Текст книги "Запретный Дворец"

– То есть завтра ты отправишься в Лоунпат вместе с нами? – уточнила Шари.

– Нет, – Рилга покачала головой. – У меня есть дела, которые нужно доделать в Ремтаке. Мне придётся оставить часовню и этих обозлённых раттов. Я должна найти того, кто на время займёт мой пост и позаботится о жителях деревни.

– То есть… – направил её в нужное русло Эней.

– Мы встретимся в Верхнем мире. Уж билет-то на поезд по Радужной Тропе я найду чем оплатить. А там мы отыщем друг друга в консульстве. Или в одной из столиц.

Решение принято. Нарадовавшись вдоволь, Сорин посмотрел на часы и велел ложиться спать. Рилга разместила гостей, разрешив Тари также остаться в доме. Она раздала подушки и покрывала и ушла в единственную спальню. Там ещё некоторое время горел свет – она молилась.

Перед сном Шари думала о том, что произошло. Те, кто отваживался на это путешествие, – она не понимала их причин. Ни Эней, ни Рилга не делали это вынужденно, они оба соглашались добровольно. Она задавалась вопросом, почему они шли на этот риск. Поддавшись на обаяние Сорина? На собственные иллюзии о Запретном Дворце? На секундную блажь, подтолкнувшую их?

Думая о других, Шари ни на миг не сомневалась в себе. Своя причина ей была известна. И предельно ясна. Поэтому, если Сорин засомневается в идее покорения Запретного Дворца хотя бы на миг, – рядом будет Шари в попытке уговорить его сдаться.

8

Аромат завтрака разбавлял резкий запах средства для бритья. Сорин сидел рядом с сестрой и перебивал ей аппетит после водных процедур. Рилга постаралась на славу, не желая отпускать путешественников голодными: стол был заставлен тарелками со всякого рода блюдами – были и овощи с фруктами, и сладкая каша, и пирожки с разной начинкой, и яйца. Шари с братом жадно набросились на угощения, последний даже не успевал прожёвывать до конца, как тащил ко рту очередной кусок.

Эней был сонным. Вскользь упомянув, что ночью плохо спал, и стараясь не жаловаться, он отодвинулся к краю стола и периодически клевал носом, прикрывая глаза и роняя голову с подпирающей ладони. Ему не помогла даже попытка поесть – лениво жуя, он словно забывал о том, что у него во рту, и пропадал в пучину сна.

Шари заметила, как Сорин пристально поглядывал на Энея в первое время после общего подъёма. Она не рассказывала о ночной беседе, но брат сам знал, как вести себя. Проявляя бдительность, он не настаивал с заботой и оставался наблюдателем со стороны. Пока в его помощи не было нужды, Сорин готов был верить, что всё в порядке.

За окном было солнечно и тихо. Слишком рано, чтобы жители Ремтака начали вылезать из домов и заниматься делами. Сорин надеялся, что их уход не привлечёт внимания. Это напоминало ему побег из Стирданора.

Зная, что, едва выйдя за территорию деревни, она начнёт немного тосковать по улыбке Рилги, Шари попросила:

– Расскажи про своё паломничество к Великому Духу.

Вставшая ещё раньше путешественников, Рилга успела поесть до них, сходить в часовню и обратно и теперь составляла им компанию перед уходом. Вопрос приятно удивил её – она не ожидала религиозного интереса в гостях. Зная, что слишком серьёзные аспекты наверняка им наскучат, решила поведать лишь некоторые моменты.

– Это было захватывающе, – делилась Рилга впечатлениями. – Я копила несколько лет, чтобы на следующий день после объявления года поклонения Великому Духу сразу же отправиться в путь. Думала, что народу будет столько, что каждый второй будет наступать на хвост, но, боги, как же я ошиблась! Таких же ранних пташек, как я, было не так много. Думаю, в нашем поезде даже остались пустые места в тот день, когда я отправилась в Нижний мир.

– Ты поехала одна? – жуя, уточнил Сорин.

– Да, но это было лишь начало. Найти единомышленников оказалось проще простого. Уже на следующий день компанию мне составляла пара священнослужителей из Нирмаунда, а затем у нас даже получилась небольшая группа. Там были и гераны, и альды, и ратты.

– Это здорово, когда одна вера объединяет многих, – высказалась Шари.

– Да, здорово, – согласилась Рилга. – Но, несмотря на одну веру, взгляды на мир у нас разные. Я помню, был там один юноша, который отказывался говорить. Мы несколько дней пытались выведать у него, кто он и с какой целью едет. Поняли, что он дал обет молчания с того дня, как узнал о существовании года поклонения Великому Духу, и до того самого момента, как он увидит монумент. Представляете, мальчик молчал пять лет!

Шари и Сорин с интересом слушали, представляя себе всё, что описывала Рилга. Эней придрёмывал, глубоко дыша и в полусне держась на скамье, чтобы не упасть. Сорин осторожно, едва коснувшись, погладил его острое плечо и медленно стащил его порцию каши с вареньем.

– А ещё там была учительница, – вспоминала Рилга. – Я хоть и ратта, но даже для меня она казалась совсем уж маленькой. Однако это не мешало ей кричать на нас из-за того, как грешно мы отзываемся о богах. Смешная такая малышка была! – заулыбалась она и потёрла лоб, задумавшись. – Сколько ей было, шестьдесят семь?

– Как это вы грешно отзывались о богах? – не понял Сорин.

– О, она преподавала международный язык и риторику, – игриво подмигнула ему Рилга, – так что с неё станется привязываться к словам. Ну вы же знаете эти устоявшиеся выражения, вроде «Дарис меня подери» и «к Дарису вас», «Рошгх тебя разорви», такого рода.

Шари многозначительно уставилась на брата. Тот втянул голову в плечи и, сглотнув, смущённо спросил:

– А что, это плохо, так говорить? – несмотря на пристыженность, рука потянулась через стол, чтобы долить молока.

– Нет, – покачала головой Рилга. – Да и кто тебе будет определять, что плохо и хорошо? Это ты сам для себя решаешь. Учительница вещала, что упоминая богов в этих выражениях, мы приравниваем их к злодеям и монстрам, чтобы натравить на себя и других.

– Но это же не так, – возразила Шари. – В смысле, есть и хорошие выражения тоже. «Храни вас Дарис», мы говорим и слышим их очень часто.

– К этому у неё претензий не было, – пожала плечами Рилга. – Признаться, она чересчур идеализировала богов, делала их безгрешными и слишком правильными. Странно для верующей старой закалки.

– Вы помогли ей разобраться?

– Мы попытались, – уклончиво ответила она. – Переубеждать её не было нужды, каждый сам выбирает степень и форму выражения своей веры. Мы напомнили ей о том, что Рошгх, Исаара и Дарис когда-то жили среди нас, давным-давно, когда государства были ещё неорганизованы, а миры разобщены. И они делали шаги к объединению рас и созданию того, что мы сейчас называем жизнью. И все они делали ошибки и спотыкались на своём пути. Вспомните только, жизнь Исаары – сплошное противоречие, да она оступалась везде, где только можно! И всё же стала той, кого теперь зовут Милосердная Исаара, кого почитают и в кого верят.

– Судя по твоему лицу, Рилга, учительница вас не очень-то послушала, – пробурчал Сорин так, словно ему было обидно за священнослужителей.

– Она настаивала на том, что обретя форму Великого Духа, боги отреклись от своих земных форм. И что раз они святые, они должны благословлять нас на безгрешную жизнь и вести по правильному пути.

– И это несмотря на то, что ни один из самих богов не был безгрешен, – задумалась Шари. – Вспомните, как Мудрый Дарис обиделся на геранов, когда был ещё их покровителем, и отказался от них, перейдя в Средний мир. Они, конечно, далековато зашли, когда попытались поставить себя выше него только из-за наличия крыльев… но поддаваться обиде и бросать тех, за кого ты в ответе – так бы не поступил бог, в которого верит та учительница.

– Потому что они не идеальны, – с улыбкой кивнула ей Рилга. – Они были такие же, как мы, с достоинствами и недостатками. Единственное их отличие в том, что они сумели своими силами стать чем-то большим, чем были до этого. В этом причина их величия. В этом причина того, что сейчас они зовутся Справедливый Рошгх, Милосердная Исаара и Мудрый Дарис. Пускай и совершая ошибки, они пришли к огромным заслугам, которые и определяют их сейчас в глазах верующих.

– Учительница не вняла вам? – совсем разочаровался в ней Сорин.

– Нет, – в глазах Рилги сверкнуло коварство, – поэтому до конца поездки, пока она была с нами, мы ругались как можно чаще, упоминая богов в хлёстких выраженьицах. Ух, как краснели её уши и кончик хвоста!

Смех разлился по комнате. Эней проснулся и рассеянно моргал, пытаясь понять, где он находится и что его разбудило. Пока Сорин помогал Рилге убирать со стола, Шари проверяла вещи. Эней стоял у двери с рюкзаком на плече, откинув голову назад и упершись спиной в стену. Он всё никак не мог набраться бодрости, поэтому едва передвигался. Крылья в полурасслабленном состоянии наполовину раскрывались, упираясь в мебель.

Тари тёрся головой о ещё сохранившую тепло с ночи печку. Выглядело это так, словно он прощался с самым любимым существом на свете.

Пришло время уходить, и Сорин крепко обнял Рилгу. Она поцеловала его в лоб, затем того же удостоилась склонившаяся Шари. Даже Энея не обошли тонкие губы, запечатлевшие поцелуй на его подбородке – выше Рилга не дотянулась. От неожиданности он на время растерял сон и обескураженно провёл ладонью по лицу.

– Я приготовила для вас сюрприз, Рискнувшие, – всё с тем же озорством щёлкнула языком Рилга. – Напоследок.

Она открыла дверь, и Шари увидела, что у дома стоит знакомая машина. Кузов на этот раз пустой, а водитель не остался в кабине – вылез наружу, чтобы отсалютовать хвостом и немного виновато улыбнуться.

– Мне не удалось подвезти вас сюда, но уж до Лоунпата я вас точно подброшу, – с обезоруживающей наивностью он постучал по капоту. – Ратты Ремтака не могут перестать иметь со мной дела, если увидят, как я увожу отсюда ненавистную компанию. Может, мне даже платить станут больше, – он потёр подбородок кончиком хвоста, сделав умный вид.

– Мы поедем в Лоунпат? – восторженно прошептала Шари.

– Нам не придётся идти пешком? – поддержал её брат.

Эней тоже был удивлён такому повороту событий, но остался в безмолвии. Тари, распрощавшись с печкой и ткнувшись лбом в не менее тёплую ладонь Рилги, первым вышел из дома.

– Мы, кстати говоря, так и не познакомились, – обходя машину, говорил водитель, – зовут меня Турсо. А вас мне уже представила Рилга, когда приходила договариваться о поездке. Рад, что вы целы после вчерашнего!

– Мы тоже, – улыбнулся Сорин.

Он начал забрасывать вещи и обсуждать с Турсо путь, какой им предстояло проехать. Эней, подталкиваемый приподнятым крылом Тари, проследовал к кузову.

Шари обернулась к Рилге. Та стояла в проёме, сложив руки вместе и опустив их в складки юбки. Её распущенные волосы разлетелись по открытым плечам в красивом беспорядке. Шари подумала, что если бы она хотела быть на кого-то похожей, то на неё. На маму, само собой, ей хотелось походить всегда. Но если выбирать пришлось бы не из семьи – этим выбором стала бы Рилга. Взрослая, она не растеряла детскую весёлость и улыбку. Глубоко верующая, она не забыла о реалиях миров и вещах, далёких от святости. Ратта, защищавшая герана, которого встретила в первый раз, от соплеменников, с кем жила всю жизнь. Отважная и преданная тому, чему верит. Шари хотела бы быть похожей на неё.

Чувствуя это, она неожиданно для себя поняла отношение брата к дяде. Не полностью, только часть, возможно, одну из многих причин, почему Сорин так ревностно пытается оправдать собственные надежды в глазах Ямока, которому просто достаточно того, что уже есть.

Шари тоже хотела, чтобы Рилга ими гордилась.

– Он позволил ему уснуть на себе, – смеясь в кулак, проговорила в ухо брату Шари.

Они сидели рядом в кабине машины: Шари у окна, Сорин посередине, Турсо за рулём. Обернувшись, чтобы выглянуть из заднего окна, Шари увидела милейшую, по её мнению, картину: разлёгшись в кузове, Тари прижался щекой к краю, чтобы ленивым взглядом окидывать проносящиеся мимо места. Но его праздному созерцанию, как окрестила про себя Шари, пришёл конец – не выдержав, Эней, пробормотав извинения, опустил голову в район шеи грифона и, обняв себя руками за плечи, заснул. Крылья вскоре раскрылись, чтобы укрыть Энея от поддувающего ветра. Тари некоторое время лежал неподвижно, то ли оторопев от подобной наглости, то ли заботясь, чтобы не разбудить спящего друга. Завершающим штрихом выступило то, что грифон чуть приоткрыл одно крыло, сделал для Энея тень и укрыл его лицо от солнечных лучей.

Сорин повторил жест сестры и прикрыл рот, чтобы не засмеяться в голос. Это выглядело мирно, по-домашнему, но в первые секунды Тари глядел на Энея с такой снисходительностью, с какой родитель смотрит на описавшегося младенца. Шари попыталась изобразить эту гримасу, и им с братом пришлось ещё больше скрючиваться от беззвучного смеха.

Во время поездки обсуждалось много тем. Первой, что неудивительно, стал Ремтак и всё в нём произошедшее. Турсо рассказал, что видел суд народа, которому подверглись путники, и долго извинялся, что не смог их защитить. Шари и Сорин наперебой ему возражали, говоря, что всё в порядке, они всё понимают и не обижаются. Затем Турсо узнал, что друзья собираются покорять Запретный Дворец, и смесь восторга и ужаса, отразившаяся на его лице, нашла отклик внутри Шари. Она подумала, что наверняка выглядела так же, когда брат в первый раз поделился с ней мыслью об уходе из Стирданора.

Шари подремала, поддавшись настроению друзей из кузова. Сорин, подставив сестре плечо, рассказывал, как некоторое время проработал в кузнице, прежде чем вплотную заняться плотницким делом. Он демонстрировал протезы на руках, в деталях расписывая несчастный случай. Если бы не необходимость осторожно ехать по неровной дороге, Турсо бы проявил больше интереса к увечью. Но он был привязан к рулю.

В пункт назначения они приехали к вечеру, было около шести часов. Лоунпат – один из крупных городов, в котором, несмотря на преобладающее население раттов, отнюдь не редкость встретить герана или альда. И пока Эней с удовлетворением убеждался, насколько ему комфортнее в многорасовом обществе, Шари и Сорин во все глаза разглядывали жителей Верхнего и Нижнего миров. Никогда раньше не видевшие их вживую, они откровенно пялились из окна машины, невольно улыбаясь и бормоча друг другу все замеченные особенности. Загорелые гераны с украшениями на телах в разных местах выглядели величественными, уверенно рассекая улицы и воздух над ними. Альды приглушённых оттенков разных цветов – синий, фиолетовый, бордовый, зелёный, белый – виднелись на самом дальнем расстоянии. Благодаря росту за ними можно было наблюдать даже в толпе. В них не было грациозной порывистости геранов, но просматривалась энергичность и сила, некая упругость походки. И среди других рас маленьким ростом, хвостами и юркостью выделялись ратты, семенящие по своим делам. О них нельзя было забыть по той причине, что Лоунпат, как-никак, город Среднего мира, и коренное население – ратты.

Эней и Тари хорошо отдохнули, поэтому с интересом рассматривали новый город. Первый чувствовал себя спокойно. Шари ощущала небольшую ломоту в теле после неудобного сна, но тоже была готова продолжать путь пешком. Распрощавшись с Турсо, наотрез отказавшимся принять деньги за поездку и пожелавшим им удачи, друзья оказались у железнодорожного вокзала.

Сорин оставил часть вещей и побежал разбираться с вопросами поездов в Слайсепт. Эней и Шари стали в начале перрона, наблюдая наполовину пустую железную дорогу и редких раттов, видно, работников, таскавших чужие чемоданы. Огромные поезда растягивались по путям, как щупальца гигантского осьминога, готового сыграть на пианино. Пока Шари и Эней разглядывали сцепления и провода, каждый думая о своём, Тари с любопытством уставился на брошенный окурок сигары. Он почти прижался клювом к земле, чтобы тщательнее рассмотреть находку. Вдоволь наглядевшись, отодвинулся с брезгливым видом и отвернулся.

Сорин вернулся слегка запыхавшийся и с опасным блеском в глазах. Шари приготовилась к чему-то нехорошему.

– Ближайший поезд до Слайсепта завтра в полдень, – начал рассказывать он. – Билеты нам по карману, с этим всё в порядке. Сейчас в основном поток едет из столицы, а не наоборот, так что мест ещё полно. Насчёт Тари не спросил, но, Дарис с ними, я не позволю ему на своих двоих лететь в Слайсепт.

Грифон впился в Сорина испытующим взглядом. Тот поднял руки.

– Я знаю, ты можешь облететь весь Средний мир и даже не запыхаться, но мне будет приятно, если мы доберёмся до столицы вместе.

Если бы Тари мог улыбаться, он бы обязательно это сделал. Однако неспособный на подобный жест, он склонил голову и одобрительно фыркнул. Стоявшая поблизости Шари погладила его по голове.

Эней поправил лямку рюкзака на плече.

– Значит, мы ищем место для ночлега?

– Здесь должна быть недорогая гостиница, я думаю, – предположила Шари. Она начала вспоминать, не приметила ли что-нибудь по дороге на вокзал.

– Хе-хе, – раздалось со стороны Сорина.

Он привлёк всеобщее внимание и с хитрой улыбкой указал на один из дальних поездов. Тот был чёрного цвета с серыми полосами, испещрявшими его ровными трещинами. Окон не было.

– Сорин, нет, – внезапно догадавшись, категорически заявила Шари.

– Ну почему, Шари? – простонал брат. – Всё складывается более чем удачно!

– Что такое? – не понимал Эней. Он ещё не научился улавливать тонкие связи между спутниками.

– Перестань скидывать на богов все удобные для тебя совпадения, – наставнически указала на него пальцем Шари. – Ты скоро предложишь грабить других только потому, что Мудрый Дарис велел тебе накопить денег на дирижабль!

– Но это же не просто так! – возражал Сорин.

– Да, не просто так, – она закатила глаза, – это грузовой поезд, который едет с грузом в Слайсепт, чтобы доставить груз! И назван он грузовым, потому что возит груз!

– Тебе что, сложно притвориться грузом? Хочешь, мы с Энеем замотаем тебя в покрывало и понесём?

Запутавшийся Эней растерянно переводил взгляд с брата на сестру и обратно. Беспомощный в их обсуждении, он пытался вставить слово, но не мог позволить себе перебивать, поэтому молчал.

– Слушай, Шари, этот поезд отправляется через два часа, – Сорин достал карманные часы и перепроверил время. – Если мы послоняемся где-нибудь часик-полтора, то потом вернёмся и сможем забраться в один из последних вагонов. Достаточно будет притаиться при осмотре, спрятаться где-нибудь в углу за ящиками. И тогда уже через два дня будем с Слайсепте!

Услышав его идею, Эней оторопел. Шари не хотела использовать его изумление как аргумент, но не смогла удержаться:

– Видишь, даже Эней против, – указала она на вытянутое лицо друга. Тот только моргал, не зная, как ему реагировать. – Это незаконно, неудобно и если нас обнаружат, то выкинут по дороге, дай Дарис, не с идущего на полной скорости поезда.

– Что ты, они же не такие жестокие, – пробормотал Сорин. – И это не очень… не так уж и незаконно. В смысле, нас за это не арестуют и не бросят в тюрьму. Штраф выписать могут, только если обнаружат.

– Не думал, что ты способен на такие авантюры, Сорин, – к Энею вернулся дар речи. Услышав его слова, Шари вскинула бровь.

– О чём ты? Вся затея с Запретным Дворцом его и только его. А теперь мы ещё и правила нарушаем. Ну здорово, Сорин!

– Я тебя прошу, – он сложил руки вместе в молящем жесте, – это в первый и последний раз, Шари. Я очень хочу добраться до Слайсепта как можно скорее. Я чувствую, что туда нужно добраться быстрее. И вот он, шанс. Давай же! Дарис мой свидетель, когда мы приедем, ты выберешь гостиницу и, если захочешь, я даже буду жить в каморке для швабр.

Несмотря на серьёзность решения, оказавшегося на её плечах, Шари засмеялась. Она представила брата, спящего в обнимку со шваброй, потому что они решили сэкономить на его проживании и наказать за авантюру с грузовым поездом. Тари, наблюдавший за спором, уже понял, чем всё кончится.

– Если остаться в Лоунпате до завтра, можно отыскать спутника-альда, – неожиданно добавил ещё одну тему для обсуждения Эней.

Он не ожидал, какая реакция за этим последует. Шари торжествующе воззрилась на брата. Сорин хлопнул себя по лбу и взялся за плечо Энея.

– Друг мой, как я рад, что ты у нас такой… благоразумный, – натянуто проговаривал он. Затем вздохнул. – Но я сомневаюсь, что здесь мы найдём кого нужно. Лоунпат – торговый город, сюда приезжают для купли-продажи товаров, а не в поисках приключений. Если мы начнём спрашивать альдов, кто хочет пойти покорять Запретный Дворец, половина из них будет ссылаться на занятость торговлей, а другая молиться богам за наши души, потому что они кто? Правильно, паломники и пилигримы.

– Разумный довод, – кивнул Эней. Его ничуть не покоробило, что его аргумент разбили в пух и прах.

Сорин взял сестру за руку.

– Ну что? – жалобно уставился он на неё.

Шари с достоинством выдержала испытание на прочность, однако сдалась по другой причине.

– Ладно, хорошо, ты победил. Зато хоть не потратим здесь лишних денег на ночлег.

Сорин отвёл взгляд в сторону и почесал хвостом затылок.

– Да-а, именно. Я планировал до отъезда заглянуть на рынок, посмотреть, что там да как.

– Сорин!

В итоге всё решилось по предпочтениям лидера. Шари, не заинтересованная покупками и одолеваемая зудящим ворчанием на брата, сама вызвалась остаться на вокзале дежурить у поездов. Тари остался с ней. Если Сорин и Эней не вернутся к назначенному времени, то за полчаса до отъезда грифон полетит предупреждать их и торопить обратно к железной дороге. Тари не был расстроен тем, что из него сделали живое напоминание. Они с Шари легко отыскали лавочку в тени и, расположив на ней вещи, устроились отдыхать.

За время ожидания Шари наблюдала за поездами, отправляющимися в другие города или, наоборот, приезжающими из них. Разнообразие пассажиров завораживало. Гераны, несмотря на массивные крылья за спиной, ловко передвигались, никого не задевая. Раз или два Шари заметила необычных спутников у жителей Верхнего мира – это был кто-то без крыльев, но не похожий на раттов и альдов. Она не придала этому значения, решив, что просто плохо разглядела и не заметила хвостов. Что её заинтересовало, так это семейная пара альдов. Высокие мужчина и женщина – первый тёмно-фиолетового цвета, а вторая – белая с синими пятнами по всему телу. Пара о чём-то переговаривалась и громко смеялась, затаскивая вещи в вагон поезда. Они были необычными, экзотическими для Шари, но их неординарная внешность не отталкивала. Она думала, что, пообщавшись поближе с альдом, сумела бы привыкнуть к нему и не разглядывать пристально уже после второй или третьей встречи.

И всё же на наблюдениях за другими Шари не останавливалась.

Она много думала об их путешествии. Пока что всё шло хорошо, они завели новых друзей, побывали в деревнях и первом крупном городе. Для неё, безвылазно сидевшей в Стирданоре, каждый день теперь пролетал на натянутой струне напряжения. Всё вокруг было странным, удивительным, бесконтрольным и волнующим. Если раньше мир, в котором она жила, был маленьким и умещался в её ладонях, то теперь он неожиданно разросся до таких размеров, что Шари выронила его. Реки растеклись в разные стороны, новые лица мелькали тут и там, леса, города, озера. Даже небо словно изменилось, стало глубже и выше. Стало таким же, как Запретный Дворец, – тяжёлым, чтобы его отыскать. Сорин, увлекающийся всем новым, тревожил её своим энтузиазмом, но Шари была рада, что он прислушивается к мнению спутников.

Эней, как ей казалось, постепенно привыкает. Ему ещё сложно вести себя так же непринуждённо и открыто, как брат с сестрой, но Шари списывала это на особенность расы. Как он сказал, гераны не делятся. Значит, и от него откровенных признаний можно не ждать. Что было важно, так это то, что Эней больше не чувствовал себя незащищённым. Шари нравилось, что он наконец-то не боится говорить и предлагать что-либо, иногда даже спорить с ними. Она всё ещё не понимала, что творится у него в голове, но, несмотря на это, им было весело вместе.

Шари старалась не думать о самом Запретном Дворце. Он ещё далеко, твердила она себе, слишком далеко, за облаками, за тысячами километров, до него можно идти несколько жизней и всё равно не дойти. Ей совершенно не хотелось вспоминать об опасностях, о риске, обо всех трудностях, которые поджидают друзей за одной только фразой в консульстве «Мы хотим стать Рискнувшими». Доходя до этой точки, Шари могла ущипнуть себя за тыльную сторону ладони и приказать не думать об этом. Когда она так делала, Тари тревожно окидывал её взрослым взглядом.

– Всё что происходит, Тари, – заметив, что он готов слушать, начала Шари, – то что было, начиная с ухода из Стирданора и до сегодняшнего дня… всё это кажется мне правильным. Даже слишком, будто мы идём по плану, уготовленному нам судьбой. Очевидно, Сорину нравится это. Не знаю, замечает ли Эней. Но я… – она вздохнула. – Я постоянно жду, что что-то пойдёт не так. Не то чтобы это паранойя и я готова наброситься на первого же прохожего, который подойдёт просто спросить время… нет. Но, когда нам весело или спокойно, иногда меня посещает мысль, что это ненадолго. Тари. Я всё больше страшусь, что чем ближе мы к цели, тем тяжелее будет становиться наш путь. Я не хочу думать об этом, я не хочу… как бы это выразиться… привлекать плохое. Но ничего не могу с собой поделать. Ты знаешь, я изначально была против этого путешествия.

Она уронила голову на руки и покачала головой с усталой улыбкой.

– Мудрый Дарис, что я здесь делаю.

Тари поднялся и, подойдя ближе, коснулся её макушки лбом. Она почувствовала его дыхание кожей головы. Оно было тёплым и сильным. На автомате её руки потянулись, чтобы обнять грифона за мощную шею.

– Ты прав, Тари, – с более честным смехом произносила Шари, – что мы оба здесь делаем.

Тари издал звук, похожий на согласное мычание.

– Тебе приходится следить за нами, как за непослушными детьми, – благодарно сжимала она перья, – а мне почему-то вдруг вздумалось играть роль старшей сестры, пускай я и младше Сорина.

После недолгого молчания, она тихо поправила саму себя.

– Хотя кто из нас ведёт тут себя как растерянный ребёнок, если не я?

Услышав это, Тари пихнул её в макушку сильнее, чуть ли не протаранил. Видеть её кратковременное уныние ему не хотелось. Сообразив, что она слишком сильно вдалась в запутанные вереницы чувств, Шари усмехнулась.

– Ты прав, Тари. Всё хорошо. Нам не на что жаловаться. Следующий пункт – Слайсепт и спутники-альды. Мы с лёгкостью покорим Запретный Дворец. Сорин на меньшее не согласен.

Грифон повернул голову в сторону дороги от вокзала. Там показались две знакомые фигуры.

– А вот и они, – с улыбкой сказала Шари.

Сильно тратиться Сорину совесть не позволила, но кое-чем необходимым он всё же закупился. Пополнил запасы еды, чтобы в случае необходимости не умирать от голода в поисках ближайшего магазина. Купил маленькую карту Слайсепта со всеми подробностями – уже в поезде он собирался пометить места, которые нужно будет посетить. Также взял газету – следить за новостями было важно.

Когда они подходили к лавочке, Шари услышала интересную беседу.

– Я отправлял тебя купить обувь, друг мой, – терпеливо и покровительственно говорил Сорин.

– Так и есть, – безропотно откликнулся Эней.

– И вместо этого ты купил перчатки.

– Да.

– Почему?

– Более целесообразная трата денег, – без зазрения совести отвечал Эней.

– Ох, Дарис, помоги нам, – улыбаясь, простонал Сорин. – А ведь по приезде в Лоунпат он жаловался на наши дороги. Впрочем, ничего нового – давайте жаловаться и не делать ничего, чтобы исправить положение. Типично для Среднего мира. Ты уже проникся нашим духом, друг мой!

Не слушая ворчание Сорина, Эней рассматривал покупку, вытянув руки и проверяя состояние когтей. Шари оценила аксессуар Верхнего мира: перчатка без пальцев покрывала ладонь и чуть не доходила до сгиба локтя. Материал был прочный, но к коже прилегал не сильно, так что воздух проходил свободно. На вопрос – не спадает ли – Эней ответил, что строение перчаток в районе запястья позволяет им не прилипать к коже и не спадать одновременно.

– На самом деле, Шари, это очень интересно, – заметил Сорин, – ещё до того как мы разделились, Эней рассказал мне, как он был удивлён тому, что случилось в Ремтаке. Помнишь, когда толпа нас окружила? Мы тогда подняли руки, показывая, что у нас нет оружия и мы не собираемся затевать драку, верно?

– Верно, – кивнула Шари.

Сорин сделал знак Энею, чтобы тот перехватил инициативу разговора.

– Гераны так не делают, – более спокойно продолжил тот. – Если в ссоре ты поднимаешь руки, это означает, что ты готов наброситься на оппонента. А, я имею в виду обычные ссоры. Если у герана есть оружие, он не будет использовать когти, когда есть такая возможность.

– Значит, для тебя в Ремтаке это выглядело так, словно мы раззадориваем раттов на драку?

– В первый момент, да, – кивнул Эней. – Я был немного озадачен, но решил повторить жест за вами. Как выяснилось, не зря.

– Когда мы будем в Верхнем мире, думаю, Сорин, тебе нужно будет о многом советоваться с Энеем, – высказалась Шари.

– Конечно, – не спорил с ней брат. – Я полностью доверюсь его советам. Он специалист по всему, что летает.

Одновременно Тари и Эней намеренно кашлянули. Сорин, не придавший словам должного значения, исправился.

– Я имею в виду, что оба ваших драгоценных мнения будут первостепенными во всех решениях касательно Верхнего мира. Мы все слушаем друг друга, неважно, где находимся, друзья, – наставнически сказал он.

А когда Эней и Тари прошли вперёд, по времени зная, что пора идти, Сорин увидел заговорщицкий взгляд сестры и воздержался от ответной ухмылки.

Забраться в предпоследний вагон грузового поезда оказалось проще, чем должно было быть. Единственный оставшийся не закрытым в конце погрузки, он был наполовину заполнен ящиками и огромными пакетами. По запаху Сорин предположил, что везут что-то резиновое. Забравшись вслед за подлетевшим Энеем, он подтянул Шари наверх и пролез в дальний и тёмный угол. Источников света не предусматривалось, но это не сильно расстроило путников. Тари внимательно присматривался к замку на отодвинутой двери вагона. Сорин точно угадал, о чём думал грифон, и сказал, что они не будут ломать устройство, чтобы открыть дверь во время поездки и насладиться ветерком. Презрительно фыркнув, Тари в конце концов обречённо вздохнул и прошёл внутрь за остальными.

– Я его понимаю, – тихо заметил Эней.

– Простите, – мягко, без смеха и дурачеств, попросил Сорин, – я знаю, тебе и Тари неуютно в таком замкнутом пространстве. – Он задумался. – Знаешь, ещё не поздно отказаться. Видимо, Шари изначально была права насчёт поездки на обычном пассажирском поезде.