Текст книги "Постижение любви"

Когда начинает ум преуспевать в любви Божией, тогда начинает искушать его дух хуления и внушает ему такие помыслы, каких ни один человек изобрести не может, а только один дьявол. И делает он это из зависти. Он хочет, чтобы боголюбец пришел в отчаяние, считая себя измыслившим хулу, и не дерзал более воспарять к Богу в молитве. Но не получает лукавый от этого ничего благоприятного для своей цели, а только делает нас более твердыми, так как, вынуждаемые противоборствовать ему, мы становимся опытнее и искреннее в любви к Богу. Меч их войдет в их же сердце, и луки их сокрушатся (Пс. 36: 15).

Если хочешь избавиться от помыслов, уврачуй страсти, и тогда легко изгонишь их из ума. В отношении блудной страсти – постись, совершай бдение, трудись и уединяйся, относительно гнева и печали – ни во что не ставь ни славу, ни бесславие, ни прочие вещи земные; относительно злопамятства – молись за оскорбившего, и избавишься.

Если желаешь не отпасть от любви Божественной, то недопусти брату своему уснуть в огорчении на тебя и сам не усни в огорчении на него, но пойди прежде примирись с братом твоим и тогда приди (см.: Мф. 5: 24) с чистою совестью и принеси Христу дар любви в прилежной молитве.

Все добродетели способствуют уму возлюбить Бога, но всех более чистая молитва. Ею возносимый к Богу, он бывает вне всего сущего.

Не оскверняй ума твоего удержанием в себе помыслов похоти и гнева, чтобы, отпав от чистой молитвы, не впасть в дух уныния.

Как тело, умирая, совершенно отделяется от всех житейских вещей, так и ум, умирая во время совершеннейшей молитвы, отторгается от всех мирских помышлений. И если не умирает он такою смертью, то с Богом быть и жить с Ним не может.

И простые мысли о вещах человеческих, и созерцание всего сотворенного гони от ума во время молитвы, чтобы, мечтая о малом, не отпасть от Того, Кто несравненно величественней всего сущего.

Смиренномудрие рождается от чистой молитвы, со слезами и болезнованием сердца. Ибо она, призывая всегда на помощь Бога, не попускает безумно полагаться на свою силу и мудрость и превозноситься над другими – она исцеляет эти два лютых недуга горделивой страсти.

Если хочешь быть мудрым, но вместе с тем скромным и не быть рабом страсти самомнения, то всегда ищи в вещах то, что скрыто от твоего разума, и, найдя, что многое еще неизвестно тебе, ты подивишься своему невежеству и смиришь свое мудрование. А познав свое ничтожество, познаешь многие великие и дивные вещи. Высокое мнение о своих знаниях не дает в действительности преуспеть в них.

Избери себе мерилом не слабость людскую, а заповедь о любви. Примеряясь к людям, впадешь в пропасть высокомерия, а возрастая в меру любви, достигнешь высоты смиренномудрия.

Не забывай о заповеди любви. Соблюдая ее, будешь сыном Божиим, а преступая, окажешься сыном геенны.

Не будь скор на отвержение духовной любви, ибо иного пути ко спасению не осталось для человека.

Ум, если содержит страсти в покорности, то исполняет свои естественные функции: созерцает значение всего сущего и пребывает с Богом.

Чей ум непрестанно устремлен к Богу, того и вожделение возрастает в желании Бога, и раздражительность вся превращается в Божественную любовь. Ибо через долговременное приобщение Божественному озарению ум светлеет, и, вожделевательную свою часть утеснив и подавив в себе, превращает в непрестанное, как сказано, желание движения к Богу и неослабную к Нему любовь, полностью направляя ее от земного к Божественному.

Частое возбуждение вожделевательной силы души влагает в душу непреодолимую привычку к делам сластолюбным, а частое возмущение раздражительности делает ум робким и лишает мужества. Первую исцеляет продолжительный подвиг поста, бдения и молитвы, вторую – доброта, человеколюбие, любовь и милосердие.

Душа движется в верном направлении, если ее сила вожделевательная отличается воздержанием, раздражительная ревнует о любви, отвращаясь от ненависти, мысленная пребывает в Боге молитвою и духовным созерцанием.

Раздражительную силу души обуздывай любовью, вожделевательную умерщвляй воздержанием, разумную окрыляй молитвою – и свет ума никогда не помрачится в тебе.

Любовь и воздержание освобождают душу от страстей, чтение и размышление о Боге избавляют ум от невежества, а стояние на молитве переносит молящегося пред Самого Бога.

Богу угодны любовь, целомудрие, созерцание и молитва, а плоти – чревоугодие, невоздержность и все, их питающее. Посему живущие по плоти Богу угодить не могут (Рим. 8: 8), а те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5: 24).

Новоначальному в исполнении заповедей не следует руководствоваться одной только добротой, но, помня о строгости Божественных законов, подвижнической суровостью стяжать в себе обилие плодов духовных, а благодаря этому не только пылко возлюбить Божественное, но и со страхом Божиим воздерживаться от зла. Поэтому говорит псалмопевец: Милость и суд буду петь; Тебе, Господи, буду петь (Пс. 100: 1), свидетельствуя о том, что как услаждаемый любовью к Богу молитвенно с Ним беседует, так и страхом укрепляемый песнь к Нему воссылает.

Никто, – говорит Апостол, – никогда не имел ненависти к своей плоти (см.: Еф. 5: 29), однако тем не менее усмиряет ее и порабощает (см.: 1 Кор. 9: 27), не давая ей ничего, кроме пропитания и одежды (см.: 1 Тим. 6: 8), и их одних, потому что только они необходимы для жизни. Так бесстрастно любят ее и, как служительницу Божественного, питают и греют единственно тем, что восполняет ее оскудение.

Когда ум тяготеет к Богу, тогда имеет тело рабом и ничего более не дает ему, кроме необходимого для жизни, а когда тяготеет к плоти, то порабощается ее страстям, и попечение о ней всегда превращает в похоти (см.: Рим. 13: 14).

Бог создал невидимый мир и видимый, и душу и тело также Он сотворил. И если мир видимый столь прекрасен, то каков же невидимый? Если же тот лучше этого, то сколь превыше их обоих создавший их Бог? Если же Творец всех благ лучше всего сотворенного, то по какой причине ум оставил то, что лучше всего, и занимается тем, что всего хуже, то есть плотскими страстями? Не явно ли от того, что к этому привык, от рождения обращаясь с ним, а того, что лучше и выше всего, совсем еще не испытал? Таким образом, если долговременным воздержанием от чувственных удовольствий и поучением в Божественном мы отторгнем его от такой привычки, то он, понемногу преуспевая в этом, расположится к Божественному и собственное свое познает достоинство, а наконец и всю приверженность свою перенесет к Богу.

Адам, приняв жену из ребра, предлагавшую ему усладу, лишил человечество рая. А Господь, благоволивший пронзенным быть копьем в ребро, ввел в рай разбойника. Возлюбим же болезненное утруждение плоти и возненавидим ее сласти, ибо первое вводит в рай и делает причастными благ его, а вторые изгоняют из него и лишают благ его.

За воздержание награда – бесстрастие, за веру – ведение. Бесстрастие рождает рассудительность, а ведение – любовь к Богу.

Кто не изменил своего отношения к честолюбию и сластолюбию, а также к сребролюбию, ими порожденному и их же питающему, тот не может отсечь причин гневного раздражения, а не отсекающий их не может достигнуть совершенной любви.

К каким вещам были мы когда-нибудь пристрастны, о тех носим и страстные воображения. Поэтому побеждающий страстные воображения презирает и вещи воображаемые. Потому что брань с воспоминаниями о вещах настолько же труднее брани с самыми вещами, насколько грешить мыслью проще, чем самим делом.

Есть средства, которые останавливают движение страстей и не дают им возрастать, и есть другие, которые умаляют их и ведут к полному истощению. Так, пост, труд и бдение не дают возрастать похоти, а уединение, созерцание, молитва и любовь к Богу умаляют ее и ведут к исчезновению. Так, великодушие, незлопамятность и кротость останавливают раздражительность и не дают ей возрастать, а любовь, милостыня, доброхотство и человеколюбие умаляют ее.

Есть добродетели телесные, а есть душевные. Телесные добродетели – это пост, бдение, служение, рукоделие, чтобы не быть в тягость другим или для подаяний, и тому подобные. А душевные – это любовь, великодушие, кротость, воздержание, молитва и прочие. Если случится, что по какой-либо нужде, или состоянию здоровья, или по другой подобной причине мы не сможем исполнить телесных добродетелей, то имеем снисходительное прощение от Господа, ведающего причины тому. Не исполняя же добродетелей душевных, никакого не будем иметь извинения, ибо нет к тому никаких препятствий.

Не растлевай плоти твоей постыдными делами, не оскверняй души помыслами злыми, и мир Божий сойдет на тебя, принося с собою любовь.

Отречемся, сколько силы есть, от удовольствий настоящей жизни и от страха прискорбностей ее и всеконечно избавимся от всякого страстного помысла и от всякой злокозненности демонской. Ибо ради удовольствия любим мы страсти и по причине прискорбностей бегаем добродетели.

Через заповеди Господь делает бесстрастными тех, кто их соблюдает, а через Божественные догматы дарует им свет ведения.

Ум, ведя деятельную жизнь, преуспевает в благоразумии, а созерцательную – в ведении. В первом случае человек приходит к различению добродетели и порока. Во втором – к познанию свойств бестелесных и телесных существ. Дара же богословского сподобляется ум только тогда, когда, на крыльях любви преодолев все вышесказанное и достигнув пребывания в Боге, духом созерцает свойства Его, насколько это возможно уму человеческому.

Некоторые думают, что они не могут иметь даров Духа Святого, так как, по нерадению об исполнении заповедей, не знают, что имеющий истинную веру во Христа имеет в себе в зачатке все дары Божии. Но поскольку мы по лености нашей далеко отстоим от деятельной к Нему любви, которая показала бы нам Божественные в нас сокровища, то справедливо почитаем себя не имеющими даров Божиих.

Если, по словам Божественного Апостола, в сердцах наших верою живет Иисус Христос (см.: Еф. 3: 17), а в Нем все сокровища премудрости и ведения сокрыты (см.: Кол. 2:3), то в сердцах наших находятся все сокровища премудрости и ведения. Открываются же они сердцу по мере очищения его заповедями.

Вот сокровище, скрытое на поле (Мф. 13: 44) сердца твоего, которого ты еще не обрел, потому что ничего не делаешь. Ибо если бы ты обрел его, то продал бы все и купил бы это поле. Но ты, оставив поле, работаешь около него, где нет ничего, кроме терния и волчцев. Поэтому говорит Спаситель: блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (см.: Мф. 5: 8). Узрят же Его и сущие в Нем сокровища тогда, когда очистят себя любовью и воздержанием, и тем яснее узрят, чем более очистятся.

Многие многое сказали о любви, а найдешь ее у одних учеников Христовых, если поищешь, ибо одни они имели истинную Любовь учительницею любви, о которой сказано: Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, – то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы (1 Кор. 13: 2–3). Стяжавший убо любовь стяжал Самого Бога, потому что Бог есть любовь (1 Ин. 4: 8). Ему слава во веки. Аминь.

Литература

При подготовке книги были использованы следующие произведения прп. Максима Исповедника:

Четыре сотницы о любви

Слово подвижническое

Умозрительные и деятельные главы, выбранные из семисот глав Греческого Добротолюбия

Главы о богословии и домостроительстве воплощения Сына Божия