на кладбище Богоматери Скорбящей в нашем районе Шипсхед-Бэй послезавтра в два часа.

– Хорошо, Флер, я непременно приеду.

– Ладно.

«Ну что ж, – подумала Каролина, – ничего другого я и не ждала. Что еще я могла услышать от нее? Слова благодарности? Заверения в искренней дружбе? Да, конечно, это очень обрадовало бы меня, а ей не стоило бы особых усилий». Она тяжело вздохнула. Им предстоит пройти очень долгий путь, прежде чем они достигнут взаимопонимания.

Похороны продолжались долго. Каролину, не знавшую обычаев католической церкви, поразили пышность и торжественность обряда. В английской церкви похороны проходили совсем иначе. Этот обряд, торжественный, как смерть человека, понравился Каролине. Когда гроб опускали в могилу, Каролина стояла между Кейт и Эдной и плакала. Только у Флер было каменное лицо и сухие, воспалившиеся глаза.

Когда все закончилось, Каролина подошла к ней.

Девушка бросила на нес враждебный взгляд.

– Флер, нам нужно поговорить.

– Не понимаю, о чем.

Каролина положила руку ей на плечо, удивившись тому, как органично и непринужденно это у нее получилось.

– Я ведь дала обещание твоей бабушке и хочу, чтобы с тобой все было хорошо.

– Бабушка уже умерла, – резко возразила Флер, – и ничего не узнает.

– Да, но я не могу нарушить своего обещания.

– Неужели? Просто удивительно. – Ее иронический тон вполне оправдан, подумала Каролина. – Я думала, что матери, которая бросила грудного ребенка и не подавала признаков жизни в течение многих лет, незачем заботиться обо мне, когда я почти уже взрослая. Почему вы раньше не поинтересовались моей судьбой? Полагаю, что такие, как вы, очень легко отказываются от своих обещаний. Со мной все будет в порядке, леди Хантсртон. Я скорее пойду на панель, чем стану обсуждать с вами перспективы моей дальнейшей жизни.

– Флер! – прикрикнула на нее Кейт, которая, услышав разговор, подошла поближе. – Флер, как ты смеешь разговаривать с леди Хантертон в таком тоне?

Она была очень добра к тебе, да и к твоей бабушке…

– Очень добра? Ты считаешь, что посидеть у постели умирающей последние двенадцать часов – это и есть доброта? А все эти семнадцать лет? Ни письма, ни визита! Вы как хотите, но я от нее ничего не возьму.

Она стоит здесь и плачет, а ведь совсем небольшая помощь могла бы продлить жизнь бабушки. Мне нужно ехать домой и сделать уроки.

Флер поспешила прочь, не видя перед собой ничего. Каролина молча смотрела ей вслед.

– Мне очень жаль, – мягко сказала Кейт. – Простите нас. Она слишком убита горем. Скоро это пройдет, и вы сможете поговорить с ней обо всем. Она очень любила бабушку. Ведь та заменила ей и мать, и отца.

Она все последние годы заботилась только о Флер.

– Я знаю, – ответила Каролина, вытирая глаза. – Я все понимаю. Только… Не могли бы вы сказать ей…

Она ненавидит меня. Не могли бы вы сказать ей, что я помнила о ней все эти годы, с того самого дня, как она появилась на свет. Брендон согласился взять дочь с собой при условии, что я не буду знать, где она. Он прекрасно понимал, что я могу не выдержать, приехать сюда и забрать ее.

– Да, – ответила Кейт. – Я непременно скажу ей об этом. Не знаю, поймет ли она меня, но я обязательно скажу. Через какое-то время она успокоится и привыкнет к вам, вот увидите. Флер очень хорошая девочка, добрая и отзывчивая.

– Не сомневаюсь. – Каролина грустно улыбнулась.

Она была в гостинице, когда пришло сообщение от Джо. Он уехал в Вашингтон на пару дней, чтобы взять интервью у Бобби Кеннеди, и обещал вскоре вернуться, собрать вещи и отправиться домой. Каролина очень устала за последние дни и погрузилась в глубокую депрессию.

Она уже оставила попытки найти с Флер общий язык.

Несколько раз Каролина звонила ей, но Кейт неизменно отвечала, что ее нет дома. Вероятно, так оно и было, ибо сама Кейт была очень огорчена и всей душой сочувствовала Каролине. Она даже обещала ей попросить Флер позвонить в гостиницу, но звонка не последовало.

Джо, внимательный к ней, как всегда, терпеливо выслушивал ее жалобы на бездушное поведение Флер. Он советовал ей не спешить. Удивительно, но Джо не делал никаких поползновений затащить Каролину в постель, на что намекал еще в самолете, и не оказывал на нее никакого давления, прекрасно понимая, что ей сейчас не до любовных утех. Каролина была благодарна ему за это и высоко ценила его деликатность, хотя чувствовала себя немного виноватой перед ним. Джо всячески старался утешить ее и постоянно убеждал в том, что все обойдется, но Каролина не понимала, как это может быть, если Флер отказывается даже поговорить с ней.

– Послушай, дорогая, – говорил он, – девочка пережила трагедию и измучилась за последние шесть месяцев. Дай ей прийти в себя. Неужели ты не понимаешь, что она считает тебя отчасти ответственной за то, что случилось с бабушкой? Вместе с тем девочка испытывает потребность в общении с тобой, я в этом ничуть не сомневаюсь. Она просто не хочет признаться в этом и не может легко вступить в общение с матерью, которую никогда не видела. Она преодолевает сейчас самую тяжелую душевную борьбу, какая только бывает в жизни, – борьбу с собой. Позволь ей разобраться во всем, наберись терпения и жди.

– Я никогда не отличалась терпением, – заметила Каролина.

Несколько раз она звонила домой и говорила с няней. Та успокоила ее, сказав, что у них все благополучно. Правда, сэр Уильям чувствует себя неважно, а Хлоя с нетерпением ждет бала.

– Леди Хантертон? – раздался вскоре голос телефонистки.

– Да.

– Мне оставили записку для вас. От мисс Фитцпатрик.

Она не хочет говорить с вами по телефону и очень просила вас спуститься в фойе гостиницы через полчаса.

– Хорошо, – обрадовалась Каролина. – Я обязательно спущусь. Большое спасибо.

– Я пришла, чтобы извиниться перед вами, – с достоинством сказала Флер. Ее лицо все еще было усталым после бессонницы. – Мне не следовало говорить с вами таким тоном. Вы были добры ко мне в больнице и очень помогли. Я рада, что вы приехали.

Каролина догадалась, что Флер тщательно подготовилась к этому разговору.

– Ничего страшного, Флер. Я хотела хоть чем-то помочь тебе и рада, если оказалась полезной.

– Да, вы помогли мне, – призналась Флер.

– Хорошо. Может, выпьем чаю?

– Нет, я очень спешу. У меня нет времени.

– Неужели? Куда же ты так спешишь?

– Мне нужно позаниматься. Скоро экзамены.

– Тебе нравится в школе?

– Да.

Каролина пристально посмотрела на дочь.

– Послушай, Флер, нам кое-что необходимо обсудить. Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь увезти тебя с собой в Англию и поместить в школу-интернат…

– А ваша дочь тоже ходит в такую школу? – Каролина видела, что Флер с большим трудом выговорила слово «дочь», тем самым дав ей понять, что не считает себя ее дочерью.

– Да, и ей это очень нравится. А кто сказал тебе о том, что у меня есть дочь?

– Мисс Дюграт.

– Понятно.

– Ну ладно, я готова задержаться, но ненадолго.

Мне действительно нужно заниматься.

– Отлично. Пойдем со мной. Здесь есть кафе под названием «Чайный зал». Кроме чая, там подают очень вкусные пирожные и кексы.

– Я не голодна.

– А я напротив.

Они вошли в небольшой уютный зал и сели за столик. Флер не спеша пила чай, а от пирожных отказалась, хотя это стоило ей большого труда, как заметила Каролина. Выдерживает характер, подумала она.

– Что же нам теперь делать? – спросила ее Каролина.

– О чем вы?

– О том, что я очень хочу помочь тебе, хочу, чтобы ты поступила в колледж, получила хорошее образование и обеспечила тем самым себе достойную жизнь. У меня есть для этого деньги, ты об этом знаешь.

– Да, знаю. Я хочу.., то есть…

– Да?

– Я хочу извиниться, что не поблагодарила вас, когда вы прислали мне деньги на аборт.

– Ничего страшного. Забудь об этом. Я все понимаю. – Каролина замолчала, опасаясь сделать неверный шаг. – А сейчас… Сейчас у тебя все в порядке?

– Ода.

– Я вижу, что физически ты здорова, но я имею в виду душевную травму.

– Нет, нет, ничего такого я не ощущаю. – Флер опустила глаза. Каролина положила руку па руку Флер. Та отдернула ее. – Я же сказала вам, что все в порядке. – Она отвернулась, но Каролина успела заметить, что в ее глазах появились слезы.

– Послушай, Флер, ты можешь не рассказывать мне об этом сейчас, но я хорошо знаю, что это такое. Я тоже перенесла аборт, причем тогда я была моложе тебя.

Физически я чувствовала себя нормально, все сделали хорошо, но у меня осталась травма на всю жизнь. Я до сих пор не могу забыть об этом. Мне так хотелось поговорить, хоть с кем-нибудь, но я не могла этого сделать.

Никто не хотел слушать меня. В конце концов я нашла человека, который согласился меня выслушать.

Флер посмотрела на мать с нескрываемым любопытством.

– Почему вам пришлось делать аборт?

– Потому что я была молода и глупа. Но то, что случилось с тобой, еще хуже.

– Да, – смущенно согласилась Флер. – Мне было плохо. Очень плохо.

– Расскажи мне об этом, и тебе станет легче.

– Нет, не хочу.

– Ну ладно, не надо.

Наступила неловкая пауза.

– Вы действительно любили моего отца? – неожиданно спросила Флер.

– О да, – искренне ответила Каролина и задумалась. – Я очень сильно любила его. Больше, чем кого бы то ни было в жизни. Я так удручена тем, что случилось с нами.

– – А что случилось?

– Разве ты не знаешь?

– Немного. Совсем немного. Бабушка рассказывала мне, но и она многого не знала. Кроме того, мне хотелось бы услышать это от вас.

– О Господи! Теперь я не удивляюсь, что ты ненавидишь меня. Конечно же, я расскажу тебе все.

Каролина собралась с мыслями и заговорила, стараясь ничего не упустить. Она рассказала о том, как познакомилась с Брендоном, как они были счастливы, собирались пожениться, как он исчез, оставив ее беременной, а потом вернулся, но слишком поздно.

Она рассказала о своем муже и о том, что побудило ее выйти за него.

– Я не могла уехать с Брендоном, Флер, не могла.

Это было невозможно. Я не решилась оставить Уильяма, который так много сделал для меня. Было слишком поздно, понимаешь? Но я сделала все, чтобы забрать тебя у чужих людей и отдать отцу. Тогда мне казалось, что это к лучшему.

– Не знаю, – сказала Флер, глядя на мать и размышляя над ее словами, – я просто не понимаю, как вы могли так легко отдать меня. Словно я вещь.

– Я тоже не знаю этого, Флер, – призналась Каролина. – Не забывай, что я была тогда юной, глупой и очень одинокой. Мне казалось, что это единственный выход из положения и самый правильный. И только потом, много лет спустя, я поняла, что ошиблась. Флер, мне очень тяжело, что все так случилось. Я уже говорила твоей тете Кейт, что думала о тебе каждый день, каждый час. Я ужасно скучала по тебе и никак не могла забыть. – Она подняла голову и посмотрела на Флер. В ее глазах блестели слезы.

Флер молча посмотрела на мать, затем улыбнулась и сказала:

– Нам нужно получше узнать друг друга.

– Боже мой, я не хочу возвращаться домой, – сказала Каролина, глядя на Джо. – Просто не хочу и все.

Мне очень нравится Нью-Йорк. Я чувствую себя здесь очень хорошо.

– Но это же не твой дом, – возразил Джо, – и ты очень скоро убедишься в этом. Это тяжелый, суматошный, жестокий и очень недружелюбный город. Такие, как ты, не могут здесь жить. Да и чувствуешь ты себя здесь хорошо только потому, что к тебе вернулась дочь. Если бы это случилось не в Нью-Йорке, а, скажем, в Индокитае, ты и там чувствовала бы себя вполне счастливой.

– Ты прав. Ты вообще джентльмен, Джо. Спасибо тебе за все, что ты сделал для меня. Я не знаю, как бы я обходилась без тебя. Ты помог мне справиться с этой драмой.

– Не стоит благодарить меня, – ответил Джо. – Ты прекрасно справилась бы со всем и без меня. – Он усмехнулся. – Мне кажется, что ты родилась для того, чтобы создавать себе препятствия, а затем преодолевать их. Тебе никто не нужен, Каролина, никто.

Они обедали в небольшом ресторане гостиницы. Их самолет вылетал завтра утром, а они сидели здесь, все еще обсуждая, что делать. Это была их последняя ночь в гостинице, а они так и не сблизились. Каролина видела, что Джо страдает, рвется к ней, но она так устала за эти дни, что даже и думать не могла о сексе. И вот сейчас раздраженный Джо спорил с ней по каждому пустячному поводу.

Каролина решила, что нужно окончательно прояснить ситуацию и устранить все недоразумения.

– Джо, – сказала она, наполняя свой бокал, – давай поговорим.

– О чем? – с наигранным удивлением спросил он. – По-моему, мы уже наговорились за эту неделю.

– Да, но я хочу поговорить с тобой не о нас.

– Конечно, не о нас, – язвительно заметил он. – Ты можешь говорить только о себе да еще о Флер, о ее тетках, бабушке, о ее отце, о том, как прекрасно она учится, какой браслет ей подарить, куда повести обедать и так далее. На это у тебя ушла вся неделя.

– Прости, Джо.

– Ничего, пожалуйста, рад служить. Я должен был догадаться об этом. Сам удивляюсь своему бескорыстию. Я всю эту неделю был твоим ангелом-хранителем, но с меня достаточно.

– Я понимаю тебя. Джо. – Каролина тяжело вздохнула. – Но теперь все позади, Джо. У нас есть еще одна ночь. Обещаю всю эту ночь говорить только о тебе. Расскажи мне о Кеннеди. Ты же никогда…

– Каролина, ради Бога, оставь Кеннеди в покое. Я не хочу говорить о нем, понимаешь? Я вообще не хочу ни о чем говорить. Я мечтаю только об одном – затащить тебя в постель.

Каролина почувствовала непреодолимое желание отдаться ему немедленно. Это чувство было таким сильным, что она отвернулась.

– Ну что ж, – наконец сказала она и умолкла, надеясь, что он подхватит ее мысли.

– Нет, Каролина, – неожиданно отозвался он. Эта короткая фраза поразила ее до глубины души. – Нет, я не хочу делать это на твоих условиях. Я не хочу оказаться в конце твоего списка неотложных дел. Я не хочу чувствовать себя приложением к тому, что волнует тебя больше всего. Ты можешь сейчас раздвинуть свои красивые ноги, чтобы ублажить меня, но я восприму это как подачку, которую дают в цирке животному за хорошо исполненный номер. Мне чужд расчет и нужно совсем не это. А сейчас прости меня, я поднимусь к себе в номер. У меня много работы.

На следующее утро они завтракали вместе и напряженно молчали. Джо погрузился в газету «Нью-Йорк таймс» и в какие-то еще бумаги, в которых он что-то правил. Каролина смотрела на него со злостью и жалостью. Покончив со своим кофе, она поднялась.

– Пойду укладывать вещи, – сказала она. – Через полчаса нам нужно выходить.

– Превосходно, – холодно ответил он, даже не взглянув на нее.

Она пришла в свой номер, собрала вещи и запихнула их в большую дорожную сумку. Покончив с этим, Каролина начала расхаживать по комнате, пытаясь подавить зов плоти. Только сейчас она поняла, что они глупо распорядились своим временем, лишив себя многих удовольствий. «Как плохо все получилось, – подумала она. – Никогда не прощу себе этого». Но сейчас уже поздно.

Время безнадежно ушло. У них нет никаких шансов. И виновата в этом только она, проявив к Джо необъяснимую жестокость и не уделив ему никакого внимания. А ведь он уже давно стал для нее самым дорогим человеком.

Ну что ж, она получила сейчас по заслугам.

Хуже всего то, что он добровольно вызвался сопровождать ее в Нью-Йорк. Бросил все свои дела и отправился с ней, чтобы помочь, поддержать в трудную минуту. А она обошлась с ним низко. Конечно, не обязательно расплачиваться за это постелью, но следовало быть хотя бы поласковее с ним.

Каролина взглянула на часы. Через двадцать минут нужно выходить. Джо, конечно, уже в своей комнате.

Нужно сейчас же зайти к нему, извиниться и сказать, что она понимает, как виновата перед ним. Каролина постучала в его дверь.

– Джо? Это я. Можно войти?

– Валяй, дверь не заперта.

Каролина вошла в комнату. Джо стоял у окна.

– Джо, прости меня. Я виновата перед тобой.

– Ничего, – ответил он и обернулся. – Мне просто незачем было приезжать сюда.

– Но ты ведь сделал это, Джо! И не думай, что я обошлась бы здесь без тебя. Джо, я вела себя слишком эгоистично, и у тебя есть все основания злиться на меня.

Так случилось, что Флер заняла полностью мои мысли…

– Флер! Да, Флер, но не только она. Еще Хлоя. твои мальчики и этот твой муж, такой аристократичный, что его нельзя послать подальше…

– Не говори так об Уильяме, – вспылила Каролина. – Как ты смеешь!

– Смею, потому что мне очень жаль его. Мне жаль всех членов твоей семьи. Я прекрасно вижу, как ты обходишься с ними. Точно так же, как и со мной. Ты уделяешь им самую ничтожную часть своего времени и внимания, а сама занята только собой и своими дурацкими переживаниями. Ты не умеешь давать. Ты привыкла только брать, да и то не слишком удачно.

– Джо, ты несправедлив ко мне.

– Нет, так оно и есть. Ты считаешь, что все должны угождать тебе. Поэтому Флер так и относится к тебе.

На ее месте я вел бы себя так же.

– Негодяй! – воскликнула Каролина и, размахнувшись, дала ему пощечину. – Как ты посмел это сказать! Как ты мог! Ты не понимаешь меня и того, что происходит в моей душе! Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Никогда! Ни при каких обстоятельствах!

По ее лицу потекли слезы отчаяния, гнева и разочарования. Джо испуганно посмотрел на Каролину и неожиданно смягчился:

– Прости меня. Мне очень жаль, Каролина. Я просто потерял контроль над собой. Прости! Я не должен был говорить это. Мне почему-то захотелось причинить тебе боль. Садись, я принесу тебе что-нибудь выпить…

– Я не хочу ничего пить, – тихо сказала она. – К тому же нам пора выходить. У нас осталось лишь семь минут… – Она посмотрела на часы. – Семь минут до того, как к гостинице подъедет такси.

– Семь минут! – со злостью воскликнул он. – Семь минут. Какая точность! Ну что же, леди Хантертон, за семь минут ничего путного не сделаешь, не так ли?

Он снова подошел к окну. Каролина быстро вытерла слезы и посмотрела на Джо так, будто видела его впервые. Ее охватило странное чувство, словно никогда в жизни она не испытывала еще такого страстного влечения к мужчине. Даже к Брендону. Она поняла, что если не отдастся Джо сейчас, то будет жалеть об этом всю жизнь. Все еще борясь с собой, Каролина подошла к нему сзади и обняла его. Ее руки коснулись его груди, затем спустились ниже, погладили живот, затем еще ниже, пока не прикоснулись к его упругой плоти.

– Вообще-то за семь минут можно многое успеть, – шепнула она.

На самом деле на это ушло лишь несколько секунд. Они так жаждали любви, так истосковались по ней, что разрядка наступила мгновенно. Он повалил Каролину на постель, задрал юбку, сорвал с нее трусы и со страстью овладел ею. Каролина ответила ему со всем пылом, на который была способна. Она громко стонала и даже кричала, не в силах сдержать себя.

Порыв был таким сильным, что ей казалось, будто она сходит с ума. А их влечение было так велико, что они кончили одновременно и испытали неслыханное наслаждение. Чуть погодя Каролина посмотрела в его сияющие зеленые глаза.

– Может, нам стоит вступить в клуб любителей высоты?

– Видимо, да, – ответил Джо.

Она увидела слезы в его глазах.

Они уже собирались выходить, когда в номере Каролины зазвонил телефон. Она металась по комнате, лихорадочно переодеваясь, поправляя прическу и проверяя вещи.

Это была Флер.

– Я позвонила вам, чтобы попрощаться, – сказала она взволнованно. – И еще хочу сообщить вам, что собираюсь поехать в Калифорнию, и довольно скоро.

Мне очень хочется встретиться с мисс Дюграт и выяснить все обстоятельства смерти моего отца.

– Почему такая спешка. Флер? Это для меня неожиданно, – ответила Каролина, с ужасом понимая, что времени для серьезного разговора не осталось.

– Я давно уже намеревалась это сделать, но пока бабушка была жива, я не могла оставить ее одну. Да она и не позволила бы мне это сделать. Я обязательно должна поехать туда и узнать, что там случилось.

– Флер…

– Что?

– Флер, сомневаюсь, что это хорошая мысль. Скорее всего ты ничего там не узнаешь.

– Почему?

– Понимаешь, это не очень приятная история..

– Вы уже знаете, что там произошло, да? – холодно спросила Флер. Каролина почувствовала, что пропасть между ними разверзлась снова. – Почему вы не сказали мне правду?

– Не знаю. Это очень трудно, – твердо ответила Каролина. – Мне кажется, что лучше нам не знать этого.

– Я не верю вам.

– Флер, послушай меня. Мне пора выводить из гостиницы. Меня ждет такси. Я могу опоздать на самолет. Если хочешь, я напишу тебе и расскажу все, что мне известно. Обещаю. Договорились?

– О, не беспокойтесь. Я все узнаю сама.

– Флер, прошу тебя не делать этого. Ты не справишься с этим. Во всяком случае, без помощи близкого человека.

– Каролина, – возразила Флер, впервые назвав мать по имени, – я привыкла все делать самостоятельно и не полагаться ни на чью помощь.

Газетные статьи, которые легли, в основу книги «Показной блеск»

Из газеты «Лос-Анджелес таймс» от 19 августа 1957 года

Сегодня утром на пляже Санта-Моники обнаружено тело, выброшенное на берег. Вскрытие показало, что утонувшая молодая женщина была на четвертом месяце беременности. До сих пор никто не обратился в полицию по поводу ее исчезновения. Предполагается, что это несчастный случай.