Текст книги "Игра во мнения (сборник)"

– Надо, если спрашиваю.

– Пятьсот. Как раз моя премия «учитель года».

– Нет, я имею в виду ту, другую коляску, ради которой вы решились участвовать в игре.

– Шестьсот. На нее, знаете, льготы нет. Последняя модель.

– Пойдемте.

– Куда?

– Побеседуем с их адвокатом, – полковник помог ей вылезти из фургона.

Адвокат оказался молодым, щекастым, с острой рыжей бородкой и наглыми круглыми глазами.

– Мне необходимо остаться с Натальей Сергеевной наедине, – заявил он, глядя на носки своих замшевых ботинок.

– Вы хотите выплатить пострадавшей компенсацию за нанесенный физический и моральный ущерб? – спокойно уточнил полковник.

– Я… нет, да вы что? Вы это серьезно? – Адвокат подпрыгнул и быстро, часто заморгал рыжими ресницами.

– Вполне.

– Ну, вы даете! Такие вещи делаются через суд, к тому же мне кажется, в данной конкретной ситуации говорить об ущербе даже неловко. Я успел побеседовать с сотрудниками ГИБДД, женщина переходила дорогу в неположенном месте, к тому же нисколько не пострадала. А вот люди, находившиеся в машине, пострадали весьма значительно, более того…

– И все-таки вы хотите возместить ущерб, – прошептал полковник, склонившись к самому его уху и поморщившись от запаха дорогого, но приторного одеколона, – вы очень хотите возместить ущерб, и у вас наверняка есть с собой достаточная сумма.

Краем глаза полковник заметил рядом белое от изумления лицо своего заместителя. Наталья Сергеевна открыла рот, пытаясь что-то сказать, но молчала.

– Сколько? – нервно озираясь, прошептал адвокат.

– Восемьсот, – ответил полковник.

– Анатолий Сергеевич! – хрипло пробормотал заместитель и дрожащей рукой достал сигареты.

– Вы отдаете себе отчет в том, что сейчас делаете? – тихо поинтересовался адвокат, глядя в глаза полковнику с едва заметной усмешкой.

– Отдаю, отдаю, – полковник уже пересчитывал стодолларовые купюры, не обращая ни на кого внимания, – так, вот эту, пожалуйста, замените. Она старая, мятая.

У Натальи Сергеевны дрожали руки, она категорически отказывалась от денег, но полковник ее не слушал, взял ее сумочку и положил туда деньги, в отдельный потайной карман.

Среди многих глаз, наблюдавших за происходящим, были глаза шеф-повара. Он стоял у новенького окна сверкающей ресторанной кухни, на втором этаже особнячка. Ему все было отлично видно. Он уже понял, что не суждено ему стать шеф-поваром шикарного ресторана «Вадим». Он стоял и ел шашлык, дивный свиной шашлык. Сначала одну палочку, потом вторую, третью. Ему было так вкусно и так грустно, что он не заметил, как съел все, то есть почти два килограмма свинины. Он обожрался так, что потом пришлось промывать желудок.

Валера прямо с больничной койки попал на скамью подсудимых. Срок за незаконное хранение оружия оказался совсем небольшим, но довольно скоро к нему прибавилась еще одна статья, номер двести десять «Организация преступного сообщества». Она как раз подоспела вместе с новым Уголовным кодексом. По ней же отбывают сейчас свои долгие сроки Вадик и Михля.

Полковник Попов Анатолий Сергеевич дважды обнаруживал под днищем своей машины взрывные устройства. Около года длилось служебное расследование его профессиональной деятельности, с самого верха на голову его начальству сыпались требования привлечь полковника к суду за превышение служебных полномочий. Вопрос о том, привлекать или нет, решается до сих пор. И следствие по делу «лоходромщиков» продолжается. На сегодня арестовано более трехсот человек.

Никто из многих тысяч пострадавших не получил никакой компенсации. Никто, кроме Натальи Сергеевны.

Катя передвигается на отличной инвалидной коляске с автоматическим управлением. Но уже может немного ходить самостоятельно, при помощи костылей. После десятого класса она собирается поступать в Московский университет на математический факультет и обязательно поступит.

Клавдия и Василий вечерами смотрят какое-нибудь кино по видику, правда, выбор кассет пока совсем маленький, но скоро в рыбацком поселке откроется пункт видеопроката при клубе.

Михля после сотрясения мозга стал туго соображать, плачет и смеется без всякого повода и думает только о спиртном. Поскольку на зоне достать выпивку крайне сложно, пьет гадость, в том числе и ту, от которой когда-то тихо скончался владелец двухкомнатной квартиры дядя Костя. Но Михля не умирает. Живет.

Из-за травмы языка Вадик перестал чувствовать вкус пищи. Но обоняние осталось таким же острым. Известно, что, оглохнув, немецкий композитор Бетховен не перестал быть гениальным музыкантом. Заключенный Вадик Султанов нюхает еду, видит ее и слышит. Наяву это унылая лагерная жратва. Однако есть еще сны, мечты, живое богатое воображение. Вадик перечитал почти все книги лагерной библиотеки и нашел много интересного. Он изучает историю кулинарии, традиции разных эпох, стран и народов. Он задумал написать собственную кулинарную книгу. И напишет. И получит хороший гонорар.

Когда срок его кончится, он обязательно откроет свой ресторан. Это будет лучший ресторан в Москве, а может, и во всем мире.

А у вас в почтовом ящике лежит красивый конверт, с кучей ярких бумажек, больших и маленьких, с картинками, печатями, с золотым тиснением. Вас поздравляют. Вам невероятно повезло. Вас, одного счастливца из миллиона, отобрал компьютер. Вы выиграли сто тысяч долларов. Для того чтобы получить этот заслуженный приз, вам следует оторвать квиток с номером от картонного талона и явиться по указанному адресу, имея при себе небольшую сумму денег.

Москва, 1999

2010

Январь 2010 года выдался необычайно холодным. Некоторые несознательные жители Нью-Йорка греются у костров. Жгут все, что горит. Особенно ценятся на черном рынке брикеты из переработанной прессованной бумаги. Использовать для обогрева газеты, журналы, покет-буки в мягких обложках, картонную упаковочную тару и кульки от продуктов опасно. Вооруженные патрули из состава спецподразделения ФБР «Солдаты демократии» снуют по ночным улицам, ослепляя светом фонариков, роются в бумажных грудах, и если на обрывке газеты, на коробке из-под пиццы находят изображение американского флага, портрет президента или кого-то из глав администрации, следует неминуемый арест. Берут всех, кто оказался в радиусе пятидесяти метров от мусорной кучи, ударами дубинок загоняют в грузовые фургоны и везут в «зону перевоспитания».

Это страшное место находится в бывшем русском районе Бруклина Брайтон-Бич. Там, на пустынном побережье, воет ледяной океанический ветер. Население исчезло почти полностью еще осенью 2006-го, когда правительство России получило разрешение забрать домой большую часть своих бывших граждан. Жители Брайтона и другие русские, эмигрировавшие в США в последней четверти прошлого века, были выкуплены у американских властей за 20 тысяч тонн консервированных гамбургеров, которые изготовил специально для этого Останкинский мясокомбинат.

Первые, самые умные, успели уехать значительно раньше, пока еще США оставались открытым государством и эмиграция из страны не рассматривалась как предательство идеалов демократии.

Дело в том, что правительство единственной в мире страны, из которой никто никогда не эмигрировал, не сразу сообразило, что происходит. Подобная глупость просто не могла никому прийти в голову. Б последние три века все было наоборот: нормальным людям хотелось в Америку, а не вон из нее. Когда правительство опомнилось, была создана специальная комиссия при президенте.

В состав комиссии вошли психологи, парапсихологи и экстрасенсы. С помощью оригинального запатентованного прибора (тонкая титановая рамка с пластиковым звездно-полосатым флажком) они проверили идеологические качества ауры каждого гражданина, независимо от возраста, пола и расы. Флажок крепился к рамке тонким шарниром, и если в ауре гражданина присутствовали затемнения нелояльности, звездно-полосатый квадратик начинал дрожать и отклонялся влево. Специалисты замеряли частоту колебаний и вносили данные в компьютер. Каждому, кто прошел такое тестирование, выдавался пластиковый сертификат. Через полтора года практически все население США получило сертификаты. К весне 2007-го пластиковые штучки следовало иметь при себе постоянно и предъявлять по первому требованию властей. В штрих-коде была закодирована полная информация о гражданине; психофизические особенности, социальные, гастрономические и сексуальные пристрастия, уровень демократической искренности, наличие остатков никотина в организме. Последнее представляло особый интерес для компетентных органов.

Дело в том, что уже к лету 2006-го курение табака было объявлено уголовным преступлением, и в Конституцию ввели новую статью: «Покушение на здоровье нации». Времена, когда курильщиков преследовали только повсеместными запретами и денежными штрафами, миновали. Теперь за выкуренную сигарету следовало платить не деньгами, а свободой (до десяти лет строгого режима). Кроме того, на общественных началах были организованы боевые бригады «Чистый воздух». Они состояли из здоровых юношей и девушек, прошедших специальную спортивную подготовку. Бригады имели сначала неофициальное, а потом и официальное право отлавливать тайных курильщиков везде, даже в частных домах. Прежде чем отдать властям, юноши и девушки наказывали преступников с горячностью истинных молодых патриотов. Часто случалось, что слабое здоровье курильщика не выдерживало суровых воспитательных мер. Если вскрытие выявляло наличие никотина, в заключении о смерти писали «рак легких» и никакого расследования не велось.

К началу 2008 года курильщики были истреблены в США полностью, как воробьи в Китае в середине прошлого века. Впрочем, в отличие от Китая, это не имело никаких дурных экологических последствий, о чем официально заявил министр здравоохранения Америки на одной из международных пресс-конференций. Какой-то наглый русский журналист задал ему провокационный вопрос и привел это, мягко говоря, некорректное сравнение. Министр объяснил, что, когда в стране не осталось ни одного курильщика, экологическая ситуация резко улучшилась, затраты на здравоохранение как государства, так и каждой отдельной семьи значительно сократились, соответственно повысилось благосостояние. Очистился не только воздух, но и нравственный климат. Жить стало лучше, жить стало веселей.

Министр сказал правду. Не только с экологией, но и с экономикой, и с культурой в США сейчас, как всегда, все о'кей, и даже еще лучше. Америка является богатейшей, процветающей державой. Доллар остается стабильной валютой и на Мировом рынке стоит столько же, сколько евро и российский рубль.

На тучных пастбищах Техаса и Алабамы пасутся стада красивых толстых коров. Фермеры собирают небывалые урожаи арахиса, овса, кукурузы, о чем каждую осень с гордостью рапортуют всему американскому народу и лично президенту. В Голливуде создаются талантливые кинокартины, реалистичные по форме и жизнерадостные по содержанию. Дети учатся, занимаются спортом, каждый американский ребенок получает ежедневно свою миску витаминизированных кукурузных хлопьев с полезным обезжиренным молоком на завтрак, большой горячий гамбургер и полулитровый стакан вкусной кока-колы на обед.

Небывалый патриотический подъем способствовал дальнейшему росту благосостояния и укреплению общественной нравственности. Вместо разнузданных музыкальных и рекламных роликов, кровавых боевиков, разлагающих мелодрам и сомнительных ток-шоу телеканалы показывают позитивные, морально выдержанные передачи и сериалы, в которых правдиво, исторически конкретно отражается действительность в ее демократическом развитии и наглядно демонстрируются неоспоримые, неисчислимые преимущества американского образа жизни. Вечерами вместо хаотичной рекламной иллюминации над городами, автострадами и весями США вспыхивают портреты президента, сенаторов, национальных героев. Это непревзойденные образцы творчества нового, здорового поколения американских художников. Впрочем, по выходным, а также с полуночи до четырех часов утра электричество в стране отключается. С этой инициативой выступил передовой фермер-свиновод из штата Арканзас Билли Бенц, за что был награжден званием Героя демократического труда и удостоился личного рукопожатия президента.

Оставаясь верной своим традициям и идеалам, Америка не оставляет без внимания проблемы своих ближних и дальних соседей, средства массовой информации проводят большую работу среди населения, объясняя, что тонны так называемой гуманитарной помощи, которые приходят в США из России и Западной Европы, на самом деле являются помощью США этим странам, а не наоборот. Дело в том, что в России и Западной Европе к началу 2009 года случился кризис перепроизводства. Количество продуктов и предметов потребления превысило необходимые нормы. Не осталось голодных и раздетых. Еду и одежду стало некуда девать. Чтобы спасти соседей по планете от разлагающего влияния излишков, американцы вынуждены взять на себя нелегкую миссию принятия этих излишков. Они, как нация наиболее прагматичная и разумная, умеют распорядиться едой и одеждой по-хозяйски. Каждой банке консервов, каждому комплекту теплого белья ведется строгий учет на государственном уровне. В специальных пунктах одежду и еду выдают по талонам, соответственно медицинским нормам и индивидуальным потребностям каждого отдельного гражданина.

Здоровый прагматизм помог настоящим американцам с энтузиазмом принять еще один передовой почин. Группа молодых ученых, в которую вошли генетики, биологи, психотерапевты и психоаналитики, в результате проведенных исследований обнаружила удивительно благотворное влияние зимнего холода и холодной воды на здоровье человека. Подробный отчет об этом открытии был представлен президенту и сенату осенью 2009 г. ода. Так ознаменовался новый виток в борьбе за здоровый образ жизни. Было решено не включать отопление в домах в зимний период, причем не только в южных, но и в самых северных штатах, вплоть до Аляски. Это благотворно сказалось на здоровье населения (повысился иммунитет, резко снизилось число простудных заболеваний), а также на экономии энергоресурсов.

Конечно, встречаются отдельные несознательные элементы, особенно на Аляске. Несмотря на бдительность американских пограничников, они группами и поодиночке перебегают границу, чтобы погреться на российской территории. Самое неприятное, что российское население, игнорируя официальные протесты американских властей, пытается помогать этим ничтожествам, теплолюбивым выродкам: предоставляет горячий душ, теплый ночлег, продовольствие и даже предлагает сигареты, один только вид которых должен вызывать у нормального американца чувство глубочайшего протеста и отвращения. Впрочем, чего еще ждать от русских? Они всегда оставались странными и, мягко говоря, дикими.

Сегодня каждый американский ребенок знает, что зимой должно быть холодно не только на улице, но и в помещении, а мыться следует холодной водой. Среда обитания человека должна быть максимально приближена к природе, и искусственные перепады температуры приводят к снижению сопротивляемости организма, спазму сосудов, могут вызвать инсульт. Согреваться следует не у батарей центрального отопления, не у огня камина или печки, а естественным образом, при помощи активного движения, гимнастики, бега трусцой.

Тем не менее зимними ночами на свалках Нью-Йорка и других американских городов продолжают пылать костры, у которых греются жалкие теплолюбивые выродки-отщепенцы. Это, конечно, временное, остаточное явление. Курить нацию тоже отучили не сразу.

Р. 5. Позиция автора не обязательно совпадает с позицией неизвестного создателя дурного сна, который приснился автору после просмотра одной из программ ночных новостей CNN.

Москва, декабрь 2001

Синдром «тетки»

У моей прабабушки Анюты была двоюродная сестра. Ее звали Леонида. Красавица, авантюристка и мотовка, швыряла семейные капиталы на наряды и развлечения, пережила множество романов и не знала удержу. Где-то около 1910 года, в Париже, она познакомилась с сыном бельгийского миллионера по имени Поль. Он влюбился без памяти. Ей было тридцать пять, ему двадцать семь. Подробностей не знаю, но могу представить, что все происходило чрезвычайно романтично. Поль сделал предложение, но тут Леонида испугалась. Бельгиец понятия не имел, что она старше него на восемь лет.

Леонида сказала, что ей нужно подумать, поговорить с родителями, быстренько вернулась на родину, и за небольшие деньги ей удалось сделать себе новые документы. В них все было правдой: имя, отчество, фамилия, вероисповедание, сословная принадлежность, место рождения, месяц, число. Только год другой. Леонида стала моложе на десять лет. Родственники согласились с ее решением и поклялись хранить тайну.

Потом она жила долго и счастливо в огромном старинном замке в Бельгии, у них с Полем были дети, внуки, правнуки. Всегда, всю жизнь, она оставалась моложе самой себя ровно на десять лет. Все думали, что она умерла в восемьдесят три, а на самом деле в – девяносто три, и никто, даже семейный доктор, никогда не узнал правды.

Историю про Леониду мне рассказала моя бабушка Липа, когда ей было шестьдесят пять, а мне пятнадцать. Я хотела выглядеть старше. Собственное лицо меня не устаивало. В нем не читалось никакого прошлого, никакой тайны и внутренней драмы. Оно казалось мне скучным, слишком открытым, гладким, юным и здоровым. Я бы с удовольствием присвоила себе те десять лет, от которых отказалась Леонида. Я была готова прожить заочно, за один день, за один миг, таинственный кусок чужой жизни, наполненный приключениями, романами и авантюрами.

Чтобы выглядеть старше, я выщипывала брови в ниточку, красила губы темно-вишневой помадой и рисовала себе интересные тени под глазами. Однако ничего не получалось.

В кинотеатре «Москва» вредные билетерши не пускали меня на фильмы с пометкой «детям до шестнадцати». Мне исполнилось шестнадцать, потом семнадцать, восемнадцать. Они не пускали, требовали паспорт. Я предъявляла и злилась. Я скрывала свой возраст лет до двадцати с тупым подростковым упрямством. Он все казался мне мизерным, ничтожным.

Свою старшую дочь Аню я родила в двадцать шесть. Пока ходила с огромным пузом, слышала сочувственные замечания: такая молоденькая, а уже… В роддоме меня обозвали старой первородящей.

Когда мне было тридцать, мы с мужем впервые полетели в Нью-Йорк. Восемнадцать часов полета с двумя посадками, в Дублине и в Калгари. Ночные аэропорты, метель, прожектора. Я вдруг почувствовала себя ужасно старой. Я представила, как остро, как ярко могла бы пережить все это лет в четырнадцать, когда зачитывалась Сэлинджером. Впрочем, оказавшись в Нью-Йорке, я почти сразу отправилась в Центральный парк, выкурила сигарету на скамейке у пруда и спросила у нашего американского приятеля, не знает ли он, куда деваются на зиму утки.

Неделю назад моей Ане исполнилось пятнадцать. Мне в июле шарахнет сорок один. На улице к нам обращаются «девушки». Мы тихо хихикаем.

Возможно, путаница с возрастом досталась мне по наследству от моей шальной двоюродной прабабушки Леониды. Чем старше я становлюсь, тем больше бодрит меня эта старинная семейная история. Глядя в зеркало, я спрашиваю себя: могла бы я по-тихому вычеркнуть десять лет? Вполне. Никто бы не заметил.

Я отлично помню себя – на уровне ощущений, в возрасте пяти, пятнадцати, двадцати пяти, ну и так далее. Хочу ли я туда вернуться? Вряд ли. Согласна ли я отдать одно из четырех прожитых десятилетий, чтобы стать моложе? Ни за что! Ни одного денечка не отдам, далее самого грустного, не говоря уж о счастливых.

Мне нравится мой возраст. Я смотрю на свою маму, которой шестьдесят, и не боюсь стареть. Она красивая женщина. Она леди. Никаких подтяжек, никаких особенных косметических ухищрений. Правда, есть одно небольшое «ноу-хау».

Женщине может быть сколько угодно лет. Главное, чтобы она не превратилась в тетку. А эта беда случается и в двадцать.

Тетка – нечто бесполое, не имеющее возраста. Брюхо и химические перья на голове. Яркий, тщательно выращенный и выхоленный цветник разнообразных хворей, главные из коих – история и хронический запор. Глаза, затянутые пеленой тихого остервенения. Из уст тетки даже слово «Господи!» звучит как змеиное шипение. Однако это уже последняя стадия болезни. А начинается все вполне невинно.

Начинающая тетка никогда не скажет о вас ничего хорошего, ни в глаза, ни за глаза. Но может часами говорить плохое и получать от этого удовольствие. Начинающая тетка краснеет от злости, но не от стыда. Это чувство ей неведомо, как и чувство юмора. Впрочем, смеяться она умеет. Если вас окатит грязью проезжающая машина или вам на голову нагадит птичка, начинающая тетка зальется счастливым девичьим смехом.

Она страшно внимательна к мелочам. Она орет на ребенка из-за разбитой чашки и удавится за копейку. Она сожрет вас живьем за царапину на полированной мебели, за пятно на обоях, за место в очереди или просто так, за то, что вы принадлежите к иной породе.

Начинающая тетка, еще вполне легкая и очаровательная снаружи, но уже вся железная, тяжеленная внутри, способна ворваться, как в танк, в чужую семью, подавить мирное население гусеницами и в качестве трофея увезти на лафете жалкую тушку главы семейства.

Начинающая тетка жадина и обжора. Она плотоядна и вечно голодна. Ей жаль вкусного куска, который исчез у вас во рту, даже если ее тарелка полна. Она провожает ваш кусок внимательным взглядом и мысленно запихивает его к себе в рот. Но в то же время ей обидно, если вы отказываетесь от тяжелой еды. Вы останетесь стройной, это гложет ей душу. Ей не угодишь.

Бедная тетка! С ее гастрономическим сладострастием невозможно сохранить пристойные женские формы. Она хочет лучше выглядеть, но не может остановиться, и ест, ест. Хочет, но не может. Это ужасно. Она готова объяснять свои проблемы чем угодно – нарушением обмена веществ, дурной экологией, сидячим образом жизни, кромешной занятостью, нервными перегрузками, сглазом, но только не жадностью и обжорством.

Котлеты с жареной картошкой, блинчики с вареньем, макароны с мясной подливкой и ломти кремовых тортов сильней ее и побеждают в ней женщину. Вам приятно признавать свои поражения? Вот и ей тоже – нет. Поэтому не вздумайте садиться с ней за стол. Если вы не едите сладкого и жирного, она спросит: «Что, боишься поправиться?» Она умеет задать этот вопрос таким образом, что ваше невинное «Да» прозвучит как признание в тайном постыдном пороке. Безопасней будет сочинить что-нибудь о диабете, о больных почках и дурном пищеварении. В ответ она охотно расскажет вам о своих хворях, и вы найдете общий язык. Но ненадолго. У тетки, между прочим, довольно тонкое чутье на чужаков, на людей другой породы, она легко разоблачит вас. Нельзя, невозможно мирно сосуществовать с теткой в одном пространстве, ибо конфликт, скандал – ее стихия. Ей тяжело жить без отрицательных эмоций, своих и чужих. В атмосфере покоя и доброжелательности тетка чахнет – если, конечно, ей не удается эту атмосферу испортить.

Тетки, начинающие и зрелые, обитают везде, независимо от географической широты и социальной системы. Работающая тетка опасней домашней, если, конечно, домашняя не живет с вами на одной лестничной площадке.

Тетка-чиновница обязательно берет взятки, хорошо, когда деньгами и конфетами, хуже, когда вашим унижением. Тетка-врач залечит вас, здорового, до инвалидности и заверит, что так и было. Тетка гуманитарная, пишущая, смакует хаос кухонной свары и выдает его за художественные откровения. Она прилежно цедит из потока жизни только гнусности. Доказывая вам и себе, что ничего иного там нет и быть не может, что каждый человек по сути своей дерьмо и все одинаковы.

Впрочем, тетка вовсе не злодейка. Когда у вас случается что-то плохое, она сочувствует. Если вас кто-то обидел, она терпеливо слушает ваши жалобы на обидчика. Но когда у вас все хорошо, вы счастливы, успешны, красивы, лучше не попадайтесь ей на глаза. Она постарается испортить вам удовольствие. Уверяю вас, она это умеет.

Кстати, если вдруг чужой успех вызывает у вас резь в желудке и разоблачительный словесный понос, будьте осторожны. Замолчите на полуслове, быстро посмотрите на себя в зеркало. Если вы женщина, то вряд ли понравитесь себе в этот момент. А если уже зрелая тетка… не знаю.

Настоящая женщина всю жизнь, по капельке, выдавливает из себя тетку, как Антон Павлович Чехов выдавливал из себя раба. Чем меньше этих мерзких капелек останется внутри, тем красивей и достойней вам предстоит стареть.

Старости боятся все – женщины и тетки, мужчины и дядьки, ангелоподобные люди и человекоподобные звери. Впрочем, человек от зверя отличается тем, что не так боится самой старости, как откровений, которые беспощадно проступают на лице. Бывают старики необыкновенно красивые, светлые, трогательные, в их лицах есть нечто детское, ангельское. Бывают совсем безобразные, как ведьмы и бесы. Это не случайные прихоти слепой судьбы, это в конечном счете выбор, очень личный и вполне свободный. Все дурное, что натворил человек за жизнь, лезет наружу, сочится из тусклых неприятных глаз. И ничего уже не изменишь. А еще вчера можно было.

Москва, август 2001