Текст книги "Мозаика странной войны"

Эпизод 34

Стандартный переходник Амазонок выглядел очень примитивно – как холодильник. Пилот удивленно хмыкал, затем не выдержал и начал расспрашивать техников о проблеме синхронизации двух предметов в одних и тех же пространственных координатах. Кто-то начал бегло объяснять ему о реперах «с другой стороны канала», затем холодильник захлопнули, снова пришло ощущение Перехода, холодильник встряхнуло, время перестало существовать, к обычным уже грохоту и вибрациям прибавился странный вой – и когда в глаза полыхнула вспышка ослепительнейшего света – Пилот подумал, что Переходы амазонкам никогда нормально не удавались, и воспринял эту мысль чуть ли не с облегчением.

Однако через некоторое время сознание все же вернулось.

– Как вы себя чувствуете? – спросила белая маска. Глаз, которые, по идее, должны были находиться прямо над ней, Пилот почему-то не видел.

– Нормально… – выдавил он из непослушной глотки. – Как Переход?..

Маска исчезла, и вместо нее появилась другая – уже с глазами, причем холодными, бездушными и явно принадлежащими кому-то в звании не меньше генерала.

– Не стоит об этом упоминать… вслух, – сказал Генерал. – Все прошло хорошо. А теперь объясните, пожалуйста, что означает ваш неожиданный визит?

Пилот закрыл глаза, и откуда-то из темноты всплыли заранее подготовленные фразы.

– Возникла угроза дальнейшему развитию наших контактов, – мертвым голосом произнес он. – Снабдите подателя сего оружием, помощниками, и уничтожьте человека, на которого он укажет. В случае неудачи контакт будет прекращен.

Пилот вновь открыл глаза.

– Вы приняли послание?

– Да.

Генерал нахмурился, сорвал маску и нервным движением что-то бросил в рот.

– Я понял. Какое… снаряжение вам понадобится?

– Два автомобиля, – начал Пилот и запнулся. – Это должны быть джипы. Шесть человек. Один из них должен быть толстым – он будет изображать начальника. И два истребителя.

Эпизод 35

Дворники с мерзким звуком скребли стекло.

Джипы мчались по мокрой дороге, время от времени влетая в лужи, и поднимая их в воздух, как будто торпедные катера, но прохожих на улице почти не было.

«Ничего удивительного, – подумал Пилот. – В такой дождь…»

Дождь лил, как из пожарного насоса, было холодно, а день был выходной, и все нормальные люди сидели дома, занимаясь любовью, попивая кофе перед телевизором, перечитывая вчерашние газеты, и даже не предполагая, что где-то на дороге мчится навстречу смерти чуждое и враждебное всему этому миру существо.

А дождь все пел свою тоскливую бесконечную песню и полоски асфальта превращались сначала в узкие речки, а затем сливались с окружающим их грязевым морем.

Два джипа остановились перед самым подъездом.

Из джипов спокойно и деловито вышли двое, затем еще двое, еще, и, наконец, еще один – потолще и с более начальственным видом, чем остальные. Кто-то из адъютантов поспешно раскрыл зонт.

Двое остановились под мокрым козырьком подъезда, один заглянул внутрь, вышел, кивнул, и только после этого основная группа исчезла за дверью.

Дверь оказалась простой, деревянной, и замок вылетел после хорошего пинка. Первым получил пулю глава семьи – не успев даже подумать о сопротивлении, затем – мать, после этого двойной очередью срезали зятя, небрежно прострелили голову ребенку и только затем схватили и бросили на пол женщину, которая и была причиной атаки.

Якубович с экрана телевизора все еще продолжал торговаться с непонятливой блондинкой, которая требовала приз, а не деньги, кофе тоненькой струйкой стекал из опрокинутой чашки на лицо все еще дергающегося пожилого мужчины с пробитым горлом, а его жена все еще сползала по стене рядом с диваном.

Дождь все так же мерно шелестел в окне.

– Когда ты последний раз видела его? – шеф операции носком сапога приподнял голову прижатой к полу молодой женщины.

В шоке от ужаса и непонимания, она закатила глаза и со стоном уронила голову на пол.

– В машину ее! – коротко бросил шеф и повернулся к выходу.

И получил пулю в лоб.

Небольшой автомат с коротким тонким стволом сухо затрещал, и еще два здоровяка в темных костюмах отлетели к стене. Третий успел поднять пистолет – следующая очередь разорвала и его грудь. Четвертый оказался умнее – он рывком поднял женщину на ноги и отступил к углу.

Странное чувство – будто он забыл что-то очень важное и нужное прямо сейчас, вдруг появилось и медленно, с сожалением исчезло.

– Если ты выстрелишь – я успею прикончить и ее! – поспешно заорал налетчик, вжимаясь в стену.

Человек у двери чуть опустил ствол – совсем чуть-чуть, – затем пожал плечами и отступил в сторону, спрятавшись за перегородкой.

– Отпусти бабу – уйдешь живым!

Женщина, уже немного пришедшая в себя, услышав голос, вскрикнула и снова обмякла в руках убийцы.

– Гарантии? – довольно спокойно потребовал тот.

– Никаких, – послышалось из коридора. – А какие есть другие предложения?

Наступила тишина, затем громко и отчетливо всхлипнула женщина.

– Я выхожу с бабой, сажусь в машину, выталкиваю ее и уезжаю! – выкрикнул в пустоту убийца.

– А гарантии? – спокойно отозвался коридор.

– А какие есть еще предложения? – с мрачным юмором вернул остроту киллер.

Тишина.

– Согласен, – все так же спокойно послышалось из-за стены.

Человек в темном костюме осторожно оторвался от стены и на один короткий момент остановился перед окном.

Этого оказалось достаточно. Пилот видел все, как в очень очень, очень замедленной киносъемке.

Рявкнул пулемет. Четыре пули – каждая с косточку сливы величиной – по очереди ударили в стекло, прошили в нем крупные звездообразные дыры, медленно вплыли в комнату…

И все остановилось.

Замерли пули. Капля кофе повисла в воздухе, оторвавшись от залитой столешницы. Дождь замер за пробитым окном с потрескавшимися и тоже застывшими в полете осколками. Серая морда машины высунула полуметровый огненный язык – и тоже застыла.

Новое действующее лицо – человек в черном – внезапно появилось в комнате. Первым делом он обошел замершего Пилота, осторожно потрогал пальцем висящие у его бока пули, ожегся – потому что губы его шевельнулись в явном ругательстве, отошел, исчезнув из поля зрения Пилота и скоро вернулся с массивным металлическим подносом – Пилот припомнил, что видел его на кухне. Пришелец кое-как пристроил поднос между Пилотом и пулями, слегка наклонив, крепко, до побеления в пальцах, сжал в руках – и вдруг все снова пришло в движение, в уши ворвался грохот очереди, что-то больно ударило Пилота в бок, и в следующий момент он пришел в себя уже на полу, крепко вжимая в ковер пленницу.

Впрочем, она все еще была без сознания.

– Друзья мои, – раздался вдруг в помещении неожиданно звучный голос. – Предлагаю установить перемирие сроком на одну минуту! И немного разоружиться.

В комнате повисла ощутимо напряженная пауза.

– Я ведь могу снова остановить время и просто отобрать у вас пушки! – в голосе послышалась угроза.

– Согласен! – донеслось из коридора.

– Согласен, – пробурчал Пилот из-под подоконника.

– По команде «Бросай!», вы оба выбросите свои автоматы на средину комнаты. Согласны?

– Согласен!

– Согласен.

– Бросай!

Оружие обиженно брякнуло друг о друга, и снова наступила пауза – впрочем, уже менее напряженная.

– Теперь я предлагаю обоим выйти! – продолжал пришелец. – Но без всяких шуток – управление временем по-прежнему в моих руках.

Пилот встал, осторожно освободив женщину из своих объятий, и сделал шаг. Тот, что стоял за стеной, тоже ступил ему навстречу, и глаза его удивленно расширились, встретившись с глазами Пилота.

Лица их были совершенно одинаковы.

Эпизод 36

– Это что еще за явление? – ошеломленно прорычал Пилот.

Явление, прекратив свои странные игры с локальным временем, превратилось в нечто, напоминающее облако сгущенного, концентрированного до боли в глазах света, и стало перемещаться подобно солнечному зайчику. Только что неизвестный пришелец стоял рядом с брошенным автоматом Пилота, в следующий миг магазин уже валялся рядом, увенчивая собой горку высыпанных патронов, в следующую секунду световое пятно мелькнуло возле перегородки, и на полу оказался так же обидно выпотрошенный автомат Пилота-младшего; затем пятно мелькнуло у распростертого тела женщины и что-то сделало с ее головой.

– Ты кто такой?

Угрожающие интонации в голосе Пилота-младшего появились не иначе, как с перепугу.

– Я – это ты.

Для Пилота-старшего этот ответ был уже привычным и даже слегка надоевшим; для его соперника, как подозревал Пилот, был или полнейшей чушью, или откровением.

– Уточни, пожалуйста.

– Я – это ты из другого мира. С другой координатой параллельности. Из более развитого мира, разумеется.

«Вот этого лучше бы ты не говорил… – как-то отстраненно подумал Пилот. – Можем обидеться. Или я, или он… или оба».

– И в чем же проявляется ваша… развитость? – голос Пилота-младшего уже не был таким спокойным.

– Извини, я не хотел тебя обидеть, – мягко откликнулся Светоносец. – Вы ничуть не глупее нас. Просто мы – чуть старше.

– Старше?

– Мне – триста пятьдесят лет.

Женщина, пришедшая было в себя, ахнула и снова обмякла. Пилот молча слушал и мотал себе на ус.

– Ну и что привело столь могущественное создание в нашу дыру? – снова спокойно спросил Младший.

«Ну и ну… Неужели я тоже был таким наглым?»

– Кончай хамить, друг мой! – отозвался Светоносец. – Я здесь для твоей же пользы. Если бы я не появился, вы бы сейчас уворачивались в воздухе от пары МИГов… можешь спросить у своего коллеги, правда ли это, и как долго бы это вам удавалось.

– Правда-правда, – все еще незаинтересованно откликнулся Пилот. – И недолго.

– А кто же мой таинственный коллега? – в голосе Младшего послышалась уже откровенная ирония.

– Тоже ты.

– И тоже из параллельного мира?

– Ну разумеется! – расцвел Светоносец. – И тоже чуть постарше. Правда, ненамного. Так ведь… «коллега»?

– Точно-точно, – отозвался Пилот. – От полугода до примерно лет пяти-шести. А может и восьми. Но не больше.

– Так какого же черта он со мной воюет? – обиженно завопили за перегородкой.

– Да потому что он зомбирован по уши! – рассердился Светоносец. – А теперь помолчи, и дай мне сказать.

– Валяй, – милостиво согласились из-за стенки.

Пришелец фыркнул и потемнел. Стало видно, что у него две ноги, две руки и всего одна голова. Правда, контуры тела все равно улавливались с трудом.

– Итак, послушайте, друзья мои! – торжественно объявил он. – Я рад, что мы встретились. Знаете вы, или нет, а скорее нет, чем да, но мы сейчас находимся в одном из ключевых моментов истории. Если победишь ты…

Он кивнул в сторону Пилота-младшего, затем вздохнул и с легкой досадой произнес:

– Кстати, ты можешь выйти из-за своей перегородки. Стрелять вам обоим уже нечем.

Пилот мысленно ухмыльнулся и мысленно же примерился достать обеих из имплантированных в предплечья одноразовых пистолетов.

– Попробуешь что-то сделать – руки отрежу, – тут же мелькнула рядом световая вспышка.

– О`кей, о`кей!

Пилот поспешно спрятал руки за спину.

– Да, так вот, – продолжал, как ни в чем не бывало, Светоносец. – Если победишь ты, Младший, – женщина умрет, ты окажешься вовлеченным в очередной круг темпоральной войны и через некоторое время вновь окажешься здесь – но уже с другой стороны перегородки. Если победишь ты, Старший, – женщина тоже умрет, разумеется, ты вернешься в Амазонию, и попадешь как раз под ответный удар ЗКП. Как вам такие перспективы?

– Просто радужные, – спокойно отозвался Пилот. – Ты забываешь, что сейчас я просто не могу вести себя иначе.

– Ах, да! – свет вновь мелькнул прямо перед носом Пилота, что-то громко и отчетливо щелкнуло у него в голове, и что-то черное и враждебное вдруг появилось снова – и скорчилось в агонии, выжигаемое сверкающим копьем Светоносца. Было больно – но по сравнению с мясницкими методами амазонок это была такая мелочь, на которую, в общем-то, и внимания обращать не стоило.

Кроме того, это продолжалось очень недолго.

– Легче? – сочувственно спросил Светоносец.

– Кажется, да… спасибо.

Боль медленно уходила, и через несколько секунд Пилот уже с ужасом вспоминал, как планировал истратить заряды в руках на себя-Младшего и себя-Светоносца, как бомбил ЗКП, как…

Его передернуло.

– Здравствуй, Младший, – голос его звучал глухо. – Извини, я был немного не в себе. Прости.

Он перевел взгляд на все еще неподвижную женщину – и опустился рядом с ней на колени.

– Оставь ее, – мягко отстранил его Светоносец. – У нас мало времени. – А она в любом случае… вместе с этим миром.

Наступила тягучая, зловещая пауза.

– Так что нам делать? – нарушил ее Младший. – И объясни все же подробнее, что означают все эти намеки на нашу одинаковость.

– На самом деле все очень просто, – снова возвышенно начал Светоносец. – Мы же братья! Мы даже ближе, чем братья – мы одно и то же! Представь сотни, тысячи, миллионы миров, различающихся на доли миллиметра, на секунды, на миллиграммы…

– На тонны, тысячелетия и парсеки, – скептически подхватил Пилот. – К черту лирику. Есть практические предложения?

– Да.

Голос – и не только голос – послышался совсем с другой стороны.

– А я думал – это секретная операция, – не без иронии заметил Младший.

Если появление Светоносца было «явлением», то пришествие нового гостя иначе как вторжением назвать было трудно. Вполне человеческое тело, закованное в черную непроницаемую броню, со страшным грохотом прошило потолок, мгновенно затормозило у самого пола и мягко – очень мягко на него опустилось. Судя по перегрузкам, черный скафандр не содержал в себе ничего живого.

Тем не менее голос его был вполне человеческим – разве что слишком низким.

– Есть практические предложения, – пробасил он.

– Теневик?

Светоносец был весьма удивлен, к тому же явно неприятно. Руки его дернулись было к световому выступу на груди – и тут же опали, обвисли, словно стали невыносимо тяжелыми.

– Даже не думай об этом! – прорычал Теневик. – Иначе все здесь растекутся по полу.

В доказательство своих слов он взмахнул правой рукой – и полстены комнаты осыпалась мелкой пылью на пол. В проеме мелькнул изумленный сосед с застывшим в отверстии телефонного диска пальцем; Теневик выстрелил – и вместо человека в со стула сползла кровавая каша.

Пилот попробовал было тихо и незаметно шевельнуть рукой – и тут же невероятная тяжесть схватила его руку и рванула вниз, чуть не выдернув из суставов.

– Остановись! – спокойно – относительно спокойно – сказал Светоносец. – Он же ключевая фигура.

– А мне насрать! – басовито рыкнул черный. – Ты еще вспомни о братстве и единстве всех сущностей. Ангел, так тебя распротак!

– Что толку объяснять это сумасшедшему Демону! – чуть раздраженно проворчал Светоносец. – Но мы могли бы попробовать договориться.

– С тобой?

– Со мной.

– А зачем мне это?

– А затем, что перед нами классическая узловая ситуация, ведущая к эскалации конфликта.

– Ну и что?

– А то, что если ты прикончишь меня, то для ее исправления наши пришлют ударную группу, на что ваши ответят гравитационным ударом, на что наши пустят в ход темпоральную бомбу, тогда ваши, уцелевшие в каком-нибудь темпоральном вихре, применят гравитационный удар по Небу, а уцелевшие наши запустят темпоральный зонд к Началу Времен, и все линии Ада перестанут существовать, а уцелевшие ваши… Ну, ты понял.

– Все это прекрасно, – злорадно прорычал второй пришелец. – Ты только забыл, что нам война доставляет радость, и смерть – это всего лишь короткая боль, но смерть врага – это несколько лет радости. У вас ведь наоборот, не так ли?

– Наоборот, – согласился Ангел. – Но учитывая, что и то, и другое время можно растянуть и сжать… то есть мы можем его растягивать и сжимать…

– Впрочем, если вы нас уничтожите, то мы сможем убить меньше врагов, – лицемерно сдал назад Демон. – Так что можно попробовать и договориться.

– Согласен, – удовлетворенно вздохнул Светоносец. – Итак, дуэль?

– А что, есть альтернативы?

Они вдруг вздрогнули и как-то мгновенно оказались в противоположных углах комнаты. Внезапно стало тихо, и через пролом со стороны улицы донеслось тоскливое завывание сразу нескольких сирен.

Длинные острые предметы вполне понятного назначения выдвинулись из рук пришельцев. На меч Ангела было больно смотреть из-за ослепительного его сияния, меч Демона резал глаза такой же ослепительной чернотой.

Пауза затянулась, готовая в любой момент взорваться новым сражением.

– Одну минуту, – вдруг послышался голос еще одного участника событий.

Пилот-младший нагло вышел на середину комнаты, как рефери на ринг, и поднял руки в извечно умиротворяющем жесте.

– Не будет ли кто-нибудь столь любезен, чтобы объяснить мне суть происходящего?

Пришельцы захохотали – оба, одновременно и очень обидно. Младший сжал кулаки.

– Ах, да, – сказал Ангел. – Ты же еще ничего не знаешь.

– Умрет счастливым, – отмахнулся Теневик. – Приступим? Впрочем, я могу давать объяснения по ходу пьесы.

– О`кей.

Первый, колющий удар Светоносец направил в живот противника – точнее, в то место, где тот только что находился. Неуловимым движением Демон переместился в сторону, и в свою очередь сплеча ударил по световой полосе своим мечом.

Грянул гром. Комната взорвалась жгучими искрами, взвизгнула женщина, зашипел прикрывший ее Пилот, негромко выругался Младший.

– Так вот, о пояснениях, – проворчал Теневик, занося руку для нового удара. – Некоторые из нас считают, что мы, являясь одним и тем же человеком… э-эххх!..

Вновь по глазам ударила разноцветная вспышка.

– …Мы могли бы устроить мир, где каждому из нас есть место, есть любимая работа, любимая женщина и любимое развлечение. Так?

Последнее его слово совпало с новым ударом, меч Ангела отбросило в сторону, он задел стену и с потрясающей легкостью пробил ее насквозь. В воздухе осталось висеть бетонное крошево.

– Именно так! – Светоносец кивнул, и с трудом уклонился от следующего удара. – Только хотелось бы добавить, что это не мечты и не досужие вымыслы. В нашем мире, объединяющем около десяти тысяч линий, дело обстоит именно так. У нас прекрасно развиты наука, техника и искусство, любовь вознесена на недосягаемую высоту, и совсем нет ревности, мы бессмертны – и мы не устаем от нашего бессмертия. Не служит ли это прекрасным доказательством правильности нашего образа жизни?

– А не являются ли «вожделение» и «плотская страсть» более подходящими терминами для определения «любви» в приложении к продолжению рода человеческого? Hе является ли «любовь» священных писаний простым эвфемизмом для сексуальной деятельности, или ваш «великий учитель» был восхвалителем евнухов?

Непонятно было, обращался ли он к своему противнику, или же к невольным слушателям, однако же наносить и отбивать удары Демон при этом не забывал.

– Тебе этого не понять, животное! – надменно бросил Светоносец. – Займись чем-нибудь попроще. В нашем понимании “любовь” – это прекрасное чувство, совсем не обязательно направленное на вульгарное продолжение рода.

– И все бы хорошо!… – подхватил Демон, с трудом уворачиваясь от особо удачного выпада. —…Если бы не было так плохо. Вы не бессмертны – и я намерен прямо сейчас это доказать. А доказав, что одно из твоих утверждений – наглая ложь, я тем самым подорву доверие и к остальным.

Меч его скользнул над самой головой Светоносца, тот пригнулся, поскользнулся на залитом кровью ковре и с трудом удержался на ногах.

– Я не совсем верно выразился, – без тени смущения отозвался Ангел. – Мы бессмертны, но уязвимы. Ты, может быть, и убьешь меня – кстати, у меня большие сомнения насчет этого – но я никогда не умру от старости.

– И это ложь! – удовлетворенно прорычал Теневик. – Я знаю, вы умеете обращать время вспять, омолаживать тело – но ведь вместе со старостью вы теряете нажитые знания, опыт. Это не обновление – это вечное топтание по кругу. В то время как у нас…

– Вот-вот мы научимся переносить знания на внешние носители прямо из мозга! – обиженно воскликнул Ангел. – И тогда никто не будет ничего терять, возвращая молодость. Разве это не прекрасно?

– Это позорно! – захохотал Демон. – Потому что мы уже давно используем такие устройства! Мы, мы, а не вы добились бессмертия! Мы живем после смерти, мы живем столько, сколько захотим сами, мы…

– Вот только недолго, – так же злорадно фыркнул Светоносец. – Потому что никто в здравом уме не высидит и ста лет в железном ящике, гордо именуемом вами «носителем разума». Гроб – он и в Африке гроб, даже если к нему приделать руки, колеса и гравитационный движок.

От нового столкновения страшных мечей дом содрогнулся, и с потолка мелким дождиком посыпалась штукатурка.

– Кстати, о гравитации! – уклоняясь от меча, Демон подпрыгнул, пробил головой потолок и исчез на верхнем этаже. Ангел судорожно оглянулся, исчез и появился в другом углу комнаты, едва не наступив на все еще лежащую женщину. В то же мгновение с потолка, как раз на том месте, где он только что стоял, вместе с куском бетона обрушился Демон и снова яростно взмахнул черным мечом.

– Да, так вот, о гравитации! Наша наука развивается намного быстрее вашей! Мы не беспокоимся о жертвах в ходе экспериментов, мы проверяем наше оружие на реальных противниках, а не на безмозглых клонах – и в результате наши штурмовики уже несколько раз начисто выжигали ваши миры! Да, мы получаем удовольствие от войны и убийств – но мы служим себе, а не каким-то вымышленным гуманистическим целям. Мы живем для того, чтобы жить – а не слушать проповеди.

Ангел снова исчез, Теневик стремительно метнулся к окну – но все же с большим трудом уклонился от падающего с потолка меча.

– Если мы и слушаем проповеди – то только для того, чтобы жить еще лучше! – немедленно отозвался Светоносец. – Мы приемлем любую мудрость, если она ведет к улучшению.

– В том числе и «возлюби врага своего!», так? – Теневик сгруппировался и будто выстрелил собой в сторону Ангела, промахнулся, пробил стену и снова гравитационным ударом размазал по полу оказавшихся за ней невольных свидетелей.

– Именно так! – вдохновенно воскликнул Ангел. – Человеческая жизнь бесценна, и оборвать ее никто не вправе. Даже своей жизни человек не хозяин, и у нас делают все, чтобы…

– То-то матери покоренных вами миров с детства калечат своих детей, – перебил его Демон, – лишь бы они не попали в ваше рабство. Рабство пожизненное, бесконечное, из которого нельзя сбежать даже покончив жизнь самоубийством – потому что незадачливого беглеца вернут, даже если тело его сгорит в крематории!

– У нас не хватает машин, – Светоносец заметно смутился. – Поэтому пока мы используем труд людей. Но вам ли судить об этом, убийцы! В некоторых ваших мирах коренное население вообще уничтожено, ведь так?

– Именно так! – злорадно усмехнулся Демон. – Вместе с вашими эмиссарами, ведь так?

– Ради десятка врагов уничтожить миллиарды – это нормально?

– Абсолютно! Лучше ошибиться с сотней невинных, чем упустить одного виновного. А насчет любви к врагам своим – так любить врагов своих и творить добро тем, кто ненавидит и использует тебя – не есть ли это презренная философия спаниеля, который перекатывается на спину, когда его пнут? Напротив, ненавидь врагов своих всем сердцем, и, если кто-то дал тебе пощечину, СОКРУШИ обидчика своего в прах! Сокруши все лицо его, ибо самосохранение есть высший закон! Подставляющий же другую щеку, есть трусливый пес! Удар за удар, ярость за ярость, смерть за смерть – и все это с извлечением обильной выгоды! Глаз за глаз, зуб за зуб – и стократно!

Стань Ужасом для противника своего и, идя путем своим, он обретет достаточно опыта, над коим следует поразмыслить. Этим заставишь ты уважать себя во всех проявлениях жизни и дух твой – бессмертный дух твой – будет жить не в неосязаемом раю, а в мозгах и сухожилиях тех, чьего уважения ты добился.

– Не уважение это, – разъярился Ангел, – но страх и презрение, и ожидание удобного момента, чтобы уничтожить обидчика своего! Не лучше ли, если служащий тебе служит из веры в тебя и любви, и в случае надобности готов отдать за тебя жизнь и тело свое, заслужив тем самым право на бессмертие в веках на нашем Небе!

Схватка незаметно перемещалась ближе к пролому в стене, за которым все еще растерянно висела неизвестной марки машина.

– Жизнь есть величайшая милость, смеpть – величайшая немилость. И посему надо пpожить большую часть жизни – ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС! Hет ни небес в сиянии славном, ни ада, где жаpятся гpешники. Здесь и сейчас день наших вечных мук! Здесь и сейчас наш день наслаждения! Здесь и сейчас наш шанс! Выбеpи же этот день, этот час, ибо нет тебе иного спасителя, кроме тебя самого!

– А если слаб человек телом и духом, и нет у него иной надежды, как на милость сильного, и нет иного способа получить эту милость, служа ему любовью и верой?

– Благословенны сильные, ибо будут они вершить судьбу мира. Пpокляты слабые, ибо наследство им – ярмо! Благословенны могущественные и да почитаемы будут среди людей. Пpокляты немощные и да стерты будут с лица земли! Благословенны смелые и да пребудут они властелинами мира. Пpокляты праведно скромные и да растоптаны они будут раздвоенными копытами! Благословенны победители, ибо победа – основа права. Пpокляты покорившиеся, ибо будут они вассалами навек! Благословенна железная рука и пусть непокорные бегут от нее. Прокляты слабые духом и да будут оплеваны они!

С последней фразой Демон вдруг ударил врага не мечом – а ногой, прямо в грудь, Ангел ахнул и, потеряв равновесие, вывалился наружу. Победно взрычав, Демон выпрыгнул следом, явно включив свой гравитатор на притяжение. За окном глухо ухнуло, и с потолка обрушилась под ноги Пилоту чудом уцелевшая люстра.