Текст книги "Игра во мнения (сборник)"

Все в палатке смотрели на Наталью Сергеевну. Все ждали ее решения. Она представила, как потом будет корить себя, что вот ведь, могла купить для Катюши самую лучшую модель инвалидной коляски, могла, но не купила, упустила свой счастливый шанс, струсила. Побоялась рискнуть. А риска, между прочим, нет никакого. Вот ведь, все спокойно выложили свои полтинники, и бабулька кудрявая, и пожилой в спортивном костюме, и молодой бархатный, в очках. Он вообще готов за нее заплатить. Значит, уверен в ее победе. А она еще сомневается…

* * *

Полковник Попов в третий раз просматривал материалы оперативной видеосъемки, без конца останавливал пленку, прокручивал назад. Наружник, работавший вчера у палатки в Лужниках, сообщил, будто бы заметил на коленях у девушки, которая тихо сидела в уголке, за спинами игроков, маленький пульт дистанционного управления.

Полковник не поверил. Это было бы слишком просто. Четыре года назад, когда он только занялся оперативной разработкой «лоходромов», именно это ему пришло в голову – бегущие зверушки управляются с помощью дистанционного пульта, который незаметно держит в руках кто-то из работников палатки. Иначе как объяснить тот факт, что всегда побеждают и выигрывают призы только подставные игроки?

Все было давно проверено. Никаких пультов сотрудники фирмы в руках не держали. Это ерунда. Идея «лоходромов» намного тоньше и умней, чем кажется на первый взгляд. Разгадку мошенничества, зацепку, с помощью которой можно вытянуть на свет всю систему, следовало искать в самом компьютере, в игровой программе. Но для этого необходимо сначала достать ее, перегнать на твердый диск. Чтобы сделать все тихо и незаметно, надо стать своим в среде работников «лоходромов». Каждого нового человека тщательно проверяли, и даже после многих проверок не было гарантии, что удастся получить доступ к компьютеру и вытащить программу.

Кроме штатных работников охраны, были еще наблюдатели от солнцевской и таганской группировок, которым принадлежал весь огромный комплекс «Лужники». Не менее бдительно охраняла покой работников «лоходромов» местная милиция. Достаточно было оперативнику провести у одной из палаток пару-тройку часов, и к нему подходил милиционер, вежливо просил предъявить документы, предлагал пройти в отделение под банальным до тошноты предлогом, будто бы он удивительно похож на особо опасного преступника, который находится в розыске.

Оперативники РУОП работали у палаток под разными легендами, объясняли свое присутствие возле «лоходромов» либо случайностью, либо служебной необходимостью, связанной с иными, далекими от игорного бизнеса, оперативными мероприятиями.

Материалы об успешной деятельности «лоходромной» структуры мертвым грузом оседали в папках. Самое большее, что можно было сделать – задержать нескольких низовых работников по подозрению в мошенничестве. Но системе это не вредило. Для того чтобы уничтожить всю ее, целиком, нужно было найти возможность доказать, что двенадцать официально зарегистрированных фирм на самом деле являются структурными подразделениями преступного сообщества. Однако пока не принят новый Уголовный кодекс, в котором зафиксирована эта статья, никаких обвинений, кроме мошенничества, организаторам и работникам «лоходромов» предъявить нельзя. А это все равно что пытаться извести домашних тараканов, отстреливая их из рогатки по одному.

И вот всего несколько дней назад одному из сотрудников, внедрившемуся в структуру, удалось наконец остаться наедине с компьютером. Ему понадобилось сорок минут, чтобы при помощи отвертки– «крестовика» снять крышку с корпуса, подключить второй твердый диск-«винчестер» и перегнать программу. Пока доблестные «лоходромовцы» вдохновенно обрабатывали очередную жертву, программисты РУОП разбирались в жульнической сути игровой программы.

У полковника устали глаза. Он без конца останавливал и прокручивал пленку. Математическая теория вероятности, системный анализ компьютерной программы, конечно, могут стать серьезным доводом для следствия и суда, но все-таки это скорее косвенное доказательство. Совсем другое дело, если удастся зафиксировать дистанционное управление тараканами на беговых дорожках. Вот это уже прямо указывало бы на мошеннический характер всей структуры. Однако чудес не бывает. Среди жуликов, которые умеют делать большие деньги на чужой глупости, нет дураков.

Девушка и правда держала в руках какую-то маленькую плоскую штучку, очень напоминавшую пульт. Рассеянно вертела, потом легко подкинула на ладони. А через минуту встала, вышла на улицу и закурила. Зажигалка у нее. Обыкновенная зажигалка. Никакой не пульт.

Камера на несколько мгновений выхватила из группы подставных игроков лицо свежего «лоха», молодой испуганной провинциалки.

Только что ее таракан прибежал первым. Ей дали выиграть бесплатно. Но вместе с ней выиграл кто-то еще, из подставных.

Полковник внимательно следил за лицом женщины на экране. Вот сейчас ей убедительно объясняют правила игры. Она должна сделать выбор. Конечно, на нее активно давят со всех сторон, ее уговаривают остаться, пожертвовать совсем небольшой суммой для того, чтобы продолжить игру и получить свой счастливый приз – японский видик. Вон их сколько, вдоль внутренней стены, в ярких картонных коробках. Правда, коробки в основном пустые.

* * *

«В конце концов, я могу сэкономить на еде, – подумала Наталья Сергеевна, – я так наелась шашлыку, что теперь несколько дней буду сыта одними только воспоминаниями».

Мятый полтинник исчез в кожаном «набрюшнике» молодого человека с бородкой. Тараканы побежали по своим дорожкам. На этот раз пятый номер пришел вторым. Первым прибежал номер третий.

– Поздравляю, – торжественно изрек молодой человек, пожимая руку кудрявой бабке, – вы выиграли музыкальный центр!

– Сынок, миленький, спасибо! – старуха чуть не плакала от счастья. – Вот подарочек-то для внука, надо же! Хоть раз в жизни повезло, на старости лет!

Там девушка сидит, вы пройдите, она оформит вам доставку. Доставка у нас бесплатная, к аппаратуре прилагается инструкция на русском языке.

Наталья Сергеевна никогда никому не завидовала, она искренне порадовалась за удачливую бабку.

– Вы следующая, – горячо зашептал ей на ухо бархатный очкарик, который готов был одолжить полтинник, лишь бы она играла, – я чувствую, вы следующая. Только не останавливайтесь, не отступайте. Вы своими сомнениями можете спугнуть удачу.

Наталья Сергеевна увидела, что все оставшиеся игроки опять достают деньги. Тот же полтинник. Сердце ее неприятно стукнуло. Уже получается сто. Приличная сумма. Столько на еде не сэкономишь.

Молодой человек, который вел игру, смотрел на нее. И все остальные смотрели.

– Так. Что происходит? Мы играем или нет? – возмутился пожилой в спортивном костюме, самый нетерпеливый.

– Подождите, я не поняла, вы все-таки возвращаете деньги? – быстро спросила Наталья Сергеевна и опять покраснела.

А как же! – воскликнул молодой человек, даже с некоторой обидой, – Не просто возвращаем, а в десятикратном размере. Ведь стоимость самого минимального нашего приза куда выше, чем ваша несчастная сотня. Ну что, играем? Предупреждаю, следующий приз точно будет ваш.

– Откуда вы знаете? – прищурился дядька. – А может, мой?

– Я чувствую, – обаятельно улыбнулся молодой человек, – эта женщина должна победить. А вы сразу после нее.

Наталья Сергеевна молча вытащила еще один полтинник. Щеки ее пылали, сердце билось все быстрей.

* * *

Полковник наизусть изучил все их приемы. Азарт подогревался в человеке осторожно, постепенно, без насилия. Далеко не всякий решится пойти в казино, на ипподром, сесть за карточный стол. А уж небогатому провинциалу, у которого каждая копейка на счету, такое и в голову не придет. Самое обидное, что «лоходромы» рассчитаны именно на тех, кто не собирался играть.

Есть игроки-наркоманы. Вся жизнь для них сводится к игре, ни о чем другом они не могут думать, ни от чего не получают такого острого, яркого удовольствия. Как и положено наркоманам, кончают они плохо. Увязают в долгах, воруют, чтобы отыграться. Счетчик включается, отсчитывает дни и часы.

Есть люди, для которых легкий азарт – разрядка, приятный выброс адреналина, не более. Состоятельный бизнесмен, как правило, заранее знает, с какой суммой может безболезненно расстаться, ему не важно, выиграет он или проиграет. Проигрывая, он платит за острые ощущения ровно столько, сколько может себе позволить, и всегда умеет вовремя остановиться.

Нормальный, разумный человек должен понимать, что разбогатеть на игре невозможно. Даже профессионалам это редко удается. Как метко заметил один профессиональный шулер, хочешь выиграть в казино – купи его.

Большинством «лохов», случайных игроков, движет сначала любопытство. Человеку, который никогда не играл, интересно узнать о самом себе, насколько он удачлив. И тут очень кстати оказываются первые слова зазывалы о том, что вы, мол, выиграли наш приз, бесплатное право участвовать в беспроигрышной лотерее.

Ты просто шел мимо, и тебя выбрали из толпы. Разве не приятно, не лестно? Тебе уже повезло, ты держишь в руке картонку с номером. Это твой билет в страну дураков.

Потом умелые руки подбрасывают хворосту в огонь, в твоей душе медленно, но верно разгорается опасное пламя азарта. Еще немного, и ты выиграешь. В таракане, бегущем по компьютерному экрану, тебе видится дразнящая, ускользающая улыбка судьбы. Тебе так хочется на миг почувствовать себя избранным, везучим.

Впрочем, никто тебя за шиворот не тянет. Не хочешь получить бесплатно видеомагнитофон – ну и ступай себе с Богом, скучный человек, проходи мимо стеклянной палатки. Что же ты стоишь? Почему, разинув рот, слушаешь симпатичную молоденькую болтушку, которая тебя заманивает, зазывает? Ты думаешь, здесь правда дарят каждому случайному прохожему видик только за то, что он зайдет посмотреть на тараканов?

Полковник остановил пленку. На экране застыло болезненно напряженное лицо женщины. Кажется, эта скромная провинциалка больше ни о чем не думает. Только что она отдала бойкому молодому человеку уже не рублевую, а долларовую купюру. Извлекла ее не из бумажника, а из какого-то потаенного кармашка, вшитого в подкладку. Руки ее дрожат, в глазах слезы. А ведь она еще может уйти. Ей не надо отыгрываться, не надо!

Полковнику вдруг стало ужасно жаль, что он не может остановить время так же легко, как видеопленку, не может прокрутить все назад, чтобы женщина забрала свою купюру у хитрого жулика, не только эту, но все, которые уже успела отдать, и вышла вон из палатки, прошла мимо, не слушая заманчивую болтовню девушки-зазывалы.

* * *

«Господи, что же это со мной? Как же это я? Надо уйти. Повернуться и уйти, пока не поздно. Меня никто не держит. На коляску мне еще хватит. А больше ни на что. Я даже не смогу оплатить доставку в аэропорт. Нет, поздно, надо отыграться, надо вернуть хотя бы часть денег, вот ведь дядька в спортивном костюме выиграл японский телевизор, потребовал, чтобы выдали ему деньгами. Я видела, как ему отсчитали купюры…»

Все это неслось у Натальи Сергеевны в голове, пока бежал, перебирая лапками, таракан номер пять по экрану.

– Ну, давай же, быстрей, давай! – бормотала Наталья Сергеевна, едва шевеля пересохшими губами.

А ставки все росли. Откуда-то появилась еще пара игроков, и Наталья Сергеевна не заметила, что оба они здоровенные, накачанные молодцы, в кожаных куртках, с бритыми затылками. Все ее внимание сосредоточилось на таракане номер пять. Вот сейчас, еще немного…

Экран компьютера примагнитил ее намертво. Она понимала только одно: выигрыш совсем близко. Нельзя сдаваться, нельзя уходить. Вот номер пятый приближается к финишу. Он пришел первым!

– Ничья! Номер два и номер пять пришли одновременно. Делаем ставки!

Купюры посыпались в распухший кожаный «набрюшник» парня с бородкой.

– Вот, пошла настоящая игра! – сверкая очками, прошептал бархатный молодой человек. – Не теряйтесь! Сейчас у вас есть шанс отыграть все, получить значительно больше. Если вы хотите, они выплатят деньгами, большими деньгами. Вы таких и в руках никогда не держали. Главное, не сдаваться и верить в удачу. Не подведите, не теряйте надежду, я болею за вас всей душой.

Наталье Сергеевне слышался в этом горячем шепоте шорох купюр. Ей мерещилась большая, толстая пачка долларов, которая вот сейчас, через несколько минут, должна непременно оказаться у нее в руках. Ведь так не бывает, чтобы за пару часов потерять все. Она никогда ничего плохого не делала, никого не обидела, не обманула, ей обязательно должно повезти. Она не уйдет отсюда, пока не отыграется, ни за что не уйдет. Как же возвращаться домой без коляски и даже без видика для Клавдии? Вон сколько народу уже успело получить призы за это время. Теперь ее очередь.

* * *

Подставные игроки никогда не работали на одной точке два дня подряд. Их лица постоянно менялись. Пятьсот человек разбивались на десятки и кочевали от одной точки к другой. У них всегда имелась определенная сумма наличными, чтобы дать в долг растерявшемуся «лоху». Они были талантливыми актерами, если не все, то каждый второй. Они были очень разными. Люди из толпы. Обычные люди.

Наружники РУОП постоянно вели скрытое фотографирование. Снимки ложились мертвым грузом в папки с оперативными материалами. Сотни фотографий. Лица, молодые, старые, красивые, безобразные, умные, глупые…

Охотней других брались за работу беженцы из ближнего зарубежья. Их можно понять. Ни жилья, ни денег.

Были москвичи. Врачи, учителя, инженеры, младшие и старшие научные сотрудники обнищавших НИИ. Их тоже можно понять. Зарплату не платят месяцами, а тут – настоящие деньги, причем без особого труда. Топчись себе за спиной «лоха», заводи его, раскручивай на игру, разыгрывай спектакли. Чем больше он проиграет, тем больше ты получишь. Быстрый, легкий доход. А что касается совести, жалости… Ну кто ж его, дурака, заставлял? Разве насильно приволокли в палатку, примагнитили к компьютерному экрану вот эту провинциалку в нелепом ярко-розовом плаще?

Лицо ее было таким бледным, что казалось, она сейчас хлопнется в обморок. Из тайничка выплыла последняя стодолларовая купюра. Ближе всех стоял молодой очкарик. Москвич. Кандидат технических наук. Старший научный сотрудник НИИ машиностроения. Отец двух маленьких детей, которому полгода не платили зарплату. Именно он так ловко раскрутил Наталью Сергеевну на серьезную игру. Сейчас, когда она достала свою последнюю сотню, он готов был продолжить, он вполне мог бы посадить ее на долг, как на иглу, всучить деньги. Она взяла бы. Ей уже нечего терять.

И все-таки он пожалел ее в последний момент. Оставил в покое. Она проиграла все, до копейки. Долго стояла, тупо глядя на экран. У нее шок. Возможно, опомнившись, она бросится писать заявления в милицию. Ну и пусть пишет. Сколько их, этих заявлений, оседает мертвым грузом в разных инстанциях? Тысячи. А система существует и будет существовать. Что ей сделается?

Единственное, что можно посоветовать одураченной женщине, – это уехать поскорей из Москвы, вернуться домой и попытаться пережить то, что с ней произошло. Просто пережить. Смириться.

* * *

В кабинете зазвонил внутренний телефон. Полковник приглушил звук и поднял трубку.

– Анатолий Сергеевич, мне удалось дезассемблировать программу. Вы просили сразу позвонить, – произнес молодой высокий голос.

– Да, Костя, спасибо. Ну, что там?

В общем, как мы и думали, ничего конкретного. Теория вероятности. Я уже набросал кое-что для отчета, могу занести, показать.

– Жду тебя, – полковник положил трубку.

Через три минуты в кабинет вошел программист. Полковник пробежал глазами короткий текст, только что отпечатанный на принтере:

«Анализ полученного ассемблерного кода показывает, что результаты игры не равновероятны. Некоторые номера побеждают чаще, чем другие, поэтому при большом количестве игр организаторы, ставящие на эти номера, всегда в выигрыше».

Видеомагнитофон в кабинете продолжал работать почти беззвучно. Пленка повторяла события, в которых не было ничего нового.

* * *

На ватных ногах Наталья Сергеевна сумела дойти до отделения милиции.

– Женщина, ну вас же никто не заставлял играть, – укоризненно покачал головой дежурный.

– Никто, – покорно кивнула Наталья, – но, понимаете, та коляска дороже всего на сто долларов, и я думала…

– Раньше надо было думать, – дежурный смотрел на нее сердито, – игра есть игра. Кому-то везет, кому-то нет. Признаки преступления тут полностью отсутствуют. И претензии предъявляйте только себе самой.

Заявление он все-таки принял.

В кармане плаща осталась мелочь на метро. Остались еще сутки, которые надо как-то прожить в Москве. Билеты и гостиничный номер заранее были оплачены министерством. Наталья Сергеевна сама не заметила, как ее внесло в метро людским потоком, как она оказалась в вагоне. Ее толкали, напирали, был час пик. Ей вдруг стало казаться, что не было никакой палатки, никаких тараканов, все это ей приснилось. Деньги она оставила в гостинице, надо только туда добраться. Бархатный очкарик, кудрявая старушка, набрюшник компьютерного молодого человека – все это лишь кошмарный сон. Она, учительница Наталья Сергеевна, никогда в жизни не играла даже в карты, в «дурачка». С детства считала, что играют на деньги только легкомысленные и жадные люди и с ней ничего подобного случиться не может. Вот она вернется в свой поселок с пустыми руками и что скажет? Проиграла все деньги, в том числе и чужие. Да никто не поверит, потому что, если бы такое случилось, она бы просто умерла со стыда. А умирать нельзя, поскольку Катюша не может остаться сиротой. Об этом вообще лучше не думать. Правильно. Не думать. Выкинуть из головы. Это был кошмарный сон. Деньги лежат себе в гостинице, на дне чемодана, в специальном тайничке, под подкладкой. Она отлично помнит, как положила их туда вчера вечером, дождавшись, когда соседка уйдет в душ. Остается только вернуться в гостиницу, убедиться, что все в порядке, отдохнуть, погулять, а завтра купить все, что собиралась.

Но беда в том, что она напрочь забыла название станции, на которой следовало сделать пересадку. Сквозь толпу она попыталась пробраться к схеме и не сумела. Чей-то острый локоть больно врезался в бок, кто-то наступил на ногу.

– Женщина, ну куда ты лезешь? – рявкнул хриплый мужской голос у самого уха.

«Куда я лезу? Я схожу с ума. Вру самой себе. Никакой не сон. Все было. Палатка с тараканами, бархатный очкарик, кудрявая старуха. А денег у меня ни копейки. Единственное, что остается, – сказать дома, будто обокрали. Пожалуй, поверят. Но самой себе я этого никогда не прощу».

В лицо ей пахнуло перегаром, таким крепким, что стало трудно дышать. Слезы потекли по щекам, она испугалась, что заметят. Стыдно взрослой женщине плакать в общественном месте. Но никто не заметил.

– Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.

С переполненной платформы ее вынесло на эскалатор, потом в трубу перехода. Она искала глазами какой-нибудь указатель, схему или хотя бы человеческое лицо, к которому можно обратиться с вопросом. Но слезы лились, и глаза ничего не видели. Опять эскалатор. Тяжелые двери. Холодный, влажный воздух улицы.

«Надо просто немного погулять на свежем воздухе, – сказала себе Наталья, – когда вокруг такая толчея, голова совсем не работает. Чтобы успокоиться и прийти в себя, надо продышаться, побыть одной».

С шумного проспекта она свернула в первый попавшийся переулок, спокойный, почти безлюдный. Здесь были старые доходные дома, с лепниной, с кариатидами и львами у подъездов. Вдали, сквозь пелену слез, маячила чугунная ограда какого-то заманчивого бульвара, где можно посидеть на лавочке. Наталья пошла вперед по узкому тротуару. Она постоянно натыкалась на машины, сверкающие, нарядные, припаркованные так тесно к домам, что невозможно было пробираться сквозь их строй. Одну, серебристую, Наталья задела сумкой. Роскошное чудовище завопило, грозно и оглушительно. Наталья вскрикнула, шарахнулась прочь, на проезжую часть, побежала, заскользила на банановой кожуре, потеряла туфлю, и тут же все потонуло в сумасшедшем визге тормозов, грохоте, звоне разбитого стекла. Переулок закрутился пестрой каруселью. Вверху, высоко над головой, мелькнула чугунная ограда бульвара, и сквозь нее глянули выпуклые белые глаза кариатиды.

* * *

Полковник Попов еще из коридора услышал мелодию своего мобильного. Он ходил к начальству, докладывал о расшифровке игровой программы, о том, что практически удалось доказать ее мошеннический характер, но вместо поздравлений выслушал очередную порцию претензий. Чем он, трам-пам-пам, так упорно занимался уже четыре года? Упорство его, трам-пам-пам, тупое, бессмысленное, ослиное. От этого только сплошные неприятности и никакого толку.

Начальство получило очередную официальную бумагу, коллективное письмо, подписанное государственными чиновниками, политиками, крупными бизнесменами и прочими серьезными людьми. В письме выражалось недоумение. Почему наши правоохранительные органы, вместо того чтобы ловить преступников, мешают развитию свободного предпринимательства, тем самым попирая основы молодой демократии и права человека? Игорный бизнес существует во всех развитых странах на совершенно законных основаниях. Но почему-то у нас к этому относятся, мягко говоря, предвзято, преследуют порядочных, энергичных людей, тех людей, которые способны обеспечить стабильное будущее нашей измученной родине, дать России шанс стать полноценной богатой державой. Преследуют только потому, что они успешны и талантливы, то есть, проще говоря, из зависти? Ведь известно, как мизерны милицейские зарплаты. Или за этим кроется грубая корысть? Желание урвать себе незаслуженный лакомый кусок от чужого успеха? Владельцы сети компьютерных игр честно платят налоги, занимаются благотворительностью и никоим образом не нарушают Закон.

Ну и далее в том же духе.

Телефон заливался. Полковник прибавил шагу, почему-то стал волноваться и не сразу открыл кабинет.

– Анатолий Сергеевич, тут у нас ДТП в Старопечатном переулке, – услышал он задыхающийся, возбужденный голос одного из своих наружников, – думаю, вам надо срочно выехать, это совсем недалеко.

Через три минуты полковник Попов уже мчался в своей служебной машине с мигалкой к Старопечатному переулку. Наружник, который ему позвонил, был в группе, занятой наблюдением за великолепной троицей. Он называл их «ВВМ»: Вадик, Валера, Михля. Он знал о них все и не мог зацепить, не мог ничего доказать. То есть существовало множество известных вариантов с подкинутыми наркотиками или оружием, но полковник был достаточно опытным человеком, чтобы понимать: с этими ребятами такие номера не пройдут. И не стоит поддаваться соблазну. Они наймут отличных адвокатов, устроят настоящий эпистолярный дождь, письма и звонки ПОСЫЛАЮТСЯ с самого верха, развернется оглушительная компания в прессе. «ВВМ» выкрутятся, а он, полковник, окажется в полном дерьме, и сам же будет виноват, как та провинциалочка в розовом плаще, как тысячи людей, ограбленных добровольно, вполне законным способом.

Впрочем, в отличие от них, он действительно будет виноват, поскольку нельзя идти на подлость, даже если у тебя самые благородные цели.

На повороте машину полковника обогнала «скорая». Сирена оглушительно орала.

«Неужели сбили кого-то?» – подумал полковник и поймал себя на том, что радуется такому жуткому предположению. Вот ведь до чего довели, гады!

В переулок он въехал вслед за «скорой». Квадратный, черный, похожий на катафалк джип стоял поперек проезжей части. Морда его размозжилась о бетонный столб. Крыша была усыпана осколками уличного фонаря. Сигнализацию заело, и машина выла, как раненый зверь. Сквозь затемненные окна не видно, что там, внутри салона. Рядом, перегородив узкий переулок, стоял красивый разрисованный фургон с надписью «Лучшая итальянская сантехника». Водитель в форменном зеленом комбинезоне курил возле открытой дверцы кабины и громко, безнадежно матерился.

Вокруг было полно милиции и зевак, которых еще не успели отогнать.

– Анатолий Сергеевич! – прямо на полковника несся молодой возбужденный наружник. – Там у них двери заклинило, сидят, как в консервной банке, все трое. Окно у водительского места приоткрыто на несколько сантиметров, врач к ним заглядывал, сказал, там травмы жуткие. Но до приезда спасателей достать их невозможно. Пока что сидят и орут. Они женщину сбили.

– Жива?

– Да.

Полковник почти сразу узнал ее, но почему-то вовсе не удивился. Та самая провинциалочка в розовом плаще, которую он видел на пленке. Кажется, с ней все обстояло неплохо. Она поднялась на ноги. Врач «скорой» поддерживал ее за локоть.

– Нет-нет-нет, – бормотала она, мучительно морщась, – мне надо в гостиницу, я не успею купить коляску, я должна привезти коляску. Нет-нет-нет… Я не могу вернуться с пустыми руками.

– Что с ней? – спросил полковник.

– Ничего особенного. Шок и несколько ссадин. Я хочу осмотреть ее в машине, дать успокоительное. А тех, из джипа, когда извлекут, не знаете?

– Скоро. Спасатели подъедут с минуты на минуту.

– Хорошо бы поскорей. С ними будет много работы.

* * *

Бывший афганец Валера, хозяин джипа, единственный из них троих мог говорить. Он скорчился на заднем сиденье, стонал, плакал, жалобно матерился. Боль была такой сильной, что ему казалось, он сейчас умрет. Но он не умирал, хотя крови успел потерять много.

На водительском месте сидел Вадик. Окровавленный подбородок мелко трясся. Кровь текла изо рта, он то и дело сплевывал ее и даже не стонал, а как-то скрипел всем телом от боли и отчаяния.

Михля полулежал рядом. Он шарахнулся лбом о ветровое стекло и потерял сознание. На стекле осталась тонкая паутина трещин.

Все трое никогда не пристегивались. Из принципа. Полчаса назад они, веселые, бодрые, загрузились в новенький джип Валеры и отправились в Старопечатный переулок. Вадик хотел показать друзьям свой будущий ресторан. Ремонт подходил к концу, кухня была практически готова. Имелся и шеф-повар. Из машины Вадик позвонил ему и приказал разжигать мангал, жарить к их приезду шашлык, который сам лично нарезал и замариновал накануне вечером.

В салоне гремела веселая, бодрая музыка. Валера никак не мог прийти в чувство после бурной ночи с новой красоткой, мучился похмельем. На первом же светофоре Вадик пересадил его назад и сам сел за руль его шикарного джипа. Михля сидел рядом с Вадиком и болтал без умолку, перекрикивая музыку, рассказывал, как организовал очередное письмо в РУОП из самых высоких инстанций в защиту их честной, успешной и даже в определенном смысле благородной предпринимательской деятельности. Благородство состоит в том, что они дарят людям яркие, запоминающиеся мгновения, надежду и разочарование, острые ощущения. Жизнь наша, по большому счету, есть игра, и, стало быть, без игры нет жизни. Серые будни, никакого адреналина.

Как только свернули в переулок, Вадик приспустил стекло и втянул ноздрями воздух. Его обоняние было развито до такой степени, что сквозь все уличные запахи он сумел различить отдаленный аромат первого шашлыка, который жарился на кухне его ресторана. От волнения ему трудно было сразу разобраться в оттенках этого аромата, и он по своей старой привычке прикрыл глаза.

Рядом болтал Михля. Орала музыка. У какой-то машины, припаркованной у кромки тротуара, сработала сигнализация. Назойливый звуковой хаос не давал сосредоточиться на сложной шашлычной композиции.

– Михля, затаись, – пробормотал Вадик, протянул руку, чтобы приглушить музыку, и в этот момент его насквозь пронзил дикий вопль Михли:

– Тормози!

Нечто розовое метнулось внизу, возле колес, совсем близко. Завизжали тормоза, тяжелый неповоротливый корпус машины занесло, тряхнуло, шарахнуло. Сзади послышался странный хлопок, похожий на выстрел, за ним последовал глухой, отчаянный рев. Вадик не сразу понял, что это ревет Валера. Сам он затрясся от внезапной боли и чуть не захлебнулся кровью, поскольку от удара прокусил себе язык.

* * *

– Не волнуйтесь, вас никто не собирается везти в больницу, хотя рентген сделать надо. У вас может быть сломано ребро. Вообще, вы поразительно легко отделались, – говорил пожилой фельдшер, обрабатывая Наталье глубокую ссадину на скуле, – это совсем ерунда, до свадьбы заживет, и шрама никакого не останется. Да что же вы все плачете? Радоваться надо. Ваши слезы, между прочим, мешают мне работать. Сама-то откуда? Ну, не молчи, говори со мной.

– С Камчатки.

– Ого! Как там с рыбой у вас? Нормально?

– Нормально.

– А сюда в гости или по делам? Ну, все, тихо, тихо. Истерику прекратили быстренько! Нет у нас никаких оснований для истерики. Все отлично, домой вернешься, как новенькая.

– Я деньги проиграла, свои, чужие, все! Я не знаю, как теперь возвращаться домой, – выпалила Наталья.

– В казино? Господи, каким же ветром тебя туда занесло? – удивился фельдшер.

– Нет, на компьютере, в Лужниках. Там тараканы по экрану бегали.

– «Лоходром», что ли?

– Не знаю…

Полковник Попов стоял у открытого кузова «скорой» и слушал. Уже приехали спасатели, несчастную троицу извлекли из джипа. Ими занималась другая медицинская бригада.

С «ВВМ» действительно все оказалось очень серьезно. Валера, пока сидел сзади, баловался своей новой игрушкой, последней моделью компактного пистолета «Вальтер». Прятал в карман, доставал, разглядывал, щелкал предохранителем, опять прятал. Когда машину тряхнуло, палец его непроизвольно дернулся. Пистолет был заряжен, выстрелил прямо в его брючном кармане, то есть практически в паху, и прострелил Валере жизненно важный мужской орган, обеспечив кроме инвалидности статью «Незаконное хранение оружия».

Вадик не мог произнести ни слова. Его трясло, он без конца сплевывал кровь. Впрочем, кроме прокушенного языка, никаких травм врачи не обнаружили.

Что касается Михли, у него были все признаки сильного сотрясения мозга. На лбу росла большая красная шишка. Его довольно быстро удалось привести в чувство, и первое, что он произнес, было слово «адвокат».

Наталья Сергеевна, плача, рассказывала фельдшеру, что с ней произошло. Ей надо было выговориться, от этого становилось легче. Полковник залез в фургон и слушал. Дверь оставалась открытой, туда то и дело кто-то заглядывал. Оказывается, явился адвокат и желал срочно побеседовать с потерпевшей.

– Сколько же вы в итоге там оставили денег? – спросил полковник, когда она закончила.

– Шестьсот семьдесят пять долларов.

– А сколько стоит коляска?

– Зачем вам? – опомнилась Наталья, взглянув, наконец, на незнакомого человека в милицейской форме.