Текст книги "Дочь Земли. Трансформация женской судьбы"

19

Честно говоря, я чувствовала, что игра моей жизни словно перешла на новый уровень сложности. Словно я сдала какой-то экзамен. Какая-то уверенность поселилась во мне после того, как я начала писать. Да, это пока выходило довольно коряво и порою бессмысленно, но я видела, что это работает! И была намерена в этом себя развивать.

Я приехала к Ноане после долгого перерыва. У меня было чувство, что я перенесла тяжелую болезнь или ко2му и после неё вернулась домой. Я долго сидела под деревом и обнималась с Мирой. Она лежала головой у меня на коленях и щурилась от удовольствия. А я перебирала пальцами её волосы и наполнялась её безмятежностью. В сердце приятно пульсировало слово «люблю». Рядом лежала Карма, высунув свой длинный язык. Ноана, как всегда, занималась своими делами и не противилась нашему уединению.

Пару часов назад Ноана встретила меня долгим внимательным взглядом прямо в глаза. Таким, как умеет смотреть только она. Таким, от которого пробирает всю душу. Потом она обняла меня и сказала:

– Ты повзрослела. Я рада этому. Скоро ты будешь готова встать на путь Мастера.

Я не успела спросить, что она имела в виду, потому что из шатра с радостным криком бежала Мира. Я поняла, что сейчас всё не важно. Что весь мир сейчас сосредоточен в одной этой маленькой девочке. Только это имеет значение. А все остальное: Ноана, путь мастера и даже все пути в этом мире, они подождут.

– Почему ты так долго не приходила? – приоткрыв один глаз, осторожно спросила Мира. Я хотела ей объяснить, но не знала, с чего начать. Поэтому просто спросила:

– А что, ты ждала меня?

– Я всегда тебя жду, – ответила она так открыто и уязвимо, что у меня на глаза навернулись слёзы, а сердце наполнилось такой теплотой, которую невозможно было в нём уместить! Я прижала Миру к себе и подумала о том, как же я хочу дочку! Надо прямо сегодня поговорить с Ноаной о том, как мы можем помочь мне забеременеть. Она говорила, что всё это связано. Что практики справлялись и не с такими диагнозами. Я верю. Я хочу. Я готова. Пожалуйста, помоги…

* * *

Чуть позже, когда Мира убежала вместе с Кармой по своим детским неотложным делам, я зашла к Ноане в шатер. Ноана, видимо, перекладывала очаг. По крайней мере, она сидела на своём земляном полу, покрытом грубым тканным ковром, и вокруг неё была навалена груда камней. Я присела недалеко от неё и, дождавшись разрешения говорить, рассказала о своей просьбе.

– Поработай со мной, Ноана. Я хочу устранить причину. Я хочу стать плодородной, как Дочь Земли.

Ноана отвлеклась от своих камней и смотрела очень внимательно на моё тело. Словно исследуя его дюйм за дюймом. Или просвечивая его, как рентген.

– Очень много напряжения в теле, милая. Очень много. Плодородие и напряжение несовместимы, – наконец проговорила она негромко и неторопливо.

Твоё тело, как лоно горной реки. А энергия – это сама река, сбегающая с высокого склона. Чистая, бурлящая, исцеляющая. И для того чтобы энергия эта полноправно и полноценно владела лоном, нужно, чтобы тело твоё было расслабленным.

Но в твоём теле полно напряжения, милая! Все эти спазмы, как огромные валуны, загораживающие дорогу быстрой реке, – она взяла в свои руки два больших камня и с громким треском ударила друг по другу.

Я почувствовала судорогу внизу живота. Словно камни упали ко мне в живот и загородили дорогу энергии. Дорогу жизни.

– В твоих бёдрах живут страхи и стыд, – продолжала Ноана. – В твоей йони сидит обида. В солнечном сплетении нереализованные желания, в сердце непрожитая боль, в скулах невыплаканные слезы. Твое тело словно ходячая баррикада для твоей же энергии! Твое тело как упрямое сопротивление самой Жизни! Откуда взяться бурлящему потоку в таком заваленном русле реки?

Нет, для потока мощной реки здесь мало места. Тонкие струйки унылого ручейка, прорвавшиеся сквозь камни, – это и есть удел твоего тела сегодня. Этого недостаточно для новой жизни, – она покачала головой, и во мне зародилась паника.

– Нет! Не ставь на мне крест, Ноана! Что можно сделать? Скажи!?

– Это не я ставлю крест, родная. Увидь, что ты сама годами цементировала своё тело, годами складывала в него напряжение. Своими мыслями и решениями. Не разрешая себе проявляться, звучать и отвоёвывать свои границы! Пытаясь быть удобной кому-то. Пытаясь заслужить или удержать любовь! Это бред! Захоронив себя в своём теле, словно в каменном склепе, ты не станешь для кого-то желанней! Ты просто убиваешь себя день за днём, снова делая выбор в чью-то чужую пользу.

– Что же делать? – Мой голос готов был сорваться, – неужели совсем ничего нельзя сделать? Ты не сможешь помочь? Пожалуйста! Помоги мне! Я готова слушать тебя. Я готова делать всё, что ты скажешь! Пить травы, звучать, разгребать моё русло реки! Просто скажи мне, что есть надежда. Не обещай, просто скажи!

– Не жди от меня ответа. Не жди от Бога гарантий. Делай то, что должна, и принимай то, что будет. Впереди большая работа. Нужно делать чистки от паразитов, менять стиль питания и физических нагрузок. Чистить тело от воспоминаний и опыта. Большая работа. Но она не про ребёнка. Она про тебя. Ты готова чистить русло своей реки, чтобы родить дитя?!

Я старательно закивала.

– Почему же ты не готова на это просто ради себя? Почему ты настолько себя не любишь? Ведь завал отравляет тебя. Убивает тебя. Разрушает!

Пока ты не решишь выбрать себя, дело не сойдёт с мёртвой точки! Пока ты делаешь всё ради кого-то, ты опять и опять оказываешься в тупике.

Пришло время выбрать себя! Своё тело! Свою энергию! Свою силу!

Пусть этот выбор будет не по нраву твоему окружению. Обществу или даже мужчине!

Но, встретившись с собой однажды, больше нельзя предавать себя.

Больше нельзя складывать в своё тело чужое мнение о себе, долги и вину. Больше нельзя быть удобной и мёртвой.

Никто не сможет тебе помочь, если ты не сделаешь этот выбор. Если ты не сделаешь его ради себя!

– Я согласна, – еле слышно проговорила я. Но, услышав свой голос, поняла, что моя река так никогда не очистится! И тогда я почти закричала: – Я согласна на всё, Ноана! Только веди меня. Я иду за тобой. Я принимаю это решение! Ради себя.

* * *

– Ложись… – Спустя полчаса голос Ноаны звучал так же уверенно и спокойно. И я послушно опустилась на топчан, накрытый грубым выцветшим полотном. От соприкосновения непривычного материала с моей голой кожей всё тело покрылось мурашками. Было зябко, хотя в большей степени стыдно оказаться вот так, обнажённой, при свете дня. Я, конечно, просила её помочь и готова была на любые практики. Но такое я даже представить себе не могла!

Она провела рукой мне по волосам, начиная от самой макушки. И ворох зудящих мыслей словно растворился в этом её движении. Рука скользнула уже по лицу, закрывая мои глаза.

Кожа её рук морщинистая, но неожиданно мягкая. А от ладоней идёт нежное, успокаивающее тепло. И запах костра. И каких-то трав. Интересно все-таки, сколько ей лет? – мелькнула в голове последняя мысль и тут же растворилась в навалившейся тишине. Я проваливалась куда-то глубоко в тело. Словно загипнотизированная, следовала за её рукой…

Она медленно вела ладонью по моей шее. Опускалась все ниже и ниже. То прямо, то вдруг вырисовывая на мне какие-то причудливые узоры. Какие-то сакральные символы. И от них становилось удивительно тепло и спокойно. Иногда мне начинало казаться, что тело моё исполосовано не следами её тепла, а глубокими ложбинками. Эти ложбинки, словно лавой вулкана, наполняются обжигающей, светящейся энергией. Она бурлит там, выплёскивается и живёт! Посылает какие-то тайные сигналы во всё моё тело.

Пробуждает. Пульсирует. Сжигает всё ненужное и пустое.

Я с наслаждением наблюдала, как мой панцирь покрывается новыми глубокими трещинами и рассыпается в прах. Как сквозь него пробивается, словно рождаясь, моя новая плоть. Настоящая и живая!

Её руки танцевали прямо на моём теле. Её живот наполнялся на каждом вдохе. А каждый выдох заполнял всё пространство звучанием её голоса. Она никогда не молчала. Она дышала громко и глубоко. Иногда казалось, что выдох её может длиться вечно. Что черпает его она не из собственной плоти, а из недр самой Великой Матери. Из самой Матки Творения. Из тела Матушки-Земли.

– Твое тело и есть Земля, – глухо проговорила Ноана, словно подслушав мою мысль.

Ты едина с этой планетой. Но не признаёшь эту связь. И обесточиваешь себя. Глупо лишаешь себя питания и сил.

Ты вышла из чрева Великой Матери. Она вскормила тебя. Ты в неё и уйдёшь.

Вот здесь ты перекрыла вашу связь. Ноана положила горячую ладонь мне на низ живота. Чуть ниже пупка. Горячо.

– А это священные врата в лоно Матери. В Лоно твоей Женской Природы. И они тоже закрыты. Вторая ладонь её мягко легла прямо на мои половые губы. Накрывая и словно защищая их от внешнего мира. Жар двух ладоней встретился где-то посередине, в глубине моего тела, и я чувствовала, что где-то там, глубоко, начинает разгораться пожар.

Мне стало немного неловко и даже стыдно от всей этой ситуации и захотелось спрятаться или сжаться. Но её мягкий голос снова вернул мне спокойствие и тишину:

– Твоя йони живая. Она всё чувствует и всё знает. И в ней сейчас очень много боли.

Твоя йони сжата в комок. Уже много лет. В таком спазме она не способна принимать энергию Земли и питать ею твоё тело. Ты обесточена, моя дорогая. Ты сама обрекаешь себя на голод. А голодное тело не способно дать новую жизнь.

Здесь хранятся твои «сокровища». Ты лелеяла их многие годы. Все обиды и поджатые губы, все претензии к мужчинам с начала времён, неудавшиеся романы и боль от измен, всё недовольство собой и твоя нелюбовь к себе. Каждый акт насилия над тобой и предательство самой себя. Всё это здесь, моя дорогая! Всё это здесь.

И твой стыд. Много стыда. Очень много стыда.

Она всё говорила и говорила. А мне хотелось спрятаться и сбежать! Это невыносимо! Зачем так? Не надо!

Я не чувствовала своего тела. Только йони. Только жар. Только вскрывшиеся вдруг чувства.

Перед глазами одна за другой всплывали картинки. А я так не хотела их видеть! Так много лет не хотела.

– Доставай, моя девочка. Доставай. Пора прощаться с твоими сокровищами. – Её голос звучал ласково и где-то уже совсем далеко.

И я доставала.

Я открыла этот ящик Пандоры, и на меня хлынул поток, который я так долго прятала от себя.

Я захлебывалась слезами, но не закрывала глаза. Я смотрела прямо туда. В свою йони. Я дала ей право голоса. Право звучания. И теперь она громко рассказывала мне все то, чем я мучила её все эти годы.

Я увидела каждый секс, в котором не было ни грамма любви. Только вожделение или похоть. Только страх или жажда спасти отношения. Только стремление доказать, получить, отомстить, самоутвердиться. Желание сбросить напртяжение или злость…

Я увидела своё одиночество, даже находясь в постели с мужчиной.

Я увидела эту фальшь, которую называла тогда любовью.

Я увидела все обиды и всю печаль, которую запечатала в свою йони.

Я увидела своё непринятие себя же самой: маленькой обиженной девочки! Недолюбенной и одинокой. Недоласканной, израненной и кровоточащей.

И мой стыд. Много стыда. Очень много стыда!

Моя йони пульсировала и горела. Я кричала и извивалась. Я встретилась лицом к лицу со своим новым Демоном. И им снова оказалась я сама. Я освобождала себя от боли. Я очищала йони от обиды. Я проживала всё то, что так долго прятала в ней. Я дышала ею…

Не знаю, сколько прошло времени. Может, минуты, а может, годы. Но в какой-то момент всё закончилось.

Больше не было картинок. Не было боли. Не было ничего.

Её ладони всё так же лежали на моём пустом, обессилевшем теле. А она просто дышала рядом со мной.

Было что-то величественное в этом дыхании. Что-то важное и родное. Словно так и должно быть. Словно это самое главное в жизни! Просто дышать. Просто Жить. Сейчас. Здесь.

И я дышала вместе с ней. Моя йони дышала вместе со мной. Сейчас она была мягкая и расслабленная. Любимая и благодарная. Живая. Моя йони.

Мой дневник

Ноана сказала мне очень важные вещи. Мне не хотелось их слышать, но, видимо, я готова. Она сказала, что мне бесполезно делать практики, чтобы родить. Это как обмануть или пытаться «купить» Бога. Даст Бог ребёнка, родишь. Не даст, хоть обпрактикуйся вся! А без Его воли ребёнка не будет. Мне трудно это принять. Но я учусь. Ноана говорит: «Делай все, что от тебя зависит, и с благодарностью принимай то, что даёт тебе Бог».

В общем, пока я приняла решения плотно заняться своим здоровьем! Для себя. Первым шагом стало знакомство с моей йони. Это было неожиданно, но приятно. Отпустив стыд, я поняла, что могу говорить с ней. Заботиться о ней. Просто любить её. Ноана подсказала мне простую домашнюю практику.

С одной стороны, это укрепляет слизистую и исцеляет флору влагалища. А с другой стороны, расслабляет йони от тонуса и позволять проявить к ней мою любовь.

Практику особенно здо2 рово делать в бане. Но мне так нетерпелось начать, что в первый раз я сделала её в ванной. И не пожалела!

Нужно заварить в керамической посуде любые женские травы для йони (например календулу, розу, боровую матку, тысячелистник, ромашку, клевер, жасмин). И затем, поместив их в миску и укутавшись покрывалом, присесть прямо над ней, пропаривая свою йони. Внимательно следить за температурой! Чтобы не обжечься паром, но и все-таки прогреваться!

Честно говоря, у меня теперь ощущение, что моя йони – это цветок. Я чувствую каждый её лепесток, когда она расслабляется. А затем возникает такое чувство, что на лепестках выступает роса. Ни с чем не сравнимое удовольствие!

Я взяла эту практику в список любимых! И ещё завела правило: раз в неделю обязательно посещать баню! Нашла очень уютную в нашем районе. После разогрева в бане, попивая травяной чай, делать эту практику особенно хорошо для расслабления!

Кстати, с отваром из этих трав можно будет потом принять ванну! Это тоже очень полезно для слизистой и для кожи. Пойду-ка я сделаю это прямо сейчас!

20

«Хватит дуться! Давай лучше вместе решим, что подарить Мире сегодня? Ты ведь придёшь?»

Такое неожиданное сообщение я получила с утра от Джаи. И недовольно поморщилась. С утра у меня тянуло живот из-за женских дел и меня всё раздражало. Но упоминание Миры растеклось тёплым мёдом по моему сердцу, и я решила, что надо завязывать с этой холодной войной.

«Разве у Миры сегодня днюха?» – Я через силу пыталась быть дружелюбной.

«У нее менархе! Вот радость какая, да? Сегодня утром началось. Поэтому вечером незапланированный Женский Круг! Будем праздновать эту новость!»

«Менархе?» – перепечатала я в сообщение буквы, не имеющие для меня ни малейшего смысла.

«Ясно», – коротко ответила Джая. – Встречаемся в кофейне у Алекса через час. Всё тебе расскажу! Согласна?

Я пожала плечами и отправила свой ответ: «Ок».

В кофейне, значит, в кофейне. Пора вылезать из своего панциря. Ради Миры.

Ой, нет! – быстро исправилась я. – Ради себя.

* * *

Через час я вошла в кофейню. Джая сидела за столиком у окна. «За моим любимым», – хмуро буркнула я и сразу же осеклась. Ноана говорит, что нам плохо только от наших чувств. И я сама выбираю: обижаться сейчас или радоваться. А значит, выбираю: будет мне тошно сейчас или легко. Пусть будет легко! Это мой выбор.

Я усилием воли заставила себя улыбнуться и решительно двинулась к столику Джаи. Внутри, очень медленно сдавая позиции, растворялось ворчливое раздражение, уступая место какой-то нелепой, растерянной радости. Ну что же, пусть так. Это уже победа. Джая обрадованно встала навстречу мне, и мы обнялись.

Сев на свой стул, я неловко оглянулась вокруг. Алекса не было видно. Видимо, не его смена. Значит, капучино придётся заказывать. Как «простой смертной». Что ж, хорошо. Я прислушалась к себе, не вылезло ли опять раздражение? Внутри было тихо. Но тут мелькнула мысль о Человеке с Пятном. Только бы не его смена! Я снова поморщилась и стала разглядывать стойку. За стойкой стояла девушка и ловко что-то рисовала на пенке кофе. Новенькая. Вот и славно. Пойду закажу!

* * *

– Алекс тоже просил обнять тебя. Он отдыхает сегодня, – улыбнулась мне Джая, когда я вернулась к ней с чашкой горячего капучино. Я вскинула на неё испепеляющий взгляд. Неужели она все-таки изменяет с ним мужу? Невероятно!

– Ты встречаешься с Алексом? – решила спросить я напрямую.

– Фу! Глупая! – пришла её очередь морщиться, и затем она рассмеялась. – Я? С Алексом? Кто такое придумал?

Я растерянно смотрела на неё, вспоминая все их объятия. Её нежность, когда она о нём говорит. Его жар и восторг, когда он говорит о ней. По-моему, тут все очевидно!

– Настасья, – очень серьезно проговорила Джая-Мари, глядя мне прямо в глаза и расставляя акценты, – я вообще-то ему тётка родная. Только, пожалуйста, «тссс», а то все узнают, какая я старая! – Она снова залилась заразительным девичьим смехом и продолжила объяснять: – Алекс сын моей старшей сестры. У нас с ним разница всего десять лет, и мы с ним с самого детства дружим. Да, очень любим друг друга. Но не встречаемся! Ой, не могу, ну надо же такое придумать!

– Насть… – снова попыталась она быть серьезной, – ну ты же знаешь, что я замужем. Ты что же думала, я изменять могу? Мне казалось, ты знаешь меня.

Я молчала. Смотрела в её глаза и понимала, что снова в неё влюбляюсь. Я знаю её.

– А Алексу эдакому я уши всё-таки надеру! Как в детстве. Не может объяснить всё нормально. Он, видимо, ревновать тебя пытался заставить? Нравишься ты ему.

Она снова смеялась, а мне становилось легче. Словно таяло между нами всё напряжение, вся война. Спасибо Алексу. Как всё-таки хорошо, что он у меня есть. И Джая есть. И Мира. Ой, Мира!

– Так что там с Мирой?

– Сейчас расскажу! – она откашлялась и очень торжественно произнесла: – Поздравляю нас всех! Наша Мирушка стала взрослой! Сегодня у неё день Менархе! Ну, то есть она теперь кровоточит! – Она старательно пыталась перевести новость на мой язык, подбирая понятные мне слова. – Ну… менструация у неё, понимаешь?

Джая смотрела на меня с таким восторгом и радостью, будто ждала, что я захлопаю в ладоши и закричу. Но мне не хотелось кричать. Вместо этого я разочарованно протянула:

– Ну что ж, в нашем мученическом полку прибыло. Сочувствую. Здравствуйте, обезболивающие по утрам и аптечный абонемент за тампонами. Ну, вот, кстати, и подарок придумали. Только это уж точно не праздник. Сколько ей? Ещё разве не рано?

– Ей десять. Она у нас ранняя пташка. Такое бывает, – растерянно ответила Джая. Она смотрела на меня непонимающе, будто я реагировала совсем не так, как она ожидала. Впрочем, мне тоже было совсем непонятно, к чему поднимать такой восторженный шум?

Я вспоминала свои первые месячные. Мама мне ничего не рассказывала о них. И когда я обнаружила, что мои трусы и постель выпачканы в крови, а живот непривычно болит и тянет, я подумала, что опять умираю. Нет, я не умерла. Но потом неоднократно об этом жалела. Ибо не было в моём «менархе» ничего радостного и весёлого. Тряпочки на булавках, бесконечная стирка по вечерам. Прокладки я узнала гораздо позже. Страх, что опять «протеку», издевательства одноклассников. Боль, которую можно было унять, только закинувшись но-шпой. Уроки физ-ры, превращённые в ад. Бр-р-р… Так что сочувствую, Мира. Добро пожаловать во взрослую жизнь.

– Настасья, – осторожно прервала мои грустные размышления Джая, – менархе – это большой праздник! Для каждой из нас. Испокон веков его праздновали всем родом.

Особенно радовались в этот день отцы девочки! Ещё бы! Его дочь плодородна! Она принесёт потомство! А с ним и процветание в дом.

В разных народах были свои традиции менархе. У всех разные. Но это всегда был праздник. В каких-то народах девочку торжественно вели по полям, и она окропляла своею кровью сырую землю, благословляя её на богатые урожаи!

Но главное, с этого времени она становилась полноценным участником Женского Круга! Старшие женщины рода вводили её в свой Красный Шатер. Не просто как ребёнка, который и так мог входить в него прежде. А как женщину, которая будет теперь уходить сюда кровоточить и делать практики. А однажды придёт сюда и рожать…

Я слушала гипнотический голос Джаи как завороженная. Всё, что она говорила, я видела перед собой! Как же так. Как много не сходится здесь с моим представлением о мире.

– Но как же? Испокон веков женщину считали грязной в эти дни и прогоняли.

– А ты не думаешь, что просто информация дошла до нас искажённой? Что это выгодно, чтобы женщина сегодня считала себя грязной? А тогда это была просто забота о женщине? Её не прогоняли, а позволяли уйти в свой шатёр. Ведь женщина в этот момент так уязвима.

– Кому выгодно? Не понимаю… Мне и самой неприятны месячные. Вот прямо сейчас они у меня идут, и я только и думаю, что было бы здорово, если бы их не было вообще! Каждый месяц как каторга! И сексом нормально не позанимаешься. А если на отпуск выпали, пропал отпуск. Хорошо хоть, прогресс не стоит на месте, и придумали обезболивающие и тампоны. Можно спрятать беду от окружающих и продолжать нормальную жизнь. Я только на том и держусь!

Джая улыбнулась и прошептала мне: «Поздравляю!» Но я не разделила с ней радости и продолжала:

– Ну, сама посуди, не зря ведь даже названия у этого нормального нет. Не принято говорить об этом. Только медицинскими терминами или подпольными стыдливыми кличками; красные в городе, монстры пришли, соседи на красных «Жигулях» приехали и коронное «эти дни»? Разве это нормально?

– Нет, не нормально. Именно об этом я и говорю. Нас приучили стыдиться себя. Стыдиться крови. Нас приучили прятаться за медицину, тампоны и обезболивающие. Нас приучили добровольно кастрировать свою женскую силу гормональными препаратами! И мы кастрируем не только себя. Но и наших детей. Удивительно, как мы ещё не вымерли?

– Объясни! Объясни! – Я, кажется, начинала паниковать. Слова Джаи полностью противоречили всему, что я знала об этой сфере. Но в них была какая-то сила. Какое-то едва уловимое чувство правды. И я очень хотела познать её. Разве обезболивающее – это плохо? Разве лучше, чтобы болело? Я, если не пью, могу не просыпаться неделю! В отключке лежу.

– Скажи, неужели ничего не изменилось с тех пор, как ты стала делать практики у Ноаны.

Я задумалась и поняла, что действительно уже пару месяцев не чувствую ПМС, не истерю, и почти не лежу во время прихода месячных. Они как бы проходят фоном. И почти не приносят мне дискомфорта. Вот и сейчас во мне только лёгкое раздражение. А раньше я бы уже перессорилась со всеми и кляла бы весь свет.

– Изменилось, – призналась я, – но почему?

– Потому что это ненормально болеть из-за менархе! В менархе твоя сила и очищение. А болеем мы только тогда, когда предаём свою же природу. Когда не слушаем своё тело! Не замедляемся, если нужно, а продолжаем, как танк, переть напролом.

Ты живёшь в мужском мире. А у мужчин нет менархе. И поэтому ты заткнула себя тампоном, закинулась обезболивающим и побежала на поле битвы! Тебе стыдно кровоточить, хотя это положено тебе по природе. Тебе стыдно быть женщиной!

Я молчала. То, что она говорила, очень напоминало мне правду. Правду о моей жизни. Я и правда привыкла стыдиться крови. И думала, что это нормально. Даже реклама в телевизоре гласила: спрячь! Притворись «нормальной»…

А что, если это нормально, когда у тебя менархе?

– Почему? – только и смогла я проговорить. Я умоляюще смотрела на Джаю и очень хотела, чтобы она продолжала!

– Потому что так проще. Проще прятаться и стыдиться, чем учиться себе доверять. Проще запихнуть в себя тампон потолще, рискуя получить токсический шок, отравляя свою гормональную систему… Но зато жить в иллюзии безопасности, предавая себя в угоду общественной норме!

Проще пить обезболивающие и объяснять всё симптомами ПМС, чем разобраться: о чем сейчас болит моё тело? В чём я себя предаю? В чём воюю с собой?

Нам страшно идти в свою природную силу. Мы блокируем её, борясь с собственным телом. Воспринимая его как источник проблем. Признавая, что я слаба! Я, как женщина, ничего не могу!

Мне нужны тампоны и обезболивающие, чтобы «пережить» свои месячные… Мне нужны врачи и роддомы чтобы «пережить» свои роды. Мне нужна ваша помощь, чтобы победить свое тело!

– Победить свое тело! – шёпотом вторила я голосу Джаи, в ужасе от приходящего сейчас осознания.

– Мы позволили «нормам» поселить в нашем теле страх.

Мы поверили им больше, чем верим самим себе.

Мы вручили им даже своих детей, в надежде, что они знают лучше!

Там, где страх, там совсем нет любви.

И это наследство мы передаём нашим детям.

Ты выбираешь это? – она с вызовом смотрела мне прямо в глаза.

– Но что ты предлагаешь? Идти рожать в поле? На дворе двадцать первый век.

Она усмехнулась, но ответила мне вполне серьезно:

– Я предлагаю тебе поставить под сомнение свою природную «слабость». Предлагаю тебе перестать воевать со своим Мудрым Телом. Увидеть свой стыд. Развернуться к себе лицом!

А ещё предлагаю отпраздновать твои месячные! – как-то совершенно по-детски и очень радостно заявила мне Джая. – Ты же, наверно, ни разу ещё так не делала? Давай прямо сейчас закажем с тобой и съедим самый вкусный торт!

– Ты же не ешь торты? – удивленно напомнила я.

– В этот день можно всё! Зато я и обожаю Менархе! Ну что ты сидишь? Пойдём выбирать торт, а потом и подарки для Миры!

* * *

Мы съели наш торт, накупили целую гору подарков и поехали с ними в поместье Ноаны! Я даже не знаю, для кого я это делала в большей степени. Для Миры или всё-таки для себя? Мне казалось, через неё я всё лучше и лучше понимаю себя. Я всё ближе и ближе подхожу к себе настоящей.

Вечером был большой праздник – инициация. Мира и правда стала немного другой. Такая взрослая и спокойная. Такая мудрая и красивая. Мы щедро осыпали её большими красными цветами, а потом пили чай из таких же цветов! Ели красные фрукты, плели мандалы и ловцы снов из белых и красных ниток. Танцевали с ней в красных платьях и звучали песнями в её честь! Она впервые была в Женском Круге полноценной участницей, а не гостьей. Её глазки горели радостью и смущением. Я весь день любовалась ею.

Ноана торжественно наставляла Миру на её новом женском пути:

– Твоё тело циклично, словно сама Природа. Посмотри, в этом мире день сменяется ночью, за зимой приходит весна, и даже луна, как твоё отражение, тоже проходит личные циклы. Это твоя природа. Это твоя женская суть.

Чутко слушай каждый свой цикл. Словно в пучину погружайся в каждый из них до самого дна. И тогда никто и ни что не сможет сбить тебя с твоего Пути.

Я слушала это и думала о том, насколько была бы другой моя жизнь, если бы мне объяснили всё в самом начале. Мои глаза наполнялись слезами, а сердце теплом. Я не жалела себя. Я была счастлива!

Я словно сама проживала для себя этот день. Не зря же мы с ней так забавно совпали циклами. Я словно переписывала в дневнике своё прошлое, заменяя его на новое! Ноана говорила, что есть такая практика «переписать сценарий травмирующего события». Как таковой чувственной боли по поводу менархе я не помню. Но оказывается, иногда травма приходит не только из-за насилия или стресса. Иногда равнодушие и обесценивание того, что по-настоящему ценно, ранит не меньше…

Я твердо решила, что теперь всё будет иначе! Я поняла, что, прежде чем строить отношения с Игорем или рожать детей, мне ещё многое предстоит простроить в самой себе. Ведь даже свое менархе я никак не могла принять. Уже несколько лет я воспринимала его как проклятье! Знак того, что опять не пришло долгожданное «чудо». Я опять не беременна. Я плохая. Я ненавидела свои месячные.

Даже не подозревая, что настоящее «чудо» происходит прямо сейчас! Мой мудрый организм чистится сам и исцеляет меня от многих возможных болячек. То, что я называла своей истеричностью и ПМС, тоже было моим очищением. Эмоциональным и энергетическим. Оказывается, это мне тоже необходимо и обусловлено моей мудрой гормональной системой.

* * *

В это время Ноана продолжала передавать Мире наставления о её созревающем теле. Весь женский круг благодарно внимал потоку. Я наслаждалась тем, как она говорила о девичьей сексуальности без пафоса или пошлости. Без смущения или стыда. Празднично и торжественно. Свободно и просто. Она много смеялась и шутила. Мира часто краснела и улыбалась. Но скорее не от стыда, а оттого, что столько внимания было единовременно на неё направлено.

– Сейчас первые дни твоего Менархе, – объясняла Ноана. – В эти дни планета твоего тела погружается в зиму. Ты можешь быть особенно уязвима или плаксива в этот момент. Позволь себе эту слабость. Ведь даже сама Земля укрывается снегом, как одеялом, и замирает в безопасности до весны…

А весна придёт очень скоро! Если ты дашь себе отдохнуть. Вроде спала, спала, а потом раз – и уже весна! Гормональный фон изменился, в глазах горят игривые огоньки! Когда ты будешь старше, именно в этот период тебе особенно будут нравиться мальчики. А потом и мужчины! – Ноана смеялась. Смеялся и весь женский круг. Мира снова краснела. Я потихоньку взяла её за руку. А Ноана восторженно продолжала делиться житейской мудростью со свойственной ей простотой. – Ох, как будут они тебе интересны в этот период, хоть ты в монастырь убеги! Природу-то не проведёшь. А всё потому, что весной твой организм будет искать достойного продолжателя рода.

А потом придёт лето! Летом самое время для овуляции. Ты полна сил и свободы! Любое дело тебе по плечу. Ты горы готова свернуть. А твоя яйцеклетка готова оплодотвориться. Это пиковое состояние приходит к тебе каждый месяц. И помни, пожалуйста, что плодами твоими может стать что угодно! Любое творчество. Любое служение. Любая форма любви, что ты несешь в этот мир! Для этого твоё лето и даёт тебе столько энергии!

Осень – время плодов. Время уютной, затихающей радости. Время подготовки к зиме. Время подведения итогов. Время душевного чаепития и планов на новый сезон. Но сначала зима. Такая волшебная и обновляющая! Ты не обязательно должна будешь её проспать! Вовсе нет. Просто дай себе эту возможность. Возможность есть вкусности и прятаться в норку. Возможность быть уязвимой и ограничивать общение с теми, кто тебе неприятен. Возможность слышать себя и своё тело. Потому что именно сейчас ты близка к нему как никогда!

Я слушала Ноану и вдруг физически ощутила, как мне прямо сейчас мешает тампон. Насколько он блокирует все процессы в моём мудром теле. Не позволяет выходить из меня не только крови, но и чему-то более тонкому, тому, что я ещё не понимала. Я действительно заткнула себя словно дырку, словно досадную брешь. И постаралась забыть о ней, как о том, что мешает мне жить. А это и есть моя жизнь! Часть жизни! И она происходит прямо сейчас.