Текст книги "Ультиматум Борна"

Джейсон нажал на кнопку; звуковой ад тут же прекратился. Наступившая тишина была почти столь же оглушительна, к ней было трудно сразу привыкнуть.

– Куда тебя ранило? – спросил Борн. – Как давно?.. Если можешь говорить, просто шепчи, не напрягайся, ты меня понял?

– Ох, Братец, ты меня с кем-то путаешь, – прошептал Кактус, превозмогая боль. – Я был черным таксистом в Вашингтоне, приятель. И не в такие передряги попадал. Ничего серьезного, пуля попала в плечо.

– Я сейчас же вызову доктора – нашего друга Ивана. Но если можешь, расскажи мне, что случилось, а пока я положу тебя на пол и осмотрю рану.

Джейсон медленно и аккуратно опустил старика со стула на ковер под окном эркера. Он разорвал на Кактусе рубашку; пуля прошла сквозь мышцы левого плеча. Короткими, быстрыми движениями Борн порвал рубашку на полоски и несколько раз обмотал другу грудь, пропустив примитивный бинт под мышкой и через плечо.

– Это не сильно поможет, – заметил Джейсон, – но позволит тебе продержаться какое-то время. Ну, что случилось?

– Брат, он там, снаружи! – лежа на полу, Кактус тяжело кашлял. – У него здоровенный «магнум» пятьдесят седьмого калибра с глушителем; он подстрелил меня через окно, потом разбил его и забрался внутрь… Он – он…

– Не спеши! Лучше помолчи, это неважно…

– Я должен. Там снаружи братья, а у них нет оружия. Он их перестреляет!.. Я притворился мертвым, а он спешил – о, и еще как спешил! Взгляни-ка вон туда.

Джейсон повернул голову в направлении, куда указывала рука Кактуса. Около дюжины книг были скинуты с полки на боковой стене и разбросаны по полу. Старик продолжал слабеющим голосом:

– Он судорожно рылся в книжном шкафу, пока не нашел то, что искал… потом пошел к двери, держа наготове «магнум», если ты еще следишь за моей мыслью… Я понял, что ему был нужен ты, он увидел через окно, как ты ушел в другую комнату, и, скажу тебе, мое колено прыгало как бегущая выхухоль, потому что час назад я обнаружил эту кнопку и понимал, что его надо остановить…

– Не напрягайся!

– Я должен тебе это сказать… Я не мог шевелить руками, потому что он бы это заметил, но коленом я сумел нажать на эту хрень, и чертова сирена чуть не сдула меня со стула… А этот ублюдок растерялся. Он захлопнул дверь, запер ее и ушел через окно. – От нового болевого приступа и слабости голова Кактуса запрокинулась. – Братец Кролик, он там…

– Все, хватит! – приказал Борн, осторожно приподнимаясь и выключая настольную лампу; теперь через разбитую дверь в комнату проникал лишь слабый свет из коридора. – Я позвоню Алексу, он пришлет доктора…

Неожиданно откуда-то снаружи раздался пронзительный крик, крик боли и страдания, так хорошо знакомый Джейсону. Как и Кактусу, крепко зажмурившему глаза.

– Он убил одного. Этот говнюк убил одного из братьев!

– Я звоню Конклину, – бросил Джейсон, схватив со стола телефон. – А после этого пойду и прикончу его… Черт! Телефон не работает – линию перерезали!

– Этот мерзавец знает усадьбу как свои пять пальцев.

– И я тоже, Кактус. Лежи как можно тише. Я за тобой вернусь…

Раздался еще один крик, на этот раз более тихий и короткий, больше похожий на вздох, чем на крик.

– Господи, прости меня, – с искренней болью в голосе прошептал черный старик. – Остался только один брат…

– Если кто и должен просить прощения, так это я! – не своим голосом, задыхаясь, прокричал Борн. – Проклятие! Кактус, клянусь тебе, я никогда не думал, даже не предполагал, что все так обернется.

– Конечно, не предполагал. Я тебя очень давно знаю, Брат, и ни разу не слышал, чтобы ты просил рисковать ради себя… Так было всегда.

– Я сейчас тебя отсюда перетащу, – перебил Джейсон, хватаясь за ковер и волоча Кактуса к правой части стола, чтобы старик мог легко достать рукой до кнопки вспомогательной сигнализации. – Если ты что-нибудь услышишь, увидишь или просто почувствуешь, врубай сирену.

– А ты куда? Я имею в виду, как ты собираешься выбраться?

– Через окно в соседней комнате.

Борн прополз по полу до изуродованной двери, проскользнул в проем и бросился в гостиную. В ее дальнем конце были два французских окна, выходившие во внутренний двор; он вспомнил белую садовую мебель из кованого железа в южной части дома, которую увидел, проверяя расположение охранников. Повернул ручку и выбрался наружу, вытащил из-за пояса свой пистолет, прикрыл правую створку дверей и, пригнувшись, стал продвигаться туда, где заканчивалась лужайка и начинались кусты. Он должен двигаться быстро. На кону была не только третья жизнь, жизнь ничего не подозревавшего и не имевшего непосредственного отношения к происходящему человека, но и киллер, который мог бы стать его пропуском к преступлениям новой «Медузы», а эти преступления были приманкой для Шакала! Они могли отвлечь его, стать магнитом, ловушкой… так, а вот и сигнальные патроны – часть снаряжения, которое он привез с собой в Манассас. Две аварийные «свечи» лежали в его левом заднем кармане, каждая шести дюймов длиной и дававшая столько света, что ее было видно за несколько миль; если зажечь их на некотором расстоянии одну от другой, они осветят владения Свайна, как два прожектора. Одну на южную подъездную аллею, другую в сторону собачьих будок – разбудить дремлющих псов, разозлить и взбесить их – сделай это! Быстрее!

Джейсон полз через лужайку, осматриваясь по сторонам, пытаясь определить, где прячется убийца и как невинная жертва, вовлеченная в происходящее Кактусом, пытается спастись. Один из них обладал большим опытом, а другой нет, и Борн не мог допустить, чтобы жизнь последнего просто так оборвалась.

Это случилось! Его засекли! Справа и слева от него, разрезая воздух, прошелестели пули, выпущенные из пистолета с глушителем. Перебежав мощенную плитками аллею, Джейсон достиг ее южного края и нырнул в кусты. Достал осветительный заряд, положил на землю пистолет, щелкнул зажигалкой, поджег фитиль и бросил шипящую свечу вправо от себя. Она упала на дорогу; через несколько секунд она вспыхнет ослепляющим пламенем. Прячась за соснами, Борн побежал влево, в сторону задней части усадьбы, держа второй пиропатрон и зажигалку в одной руке, а револьвер в другой. Он бежал параллельно собачьим вольерам; заряд на дороге уже извергал голубовато-белое пламя. Он поджег второй и тоже бросил, тот описал дугу в сорок футов и упал перед вольерами. Он ждал.

Второй патрон начал разбрызгивать огонь, два шара слепящего белого света зловеще осветили дом и окрестности южной части поместья. Три собаки заскулили, потом несколько раз робко тявкнули; скоро их тихая злоба превратится в настоящий лай. Тень. Напротив западной белой стены дома – она двигалась в потоке света между собачьими вольерами и домом. Неясная фигура направлялась к спасительной тени кустов; она неслышно кралась, припадая к земле, но все же выделяясь на фоне неподвижных листьев. Но кто это – убийца или его жертва, последний «брат», которого привел Кактус?.. Был только один быстрый способ это выяснить, достаточно рискованный, если он окажется первым из двух и неплохим стрелком в придачу.

Борн поднялся в полный рост из подлеска, закричал и рванул вправо, через доли секунды развернулся, вспахав ногой мягкую почву, пригнулся и нырнул влево.

– Беги к будке! – проорал он.

И ответ не заставил себя долго ждать. Еще два щелчка, два порыва воздуха – и пули зарылись в землю справа от него. Убийца был опытным; не профессионалом, конечно, но дело свое знал. В «магнуме» 57-го калибра шесть патронов; пять из них использованы, но времени перезарядить опустевший барабан у убийцы было предостаточно. Нужно придумать что-то еще – и быстро!

Неожиданно показалась другая фигура, это был человек, бежавший по дороге в сторону задней стены будки Фланнагана. Он был как на ладони – его же пристрелят!

– Я здесь, ублюдок! – рявкнул Джейсон, подпрыгивая и вслепую паля из своего пистолета по кустам у дома. Тут же прозвучал ответный выстрел, но он обрадовал Борна. Выстрел был только один, один щелчок и тишина. Киллер не перезарядил оружие! Может быть, у него кончились патроны – неважно, главная цель теперь в пределах досягаемости. Борн выбрался из кустарника и рванул через лужайку, в глаза ему бил свет пиропатронов; собаки успели окончательно рассвирепеть, были слышны их угрожающее рычание и лай. Убийца выскочил из кустов на дорогу и помчался к главным воротам, стараясь держаться в тени. Джейсон знал, что беглецу теперь не уйти. Ворота были закрыты, боец «Медузы» оказался в тупике. Борн крикнул:

– Ну что, «Снейк Леди», дальше бежать некуда! Так что не торопись…

Снова раздался плевок, щелчок. Он перезарядился на бегу! Джейсон выстрелил; человек упал на землю. Вслед за этим непостоянную тишину ночи разорвал рокот мощного двигателя, и показались вспыхивающие красные и голубые огни быстро приближающейся по подъездной дороге патрульной машины. Полиция! Должно быть, сигнализация соединялась с участком в Манассасе, о чем Борн как-то не подумал; он решил, что такое невозможно там, где собирались члены «Медузы». Это было нелогично; охрана была внутренней; посторонние в «Снейк Леди» не допускались. Здесь было слишком много того, что необходимо держать в тайне, – ведь это же кладбище!

Киллер извивался на дороге, все ближе и ближе к окружавшим аллею соснам. Он что-то сжимал в руке. Джейсон подбежал к нему в тот момент, когда двое полицейских вылезали за воротами из своей машины. Он размахнулся, пнул лежащего ногой, выбив из его рук какой-то предмет, и нагнулся, чтобы его поднять. Предмет оказался книгой в кожаном переплете, как том из собрания сочинений Диккенса или Теккерея, с золотым тиснением на обложке, больше пригодный для выставления напоказ, чем для чтения. Что за черт? Но, перелистнув несколько страниц, Джейсон все понял. Внутри не было печатного текста, только рукописные каракули на белых листках. Это дневник, записная книжка!

Здесь только полиции и не хватало! Особенно сейчас. Он не мог допустить, чтобы полицейские узнали о том, что вдвоем с Конклином им удалось проникнуть в тайны деятельности «Медузы». Надо от них отделаться!

– Мистер, к нам поступил вызов, – начал патрульный средних лет, подходя к решетчатым воротам вместе с молодым напарником. – В участке все на уши повставали. Мы на всякий случай приехали, но, как я уже сообщил диспетчеру, здесь часто устраиваются довольно шумные вечеринки; не обижайтесь, сэр. Мы все любим иногда повеселиться, ведь так?

– Совершенно верно, офицер, – отозвался Джейсон, всеми силами стараясь успокоить дыхание и одновременно кося глазами в поисках раненого киллера – тот исчез! – Ненадолго отключилось электричество, должно быть, это как-то повлияло на телефонные линии.

– Да, такое часто бывает, – подтвердил молодой патрульный. – Достаточно неожиданного ливня или летней грозы. Когда-нибудь они уберут все кабели под землю. Вот в доме у моей родни…

– Дело в том, – перебил Борн, – что все уже почти в порядке. Как видите, свет в доме частично восстановился.

– Я ничего не вижу из-за этих бенгальских огней, – сказал молодой полицейский.

– Генерал всегда старается подстраховаться, – пояснил Джейсон. – Похоже, у него есть для этого основания, – немного не к месту добавил Борн и спохватился: – В любом случае, как я уже сказал, все приходит в норму. Видите?

– Да, вижу, – ответил патрульный постарше, – но у меня сообщение для человека по имени Вебб. Он здесь?

– Это я, – насторожившись, произнес Джейсон Борн.

– Еще лучше. Вас просили как можно скорее позвонить «мистеру Конку». Это очень важно.

– Важно?

– Нам сказали, что чрезвычайно важно. Сообщение передали по рации.

Джейсон услышал, как где-то по периметру владений Свайна задрожала ограда. Киллер уходит!

– Видите ли, офицер, телефоны в доме еще не заработали… у вас в машине есть аппарат?

– Простите, сэр, но он не для частного пользования.

– Но вы сказали, что это очень важно.

– Что ж, я думаю, раз вы гость генерала, это можно устроить. Но, если будете звонить далеко, лучше сразу назовите номер своей кредитки.

А больше вам ничего не сказать?

Борн открыл ворота и бросился к патрульной машине, в этот момент в доме снова сработала сигнализация – сработала и тут же выключилась. Скорее всего, оставшийся в живых брат нашел Кактуса.

– Это еще что? – вскрикнул молодой полицейский.

– Не обращайте внимания! – ответил Джейсон, прыгая в машину и вытаскивая из гнезда такой знакомый полицейский телефон. Он продиктовал полицейскому оператору номер Алекса в штате Виргиния и все повторял одну и ту же фразу: «Это очень важно, это очень важно!»

– Да? – ответил Алекс, узнав голос полицейского диспетчера.

– Это я!

– Что там у тебя случилось?

– Нет времени объяснять. Что ты хотел мне сказать?

– Я достал для тебя частный реактивный самолет в аэропорту «Рестон».

– «Рестон»? Это к северу отсюда…

– Полоса в Манассасе не подходит. Я высылаю за тобой машину.

– Но зачем?

– Полетишь на Транквилити. Мари и дети в порядке, они в порядке! Это все по ее просьбе.

– Что все это значит?

– Расскажу, когда приедешь в «Рестон».

– Я хочу знать!

– Завтра на острова прилетает Шакал.

– Матерь божья!

– Собери вещи и жди машину.

– Я возьму эту!

– Нет! Нет, если не хочешь все испортить. У нас есть время. Давай, собирайся.

– Кактус… он ранен – его подстрелили.

– Я вызову Ивана. Он сможет быстро вернуться.

– В живых остался один брат – только один, Алекс. Я убил двух других – они погибли из-за меня.

– Прекрати. Хватит. Делай, что должен делать.

– Не могу, черт тебя дери. Кто-то должен здесь оставаться, а ведь я уеду!

– Да, ты прав. Там слишком много такого, о чем никто не должен знать, а ты должен быть на Монтсеррате. Я сам приеду и сменю тебя.

– Алекс, скажи мне, что произошло на Транквилити?!

– Старики… эти твои «парижские старики», вот что произошло.

– Им не жить, – просто и тихо сказал Джейсон Борн.

– Не торопись. Они изменились – по крайней мере, один по-настоящему изменился, а другой, слава богу, вообще не имел к этому отношения. Теперь они на нашей стороне.

– Они никогда не будут ни на чьей стороне, кроме стороны Шакала; ты их плохо знаешь.

– Ты тоже. Жена тебе все расскажет. А сейчас иди в дом и запиши все, что мне может пригодиться. И еще, Джейсон, я должен тебе кое-что сказать. Я молю бога, чтобы ты смог решить свою – нашу – проблему на Транквилити. Если все так пойдет и дальше, я начну серьезно опасаться за свою жизнь, и придется сообщить начальству. Думаю, ты меня знаешь.

– Ты же обещал!

– У тебя тридцать шесть часов, Дельта.

Среди деревьев за оградой крался раненый человек, пряча испуганное лицо за листвой. В ярком свете фар он заметил высокого мужчину, который сел в патрульную машину и теперь выходил из нее, неловко и нервно благодаря полицейских. На территорию усадьбы он их, однако, не пустил.

Вебб. Убийца расслышал имя Вебб.

Это все, что им надо было знать. Все, что надо было знать «Снейк Леди».

Глава 15

– Господи, как я люблю тебя! – сказал Дэвид Вебб, склонившись к телефону в кабинке зала ожидания частного аэродрома в Рестоне, штат Виргиния. – Самое страшное было ждать, ждать возможности с тобой поговорить, услышать от тебя, что с вами все в порядке.

– А ты думаешь, мне самой было легко, дорогой? Алекс сказал, что телефонную линию перерезали и он послал к тебе полицейских, а я хотела, чтобы это была целая армия.

– Мы не можем допустить присутствия полиции, и сейчас не будет никаких официальных заявлений. Конклин обещал мне еще по крайней мере тридцать шесть часов… Может быть, теперь они нам и не понадобятся. Во всяком случае, сейчас, когда Шакал сам появится на Монтсеррате.

– Дэвид, что произошло? Алекс упомянул «Медузу»…

– Он прав, все зашло слишком далеко, ему пора поставить в известность начальство. Ему, а не нам. Мы будем от этого в стороне. Далеко в стороне.

– Но что случилось? – настаивала Мари. – При чем тут старая «Медуза»?

– Появилась новая «Медуза», которая на самом деле является продолжением старой. Она огромная и страшная, и она убивает, то есть они убивают. Я был этому свидетелем сегодня вечером; один из их стрелков пытался шлепнуть меня, думая, что застрелил Кактуса и двух ни в чем не повинных людей.

– Боже мой! Алекс сказал мне, что Кактус с тобой, но он не говорил ничего такого. Что с твоим Дядюшкой Римусом?

– Он будет жить. Приехал доктор из Управления и забрал его вместе с последним братом.

– Братом?

– Объясню, когда встретимся… Сейчас там хозяйничает Конклин. Он все приберет и восстановит телефонную связь. Я позвоню ему с Транквилити.

– Ты совсем измучился…

– Я устал, хотя и не понимаю, с чего бы это. Кактус настоял, чтобы я немного поспал, и я спал целых двенадцать минут.

– Бедненький.

– Мне нравится тон твоего голоса, – сказал Дэвид. – А еще больше слова, но только я не бедный. Ты позаботилась об этом в Париже тринадцать лет назад. – Неожиданно на другом конце линии его жена замолчала, и Вебб насторожился. – Что такое? Ты в порядке?

– Не знаю, – тихим, но твердым голосом ответила Мари, чувствовалось, что она о многом успела подумать, это не было проявлением эмоций. – Ты говоришь, что эта новая «Медуза» большая и страшная и она пыталась тебя убить – они пытались тебя убить.

– Но не убили.

– Но все равно они, или она, хотят, чтобы ты умер. Почему?

– Потому что я был там.

– Никто не станет убивать человека только потому, что он был в чьем-то доме…

– Сегодня в этом доме многое произошло. Мы с Алексом проникли в его тайны, и нас видели. Идея заключалась в том, чтобы использовать нескольких богатых и известных бандитов из старого сайгонского отряда как наживку для Шакала, которого они наняли бы меня убрать. Это был отличный план, но он не сработал.

– Господи, Дэвид, ты что, ничего не понимаешь? Тебя засекли! Они сами за тобой придут!

– Каким образом? Подосланный «Медузой» киллер не мог разглядеть моего лица, потому что я держался в тени, так что они понятия не имеют, кто я такой. Я – неизвестный, который просто исчезнет… Нет, Мари, если Карлос объявится на Монтсеррат и я смогу сделать то, что я точно смогу сделать, мы будем свободны. «Наконец-то свободны», извини за избитое выражение.

– У тебя меняется голос, тебе не кажется?

– Что у кого делается?

– Он на самом деле меняется. Я чувствую.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – заметил Джейсон Борн. – Меня зовут. Подали самолет. Скажи Джонни, чтобы глаз не спускал с тех двоих стариков!

По острову Монтсеррат, словно клочья тумана, поползли слухи. Что-то ужасное произошло на Транквилити.

– Плохие времена, mon…

– Злой дух пришел на Антильские острова с Ямайки, и там была смерть, и всех охватило безумие…

– И кровь на стенах смерти, mon, проклятие семьи зверя…

– Тс-с-с! Там была кошка с двумя котятами!..

Звучали и другие голоса…

– Господи, сделай так, чтобы никто ничего не узнал! Весь туристический бизнес, который мы построили, может рухнуть!..

– Никогда еще такого не было – чтобы к нам с другого острова приезжали на разборки из-за наркотиков!

– Так и есть, mon! Я слышал, это все какой-то придурок, наглотавшийся дури…

– А мне сказали, что быстрая лодка, как дикий ураган, умчала его в море. Он исчез!

– Молчи об этом, говорю тебе! Помнишь, что случилось на Виргинских островах? Резню на Фаунтенхэде? Они только через несколько лет оправились. Молчи!

Наконец, был еще один голос:

– Это ловушка, сэр, и, если все пройдет удачно, как мы рассчитываем, о нас будут говорить по всей Вест-Индии, мы станем героями Карибского моря! Это будет замешательно для нашего имиджа. Закон и порядок, и все такое.

– Благодарение небесам! Но кого-нибудь все-таки убили?

– Одну женщину, но она как раз собиралась прикончить другого человека.

– Женщина? Силы небесные, не хочу больше ничего об этом слушать, пока все не кончится.

– Будет лучше, если к вам нельзя будет обратиться за комментариями.

– Отличная мысль. Я выйду на яхте в море; после шторма рыба хорошо клюет.

– Замечательно, сэр. А я буду поддерживать с вами связь по радио.

– Может, не стоит? Нас могут подслушать.

– Я сказал это только для того, чтобы сообщить вам, когда следует возвращаться – чтобы это было наиболее эффектное появление. А пока я буду вашим заместителем.

– Да, конечно. Вы отличный человек, Генри.

– Благодарю вас, господин королевский губернатор.

Десять часов утра. Они крепко обнялись, но времени на разговоры не было, только на недолгую радость от того, что все теперь вместе и в безопасности. Спокойствия прибавляло знание того, чего не знает Шакал; это обстоятельство давало им огромное преимущество. Однако это было всего лишь преимущество, а не гарантия – там, где замешан Карлос, ее быть не могло. Оба, и Джейсон, и Джон Сен-Жак, твердо решили: Мари с детьми должна улететь в Гваделупу на остров Бас-Тер. Там они побудут под присмотром миссис Купер, дородной горничной семейства Вебб, плюс охраны до тех пор, пока их не вызовут обратно на Монтсеррат. Мари стала возражать, но ее протест был встречен молчанием; ее муж отдавал распоряжения быстро и холодно.

– Ты должна улететь, потому что у меня работа. И хватит это обсуждать.

– Опять, как в Швейцарии… Как в Цюрихе, да? Джейсон?

– Это уж как хочешь, – ответил Борн, уже занятый другими мыслями; все трое стояли в начале пирса, а в нескольких ярдах от его края два гидросамолета покачивались на воде. Один из них доставил Джейсона с Антигуа прямо на Транквилити; другой заправляли перед полетом в Гваделупу, миссис Купер с детьми уже находились на его борту.

– Побыстрее, Мари, – поторопил Борн. – Я хочу все обсудить с Джонни, а потом вздуть этих двух старых мерзавцев.

– Дэвид, они не мерзавцы. Благодаря им мы живы.

– С чего ты это взяла? Только потому, что они провалили свое задание и теперь спасают собственные задницы?

– Это несправедливо.

– Это справедливо, пока я так считаю, и они будут мерзавцами, пока не смогут убедить меня в обратном. Ты не знаешь стариков Шакала, а я их знаю. Они могут сказать и сделать все, что угодно, обмануть и пустить слезу, а чуть что не так – воткнут нож тебе в спину. Он владеет ими – телом, разумом и душой, если от нее еще что-то осталось… А теперь давай в самолет, не заставляй пилота ждать.

– Неужели ты не хочешь увидеться с детьми, сказать Джеми, что…

– Нет, на это нет времени. Веди ее к самолету, Джонни. Я хочу проверить пляж.

– Дэвид, я проверил абсолютно все, – произнес Сен-Жак тоном на грани вызова.

– Я сам скажу тебе, все ты проверил или нет, – отрезал Борн, сердито оглядывая песчаный берег, и, не оборачиваясь, громко добавил: – У меня к тебе много вопросов, и моли бога, чтобы ты смог на них ответить!

Сен-Жак напрягся, шагнул вперед, но его остановила сестра.

– Братишка, не обращай внимания. – Она положила свою руку на его. – Он боится.

– Он что? Да он просто злобный сукин сын, вот он что такое!

– Да, я знаю.

Брат посмотрел на сестру:

– Это про того чужака ты говорила вчера?

– Да, только теперь все стало сложнее. Поэтому он боится.

– Ничего не понимаю.

– Он постарел, Джонни. Ему уже пятьдесят, и он не знает, сможет ли делать все то, что делал когда-то давно – во время войны, в Париже, в Гонконге. Это его терзает и гложет, поскольку он знает, что придется выкладываться больше, чем когда-либо раньше.

– Думаю, он справится.

– Я знаю, что он справится, потому что у него есть на это очень веские причины. У него уже однажды отняли жену и двоих детей. Он почти ничего не помнит, но именно в этом причина его страданий; Мо Панов тоже так думает, да и я сама… А теперь, спустя столько лет, новая жена и дети под угрозой. Естественно, что у него нервы на взводе.

Неожиданно с пляжа с расстояния в три сотни футов донесся голос Борна, перекрывая шум морского ветра:

– Черт побери, я же тебе сказал – быстрее!.. Ну а ты, мистер Эксперт! Это что такое – риф, который по цвету сливается с отмелью. Ты об этом подумал?

– Джонни, успокойся. Пойдем к самолету.

– Какая отмель? О чем он?.. О, дьявол, кажется, понимаю!

– А я нет, – заметила Мари, когда они быстро зашагали по пирсу.

– Восемьдесят процентов берега острова окружены рифами, из которых девяносто пять процентов сосредоточены около пляжа. Они разбивают волны, поэтому остров и зовется Транквилити; здесь совсем нет прибоя.

– И что же?

– А то, что любой пловец с аквалангом не рискует разбиться о рифы, он может лечь на отмель перед рифом. Тогда он сможет наблюдать за пляжем и охраной и подползти ближе, когда все будет чисто, оставаясь в воде в нескольких футах от берега, пока не появится возможность снять охранника. Я никогда об этом не думал.

– Зато он подумал, братишка.

Борн сидел на углу стола, перед ним на диване расположились два старика, его шурин стоял у окна, выходившего на пляж нежилой виллы.

– Мсье, зачем мне – то есть зачем нам – вас обманывать? – спросил герой Франции.

– Потому что все это звучит как французский фарс. Похожие, но разные фамилии; когда одна дверь открывается, другая закрывается, двойник появляется, произносит свою реплику и исчезает. Здесь что-то нечисто.

– Быть может, вы поклонник Мольера или Расина?..

– Я поклонник необычных совпадений, особенно когда в этом замешан Шакал.

– Мне кажется, между нами нет ни малейшего сходства, – заметил судья из Бостона. – Кроме, пожалуй, нашего возраста.

Зазвонил телефон. Джейсон быстро спрыгнул со стола и снял трубку:

– Да?

– В Бостоне все сходится, – произнес голос Конклина. – Его зовут Префонтейн, Брендан Префонтейн. Он был федеральным судьей первого округа, которого поймали на жульничестве в государственном масштабе и обвинили в злостном нарушении служебных обязанностей – проще говоря, он брал большие взятки. Ему дали двадцать один год, из которых он отсидел десять, чего, впрочем, оказалось достаточно, чтобы его не брали на работу. Сейчас он, что называется, алкоголик со стажем, этакий персонаж грязных районов Бин-тауна, но вполне безобиден – его там по-своему любят. Также считается, что в трезвом виде он хорошо соображает, и, как мне сказали, многие шалопаи не получили бы оправдания или более короткого срока заключения, не дай он дельный совет их адвокатам. Можно сказать, что он закулисный «серый юрист», кулисами в его случае являются салуны, бильярдные и, по-видимому, ночлежки… А так как я был в той местности, где он балуется выпивкой, он кажется мне сильной личностью. Он справляется с этим гораздо лучше меня.

– Но ты же бросил пить.

– Если бы я лучше показал себя в этой стране вечных сумерек, может быть, и не пришлось бы. Выпивка часто помогает.

– Что с его клиентом?

– Ужасно, наш бывший судья был помощником профессора права в Гарварде, где Гейтс у него прослушал два курса лекций. Никаких сомнений, Префонтейн его знает… Верь ему, Джейсон. Ему незачем врать. Он просто хотел подзаработать.

– Ты следишь за клиентом?

– Использую все штучки, какие только есть в моей шкатулке. Он приведет нас к Карлосу… Связь с «Медузой» вывела нас на ложный след. Это была глупая попытка глупого генерала из Пентагона внедрить кого-нибудь во внутренние дела Гейтса.

– Ты в этом уверен?

– Теперь уверен. Гейтс работает высокооплачиваемым консультантом юридической конторы, защищающей интересы компании, производящей системы глобальной обороны, за которой следит антимонопольный комитет. Он даже не отвечал на звонки Свайна, потому что, если бы отвечал, оказался бы еще глупее, чем Свайн, а это не так.

– Ну, дружище, это уже твои проблемы. Если здесь все пройдет по-моему, о «Снейк Леди» я больше и слышать не хочу. На самом деле, я даже не припоминаю, слышал ли я о ней вообще.

– Спасибо, что сваливаешь все на меня, – я тебе даже немного благодарен. Кстати, в школьной записной книжке, которую ты вырвал у того гробовщика в Манассасе, есть интересные вещи.

– Неужели?

– Помнишь тех троих частых посетителей из регистрационной книги отеля «Мэйфлауэр», которые прилетали в Филадельфию восемь месяцев назад и снова остановились в отеле в то же время восемь месяцев спустя?

– Конечно.

– Их имена записаны в блокноте Свайна с Микки-Маусом на обложке. Они не имеют к Карлосу никакого отношения, они из «Медузы». В этой книжице целые залежи не имеющей отношения к нашему делу информации.

– Мне это неинтересно, так что пользуйся на здоровье.

– Так и сделаем, причем очень осторожно. Через несколько дней за этим блокнотом будут охотиться буквально все.

– Рад за тебя, но мне нужно делать свое дело.

– И ты не хочешь помощи?

– Абсолютно. Я ждал этого момента тринадцать лет. Как я уже говорил, это встреча один на один.

– Сцена из фильма «Жаркий полдень»?

– Нет, логическое продолжение одной очень интеллектуальной шахматной партии. Выигрывает игрок, у которого ловушка хитрее, а самая хитрая ловушка у меня, потому что я использую его собственную. Но малейшая ошибка – и он все поймет.

– Профессор, мы слишком хорошо тебя обучили.

– За что вам спасибо.

– Удачной охоты, Дельта.

– Пока.

Борн положил трубку и перевел взгляд на двух стариков, которые с умильным любопытством смотрели на него с дивана.

– Судья, вы прошли проверку на вшивость, – обратился Джейсон к Префонтейну. – А что же делать с вами, господин «Жан-Пьер»? Моя собственная жена, которая признает, что вы убили бы ее без малейшего зазрения совести, говорит мне, что я должен вам верить. И что мне думать после этого?

– Я – это я, и я сделал то, что сделал, – с достоинством произнес отставной адвокат. – Но мой клиент зашел слишком далеко. Его самонадеянную персону надо изничтожить, а пепел пустить по ветру.

– Я – выражаюсь не так цветисто, как мой новообретенный ученый родственник, – заметил престарелый герой Франции. – Но я знаю, что эти убийства надо прекратить; это же пыталась внушить мне жена. Это, конечно, лицемерие с моей стороны, потому что к убийствам я имею некоторое отношение, скажу только, что такие убийства пора прекратить. Это не бизнес, убийство не принесет никакого дохода, это просто месть окончательно спятившего сумасшедшего, совершенно не нужное убийство матери и ее детей. Какая от этого выгода?.. Нет, Шакал зашел слишком далеко. Теперь его обязательно нужно остановить.

– Черт, более хладнокровного рассуждения на такие темы я в жизни не слышал! – вскричал Джон Сен-Жак у окна.

– Я считаю, что вы нашли нужные слова, – одобрительно заметил бывший судья, обращаясь к преступнику из Парижа. – Tres bien [31]31
  Великолепно (фр.).


[Закрыть].

– Daccord [32]32
  Благодарю (фр.).


[Закрыть].

– А я пока не знаю, что с вами обоими делать, – вмешался Джейсон Борн. – Но сейчас у меня небольшой выбор… Джентльмены, уже без двадцати пяти двенадцать. Время бежит.

– Что-что? – не понял Префонтейн.

– Если что-то и произойдет, то произойдет в ближайшие два, пять, десять или двадцать четыре часа. Я отправлюсь обратно в аэропорт Блэкбурна, где устрою сцену – понесший тяжелую утрату муж и отец, обезумевший от убийства жены и детей. Уверяю вас, для меня это будет несложно; я там организую настоящее представление… Потребую, чтобы мне тут же предоставили самолет на Транквилити, а когда я сюда прибуду, на набережной будут стоять три сосновых гроба, предположительно с моей женой и детьми.