Текст книги "Мозаика странной войны"

Эпизод 25

Самолеты покружили еще немного, затем исчезли так же неожиданно, как и появились. Самурай и Пилот переглянулись снова, пожали плечами и неторопливо двинулись дальше.

Через полчаса на горизонте возникли два пылевых хвоста. Еще через несколько минут они превратились в транспортеры довольно непривычных очертаний, приблизились на расстояние десятка шагов и остановились, порыкивая моторами. Из выхлопных труб шел все тот же густой серый дым.

– Бедные бабы, – сплюнул Самурай. – Интересно, они и жрать готовят на нитратах?

Башенка на крыше одного из транспортеров дрогнула, повернулась и вдруг разродилась короткой пулеметной очередью. Земля у ног незадачливых налетчиков брызнула в разные стороны и задымилась все тем же ядовито-серым дымом.

– Кажется, нас просят поднять руки, – спокойно сказал Пилот.

– Кажется, я готов подчиниться, – в тон ему ответил Самурай. – Хотя, насколько я помню воспоминания Пленника… ну того, что Контактершу прихлопнул…

Пилот поморщился.

– … То в плен им лучше не сдаваться.

Оба так же спокойно и неторопливо подняли руки – транспорты заглушили, наконец, двигатели, и раскрыли, словно крокодильи пасти, боковые дверки, выплюнув по пять человек, затянутых в какое-то подобие изолирующих комбинезонов. Одна из серо-зеленых фигур, не обращая на пленников ни малейшего внимания, сразу же занялась каким-то прибором, остальные же, подняв куцестволые автоматы, двинулись вперед.

– Ну бабы, что с них взять, – снова сплюнул Самурай. – А если бы у меня пистолет был не на поясе, а в рукаве? Дуры!

– Сам дурак! – вдруг отозвалась ближайшая воительница. – Десяти стволов под нос тебе мало, чтобы утихомириться?

– Да вы ж, наверное, и стреляете, как летаете! – продолжил Самурай в том же духе.

– Хочешь проверить? – уже менее спокойно отозвалась собеседница.

– Ну да, с двух шагов даже вы не промахнетесь! – наглел дальше Самурай. – Хотя, если уж тобы в унитаз попасть, вам на него взгромоздиться надо… А прикладом и с такой дистанции промажешь!

Автомат в руках женщины дернулся, но не выстрелил.

– Что, страшно? – уже откровенно издевался Самурай. – А то можно было бы размяться немного…

– Ну, ты меня достал! – вдруг неожиданно спокойно заявила женщина. – Черт с ним, привезу только один трофей – но башку тебе снесу!

Она сделала шаг вперед, затем вдруг остановилась, рывком сдернула с плеча автомат, таким же резким движением отсоединила магазин, передернула затвор – крохотный, ярко блестящий цилиндрик улетел куда-то в траву – и бросила оружие прямо в лицо Самураю.

– На, защищайся!

Пока тот не очень ловко ловил автомат, ставший теперь бесполезным куском железа, сама воительница протянула руку назад – кто-то из сопровождающих немедленно произвел те же манипуляции со своим оружием и вложил его в ладонь предводительницы.

Выставив ствол вперед, она сделала осторожный шаг, другой – и в этот момент схватка завершилась, не успев и начаться.

Самурай замахнулся прикладом, женщина нагнулась, пропуская его выпад над головой – и получила сокрушительный удар ногой в горло. Что-то хрустнуло. На мгновение она застыла, только ярость в глазах ее медленно превращалась в обиду и удивление, затем послышался хрип, рот ее окрасился кровью, кровь брызнула под ноги, женщина рухнула на землю, корчась и извиваясь, прожила еще с полминуты и замерла неподвижно.

Сразу две амазонки бросились вперед, Самурай встретил одну имитацией штыкового удара – ствол даже без штыка превращался в умелых руках почти в копье; пропорол ей живот, зацепил высокой мушкой кишки и рывком выволок их наружу, ловко увернулся от удара второй нападающей и – и попался, попытавшись ударить магазином.

В нормальных условиях магазин раскрошил бы зубы нападающей, но отсоединенный от автомата, он этого сделать никак не мог. На одно короткое мгновение Самурай замер, на его лице застыли ужас и растерянность, а в следующий момент приклад третьей амазонки со свистом и хрустом опустился ему на затылок.

– Я сдаюсь! – поспешно крикнул Пилот, еще выше задирая руки. Стволы, напряженно глядящие прямо ему в глаза, дрогнули и слегка опустились. Кто-то бросил ему под ноги наручники – Пилот поморщился, но нехотя нацепил их.

– В машину! – рыкнула одна из так и не поднявших забрала шлемов воительниц. – Быстро!

Последнее слово было явно излишним, однако как ни быстро шевелился Пилот, то, что произошло сзади, он успел заметить – и побледнел.

Женщины стащили в кучу трупы – впрочем, одна из пострадавших, с разорванным животом, шевелилась, стонала и, кажется, даже была в сознании; отошли подальше и дали пару коротких очередей. Куча тел вздрогнула, вспухла изнутри, и – Пилот судорожно сглотнул – начала быстро расползаться серой грязью, похожей на рвотную массу.

Его грубо ускорили прикладом в зад, затем так же невежливо затолкали в дальний угол – судя по горячей металлической переборке рядом, это было самое некомфортабельное место, рядом с двигателем, транспорт рявкнул, подпрыгнул и довольно резво покатился по степи. Некоторое время поскучав – никто явно не собирался развлекать его разговором – Пилот устроился поудобней и спокойно уснул.

Эпизод 26

Растолкали его не скоро – но все так же грубо, затем, не говоря ни слова, прикладами направили в сторону невысокого пригорка с бетонным выступом на верхушке. От выступа ощутимо тянуло горячим нитратным смрадом и еще чем-то не менее вонючим, специфическим и знакомым.

“Очевидно, – внутренне усмехнулся Пилот, – все подземные сооружения воняют одинаково, кто бы в них не прятался…”

Продолжить эти раздумья ему не дали, все теми же прикладами направив его путь в тесную кабинку лифта. Некоторое время Пилот размышлял, разглядывая чуть не упирающиеся в живот стволы, о скорости своей реакции в сравнении с реакцией местных охранниц, затем вспомнил жутковатое действие местных пуль – и выбросил вредные мысли из головы.

Оставалось ждать.

Лифт опускался долго – гораздо дольше, чем ожидал Пилот. Впрочем, это не говорило абсолютно ни о чем – эта карусель могла быть организована специально, чтобы поразить и устрашить пленника масштабом и мощью подземных сооружений, поэтому Пилот постарался не задумываться о вещах бесполезных на текущий момент и закрыл глаза. Почти в тот же момент лифт тряхнуло, несколько раз дернуло – и двери с шипением скрылись в стенах.

Это была, судя по всему, тюрьма.

Серый коридор с вмонтированными прямо в бетон лампами и дверями, несколько тусклых зрачков телекамер… привычный уже пинок прикладом в спину.

Комната, в которую тем же прикладом его втолкнули, оказалась на удивление чистой и даже лишенной специфического запаха. Пилот сначала было удивился, затем обратил внимание на толстую, очень плотно закрывающуюся дверь, на решетки вентиляции в потолке и присвистнул – помещение это явно напоминало газовую камеру.

“Ну что ж… – почти безразлично подумал он, опускаясь на жесткую откидную койку, слабо отдающую какой-то дезинфекцией. – Годом раньше, годом позже… А все-таки жаль, что носитель грохнулся не в океан…”

Это было его последней мыслью. С потолка донеслось слабое шипение, острый незнакомый запах ударил в ноздри, серый потолок взорвался радугой ярких красок и так же резко и неожиданно погас.

Эпизод 27

– Ты зря радуешься, Пилот, – сказал Доктор, внимательно разглядывая здоровенный окорок. – Убить тебя несколько трудней, чем кое-кому из нашей компании хотелось бы...

Он сделал паузу – литровая бутыль с белым вином опустела чуть ли не до половины, затем снова принялся за жаркое.

– Суть проблемы в том, что ты неразрывно связан с тем миром, откуда в свое время тебя извлекли... Вот, например, я откусываю кусок мяса… – эти слова Док с видимым удовольствием и проиллюстрировал. – Этот кусок идет по пищеводу, по желудку, по кишкам, пардон.. дальше не будем. Пока понятно? Да, и после того, как я его оторвал – связь с основным куском он утратил. Остальной кусок я могу выбросить, сжечь, тебе отдать – чисто теоретически, разумеется. – Док усмехнулся. – В нашем же случае весь ты – твои клетки, молекулы, атомы и все остальное – принадлежишь оставшемуся миру. С одной стороны, это, конечно, хорошо – что бы мы здесь ни делали – частицы твои останутся твоими же. С другой стороны...

– Подожди! – вдруг прервал его Пилот. – Ты считаешь, что убить меня здесь, в это мире, вообще невозможно? Чушь! Я сам видел, как умирали иномиряне... такие же я.

До этого яростного протеста он мирно лежал на берегу ручья и время от времени лениво прикладывался то к бутылке, то к такому же необозримому бифштексу. Ложем обоим служила мягкая трава, с неба сияло – но почему-то совсем не слепило – немного непривычное красноватое солнце, ветерок нежно ласкал кожу – и для полного комплекта не хватало только пары щебечущих птичек над головой. Но как раз с этим местной линии явно не повезло. Животная жизнь почему-то так и не вышла на берег – и в результате мясо имело ощутимый рыбный привкус и низкую калорийность. Впрочем, последнее было даже хорошо – гости имели возможность долго и с удовольствием поедать огромные окорока и при этом не беспокоиться о лишних калориях.

– Конечно, умирали, – не замедлил согласиться Док. – А как, не помнишь?

– Такое забудешь! – фыркнул Пилот. – В основном разлетались на атомы вместе с летательными аппаратами. А...

Он вдруг замер с открытым ртом.

– Въехал, да? – ехидно заулыбался Доктор.

– Кажется, въехал... – протянул Пилот. – То есть отравить меня здесь практически невозможно?

– Ну почему же, – с видом большого специалиста начал Док. – Есть целая группа ядов, перестраивающих иммунную систему организма, в результате чего организм начинает убивать себя сам. Есть...

– Док, подожди! – вдруг перебил его Пилот. – Я верю. Я только не понимаю, зачем ты мне это рассказываешь. Меня или отравили, или нет. Судя по тому, что мы сейчас с тобой разговариваем – нет. Судя по тому, что я не помню, ни как я здесь очутился, ни как мы с тобой познакомились – да. Так что объясни, пожалуйста, что произошло – и не выдрючивайся.

– Ну... – начал было Док, затем вдруг умолк и на несколько секунд задумался.

– Я просто слышу, как скрипят шарики у тебя в голове! – захохотал Пилот. – Давай, выкладывай, не стесняйся! После тех миров, что я видел, еще один странный мир меня с катушек не сдвинет.

– Странный мир! – с издевкой протянул Доктор. – Да ты не видел и десятой доли обычных, ничем не примечательных линий. А туда же.... Тьфу! Как тебе мир, где действуют иные законы физики? Где магнитного поля нет не только на планете, но и вообще во Вселенной? Или мир, в котором остались только гравитационные взаимодействия, и нет ни малейших следов ядерных сил? Миры, где наши зонды рассыпаются в прах еще до того, как до конца материализуются – и откуда периодически происходят атаки, которые мы не в силах не только отразить – но даже успеть заметить. “Странный мир”.. Тьфу!

Док снова приложился к бутылке, проглотил, почти не жуя, кусок рыбного шашлыка и тоже откинулся на траву.

– В одном из миров, – задумчиво выдал он после длинной паузы, – местные жители – под руководством “родственника”, разумеется, – построили зонд, предназначенный для Перехода. Вот только двигался он не поперек мировых линий, как у всех нормальных людей – а вдоль.

– Это что же получается? – оторопел Пилот. – Машина времени какая-то?

– Почему же какая-то? – добродушно засмеялся Док. – Она и есть. Довольно примитивная – но вполне работоспособная.

– И что?

– “Родственник” бросился на ней в прошлое.

– В свое?

– А в чье же? Ах, да, я забыл сказать – выхода в параллельные миры они там почему-то не открыли. Вообще-то странно – двинуть материальное тело поперек линий намного проще...

– Ну-ну, ты не отвлекайся!

– Ага. Так вот, он вломился в прошлое и попытался там что-то скорректировать – из своего прошлого. Что-то там насчет несчастной любви – глупость какая, надо же!

– Ну?

– Ну и получил классическую сужающуюся петлю, с минимальным диаметром около четырех с половиной минут с центром в районе кабины собственного аппарата.

Пилот присвистнул и выругался.

– Ага. Примерно то же изрек и я, когда ударная волна от его петли своротила с курса мой штурмовичок... и разнесла в пыль все окрестные линии в радиусе сотен условных километров. Я попробовал было состыковаться и подсказать ему выход...

– И?...

Увы, он уже слабо соображал, что творит. А если бы я помог чем-нибудь материальнее доброго совета – бултыхался бы сейчас в петле вместе с ним. Да.

Потрясенный Пилот несколько минут молчал, с ужасом представляя себе бесконечное кружение в водовороте времени диаметром двести-триста вдохов, затем опомнился.

– Ты, конечно, очень профессионально съехал с темы! – нервно усмехнувшись, нарушил он паузу. – Но хотелось бы узнать, при чем здесь я и конкретно моя ситуация?

– Все очень просто, – ответил Доктор. – Все дело в том, что весь наш диалог строился на неверной предпосылке. Клетки твоей крови обновляются каждые несколько дней, молекулы тканей чуть подольше, а материал для их перестройки берется из окружающей среды.

– Ну и что? – заподозрил неладное Пилот.

– А то, – ехидно усмехнулся его собеседник. – Что принадлежишь ты континууму, из которого тебя извлекли, не на уровне атомов и молекул, а на гораздо более высоком...

Эпизод 28

Первое, что ощутил Пилот, медленно приходя в себя, было безграничное удивление. То ли бред, то ли сон, в который превратилась его встреча с Доктором, придали ему уверенность в окончательности ухода, обстоятельства тоже не способствовали выживанию… тем не менее, сознание вернулось и даже не принесло с собой привычной боли.

Вторым ощущением была сырость. Теплая, даже слегка горячая жидкость обволакивала его тело со всех сторон, заливала, казалось, лицо, и совершенно рефлекторно Пилот задержал дыхание – но уже через мгновение почувствовал ту же сырость внутри, прямо в груди, судорожно вздохнул – и вместо сотрясающего приступа кашля получил только тугую струю жидкости. Не воды – неизвестная среда была явно плотнее и обладала каким-то странным асептическим привкусом.

Еще не веря себе, Пилот осторожно вдохнул еще раз. Тугое сопротивление среды было несколько непривычным – но абсолютно безболезненным, и даже приятным. Во всем теле царили бодрость и легкость, не ныли многократно сломанные кости, не болели многочисленные ожоги, и даже жуткие воспоминания казались делами давно минувших дней, о которых и вспоминать-то незачем.

“Я умер” – мелькнула мысль, и привычная ярость, стремление к жизни захлестнули сознание… что-то зажужжало совсем рядом, фыркнуло, легонько кольнуло в затылок – и все исчезло.

Второе возвращение оказалось более привычным, вот только жидкая среда куда-то исчезла, и легкие с хрипом, кашлем и болью извергали остатки густого желе, и воздух казался сухим, горячим и пыльным – но это прошло, и только побаливающие мышцы пресса еще некоторое время напоминали о странном погружении.

И снова что-то щелкнуло, фыркнуло, и все провалилось в черное небытие беспамятства.

И только третий раз оказался успешным. Пилот вздрогнул, со стоном поднял веки, и обвел глазами комнату. Впрочем, вряд ли это можно было назвать комнатой. Он очнулся в огромном светлом зале, наполненном ароматом цветов и легким шелестом, воздух был свеж и слегка влажен, какая-то пичуга чирикала в просторной клетке… и кто-то сидел в кресле напротив.

– Очнулся, герой! – послышался насмешливый и на удивление знакомый женский голос. Пилот вздрогнул. Обладательница этого голоса умерла на его глазах – и не один раз. Сколько раз она умирала без его присутствия – трудно было даже представить. Через мгновение он понял всю абсурдность таких предположений, усмехнулся (внутренне, разумеется) и более внимательно взглянул на собеседницу.

Он не ошибся – глаза его встретились с таким же веселым, чуть насмешливым и откровенно зазывным взглядом Контактерши.

– Привет! – просто сказала она. – Как спалось?

– Плохо, – буркнул Пилот, все еще слабо ориентируясь в ситуации. – Кошмары снились.

– М-да… – Контактерша нахмурилась и бросила быстрый взгляд куда-то вбок. Пилот не преминул тоже повернуть голову и немного ошеломленно изрек:

– Ого!

И в самом деле – сплошная стена-дисплей впечатляла. Разумеется, на Базе ему приходилось видеть и более совершенные голографические дисплеи, случалось ему летать и в шлеме виртуальной реальности – но вот такой огромный плоский дисплей все равно производил должное впечатление.

Разумеется, клубок разноцветных кривых на нем был для Пилота совершеннейшей абракадаброй.

Он пошевелился в удобном кресле, с удовлетворением ощутил безотказную послушность тела, снова удивился чувству легкости и здоровья – и вновь перевел взгляд на нынешнюю Контактершу.

– Меня зовут Ирдана, – прервала она паузу.

– Тогда уж скорее – Генобра, – мрачно пошутил Пилот.

– Кажется, мы с тобой читали одни и те же книги[25]25
  Ирдана и Генобра – персонажи повести Ю. Брайдера и Н. Чадовичап “Клинки максаров”. Ирдана – стройная и относительно целомудренная, Генобра – красавица с пышными формами, гнусная отравительница и шлюха.


[Закрыть]! – весело засмеялась женщина. – Считай, первую проверку ты прошел, Хорошо, пусть будет так! Пусть все будет так, как ты пожелаешь.

– Это в моем-то положении? – удивился Пилот.

– А что плохого в твоем положении? – очень натурально удивилась Ирдана-Генобра.

– Ну… – усмехнулся Пилот. – Я не совсем понял, то ли я нежелательный гость, то ли военнопленный, то ли биологический материал для опытов.

– Ты наслушался росказней одного нашего общего знакомого, – очаровательно сморщила носик женщина. – На самом деле наше общество совершенно не такое. Ладно, к черту вступления и экивоки. Расскажи для начала, на кой черт вам понадобилось бомбить эту пустыню?

– Пустыню? – переспросил Пилот.

“Значит, полковник так и не дотянул до океана… Впрочем, это было ясно сразу же после взрыва”.

– Целились в океан… – выдавил он. – Если они у вас есть, конечно.

– Здесь – нет, – отрезала Генобра, подчеркивая слово “здесь”. – Это чисто военная линия. А зачем вам понадобилось бросать бомбы в океан?

– За тем же, зачем и вам! – раздраженно огрызнулся Пилот. – Чтобы взорвать к чертовой бабушке весь этот мирок!

– Весь мир?… – женщина побледнела. Пилот взглянул на нее с интересом.

“Притворяется?”

– Ваша бомба могла взорвать весь наш мир?

– Ну да. Если бы попала в в любую акваторию, сообщающуюся с океаном. Реакция синтеза – знаете, что это такое?

– Н-нет… – женщина была явно потрясена. – То есть, теоретически знаем, но вызвать ее искусственно… Ты ничего не перепутал?

Она снова взглянула на дисплей, и Пилот понял, что по крайней мере одна из загадочных кривых имеет некоторое отношение к детектору лжи.

– Ничего. Бомба запускает реакцию синтеза, в которую вовлекаются дейтерий и тритий Мирового океана. Ваши бомбы именно так и поступили с двумя нашими мирами.

– Наши бомбы?

Женщина снова бросила обеспокоенный взгляд на стену.

– Странно. Ты не врешь… – она вскочила на ноги и сделала несколько шагов в сторону, затем передумала, вернулась и упала в кресло.

– Но во всем этом есть один маленький нюанс, – заявила она после длительной паузы. – У нас нет таких бомб. И мы никогда не бросали ничего подобного на ваши планеты.

Эпизод 29

Следующее пробуждение оказалось далеко не таким приятным, и не только физически. Сознание вернулось сразу же, и Пилоту не доставила ни малейшего удовольствия мысль о том, что во власти его собеседницы были его жизнь, смерть, сон, бодрствование и прочие состояния – как приятные, так и не очень.

Насчет “не очень” он оказался пророком – боль сразу же дала о себе знать. Начиналась она где-то в ногах, плавно нарастала к коленям и снова шла на убыль где-то в районе живота. С большим трудом повернув голову, Пилот сквозь прозрачную булькающую питательно-дыхательную жидкость узрел рваные лохмотья на месте собственного таза, мягкие, колыхающиеся в растворе кости ног – то ли полурастворенные, то ли, наоборот, наполовину синтезированные – хотел закричать – но знакомое уже до ужаса жужжание снова бросило его в синтетическое беспамятство.

Сквозь сон приходило новое знание, в редкие мгновения, когда мозг разгонял все же дурманящий туман, Пилот ощущал, что умеет управлять ракетным летательным аппаратом амазонок, знает, как обращаться с их странным оружием; чувствовал он, и как утекает куда-то в чужие синапсы и микросхемы информация о его родном мире, мире Стратега, Базе… обо всех мирах, в которых он когда-либо побывал – или о которых слышал хоть краем уха. Иногда мозг пробовал было сопротивляться – но ужасная, сотрясающая сознание волна боли прокатывалась по всем нейронам – и тогда Пилот с облегчением проваливался в беспамятство…

Но все кончается в этом мире – и настал час, когда обновленное, перебранное по всем клеткам тело, перестроенное, ускоренное, усиленное, армированное пластиком, титаном и имплантированными системами оружия, снабженное форсификатором мозговой деятельности, было извлечено из биологической ванн, обсушено, размято, одето и накормлено .

Пилот – впрочем, теперь он был биологическим аналогом хорошо знакомых ему робопилотов для штурмовиков, и по странному совпадению назывался точно так же – стоял в ряду таких же модернизированных соратников, и единственным его желанием было умереть за процветание мира амазонок, и единственной целью был странный, чуждый и враждебный мир, где не было заботливых биологических ванн, где дикие, невоспитанные люди мыслили самостоятельно и даже прибегали к помощи не менее диких механических противоестественных устройств, мир, где изобрели чудовищное оружие, способное уничтожить прекрасное и хрупкое, как бабочка, создание амазонок – этот враждебный по своей сути мир должен был быть уничтожен и сожжен, но перед этим – лишен своих гигатонных ядовитых клыков.

“По машинам!”

Команда прозвучала не вслух – тем не менее, каждый понял и воспринял ее, как долгожданный сигнал, и они бросились к своим аппаратам – как застоявшиеся в засаде кони рвутся в бой, не жалея о том, что встретят их не цветами, а шрапнелью и пулеметным огнем, а в данном случае – наземными и орбитальными лазерами, ЭМИ-генераторами, зенитками, истребителями и подобным весьма полезным оборудованием.

Так же, по мысленной команде одной из предводительниц, ровным строем машины поднялись в воздух, почти вертикально забрались на высоту пятьдесят тысяч, и все разом запустили программу Перехода.