Текст книги "Тень Властелина"

Албанус смерил собеседника презрительным взглядом.

– Он нам помешал, и это не может меня не тревожить. С какой стати стража так преследовала этого человека? Никогда не замечал в них подобного рвения...

– К сожалению, это совсем не то, что случай с Мелием. У меня нет никаких оснований допрашивать стражников.

– Ну, так придумай что-нибудь, – приказал Албанус. – А сейчас пусть ломают ворота!

Вегенций принялся негромким голосом отдавать команды. Шестеро воинов, разделившись на две группы, быстро подошли к стене. В каждой тройке двое взялись за руки и подняли третьего. Те двое, что оказались наверху, уложили плащи поверх острых черепков, беспорядочно усеивавших вершину стены, живо перебрались на другую сторону и спрыгнули вниз. Послышались приглушенные крики, впрочем, быстро оборвавшиеся. Скрежетнув засовами, ворота распахнулись.

Албанус вступил внутрь, не удостоив даже взглядом охранника, валявшегося на земле в луже крови.

Еще двоим солдатам Вегенций приказал остаться у ворот. Остальные вслед за мрачным магом последовали через парк к самому дворцу, фасад которого был украшен белыми колоннами и узорчатыми карнизами. Широкая мраморная лестница вела на просторную галерею. Бросившись вперед, несколько солдат принялись взламывать высокую дверь на бронзовых петлях. Вскоре створки с треском распахнулись.

В просторном зале среди рядов колонн обнаружилось с полдюжины перепуганных челядинцев. Они с ужасом взирали на ворвавшихся внутрь солдат, которые стремительно окружили их, держа мечи наизготовку.

– Убрать всех, – бросил на ходу Албанус и, не останавливаясь, двинулся прямо к белоснежной лестнице. Следом за ним с недовольным видом шел Деметрио.

У них за спиной послышались крики и мольбы о пощаде, – это повели прочь захваченных слуг.

– Не надо! – кричал тощий, длинноносый человек. – Я тут ни при чем!.. Я только... – Но удар Вегенция заставил его замолчать.

Переходя из зала в зал по анфиладе, Албанус направлялся в опочивальню Сефаны. Он бывал здесь в прошлом уже не раз, хотя по куда более низменным поводам. Однако, думал Албанус, открывая последнюю дверь, сейчас его ждет несомненно большее наслаждение.

Вслед за Албанусом неуверенно вошел Деметрио, со страхом ища глазами следы разрушения, которое могло причинить колдовство. Внешне все казалось на своих местах, словно ничего и не произошло, и только сама Сефана в странной неподвижности застыла на роскошном ложе. Она даже не пошевелилась при виде мужчин, – обнаженная, с тончайшей голубой туникой в руках... словно она собиралась надеть ее, но передумала и прилегла отдохнуть. Албанус самодовольно хмыкнул. Этот сухой звук больше всего напоминал трещотку гремучей змеи.

Юный вельможа с опаской приблизился. Глаза Сефаны были широко раскрыты, и в них теплилась жизнь, – они оставались зрячими! Деметрио коснулся ее руки, и у него перехватило дыхание – плоть оказалась твердой, как камень.

– Да, она жива, – неожиданно подтвердил Албанус. – Превратилась в живую статую. Теперь ей нечего беспокоиться, что с возрастом красота ее может увянуть.

Деметрио вздрогнул.

– Может, проще было бы ее убить?

Хищное лицо вельможи обратилось к юноше. Он пытался изобразить доброжелательность, но на деле внушал один лишь страх.

– Король должен давать своим подданным наглядные уроки. И если кто-нибудь пожелает меня предать, пусть вспомнит об участи, постигшей Сефану, и задумается о том, что ждет его самого. Обычная смерть – слишком легкое наказание. Так что, Деметрио, предашь ли ты меня?

У молодого вельможи пересохло во рту, и язык прилип к гортани. Он смог лишь покачать головой в ответ.

Вегенций, посмеиваясь, вошел в опочивальню.

– Вы слышали эти крики и мольбы о пощаде? Как будто рыдания и вопли способны нас остановить!

– Вы убили всех? – спросил его Албанус. – Всех, кто был под этой крышей? Челядинцев и рабов?

Широкоплечий воин недобро усмехнулся и большим пальцем провел поперек горла.

– Все до единого отправились в выгребную яму. Там был один странный тип... Все повторял, что его зовут Левкас, как будто это имело какое-то значение... Рыдал, точно девица, и все твердил, что не он, а некий Конан должен был все сделать. Исполнить их план... В чем дело, Албанус?

Хищное лицо вельможи покрылось бледностью. Взором Албанус вперился в Деметрио.

– Конан... Не так ли звали того человека, у которого ты купил меч? – Деметрио кивнул. Теперь Албанус смотрел словно сквозь него и продолжал говорить шепотом, даже не замечая, что размышляет вслух: – Удивительное совпадение... Должно быть, сами боги вмешались в мои замыслы. Всегда есть особая причина, если они сплетают судьбы разных людей в один клубок. Это очень опасно... Стоит ли рисковать?..

– Едва ли это тот же самый человек! – возразил Вегенций.

– Такое варварское имя встречается нечасто, – покачал головой Албанус. – Не думаю, что это совпадение. Найдите его! – Обсидиановые глаза испепеляли собеседников, и в них ощущалась такая злоба, что люди каменели заживо. – Принесите мне голову этого Конана!

Глава 11

Киммериец вылил на голову очередной ковш воды и мутным взором обвел задний двор «Знака Фесты». Первой, кого он увидел, оказалась Ариана. Скрестив руки, она стояла чуть поодаль, неодобрительно взирая на северянина.

– Если всю ночь шляться по тавернам, – без всякой жалости промолвила она, – пить и куролесить до утра, то чему удивляться, коли потом болит голова.

– У меня голова не болит, – возразил Конан, насухо вытирая лицо и волосы чистой тряпкой, и, не удержавшись, поморщился. Северянин всей душой надеялся, что Ариана не станет кричать. Если она хоть чуть-чуть повысит голос, его череп неминуемо взорвется.

– Я искала тебя вчера вечером, – продолжила она. – Мне удалось устроить твою встречу с Таресом, хотя поначалу он не желал и слышать об этом. Теперь осталось совсем мало времени. Я тебе объясню, как добраться.

– А ты разве не пойдешь?

Она покачала головой.

– Он очень сердился, что мы обратились к тебе. Он говорит, что мы ничего не смыслим в бойцах и наемниках, и как отличить хороших от плохих. После того как я рассказала ему о тебе, он передумал. По крайней мере, он готов встретиться с тобой и принять решение. Однако он запретил появляться там всем остальным. Это чтобы показать нам свое неудовольствие.

– Может, и так. – Отбросив полотенце, Конан задумался, тщательно подбирая слова: – Я должен поговорить с тобой кое о чем. Это насчет Левкаса. Из-за него вам грозит опасность.

– Левкас? – в изумлении переспросила Ариана. – Но какую опасность он может собой представлять?

– Вчера он отыскал меня и принялся нести какую-то чушь насчет того, чтобы убить Гариана. Если он попытается...

– Быть такого не может! – перебила его девушка. – Левкас – самый миролюбивый человек из всех нас. Любая жестокость для него неприемлема. Он вообще ничем не интересуется, кроме философии и женщин.

– Женщин? – расхохотался здоровяк киммериец. – Этот тощий червяк?

– О, да, мой мускулистый друг, – отозвалась девушка. – И, кстати, те женщины, которые соглашаются иметь с ним дело, считают его превосходным любовником.

– И ты тоже? – проворчал он, невольно сжимая кулаки.

Несколько мгновений Ариана молча взирала на него, кипя от гнева.

– Я не твоя собственность, киммериец. Ты не имеешь права задавать мне вопросы касательно Левкаса или кого бы то ни было еще.

– Что там насчет Левкаса? – поинтересовался Грекус, выходя во двор. – Вы его видели? Или, может быть, знаете, куда он подевался?

– Нет, – рявкнула Ариана и покраснела. – А ты что подслушиваешь, как какой-нибудь соглядатай?

Последнюю фразу Грекус пропустил мимо ушей.

– Его никто не видел со вчерашнего дня. И Стефано тоже пропал. Когда я услышал, что вы говорите о нем... – Он неуверенно хохотнул. – Пару-тройку философов мы еще можем позволить себе потерять, но если они возьмутся и за скульпторов... – Он вновь засмеялся, но лицо его было бледным.

Ариана поспешила к нему с утешениями.

– Они вернутся. – С озабоченным видом она положила руку на плечо своему другу. – Вполне возможно, они просто где-нибудь кутили всю ночь. Как Конан, например.

– Но почему тогда они не вернулись? – поинтересовался киммериец.

Ариана метнула на него недовольный взгляд. Грекус дрогнувшим голосом отозвался:

– Несколько наших друзей исчезли за последние месяцы. Это были художники и рисовальщики. Двоих из них больше никто не видел в живых, а тела обнаружили в грудах отбросов за городскими стенами. Кто-то видел, что их отнесли туда Золотые Леопарды. Должно быть, это Гариан пытается таким образом заставить нас замолчать.

– Не похоже на короля, – нахмурился Конан. – Обычно правители предпочитают публичные казни.

У Грекуса был такой вид, будто его вот-вот стошнит.

Ариана, нахмурившись, воззрилась на Конана.

– Может, тебе пора готовиться к встрече с Таресом?

И, не дожидаясь ответа, обернулась к Грекусу, что-то утешающе шепча ему на ухо и гладя по голове.

С мрачным видом Конан натянул стеганую куртку, а затем и кольчугу, вполголоса отпуская замечания по поводу необъяснимых странностей в поведении Арианы. Когда он наконец пристегнул меч, она опять обратилась к нему.

– Неужто тебе и впрямь нужно вооружаться, как на войну? – Она не скрывала своего неодобрения. – Тебе ведь не понадобится ни с кем драться.

– У меня на то свои причины, – пробормотал Конан.

Даже за целый мешок с золотом он не решился бы рассказать ей, что кто-то в этом городе жаждет его смерти. Сейчас Ариана явно была в таком настроении, что решила бы, будто киммериец пытается вызвать у нее сочувствие, чтобы отвлечь от Грекуса. Эрлик бы побрал всех женщин!

Надевая на голову шлем, он холодно бросил:

– Объясни мне, как туда добраться и где найти этого Тареса?

Столь же ледяным тоном она дала нужные пояснения.

Девушка отправила его на улицу Кузнецов. На этой улице располагались не только лавки, где можно было приобрести меч или другие железные изделия, но также лавочки мастеров, работавших по золоту, серебру, меди, латуни, бронзе и олову. Звон молотков мешался с криками торговцев, расхваливавших свой товар. От этого на улице стоял неумолчный гул. По правилам гильдии кузнецов, мастеру по одному металлу было запрещено работать с любым другим. Однако ограничивая таким образом права своих членов, та же гильдия сообща нанимала охранников, которые круглые сутки следили за порядком вокруг лавок. Вот почему грабители не осмеливались появляться здесь, а покупатели чувствовали себя вольготнее, чем в других кварталах города.

Северянин был уже поблизости от места встречи, и ему оставалось лишь войти в лавку медника, пересечь ее и подняться по задней лестнице. Там, в комнате на втором этаже, его должны были ждать... Однако ему не слишком хотелось соваться в такое место, не разузнав сперва, что творится вокруг. На первый взгляд, причин для беспокойства не было, но в последнее время слишком часто на его пути встречались убийцы...

Конан задержался неподалеку от указанной ему лавчонки, делая вид, будто он – обычный зевака, который слоняется без особого дела. У одной лавки он остановился, прикинув в руке сверкающий меч. В другой – полюбовался серебряной чашей, украшенной узором из листьев. При этом он ни на миг не выпускал из виду дом, где располагалась кузня медника, оценивая окрестности взглядом бывалого вора.

Его появление привлекло внимание двух цеховых стражников, которые принялись наблюдать за киммерийцем в тот момент, когда он стоял перед открывавшейся на улицу лавкой серебряных дел мастера. Конан поднес серебряную чашу к уху и щелкнул по ней большим пальцем.

– Олова многовато... – отметил он и, недовольно покачав головой, вернул чашу на стол. Затем, не торопясь, двинулся дальше, в то время как разъяренный кузнец осыпал его цветистыми проклятиями. Это сыграло Конану на руку: стражники перестали обращать на него внимание.

Поблизости от кузницы медных дел мастера обнаружился проулок, где пахло плесенью и застарелой мочой, – как, впрочем, и повсюду в этом городе. Варвар незаметно скользнул в узкую щель между домами, уходя прочь от улицы Кузнецов. Как он и надеялся, камни, из которых были сложены здания, успели оголиться от времени: штукатурку и известковый раствор разъела сырость и плесень.

Он бросил быстрый взгляд в сторону улицы, чтобы убедиться, нет ли поблизости соглядатаев. Одновременно пальцы его сами отыскали трещину между грубо отесанными и небрежно скрепленными раствором камнями. Большинство людей решили бы, что подобный подъем попросту невозможен, особенно в тяжелой кольчуге и сапогах. Но для уроженца киммерийских гор любые трещины в камнях – не хуже проезжей дороги. Если бы кто-то и впрямь наблюдал за варваром, то, отвернувшись всего на мгновение, мог бы решить, что Конан попросту испарился, – так стремительно варвар вскарабкался вверх по стене.

Когда киммериец подтянулся и взобрался на крышу, крытую красной глиняной черепицей, довольная усмешка появилась у него на лице: на крыше обнаружилось потолочное окно – рама, затянутая квадратами рыбьей кожи. Он не сомневался, что оказался как раз над той комнатой, где должен был ждать его Тарес.

Очень осторожно, чтобы не наделать шуму, сместив черепицу, и ненароком не рухнуть вниз на улицу, варвар подобрался к окну. Свет, разумеется, проходил сквозь отверстие в комнату, однако снаружи что-либо разглядеть было невозможно. Вытащив кинжал, Конан прорезал небольшое отверстие и припал к нему глазом.

Прямо под ним оказалась узкая, плохо освещенная комната. Солнечные лучи, проникавшие сквозь окно на крыше, и две латунные лампы почти не разгоняли полумрак. В комнате оказалось четыре человека. Двое держали наизготовку взведенные арбалеты и целились в дверь, через которую должен был появиться Конан. Гигант киммериец со злостью и недоумением покачал головой. Разумеется, он ожидал каких-то неприятностей, но все же ему было досадно убедиться в своей правоте.

– Ну, когда же он наконец появится, – с раздражением промолвил один из тех, у кого не было арбалета. У этого человека поперек головы тянулся глубокий шрам: должно быть, кто-то нанес ему удар, лишь чудом не ставший смертельным.

– Он придет, – ответил второй, тоже без арбалета. – Девчонка сказала, что пришлет его прямо сюда.

Конан почувствовал, как кровь стынет у него в жилах. Ариана! Неужто она сознательно послала его на смерть?..

– И что ты ей скажешь? – поинтересовался человек со шрамом. – У нее есть связи, и она может причинить нам немало неприятностей. Ты знаешь об этом, Тарес?

– Скажу, что я взял его на службу, – засмеялся тот, – и отослал прочь из города, чтобы он присоединился к остальным, которых я тоже якобы нанял. Она успокоится, когда услышит об этом.

Здоровяк северянин, лежа на крыше, с трудом удержался от вздоха облегчения. Что бы ни натворила Ариана, она сделала это в неведении. Затем до него дошел смысл остальных слов Тареса. Те, кого он якобы нанял... Этого Конан и боялся. Юных повстанцев обманули. Да, Таресу придется ответить на пару неприятных вопросов... Меч Конана с негромким шорохом вышел из ножен.

– Приготовьтесь, – велел Тарес арбалетчикам, – и стреляйте, как только он войдет в комнату. Этих варваров не так просто убить.

– Считай его мертвецом, – ответил один из негодяев. Второй захохотал, поглаживая арбалет.

Волчья ухмылка показалась на лице Конана. Еще посмотрим, кто умрет в этой комнате... Он поднялся, бесшумный, словно сама смерть и – прыгнул.

– Кром! – с этим возгласом варвар проломил окно в крыше.

Люди, находившиеся в комнате, не успели даже вздрогнуть. Конан приземлился прямо на голову одному из арбалетчиков. Удар был столь силен, что тут же с хрустом сломался позвоночник, и негодяй рухнул на пол. Другой арбалетчик, отчаянно взмахнув своим оружием, попытался пустить его в ход. Конан приземлился ловко, как кошка, не утратив равновесия. Еще миг – и его кинжал пронзил горло убийцы. Тот, кто считал киммерийца покойником, захлебнулся собственной кровью и умер, ухитрившись, однако, перед смертью нажать на спусковой крючок. Человек со шрамом успел наполовину вытащить меч из ножен, но внезапно захрипел, опрокидываясь навзничь: из левого глаза торчал арбалетный болт. Используя кинжал как рычаг, Конан отшвырнул оседающее тело арбалетчика на Тареса. Внезапно он вспомнил, где видел это рябое лицо. Тарес был в той комнате, куда Конан провалился через крышу, прервав встречу троих человек!

Пошатнувшись под тяжестью отлетевшего к нему трупа, рябой схватился за меч.

– Ты! – выдохнул он, лишь сейчас как следует разглядев киммерийца.

С яростным рычанием Конан нанес удар. Клинок звякнул о рукоять меча рябого, который тот успел наполовину извлечь из ножен. Тарес закричал. Его отрубленные пальцы упали на пол, но он не собирался сдаваться. Несмотря на то, что из изуродованной правой руки хлестала кровь, левой он выхватил кинжал. С истошным воплем Тарес набросился на Конана.

Сейчас киммериец мог бы запросто убить его, но ответы на вопросы были нужны ему куда больше, чем смерть врага. Пропустив мимо себя устремившегося вперед рябого, Конан нанес ему удар по шее зажатой в кулаке рукоятью меча. Споткнувшись, Тарес вскрикнул, перевалился через труп одного из своих подельников и рухнул ничком. На полу он еще раз дернулся, испустил долгий вздох и остался недвижим.

Выругавшись, северянин перевернул противника на спину. Безвольные пальцы Тареса выпустили рукоять кинжала, глубоко вошедшего ему в грудь. Взгляд оставался безжизненным.

– Эрлик бы тебя побрал! – пробормотал Конан. – Ты мне нужен был живым...

Вытерев клинок об одежду Тареса, он вложил меч в ножны и задумался. Этот негодяй сам подписал себе приговор, когда признался, что обманывал юных повстанцев. Тем не менее, Конан видел, как он встречался с двумя незнакомцами, богатая одежда и манеры которых явно выдавали людей с достатком и высоким положением в обществе. Наверняка эта встреча как-то была связана с готовящимся восстанием, и кто-то на самом деле замыслил заговор против Гариана, используя Ариану и ее друзей в качестве слепых орудий. Но когда орудия отслужат свое – их обычно ломают и выбрасывают...

В тот момент, когда Конан вытаскивал свой кинжал из горла арбалетчика, дверь неожиданно распахнулась. Он мгновенно пригнулся, встав в боевую стойку с кинжалом наготове. Однако в комнату вошли лишь Ариана с Грекусом.

Приземистый скульптор окаменел, выпучив глаза, при виде этой ужасающей резни. Конан взором встретился с Арианой: в ее глазах была печаль.

– Я решила, что Тарес не вправе встречаться с тобой без нас, – медленно произнесла она. – Я подумала, что мы должны прийти и замолвить за тебя слово... – Не договорив, она тяжело вздохнула.

– Они хотели убить меня, Ариана, – сказал Конан.

Девушка перевела взгляд с разбитой рамы, валявшейся на полу, на дыру в крыше.

– Кто из них спрыгнул сверху, Конан? Должно быть, кто-то появился оттуда, чтобы убить тебя? Я была удивлена, когда заметила, что ты берешь с собой оружие и не хочешь говорить мне, почему. Я недоумевала и молилась о том, чтобы все прошло хорошо.

«Ну почему эта глупая девчонка вечно все понимает наоборот?» – сердито подумал варвар.

– Это я подслушивал у окна, Ариана, а потом спрыгнул оттуда. Я слышал, как они сговаривались убить меня. Или ты думаешь, они готовили арбалеты, чтобы стрелять по крысам?

Она взирала на него спокойно, но во взгляде не было ни жизни, ни надежды. Варвар глубоко вздохнул.

– Выслушай меня, Ариана. Этот Тарес не нанимал никаких вооруженных бойцов для того, чтобы помочь повстанцам. Я своими ушами слышал, как он говорил об этом. Вы должны...

– Ты убил их!.. – внезапно выкрикнул Грекус. Лицо скульптора раскраснелось, и он дышал тяжело, словно после быстрого бега. – Именно этого и опасался Стефано! Может, ты и его убил, вместе с Левкасом? Может, ты собираешься убить нас всех? Не выйдет! Ты не сможешь это сделать! Нас слишком много! Мы первыми убьем тебя! – внезапно он обернулся в сторону лестницы и с пронзительным воплем метнулся в противоположную сторону. Ариана не шевельнулась.

В дверях появился Ордо, бросил взгляд на спасавшегося бегством скульптора, а затем невозмутимо оглядел трупы, валявшиеся на полу.

– Я вернулся в «Знак Фесты» как раз вовремя и услышал, как эта девушка со своим приятелем собирались последовать за тобой. В свою очередь, я решил двинуться за ними и, похоже, не зря.

Ариана наконец шевельнулась.

– Ты убьешь и меня тоже, Конан?

Рассерженный, киммериец обернулся к ней.

– Неужто ты так плохо меня знаешь? Я никогда не причиню тебе зла.

– Мне казалось, что я знаю тебя, – безжизненным тоном промолвила она. Ее взор задержался поочередно на каждом из мертвецов, и внезапно Ариана пронзительно захохотала. – Я совсем тебя не знаю, совсем! – Конан протянул к ней руки, но она ускользнула. – Я не в силах сопротивляться, – прошептала она, – но если ты тронешь меня, то я готова вонзить этот кинжал себе в сердце.

Он отдернул руку, словно обжегшись. Помолчав, Конан холодно сказал:

– Тогда не задерживайся здесь надолго. Трупы привлекают стервятников, в том числе и двуногих, которые могут счесть тебя лакомой добычей.

Девушка не взглянула на него и ничего не ответила.

– Пойдем, Ордо, – проворчал северянин. Одноглазый последовал за ним и они вышли из комнаты.

При виде стремительно шагавшего вперед Конана, его мрачного лица и ледяных глаз, прохожие испуганно расступались. Когда шум и лязг улицы Кузнецов остались позади, одноглазый поинтересовался:

– Что там случилось, киммериец? Почему твоя подружка так сердится на тебя?

Конан смерил Ордо убийственным взглядом и в нескольких словах объяснил, куда он пошел, что услышал и какие сделал выводы.

– Я стал слишком стар для всего этого, – проворчал Ордо. – Этот Грекус со своими приятелями, того и гляди, набросится на нас, а мы даже не знаем, кто из купцов и вельмож замешан в эту интригу... а значит, не осмелимся наняться на службу ни к кому из них. Куда же нам идти, киммериец?

– Остался только один путь, – сумрачно отозвался Конан. – К королю.