Текст книги "Премия за риск"

– Вы пытаетесь произвести на меня впечатление? – спросил Денисон.

– Естественно.

– Зачем же вам понадобилось мешать мне запатентовать сыворотку бессмертия?

– Мир еще не готов к ней, – объяснил мистер Беннет.

– Он не готов ко многому, – заявил Денисон. – Почему же вы не заблокировали изобретение атомной бомбы?

– Пытались. Хотели сделать это под маской корыстных интересов угле– и нефтедобывающих компаний, но допустили ошибку. Однако в других случаях мы добились успеха поразительное количество раз.

– И какова же ваша цель?

– Благополучие Земли! – торжественно провозгласил мистер Беннет. – Представьте себе, что произойдет, если люди получат вашу сыворотку. Проблемы рождаемости, производства пищи, жизненного пространства – осложнится буквально все. Напряженность усилится, и война станет реальной угрозой…

– Да ну? – удивился Денисон. – А по-моему, дела и сейчас обстоят именно таким образом. И без всякого там бессмертия. Более того, вопли о гибели мира раздавались после любого изобретения или открытия. Будь то порох, печатный пресс, нитроглицерин, атомная бомба – все они давно бы уничтожили человечество. Однако люди научились управлять ими. Именно так и должно быть! Вы не сможете повернуть историю вспять и закрыть уже сделанное кем-то открытие. Уж если оно есть, человечество должно о нем узнать!

– Да, но с кровавыми, бессмысленными и бесполезными последствиями, – с отвращением заметил мистер Беннет.

– Человек таков, каков он есть.

– Нет, если руководить им надлежащим образом, – заявил мистер Беннет.

– Нет?

– Именно нет, – подтвердил мистер Беннет. – Видите ли, сыворотка бессмертия обеспечит решение проблемы политической власти. Правление неизменной просвещенной элиты – гораздо лучшая форма правления, несравненно лучшая, чем подверженная ошибкам недееспособная демократия. Но обратимся к истории: такая элита – монархия, олигархия, диктатура или же хунта – не способна увековечить себя. Лидеры умирают, а последователи начинают драться друг с другом за власть, после чего неизбежно наступает хаос. С бессмертием этот последний недостаток будет ликвидирован, то есть не будет прерываться линия лидерства, поскольку лидеры воцарятся навсегда.

– Постоянная диктатура, – съязвил Денисон.

– Да. Постоянное правление небольшой, тщательно отобранной элитарной группы, основанное на исключительном праве обладания бессмертием. Такова историческая неизбежность. Единственный вопрос в том, кому первому удастся захватить власть.

– И вы считаете, что это сделаете именно вы, – заявил Денисон.

– Конечно, наша организация пока еще малочисленна, но абсолютно крепка. И она укрепляется с каждым новым изобретением, попадающим к нам в руки, и каждым новым ученым, присоединяющимся к нам. Пришло наше время, Денисон! Мы бы хотели видеть вас в своих рядах, среди элиты.

– То есть вы хотите, чтобы я присоединился к вам? – изумился Денисон.

– Естественно. Наша организация нуждается в мозгах ученых, способных спасти человечество от самого себя.

– Нет уж, увольте, – сказал Денисон. Сердце его учащенно забилось.

– Вы не хотите к нам присоединиться?

– Мне бы хотелось видеть всех вас повешенными.

Мистер Беннет задумчиво кивнул и сморщил маленькие губки:

– Вы выпили свою сыворотку – не так ли?

Денисон кивнул:

– Полагаю, это означает, что вы убьете меня прямо сейчас?

– Мы не убиваем, – сказал мистер Беннет. – Мы в основном выжидаем. Я думаю, вы разумный человек и, вероятно, еще посмотрите на суть вещей с нашей точки зрения. Мы будем рядом очень-очень долго. Поэтому воля ваша. Уведите его.

Денисона посадили в лифт и опустили глубоко под землю. Потом провели по длинному коридору, вдоль которого стояли вооруженные люди. Денисон с конвоирами прошли четыре массивные двери и остановились у пятой. Узника втолкнули внутрь, и дверь за ним закрылась.

Он попал в большое, хорошо обставленное помещение. Примерно двадцать человек, находившихся там, подошли поприветствовать его.

Один из них, приземистый кряжистый мужчина, оказался старым знакомым Денисона по университету.

– Неужто Джим Феррис?

– Точно, – подтвердил Феррис. – Добро пожаловать в Клуб бессмертных, Денисон.

– Я читал, что ты в прошлом году погиб в авиакатастрофе.

– Я просто… исчез, – с печальной улыбкой заметил Феррис. – После изобретения сыворотки бессмертия. Так же, как и прочие.

– Все?

– Из присутствующих здесь пятнадцать человек изобрели сыворотку независимо друг от друга. Остальные добились успехов в других областях. Самый старый член нашего клуба – доктор Ли, изобретатель сыворотки, пропавший в Сан-Франциско в тысяча девятьсот одиннадцатом году. А ты – наше последнее приобретение. Наш клуб, наверное, самое охраняемое на земле место.

– Тысяча девятьсот одиннадцатый! – только и смог вымолвить Денисон. На него навалилось отчаяние, и он тяжело рухнул в кресло. – Значит, надежды на спасение нет?

– Никакой. Нам предоставлены четыре возможности на выбор, – объяснил Феррис. – Некоторые уходят от нас и присоединяются к «гробовщикам». Другие кончают жизнь самоубийством. Третьи – их немного – сходят с ума. А оставшиеся образовали Клуб бессмертных.

– Для чего? – изумленно спросил Денисон.

– Чтобы выбраться отсюда, – ответил Феррис. – Добыть свободу и подарить наши открытия миру. Чтобы преградить этим зарвавшимся диктаторчикам путь наверх.

– Но ведь они же должны быть в курсе ваших планов.

– Конечно. Однако они позволяют нам жить, потому что – и довольно часто – кое-кто теряет надежду и присоединяется к ним. И они не думают, что мы когда-нибудь вырвемся отсюда. Они слишком самодовольны. Типичный недостаток всех новоявленных элит и основная причина их падения.

– Но ты же сказал, что это самое охраняемое место на земле.

– Да, – подтвердил Феррис.

– А кто-нибудь из вас пытался отсюда выбраться за последние пятьдесят лет? Ведь для освобождения понадобится вечность!

– Вечность – как раз именно то, что мы имеем, – сказал Феррис. – Однако мы надеемся, что столь длительный срок нам не потребуется. Каждый новичок приносит свои планы и идеи. Что-нибудь да сработает обязательно.

– Вечность! – Денисон закрыл лицо руками.

– Ты можешь присоединиться к ним, – твердым голосом произнес Феррис. – Или покончить с собой. Либо просто сидеть в уголке и потихонечку сходить с ума. Выбирай.

Денисон уставился в потолок:

– Я должен быть честен и с вами, и с собой. Не уверен, что мы выберемся. Более того, я даже не уверен, что кто-нибудь из вас думает, будто мы сможем это сделать.

Феррис пожал плечами.

– А с другой стороны, – продолжал Денисон, – считаю это чертовски привлекательной идеей. И если вы введете меня в курс дела, я пожертвую всем ради проекта «Вечность». И будем надеяться, что их самодовольство сохранится.

– Наверняка, – сказал Феррис.

Освобождение, конечно, не потребовало вечности. Через каких-то сто тридцать семь лет Денисону и его коллегам удалось вырваться из заточения и раскрыть заговор «гробовщиков». «Гробовщики» предстали перед Высшим судом по обвинению в похищении людей, тайной подготовке свержения правительства и нелегальном владении бессмертием. Вину признали по всем статьям обвинения, а наказание определили суммарным сроком.

Однако Денисон и его коллеги тоже незаконно обладали бессмертием, что являлось исключительной привилегией нынешней правящей элиты. Их не предали смертной казни ввиду большой услуги, оказанной государству Клубом бессмертных.

Но прощение оказалось преждевременным. Спустя несколько месяцев члены Клуба бессмертных ушли в подполье, открыто провозгласив своей целью свержение правящей элиты и распространение бессмертия в массы. Проект «Вечность», как именовали его сами члены клуба, получил поддержку у диссидентов, которых еще не успели арестовать. Однако это не считалось серьезной угрозой.

Но сия уклонистская акция никоим образом не умаляет славы клуба, коей он себя покрыл, совершив побег от «гробовщиков». Гениальный способ, с помощью которого Денисон и его коллеги выбрались из, казалось бы, неприступной тюрьмы, используя лишь стальную пряжку от брючного ремня, моток вольфрамовой проволоки, три куриных яйца и двенадцать химикалий, без труда и задержки добываемых из человеческого тела, слишком хорошо известен, чтобы о нем здесь лишний раз упоминать.

Охота

Это был последний сбор личного состава перед Всеобщим слетом разведчиков, и на него явились все патрули. Патрулю-22 – «Парящему соколу» – было приказано разбить лагерь в тенистой ложбине и держать щупальца востро. Патруль-31 – «Отважные бизоны» – совершал маневры возле маленького ручья. «Бизоны» отрабатывали навыки потребления жидкости и возбужденно смеялись от непривычных ощущений.

А патруль-19 – «Атакующий мираш» – ожидал разведчика Дрога, который, по обыкновению, опаздывал.

Дрог камнем упал с высоты десять тысяч футов, в последний момент принял твердую форму и торопливо вполз в круг разведчиков.

– Привет, – сказал он. – Прошу прощения. Я понятия не имел, который час…

Командир патруля кинул на него гневный взгляд:

– Опять не по уставу, Дрог?!

– Виноват, сэр, – сказал Дрог, поспешно выпрастывая позабытое щупальце.

Разведчики захихикали. Дрог залился оранжевой краской смущения. Если бы можно было стать невидимым!

Но как раз сейчас этого делать не годилось.

– Я открою наш сбор клятвой разведчиков, – начал командир и откашлялся. – Мы, юные разведчики планеты Элбонай, торжественно обещаем хранить и лелеять навыки, умения и достоинства наших предков-пионеров. С этой целью мы, разведчики, принимаем форму, от рождения дарованную нашим праотцам, покорителям девственных просторов Элбоная. Таким образом, мы полны решимости…

Разведчик Дрог подстроил слуховые рецепторы, чтобы усилить тихий голос командира. Клятва всегда приводила его в трепет. Трудно себе представить, что прародители когда-то были прикованы к планетной тверди. Ныне элбонайцы обитали в воздушной среде на высоте двадцать тысяч футов, сохраняя минимальный объем тела, питались космической радиацией, воспринимали жизнь во всей полноте ощущений и спускались вниз лишь из сентиментальных побуждений или в связи с ритуальными обрядами. Эра пионеров осталась в далеком прошлом. Новая история началась с Эры субмолекулярной модуляции, за которой последовала нынешняя Эра непосредственного контроля.

– …прямо и честно, – продолжал командир. – И мы обязуемся, подобно им, пить жидкости, поглощать твердую пищу и совершенствовать мастерство владения их орудиями и навыками.

Торжественная часть закончилась, и молодежь рассеялась по равнине. Командир патруля подошел к Дрогу.

– Это последний сбор перед слетом, – сказал он.

– Я знаю, – ответил Дрог.

– В патрульном отряде «Атакующий мираш» ты единственный разведчик второго класса. Все остальные давно получили первый класс или, по меньшей мере, звание младшего пионера. Что подумают о нашем патруле?

Дрог поежился.

– Это не только моя вина, – сказал он. – Да, конечно, я не выдержал экзаменов по плаванию и изготовлению бомб, но это мне просто не дано! Несправедливо требовать, чтобы я знал все! Даже среди пионеров были узкие специалисты. Никто и не требовал, чтобы каждый…

– А что же ты умеешь делать? – перебил командир.

– Я владею лесным и горным ремеслом, – горячо выпалил Дрог, – выслеживанием и охотой.

Командир изучающе посмотрел на него, а затем медленно произнес:

– Слушай, Дрог, а что, если тебе предоставят еще один, последний шанс получить первый класс и заработать к тому же знак отличия?

– Я готов на все! – вскричал Дрог.

– Хорошо, – сказал командир. – Как называется наш патруль?

– «Атакующий мираш», сэр.

– А кто такой мираш?

– Огромный свирепый зверь, – быстро ответил Дрог. – Когда-то они водились на Элбонае почти всюду, и наши предки сражались с ними не на жизнь, а на смерть. Ныне мираши вымерли.

– Не совсем, – возразил командир. – Один разведчик, исследуя леса в пятистах милях к северу отсюда, обнаружил в квадрате с координатами Ю – двести тридцать три и З – четыреста восемьдесят два стаю из трех мирашей. Все они самцы, и, следовательно, на них можно охотиться. Я хочу, чтобы ты, Дрог, выследил их и подкрался поближе, применив свое искусство в лесном и горном ремесле. Затем, используя лишь методы и орудия пионеров, ты должен добыть и принести шкуру одного мираша. Ну как, справишься?

– Уверен, сэр!

– Приступай немедленно, – велел командир. – Мы прикрепим шкуру к нашему флагштоку и, безусловно, заслужим похвалу на слете.

– Есть, сэр!

Дрог торопливо сложил вещи, наполнил флягу жидкостью, упаковал твердую пищу и отправился в путь.

Через несколько минут он левитировал к квадрату Ю-233 – З-482. Перед ним расстилалась дикая романтическая местность – изрезанные скалы и низкорослые деревья, покрытые густыми зарослями долины и заснеженные горные пики. Дрог огляделся с некоторой опаской.

Докладывая командиру, он погрешил против истины.

Дело в том, что он был не особенно искушен ни в лесном и горном ремесле, ни в выслеживании и охоте. По правде говоря, он вообще ни в чем не был искушен – разве что любил часами мечтательно витать в облаках на высоте пять тысяч футов. Что, если ему не удастся обнаружить мираша? Что, если мираш обнаружит его первым?

«Нет, этого не может быть, – успокоил себя Дрог. – На худой конец, всегда успею жеслибюлировать. Никто и не узнает».

Через мгновение он уловил слабый запах мираша. А потом в двадцати метрах от себя заметил какое-то движение возле странной скалы, похожей на букву «т».

Неужели все так и сойдет – просто и гладко? Что ж, прекрасно! Дрог принял надлежащие меры маскировки и потихоньку двинулся вперед.

Солнце пекло невыносимо; горная тропа все круче ползла вверх. Пакстон взмок, несмотря на теплозащитный комбинезон. К тому же ему до тошноты надоела роль славного малого.

– Когда, наконец, мы отсюда улетим? – не выдержал он.

Геррера добродушно похлопал его по плечу:

– Ты что, не хочешь разбогатеть?

– Мы уже богаты, – возразил Пакстон.

– Не так чтобы уж очень, – сказал Геррера, и на его продолговатом смуглом, изборожденном морщинами лице блеснула ослепительная улыбка.

Подошел Стелмен, пыхтя под тяжестью анализаторов. Он осторожно опустил аппаратуру на тропу и сел рядом:

– Как насчет передышки, джентльмены?

– Отчего же нет? – отозвался Геррера. – Времени у нас хоть отбавляй.

Он сел и прислонился к т-образной скале.

Стелмен раскурил трубку, а Геррера расстегнул молнию и извлек из кармана комбинезона сигару.

Пакстон некоторое время наблюдал за ними.

– Так когда же мы улетим с этой планеты? – наконец спросил он. – Или мы собираемся поселиться здесь навеки?

Геррера лишь усмехнулся и щелкнул зажигалкой, раскуривая сигару.

– Мне ответит кто-нибудь?! – закричал Пакстон.

– Успокойся. Ты в меньшинстве, – произнес Стелмен. – В этом предприятии мы участвуем как три равноправных партнера.

– Но деньги-то – мои! – заявил Пакстон.

– Разумеется. Потому тебя и взяли. Геррера имеет большой практический опыт работы в горах. Я хорошо подкован в теории, к тому же права пилота – только у меня. А ты дал деньги.

– Но корабль уже ломится от добычи! – воскликнул Пакстон. – Все трюмы заполнены до отказа! Самое время отправиться в какое-нибудь цивилизованное местечко и начать тратить!

– У нас с Геррерой нет твоих аристократических замашек, – с преувеличенным терпением объяснил Стелмен. – Зато у нас с Геррерой есть невинное желание набить сокровищами каждый корабельный закуток. Самородки золота – в топливные баки, изумруды – в жестянки из-под муки, а на палубу – алмазы по колено. Здесь для этого самое место. Вокруг бешеное богатство, которое так и просится, чтобы его подобрали. Мы хотим быть бездонно, до отвращения богатыми, Пакстон.

Пакстон не слушал. Он напряженно уставился на что-то у края тропы.

– Это дерево только что шевельнулось, – низким голосом проговорил он.

Геррера разразился смехом.

– Чудовище, надо полагать, – презрительно бросил он.

– Спокойно, – мрачно произнес Стелмен. – Мой мальчик, я немолод, толст и легко подвержен страху. Неужели ты думаешь, что я оставался бы здесь, существуй хоть малейшая опасность?

– Вот! Снова шевельнулось!

– Три месяца назад мы тщательно обследовали всю планету, – напомнил Стелмен, – и не обнаружили ни разумных существ, ни опасных животных, ни ядовитых растений. Верно? Все, что мы нашли, – это леса, и горы, и золото, и озера, и изумруды, и реки, и алмазы. Да буде здесь что-нибудь, разве оно не напало бы на нас давным-давно?

– Говорю вам, я видел, как это дерево шевельнулось! – настаивал Пакстон.

Геррера поднялся.

– Это дерево? – спросил он Пакстона.

– Да. Посмотри, оно даже не похоже на остальные. Другой рисунок коры…

Неуловимым отработанным движением Геррера выхватил из кобуры бластер «Марк-2» и трижды выстрелил. Деревья и кустарники на десять метров вокруг него вспыхнули ярким пламенем и рассыпались в прах.

– Вот уже никого и нет, – подытожил Геррера.

Пакстон поскреб подбородок:

– Я слышал, как оно вскрикнуло, когда ты стрелял.

– Ага. Но теперь-то оно мертво, – успокаивающе произнес Геррера. – Как заметишь, что кто-то шевелится, сразу скажи мне, и я пальну. А теперь давайте-ка соберем еще немножечко изумрудиков.

Пакстон и Стелмен подняли свои ранцы и пошли вслед за Геррерой по тропе.

– Непосредственный малый, правда? – с улыбкой промолвил Стелмен.

Дрог медленно приходил в себя. Огненное оружие мираша застало его врасплох, когда он принял облик дерева и был абсолютно незащищен. Он до сих пор не мог понять, как это случилось. Не было ни запаха страха, ни предварительного фырканья, ни рычания, вообще никакого предупреждения! Мираш напал совершенно неожиданно, со слепой, безрассудной яростью, не разбираясь, друг перед ним или враг.

Только сейчас Дрог начал постигать натуру противостоящего ему зверя.

Он дождался, когда стук копыт мирашей затих вдали, а затем, превозмогая боль, попытался выпростать оптический рецептор. Ничего не получилось. На миг его захлестнула волна отчаянной паники. Если повреждена центральная нервная система, это конец.

Он снова сосредоточился. Обломок скалы сполз с его тела, и на этот раз попытка завершилась успехом: он смог восстать из пепла. Дрог быстро провел внутреннее сканирование и облегченно вздохнул. Он был на волосок от смерти. Только инстинктивная квондикация в момент вспышки спасла ему жизнь.

Дрог задумался было над своими дальнейшими действиями, но обнаружил, что потрясение от этой внезапной, непредсказуемой атаки начисто отшибло ему память о всех охотничьих уловках. Более того, он обнаружил, что у него вообще пропало всякое желание встречаться со столь опасными мирашами снова…

Предположим, он вернется без этой идиотской шкуры… Командиру можно сказать, что все мираши оказались самками и, следовательно, подпадали под охрану закона об охоте. Слово юного разведчика ценилось высоко, так что никто не станет подвергать его сомнению, а тем более перепроверять.

Но нет, это невозможно! Как он смел даже подумать такое?!

Что ж, мрачно усмехнулся Дрог, остается только сложить с себя обязанности разведчика и покончить со всем этим нелепым занятием – лагерные костры, пение, игры, товарищество…

«Никогда!» – твердо решил Дрог, взяв себя в руки. Он ведет себя так, будто имеет дело с дальновидным противником. А ведь мираши – даже не разумные существа. Ни одно создание, лишенное щупалец, не может иметь развитого интеллекта. Так гласил неоспоримый закон Этлиба.

В битве между разумом и инстинктивной хитростью всегда побеждает разум. Это неизбежно. Надо лишь придумать, каким способом.

Дрог опять взял след мирашей и пошел по запаху. Какое бы старинное оружие ему использовать? Маленькую атомную бомбу? Вряд ли, это может погубить шкуру.

Вдруг он рассмеялся. На самом деле все очень просто, стоит лишь хорошенько пошевелить мозгами. Зачем вступать в непосредственный контакт с мирашом, если это так опасно? Настала пора прибегнуть к помощи разума, воспользоваться знанием психологии животных, искусством западни и приманки.

Вместо того чтобы выслеживать мирашей, он отправится к их логову.

И там устроит ловушку.

Они подходили к временному лагерю, разбитому в пещере, уже на закате. Каждая скала, каждый пик бросали резкие, четко очерченные тени. Пятью милями ниже, в долине, лежал их красный, отливающий серебром корабль. Ранцы были набиты изумрудами – небольшими, но идеального цвета.

В такие предзакатные часы Пакстон мечтал о маленьком городке в Огайо, сатураторе с газированной водой и девушке со светлыми волосами. Геррера улыбался про себя, представляя, как лихо он промотает миллиончик-другой, прежде чем всерьез займется скотоводством. А Стелмен формулировал основные положения своей докторской диссертации, посвященной внеземным залежам полезных ископаемых.

Все они пребывали в приятном умиротворенном настроении. Пакстон полностью оправился от пережитого потрясения и теперь страстно желал, чтобы кошмарное чудовище все-таки появилось – предпочтительно зеленое – и чтобы оно преследовало очаровательную полураздетую женщину.

– Вот мы и дома, – сказал Стелмен, когда они подошли к пещере. – Как насчет тушеной говядины?

Сегодня была его очередь готовить.

– С луком! – потребовал Пакстон. Он ступил в пещеру и тут же резко отпрыгнул назад. Что это?

В нескольких футах от входа дымился небольшой ростбиф, рядом красовались четыре крупных бриллианта и бутылка виски.

– Занятно, – сказал Стелмен. – Что-то мне это не нравится.

Пакстон нагнулся, чтобы подобрать бриллиант. Геррера оттащил его:

– Это может быть мина-ловушка.

– Проводов не видно, – возразил Пакстон.

Геррера уставился на ростбиф, бриллианты и бутылку виски. Вид у него был самый разнесчастный.

– Этой штуке я не верю ни на грош, – заявил он.

– Может быть, здесь все-таки есть туземцы? – предположил Стелмен. – Такие, знаете, робкие, застенчивые. А этот дар – знак доброй воли.

– Ага, – саркастически подхватил Геррера. – Специально ради нас они сгоняли на Землю за бутылочкой «Старого космодесантного».

– Что же нам делать? – спросил Пакстон.

– Не соваться куда не надо, – отрубил Геррера. – Ну-ка, осади назад.

Он отломил от ближайшего дерева длинный сук и осторожно потыкал в бриллианты.

– Видишь, ничего страшного, – заметил Пакстон.

Длинный травяной стебель, на котором стоял Геррера, туго обвился вокруг его лодыжек. Почва под ним заколыхалась, обрисовался аккуратный диск футов пятнадцати в диаметре и, обрывая корневища дернины, начал подниматься в воздух. Геррера попытался спрыгнуть, но трава вцепилась в него тысячами зеленых щупалец.

– Держись! – завопил Пакстон, рванулся вперед и уцепился за край поднимающегося диска.

Диск резко накренился, замер на мгновение и стал опять подниматься. Но Геррера уже выхватил нож и яростно кромсал траву вокруг своих ног. Стелмен вышел из оцепенения, лишь когда увидел ноги Пакстона на уровне своих глаз. Он схватил Пакстона за лодыжки, снова задержав подъем диска. Тем временем Геррера вырвал из пут одну ногу и переметнул тело через край диска. Крепкая трава какое-то время еще держала его за вторую ногу, но затем стебли, не выдержав тяжести, оборвались – и Геррера головой вперед полетел вниз. Лишь в последний момент он вобрал голову в плечи и умудрился приземлиться на лопатки. Пакстон отпустил край диска и рухнул на Стелмена.

Травяной диск, унося ростбиф, виски и бриллианты, продолжал подниматься, пока не исчез из виду.

Солнце село. Не произнося ни слова, трое мужчин вошли в пещеру с бластерами наготове.

– Ночью по очереди будем нести вахту, – отчеканил Геррера.

Пакстон и Стелмен согласно кивнули.

– Пожалуй, ты прав, Пакстон, – сказал Геррера. – Что-то мы здесь засиделись.

– Чересчур засиделись, – уточнил Пакстон.

Геррера пожал плечами:

– Как только рассветет, возвращаемся на корабль и стартуем.

– Если только сможем добраться до корабля, – не удержался Стелмен.

Дрог был совершенно обескуражен. С замиранием сердца следил он, как раньше срока сработала ловушка, как боролся мираш за свободу и как он наконец обрел ее. А какой это был великолепный мираш! Самый крупный из трех!

Теперь он знал, в чем допустил ошибку. От излишнего рвения он переборщил с наживкой. Одних минералов было бы вполне достаточно, ибо, как всем известно, мираши обладают повышенным тропизмом к минералам. Так нет же! Ему понадобилось улучшить методику пионеров, ему, видите ли, захотелось присовокупить еще и пищевое стимулирование. Неудивительно, что мираши ответили удвоенной подозрительностью, ведь их органы чувств подверглись колоссальной перегрузке.

Теперь они взбешены, насторожены и предельно опасны.

А разъяренный мираш – это одно из самых ужасающих зрелищ в Галактике.

Когда две луны Элбоная поднялись в западной части небосклона, Дрог почувствовал себя страшно одиноким. Он мог видеть костер, который мираши развели перед входом в пещеру, а телепатическим зрением разбирал самих мирашей, скорчившихся внутри, – органы чувств на пределе, оружие наготове.

Неужели ради одной-единственной шкуры мираша стоило так рисковать?

Дрог предпочел бы парить на высоте пять тысяч футов, лепить из облаков фигуры и мечтать. Как хорошо впитывать солнечную радиацию, а не поглощать эту дрянную твердую пищу, завещанную предками. Какой прок от всех этих охот и выслеживаний? Явно никакого! Бесполезные навыки, с которыми его народ уже давным-давно расстался.

Был момент, когда Дрог уже почти убедил себя. Но тут же, в озарении, с которым приходит истинное постижение природы вещей, он понял, в чем дело.

Действительно, элбонайцам давно уже стали тесны рамки конкурентной борьбы, эволюция вывела их из-под угрозы кровавой бойни за место под солнцем. Но Вселенная велика, она таит в себе множество неожиданностей. Кому дано предвидеть будущее? Кто знает, с какими еще опасностями придется столкнуться расе элбонайцев? И смогут ли они противостоять угрозе, если утратят охотничий инстинкт?

Нет, заветы предков незыблемы и верны, они не дают забыть, что миролюбивый разум слишком хрупок для этой неприветливой Вселенной.

Остается либо добыть шкуру мираша, либо погибнуть с честью.

Самое важное сейчас – выманить их из пещеры. Наконец-то к Дрогу вернулись охотничьи навыки. Быстро и умело он сотворил манок для мираша.

– Вы слышали? – спросил Пакстон.

– Вроде бы какие-то звуки, – сказал Стелмен, и все прислушались.

Звук повторился. «О-о, на помощь! Помогите!» – кричал голос.

– Это девушка! – Пакстон вскочил на ноги.

– Это похоже на голос девушки, – поправил Стелмен.

– Умоляю, помогите! – взывал девичий голос. – Я долго не продержусь. Есть здесь кто-нибудь? Помогите!

Кровь хлынула к лицу Пакстона. Воображение тут же нарисовало трогательную картину: маленькое хрупкое существо жмется к потерпевшей крушение спортивной ракете (какое безрассудство – пускаться в подобные путешествия!), со всех сторон на него надвигаются чудовища – зеленые, осклизлые, а за ними появляется Он – главарь чужаков, отвратительный вонючий монстр.

Пакстон подобрал запасной бластер.

– Я выхожу, – хладнокровно заявил он.

– Сядь, кретин! – приказал Геррера.

– Но вы же слышали ее!

– Никакой девушки тут быть не может, – отрезал Геррера. – Что ей делать на такой планете?

– Вот это я и собираюсь выяснить, – заявил Пакстон, размахивая двумя бластерами. – Может, какой-нибудь там лайнер потерпел крушение, а может, она решила поразвлечься и угнала чью-то ракету…

– Сесть! – заорал Геррера.

– Он прав. – Стелмен попытался урезонить Пакстона. – Даже если девушка и впрямь где-то там объявилась, в чем я сомневаюсь, то мы все равно помочь ей никак не сможем.

– О-о, помогите, помогите, оно сейчас догонит меня! – визжал девичий голос.

– Прочь с дороги! – угрожающим басом заявил Пакстон.

– Ты действительно выходишь? – с недоверием поинтересовался Геррера.

– Хочешь мне помешать?

– Да нет, валяй. – Геррера махнул в сторону выхода.

– Мы не можем позволить ему уйти! – Стелмен ловил ртом воздух.

– Почему же? Дело хозяйское, – безмятежно промолвил Геррера.

– Не беспокойтесь обо мне, – сказал Пакстон. – Я вернусь через пятнадцать минут – вместе с девушкой!

Он повернулся на каблуках и направился к выходу. Геррера подался вперед и рассчитанным движением опустил на голову Пакстона полено, заготовленное для костра. Стелмен подхватил обмякшее тело. Они уложили Пакстона в дальнем конце пещеры и продолжили бдение. Бедствующая дама стонала и молила о помощи еще часов пять. Слишком долго даже для многосерийной мелодрамы. Это потом вынужден был признать и Пакстон.

Наступил сумрачный дождливый рассвет. Прислушиваясь к плеску воды, Дрог все еще сидел в своем укрытии метрах в ста от пещеры. Вот мираши вышли плотной группой, держа наготове оружие. Их глаза внимательно обшаривали местность.

Почему провалилась попытка с манком? Учебник разведчика утверждал, что это вернейшее средство привлечь самца мираша. Может быть, сейчас не брачный сезон?

Стая мирашей двигалась в направлении металлического яйцевидного снаряда, в котором Дрог без труда признал примитивный пространственный экипаж. Сработан он, конечно, грубо, но мираши будут в нем в безопасности.

Разумеется, он мог парадизировать их и покончить с этим делом. Но такой поступок был бы слишком негуманным. Древних элбонайцев отличали прежде всего благородство и милосердие, и каждый юный разведчик старался подражать им в этом. К тому же парадизирование не входило в число истинно пионерских методов.

Оставалась безграмоция. Это был старейший трюк, описанный в книге, но, чтобы он удался, следовало подобраться к мирашам как можно ближе. Впрочем, Дрогу уже нечего было терять.

И к счастью, погодные условия были самые благоприятные.

Все началось с туманной дымки, стелющейся над землей. Но по мере того, как расплывчатое солнце взбиралось по серому небосклону, туман поднимался и густел.

Обнаружив это, Геррера в сердцах выругался:

– Давайте держаться ближе друг к другу! Вот несчастье-то!

Вскоре они уже шли, положив левую руку на плечо впереди идущего. Правая рука сжимала бластер. Туман вокруг был непроницаем.

– Геррера?

– Да.

– Ты уверен, что мы идем в правильном направлении?

– Конечно. Я взял азимут по компасу еще до того, как туман сгустился.

– А если компас вышел из строя?

– Не смей и думать об этом!

Они продолжали двигаться, осторожно нащупывая дорогу между скальными обломками.

– По-моему, я вижу корабль, – сказал Пакстон.

– Нет, еще рано, – возразил Геррера.

Стелмен, споткнувшись о камень, выронил бластер, на ощупь подобрал его и стал шарить рукой в поисках плеча Герреры. Наконец он нащупал его и двинулся дальше.

– Кажется, мы почти дошли, – сказал Геррера.

– От души надеюсь, – выдохнул Пакстон. – С меня хватит.