Текст книги "Стихи"

«Я улетаю не во сне, по-настоящему…»

 
Я улетаю не во сне, по-настоящему.
Я в самолете. Скоро жаркая страна.
Экватор, солнце, вся вода блестящая.
Там будет вся печаль объяснена.
Таинственный мой Сфинкс.
Я обниму за шею. Войду в глубь пирамид,
Что бы услышать вновь
Все тайны мира, чувствовать острее
Мелодию от звезд. И пылью станет кровь.
 

«Протяни ко мне руки и не подходи…»

 
Протяни ко мне руки и не подходи,
Ладони наткнулись на стену.
Так далеко, мы так далеки,
И не пульсируют вены.
На расстоянии вытянутой руки
Летят о помощи крики.
Эхо аукает,
Филин ухает.
 

«Я почитаю вам стихи…»

 
Я почитаю вам стихи,
Буду стараться с выраженьем.
Слова и мысли все тихи,
Я разбужу воображенье.
Орет ребенок. Где? Внутри?
Нет – в самолете где-то рядом.
Не здесь ребенок, посмотри —
В тебе, богов твоих награда.
В нас дети спят уже давно,
Отравленные сладким ядом.
Тебе ещё не всё равно?
Не убивай дитё, не надо.
Оставь его себе в себе.
Не отвергай инстинкт сознанья.
Твоя звезда в твоей судьбе
Познает тайны мирозданья.
 

«Облака из самолета…»

 
Облака из самолета
Лучше видно, чем с земли.
От счастливого полета
Вместе засмеемся мы.
Жаль нельзя рукой потрогать,
Вы так близко от меня,
Можно целовать и вздрогнуть,
Солнца проглотив огня.
Или звездочку увидеть,
Ту что светится с Луной.
Взять в ладони, не обидеть.
Пой со мною, небо, пой!
 

«Я столько жила во зле…»

 
Я столько жила во зле,
Кусали со всех сторон.
Я стала бояться людей
И мыслей их – пустозвон.
Как колок холод их фраз,
Тупых и безмозглых идей,
Пустых бессмысленных глаз
Отсутствие новостей.
Скучная жизнь пуста,
Важен почерк и шрифт,
Подпись, формат листа,
И с датой не ошибись.
Чистый бюрократизм,
Кратность не на иврите.
Фразы идеотизм:
«Да что вы мне говорите».
И выпученные глаза,
Жало розовых губ,
Колец и бус бирюза,
Язык в шевеленье губ.
Растягиваются слова,
Добавлена срочность для важности.
И далеко голова от шеи многоэтажности.
Кривых позвонков изгиб
Исправится лишь в гробу.
Пусть ваша шея трещит,
А я от вас убегу.
Еще во мне есть свет,
Еще я могу жить.
Своих и чужих бед
Стог сена разворошить.
Кормить корову и «Ом»,
Создать на земле дом.
 

«А давайте устроим вечер…»

 
А давайте устроим вечер,
А давайте стихи почитаем.
Может быть что-нибудь покрепче?
И к утру память растает.
Пусть польются рифмы реками,
И вино льется в бокалы,
Мы в объятьях эмоций крепких
В зазвеневшем страстей накале.
Как легко под звон хрусталя
Мой стишок поет – тру-ля-ля.
 

«Отзовись, сколько можно кричать в пустоту…»

 
Отзовись, сколько можно кричать в пустоту.
Я охрипла, сломалась, устала от боли.
Сердца я поняла пустоту, глухоту,
Я опять не в своей, а в чужой роли.
Я тебя уничтожила – пыль до небес.
Стерла все и тихо заплакала.
Ничего не прошепчет мой милый лес,
Это просто лягушка заквакала.
Веселилась, почавкала комаром,
Прикоснулась – мне стало холодно.
Только крепкий, горячий индийский ром
Нас спасет от сердечного голода.
Растворит мозги мои до утра,
Голова не болит и не будет.
Моей маски блестящая мишура
Не узнает и все забудет.
 

«Краб, который ползал по камням…»

 
Краб, который ползал по камням,
Сегодня съеден мой в обед.
Мне было вкусно, а ему?
От смерти – жизнь,
Радость от бед.
Пожарить на огне чужую жизнь,
Как пищу подарить другому существу.
Для пищи ты меня возьми,
Заполни сердца пустоту.
Я вкусная, наверное, попробуй.
Хочешь зажарь или свари в воде.
В долине мертвых жизнь загробная.
А я – в астрал.
А я – везде.
 

«На большой египетской кровати…»

 
На большой египетской кровати
Я не сплю, ведь я не саркофаге.
В сладкой пене, в очень мягкой вате
В жаркой Африке совсем пропала.
Тридцать шесть – моя температура,
Шестьдесят – ее прекрасная жара.
Из песка злотистая фигура в ад проводит,
Мне уже пора жарить на огне дурное тело,
Жарится душа – всем надоела.
Лишь волна меня еще подхватит,
Я не саркофаге – на кровати.
И опять все снова – неги нет,
Нет совсем блаженства никакого.
Волны, море, если есть ответ,
Смыслом, радостью, эмоцией наполнены.
 

«Жизнь и живот. Он пищею наполнен…»

 
Жизнь и живот. Он пищею наполнен.
Красив и кругл, лишь ветра суета.
Какая красота, какие волны.
Спасает только танец живота.
Как грациозно, как красиво двигаются бедра,
Они блестят, на них не носят ведра,
Нет коромысла, здесь любовь без смысла.
Красива бровь, шикарна кровь.
Желаньем задышала пустота.
О боже, снова танец живота!
 

«Я не люблю, и я скучаю…»

 
Я не люблю, и я скучаю.
Совсем не знаю, где живешь.
А может на звезде, тенью растаю.
А может быть ты просто морской ёж.
Иль свет в воде, звездою отраженный.
Мною любимый, мною прокаженный.
Иглы, равносильные лучу.
Встретишь свет звезды? А я хочу.
 

«Я просто так детей рожать способна…»

 
Я просто так детей рожать способна.
Зачем ты хочешь бросить меня и Нил?
Просто любовь и ничего особенного.
Совсем не нужен страшный крокодил.
Рекою сперма попадает в матку,
И девять месяцев и схватки.
Есть девять месяцев и девять дней-
Вселять и убивать души людей.
 

«Я люблю, так долго не страдая…»

 
Я люблю, так долго не страдая.
Любишь ли меня, опять не знаю.
Мы с тобою не на зависть вместе,
А на радость окружающим нас людям.
Выпекли на свадьбе нашей тесто,
Мы откушали и вместе будем.
Дни рожденья все быстрее не успеешь,
Экзотичнее все год от года.
В самолете, в море, не стареешь.
Ты прекрасен – статуя, ты Будда!
 

«Опять стучусь волной в чужой я берег…»

 
Опять стучусь волной в чужой я берег,
Опять стучусь дождем в чужие окна.
Я чувствую, а мне никто не верит,
Где есть вода, все будет очень мокро.
Мокры мои глаза от слез соленых,
Все так ранимо и не определенно.
Есть свет волны от красных до зеленых.
Полет не нужен людям окрыленным.
Волна к волне и излучение удара.
Фонтан из брызг, звенят все капли вместе.
Поймают волны умные радары,
Мир иноземцев и других известий.
Известий о любви, какое чудо.
Здесь будут краски и водой я буду.
 

«Ты этого не ожидала…»

 
Ты этого не ожидала.
Да только это и ждала.
Чтоб улетело одеяло,
Была измята простыня.
Что бы подушки пали на пол.
Он целовал её и плакал.
От слез умчалось напряженье.
Он так давно её искал,
Глаза горели, век движенье,
И снова на колени стал.
Прости его, так долго шел.
Бежали реки, волн барашки.
В тебе себя, своё нашел,
Кожа откликнулась мурашками.
Родные губы – жар от риска.
Спустилось облако за вами.
Всё стало близко, что не близко,
Уносит вас в райские дали.
 

«Деточка! Какая же ты у меня маленькая…»

 
Деточка! Какая же ты у меня маленькая,
Какая беспомощная ещё и глупая.
Не сорвала свой цветочек аленький,
По стенам чужим теперь аукаешь.
Кудряшками детскими сбились локоны,
О былом с тобой не говорю.
Ты моя бабочка ещё в коконе,
Я люблю тебя, не горюй.
Эрдельтерьер большой и лохматый, —
«Можно он с нами будет жить?»
Чудища разные и кудлатые,
Будем мы со всеми дружить.
Руки протянем, ведем хороводы
В разные страны, к разным народам.
 

«Расскажи мне, как ты с..шь в стакан…»

 
Расскажи мне, как ты с..шь в стакан,
Как летят по ветру, твои брызги.
Ты иллюзия, сплошной обман,
Воспитанием тебя совсем не грызли.
Я освобожу тебе кровать,
Буду спать в дожде, как в одеяле,
Лишь бы ничего больше не знать.
И меня чтоб больше не узнали.
 

«Дорого ли мне моё жильё…»

 
Дорого ли мне моё жильё,
Я слезами тихо песню пела,
Радостно ли, грустно бытиё,
Что сказать тебе я не успела.
Попрощаюсь я в своей квартире
С детством, с прошлым, математику любя,
Грустной цифрой сорок и четыре,
Попрощаюсь, лестницу пройдя.
Милые ступеньки, пол паркетный.
Черный принц в подъезд тихо войдет.
В золоте подъехала карета,
Из угла проводит меня чёрт
В жизнь страданья, счастья – черный бумер,
В мир творить безумные дела.
Не состарившись здесь папа умер,
Здесь когда-то мама умерла.
Не котились кошки. Жили рыбки.
Очень вредные и жирные коты.
Было счастье, были и ошибки,
Я простилась. Продолжаешь ты.
 

Глава 7

«Звучание шофара в Рош а-Шана…»

 
Звучание шофара в Рош а-Шана.
Всё замерло. Он душу не берет.
Пронзительно и резко. Всё услышано,
Всё сотрясает, всё перевернет.
Звучит ли в городе – народ не содрогнётся.
Намек на смысл понять благие бдения,
Всё пробуждается и всё вернется
В еврейский праздник – День трубления.
Не каждый рог становится шофаром,
Шофар – всегда рог, вопль души еврейской.
Не помешает никаким ударам
Взлететь, воспеть, сказать Шалом алейхем.
Кости умеют петь, ганлин ликует,
Движенье мыслей крови в резонанс,
Кости поют, мертвец танцует,
Такой прекрасный «Дед кен данс».
Взывает в небеса вопль: «Папа, папа!»
То звук шофара труа или ткиа.
Летящий звук вселенную охватывает,
Услышан ты, любим и не покинут.
(по Йеуде Фридзану)
 

«Я жаркая, как Африка…»

 
Я жаркая, как Африка.
Ты мертвое, как море.
Стена в Израйле велика,
Твой плач уже не горе.
Ты так устало от меня,
От желтых глаз весь мир устал.
Бывает дымно без огня,
Суэцкий выпит весь канал.
Не доберешься до меня,
Зачем пустые комплименты,
Я Африка, а ты Израйль,
Земля не разных континентах.
Счастье евреев не зарыто
В моих песках.
Беги скорей через моря,
Будь веселей.
Не обойдется без иврита.
И я найду девять отличий,
Своих и чуждых берегов.
Я откровенно, без приличий
Люблю друзей, люблю врагов.
 

«Чужие люди ближе, чем родители…»

 
Чужие люди ближе, чем родители,
Ты в их делах, в круговороте, в хороводе.
Так интересно и внимательно и бдительно
В чужом сажать картошку огороде.
Где урожай, картошка где, где банки,
С тобою собранными ягодами летом?
Звенят тоскливо, грустно очень склянки
И улыбаются большим тебе приветом.
Летит листва, пришла пора,
То осень – говорят в народе.
И пожинаю я права посеянные в огороде.
В своём, в чужом и во всемирном,
А так хотелось года мирного.
 

«Дышит моя река, дышит…»

 
Дышит моя река, дышит,
Волнами, рябью.
Слышит она меня, я тебя слышу,
Больше не зябну.
Веток нарежешь, построишь шалаш,
Чтобы согреть меня.
Чтоб от дождя укрыть резкого и холодного,
Хлеб принесешь от лисички,
Нельзя забыть
Маленькое животное, я не голодная.
Где-то в чужой стране жизнь из песка бурлит,
Очень большая и жаркая чья-то песочница.
Дети-арабы, оникс, кварц и гранит.
Строят они пирамиды и жить им хочется.
Мне не нужен берег совсем чужой,
Есть у меня своя река и безбрежность,
Возвращайся из леса, ты на века со мной,
Я запомнила с детства заботу твою и нежность.
 

«Лучший букет – репейник и рябина…»

 
Лучший букет – репейник и рябина,
Преподнесен, разделен на троих.
Цветок из кварца – то подарок бедуина,
Помпезность роз – не нужен запах их.
Хочу репейника я целовать колючки.
Рябины сок слизнуть с уставших губ.
Уставших от улыбок – все мы штучки,
Мы не ехидны, не коварен ты, не груб.
Любимый дед, любимый папа, муж любимый.
Букет исполнил свою функцию, не вянет.
Ты в нашем треугольнике ранимом,
Букетов в мире лучше не бывает.
Подарен мне он, как иному воплощенью,
Мы в нашей дочке, внучке сердцем прорастаем.
Все наше лучшее, все превращенья
Лучами вечной радуги играют.
 

«Почему печально? Расскажи…»

 
Почему печально? Расскажи.
Знаками меня обворожи.
Я упала, поднялась и иду.
В тихом омуте, в холодном бреду
Черти водятся, мне песню поют.
Я в ладонях узнаю уют.
Каждый вечер приходишь слева,
Я не шахматная королева.
Я ферзем не могу стоять,
Я ферзем не могу ходить,
Мерзну, холодно мне опять.
Я тебя не хочу забыть.
 

«Мягкие пух и перья вверх полетели…»

 
Мягкие пух и перья вверх полетели,
Из окна я кидаю подушки.
Эти перья когда-то пели,
Эти перья стали удушьем.
Частота максимальная пульса,
Я не знаю – где верх, где низ.
Я опять о череп споткнулась,
Не прошу тебя: «Оглянись.»
Вижу спину, шаги и плечи,
Отпускаю. Нет, подожди.
Мне становится все не легче,
Ты со мной, здесь, не уходи.
Я держу тебя за руку, мучаюсь.
Ноготь крепок, ладонь мягка.
Я без жизни с тобой соскучилась,
Забери, вот моя рука.
Словно листик осиновый тянется
И трепещет в холодном бору,
С ветки он улетит, не оглянется.
Без тебя не живу я. Умру.
 

«Какое все зеленое, какое все красивое…»

 
Какое все зеленое, какое все красивое.
А я вся фиолетовая, а может, темно-синяя.
Да, осень. Красок много. Кому все это надо?
А у меня убого, а я без шоколада.
Мне песен не поется, мне музыки не слышно.
Над чем кто-то смеется? А я была, да вышла.
Лежу, не умираю, в сознание пока.
Глаза очень устали от вида потолка.
Спасения не вижу, его я и не жду.
Разбитый мой булыжник, когда же я уйду.
 

«Вас читать нельзя…»

 
Вас читать нельзя,
Вас нельзя показать бумаге.
Можно вас порвать,
Можно почерком искарябать.
Волны я нашла, они не молчат,
Образуя шляпку грибную.
Выбросишь, опять зазвучат.
И с березками я танцую.
Хороводом нашим любуется
Елочка – зеленый цветочек,
Облака в небе беснуются,
Очень черною кровь стать хочет.
 

«Дарить тебе цветы иль не дарить?»

 
Дарить тебе цветы иль не дарить?
Ты сам спросил и сам ответил.
Не прочна паутинки нить,
Меня ты снова в жизни не заметил.
Я краской радужной в луче
На паутине, только что сплетенной,
И как ручей, и как всегда ничей
Бегу в камнях не углубленный.
Так хочется дарить любовь и свет.
Есть силы у меня, а может – нет?
 

«Я в осеннем озере плавала…»

 
Я в осеннем озере плавала,
Погружаясь в воду с листвой.
Насладясь ледяной прохладой,
Я взлетела к себе домой.
Чтобы лес сверху увидеть,
Всеми красками поиграть.
Чтоб людей перестать ненавидеть,
Чтобы жить, перестать ждать
Воплпщенья чужих желаний,
Избавляющих от страданий,
Из воды улететь в небо,
В свою вечность, в свою небыль.
 

«Не надо освещать тот путь…»

 
Не надо освещать тот путь,
Который человек не хочет видеть.
Он хочет мучиться, страдать и не предвидеть.
Когда-нибудь, о чём-нибудь, про что-нибудь.
Не надо перед свиньями метать
Весь бисер – есть пословица в народе.
Не надо сеять и произрастать
Зерном сознанья в чуждом огороде.
Нельзя любить того, кто этого не хочет.
Сознание не спит, оно хохочет.
 

«Почему-то хочется ругаться матом…»

 
Почему-то хочется ругаться матом,
Знаю почему – разрядка мышц лица.
Это перед творческим закатом,
Выпить содержимое яйца.
Соловьиного, куриного сырого,
Чтобы голос зазвучал твой снова.
Чтобы песня пролетела спетая,
Мыслью и словами не задетая.
Затрещали вновь разряды статики,
Засверкали искры в темноте.
Это пригодится в жизни, кстати,
Если лампочка сгорела в пустоте.
Через мышцы разрядились мысли,
В ожидании пера повисли,
Замерли, никем еще не тронутые,
Не изрезанные, чистые и ровные.
 

«Aller vous en! Подите вон…»

 
Aller vous en! Подите вон.
Зачем приходишь снова, снова.
Ты вышел через дверь, вошел в окно.
Не будет чуда никакого.
Тебя не встретят и не будут рады,
Твои деянья и твои награды.
Мысли глупы, такие же творенья.
Твои следы, ты вляпался в варенье,
А, может быть, во что-нибудь другое,
Родное, близкое и дорогое.
Идите прочь, не портите породу.
Жаль. Был красивым,
Стал таким уродом.
 

«Я хочу говорить, но не знаю о чем…»

 
Я хочу говорить, но не знаю о чем.
Столько дней пролетело, а может быть, лет.
Чем наполненных – просто осенним дождем,
Растворяющим осени листья от бед.
Сбросив все, голый лес не страшит пустотой,
Новых красок игра солнца ярких лучей.
Уходи, убегай, не кричи себе: «Стой»
Обернешься – замрешь, станешь камнем. Ничей
будешь, просто молчать, как красивый гранит.
Ветер плачет. Никто, ничего не хранит.
 

«Всё – уехала. Живи и радуйся…»

 
Всё – уехала. Живи и радуйся.
Для меня печали и страдания,
Счастье для чужих, мне только гадости.
О, ошибки моего воспитания.
Недолюбленность моя, иль наоборот.
Не могу я дать, то что нет во мне.
В речке будем плыть, или найден брод.
Эхо в пустоте, тени на стене.
 

«Дразнить тебя так интересно и опасно…»

 
Дразнить тебя так интересно и опасно,
Вращаешь желтыми, кровавыми глазами.
На кончике ножа сырое мясо,
Отрезав от тебя, тебе же возвращаю.
Я живодёрка, плачет мир зеленый,
Я дергаю сердца, кишки и зубы.
Снаружи – тихий ангел окрыленный,
Внутри – я чёрт, коварный, злой и грубый.
Я лицемерка, улыбнусь губами.
Я просто – гадина, пришедшая из бездны,
Сварю вам зелье, отравлю грибами,
Страданий не бывает бесполезных.
Они нужны, как радость и веселье,
Мои дела и бесконечное безделье.
В гармонии страдания и радость,
Плюс, минус – бесконечности парадность.
 

«Ты приполз совсем израненный…»

 
Ты приполз совсем израненный,
Бит, искусан и замучен.
Я по-прежнему разбираю
Слог, пиррихий, Авгиевы кучи.
Мне не весело и не грустно,
Сверхсистемный сплошной спондей,
Позвоночника тихий хруст
И прозрачность пустых идей.
Я не жду чужих комплиментов,
Мне тошнит от себя самой,
Нет мгновений, одни моменты.
Just a moment! Иди домой.
Нет мгновений – дышалось, пелось.
Нет таких – со вкусом конфет.
Чтобы остановить хотелось.
Мефистофеля тоже нет.
 

«Мило. Девочка шла и плакала…»

 
Мило. Девочка шла и плакала.
Про любовь, наверное. Сложно
Мне понять чужие каракули,
Нежность мыслей неосторожную.
Ревность тоже мне не понятна.
Человек родился свободным.
От эмоций страстей голодных,
От идей чужих и невнятных.
Твердый ум и холодное сердце.
Нет привязанности – нет страданий.
Частота измеряется в герцах,
Не понятно каких колебаний.
 

«Осень вскружила голову лету…»

 
Осень вскружила голову лету,
Солнце низкое светит и греет,
Тихо вода остывает где-то,
Листья желтеют, трава зеленеет.
Это не правильно? Кто ж это знает.
Что не должно быть – определено.
Если зимою снег не растает,
Кубок с ядом станет вином.
Перевернуться горы и реки,
Вспять потекут, изменив волне.
Вся вселенная в человеке
Светится и живет во мне.
 

«Чем всё-таки я наполнена…»

 
Чем всё-таки я наполнена.
Филлеров уже нет давно.
Может просто чьим-то безмолвием,
Может просто взглядом в окно.
Скучно мне, страдают извилины
В мозге, в теле и в волосах.
Кто-то стучал. Это не ты ли?
Кто-то скучал на небесах.
То прилетали Санат-Кумары.
Было так весело и кошмарно.
 

«Я хочу носить хиджаб…»

 
Я хочу носить хиджаб,
Я хочу ходить в парандже.
По глазам меня узнал.
Я ничья теперь уже.
Не твоя и не своя,
Голова моя обрита.
Не везде чужая я.
Наслаждаюсь я ивритом.
Льют горячие дожди.
В парандже меня не видно,
Я устала жить уже,
Горько. сладко и обидно.
 

«Тебе даже не снилось…»

 
Тебе даже не снилось,
Твоя юность не старость,
И не может понять мир чужое битьё,
Это просто абстрактность,
Это просто реальность,
Это муки предсмертья,
Это всё не моё.
Я в твои дни былые
Не вхожу Эскулапом.
Не нужна твоя сила,
Мир прекрасен и прост.
Разряжаюсь трёхстопным
Красивейшим матом,
На х** послана – сделай репост.
 

«Я бы тебя не узнала умную…»

 
Я бы тебя не узнала умную,
Губы блестят. Ты ела скумбрию?
Пиво хлебала? Глаза опухли.
Песню не вспомнила, ухнем, не ухнем.
Ты не красива в своем безобразии.
Вытри нос, займись гимнастикой,
Гордая женщина, дочь Азии,
Грация, страсть, огонь, пластика.
Бедра звенят, на руках браслеты,
Губы сияют легким приветом.
Знаешь свое предназначение —
Песня легкая, платье вечернее.
 

«Воздух танцует, собранный в шарики…»

 
Воздух танцует, собранный в шарики,
Белые, нежные. Сила движения.
Ветер крутит их в свете фонарика,
Летят на траву. Земли притяжение.
Очень холодно, мерзнут эмоции.
Только снежинки меня закружат —
Маленькая из мороза порция.
Сердце и разум совсем не дружат.
 

«Я знаю про любовь…»

 
Я знаю про любовь,
К тебе в ночи лечу.
Я без цветов, прости, я еду.
Я с чувствами борюсь,
Хочу кричать – молчу.
Я не хочу одерживать победу
Над теми легкими мгновеньями дыханья,
Над теми нежными касаньями ресниц.
Хочу любви простого пониманья.
Летим. Не надо падать ниц.
 

«О, лето между строк…»

 
«О, лето между строк»,
Присыпано пыльцой,
Меж лепестками белыми не видно,
От холода я жду тепла порой.
Глаза в слезах и ничего не видно.
Как хорошо, что есть клавиатура!
Не считыватель мыслей – спит прогресс.
Я утром прочитаю: «Я – не дура,
Я общий офигенный интерес»…….
……….
Если поймаешь мыльный пузырь,
Его больше не будет.
Так и мгновенья отпустим,
Не будем ловить, пусть длятся вечно.
 

«Что такое чужой эгоизм?»

 
Что такое чужой эгоизм?
Что такое непонимание?
Это вечный антагонизм,
Это мнений чужих влияние
На твою чистоту души.
Хочешь – плачь, а хочешь – пиши.
Или лучше вообще заткнись.
Тебе гадят, а ты уберись.
Вынеси чужое г*вно.
Ручкой в банках помашет вино.
На себя посмотри и посмейся.
У чужого костра отогрейся.
Или лучше сожги стихи,
Пусть летают искры костра.
Будут мысли твои тихи,
Улетать им тоже пора.
 

«Улыбнись перед расстрелом…»

 
Улыбнись перед расстрелом,
В смерти есть своя красота.
Будет так полет прекрасен,
Если он с крутого моста.
И в петле можно смеяться,
Синим всех дразня языком,
Плакать можно и улыбаться
Одновременно, а не потом.
На потом оставлять не надо
Жизнь свою, как игру судьбы.
Никого пусть не будет рядом
Меринов, жеребцов и кобыл.
Все, кто мог, уже оборжали.
Как прекрасен зубов оскал.
И копыта по мне бежали.
Хочу быть одна среди скал,
Раствориться в волне у моря.
Жизнь – не радость,
И смерть – не горе.
 

«Не надо закалять меня, как сталь…»

 
Не надо закалять меня, как сталь,
Клинок из пламя сразу в воду.
Я женщина и есть одна деталь,
Меня ты матом не уродуй.
Я слабая, я в небо улетаю.
Не говори, что «хрен меня проссышь»,
Я в жизни ничего не понимаю,
Сознанье спит, а в бессознанье тишь.
Не надо посылать меня конкретно,
Мой стих не писан, песня не допета.
 

«Ты цветочек аленький…»

 
Ты цветочек аленький,
Деточка моя маленькая,
Я, пока хватает сил, буду защищать.
Слёзочки соленые чтобы не закапали,
Горе твоё детское не познала мать.
Видимо избаловала дочь свою с отцом.
Так любила мало я. Свет перед концом
Освещает путь. Всё прощу. Забудь.
Чтобы мою внученьку не ругать не бить,
Ты попробуй лучше всех понять, любить.