Текст книги "Тень Властелина"

– Нет, госпожа, – неуверенно ответила Джеланна.

– Грязный негодяй, как мне говорили... Грязный и телом, и своими повадками. Рабыни во дворце прячутся от него, ибо с женщинами он груб и любит причинять боль. – Сулария помолчала, любуясь тем, как на лице знатной дамы постепенно проявляется страх. – Как ты полагаешь, Джеланна, что лучше: одна ночь с Дарио, или вся жизнь с Осторианом?

– Ты обезумела, – с трудом вымолвила та. – Я больше не желаю этого слушать. Я отправлюсь в свои владения, и даже будь ты самой королевой, все равно можешь выбирать, в какую из преисподних Зандру...

– Снаружи тебя ждут четверо стражников, – перебила ее Сулария с невозмутимым видом. – Они сопроводят тебя либо к Дарио, либо на супружеское ложе, и никуда более.

Отчаяние смыло с лица Джеланны последние следы высокомерия.

– Прошу тебя, – прошептала она. – Ты хочешь моего унижения – ты его получишь. Перед всем двором, на коленях я готова молить о прощении.

– Делай выбор, – промурлыкала Сулария. – Или я сделаю его за тебя. Сегодня же стражники могут отправить тебя к Осториану, вместе с посланием, где будет сказано, что ты считаешь его омерзительной жабой. – Лицо и голос ее ожесточились. – Выбирай!

Джеланна пошатнулась, словно ноги ее не держали.

– Я... Я пойду к Дарио. – И она разрыдалась.

Несколько мгновений Сулария наслаждалась тем, что сейчас наконец сможет произнести слова, которые готовила столько дней:

– Тогда убирайся прочь в свою конуру, сука!

Джеланна выбежала из комнаты, сопровождаемая переливами смеха Суларии. Как восхитителен был вкус власти!

Глава 22

Когда двери его узилища вновь распахнулись, Конан сперва решил, что Албанус все же вознамерился прикончить его на месте, пока не сняли кандалы. В открытую дверь прошли двое стражников с арбалетами наизготовку и встали по обе стороны от варвара, нацелив на него оружие.

Киммериец уже был готов оказать сопротивление, но тут на входе показался давешний круглолицый тюремщик и, по своему обыкновению, принялся весело болтать:

– Ну вот, варвар, солнце уже высоко. Пора тебе собираться в волчью яму. Сейчас мы со Струто снимем с тебя кандалы, но учти, если вздумаешь делать глупости, эти двое прострелят тебе ноги. Так что либо иди сам, либо тебя потащат волоком. Понял?

Конан мрачно покосился на него, делая вид, что сказанное его ничуть не интересует.

– Ладно, снимайте цепи, – проворчал он, яростно сверкая глазами на арбалетчиков.

С помощью молотка и зубила тюремщики принялись расковывать варвара, встав таким образом, чтобы не мешать арбалетчикам выстрелить. Про себя киммериец недоумевал: неужто они и впрямь считают его таким глупцом? Он вполне мог бы сбить с ног обоих стражников, а затем и арбалетчиков, несмотря на все их меры предосторожности. Но до тонкого слуха варвара уже донеслись размеренные шаги: судя по всему, к его темнице приближался вооруженный отряд. Смерть – это всегда самый простой исход. Но надо быть болваном, чтобы выбрать столь бесславный конец.

Растирая запястья, Конан гибким движением поднялся на ноги и позволил стражникам вывести себя из камеры. Снаружи в ожидании застыли два десятка Золотых Леопардов.

– И куда их столько? – промолвил внезапно Струто.

Конан удивленно покосился на него. Он думал, что у этого парня нет языка. Круглолицый был удивлен ничуть не меньше киммерийца. Похоже, он также не привык, чтобы его напарник отпускал какие-то реплики.

– В ту ночь, когда его взяли, – пояснил он, чуть помедлив, – этот парень едва не расшвырял в стороны почти такой же отряд... А ты знаешь: я терпеть не могу, когда пленники пытаются сбежать. Так что я попросил удвоить стражу. Ладно, шевелитесь, нельзя заставлять короля ждать!

Отряд разделился надвое. Половина солдат двинулась впереди варвара, вторая половина – сзади. Тюремщики шли по обе стороны от него, а арбалетчики замыкали процессию. Так им удобнее было стрелять, если бы киммерийцу вздумалось бежать. В таком порядке они и прошли наверх и зашагали по коридорам, которые вновь оказались на удивление пустынными.

Окруженный солдатами, Конан шел, будто с почетным эскортом. Со стороны могло показаться, что его ожидает вовсе не казнь, а коронация. Между тем, у киммерийца не осталось даже тени надежды на спасение. Наверняка к волчьей яме придет и Албанус, и лже-Гариан. Стало быть, ему остается принять смерть, прикончив заодно и этих двоих, – это будет славный конец!

Вот уже конвой миновал дворцовые покои, где Конану доводилось бывать и прежде, и двинулся дальше. Полированный мрамор и алебастр сменились простым тесаным гранитом, а потом и вовсе грубым камнем, наподобие того, из которого были сложены стены темницы. Вместо серебряных и золотых светильников путь освещали факелы в железных скобах.

Отправить преступника в волчью яму, зверям на растерзание – это и впрямь была очень древняя казнь. В последний раз ее использовали во времена короля Брагораса, правившего девять веков назад. Судя по тому, какой запущенной выглядела эта часть дворца, сюда уже много столетий не ступала нога человека. Коридоры носили следы поспешной уборки: тут и там с потолка свисала паутина, а у стен лежали хлопья пыли. Конан недоумевал, к чему Албанусу понадобилась вся эта возня, ведь он уже заменил Гариана двойником... Он не успел довести эту мысль до конца, ибо они вошли наконец в круглый зал, где находилась волчья яма.

Стены здесь были сложены из такого же грубо обработанного камня, но столь искусно, что размерами зал превосходил куда более роскошные дворцовые покои. Округлый куполообразный потолок вздымался высоко вверх без каких-либо опор или колонн. Внизу, посреди зала, была устроена яма, а вдоль стен тянулся по кругу широкий проход, отгороженный каменными перилами по пояс высотой. Через равные расстояния стояли высокие трехногие светильники высотой в два человеческих роста. По кругу толпилась вся немедийская знать. Все они весело пересмеивались, как будто явились на забавное представление...

При появлении Конана зрители расступились, освобождая проход к перилам. Солдаты шагали за варваром по пятам. Не дожидаясь приказа, киммериец вскочил на ограждение и с высоты медленно обвел взором всех тех, кто пришел взглянуть на его смерть. Под ледяным взглядом синих глаз развеселившиеся вельможи понемногу притихли. Они чувствовали, что Конану все их титулы и родословные не внушают никакого почтения. Они были стаей разряженных павлинов перед орлом.

Прямо напротив киммерийца, по другую сторону каменной ямы, оказался двойник короля. Справа от него в черных одеждах цвета полуночного неба красовался Албанус. По левую руку стоял Вегенций. Лицо под шлемом с красным султаном еще носило следы кровоподтеков. Рядом была и Сулария, разодетая в алые шелка и рубины. Странно... Конан почему-то не ожидал увидеть ее здесь.

Прямо под ногами лже-Гариана виднелись ворота высотой в человеческий рост. Именно оттуда должны были запустить в яму волков. Однако пока не было заметно ни одного принюхивающегося носа, который бы пытался просунуться меж железных прутьев; не слышалось голодного повизгивания и урчания. Приглядевшись, варвар обнаружил, что решетку отодвигала в сторону сложная система цепей и рычагов. Ну что ж, сказал себе Конан, может, ему и не доведется умереть сегодня...

Албанус легонько тронул за плечо человека в короне, и тот послушно подал голос:

– Мы собрали вас здесь, дабы...

Но тут под каменными сводами зала прокатился боевой клич Конана. Толпа взорвалась испуганными воплями: это киммериец, вскинув над головой могучие руки, спрыгнул вниз. Расталкивая вельмож, к ограждению кинулись солдаты. Арбалетчики прицелились, а Конан прошелся по дну ямы, устланному соломой, с горделивой самоуверенностью молодости, которая никогда не знала поражений, ни в равных схватках, ни даже в неравных. Албанус подал знак, и охранники отступили.

– Глупцы! – насмешливо бросил Конан собравшимся. – Среди вас нет ни единого мужчины, – и вы пришли полюбоваться, как мужчина умрет у вас на глазах. Но я не хочу, чтобы меня до смерти заговорил этот коронованный шут! Так что приступайте, пока у вас нутро не ссохлось и вы совсем не утратили вкус к убийству!..

Озлобленные возгласы были ему ответом.

Албанус что-то прошептал самозванцу, и тот объявил:

– Раз уж ему так не терпится умереть, выпускайте волков!

– Выпускайте волков! – прокричал другой голос, передавая приказ. – Живее!

Ворота медленно распахнулись. Однако Конан не стал дожидаться, пока появится первый волк. К вящему изумлению зрителей, он устремился прямо в туннель, выкрикивая боевой клич киммерийцев. У него за спиной с яростными воплями в яму спрыгивали вельможи, готовые схватить и собственноручно растерзать варвара, осмелившегося подвергнуть сомнению их мужество. Ворвавшись в темный туннель, Конан оказался посреди рычащей и огрызающейся стаи. Звери наступали на него, клацая острыми, как кинжалы, клыками. Другого человека они, должно быть, разорвали бы в мгновение ока, – но только не Конана. На их рычание он ответил столь же яростным рыком. Мощными ударами киммериец крушил направо и налево огромных тварей размером с теленка. Мертвой хваткой стиснув очередную рычащую глотку, Конан изо всех сил бил волка головой о низкий каменный потолок, вышибая тому мозги...

В темном туннеле волков ждал настоящий ад. Свирепый молодой гигант, вставший у зверей на пути, был столь же дик и беспощаден, как и они сами. Не зная удержу, Конан прокладывал себе путь сквозь стаю вглубь туннеля, и волки, расступаясь перед ним, устремлялись дальше, в сторону ямы, в поисках более легкой добычи. Яростные крики вельмож превратились в сдавленные вопли ужаса, когда перепачканные в крови волки принялись гоняться за ними по яме, настигая и сшибая с ног своих жертв. Где-то впереди Конан завидел свет.

– Ах вы, трусливые твари! – слышался оттуда ворчливый голос. – Вас пустили убить какого-то тупого варвара, а вы накинулись друг на друга, вместо того чтобы разорвать его в клочья!

Говорящий осекся, завидев приближающегося киммерийца. Этот человек стоял у приоткрытых ворот на другом конце туннеля с копьем в руках, но вместо того чтобы поспешно отступить и захлопнуть створки, человек сделал глупость, попытавшись ударить Конана копьем. Обеими руками киммериец перехватил оружие, с легкостью вырвав его у нападавшего. Тот только рот раскрыл от изумления, когда Конан вытолкнул его за ворота, ударив тупым концом копья в грудь, и сам выскочил следом. Стражник живо вскочил, сжимая в руке кривой кинжал в локоть длиной. Он попытался нанести удар...

Мощные руки киммерийца слегка развернули копье. Он даже не стал делать выпад: его противник сам наскочил на острие, да так, что наконечник вышел у него из спины. Предсмертный крик ужаса, полный боли и удивления, вырвался из глотки умирающего.

– Твоим волкам этот варвар не по зубам, – проворчал Конан, но его уже никто не слышал.

Северянин опустил копье, и убитый стражник рухнул на пол. Затем Конан тщательно закрыл ворота, закрепив болтами толстый железный засов. Пока с другой стороны его будут пытаться отпереть, пройдет немало времени, и он успеет спастись бегством. Впрочем, судя по раздававшимся в туннеле крикам, отчаянным воплям и звериному рычанию, пройдет еще немало времени, пока солдаты сумеют навести порядок, разделаться с волками и успокоить перепуганных вельмож. Лишь тогда они сумеют пройти по туннелю к воротам.

В помещении, где оказался киммериец, ничего подходящего для беглеца не нашлось. В ржавых железных скобах, закрепленных на стенах, коптили грубо связанные тростниковые факелы, освещавшие шесть здоровенных железных клеток на колесах. Единственным оружием был кривой кинжал убитого стражника, и северянин взял его себе. Оставалось еще копье, пронзившее мертвеца, но на него киммериец не польстился: в древних узких коридорах столь длинное оружие будет только помехой. Не нашлось даже чистой тряпицы, чтобы перевязать рваные раны, оставленные зубами хищников. Можно было только оторвать лоскут от собственной набедренной повязки или от грязной, перепачканной кровью туники мертвеца.

Хорошо хоть стражник взял с собой глиняный кувшин вина и кусок перченой колбасы, чтобы перекусить, пока его подопечные делают свое кровавое дело. Конан с жадностью набросился на еду. Он рвал мясо зубами и запивал огромными глотками кислого вина. С того самого дня, как его арестовали, у северянина во рту не было и маковой росинки. Несомненно, стражники полагали, что кормить обреченного на смерть совершенно ни к чему. Отставив в сторону опустевший кувшин и сунув в рот последний кусок колбасы, киммериец прихватил один из факелов и направился искать выход из дворца.

Спустя немного времени, он осознал, что идет по древнему, чрезвычайно запутанному лабиринту. Проходы поворачивали то вправо, то влево, петляли, пересекаясь по множеству раз. Ничего удивительного, что катакомбы под дворцом оказались заброшенными. Разобраться в этих хитросплетениях было невозможно.

Так Конан шел и шел, пока в каком-то темном зале не обнаружил, что его следы пересекаются с другими свежими отпечатками. Наклонившись, чтобы рассмотреть их поближе, он тут же выругался, распрямляясь. Это оказались его собственные следы, – стало быть, он здесь уже во второй раз! Так можно до самой смерти ходить кругами и так и не отыскать выхода...

С мрачной решимостью северянин двинулся дальше по собственным следам, пока не достиг развилки. Оставленный в пыли след вел налево, и он двинулся вправо. И что же? Спустя какое-то время Конан вновь наткнулся на свои следы. На сей раз он уже не стал тратить времени на ругательства. Добравшись до очередного поворота, варвар опять выбрал противоположное направление. И еще раз. И еще.

Ему показалось, что коридоры ведут куда-то вниз, и все же Конан не сдавался и продолжал двигаться вперед. Теперь ему приходилось пробиваться через залы, сплошь затянутые паутиной. От огня факела паутина с легким шорохом вспыхивала, освобождая проход. Но если повернуть назад, шансов на спасение у северянина не прибавится, – зато он наверняка столкнется с Золотыми Леопардами.

У очередной развилки варвар вновь выбрал направление, противоположное тому, где обнаружились его прежние следы, – и внезапно застыл в неподвижности. Впереди он заметил какие-то отблески, но это был не дневной свет. Свечение подрагивало, постепенно приближаясь. Повернув назад, Конан стремительно нырнул в соседний коридор, затем, неслышно ступая, отбежал шагов на двадцать и отшвырнул факел как можно дальше. Пламя ярко вспыхнуло в полете, а затем погасло, и киммериец остался в темноте. Северянин пригнулся, стоя к развилке лицом и сжимая наготове кинжал. Если люди пройдут мимо, то он останется хоть и без света, но живым. Если же нет...

Свечение достигло развилки, затем сделалось ярче, и вот наконец появились двое людей с факелами в руках. Они оба были вооружены мечами. Киммериец едва удержался от смеха. Это были Ордо и Карела!

Та самая Карела, как в старые добрые времена... Больше никаких вуалей и платьев знатной дамы. Их сменили золотые пластины на груди и узкий пояс из золота и изумрудов, обхватывающий округлые бедра Рыжего Ястреба. С пояса свисали ленты бледно-зеленого шелка. На плечах Карелы лежала изумрудно-зеленая туранская накидка.

– Ордо! – окликнул Конан. – Если бы я знал, что ты объявишься, то оставил бы тебе вина.

И варвар, как ни в чем не бывало, вышел им навстречу.

Ордо и Карела вмиг развернулись, вскинув клинки и факелы. Им навстречу из-за поворота уже спешили воины в кольчугах: Махаон, Нарус и еще дюжина знакомых лиц из Вольного Отряда. Все они поспешили приблизиться, заслышав голос своего вожака.

Разумеется, от Ордо не ускользнуло то, что на теле киммерийца виднелись рваные раны, но вслух он ничего не сказал.

– Это на тебя не похоже, – проворчал одноглазый, – выпить все в одиночку. Может, если как следует поискать, то найдется еще вино?

Карела смерила одноглазого убийственным взглядом и сунула свой факел Махаону. Затем ласково коснулась ран Конана, поморщившись при виде засохшей кожи и багровых рубцов.

– Я очень рассчитывал, что ты передумаешь, – с этими словами Конан попытался обнять ее. Отвесив ему звучную оплеуху, женщина отступила и вскинула меч.

– Нужно было бросить тебя обратно волкам, – прошипела она. Откуда-то сзади, из темноты, донесся нечленораздельный голос. Ему ответил другой, но затем эти звуки затихли, когда говорившие удалились.

– За мной идет охота, – негромко промолвил Конан. – Если вам известно, как выйти отсюда, то нам следует поторопиться. Иначе нас ждет бой с сотней Золотых Леопардов.

Что-то бормоча себе под нос, Карела вновь взяла факел и, растолкав наемников из Вольного Отряда, двинулась к очередной развилке.

– Только она знает дорогу, – торопливо промолвил Ордо и поспешил за Рыжим Ястребом. Конан двинулся за ним, а следом – Махаон и все остальные, попирая сапогами пыль столетий.

– Как ты пробрался во дворец? – спросил Конан у одноглазого, пока они трусцой нагоняли рыжеволосую красотку. – И почему Карела все же решила открыться тебе?

– Думаю, мне лучше начать с самого начала, – фыркнул Ордо. – В общем, после того как тебя схватили, за нами явилась сотня Золотых Леопардов и...

– Об этом мне известно, – перебил его Конан. – Вам удалось спастись. Что было дальше?

– Так ты все знаешь, да? Стар я стал для такой беготни, киммериец. – Впрочем, несмотря на то, что он тяжело дышал, бородач без труда поспевал за северянином. – Я привел всех в «Знак Фесты». В последние дни Адские Врата стали едва ли не самым безопасным местом в Бельверусе. Все местные обитатели теперь перебрались в Верхний Город и там, размахивая мечами, призывают к восстанию. А заодно, полагаю, не упускают возможности ворваться в дома богачей и вдоволь пограбить.

– Чему тут удивляться? – с мрачным видом хохотнул Конан. – Они нищие, а тут под рукой такое богатство... Так что там насчет Карелы?

Ордо тряхнул всклокоченной головой.

– В то же утро она сама объявилась на постоялом дворе. Ворвалась туда с таким видом, будто сзывает своих верных псов, чтобы захватить очередной караван с золотом. Судя по твоим словам, ты уже знал, что она здесь, да?

– Я узнал об этом только в темнице, – пояснил Конан. – Расскажу тебе позже...

Неожиданно Карела застыла на месте и, приподнявшись на цыпочках, ухватила ржавое железное кольцо. Затем она попыталась повернуть его.

– Похоже, мы здесь и вошли, – негромко произнес Ордо. – Впрочем, здесь все одинаковое. – Изумрудные глаза насмешливо покосились на него, и одноглазый затих.

Конан уже собрался было придти ей на помощь, но тут кольцо с резким щелчком повернулось. Неподалеку в стене имелся еще какой-то рычаг, с которым Карела тоже произвела некие загадочные действия. Что-то зажужжало, защелкало, и наконец в недрах стены раздался глухой удар. С громким скрежетом давно не использовавшийся механизм сдвинул часть стены высотой в человеческий рост, и перед ними оказалась лестница, сложенная из кирпичей.

– Если вы двое прекратите болтать, как базарные бабы, – язвительно отметила Карела, – то можете следовать за мной. И будьте осторожны, некоторые камни здесь осыпаются. Меня очень огорчит, если ты сломаешь себе шею, киммериец. Это удовольствие я берегу для себя.

И она устремилась вверх по лестнице.

Ордо с неуверенным видом пожал плечами.

– Я же говорил, что она единственная, кто знает дорогу.

Конан кивнул.

– Следуйте за мной, – велел он Махаону. – И передай остальным, чтобы остерегались разбитых ступеней.

Обернувшись через плечо, седеющий ветеран негромким голосом обратился к наемникам.

Глубоко вздохнув, Конан последовал за Карелой по темной лестнице, где единственным источником света был ее стремительно удаляющийся факел. Разумеется, он не верил, что она пришла к нему на помощь лишь с той целью, чтобы завлечь в новую ловушку, – не позволив ему погибнуть от чужих рук... Но с другой стороны, от Рыжего Ястреба можно было ожидать чего угодно.

В самом конце длинной лестницы Карела в нетерпении ожидала его.

– Все здесь? – спросила она, едва лишь киммериец приблизился. Не дожидаясь ответа, она крикнула: – В проходе никого не осталось?

Послышался шум шагов, а затем – хриплый голос:

– Мы прошли, но я слышу чьи-то шаги за спиной.

С невозмутимым видом Карела обеими ногами наступила на какой-то камень, и тот под ее весом провалился на добрую пядь. Вновь послышался скрежет механизма.

– Плита закрывается, – изумленно воскликнул наемник.

Карела встретилась взглядом с Конаном.

– Глупцы, – промолвила она, вероятно, имея в виду всех мужчин разом, но в особенности киммерийца. Затем, торопливо бросив: – Иди за мной или оставайся здесь... мне наплевать! – бросилась вперед по длинному коридору. Факел бросал пляшущие отблески на сырые стены.

Даже воздух здесь какой-то сырой, невольно подумалось Конану, и он последовал за Карелой.

– Так вот, – продолжил Ордо, шагая рядом с киммерийцем, – она явилась на постоялый двор и тут же принялась командовать. Ни слова мне не сказала, где была или откуда узнала, как меня найти. Угрожала, что украсит мне шрамом и вторую щеку, если я не перестану задавать вопросы.

Единственным глазом он вопросительно взирал на Конана, однако рослый северянин смотрел не на него, а на Карелу, гадая, что у той на уме. Зачем она пришла ему на помощь?

– И что дальше? – рассеянно поинтересовался он, заметив, что Ордо смолк.

Бородач недовольно проворчал:

– Никто мне ничего не рассказывает... – Он сердито засопел. – С ней была какая-то женщина. Помнишь леди Джеланну? Так вот, это была она, но уже не такая надменная. Вся растрепанная, в синяках, и перепуганная до смерти. И постоянно причитала: «Она не успокоится, пока не сломит меня...» Карела успокаивала ее, а на нас косилась с таким видом, будто это мы виноваты во всем, что случилось с этой Джеланной.

– Кром, – пробормотал Конан. – Тебе обязательно рассказывать с такими подробностями? Какое отношение имеет Джеланна к нашей истории?

– А как же, ведь это она рассказала Кареле, где найти вход в катакомбы. Леди Джеланна выросла во дворце и, похоже, нередко играла там в прятки, как заведено у ребятишек. Иногда они играли в старой части дворца, и там она нашла три или четыре тайных хода. По одному из них она и сама сбежала. Она хотела убраться из города, киммериец, и я отправил с ней двоих наших парней, чтобы проводили ее в загородное имение. Это самое меньшее, что я мог для нее сделать, после того как она нам показала способ добраться до тебя. Правду говорю, я уж думал, что в следующий раз увижусь с тобой только в аду.

– И все равно, я не могу понять, с какой стати она мне помогла, – тряхнул Конан головой, указывая на Карелу.

Едва лишь эти слова сорвались с его уст, как рыжеволосая красотка обернулась:

– Я не хотела отдавать тебя волкам, киммерийский осел. Это слишком легкая смерть. Если уж тебя придется разорвать на куски, я предпочла бы сделать это своими руками. Я хочу слышать, как ты будешь молить меня о пощаде, проклятый ублюдок. Я имею на тебя больше прав, чем Гариан.

Конан смерил ее невозмутимым взглядом, и легкая улыбка мелькнула у него на губах.

– Ты остановилась, потому что заблудилась, Карела? Тогда, если хочешь, я пойду первым.

С рычанием она взмахнула факелом, словно желая ударить северянина.

– Вот она! – воскликнул Ордо, указывая на лестницу, едва видневшуюся в полумраке. Ступени упирались прямо в потолок... Бородач не скрывал своего облегчения.

– Ну же, пойдем, киммериец, – продолжил он, торопливо толкая Конана вперед, мимо разгневанной женщины. – Мы постарались все вернуть как было, на тот случай, если кто-нибудь посмотрит с другой стороны, но думаю, что вдвоем нам удастся очистить дорогу. – И жарким шепотом добавил: – Придержи язык, парень. Она ведет себя как ошпаренная кошка, с того самого мига, как Махаон и все прочие болваны заявили ей, что никогда не слышали о Рыжем Ястребе.

Покосившись на разгневанную Карелу, пристально наблюдавшую за мужчинами, Конан едва сумел за кашлем скрыть рвущийся наружу смех.

– А что с другой стороны? – спросил он. – Там есть кто-нибудь? Нам придется сражаться?

– Вот это вряд ли, – засмеялся Ордо. – А теперь давай-ка, поднажми.

Ступени и впрямь, казалось, словно бы уходили прямо в каменную плиту потолка. Именно сюда Ордо и подозвал Конана. Нажав на плиту плечом, северянин приподнял ее, а затем, с помощью Ордо отодвинул камень в сторону и осторожно выбрался наверх. В воздухе стоял густой аромат благовоний. Вслед за киммерийцем наружу выбрались воины с факелами, и стало видно, что это помещение без окон сплошь заставлено какими-то бочками и тюками. Несколько тюков были развязаны, и из них торчали ароматические палочки.

– Неужели это храм? – изумился Конан. – Подземный ход выводит прямо в подвалы святилища?

Ордо со смехом кивнул. Затем, жестом призвав остальных к молчанию, одноглазый взбежал по приделанной к стене деревянной лестнице и осторожно поднял крышку люка. Высунув наружу голову, он торопливо осмотрелся по сторонам, затем показал всем, что путь свободен, и вскарабкался наверх.

Конан двинулся следом. Неярко горели серебряные лампы, и варвар увидел, что оказался между большой прямоугольной мраморной глыбой и огромной статуей. Выходит, он очутился в храме Эребуса, между алтарем и изваянием божества... Киммериец невольно содрогнулся. Не самое приятное открытие... В святая святых храма допускались лишь посвященные жрецы. Ну и пусть... Одним смертным приговором больше или меньше, – какая теперь разница?

Остальные также торопливо выбрались из подвала, а затем, миновав узкие коридоры и залы со стенами, выложенными светлым мрамором, оказались во дворике позади храма. Там еще двое членов Вольного Отряда ожидали при лошадях. Конан с радостью обнаружил, что они прихватили его саблю, доспехи и шлем. Он торопливо облачился и вооружился.

– Мы вполне можем оказаться за пределами крепостных стен раньше, чем они додумаются искать нас в городе, – заявил Ордо и вскочил в седло.

– Нет, нам рано уезжать, – ровным тоном возразил Конан. Он также запрыгнул на лошадь и надел на голову шлем. – Ариана попала в лапы Албануса.

– Опять женщина? – обманчиво равнодушным тоном спросила Карела.

– Она была нашим другом, – пояснил Конан. – И за это Албанус решил ей отомстить. Я дал клятву позаботиться о ее безопасности, и намерен сдержать слово.

– Будь ты проклят со своими клятвами, – пробормотала Карела, но когда он пустил лошадь в галоп, она первая последовала за ним.