Текст книги "История древней Армении. От союза племен к могущественному Анийскому царству"

Мученичество Леонтиан

Нет сведений, что Йездигерд II плохо обходился с армянскими узниками-аристократами, но с находившимися в заключении служителями церкви он был жесток. Священник Самуэл из Арадза и его дьякон Абрахам были казнены (обезглавлены), перед смертью их бичевали и отрубили каждому правую ладонь (454). Татик, епископ Базеана, незадолго до этого высланный в Ассирию, тоже был обезглавлен. Затем Йездигерд поручил своему эран-амбарагхбадху (управляющему складами) Вехден-Шапуру[176]176
  Сведения о нем можно найти у Кристенсена в книге «Иран при Сасанидах».


[Закрыть] провести суд над патриархом Ховсепом из Хохоцима, Левондом из Ичавана и другими священниками. По словам Елисея, святость узников привела к тому, что хамагден, то есть зороастрийский ученый, которому поручили убедить их отречься от христианства, сам принял христианскую веру. Вехден-Шапур перевез их из Нишапура в селение Реванд, которое находилось в горах к северо-востоку от этого города. В этом селении находился знаменитый храм огня, называвшийся Адур-Бурзен-Михр. Управляющий складами безуспешно пытался убедить их отречься от христианства перед богом Михром (Митрой). Левонд из Ичавана был самым образованным среди узников, и его товарищи поручили ему отвечать царскому чиновнику, а переводчиком стал Саак, епископ Рештуника, знавший язык пехлеви. Левонд выполнил свою задачу красноречиво и героически. Эхо его слов донесли до нас Елисей Вардапет и Лазарь из Парпи, и благодаря этим красноречию и героизму упомянутые нами мученики с тех пор именуются «святые левондиане, или леонтиане». Там, возле Реванда, в горах, леонтиан пытали. Потом Вехден-Шапур велел обезглавить сначала Аршена из Эхегиака. Саак, епископ Рештуника, когда-то разрушивший храм огня в своей епархии, до конца отказывался заявить, что сожалеет об этом, и Вехден-Шапур убил его собственной рукой. Возможно, персидский чиновник пожелал бы спасти патриарха Ховсепа, поскольку, по словам Елисея, знал, что тот был верен династии Сасанидов. Но святой патриарх отказался отречься от своей веры, и царский чиновник велел его обезглавить. Святого Левонда протащили голым по острым камням, которые разрывали его тело; потом и его обезглавили. Муше из Кадшадша тоже был обезглавлен (25 июля 454 г.). На патриаршем престоле Ховсепа сменили Мелите из Маназкерта (452–456) и Мовсес из Маназкерта (456–461). Видимо, персидский марзбан относился к ним неплохо из-за того, что они придерживались сирийского направления в церкви, а значит, были ближе к противникам греков.

На этом репрессии закончились. Армянские аристократы, высланные в Хорасан, были в конце концов освобождены. По словам Елисея Вардапета, этому способствовал наместник Рея, который добился для них помилования у Йездигерда II, в конце концов вернул им милость царя и пообещал им, что они смогут отличиться в царской армии. Это случилось, видимо, в последний год царствования Йездигерда II (456–457). Но тот же автор в другом месте говорит, что армянские нахарары, хотя с ними хорошо обращались и даже принимали их при персидском дворе, были освобождены позже, проведя в плену 12 лет, и освободил их царь Пероз, второй преемник Йездигерда II примерно в 464 году. Лазарь из Парпи, со своей стороны, тоже утверждает, что нахарары были освобождены лишь в царствование Пероза. Однако он сообщает, что Йездигерд II применил эту политику к наследнику семейства Мамиконян, молодому Вагану, сыну Хемаяка и племяннику великого Вардана. Ваган, которого когда-то передал персам Васак Сюникский, с тех пор находился у них в качестве заложника. Он был освобожден по просьбе Ашуши, бдеашха провинции Гугарк в конце царствования Йездигерда II. Однако мятеж, который в начале царствования Пероза поднял против персов князь агуан Ваче, набожный христианин, на несколько месяцев отсрочил освобождение остальных нахараров. Из этого рассказа так же, как и из текста Елисея, можно сделать вывод, что сасанидское правительство хотело помириться с армянскими феодалами, главным образом чтобы набирать в свою армию их воинов. Гунны угрожали персидским границам на Кавказе и в Хорасане, и перед лицом этой угрозы ктесифонский двор не мог пренебречь поддержкой воинственной армянской знати.

Нужно уделить особое внимание прогрессу армянской культуры. Несмотря на все эти драматические события, она продвигалась вперед на кавказском направлении, а именно завоевывала провинцию Гугарк, частично населенную иберийским народом, то есть грузинами. Немного раньше мы упоминали Ашушу, бдеашха провинции Гугарк (Ташир), который был когда-то вместе с другими армянским князьями привезен к персидскому двору в Ктесифон. Ашуша смог освободиться только в 455 году. «Поднеся дары, он получил разрешение увезти с собой сыновей своего свояка Хемаяка Мамиконяна (т. е. Вагана, Васака и Арташеса), которых когда-то Васак Сюникский прислал в Персию, чтобы их приговорили к смерти. Ашуша увез братьев из Гугарка и вернул их матери Цуик, которая была сестрой его жены Анушврам и жила у него». Преподобный Левонд Мовсесян отмечает, что «эти подробности позволяют увидеть, какие тесные связи существовали между армянами и жителями Гугарка. Они не только были связаны родством с семейством Мамиконян, наместников их края, но и во всех политических вопросах были полностью согласны с армянами и не были безразличны к своей и их общей судьбе. К тому же область Ташир и ее главный город Цуртав, где находился дом бдеашха, были населены в основном армянами, имели армянских епископов, и язык церкви там был тоже армянский». Отец Мовсесян сделал вывод, что Гугарк хотя и был пограничной территорией между Арменией и Грузией, по культуре в V веке был преимущественно армянским.

Армения в царствование Пероза

В дни правления царя Персии Пероза (459–484) должность марзбана Армении занимали наместники-персы – сначала Адрормизд, то есть Адхур-Хормизд (451–465), затем Адер-Вешнасп, то есть Адхур-Гушнасп. Мы только что узнали, что, по утверждению Лазаря из Парпи, Пероз освободил (примерно в 464 г.) последних армянских нахараров, которые еще находились в ссылке в Персии. По словам Лазаря, этот царь поручил освободить ссыльных одному из своих молочных братьев, и тот, выполняя это поручение, подружился с Аршавиром Камсараканом.

Патриархом тогда был Гиут, или Гют из Арахеза в провинции Таик (461–478). Этот глава церкви поселился в городе Двин, который тогда играл роль столицы и в котором также жил персидский марзбан. Гют был, по словам Лазаря из Парпи, «большим знатоком армянской литературы, а греческим языком владел еще лучше». Эта любовь патриарха к греческой культуре вызвала недоверие к нему персов. Кто-то донес царю Перозу, что патриарх находится в тайном сговоре с императором Византии Львом I. Патриарх со своими приближенными и армянская аристократия и в самом деле тайно умоляли Византийскую империю о защите, желая освободиться от персов, но Византия была слишком занята, обороняясь на Дунае против всевозможных варварских народов, и не имела свободного времени заступиться за Армению. Армяне могли рассчитывать только на себя. Патриарх Гют был вызван к персидскому двору, где пожелали выслушать его оправдания. Он без колебаний поехал туда. Там он, по словам Лазаря из Парпи, не стал скрывать, что культурные связи соединяют армянских христиан с византийским миром, однако утверждал, что в политике верен династии Сасанидов. Но, разумеется, отказался от любой формы вероотступничества. Пероз ограничился тем, что оставил его в ссылке в Персии, Лазарь уточняет: при дворе. Патриарх был там наполовину узником, но продолжал исполнять свои епископские обязанности (471). В 472 году он смог вернуться в Армению, но ему был запрещено возвратиться в его патриаршую резиденцию в Двине. Поэтому он поселился в Отмусе, в провинции Вананд. Там он и умер через шесть лет (478).

Армянская аристократия в эти годы восстанавливала силы после пролетевшей над ней грозы. В великих семьях Мамиконянов и Камсараканов жены мучеников и заложников воспитывали их детей в христианской вере и на чистейшем армянском патриотизме. Одной из таких матерей была княгиня Дзуик, или Цуик, вдова Хемаяка Мамиконяна. Эта энергичная женщина, которая после разгрома при Авараире строго хранила традиции клана Мамиконянов, вверила трех своих сыновей – Вагана, Васака и Арташеса (Ваган, как нам уже известно, вернулся из персидской ссылки) – своему зятю Ашуше, бдеашху Гугарка, зная, что Ашуша способен противостоять персам. Область Гугарк считалась иберийской, но частично подчинялась одному из знатных армянских семейств. А иберы, которые на Кавказе охраняли Дарьяльское ущелье от аланов и от находившихся сзади аланов гуннских орд, были ценнейшими вассалами империи, и сасанидскому двору было выгодно обходиться с ними бережно. Своего четвертого сына, Варда, эта доблестная княгиня отправила на воспитание в область Таик, на границу с Византией.

В старшем из этих молодых князей, Вагане, уже был виден выдающийся человек, достойный продолжатель великих традиций своей семьи. Лазарь из Парпи сообщает, что этот наследник рода Мамиконянов был рассудительным, умным и добросердечным юношей. Персидские марзбаны, чья политика была нацелена на объединение армянских феодалов вокруг царского престола, разумеется, обратили на него внимание. Возможно (на это намекает Лазарь), царь Пероз думал, чтобы привязать к себе молодого Мамиконяна, сделав его марзбаном Армении. Но воспоминания о восстании 451 года и о битве у Авараира остановили царя. Похоже, тогда сасанидский двор упустил возможность окончательно примириться с могущественным семейством Мамиконянов и заодно с остальными их сторонниками-нахарарами, например с Бабиком Сюни[177]177
  Бабик приходился братом князю Варазвагану Сюникскому.


[Закрыть] и Арнаком Аматуни.

Также несомненно, что феодалы, враги семейства Мамиконян, как намекает Лазарь из Парпи, старались усилить естественное недоверие персов к Вагану. Чувствуя необходимость оправдаться, Ваган приехал ко двору и сумел рассеять подозрения царя Пероза. Но какой ценой? Несомненно, с помощью нескольких церемониальных уступок во время зороастрийских обрядов, которые были частью жизни сасанидского двора, и придворный этикет лишь с большим трудом позволял уклониться от них. Вот что имел в виду Лазарь из Парпи, когда писал, что Ваган Мамиконян «ослаб в вере».

Но эти уступки, сделанные ради верности Сасанидам, были недостаточны, чтобы устранить подозрения, которые навлекало на него недавнее прошлое Мамиконянов. Вернувшись в Армению, Ваган был вынужден защищаться от злых намерений Врива, управляющего золотыми рудниками, сирийца по происхождению[178]178
  О золотых рудниках античной Армении и, в частности, о тех из них, которые находились в области Спер, иначе Испир, можно прочитать у Страбона (11, 14).


[Закрыть]. Лазарь из Парпи пишет по этому поводу, что армяне никогда не любили сирийцев за «их многословие и легкомыслие», зато персы охотно использовали в Армении для политических целей этих сирийских христиан, более уступчивых и вызывавших меньше подозрений в симпатии к грекам, чем армяне.

Восстание Вагана Мамиконяна

Ситуация в Армении оставалась весьма неопределенной, пока события в Грузии не приблизили развязку.

Мы уже упоминали о бдеашхе Вазгене. В источниках этот аристократ назван ибером, но он, несомненно, был одним из тех князей, которые правили пограничными областями между Арменией и Грузией, имели смешанное армяно-грузинское происхождение и сами не были уверены, к какому из двух народов принадлежат. Читателю уже известно, что, по мнению Броссе, этот Вазген правил областями Арран и Муган (нынешний Карабах), однако мы не знаем, владел он ими по наследству или по праву завоевателя. Он женился на красивой и набожной Шушаник, дочери великого Вардана Мамиконяна. Когда-то Вазген был привезен ко двору персидского царя вместе с другими армянскими князьями; там он принял зороастрийскую веру и, вернувшись на родину, продолжал ее исповедовать, оставшись отступником. Он хотел принудить свою жену Шушаник тоже отречься от христианства, но она ответила решительным отказом, и за это Вазген подверг ее таким мучениям, что Шушаник умерла (458)[179]179
  Перед смертью св. Шушаник успела спрятать чудотворный крест св. Нино и отправить его из Мцхеты на свою родину, в область Тарон, в монастырь Святых Апостолов в Лазаруванке. Позже этот знаменитый крест был перевезен в Спер, затем – в крепость Капоит, оттуда – в Хачиванк провинции Вананд, потом – в Дправанк провинции Ширак и, наконец (примерно в 650–660 гг.) на маленький остров Ахтамар посреди оз. Ван.


[Закрыть], чем оскорбил национальные чувства армян. В то же время Вазген начал конфликт с династией, правившей в Иберии-Грузии, с которой он боролся за престол. Некоторые армянские авторы называют его «великим бдеашхом Иберии» и «царем Мцхеты»; это означает, что у него, по меньшей мере, были большие претензии. Выходит, законный царь Иберии Вахтанг I Гургаслан[180]180
  Обычно это прозвание царя произносится Горгасал; Гургаслан – более редкий вариант. (Примеч. пер.)


[Закрыть], в 476 году победив и убив Вазгена, не только защитил свой трон, но и отомстил за святую Шушаник. Царь Персии Пероз послал армию под командованием полководца Михрана разорять Иберию. Для поддержки этих боевых действий он велел своим армянским вассалам сотрудничать с этим войсками.

В это время Вахтанг I для отпора персидскому вторжению обратился за помощью к гуннам. Смерть Аттилы в 453 году ослабила их могущество в Европе, но на землях вокруг Азовского моря они еще были грозной силой местного уровня. А главное, Вахтанг отправил посланцев к армянским феодалам, напоминая о солидарности, которую должны проявить христианские народы в борьбе против персов, врагов своей веры. Он обещал, что полностью поддержит армян, если те поднимут всеобщее восстание.

Ваган Мамиконян, главный из нахараров, к которым обращался царь Вахтанг, видимо, долго обдумывал свое решение[181]181
  О Вагане Мамиконяне и событиях 484–485 гг. см. у отца Петерса в его книге «Святая Шушаник».


[Закрыть]. Иберы за пределами своих гор слишком слабы для борьбы с царем Персии. По словам Лазаря из Парпи, у них даже было мало конницы. Византию сильней, чем когда-либо раньше, кружил водоворот великих вторжений, и она ничем не могла помочь армянам. Что касается гуннов, их степи были далеко, и, полагаем, мысль искать поддержки у таких грозных помощников вызывала тревогу у армянских христиан. По словам Лазаря из Парпи, Ваган Мамиконян, обдумав все эти обстоятельства, решил поднять восстание (это был 481 г.). Без сомнения, его сильно ободрял и поощрял в этом решении новый патриарх, святой Ховханнес Мандакуни, избранный в 478 году. Этот глава церкви возродил великую традицию сподвижников Сахака и Месропа и был их верным учеником. «Ученый, красноречивый, аскетичный и суровый, пламенный противник зороастризма», он заслужил имя восстановителя армянской церкви. Армянское восстание 481 года, так же как предыдущее, было порождено тесным союзом семьи Мамиконян и патриаршего престола.

К Вагану присоединился его брат Васак Мамиконян. Ваган и остальные заговорщики дали клятву на Евангелии в присутствии святого священника Атика из Беджни[182]182
  Беджни находится в округе Ниг провинции Айрарат.


[Закрыть]. Но зависть одних феодалов к другим по-прежнему была уязвимым местом всех таких предприятий. Как только клятва была дана, один из заговорщиков, Варазшапух из семейства Аматуни, явился к персидскому марзбану Адхур-Гушнаспу и открыл ему их замысел. Тот поспешно бежал в замок Ани, и там его едва не настигли восставшие[183]183
  Лазарь из Парпи сообщает, что по пути в Двин он проехал через замок Ани, но неизвестно, идет ли речь о знаменитом городе, который носил это название и в те дни был безвестным селением.


[Закрыть]. Там он лишился всех своих вещей и бежал оттуда дальше, в направлении Арташата, а Ваган Мамиконян в это время вступал победителем в Двин. Похоже, персидский марзбан, осознав огромный размер восстания, срочно бежал из армянской столицы Двина в Арташат, где чувствовал себя безопаснее. Повстанцы нападали на арьергард его отряда. Заняв Двин, они отправились осаждать Арташат; марзбан в большой спешке бежал и оттуда и ночью смог вернуться в Персию со стороны Азербайджана.

В итоге восстание стало полной неожиданностью для малочисленной персидской оккупационной армии. Ваган Мамиконян своими умелыми действиями смог сделать союзником своего клана феодальное семейство Багратуни, в то время уже почти равное Мамиконянам по значению. Сам он не принял титул марзбана, а отдал его Сааку Багратуни, который по праву наследования уже был начальником конницы (аспетом) так же, как Ваган Мамиконян был наследственным верховным главнокомандующим армянских войск. Персидский наместник Адхур-Гушнасп за это время пополнил свою армию в Азербайджане и вернулся в Армению как раз перед назначением Саака. Восставшие решили отступить к границе с Византией, в сторону Таика, но затем передумали. Ваган Мамиконян и Саак Багратуни остались в столице Двине и стали укреплять ее для обороны, а часть армии под командованием других нахараров вышла навстречу персам. В их числе Лазарь из Парпи называет Бабгена Сюникского[184]184
  Бабген, иначе Бабик, как уже упоминалось, был братом и преемником князя Сюника Варазвагана, умершего вероотступником в 472 г. Сын Варазвагана Гдехон, как и его отец, сторонник персов, оспаривал Сюник у своего дяди.


[Закрыть], Васака Мамиконяна, Гардехуйла Хорхоруни, Нерсеха Камсаракана, владетеля области Ширак, и его брата Храхата, а также братьев Атома и Арастома, глав семейства Гнуни. Лазарь из Парпи описывает, как патриарх Ховханнес Мандакуни благословил этих воинов, когда они уходили на войну.

Сражение при Акори

Маленькая армянская армия (судя по контексту, всего несколько сотен воинов) столкнулась с персидским авангардом возле селения Варазкерт, которое, вероятно, находилось в Нахичеванской области.

Васак Мамиконян, увидев огромное численное превосходство противника, отступил в направлении Айрарата; персидская армия следовала за ним на расстоянии дня пути. Дойдя до деревни Акори на северном склоне горы Арарат, Васак принял бой. С ним, по словам Лазаря из Парпи, было всего четыреста бойцов, которых он разделил на четыре отряда. Центральным отрядом командовали сам Васак и Бабген Сюникский, левым – Гардехуйл Хорхоруни, правым – Атом и Арастом Гнуни и арьергардом – братья Нерсех и Храхат Камсараканы. В начале сражения Гардехуйл Хорхоруни перешел на сторону противника, и, если верить Лазарю, армянских солдат осталось триста; летописец добавляет, что они были подобны тремстам солдатам Гедеона из библейской Книги Судей. Кстати, это сравнение может вызвать сомнение в точности приведенной летописцем цифры. Несмотря на свое численное меньшинство (персов, если верить Лазарю, было 7000), армяне победили. Их центральный отряд убил командира персов Адхур-Гушнаспа. Бабген приказал пощадить своего племянника Гдеона, князя Сюникского[185]185
  Гдеон, князь Сюникский (ок. 480–487) – сын и преемник Варазвагана и иранофил, как и он.


[Закрыть], сражавшегося в рядах персов, когда того окружили воины Атома Гнуни. Арастом Гнуни помчался в Двин, чтобы объявить об этой блестящей победе патриарху Ховханнесу, марзбану Сааку Багратуни и главнокомандующему Вагану Мамиконяну, которые с беспокойством ожидали исхода боя. «Он кричал: „Сила Креста одолела и всегда будет одолевать!“» Все отправились в собор, где Ховханнес прочитал псалом 29: «Господь услышал меня и сжалился надо мной, Господь – моя помощь!»

Однако Ваган Мамиконян и другие восставшие князья не обманывали себя и понимали, что персидский двор так легко не смирится с потерей Армении. На следующий день после сражения возле Акори они попросили у иберского царя Вахтанга обещанную помощь. Тот прислал несколько сот гуннов из вспомогательных войск, но с наступлением зимы отозвал их обратно.

Армяне остались одни лицом к лицу с разгневанным Великим Царем. Ваган Мамиконян сразу потребовал у тех феодальных семейств, которые бездействовали, ожидая, что будет дальше, – семей Арцруни, Анцеваци, Рештуни и князей Мокка, – немедленно присоединиться к нему. Некоторые из выжидавших, в том числе Оган Анцеваци и Нерсех Эруандхуни, услы шали его призыв и «вступили в святой союз». Но когда они отправились в путь, чтобы присоединиться к армии Мамиконяна, на них возле Ареста в области Бзнуник, к северо-западу от озера Ван, внезапно напали (24 апреля 482 г.) отряды других нахараров, оставшихся сторонниками персов – Севука Анцеваци и Огана, князя Мокка. По одним именам участников этих событий видно, как сильны были разногласия между членами одной и той же семьи. Но правильнее будет считать, что феодалы становились кто на сторону христиан, кто на сторону персов в зависимости от личных отношений и ссор с соседями. «Нерсех Эруандхуни ударил копьем и сбросил на землю Огана, князя области Мокк. Он однажды, говоря о князе Огане Анцеваци, хвастливо заявил, что наденет ему на шею ошейник, как быку. Его двоюродный брат, Севук Анцеваци, сказал: „Я принесу ошейник, а ты наденешь его ему на шею“. Чтобы отомстить за эти наглые слова, он направил на него быка, который нанес ему мощный удар рогами, сбросил с коня и стал топтать». Этот случай, описанный Лазарем из Парпи, позволяет нам представить «атмосферу» армянских феодальных войн того времени. Добавим к этому, что Оган, «бык из рода Анцеваци», и Нерсех Эруандхуни, выйдя победителями из засады, устроенной им их личным врагами, торжественно присоединились к христианской армии.

Битва при Нерсехапате

Однако на самом деле это были только мелкие стычки. В провинциях Гер (Хой) и Зареванд, к северо-западу от озера Урмия, собиралась персидская армия под командованием хазарбадха, то есть великого визиря, Сурена Пахлава и пушлигбан-салара, то есть начальника телохранителей, Адхур-Нарсе. На этот раз Ваган Мамиконян сам взял на себя командование армянской армией. Его сопровождали Ховханнес Мандакуни и марзбан Саак Багратуни.

Ваган вывел из Двина все свои войска и встал лагерем в округе Артаз (в нынешнем регионе Маку), где его армия могла прикрыть собой одновременно и провинцию Айрарат, и бассейн озера Ван. В этом округе, возле деревни, которую Лазарь из Парпи называет Нерсехапат, армяне и встретились с персидской армией. Как только рассвело, патриарх Ховханнес благословил армянские войска, и Ваган Мамиконян построил свою армию в боевой порядок. Сам занял место на левом фланге, с ним были Нерсех и Храхат Камсараканы, Башех, или Баршех Вахевуни, Бабген Сюникский, Атом Гнуни и Папах Палуни, «каждый со своей конницей»; последняя подробность дает хорошее представление о принципе набора этой феодальной армии. Врен, правитель Вананда, и его воины были отдельным отрядом, видимо, резервом.

Лазарь из Парпи по своей привычке описывает это сражение как ряд личных подвигов. Персы пошли в атаку и, несмотря на разумные распоряжения Вагана, прорвали правый фланг армян. Саак Багратуни отдал приказ начать контратаку и сам повел своих воинов. Он добрался до персидского начальника охраны Адхур-Нерсе. «Их копья не попали в цель. Тогда эти двое подскакали друг к другу на своих конях, вцепились один другому в волосы и стали драться врукопашную». Ваган увидел, что его конные отряды отступают, и крикнул Врену Ванандскому, чтобы тот помог им исправить положение, но Врен не стал их выручать. Тогда Ваган сам, вместе с обоими князьями Камсараканами, повел своих людей в атаку, обратил противника в бегство на этом фланге, затем повернул своих бойцов против центра персов и там тоже заставил их бежать». «И там, на склоне холма, в тесноте, они убили множество врагов». Сражавшийся рядом с Ваганом Нерсех Камсаракан, владетель Ширака, своей рукой убил одного из персидских военачальников. Прогнувшийся под ударом персов правый фланг армян снова под командованием Барсеха Вахевуни сомкнул свои ряды и завершил разгром противника.

Ваган Мамиконян одержал полную победу. Его ждала и личная радость: к нему вернулся его брат Вард, который до этого жил заложником при персидском дворе, а теперь смог сбежать.