Текст книги "Российская нация. Этнонациональная и гражданская идентичность россиян в современных условиях"

В. А. Тишков заявляет, что этносы существуют якобы исключительно в головах этнографов и что вместо этой «умственной конструкции» реально существует лишь некое культурное многообразие, мозаичный, но стремящийся к культурности и самоорганизации континуум из объективно существующих и отличных друг от друга элементов общества и культуры»[115]115
  Тишков В.А. Советская этнография: преодоление кризиса // Этнографическое обозрение. 1992. № 6.


[Закрыть]. Но культура – продукт многообразия творческой деятельности людей, в том числе концентрирующие элементы и способы социального и духовного творчества индивидов, объединенных в общности и пользующихся ее коллективным потенциалом. «Культура всегда шире места (пространства, среды), где она совершается»[116]116
  Егоров В.К. Философия культуры России: контуры и проблемы. М., 2002. С. 5.


[Закрыть]. Она шире и индивидуального творчества. Культура как феномен – это результат еще и сотворчества людей.

Подходы В.А. Тишкова были подвергнуты критическому анализу многими учеными. Так, Ю.И. Семенов в статье «Этнология и гносеология»[117]117
  См.: Семенов Ю.И. Этнология и гносеология // Этнографическое обозрение. 1993. № 6.


[Закрыть] подчеркивает, что постмодернистское влияние оказалось «заразным» и разрушительным. В 1994 г. появилась статья В. Роктянского, оправдывающая постмодернистские подходы в этнографии. Активизировалась постмодернистская деятельность и директора Института этнологии и антропологии В.А. Тишкова. В статье «О нации и национализме» (1996 г.) им было заявлено, что «нация – это политический лозунг и средство мобилизации, а вовсе не научная категория» и что понятие «нация», как таковое, «не имеет права на существование и должно быть исключено из языка науки». Непонятно почему, ибо сам В.А.Тишков и был тем, кто превращал этнос из явления исторического, социокультурного в однобокое согражданство, то есть в «политический лозунг». Эти идеи лишь на первый взгляд казались постмодернистскими и прогрессивными из-за заимствования западной терминологии, но советую всем традиционалистам не мешать, а удалиться в «башни из слоновой кости»[118]118
  Тишков В.А. О нации и национализме // Свободная мысль. 1996. № 3.


[Закрыть]. Он сам тем временем усиленно ремонтировал «старую башню великодержавного шовинизма», утверждая реальности и жизнеспособности как бы одного этноса-нации, подход, реализованный с кровью на Западе, но который уже дважды разваливал Россию (в 1917 и в 1991 гг.). «Евроремонт» великодержавного шовинизма вновь нужен, чтобы сказать о существовании лишь одной нации-этноса, которая вновь как бы должна доминировать в старой имперскости, но в новой форме «согражданства» под девизом, что «империи создают расово чистые народы, а помеси эти империи разрушают»[119]119
  Расовый смысл русской идеи. Вып.2. М., 2002. С.12.


[Закрыть]. Более откровенно и открыто эти идеи пропагандируются от Хомякова и Солженицына и до «либерального империалиста» Чубайса, при этом забывается, что мы имеем дело не с физикой и химией, которые не имеют этнонациональных границ, а с общественными явлениями со своими социально-этническими и культурными многообразиями (по форме и содержанию). И попытки их подогнать под расово-этнические характеристики одной этнонации не приведут к формированию единой нации в России. И самое главное, такие подходы размывают и истинно самобытную этничность, этнонациональность русских.

В последнее время делаются попытки в СМИ, в литературе пренебрегать понятием «россиянин» и активно использовать понятие «русский»: «Русская девушка Елена Исимбаева стала лучшей спортсменкой года», хотя в фамилии и имени явно видно переплетение национальностей и культур «многонационального народа». При этом нет понимания того, что такое однобокое навязывание вызывает отторжение части людей, граждан России от российской идентичности, в том числе и у русских. Реакция русского человека понятна, когда искусственно навязывается европоцентризм. «Мудрость нашего времени состоит в признании за каждой культурой ее права на самостоятельное существование, в отстаивании равенства всех культур»[120]120
  См.: Культура: теория и проблемы. СПб. – М., 1995. С. 43–44.


[Закрыть]. Но при этом никто не отрицает не только общности культур народов России, но и ведущей роли в нашей духовной общности русского культуроцентризма. Духовное лидерство русской культуры в жизни наших народов естественно, ибо и оно создается исторически творчеством россиян разных национальностей, но это все только в том случае, если не отрицается за каждой культурой «право на самостоятельное существование» и «отстаивается принцип равенства всех культур». При всей общности в культуре всегда есть пласты с «этнодифференцирующими и этноинтегрирующими элементами и структурами» (В.М. Межуев). Отрицание этих элементов разрушает культурную общность народов, их стремление к самостоятельному творчеству и сотворчеству.

Некоторых привлекает хваленая американская теория «плавильного котла», которая, кстати, не менее отвергается сегодня в самих США, чем наша историческая общность «советский народ»! В последние годы американские обществоведы все больше стали отходить от концепции «плавильного котла» и говорить об устойчивости и учете этнических характеристик у многих групп иммигрантов. Термин «этничность» («ethnicity») применяется активно прежде всего на Западе. С. Чешко как настоящий заместитель своего директора заявляет тоже о непознаваемости феномена «этничность» и его «иррациональной» и «сверхсоциальной» субстанции»[121]121
  Четко С.В. Человек и этничность // Этнографическое обозрение. 1994. № 6; См. там же: Козлов В.И. Проблематика этничности //1995. № 6; Он же. Национализм и этнический нигилизм // Свободная мысль. 1996. № 6.


[Закрыть]. Да и человек – отдельная социально-культурная единица, – непознаваема. Мы же это не отрицаем, а стараемся познать. А что познаваемо в этом мире абсолютно? Такие подходы – демагогия, а не наука.

Совершенно справедливо пишет В.К. Егоров, что «в многонациональной же стране, какой продолжает оставаться Россия, неприемлемы и опасны и отмеченные изводы и «благие» на первый взгляд, но чрезвычайно ущербные потуги лишат российский народ этнонационального, многонационального культурного наложения».[122]122
  Егоров В.К. Философия культуры России: контуры и проблемы. М., 2002. С. 49.


[Закрыть] Корни культур и народов переплетены, а не только ветви сверху.

§ 2. Генезис этнического и этнонационального

Люди в процессе социализации, очеловечивания своей первичной природы объединяются в различные общности. Человек – «коллективное животное» и он создает общность: семья, род, племя, этнос-нация, нация-государство, которые, каждая по-своему, характеризуется со свойственной только ей спецификой внутренних зависимостей и связей между людьми в их творческой деятельности.

В результате они совместно обустраивают свою жизнь, материальные и духовные ценности понятных, близких, комплиментарных друг для друга людей данной общности. Одновременно этнос, этнонация – это и совокупность условий жизнедеятельности данной общности.

Родоплеменная, этническая, этнонациональная, социально-политическая общности формируются исторически на основе выработанной системы особенностей этнокультурной деятельности и социальных связей людей данной общности в человеческом сообществе. Этнос, этнонация – это своеобразие групповой социокультурной идентификации. И эти процессы, надо сказать, носят во многом естественно-исторический, объективный характер и развиваются реально во времени и пространстве. Их исследование является одним из главных направлений обществоведческих наук, но этнонациональные общности, как ни одна другая социальная и духовная категория, подвергаются зачастую как гипертрофии, так и ассимиляции и теряют свою социодуховную суть, переходя на рельсы исторической мистификации и мифологизации своей «богоизбранности». Институт самосохранения самобытности и жизнеспособности свойственен для этносов, этнонаций. В познании природы и проявлений этнонационального крайне трудно провести грань между отражением реальных основ, мистификацией и мифологией. Здесь действительно узкая тропинка, где, с одной стороны, высокая стена скальных наростов, накопленных традициями, достижениями и понятиями, а с другой – глубокая пропасть, мифологическая раскрепощенность безответственного духа, который оборачивается жестким догматизмом. Как ни одна другая сфера общества этнонациональное вынуждено пройти по этой тропе, зачастую проваливаясь то в пропасть, то попадая под завалы скал. В этнонациональных проявлениях часто присутствует какой-либо «смутный идеал», целый ворох предрассудков, за которыми действительно трудно докопаться до природы, истинной социальности и духовности этносов, этнонаций.

Да и в исследовании этнонациональных проблем, к сожалению, чаще срабатывает не столько сознание, мышление, сколько подсознание и предрассудок. Это очень хорошо видно в нашей научной и околонаучной литературе, переполненной абстракциями и предрассудками. При диктате мифологий и догматизме, свойственных смутному периоду, важно исследовать реальные процессы, происходящие в сфере этнонациональных отношений. Это не только результат реальных действий, реальных людей, но и их взаимодействия.

Марксизм-ленинизм жестко анализировал объективные начала этнонационального при бесконечной склонности этой сферы к идеализму, мифологии. Можно сказать, что марксизм вернул этнологии предмет исследования, но при этом растерял многие социально-духовные составляющие этнонационального и межнационального развития, сводя однобоко все к социально-классовым проявлениям. Независимо от всяких «измов», по-моему, давно уже должно быть понятно, что этнос, этнонация являются порождением естественного исторического, социально-духовного развития человеческого сообщества (действия и взаимодействия людей, общностей) на различных территориях. Но марксистский догматизм погубил во многом самобытность этнонационального прежде всего в духовной ипостаси. Еще более не оправдана попытка разделить единую этнонациональную общность, формирующуюся веками, на «две нации», как об этом любил говорить В.И. Ленин. Некоторые ученые критикуют мой подход, связанный с утверждением, что Кавказ является локальной цивилизацией[123]123
  Абдулатипов Р.Г. Кавказская цивилизация // Вестник Северо-Кавказского научного центра. Ростов н/Д., 1995. № 4. С. 17.


[Закрыть]. Хотел бы сказать больше: любой этнос, этнонациональная общность как продукт самобытных коллективных связей и взаимосвязей людей данной общности в своих социальных, духовных и иных отношениях формируют из себя «локальную цивилизацию». Вполне возможно даже, что можно было применить именно этот термин вместо «этнонация». Этнонация, по сути, проявление коллективных качеств и есть локальная «этнокультурная цивилизация».

В исследовании этнонаций и этнонациональных отношений надо все-таки совмещать объективистский и цивилизационный подходы. При этом следует отметить, что российские этнонаций в большей степени традиционно привержены к тому, чтобы рассматривать их через призму объективистского, традиционалистского подходов. Если изучить работы Вл. Соловьева и других русских исследователей, то здесь нет дефицита в идеалистических подходах, свойственных, как нас убеждали, в большей степени западной социологии. А далее во многих работах прослеживается диктат объективистских подходов. Достижения и того и другого подходов следует применять в изучении российских этносов-наций. Теория этнонаций позволяет определять специфику данной этнонациональной общности людей, признаки этой общности, исходя из прежде всего исторических реалий духовной и материальной культуры, традиций, языка, территории, ландшафта. Здесь действуют и особые законы самоорганизации и развития. При этом важно, чтобы за признаками общности мы не упускали бы деятельность и творчество самих индивидов, из связей и отношений которых состоят и общности. Не оправдан также подход, когда за индивидуумами не видят их общностей как результата коллективных действий и взаимодействия. Выделить в этом плане этнонациональные признаки общности и легко, и трудно. Легко, если речь идет об общей характеристике этносов-наций. Обычно при этом принято говорить о нациообразующих признаках. Сюда причисляются общность территории, общность языка, общность культуры и общность экономической жизни. Более того, здесь явно не прослеживаются коллективные действия индивидов и их взаимодействие. Следовательно, для конкретных ситуаций и для конкретных этнонаций эти признаки, их соотношение могут проявляться совершенно по-разному. Все они носят достаточно гибкий характер, а не являются раз и навсегда данными (по Сталину). При этом уровень самоутверждения и идентификации для конкретных этнонаций может быть тоже различным, он зависит от специфики самоорганизации общностей. Как пишет В.И. Козлов, «для более устойчивого существования этносы стремятся к созданию своей социально-территориальной организации потестарного (властного) типа в классовом обществе – государстве»[124]124
  Козлов В.И Этническая общность. Большая Советская Энциклопедия. Третье издание, Т. 30, 1987.


[Закрыть]. Именно этот уровень я и называю этнонациональным. Кроме того, надо иметь в виду, что степень разработки и привязки к объективным реалиям этнонационального развития отдельных признаков этнонаций может быть тоже различной. Наверное, отсюда и позиции различных ученых, которые преувеличивают роль тех или иных факторов, не всегда рассматривая их в гибкой модели внутренних движений и зависимостей друг от друга. Иными словами, не видят многообразия взаимодействия индивидов и общностей в форме субъект-субъектного и субъект-объектного опосредования. Все это важно рассматривать в комплексе, в динамике. Тут можно подчеркнуть, что и в концепции этногенеза Л.Н. Гумилева определяющими становятся факторы природно-биологические, где жизнедеятельность нации-этноса определяется в большей степени не характером социальных и духовных связей, а воздействием на людей космоса, космических волн, лучей и т. д.[125]125
  ^: См.: Гумилев Л.Н. О термине «этнос». Этнос как явление. Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР. Вып. 3, Ленинград, 1967.


[Закрыть] Эти моменты тоже должны быть учтены, исследованы, изучены. Пока они являются, скорее всего, великими догадками великого ученого, составляющими абстрактно-логическую сущность этноса.

Теория этнонаций, конечно же, не разработана до конца. Здесь предстоит еще огромная работа. Когда-то была теория этноса, потом теория наций, национального вопроса. Параллельно действовали социокультурная и антропологическая концепции этнонациональных общностей, индивидов, национальностей, а также политическая концепция наций. В их разработке в современных условиях прослеживаются несколько подходов. Один из них – идеалистический, который стремится показать этнос-нацию как идеологему, мифологию. Второй – попытка расчленить теорию этноса, теорию национального вопроса и теорию нации как согражданства, как явления, совершенно самостоятельные, независимые друг от друга, хотя взаимосвязь и взаимозависимость тут очевидна. Их взаимодействие – необходимое условие социальности[126]126
  См.: Монджян К.Х. Введение в социальную философию. М., 1997. С. 281.


[Закрыть]. Следующий подход – это попытка вообще отказаться от этой «немодной» этнонациональной «клеточки социальной субстанции», сводя все к политической нации, к согражданству.

Ю. Бромлей в свое время писал, что «нет и не было ни племени, на народностей, ни наций, ни национальностей, у которых отсутствовало бы самоназвание». Но при этом, конечно, надо иметь в виду, что самоназвание или собственное имя того или иного народа тоже может быть различным: то, как они себя называют; то, как их другие называют; то, как их назвали исторически; то, как они хотели бы, чтобы их называли, и т. д. В переписи 2002 года, например, в России вновь появились скифы и сарматы, хотя и в единичных экземплярах. Этнонациональные процессы и явления, как известно, носят достаточно устойчивый характер по сравнению даже с политическими общностями-образованиями. Изменить этнонациональную принадлежность гораздо труднее, чем изменить многие другие социальные и политические общностные качества людей, ибо здесь исторически чрезвычайно длительный период формируются общие этнонациональные духовные качества, черты характера, психологии, культуры, понятия родины, родной земли, истории своего народа и многое другое. И эти качества составляют социальные и духовные свойства самой этнонации как исторической общности, которая является результатом действия и взаимодействия людей данной общности в контексте всего процесса человеческой социальности. При этом надо иметь в виду, что этнонациональная общность в условиях города и в условиях деревни это разные по своему содержанию понятия. Городская культура менее идентифицирует себя с этнонациональной культурой, тогда как деревенская культура является непосредственным создателем, механизмом культуры (субстанции) этнонациональной. Границы этнонациональной культуры здесь не только глубже. Различные этнонации в различных социальных, экономических, природно-климатических условиях формируют свои и субкультурные общности, связанные со своими родовыми корнями, традициями и культурой. За ними следуют межэтнические или субэтнические общности, на основе которых исторически формировались крупные этнонации или даже нации-государства. Этот процесс исторический и потому реальный.

Специалисты говорят о формировании макроэтнических и субъэтнических общностей, или межнациональных общностей на основе общности социально-экономических, политических и других признаков. Это уже ближе к нации как согражданству, нации-государству. Здесь тоже возможны два варианта: один, когда доминирующая нация явно определяет свои этнонациональные качества нации-государству; другой, когда формируется многонациональная общность как нация-государство. В современных условиях более приемлем второй вариант, хотя исторически чаще реализовывался первый вариант.

Ю.Бромлей писал, что «один и тот же человек может входить в несколько этнических общностей различных уровней, например, может считать себя русским (основное этническое подразделение), донским казакам (субэтнос) и славянином (метаэтническая общность)»[127]127
  Бромлей Ю.В. Очерки теории этноса. М., 1983. С.81.


[Закрыть]. Отсюда и несколько уровней идентичности. И это процесс закономерный, ибо действие и взаимодействие индивидов в ходе их социального творчества редко когда ограничиваются рамками исключительно своей общности.

Думаю, что нельзя ограничивать общности людей чисто однопорядковыми и «чисто» этническими признаками. Чем выше уровень самоорганизации и социально-политической организации данной общности, тем большее количество людей и общностей вовлекается в этот процесс. Следовательно, и признаки их соотношения могут меняться. Главное, что в них «наличествуют элементы согласованности, порядка и связанности»[128]128
  Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002. С. 695.


[Закрыть]. На такой основе формируется и этнонациональная общность как более масштабный уровень этнической первичности.

Здесь речь идет о взаимосвязи не только биологических и социальных моментов формирования мощности этнос-нация, но и «социальных, этнических» элементов[129]129
  См.: Куличенко М.И. Расцвет и сближение наций в СССР. Проблемы теории и методологии. М„1981. С. 53.


[Закрыть]. Одновременно давно ставится вопрос и о соотношении социального и этнического, этнического и биологического в самой этнонации. Анализируя эти признаки, следует сказать, что нет необходимости гипертрофировать значимость одного из признаков. В связи с этим я достаточно внимательно старался изучить работы Л.Н. Гумилева. Кроме достаточно привлекательного тезиса об определяющей роли биологических факторов, догадок о мутационных изменениях генов, о пассионарности, явных доказательств объективно трудно найти. Скорее всего, мне не удалось подняться до уровня и масштабов познания природы этнического, свойственного великому ученому.

Основополагающую роль в жизнедеятельности человека играют те нормы, привычки, ценности, которые он проявляет систематически в ходе длительного исторического процесса. Это не подвластно одному человеку. Значит речь идет об общностях, которые способны фиксировать «коллективное действие и взаимодействие». Вот почему важно познание природы этнонационального как естественно-исторического результата устойчивых форм жизнедеятельности человека и общности людей, где они переходят от уровня самоорганизации к социально-политической организации. При этом бесспорно формирующее взаимодействие природно-идеологических и социальных факторов, направленное на формирование этнонациональных организмов, которые являются, по сути, социальными формами самоорганизации и организации жизни людей в их общности на определенных территориях, в природно-географической среде. Этнонация – это еще и определенное магнитное и духовное поле как результат рождения и деятельности на определенной территории (ландшафт, климат и т. д.).

Бесспорно влияние биологических, географических, климатических факторов на человека, а значит и на общность людей, в том числе и такой достаточно приближенной к природе общности, как этническая, но наука не может строиться на догадках. Хотя, может быть, это и великие догадки. Наука должна располагать конкретными доказательствами. Развитость логического и абстрактного мышления, хорошее знание истории, высокий уровень общей культуры делают теорию Л.Н. Гумилева привлекательной, но не всегда, к сожалению, доказательной. Следовательно, и много спекуляций вокруг его теории вместо ориентиров.

Человек по природе своей – существо биосоциальное. И общность, формируемая людьми в результате действия и взаимодействия на определенной природно-ландшафтной основе, является частью этой природной сущности. Многие стороны человеческой жизнедеятельности в общности природно-биологически предопределены. Не отрицание одного или другого, а поиск меры соотношения естественно-природного и социально-политического в человеке, в общности людей является методологически верной посылкой при исследовании в том числе и этнонациональных явлений.

Человек в этнонациональной общности находится в контакте с себе подобными как в естественно-природном, так и в социокультурном измерении. В какой-то степени часть этнонациональных в том числе и этнокультурных проявляется в человеческой психологии, имеет характер инстинктов и рефлексов. Здесь вступает в действие подсознание. «Подобных примеров, когда практическое понимание, оценка тех или иных социальных явлений, порядков, обычаев приводит к необходимости определить соотношение природного и социального в поведении людей, – не счесть»[130]130
  Общая социология. М., 2004. С. 79.


[Закрыть]. Но абсолютизация естественно-природных начал в жизни человека, общества искажает их природу. Кстати, даже абсолютные идеалисты не отрицали «систему отношений», не их рассматривали «вне какой-либо целостности»[131]131
  Рассел Б. Человеческое познание, его сфера и границы. М., 2000. С.7.


[Закрыть].

Возможности исследования этнонациональных и межнациональных процессов не всегда используются в последние годы для изучения всех сторон (объективных и субъективных) этих процессов, гипертрофируются отдельные проявления. В большей степени такие теории оборачиваются свободой мифотворчества, где «мой народ» – самый великий, с самыми древними корнями, а у остальных была отсталая культура и не было государственности. Это все чисто субъективное отношение отдельного человека или группы людей, а не отражение реалий. А этническое, Этнонациональное – это часть общей социально-духовной реальности человеческого бытия.

Научную картину человеческого мира невозможно представить без полных представлений о сущности этнонаций и межнациональных процессов, их всестороннего исторического действия и взаимодействия, но с «сохранением образца», т. е. самобытного этнонационального потенциала. А если это происходит долго – на основе «их взаимной совместимости и взаимного усиления»[132]132
  Парсонс Т. Указ. соч. С. 696.


[Закрыть], то происходит их интеграция и формирование новых и новых общностей на основе форм «взаимных ожиданий – обязательств» (М. Вебер), образуя систему моральных и правовых норм как «систему взаимных ожиданий» (М. Вебер). Этнонация поэтому развивается как «жизнеспособная, саморазвивающаяся микросистема»[133]133
  Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 190.


[Закрыть]. Это, скорее всего, «обобщенное название для совокупности и взаимодействия множества отдельных людей»[134]134
  Франк С.Л. Духовные основы общества. М., 1990. С. 37.


[Закрыть].

Этнонация – это один из элементов целостности, жизнеспособности человеческого общества. Формирование крупных макросистем социально-политических общностей взамен этнонации может привести не к объединению, а к расщеплению общества «отвязанных индивидов». Кризис этнографии, этнологии и этнонациональной политики зиждется прежде всего на крайностях как гипертрофирования, так и пренебрежения этнонациональным. Действительно, мы сегодня столкнулись с не очень понятным для нас феноменом «этнического взрыва», «межнациональных войн», с многообразными проявлениями достаточно устойчивой внутренней системы самоорганизации этнонациональных структур с установкой целевого самоутверждения в ущерб социальности и духовности. Этнонации действительно во многих своих качествах, признаках меняются, хотя где-то этнонации настолько консервативны, что представляют из себя систему неизменных объектов (Т. Парсонс). Для некоторых «этносы существуют исключительно в головах этнографов»[135]135
  Тишков В А. Советская этнография: преодоление кризиса // Этнографическое обозрение. 1992. № 6.


[Закрыть]. Более того, В.А. Тишков пишет, что «нация – это политический лозунг и средство мобилизации, а вовсе не научная категория»[136]136
  Там же.


[Закрыть]. Такие масштабы тоже имеют место, но неоправданно делать вывод, что понятие «нация» не имеет права на существование и должно быть исключено из языка науки»[137]137
  Тишков В.А. О нации и национализме // Свободная мысль. 1996. № 3.


[Закрыть]. Другое дело – понятия уточнить, оформить эти явления. Именно поэтому я в своих работах отличаю этнос, этническую нацию (нация-этнос) и гражданскую нацию (нация-государство). Этнонациональная же система – это не перечень признаков, а скорее, система взаимодействия, воспроизводства самобытности в социальном и духовном как этнонационального, так и многонационального. Этнонациональное по своей социальной и духовной сути стоит как бы между этническими и многонациональными общностями.

Если бы за этнонацией ничего не стояло, а она была бы просто «умственной конструкцией», от этого люди давно бы отошли. В этносе-нации слишком много родовых, исторических, социальных, культурных нитей, связей и зависимостей исторического, духовно-нравственного, психологического толка, сознания, деятельности, которые достаточно сильно довлеют над индивидуальным и коллективным выбором людей. Но в этнонации предостаточно и тех отношений, которые связывают ее с многонациональными общностями. Этнографы отмечают, что даже «в плавильном котле» Соединенных Штатов Америки целый ряд этнических моментов носят достаточно устойчивый характер, но уже находятся в этнонациональном статусе. И трудно определить, когда, в каких условиях и как этнонациональное себя будет проявлять. Успокаиваться достигнутым единством в ущерб многообразию – означает вести многообразие к взрыву своей самобытности – подавленной и отторгнутой.

В современных условиях в нашей стране идет переориентация обществоведческой науки на новые ценности. И в этих условиях есть опасность превращения теории этноса, нации и национального вопроса «в умственные конструкции» в смысле господства крайностей в природе этнонационального. Отсюда и прямая дорога к мифологизации, идеализации, политизации проблем развития этнонаций и межнациональных отношений. Это путь, который осложняет формирование многонациональной общности – российской нации. Отказываясь от наций-этносов, мы фактически отдаем процесс их развития в русло стихии, предрассудков и тем самым в еще большей степени снижаем возможности регулирования их современным развитием.

Впервые внятно проблема этноса прозвучала в России в Русском географическом обществе в середине XIX в., когда начались активные исследования, в том числе проблем теории этноса. Слово «этнос» заимствовано из греческого языка. Это слово нерусское, но в русском языке есть понятия «род», «народ», которые достаточно фундаментально отражают сущность этноса, нации и одновременно показывают преобладающее значение в этих феноменах социальных связей, благодаря которым и создаются этнонации как «жизнеспособные, саморазвивающиеся микросистемы» (П. Сорокин).

В в Толковом словаре русского языка В. Даля (1865 г.) написано: «Народ – люд, народившийся в известном пространстве; люди вообще; языки, племя; жители страны, говорящие одним языком; обыватели государства, страны, стоящие под одним управлением; чернь, простолюдие, нищие, податные сословия; множество людей, толпа»[138]138
  Толковый словарь великорусского языка В. Даля. СПб., 1882. Т. 3. С. 124.


[Закрыть]. Русское слово «народ» отражает многие качества, о которых мы говорили выше, и прежде всего – это община. Русское слово «народ» более приемлемо и для теории, и для практики, но постепенно слова «этнос, нация» отодвинули на задний план слово «народ». Кроме того, надо отметить, что слово «племя» В. Даль связывал со словом «плод». Может, отсюда слова «род, народ» и далее. Бесспорно, здесь элемент прежде всего солидарности, общности людей. Родовым понятием в социологии является не индивид, а индивиды, находящиеся в отношениях друг с другом (действии и взаимодействии) в определенной общности.

Иногда термин «nazio», как и русское слово «племя», употребляется в смысле «людская порода» [139]139
  См.: Арский И.В. Вопрос о формировании национальностей в Западной Европе // Ученые записки ЛГУ. Серия «История». Вып. 12. Л., 1941. С.124.


[Закрыть].

Постепенно слово «нация» из латинского языка перекочевывает в различные языки. Но потом «нация» постепенно становится понятием, отражающим социально-политическую общность людей, граждан, то есть суверенного государства. Более того, во Франции нация отражала даже в большей степени элиту, тогда как низы оставались просто «народом»[140]140
  См. там же. С. 125.


[Закрыть]. В годы Великой французской революции впервые «нация» стала означать государственную общность как волеизъявление народа. Тогда же примерно применялся на Западе не только термин «нация», но и «национализм». «Принцип национальности» истолковывался, кроме того, и как право на образование своего государства. Так что национальный вопрос и этнонациональная проблематика возникли задолго до марксистов. А марксисты старались ее направить в социально-классовое русло, тем самым, кстати, искажая природу этноса и этнонаций.

Таким образом, термины «нация как государство» и «нация как этнос» идут параллельно. В различных странах эти понятия употребляются с различными смысловыми нагрузками. Для нас ближе термин «народ» или можно сказать, что к нам перешел термин «нация» из работ немецких писателей и философов, которые нацию рассматривали как понятие этноязыковое, этнокультурное. И тогда почти не вели речь о нации-государстве[141]141
  См. работы Ренана, Каутского и т. д.


[Закрыть].

В одной из своих работ Ф. Энгельс пишет: «Из смешения народов, происходившего в раннее средневековье, постепенно развились новые национальности. И как только произошло разграничение на языковые группы, то стало естественным, что эти группы послужили определенной основой государства. Национальности стали складываться в нации… Правда, в течение всего средневековья границы распространения языков далеко не совпадали с границами государства, но все же каждая национальность, за исключением, пожалуй, Италии, была представлена в Европе особым крупным государством, и тенденции к созданию национальных государств, выступающая все яснее и сознательнее, является одним из важнейших рычагов прогресса в средние века»[142]142
  Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. С. 147, 496.


[Закрыть].

Таким образом, Ф. Энгельс достаточно близко подходит к объяснению понятия «нация» как понятия «нация-государство». Но уходит от этого почему-то. А после работ И.В. Сталина этому понятию был придан однозначно этнический характер.

Часто используется в российской литературе термин «народность». Есть даже попытка А.Градовского, который, может быть, одним из первых в русской литературе дал понятие «народность». Он пишет: «Каждая народность, т. е. совокупность лиц, связанных единством происхождения, языка, цивилизации и исторического прошлого, имеет право образовывать особую политическую единицу, т. е. государство»[143]143
  Градовский А. Национальные вопрос в истории и литературе. СПб., 1873. С. 10.


[Закрыть]. Но при этом А.Градовский доказывает логику развития народности и показывает, что народность и государство – это разные уровни общности людей. Модной становится так называемая «культурно-психологическая» теория нации. Читая лекцию в Сорбонне на тему «Что такое нация?» (1877 г.), Э. Ренан отмечал, что нация – «явление в истории новое». При этом четко указывал культурно-психологическую составляющую нации как выражение духовного стремления людей «жить вместе, сохранить наследство, полученное от прежних поколений, и стремиться к общей цели»[144]144
  Ренан Э. Что такое нация? СПб., 1888.


[Закрыть]. Здесь можно было бы поспорить, потому что такие признаки могут относится фактически к любой общности, не только этнической. Западные ученые где-то очень близко находятся в интерпретации понятия «нация» к Э. Ренану. Активно занимаются в конце XIX – начале XX в. проблемами нации О. Бауэр, К. Реннер (Шпрингер), К. Каутский, Р. Люксембург. Активно к этому подключились российские марксисты, социал-демократы. В.И. Ленин, И.В. Сталин и другие были хорошо знакомы с подходами западных ученых, прежде всего австро-венгерских социал-демократов. И выстраиванием теории этнонаций с позиции интересов классовой борьбы.