Текст книги "Заклинание для спецагента"

– Нет, это уже чересчур, – взъярилась Лиз. – Мы только что говорили о воспитанности, но это уже откровенное хамство.

– Скажу как на духу: тут я с вами согласен, – сказал Бобо, беря ее под руку. – Пойдемте. Пора вас накормить. Тут прямо через дорогу есть одно местечко, где вам, по-моему, должно понравиться.

Взглянув на здание с белым фронтоном, к которому ее вел Бобо, Лиз прочла вывеску – и ошеломленно замерла.

– «У Антуана»? Кажется, я о нем слышала.

– Он не вчера открылся, – согласился Бобо, указывая на надпись «С 1840 ГОДА». Похоже, в Новом Орлеане, как и в Шотландии, выражение «не вчера» означало «давным-давно».

– А он для нас не слишком.., э-э-э.., фешенебельный? – замялась Лиз, оглядывая потрепанную одежду Бобо.

– Не забывайте, милая, – Квартал кормят туристы. Клиентов здесь по одежке не встречают.

И Бобо решительно вошел в прохладный зал ресторана.

Оглядывая стройные ряды столиков с безупречно белыми скатертями и столь же безупречно подтянутых официантов, Лиз вновь застеснялась.

– Бо-ре-е-ей! Какие люди – и средь бела дня! К ним подбежал один из официантов, энергично сдавил руку Борея своими пальцами, одновременно хлопнув его по спине другой рукой.

– Привет, Джимми. Да я тут просто.., этой молодой леди Квартал показываю, – ответил Бобо. – Она пожелала посмотреть самый переоцененный ресторан в нашем городе.., вот я ее и привел.

– Сейчас так Питу и передам, – пробурчал Джимми, провожая их к столику у окна. – Вы пока присядьте, а я ему скажу, что ты пришел.

– Погоди-ка, старина, – поманил Бобо официанта, – окажи мне сначала одну маленькую услугу, а? Позвони Мишель – ну, туда, напротив, и скажи, чтобы пару, которая только что пришла, обслужили по особой программе. Их ни с кем не перепутаешь – у дамы волосы ярко-зеленые. И не забудь предупредить, чтобы Мишель убрала из их меню объяснительный листок.

Джимми, ухмыльнувшись, исчез.

– Насколько я понимаю, вас тут знают, – заметила Лиз.

– Да так, захаживаю иногда, – пожал плечами Бобо. – Я уже говорил, в Квартале почти все всех знают.

– А что это за фортель с «особой программой» для Ллойда и Фионны?

– Разве вы не хотите, чтобы они хорошо пообедали? – На лице Бобо изобразилась ангельская невинность.

– Не увиливайте, Бобо, – строго произнесла Лиз. – Мы с вами – одна команда, не забыли?

– Ну, я, кажется, говорил, что «Счастливчик Чэн» – необычное местечко. Так вот, необычен он тем, что там китайская кухня скрещена с креольской.

– Простите, а попонятнее нельзя? Для чего служит объяснительный листок?

– Ну, тут дело в обслуге. Вы на них хоть глазком успели взглянуть?

– Вот именно, что «глазком». Мне показалось, что это все симпатичные молодые женщины.

– Верно сказано. «Показалось».

Лиз сдвинула брови.., и тут же ее лицо расплылось в озорной улыбке:

– Вы намекаете, что… Бобо кивнул:

– Да, с виду это нормальные официантки. А на деле – лучшие в своем роде трансвеститы Квартала. Вот выйдет штука, если ваш друг Ллойд назначит какой-нибудь из этих девушек свидание после смены. Просто кино!

Пока они дружно хохотали, из внутренних дверей появился брюнет в накрахмаленном поварском фартуке.

– Э-ге-гей, Бор! Где пропадал?

– —Пит, бродяга, сколько еще тебе говорить, что под наш акцент тебе подделываться бесполезно? Не срамись лучше, а? – И Бобо представил повару Лиз, которую все еще разбирал смех.

– Ну, чем вас накормить, ребята?

– Вообще-то мы еще не видели меню, – произнесла Лиз.

– Тихо, – прикрикнул на нее Бобо. – Просто скажите Питу, чего вашей душеньке угодно, и если он не сможет сварганить этого блюда в своей уютной кухоньке, то просто закажет его где-нибудь навынос.

Внезапно все тревоги этого утра оставили Лиз, и она осознала, что голодна как волк.

– А знаете ли, – проговорила она, – мне очень хотелось бы попробовать какие-нибудь острые креольские блюда, о которых мне все уши прожужжали.

– Дорогая моя, ради вас – моментально, – обворожительно улыбнулся ей Пит. – Как вам понравится гамбо?

– Мне тоже порцию сделайте, – заявил Бобо. – И чтоб моя доля была не просто острая, а жгуче-жгуче острая.

– И моя! – воскликнула Лиз. – Жгуче-жгуче!

– Вы хорошо подумали? – спросил Бобо, когда повар исчез в своих владениях. – Я думал, у вас в Англии больше пресное любят.

– Не верьте молве, – усмехнулась Лиз. – А об «английском радже» вы, случайно, не слыхали? Кто, по-вашему, изобрел карри «Виндалу»? Мы! Теперь в Лондоне индийских ресторанов больше, чем заведений с континентальной кухней. А самый последний писк – тайские блюда. Остренькое мы просто обожаем.

– Тогда молчу, мэм.

И действительно, когда подали еду, Лиз объявила ее восхитительной и съела все до последней ложки, хотя втайне была несколько разочарована. Специй оказалось маловато – ее даже пот не прошиб. Однако Лиз постеснялась расстроить повара, который нервно стоял у них за спиной в течение всего обеда. И Пит, и Бобо рассматривали английскую гостью так, словно с секунды на секунду ожидали, что она самовозгорится, а увидев, что она невозмутимо уплетает гамбо за обе щеки, несколько даже приуныли. Из тактичности Элизабет начала обмахиваться ладонью.

– О Боже мой, – выдохнула она, подражая одной из своих стареньких тетушек. При взгляде на эту тетушку оба американца страшно бы изумились, узнав, что эта почтенная дама прожила всю жизнь в Индии с мужем-офицером, а домой вернулась с пачкой рецептов карри и полным сундуком перца.

Обман подействовал: спутники Лиз успокоились, а та, усмехнувшись про себя, доела обед.

На обратном пути в отель она поймала себя на том, что великолепно здесь себя чувствует. После шутки, сыгранной над Ллойдом, и веселого обеда Лиз овладело чувство сытости и покоя. И даже зной уже не так донимал. Она поделилась своими наблюдениями с Бобо. Тот расплылся в своей дивной улыбке.

– Новый Орлеан есть Новый Орлеан. Думаете, зря его «Большим Спокойным» прозвали? – проговорил он, распахивая перед ней двери отеля. – А еще толкуют, будто Забота про наш город запамятовала. Надо только в ритм войти – и тогда плыви себе по течению и верь: «что ни случается, все только к лучшему».

– Кстати, – начала Лиз озираться по сторонам, – Ллойд ведь сказал, что они нас будут ждать здесь после обеда?

Бобо пожал плечами:

– Ну, в наших краях «после обеда» – слово очень неопределенное. Погодите секундочку – я спрошу портье, не просили ли они чего передать.

Хотя Лиз только что пообедала, в ожидании Бобо она принялась праздно изучать меню гостиничного ресторана: пространное и приятно разнообразное. Да, Бобо прав. Здесь еда – одно из основных занятий человека, и чем лучше входишь в ритм…

– Прошу прощения, мэм, но у нас проблемы, – воскликнул Бобо, материализуясь перед ней. – Надо немедленно ехать в «Супердоум».

И, не успела Элизабет опомниться, как они уже сидели в такси.

– В чем дело? – спросила она. – Почему они нас вызывают?

– Ну, нам они записку оставить поленились, – мрачно пробурчал Бобо, – зато портье вспомнил, что велели передать Ллойду и Фионне. По-видимому, один из костюмов Фионны загорелся. И на сей раз – на сцене, на глазах музыкантов и половины техников.

Глава 8

Бобо с Лиз ввинтились в толпу людей у служебного входа «Супердоума» – и обнаружили, что перед дверьми пожарные установили ограждение. Три ярко-красные машины, вокруг которых змеились мили и мили размотанных шлангов, устало мерцали мигалками в палящих лучах новоорлеанского солнца. Столько же белых фургонов с параболическими антеннами свидетельствовали: пресса уже здесь. Полицейский приказывал журналистам отойти в сторону и обождать, но по всему было ясно: вскоре кордон будет прорван.

Бобо и Лиз показали потному охраннику свои пропуска с надписями «УЧАСТНИК КОНЦЕРТА», и тот очень неохотно разрешил им проползти под «рогатками». Вслед рванулись было несколько полусумасшедших поклонников Фионны с фотоаппаратами, но их охранник отогнал. После шумного людского полчища бетонные стены «Супердоума», отражавшие эхо далеких разговоров, наводили на мысли о зловещей покинутой пещере. Гвалт за спиной наших героев усилился. Лиз повернулась на каблуках.

– О нет, – простонала она, увидев, что к входу, наводя объективы на агентов, со всех ног несутся журналисты. – Вот уж чего не надо так не надо, – Выше нос! – воскликнул Бобо, приветливо махая репортерам над головами охранников. – Потом расскажете маме, что вас в Америке по телику показывали.

– Шеф мне велел не привлекать к себе внимания! – прошипела Лиз.

– Он-то как узнает – его здесь нет.

– У них камеры! Мы попадем в вечерние новости по всему миру.., вот ведь незадача.

Но Бобо проблемы конспирации, казалось, ничуть не волновали. Более того, вниманием прессы он упивался. И даже послал воздушный поцелуй хорошенькой блондинке с микрофоном в руках. Та ему что-то крикнула, но он только поднес руку к уху: не слышно, дескать. Лиз, вздохнув, засунула руку в карман, нащупала лежащие там шерстяные нитки и перекрутила их. Это должно было смазать ее черты на экранах телевизоров. Рингволл все равно будет недоволен, но хоть как-то защититься нужно… А теперь посмотрим, из-за чего вышел весь сыр-бор. Она схватила Бобо за руку и потащила к стеклянным дверям, подпертым, чтобы не захлопывались, мусорными баками.

Бобо побежал по коридору, перескакивая через шланги. Лиз поспешила следом, досадуя на свои высокие каблуки. Из гримерок, разинув рот, высовывались какие-то люди и таращились на агентов. Выли сирены, трещали рации, вопили без применения технических средств все, кому не лень.

– Где это случилось? – крикнула Лиз Бобо, который изящным прыжком перемахнул через нагромождение шлангов. И чуть не споткнулась.

– Да вот, идем по следу, – отозвался Бобо, остановившись, чтобы ее подождать. Стиснув ее руку, указал на двойные двери, ведущие на сцену. Их тоже приперли ящиками – вероятно, пожарные постарались. А вот и сами борцы с огнем в желтых зюйдвестках – с громкими криками, вооруженные огнетушителями и топорами, бегут мимо. Агенты пристроились в хвост колонны.

Выскочив на сцену, Лиз озадаченно остановилась.

– Что же это? Они столько причиндалов натащили, я уж думала – весь «Супердоум» рушится!

После уютной тесноты отеля и ресторана «Супердоум» показался Лиз настоящей разверстой бездной. Сорок человек на высоких подмостках в его центре казались стайкой муравьев в разноцветной ванне. Между лужами воды и перевернутыми мониторами, волоча за собой длинные нитки шлангов, сновали желтые жучки. Перед сценой стояла небольшая – раза в три меньше тех, что на улице, – пожарная машина золотистого цвета с вращающимися мигалками. По ней лазали люди в сапогах и куртках. В эпицентре всей этой суматохи находилась крохотная, понурая, промокшая до костей фигурка. От нее, сматывая нервно пульсирующий шланг, удалялись двое пожарных. В фигурке Лиз узнала костюмера Томаса Фитцгиббона. Увидев агентов, он слабо поманил их рукой. При этом из рукава выплеснулась струя воды.

– Это что-то необъяснимое, – выдохнул он. Пригладил свои курчавые волосы, спадающие на глаза, попытался расправить мокрую рубашку. С искаженным лицом, чуть не плача, протянул им обгорелый лоскут зеленой ткани. – Я вынес платье Фи на сцену – посмотреть, как оно будет смотреться под софитами. Рукава газовые, точно крылья стрекозы. Как это было бы красиво. И вдруг – пуф! Везде пламя! И так быстро – я даже отскочить не успел. Думал, сгорю заживо. – В глазах щуплого костюмера застыл панический страх, но никаких ожогов он, похоже, не получил. – И тут кто-то включил пожарную сирену.

– Жертвы есть? – спросил Бобо, вынул из кармана носовой платок и протянул его Фитцгиббону. Взглянув на эту заскорузлую от грязи тряпку, костюмер содрогнулся.

– Нет, но платье погибло. Я этого не переживу. – Он скорбно обернулся в сторону пресс-атташе Пэта, который бежал к ним по среднему проходу концертного зала. За Пэтом шла Фионна. В арьергарде двигался мрачный Престон. Пэт начал было говорить, но Престон, оттолкнув его в сторону, замахал кулаком перед носом у Лиз:

– Вы мне только одну вещь скажите: это, по-вашему, называется «принять меры»?

– Уймись, Ллойд, – терпеливо проговорил Пэт. – Кто нам скажет, что случилось? Вы, сэр? – Он сгреб за руку первого попавшегося пожарного. – Опасность миновала или нет? Здесь можно оставаться?

– Пожар, по-видимому, локализован в этом самом месте, – ответил пожарный. Его бронзовое лицо лоснилось от пота, и Лиз посочувствовала ему: шутка ли, носить эту тяжелую амуницию в адски знойном городе. А уж бросаться в таком виде в огонь… – Сейчас мы проводим общий осмотр помещения.

– А нельзя ли этот самый осмотр как-нибудь ускорить? – спросил Пэт. Вид у него был раздосадованный, но он пытался не терять здравомыслия. – Нам, знаете ли, концерт играть.

– Извините, сэр. Тут все делается по надлежащему регламенту, – пустился в учтивые объяснения полицейский. – Нельзя допустить, чтобы в очагах нагревания дошло до возгорания. Весь стадион сгорит дотла.

– Чудесненько, – воскликнул Пэт, воздев руки к потолку. Пожарный начал ходить кругами по сцене, внимательно глядя себе под ноги, время от времени останавливаясь пощупать деревянные половицы. Пэт с тревогой следил за ним. Лиз стало жаль и Пэта: такое происшествие – катастрофическая антиреклама для концерта и вообще пятно на репутации группы.

Другие пожарные осматривали ряды кресел, карабкались по разноцветным сиденьям. Видя этих жучков в желтой защитной амуниции, Лиз подивилась величине «Супердоума». В отсутствие людских фигурок, демонстрирующих его сравнительные пропорции, он казался бы не больше циркового шатра – но на самом деле речь шла о масштабах порядка футбольного стадиона. «Да это стадион и есть», – спохватилась Лиз.

За пожарными по пятам ходили, задавая вопросы, несколько музыкантов и охранников. Остальные тесной кучкой застыли в кулисах, уставившись на мокрого костюмера.

Лиз смотрела на все это, озадаченная отсутствием вещественных доказательств. Несчастный случай – или атака мага – представлял собой огненную вспышку, а может быть, и взрыв. Фитцгиббон стоял в кругу из испепеленных остатков платья, испещренном отпечатками ног: следами пожарных, музыкантов, а теперь и Лиз с Бобо. Пепельный круг был почти правильный: прерывался он лишь в том месте, где дорогу выбросу преградило тело костюмера. Но взрыв был, по-видимому, весьма безобидным: Фитцгиббон невредим, хотя и сильно напуган. В этом Лиз его вполне понимала.

– Кто находился рядом с вами, когда платье загорелось? – спросила Лиз.

– Никого! – вскричал Фитцгиббон, все еще стиснув в руке мокрые ошметки материи. – Я стоял вот здесь, держа платье на свету. Робби может подтвердить. Ты ведь подтвердишь, детка? – окликнул он оператора спецэффектов. Робби сидела на складном стуле на краю сцены, точно маленькая девочка: колени сдвинуты вместе, ступни расставлены. Она грустно кивнула головой. Вид у нее был озадаченный и встревоженный.

– Расскажите все по порядку, – попросила Лиз Фитцгиббона. – Что конкретно произошло? Костюмер всплеснул руками:

– Ничего! Я вышел из гримерной с зеленым платьем для баллады в конце первого отделения. Ребята вам скажут. Лучи некоторых софитов скользили по сцене, и лазеры сверкали, я видел. Главный прожектор Фионны был направлен на середину сцены. Я подставил под него платье – посмотреть, как будет выглядеть. Вот и все. И вдруг! Видите? Видите?! Эти божественные прозрачные рукава – дотла. Не надо меня винить! Я ничего не делал! – Его глаза наполнились слезами. – Оно должно было точно гармонировать с цветом ее волос.

– Ну что вы, что вы, – сочувственно произнес Бобо, гладя костюмера по спине. – Никто вас не ругает. Кто-нибудь мог что-то проделать с этим платьем?

Фитцгиббон обиженно вскинул голову:

– Невозможно. Я только что подшил подол. Оно лежало, вывернутое наизнанку, на моем рабочем столе. Будь там какие-то.., адские машины, я бы их заметил. Но ничего не было!

– Я же говорила: это все взаправду! – прошипела Фионна. За ее спиной маячил Питере. Она сердито уставилась на пресс-атташе. – Ну, теперь-то ты мне веришь, мать твою? – Пэт заслонился руками от ее гневного взгляда. – Каждый раз – обязательно что-нибудь такое! И опять, и опять, и опять! Я сейчас с ума сойду! – Фионна переключилась на Лиз с Бобо. – Ваше дело – предотвращать, да? Так почему вам ваши умные машины не сказали, что так будет? Разве вы еще не на все мое имущество «жучков» насажали?

Лиз подивилась, что даже в экстремальной ситуации Фионна не выходит из образа: ее ирландский акцент никуда не делся.

– С вами ничего не случилось, Фе… Фионна, – сказала Лиз, нарочно запнувшись на имени. В глазах ее однокурсницы полыхнули тревожные огоньки; отлично, Фионна сейчас прекратит истерику под страхом разоблачения.

– Милая моя, час назад этого платья и на свете не было, – начал ее уговаривать Питере. – Фитци его только-только дошил.

– Моей ноги здесь еще и не ступало, а меня уже пытаются убить! – взвыла Фионна, вновь забывшись. – А вы пальцем о палец не ударили!

– Мы никак не могли предотвратить нападение, природа и механизм которого нам все еще неизвестны, – возразила Лиз и покосилась на Бобо – поддержите, дескать. Но американец, стоя на коленях, деловито подбирал с пола пепел.

– Ну и что это за механизм? – прошипела Фионна.

– Это.., это козни дьявола, – пробормотал костюмер, весь съежившись, тараща испуганные глаза. – О Господи ты Боже мой, а если весь рулон зеленого шелка проклят? Может быть, нам.., ну понимаете, позвать священника, пусть снимет порчу? Иначе я с этой тканью работать не буду. Одному небу ведомо, что она сотворит с моими швейными машинками.

– Да успокойся ты! – рявкнул Питере. – Ткань не проклята. У всего произошедшего есть абсолютно рациональное объяснение. Правда, Лиз?

– Что это такое? – спросил Бобо, распрямившись. Из его кулака торчали провода.

– Это? От светодиодов. Понимаете, платье было расшито мистическими символами, которые во время концерта светятся… Гм! – внезапно напрягся костюмер. – Да, но ток через них все равно не шел. Ему неоткуда было взяться! Просто перед выходом Фионны в этом платье мы вставляем батарейку.

– И уже тысячу раз так делали, – произнесла Фионна с безумным блеском в глазах. – Платье никак не могло загореться само собой – это против всех законов природы. Кто-то мне смерти желает! – Повернувшись на каблуках, она оказалась в объятиях Ллойда Престона и перестала сдерживать дрожь. С края сцены на них злобно косилась Робби Ундербургер.

– А не могло ли так случиться, что платье контактировало с горючими веществами? Или подвергалось нагреву? – спросила Лиз. – Луч прожектора его случайно не поджег?

– Мы сами сейчас под этим прожектором, – возразила Робби, указав рукой вверх. Лиз пригляделась к снопу ослепительного света, исходящему, казалось, из отверстия размером с игольное ушко высоко в задней стене амфитеатра. – Он не горячее солнца.

– Похоже, наши ищейки ничем помочь не могут, – заявил исполин Престон, по своему обыкновению нависая над ними. Лиз полоснула его высоковольтным взглядом и вернулась к своим делам. – Я сам все осмотрю, – ничтоже сумняшеся продолжал Престон. – За безопасность Фионны отвечаю я. – И отправился донимать пожарных.

– Ну а ваши лазеры? – поинтересовался Бобо. – От них ткань не загорается?

– От них даже прикурить нельзя, – процедила Робби. – На контроле в супермаркете – и то лазеры сильнее. Кроме того, лазер на сцену вообще не попадал. Я его проверяла на дальней стене.

– Хорошо, – сказала Лиз. – Я хотела бы опросить всех очевидцев. Подходите по одному, пожалуйста. – И обернулась к пресс-атташе, у которого, судя по его зеленому лицу, вновь разыгралась язва. – Можно воспользоваться какой-нибудь гримерной?

Поднялся недовольный гвалт.

– Мадам, у нас работы выше крыши! – воскликнула Робби Ундербургер. – Завтра концерт!

– Уймитесь, – устало проговорил Найджел. – Если Фионна в опасности, никакого концерта не будет, так что давайте не будем мешать этим людям. Пусть задают свои вопросы, хорошо? Мы все в одной лодке, хорошо? Боже мой, как же мне хотелось бы тихо сесть и выпить чашечку чаю.

– Вы не могли бы заварить чаю на нас на всех? – обратилась Лиз к костюмеру. – Когда есть занятие, легче успокоиться.

– Я высокооплачиваемый.., квалифицированный.., мастер своего дела, – провозгласил Фитцгиббон, высоко держа голову. – Меня знает и уважает весь музыкальный мир!

Впрочем, Лиз показалось, что втайне он был рад заняться чем-то обыденным. И действительно, почти тут же Фитцгиббон картинно поднял руки кверху.

– Сдаюсь. Чай.

– А мне лучше виски, – процедила Фионна.

– За обедом вы уже выпили четыре рюмки, – напомнила ей Лиз.

– Все равно – у меня душа требует! И между прочим, откуда такие познания? У меня что, ваш «жучок» за шиворотом? – взбеленилась Фионна.

– Да нет, по запаху все ясно, – сказала Робби театральным шепотом кому-то из техников. Фионна этого не слышала – зато услышала Лиз, но тактично не подала виду. Агенту Мэйфильд вообще не хотелось поднимать этот вопрос. Признайся она, что действительно подложила Фионне ментальный датчик, та вновь ударится в истерику.

– Пойдем, лапочка моя. – Лора, обняв Фионну за худые плечи, повлекла ее прочь. – У нас в гримерке есть бутылочка. Там и чаю подождем. – Лора оглянулась на сыщиков. – Потом меня вызовете. Мне надо к завтрашнему дню готовиться.

– И нам тоже, – пробурчал Майкл Скотт. Его синие глаза возмущенно пылали. Другие музыканты поддержали его.

– Да это много времени не займет, – обнадежил всех Бобо. – Нам просто нужно выяснить, где находился каждый из вас в миг, когда загорелось платье. Даже уходить никуда не будем. Решим вопрос прямо здесь.

Эдди Винсент помрачнел:

– Не нравится мне это. Вы что, нас обвиняете? Нас? Мы с Фионной уже сто лет играем, чувак. – Для доходчивости он несколько раз ткнул Бобо пальцем в грудь. – Значит, так – может быть, характер у этой девчонки не самый легкий, но мы за нее – в огонь и в воду. Ясно?

– Как же мы все раскипятились, ну и ну, – кротко проговорил Бобо, но Лиз заметила лазерные сполохи в его глазах. Он направился к той части сцены, где были расставлены инструменты. Половина толпы почта машинально потянулась за ним. Бобо остановился у клавишных. – Когда Фитц вышел, вы здесь стояли? Репетировали?

– Нет, танцевал на потолке с Фредом Астером, – огрызнулся Эдди. – А где еще я мог быть? Лен меня видел.

– Ага, – выступил вперед Лен из бригады осветителей, – Я всем основные света настраивал.

– Отлично! – просиял Бобо. – Простая процедура, правда?

Лиз восхитилась тем, как Борей с его непринужденным стилем общения сумел умаслить обидчивых сотоварищей Фионны. Удивительно, но вскоре интонации смягчились. Люди сами начали рассказывать о случившемся, перебивая друг друга, коллективно восстанавливая картину произошедшей целых два часа назад катастрофы. Бобо перехватил взгляд Лиз. Та, поняв его немую команду, многозначительно кивнула. И пока Бобо всех очаровывал, с невинным видом прогулялась мимо клавишей и ощупала тонким щупальцем земной энергии место, где должен был стоять Эдди.

И никто, кроме Лиз, не увидел, как на грязном дощатом полу проступили мерцающие, многослойные отпечатки подметок, отмечая каждый шажок Эдди от электрического пианино к органу, от органа к мульти-синтезатору и обратно. Будто в школе танцев. Но в воздухе над этими следами не обнаружилось ни грана магии – следовательно, клавишник и впрямь ни при чем. Лиз едва успела стереть магические следы, когда Эдди оторвался от толпы и подошел посмотреть, чем это она занимается.

– Отличные инструменты, – светским тоном заметила она и хотела было провести пальцем по краю синтезатора, но Эдди шлепнул ее по руке. Отпрянув, Элизабет ошарашенно уставилась на него.

– Никогда ничего моего не трогайте, – прошипел он. Погрозил ей пальцем. – И вообще ни за чьи инструменты не хватайтесь, поняли? С одного взгляда ясно – вы в жизни музыкантов вблизи не видали и не знаете, что почем.

– Да и зачем мне? – сладким голосом протянула Лиз. – Эту вашу громкую музыку за несколько миль слышно. Даже билета покупать не надо. – И сама себе подивилась. Обиженно язвить – ниже достоинства специального агента. Ситуация серьезная, и она должна вести себя, как взрослый человек. – Простите, – проговорила она. – Мы все на нервах.

Эдди что-то нечленораздельно буркнул. Считай, извинения приняты. Лиз подошла к Бобо, который стоял перед ударной установкой Во Локни. Барабанщик увлеченно объяснял устройство своего арсенала, проворно отбивая ритм палочками и кисточками.

– Есть чего? – шепнул Бобо.

– Ничего, – отозвалась Лиз.

– А теперь я. – Над ними навис долговязый Майкл Скотт, буравя Лиз своими глазами-лазерами. «Почти как Бобо», – подумалось ей. Впрочем, эти лазеры были скорее сродни технике, которой заведовала Робби. – У меня других дел полно.

На миг Лиз превратилась в трепещущий сгусток девчоночьего обожания: Гитархангел! Протяни руку и потрогай! И вдвойне красивее всех своих фотографий! О эти длинные черные волосы! О эти острые скулы! Но агент Мэйфильд мысленно затолкала юную Элизабет в мысленную кладовку и мысленно заперла мысленную дверь.

– Извините, что причиняем вам неудобства, – сухо сказала Лиз.

– Прямо объявление в лондонском метро, ей-богу, – заметил Скотт. Уголок рта у него задергался – неужели сдерживает улыбку? – Ну поехали. Я играл на краю сцены, вот здесь, – указал он рукой. Лиз и Бобо повернулись посмотреть. Лиз заметила на полу слабый след взрыва – пепельный полукруг. – Огня я не видел. Я стоял спиной к середине сцены. Как раз начал соло.

– Верно, – подтвердил подошедший Пэт. – Вначале сцена не освещена. В темноте выходит Фи. На ее платье начинают мерцать символы, затем загораются все прожектора. Музыканты мгновенно оборачиваются к ней лицом. И лучи начинают скользить туда-обратно, зигзагами. Лазеры! Дым! Потрясающе. На концерте сами оцените.

Мимо протащили шланг. Медное сопло заскрежетало об пол, и Пэт вздрогнул.

– До этого хренова концерта еще дожить надо, – пробурчала Робби Ундербургер.

* * *

Гримерки находились под сценой, за бронированной дверью – которая, впрочем, стояла нараспашку. По соседству имелось нечто вроде гостиной, где можно было, по идее, проводить интервью и устраивать вечеринки. Правда, сейчас все эти помещения были завалены черными футлярами и ящиками, которым, судя по их бывалому виду, пришлось уже немало попутешествовать, а также вытащенной из этих ящиков аппаратурой. О ее предназначении Лиз могла только догадываться. Логика подсказывала, что в массе своей агрегаты служат для создания спецэффектов, то есть относятся к хозяйству Роберты Ундербургер. М-да. Вот уж кому не позавидуешь – не девушка, а котел кипящих страстей. Стоит Фионне придвинуться поближе к Ллойду Престону, как Робби начинает испепелять их взглядом. Тут и прожекторов никаких не надо. Лиз было жалко Робби. Неразделенная любовь прекрасна разве что в стихах – а на практике ее врагу не пожелаешь. Странно, что Робби до сих пор не уволилась, если ситуация ее так бесит. Хотя.., ради работы с всемирно известной рок-группой можно, наверное, и перетерпеть сердечные раны. Между прочим, за Робби ходит Кеннет Льюис и смотрит на нее такими же глазами, какими она на Престона. Смотрит тайком, отводит взгляд, если она оборачивается в его сторону. Прелестный треугольник получается – или четырехугольник? Вот бы еще Фионна безответно влюбилась в Кеннета – стало бы совсем хорошо.

Гримерка Фионны была самой большой и хорошо обставленной. Бетонный пол застелили красивым зеленым плюшем – дань уважения названию группы и цвету волос певицы. Вместо мерзких флуоресцентных светильников – торшеры с неяркими, успокаивающими нервы лампочками. Сама певица восседала, как на троне, в огромном кресле, а вокруг вились Лора и Найджел, поднося ей сигареты и рюмки. Кто-то – разумеется, не сама Фионна – уже распаковал ее багаж: на стенах висели наряды из крикливо-ярких шелков и черных кружев. Подсвеченного зеркала над гримировальным столиком Фионне показалось мало – тут имелись и двустороннее увеличительное зеркало, и складное трюмо. На столе грудами валялись амулеты – хоть магазин открывай. Среди них имелась даже пара слабеньких, но заряженных настоящим магом талисманов – опытный глаз Лиз различил их тусклое, как детский ночник, свечение.

Аудиенции у Ее Величества удостоился полноватый человек с щегольским белым пиджаком – не «в», а именно «с», поскольку сей предмет одежды был перекинут через плечо. Владелец изящно придерживал его мизинцем – А, вот и вы наконец-то! – пропела Фионна. Ее голос выводил благостные рулады. Очевидно, обещанная порция виски повстречала у нее в желудке кучу подружек. – Знакомьтесь – мистер Уинслоу. Очень душевный человек.

– Я представляю администрацию здания, мадам.., э-э.., сэр, – подхватил человек в белом, оборачиваясь и протягивая руку агентам. – Услышав об этом.., э-э-э.., печальном происшествии, я не мог не прийти и не предложить мою помощь. Вы.., э-э.., из музыкантов будете? – спросил он, разглядывая во все глаза одежду Бобо.

– Нет, сэр, – пояснил Бобо, – я из Управления. – И, похлопав себя по драным карманам, извлек блестящий кожаный бумажник. Раскрыл его. – Вот мои документы, сэр.

Уинслоу ошарашенно уставился на значок и удостоверение агента ФБР.

– Ага. Рад узнать, что у мисс Фионны есть.., могущественные защитники. Там наверху сейчас брандмейстер. Пожарным пришлось выломать главные двери, но сегодня же днем их заменят, мистер Питере.

– Рад слышать, – откликнулся Питере. – Мои люди вам помогут, насколько это в их силах.

– А были ли в здании посторонние, когда загорелось платье? – спросил Бобо у директора.

– Одному Богу известно. Это же настоящий дворец. Правда, все двери были заперты. Но служебный вход – только изнутри. Я там человека поставил и велел никого, кроме наших, не впускать. И все же, наверное, кто-то чужой пробрался.., и устроил пожар.

– Но ваш мистер Фитцгиббон этого чужака не заметил, – провозгласил Уинслоу.

– Гм.., верно, – тяжело вздохнул Питере.

– Мне так кажется, что само платье совершенно ни при чем, – заговорил Бобо.

– Это что же получается, его подожгли на расстоянии? – встревожился Питере. – Выстрелом, что ли?

Фионна так и подскочила на кресле, вся скукожившись. Лиз задумалась, куда это клонит Бобо, но коллега на миг прижал палец к губам – и благожелательно уставился на администратора стадиона.

– Да нет. Просто в воздухе было полно горючего порошка, который служит для спецэффектов, а тут лазеры.., запросто мог произойти несчастный случай.

– Значит, обошлось! – воскликнул Уинслоу, но затем, с виноватым видом, переспросил: