Текст книги "Суд присяжных во Франции"

Ст. 53. Дела инстанции или апелляции первой инстанции будут разделены на два класса: те, которые должны будут представляться в ассизы, и те, которые должны будут представляться в палаты департамента. Но и тот и другой приговор будут равно окончательными.

Ст. 54. Это различие между делами ассизов и делами трибунала будет установлено по их индивидуальной важности или, что даже реальнее, по трудности расследования. Оставят на компетенцию ассизов все те дела, которые поддаются формам быстрым и эффективным и важность которых не заставляет бояться слишком опасного влияния чувств на толпу.

Дела, расследование которых требует чрезмерных судебных форм или которые представляют наибольшую важность, будут направлены в одну из палат департамента…

Ст. 55. Если, тем не менее, дело ассизов во время расследования приобретет характер дела трибунала, оно сможет быть направлено в одну из палат департамента или по соглашению обеих сторон или по просьбе одной из них, или судьи ассизов».

Принципиальное отличие плана Сийеса от плана Дюпора состояло в том, что Сийес предлагал вручить судебную власть по большей части юристам. Недостатки такого плана очевидны, достаточно было высказывания Тронше о том, что такие присяжные ничем не отличаются от судей, чтобы этот план не был принят. Но Тронше высказал еще ряд замечаний, в том числе он отметил, что при таком судопроизводстве юристы, количество которых в дистриктах и департаментах незначительно, будут одновременно востребованы и в качестве присяжных, и в качестве советников подсудимых и обвиняемых, что приведет к многочисленным злоупотреблениям.

Однако общей чертой проектов Сийеса и Дюпора являлось введение суда присяжных для дел гражданских. Это предложение было вполне логичным, если учитывать, что судебные порядки Англии во многом служили прообразом для нового судоустройства Франции.

31 марта 1790 года Учредительное собрание, по предложению Барера, предложившего решить сначала предварительные вопросы, которые бы облегчили создание судебной системы,[209]209
  Moniteur 30, 31 марта и 1 апреля 1790 года.


[Закрыть] постановило, что оно обсудит и решит следующие вопросы:

1. Устанавливать ли суд присяжных?

2. Устанавливать ли суд присяжных в области уголовных и гражданских дел?

3. Правосудие будет отправляться постоянными трибуналами или судами присяжных?

4. Будет ли существовать несколько ступеней суда или лучше апелляцию отменить?

5. Судьи будут назначаться пожизненно или избираться на определенный срок?

6. Судьи будут избираться народом или назначаться королем?

7. Будет ли прокурор назначаться исключительно королем?

8. Будет ли существовать кассационный трибунал или высшие судьи?

9. Будут ли судить все дела одни и те же судьи или произойдет разделение судебной власти для дел коммерческих, административных, налогов и полиции?

10. Учреждать ли комитет, обязанный представлять Учредительному собранию работу по согласованию принципиальных положений гражданских и уголовных законов с порядком судопроизводства?[210]210
  Carret. P. 22. (Декрет, фиксирующий порядок вопросов по судебной организации).


[Закрыть]

В этом контексте и протекало обсуждение представленных проектов.

Ассамблея очень долго колебалась между проектом Дюпора и проектом конституционного комитета, озвученного Туре, который ограничивал вмешательство присяжных лишь уголовными делами. Он доказывал, что в гражданских делах вопросы факта, оставленные на рассмотрение присяжных, практически неотделимы от вопросов права, которые требуют применения профессиональных знаний судьи.

Ламет и Робеспьер требовали судов присяжных и по гражданским делам.[211]211
  М. Робеспьер развил идею суда присяжных в своей речи от 7 апреля 1790 года (см.: Документы истории Великой французской революции / Под ред. А. В. Адо. М., 1990. С. 87–89). Робеспьер заявлял, рассуждая о свойствах суда присяжных: «Первое свойство состоит в том, что разделение суждения о факте и суждения о праве сделало бы решения гораздо достовернее и яснее, чем при той системе, где судья беспорядочно обсуждает и вопросы факта, и вопросы права, гораздо беспристрастнее во всех их частях, ибо тот, кто только применяет закон к чужому решению, не пытается склонить его к тому мнению, которое сложилось у него о спорном факте.
  Второе свойство, еще более важное, состоит в том, что при таком порядке вещей, который я предлагаю, мы не увидим более, как постоянная корпорация, облеченная чрезмерной властью, воспринимает вследствие естественной человеческой слабости тот особый дух, дух высокомерия, гордости и деспотизма, который присущ всякой корпорации, облеченной большой властью. При одной только мысли о введении института присяжных меня перестает страшить по крайней мере опасность доверить людям свои самые дорогие интересы. Они по крайней мере поручены людям, равным мне, то есть простым гражданам, выбранным народом, которые скоро возвратятся в массы, где они сами будут подчинены той же самой власти, которую они только что осуществляли надо мной; порукой мне служат их религия, их интерес и тот дух справедливости, который характеризует людей в массе и который могут изменить одни лишь частные интересы; и если судья применит затем закон, каков бы он ни был, то я не опасаясь, что он осмелится раздражить общественное мнение полным несоответствием закона и факта, взывающего к его применению…»


[Закрыть] Дюпор, желая сохранить суд присяжных для гражданских дел, восприняв частично идею Сийеса, предложил составлять жюри в делах гражданских из юристов.

Проект Сийеса не выдержал долгого обсуждения, достаточно было одного замечания Туре о том, что жюри такого рода, которое было предложено Сийесом, имеет то же происхождение и те же предрассудки, что и судьи.[212]212
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 318–322.


[Закрыть] «Члены жюри месье аббата Сийеса не выполняют совсем никаких функций, отличных от функций судей. Они имеют тот же характер и ту же власть. Статья 121 проекта ставит их судьями всех вопросов, без исключения каких-либо вопросов факта, вопросов права, смешанных вопросов факта и права вплоть до вопроса о наказании включительно. Это последнее положение показывает всю его бессмысленность. Они имеют настолько полный характер судьи, что они его (судью) устраняют, для того, чтобы поставить его во главе, чтобы управлять, и который (судья), согласно статье 122, должен смотреться скорее как директор правосудия, обязанного законом заставлять отправлять правосудие, чем как судья старого положения вещей, обязанный отправлять его самостоятельно. Я вижу здесь, что присяжные одни сформируют все правосудие, которое сохранится во Франции; но я не вижу совсем в них жюри в его чистом выражении, в своих признаках, наиболее важных, и особенно в тех чертах, которые мы слышим, которых все мы желаем в области дел уголовных и которых лишить нацию не позволяют нам наши обязанности; это обеспечить свободу разделением функций для приговора факта и приговора о наказании»[213]213
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 318.


[Закрыть].

Туре обратил внимание и на то, что в проекте аббата Сийеса не предусмотрена возможность для заявителя отвода присяжных, хотя он должен пользоваться этим правом наравне с ответчиком, «поскольку в листе могут оказаться его злейшие враги». В этом случае первоначальное количество присяжных по гражданским делам должно составить 24, для того, чтобы обе стороны могли реализовать отводы.[214]214
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 321.


[Закрыть]

Кроме того, по мнению Туре, количество людей закона в дистриктах и городах ограничено, а по проекту необходимо представить значительное количество таковых, при этом следует учитывать также, что в процессе должны участвовать советники сторон, судьи, что значительно увеличивает требуемое количество юристов, которое не всегда возможно собрать. Но в случае если требуемое количество наберется, остается еще одна значительная опасность – «не найдется необходимое количество для обновления. Тогда одни и те же люди становятся постоянными членами жюри, и эффект плана станет диаметрально противоположным тем принципам, которые выдвигает теория… Я замечу еще в том же духе, что эффектом неизбежным плана будет концентрация всего влияния судебной власти в классе юристов. Они будут всемогущими по своему количеству в жюри… Присяжные, отданные, таким образом, на милость юристов… которые привнесут туда дух, привычки и предрассудки их старого состояния, смогут ли они нас привести к хорошему и справедливому правосудию?»[215]215
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 322.


[Закрыть]

Туре также резко выступил против предварительного залога, предлагаемого Сийесом в качестве оплаты правосудия, против неопределенного отличия дел, которые могут быть рассмотрены быстро и являются простыми, и дел, которые являются сложными и требуют значительных усилий. «Я заключаю, что предлагаемое формирование присяжных не имеет выгод настоящего жюри, ни даже трибунала судей и что, сравнимое с этими двумя установлениями, оно представляет особенные неудобства, которые не находятся ни в первом, ни во втором»[216]216
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 322.


[Закрыть].

Ассамблея очень долго колебалась между проектом комитета и проектом Дюпора. Комитет, в отличие от Дюпора, предлагал учредить институт присяжных заседателей лишь в области дел уголовных. При этом Туре был против учреждения жюри в области дел гражданских.

Шабру выступил с предложением о введении суда присяжных по делам гражданским, ссылаясь на то, что те, кто не изучал римское право, не знают, что 150 законов несут определение слов, еще 3000 законов – интерпретацию фраз. «Комментаторы добавили еще свои версии в эту сложность, и вот мы это имеем, ибо мы все это приняли…»[217]217
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 322.


[Закрыть]. Шабру предлагал отказаться от сложностей римского права, которые не соответствуют современным нравам, и прибегнуть к суду присяжных по делам гражданским, как это происходит в Англии.

Ламет и Робеспьер требовали учреждения института присяжных для гражданских и уголовных судов. Дюпор, восприняв идеи Сийеса, предлагал учредить для гражданских дел суд присяжных из профессиональных юристов.[218]218
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 286.


[Закрыть]

Дефермон выступил против введения суда присяжных в делах гражданских, заявив, что присяжных в делах гражданских нет нигде, кроме Англии. Ссылаться на возможность установления суда присяжных в делах гражданских только потому, что возможно установить присяжных в делах уголовных, по его мнению, неправильно, так как гражданские споры затрагивают лишь немногих граждан, в то время как дела уголовные касаются всех граждан и интересуют все общество. «В делах уголовных факт является простым, в делах гражданских он не может быть установлен, кроме как при сравнении с законами… Нужно в делах уголовных предпринять больше предосторожностей… Судьи по делам гражданским, избранные народом временно, и являются присяжными. Когда наши отцы имели присяжных во всех областях, их нравы были простыми; мореходство, торговля и связи с иностранцами не существовали. Мы находимся далеко от этого старого состояния, и я не думаю, что мы желали бы туда вернуться»[219]219
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 325.


[Закрыть].

Гара выступил за введение в области дел гражданских присяжных из юристов, ссылаясь на опыт преторов Древнего Рима, которые отправляли разрешение факта на суд 40 лиц, вписанных в табло.[220]220
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 327.


[Закрыть]

Данный спор окончательно разрешило выступление Тронше, наглядно показавшего разницу между процессом в Англии, основу которого устные свидетельские показания и судебная практика требовала от присяжных разрешения всего одного конкретного факта, и процессом во Франции, где письменные доказательства играли решающую роль. При этом, как заметил Тронше, данные письменные доказательства также требуют определенной оценки с точки зрения их действительности, что предполагает наличие необходимых профессиональных знаний, а присяжные данными знаниями не обладают.[221]221
  Archives parlamentaires. V. 15. Ser. 1-er. P. 328–329: «В Англии все иски имеют свою специальную форму и почти все в действительности решаются свидетельскими показаниями. В Англии свидетельские показания имеют преимущество перед доказательствами письменными; авторитет свидетельских показаний таков, что там приняли принцип, что только свидетель представляет доказательство.
  У нас, напротив, фундаментальный принцип таков, что только письменное доказательство допущено для всех исков, превышающих 100 ливров…
  Из различия этих фундаментальных принципов следует, что то, что в Англии может легко практиковаться, хотя бы без больших затруднений, становится совершенно неприменимым во Франции.
  В Англии объект, по которому должен выноситься приговор жюри, является всегда пунктом простым и единственным, фиксированный тем, что называют исходом дела, так сказать вопрос, принятый между сторонами…
  Я взял этот пример у Блэкстона в книге 3 главе 23 о жюри: «Доказательство, – говорит он, – обсуждение которого передается жюри, может всегда касаться только пункта, к которому дело сведено по просьбе заявителя и защиты. Таким образом, – продолжает автор, – если Поль, обязанный выполнить конкретное обязательство, заявит, в качестве защиты, что обязательство не существует, обязанностью жюри будет ответить: обязательство существует или не существует…»
  Теперь посмотрим напротив, господа, среди нас эффект этого мудрого принципа, который допускает только письменные свидетельства для доказательства соглашения свыше 100 ливров.
  Отсюда следует, что за исключением владельческих исков и некоторых других, которые требуют удостоверения материального факта, все то, что мы называем вопросом факта, составляет на самом деле смешанные вопросы, которые принадлежат более к праву, чем к факту.
  Идет ли речь об одном соглашении? Вопрос не разрешен, если оно доказано в действительности; ибо нужно чтобы существовал акт, из которого следовало бы, что соглашение превышает 100 ливров. Возникнет вопрос, способны ли стороны заключать соглашение; должно ли быть соглашение понято в том или ином смысле и т. д.
  Идет ли речь о дарении или о завещании? Нет сомнения в том, что имеется – дарение или завещание, но возникает вопрос, имел ли даритель способность дарить, получатель принимать; освобождено ли подаренное имущество от долгов, какова вещь, которую даритель хотел дать, соблюдены ли условия, под которыми он подарил данное имущество, все вопросы, которые зависят от применения закона и некоторых принципов права…
  Я утверждаю, что согласно фундаментальным принципам нашего французского права, которые допускают в основном только письменные доказательства по факту, то, что мы называем вопросом факта, является только вопросом права, который не может входить в компетенцию присяжных, которые нигде не являются и не могут являться судьями, но простыми удостоверителями доказательств внешних и материальных, на основании которых они могут ограничиться заявлением, что факт существует или не существует».


[Закрыть]

В таком же духе выступали и иные депутаты. Например, Прюгнон – депутат от третьего сословия бальяжа Нанси, обращал внимание, что в уголовном деле восходят от факта к закону, в гражданском – от закона к факту. «Таким образом в делах гражданских нужно будет поставить судью в первую очередь, присяжных – во вторую очередь»[222]222
  Ibid. Vol. 12. P. 543.


[Закрыть].

Был ли разрешен вопрос о присяжных в делах гражданских во Франции окончательно? Как следует из последующих документов, эта мысль некоторое время еще пользовалась популярностью. План конституции, представленной Национальному конвенту 15 и 16 февраля 1793 года (проект жирондистской конституции)[223]223
  Проект данной Конституции был детально разработан. По своему объему он превосходил Конституцию от 3 сентября 1791 года и 13 глав. Глава 10 была посвящена устройству правосудия.


[Закрыть] в секции 2 главы 10 предусматривал организацию правосудия по гражданским делам. Этому в проекте конституции были посвящены ст. 273–287.[224]224
  «Constitutions et documents politiques» Duverger.


[Закрыть] Во всех случаях, когда разрешение вопросов по гражданским делам согласно проекту выходило за рамки компетенции мировых судей, граждане должны были выбрать арбитра; при несогласии с решением арбитра граждане должны были обращаться в жюри по гражданским делам. Данный проект детально регламентировал процедуру формирования жюри. Присяжные должны были выбираться на первичных собраниях большинством голосов при квоте: один присяжный на сто граждан. То есть жюри предлагалось формировать из простых граждан.

Данный проект конституции не был принят, однако он демонстрирует развитие юридической мысли в революционной Франции.

Почему во Франции не был введен суд присяжных по делам гражданским? Речи Тронше, Туре, Дефермона, Прюгнона дают об этом общее представление, освещая объективные актуальные причины, не позволявшие ввести суд присяжных по делам гражданским во Франции. Но существовала более глубокая причина – к моменту Французской революции частное право Франции сложилось на основе римского права, которое изучалось в университетах и закладывалось в правовую систему Франции через законодательство, и идей естественного права.[225]225
  «В течение пяти веков в системе господствовала доктрина, под определяющим влиянием которой эволюционировала и правовая практика в различных государствах. Доктрина подготовила вместе со школой естественного права наступление следующего периода, в котором мы находимся в настоящее время, – периода, где преобладает законодательство» (Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988. С. 53).


[Закрыть] Отказ от сложившейся системы, предлагаемый Шабру, был невозможен, поскольку неизбежно повлек бы за собой дестабилизацию всех гражданских правоотношений, сложившихся на данный период.

Но почему тогда оказалось возможным, желательным и настоятельно необходимым введение суда присяжных по делам уголовным?

Это объясняется становлением публичного права в указанный период. Новое публичное право, к которому относилось и право уголовное, требовало новых форм процесса.

Изучение римского права в университетах порождало стремление установить и изложить принципы права. Как указывает Р. Давид, «новая школа, именуемая доктриной естественного права, побеждает в университетах в XVII–XVIII веках. Школа естественного права полностью обновила концепцию права, введя понятие субъективных прав, чуждое римской традиции»[226]226
  Давид Р. Указ. соч. С. 64.


[Закрыть].

В области права публичного принципы римского права не могли служить образцом, поскольку в Риме не было ни конституционного, ни административного права в современном понимании. Школа естественного права заставила признать, что право должно распространяться на сферу отношений между управителями и управляемыми, между администрацией и частными лицами.[227]227
  Давид Р. Указ. соч. С. 82.


[Закрыть] Поскольку публичное право только начинало складываться и получило свое широкое развитие после революции, предполагалось, что нормы уголовного права и нормы уголовного процесса вполне позволят осуществлять правосудие при посредстве присяжных.[228]228
  Так ли это было в самом деле, мы рассмотрим позже.


[Закрыть]

Кроме того, в делах гражданских отношения являются менее стабильными, чем в делах уголовных, где рассматривается один свершившийся факт. В гражданском судопроизводстве изменение правоотношений может происходить и в ходе судебного разбирательства, в отличие от дел уголовных. Усмотрение судьи является определяющим в делах гражданских, в отличии от дел уголовных.

Почему же тогда в Англии, на которую ссылался Шабру, существовал суд присяжных по делам гражданским?

Ответ заключается в различии судебных систем Англии и Франции.

Судебная система Англии складывалась на основе многочисленных разновидностей исков. Основными для судопроизводства Англии являлись проблемы процедуры и компетенции. Главное для заинтересованных лиц заключалось в том, чтобы найти формулу иска. Все внимание в судебной процедуре было обращено к формулировке вопроса факта для того, чтобы поставить его перед присяжными.[229]229
  Об этом см.: Уолкер Р. Английская судебная система. М., 1980; Давид Р. Основные правовые системы современности. М., 1988; Чельцов-Бебутов М. А. Курс уголовно-процессуального права. СПб., 1995; Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996.


[Закрыть]

30 апреля 1790 года Учредительное собрание проголосовало за то, что необходимо установить суд присяжных по уголовным делам и не стоит устанавливать суд присяжных в области дел гражданских. Как следствие, было решено установить вторую ступень суда для апелляции. 3 мая 1790 года Конституанта проголосовала за то, чтобы апелляционные суды были постоянными. 5 июля 1790 года, когда дискуссия была в самом разгаре, конституционный комитет представил новый проект, который инкорпорировал модификации, привнесенные Ассамблеей в первоначальные предложения. Этот проект состоял из 14 глав. Закон 16–24 августа[230]230
  Carrete. P. 49–55. Декрет от 16–24 августа 1790 года о судебной организации. Данный декрет включал пять глав. Первая глава была посвящена арбитрам, вторая называлась «О судьях в общем», третья глава была посвящена мировым судьям, четвертая глава – судьям первой инстанции (в дистриктах), пятая глава – судьям апелляции, при этом судьи дистриктов являлись апелляционной инстанцией по отношению друг к другу (см. прил. 1).


[Закрыть] 1790 года включил только 12 глав, но главы 13 и 14 были вотированы впоследствии как вспомогательные декреты 2 и 7 сентября 1790 года.

Окончательное голосование закона по судебной организации состоялось 16 августа 1790 года. Данный закон предусматривал судоустройство по делам гражданским. Поскольку в данной области суд присяжных не вводился, мы не будем на нем останавливаться. Однако следует отметить ст. 13 главы 2 данного декрета, где указывалось, что «процедура при посредстве присяжных будет иметь место в уголовных делах, следствие будет публичным и будет иметь место гласность…».

18-26 октября 1790 года Учредительное собрание принимает Декрет о процедуре перед мировыми судьями по делам гражданским.[231]231
  Carrete. P. 68–70. Декрет, содержащий регламент о процедуре в мировой юстиции.


[Закрыть]

27 ноября 1790 года, в тот же день, когда Учредительное собрание приняло Декрет о Кассационном трибунале, Дюпор, от имени конституционного комитета и комитета по уголовному правосудию, который был специально сформирован Конституантой после утвердительного ответа на вышеуказанный 10-й вопрос, представил доклад о судопроизводстве по уголовным делам.

7 февраля 1791 года была принята последняя глава закона.

20 января 1791 года Учредительное собрание приняло Декрет об уголовных трибуналах[232]232
  Carrete. P. 89–90. Декрет, относящийся к трибуналу, устанавливаемому в каждом департаменте.


[Закрыть], этот Декрет дискутировался в заседании 19 января 1791 года.

Вот как формировался данный трибунал:

«Ст. 1. Будет установлен уголовный трибунал для каждого департамента.

Ст. 2. Этот трибунал будет составлен из президента, назначаемого выборщиками департамента, и тремя судьями, взятыми по очереди каждые три месяца в трибуналах дистрикта, исключая президента, таким образом, что приговор может быть вынесен только четырьмя судьями.

Ст. 3. Будет также при уголовном трибунале учрежден один общественный обвинитель, равно названный выборщиками департамента.

Ст. 4. При уголовном трибунале будет всегда нести службу комиссар короля.

Ст. 5. Будет существовать также при уголовном трибунале греффиер[233]233
  Фактически заведующий канцелярией и исполняющий некоторые функции судебного пристава.


[Закрыть], названный также выборщиками департамента.

Ст. 6. Общественный обвинитель будет назван на ближайшей сессии только на четыре года и впоследствии на шесть лет, президент будет избран на шесть лет, и тот и другой впоследствии смогут быть переизбраны. Греффиер будет избран пожизненно.

На заседании 19 января 1791 года долго обсуждался вопрос, решаемый данным Декретом: где должен быть расположен уголовный трибунал – в дистрикте или в департаменте.[234]234
  Moniteur 20 января 1791 года.


[Закрыть]

После решения вопроса о том, что уголовный трибунал будет располагаться в департаменте, Декрет от 11–16 февраля 1791 года устанавливал, что уголовный трибунал будет размещаться в тех же городах, где размещается администрация департамента. Декрет от 30 марта-17 апреля 1791 года провозглашал, что к кандидатурам президента уголовного трибунала и общественного обвинителя при уголовном трибунале предъявляются те же требования, что и к судьям судов дистрикта.[235]235
  Надо признать, что учреждение уголовных трибуналов потребовало значительного времени. Об этом свидетельствует Декрет от 13–18 января 1792 года, относящийся к размещению уголовного трибунала в главном городе департамента (Carrete. P. 179):
  «Ст. 1. Уголовные трибуналы, которые во время публикации настоящего Декрета не установлены, будут установлены без проведения генеральными советами коммун там, где они должны съезжаться, и они начнут свою службу немедленно после их размещения.
  Ст. 3. Президент, общественный обвинитель и греффиер принесут перед генеральным советом коммун гражданскую клятву, предписанную конституцией, и поклянутся, сверх того, выполнять свои функции с точностью и непредвзятостью.
  Ст. 5. В департаментах, где президент уголовного трибунала и общественный обвинитель, или тот и другой одновременно отсутствуют либо потому, что они являются депутатами Национальной ассамблеи, либо в силу других законных случаев, следует прибегнуть к их замещению следующим образом…
  Ст. 6. В случае, где сразу в одном департаменте отсутствуют президент и общественный обвинитель, они будут взяты в трибуналах дистриктов, согласно способу, определенному законом. По меньшей мере в январе месяце, последнем для составления трибунала, пять судей, которых назначат голосованием, вместо трех определят между собой тех, которые должны будут замещать временно вакансию президента уголовного трибунала и вакансию общественного обвинителя».
  Декрет от 20–22 октября 1792 года упразднил комиссаров при уголовных трибуналах и передал их функции общественным обвинителям (Carrete. P. 213). Декрет назывался «Об упразднении национальных комиссаров при уголовных трибуналах, и который предоставляет их функции общественным обвинителям». Этот Декрет интересен тем, что он закрепил отказ от разделения функций обвинения и уголовного преследования между комиссарами короля, а затем национальными комиссарами и общественными обвинителями. Таким образом, фигура бывшего прокурора, которая еще как-то могла угадываться в национальном комиссаре, переставала существовать. В Декрете это звучало так:
  «Ст. 1. Национальные комиссары при уголовных трибуналах упраздняются и их функции передаются общественным обвинителям.
  Ст. 2. Окончательные приговоры, вынесенные уголовными трибуналами, будут исполняться при посредстве национальных комиссаров дистрикта того места, где было собрано жюри обвинения. Данный Декрет был принят по докладу Камбасареса в заседании 20 октября 1792 года». (Moniteur 22 октября 1792 года).
  Данный функционер был восстановлен ст. 266 Кодекса от 3 брюмера 4 года Республики. Сохранен под именем уголовного прокурора законом от 27 вантоза 8 года (в ст. 35).


[Закрыть]

19-22 июля 1791 года Учредительное собрание приняло Декрет о полиции муниципальной и исправительной[236]236
  Carrete. P. 129–130. Декрет, относящийся к организации полиции муниципальной и исправительной.


[Закрыть], в преамбуле данного Декрета указывалось, что Декрет об учреждении присяжных параллельно устанавливает полицию безопасности, которая имеет право арестовывать подозреваемых в преступлениях или деликтах, влекущих наказание телесное или бесчестящее.

20 января 1791 года проект Декрет об устройстве судов присяжных выдвинул Робеспьер. В своей речи Робеспьер подверг серьезной критике предоставленную проектами комитета прокурору-синдику возможность выбирать 200 граждан, среди которых по жребию должны были избираться 12 присяжных, а также возможность быть выбранными присяжными лишь тем гражданам, которые в соответствии с конституцией могут быть избраны в административные органы.[237]237
  Документы истории Великой французской революции / Под ред. А. В. Адо. М., 1990. Т. 1. С. 99–102.


[Закрыть] В своей речи Робеспьер указывал на значительные недостатки организации суда присяжных, в частности, дискреционные полномочия председателя уголовного трибунала, которые зафиксированы в следующей фразе: «Председатель уголовного трибунала может позволить себе делать все, что он сочтет полезным для раскрытия истины; и закон поручает его чести и совести употребить все усилия на то, чтобы способствовать ее обнаружению».

Робеспьер обращал внимание на то, что по проекту председатель уголовного трибунала назначался на 12 лет, а два судьи, которые направляются в уголовный трибунал в порядке очередности из трибуналов дистриктов, должны меняться каждые три месяца, что приведет к неограниченной власти председателя трибунала. Кроме того, председатель в соответствии с проектом обязан подвергать вновь прибывшего обвиняемого допросу, присутствовать на каждом следствии, руководить присяжными в отправлении их функций, объявлять им вкратце дело, обращать их внимание на главные доказательства, напоминать им об их долге. По мнению Робеспьера, данные полномочия председателя уголовного трибунала являются чрезмерными.

Следует согласиться с тем, что Робеспьер подметил основные недостатки суда присяжных, связанные с началами розыскного процесса в процессе состязательном, в частности, указал на дискреционные полномочия председательствующего в процессе.[238]238
  Мы не можем согласиться с мнением И. Я. Фойницкого о том, что «нельзя принять за признак розыскного порядка должностное начало в смысле деятельности по долгу службы, ex officio, поскольку и состязательный процесс при начале публичном предполагает обвинителя, действующего ex officio» (Фройницкий И. Е. Курс уголовного судопроизводства. СПб., 1996. Т. 1. С. 61.) Дело в том, что обвинитель, выполняющий свои обязанности по установлению истины и преследованию преступления, является лишь стороной в процессе, в то время как председательствующий является лицом, принимающим решение о наказании, обладающим значительными полномочиями в сфере управления процессом, оказывающим значительное влияние на присяжных. Требование об установлении истины, возлагающееся на председательствующего, ставит его в положение судебного следователя и приближает к обвинителю.


[Закрыть] В самом деле, обязанность, возлагаемая законом на председательствующего, устанавливать истину никак не соответствует духу состязательного процесса. Не лишено смысла и указание Робеспьера на ущербность выбора присяжных лишь среди граждан, обладающих правом быть выбранными в административные органы, поскольку в данном случае право суда над гражданами предоставляется лицам, которые имеют право управлять гражданами, вряд ли такой суд можно признать судом равных. Приведем проект, представленный Робеспьером.

Образование жюри обвинения

I

Выборщики каждого кантона будут ежегодно собираться для избрания большинством голосов 6 граждан, которые в продолжение года будут призваны к отправлению обязанностей присяжных.

II

В директории округа будет составлен список присяжных, названных кантонами.

III

Окружной трибунал укажет тот из дней недели, который будет посвящаться собранию жюри обвинения.

IV

За неделю до этого директор жюри распорядиться о взятии по жребию в присутствии публики 8 граждан из списка тех, которые будут избраны всеми кантонами, и эти 8 составят жюри обвинения.

V

Когда жюри соберется, оно принесет в присутствии директора жюри следующую присягу: «Мы клянемся рассматривать с тщательным вниманием свидетельские показания и документы, которые будут нам представлены, и высказаться в отношении обвинения согласно со своей совестью».

VI

Затем им будет вручен обвинительный акт; они будут рассматривать документы, выслушивать свидетелей и совещаться между собой.

VII

Они затем вынесут свое решение, которое будет гласить, имеются или нет основания к возбуждению обвинения.

VIII

Для вынесения решения о том, что имеются основания к возбуждению обвинения, нужно будет единогласие.

Образование жюри приговора

I

Будет составлен общий список всех присяжных, которые будут выбраны во всех округах департамента.

II

Из этого списка первого числа каждого месяца председатель уголовного трибунала, о котором будет сказано ниже, распорядится взять по жребию 16 присяжных, которые будут составлять жюри приговора.

III

15-го числа каждого месяца при наличии какого-либо дела, подлежащего разбору, эти 16 присяжных будут собираться по приглашению, которое им будет послано.

IV

Обвиняемый сможет отвести 30 присяжных без указания какой-либо причины.

V

Он сможет отвести сверх того всех тех, кто будет участвовать в жюри обвинения.

Образование уголовного трибунала

I

Уголовный трибунал будет учрежден каждым департаментом.

II

Этот трибунал будет составлен из 6 судей, назначаемых через каждые 6 месяцев по очереди из числа судей окружных трибуналов.

III

Председатель уголовного трибунала, обязанности которого будут определены, будет избираться через каждые два года выборщиками департамента.

IV

Помимо обязанностей судьи, которые являются для него общими с другими членами трибунала, на него будет возложена обязанность избирать по жребию присяжных, созывать их, излагать им дело, которое они должны рассматривать, и руководить следствием.

V

Он сможет по просьбе и в интересах обвиняемого разрешать или приказывать то, что могло бы быть полезным для выявления невиновности, если бы даже это было вне обычных форм судопроизводства, определенного законом.

VI

Общественный обвинитель будет назначаться через каждые два года выборщиками департамента.

VII

Его обязанность – ограничиться преследованием преступлений, согласно обвинительным актам, принятым первыми присяжными.

VIII

Король не может направлять ему никакого приказания о преследовании преступлений ввиду того, что эта прерогатива была бы несовместима с конституционными принципами разделения властей и со свободой.

IX

Законодательный корпус не сможет направлять ему подобные приказания, так как Конституция ограничивает его компетенцию преследованием преступлений об оскорблении нации в трибунале, образованном для их наказания.

X

Ввиду того, что общественный обвинитель будет назначен народом для преследования от его имени преступлений, нарушающих спокойствие общества, никакой королевский комиссар не сможет разделить с ним ни одной из его обязанностей или вмешаться каким-либо образом в расследование уголовных дел.

Судопроизводство жюри приговора

Извлечение – статьи, необходимые для замены постановлений Комитетов.

I

Показания свидетелей будут изложены письменно, если обвиняемый этого потребует; но каково бы ни было их содержание, присяжные обсудят все обстоятельства дела и придут к решению лишь по внутреннему убеждению.

II

Однако если письменные показания служат к оправданию обвиняемого, присяжные не смогут его осудить, каково бы ни было притом их частное мнение.

III

Для признания обвиняемого изобличенным совершенно необходимо единогласие.

IV

Апелляция на решение присяжных приноситься не будет, но если два члена уголовного трибунала сочтут, что обвиняемый осужден несправедливо, то он сможет потребовать нового жюри для вторичного рассмотрения дела.

V

Присяжные будут, как и судьи, вознаграждаться государством за то время, которое они отдадут для несения общественной службы.

Нетрудно заметить, что в проекте Робеспьера присутствуют предложения, несовместимые с принципами устности и гласности, – наличие письменных показаний, которые могут предоставляться в судебное заседание и имеющих особую силу для оправдания подсудимого. Отступление от принципов устности и гласности сделано в пользу подсудимого, однако ставит в невыгодное положение сторону, преследующую преступление, поскольку данная сторона никак не сможет исследовать представленные показания непосредственно, не прибегая к явке свидетеля в судебное заседание. Особенное внимание Робеспьер уделил единогласию при вынесении обвинительного вердикта, хотя для вынесения оправдательного вердикта такого единогласия не требуется. Здесь наблюдается одностороннее подражание судебным порядкам Англии, где единогласие на тот момент требовалось и для обвинительного, и для оправдательного вердикта.[239]239
  Этот порядок подвергся резкой критике в Национальном собрании, поскольку вынесения единогласного вердикта в Англии к тому времени предполагало оставление присяжных в закрытом помещении без огня, воды и пищи, если они не приходили к согласию. Именно это положение и высмеивалось членами Национального собрания, которые указывали, что если один из присяжных будет обладать значительным терпением и выдержкой, то при помощи лишения огня, воды и пищи его мнение в конце концов возобладает над мнением всех остальных, менее терпеливых и выносливых присяжных.


[Закрыть] Вполне объяснимое духом времени, предложение Робеспьера на деле поставило бы общество, преследующее преступника, и самого преступника в заведомо неравное положение, предоставляя второму неоправданные ничем льготы.

Предложения Дюпора, ограниченные и откорректированные Конституантой, прошли уже почти без изменения в Конституции 1791 года, которая была принята 3 сентября 1791 года и посвятила многие статьи уголовной юстиции. Непосредственно суду присяжных была посвящена ст. 9 параграфа 5 главы 3: «В области уголовных дел всякий гражданин может быть судим только по обвинению, вынесенному присяжными или декретированному Законодательным корпусом, в случаях, когда ему принадлежит право преследования. После предания суду факт будет признан и объявлен присяжными. Обвиняемый будет иметь возможность отвести до 20 присяжных безмотивно. Присяжные, которые объявят факт, не смогут быть в числе, меньшем 12. Применение закона будет выполнено судьями. Следствие будет публичным, и не смогут отказать обвиняемому в помощи защитника. Всякий человек, оправданный законным составом присяжных, не сможет больше быть задержанным или обвиненным по тем же фактам»[240]240
  Constitutions et documents politiques. Paris. 1992. P. 37.


[Закрыть].

Окончательное голосование по всему Закону об уголовном судопроизводстве состоялось 16 сентября 1791 года. Статьи Конституции были конкретизированы в Законе 16–29 сентября 1791 года, посвященном уголовной юстиции, и в Инструкции 29 сентября 1791 года, которая являлась комментарием закона.

Дела о преступлениях, влекущих наказание позорящее и телесное, находились в компетенции полиции безопасности и судов присяжных. Дела о преступлениях, подсудных суду присяжных, проходили в три стадии. Дело начиналось в кантоне суммарным расследованием, которое производилось мировым судьей в качестве органа судебной полиции. Мировой судья приступал к расследованию в большинстве случаев по заявлению потерпевшего или по заявлению лица, лично не заинтересованного в преследовании преступника (доносу)[241]241
  Институт общегражданского обвинения, существовавший во Франции, обязывал каждого гражданина сообщить о преступлении в интересах всех граждан.


[Закрыть]. Мировой судья по установлению Учредительного собрания концентрировал в своих руках судебную полицию. Этот магистрат призывал к себе подозреваемого мандатом о приводе, прибегая в случае нужды к публичной силе. Он проводил на первом этапе допрос подозреваемого, расследование, выслушивал свидетелей, квалифицировал деяние. Если он считал, что необходимо дальнейшее судебное преследование, он арестовывал подозреваемого, предъявляя мандат об аресте. Мировой судья был обязан получить показания свидетелей, названных заявителем, и составить, по его требованию, протокол. Если мировой судья отказывал в расследовании, заявитель мог обратиться в жюри обвинения.

Подозреваемый в этом случае направлялся в дистрикт, где магистрат, именуемый директором жюри, выполнял функции, которые имели некоторую аналогию с функциями судьи-следователя. Директор жюри обвинения продолжал следствие, начатое мировым судьей в кантоне, он был обязан допросить обвиняемого[242]242
  Инструкция от 21 октября 1791 года о выполнении декрета указывала на процедуру при посредстве присяжных, поскольку принятие обвиняемого в течение 24 часов является строгой формальностью, и следует знать, как она должна выполняться; директор жюри должен составлять протокол, который включает заявления и ответы обвиняемого, без соблюдения старых форм допроса, без принесения клятвы в правдивости со стороны обвиняемого, здравый смысл предохраняет от принесения такой клятвы, которая ставит обвиняемого между наказанием и клятвопреступлением. Директор жюри должен выслушать обвиняемого, не задавая ему вводящих в заблуждение вопросов.


[Закрыть]. Он исследовал обвинение и предлагал трибуналу дистрикта либо прекратить дело, если обвинения были недостаточны, либо передать обвиняемого на суд жюри обвинения. Директор жюри составлял обвинительный акт, который он представлял на рассмотрение жюри обвинения. Перед тем как обвинительный акт передавался на рассмотрение жюри обвинения, он должен был быть представлен комиссару короля, который визировал акт словами «Закон разрешает» или «Закон запрещает». Во втором случае директор жюри обвинения мог обратиться для разрешения вопроса в трибунал дистрикта. Директор жюри председательствовал в жюри обвинения, которое составляли присяжные заседатели числом 8. Каждые три месяца прокурор-синдик представлял лист с 30 гражданами, выбранными среди всех граждан дистрикта, для выполнения функций членов жюри. При согласии с представленным листом директор жюри обвинения, клал имена 30 граждан в урну в присутствии публики и комиссара короля и вытаскивал из урны имена 8 граждан.

Жюри обвинения собиралось в закрытом судебном заседании под председательством директора жюри обвинения, который докладывал присяжным жюри обвинения фабулу дела, вручал документы, относящиеся к процедуре, за исключением письменных показаний свидетелей, поскольку свидетели, доносчик или заявитель (жалобщик) должны были выслушиваться устно.

После ознакомления с материалами дела и выслушивания свидетелей в отсутствие обвиняемого жюри обвинения решало, имеет или не имеет основания обвинение. Жюри для решения данного вопроса оставалось одно, без директора жюри, под председательством самого старшего из них по возрасту.

Жюри обвинения решало вопрос либо об оправдании обвиняемого, либо о передаче его на суд присяжных для разрешения дела по существу. Решение жюри принималось простым большинством голосов, которое записывалось под актом обвинения в следующих формах: «Да, оно имеет место» или «Нет, оно не имеет места». Если жюри утверждало обвинительный акт, то дело передавалось в департамент, на рассмотрение уголовного трибунала, состоявшего из трех судей и председателя, а также из 12 присяжных заседателей.[243]243
  Создание уголовных трибуналов закрепило разделение юстиции уголовной по делам о преступлениях, влекущих наказание позорящее и телесное, а также апелляций по иным уголовно-наказуемым деяниям и юстиции гражданской, отправляемой мировыми судьями, судами дистриктов и апелляционными судами.


[Закрыть] Кроме того, в трибунале, как указано выше, находились комиссар короля, осуществляющий надзор за законностью, и общественный обвинитель, который осуществлял поддержание обвинения.[244]244
  Если сложить функции того и другого, то мы получим прокурора.


[Закрыть]