Текст книги "О, малышка!"

Глава 14

– Пожениться? – ахнула Энни, глядя на него округлившимися глазами.

Джейк решительно кивнул:

– Да.

– Вы с ума сошли!

– Возможно, но тем не менее выслушайте меня. – «Держи поближе своих друзей, а врагов еще ближе», – вспомнил Джейк старую присказку, усаживаясь рядом с Энни на диван и пристраивая Маделин на коленях.

Ребенок, показывая в улыбке четыре зубика, ухватил его за пуговицу рубашки. Он вдохнул мягкий, особый аромат ее волос, и сердце его заполнила отчаянная, болезненная любовь.

Она так невинна, так искренна, так честна. Пуговица – это уже игрушка, лицо человека – причина для того, чтобы улыбнуться. Маделин была самым чистым, самым цельным созданием, которое он встречал в жизни.

Она была чудом – ребенок, которого он уже отчаялся когда бы то ни было иметь. Чудом было ее существование на свете, то, что он нашел ее, чудом было то, что такое милое создание расплывается в улыбке, стоит ему появиться в комнате.

Джейк знал, что не заслужил такое счастье, но он не должен его потерять! А если Энни уедет или выиграет битву за опеку, так и произойдет. Может, не окончательно – визиты летом и на праздники останутся, но это не то же самое, что участвовать в повседневном течении жизни дочери. Уметь заставить ее смеяться или успокоить, когда она плачет. Учить ее ездить на велосипеде. Смотреть, как она первый раз садится в школьный автобус. Первое составленное ею предложение, первое мороженое, первое посещение зоопарка.

Он должен стать важной частью ее жизни – особенно сейчас, когда только начинают пробуждаться ее мысль и память. Он должен быть рядом, когда она начнет формироваться как личность, с привычками и наклонностями, которые понесет в будущее. Когда Маделин будет учиться справляться с горем и страхом и другими эмоциями, которые являются неотъемлемой частью человека. Когда начнут формироваться ее привязанности, которые будут поддерживать ее в дальнейшей жизни.

Больше всего на свете Джейк хотел, чтобы Маделин привязалась к нему. Он готов сделать для этого все возможное – все. Включая брак с Энни.

Он взглянул на нее. Глаза ее были огромны, губы раскрыты, раскрыты так же, как тогда, когда он целовал ее. Джейк резко отвернулся, коря себя за подобные мысли. Он не хочет жениться на ней, но у него нет выхода. Только так он будет уверен, что она не уедет и не увезет от него ребенка.

Энни эксцентрична, и от нее можно ждать любой выходки. Но в одном она абсолютно предсказуема. В том, что касается Маделин. Джейк знал, что интересы дочери всегда будут у нее на первом месте. Если он сумеет убедить Энни, что Маделин нуждается в нем, что девочка будет страдать, если они расстанутся, то его опасения останутся позади.

Для того чтобы выстроить такие отношения с дочерью, ему нужно время для общения. Брак с Энни предоставит ему это.

Дав Маделин попрыгать у него на коленях, он повернулся и снова посмотрел на Энни:

– Это не будет брак в полном смысле этого слова, конечно. Это как бы временное соглашение. И он идеально решит проблемы.

– Решит… каким образом?

– Я хочу получить возможность быть со своей дочерью, вы будете уверены в том, что я не сделаю ничего такого, что поможет мне получить право на единоличное воспитание. Я не смогу совершить по отношению к вам что-то бесчестное, если буду женат на вас. Не так ли?

– Н… наверное, – пробормотала запинаясь Энни, – но… Джейк поднял руку:

– Пожалуйста, выслушайте меня до конца. Больше всего от этого выиграет Маделин. Если мы поженимся, это облегчит ей жизнь. Ей будет проще втолковывать, что ее родители разведены, чем объяснять про искусственное оплодотворение. Хотите вы этого или нет, но общество консервативно, и у многих здесь очень старомодные представления о жизни. Маделин будут дразнить, подвергать дискриминации лишь за то, что ее родители не были женаты.

Джейк поднял девочку.

– Да и нам будет легче. Подумайте обо всех этих классных собраниях, органах опеки, где нам придется объясняться. Все упростится, если мы будем женаты.

«Есть и другие преимущества, – подумал Джейк. – Том не осмелится доказывать, что Энни не может быть хорошей матерью, если она будет моей женой».

Полураскрытые губы Энни смущали Джейка. «У нее такие красивые губы, – думал он, – полные и свежие, мужчина может в них просто раствориться». На него нахлынули воспоминания о том, каковы они на вкус.

– Конечно, это будет не настоящий брак, – повторил Джейк. – Мы не будем… не будем… – Черт, почему об этом трудно сказать вслух? Может, потому, что он об этом только и думает? Он почувствовал себя виноватым. Джейк прокашлялся, но все слова, произнесенные вслух, звучали странно. – Мы не будем спать вместе.

Энни еще шире раскрыла рот. Ему показалось или в ее глазах действительно промелькнула тень разочарования? Да что с ним такое? У него нет никаких оснований считать, что он интересует ее в романтическом плане. Но она ведь ответила на его поцелуй. Она в этом даже призналась.

Энни разозлилась. Он не хочет на ней жениться. Это она вынуждает его так поступить. И тем не менее он пытается ее уговорить.

Джейк постарался, чтобы его голос звучал ровно:

– И еще. Я хочу, чтобы в свидетельстве о рождении Маделин стояло мое имя и чтобы она носила мою фамилию. Если вы тоже возьмете ее, это многое упростит.

– Бред какой-то, – сказала Энни, откинув волосы со лба. – И самое ужасное, что в этом есть смысл.

– Значит, вы согласны?

В голове Энни была полная сумятица, все мелькало и расплывалось, как в переполненном аквариуме с золотыми рыбками. Джейк был прав: фиктивный брак всем упростит жизнь. Ей уже приходилось объяснять свои взаимоотношения с Джейком. Все это было страшно неловко. Можно представить, что ждет Маделин, когда она вырастет, – мучительные расспросы и поддразнивания в детстве и неуклюжие объяснения всю жизнь. При мысли об этом у Энни заболело сердце.

Вопрос о фамилии тоже заслуживает рассмотрения. Энни не хотела лишать Маделин фамилии ее отца, и в то же время ей была ненавистна мысль о том, что у нее с дочерью будут разные фамилии. Брак с Джейком решал и эту проблему.

– Вы согласны? – повторил Джейк.

Для того чтобы принять предложение Джейка, существует масса серьезных, логически обоснованных причин, убеждала себя Энни. А тот факт, что при его появлении у нее учащается сердцебиение, не имеет к этому никакого отношения. Ее физическая реакция на него заставит ее быть осторожной.

– Как долго продлится наш брак? – спросила она. Джейк пожал плечами:

– Да, наверное, года будет достаточно.

– Год? – Энни отрицательно покачала головой. – О нет! Это слишком долго.

– Ну а если девять месяцев?

– Уже лучше. А если три?

– Шесть, – возразил Джейк.

– Пять, – ответила Энни.

– Пять месяцев две недели и три дня.

– Пять месяцев и ни дня больше, – твердо заявила Энни. Джейк неожиданно улыбнулся:

– Договорились.

Энни не смогла сдержать ответной улыбки. Их глаза встретились, и между ними опять пробежал ток. Энни почувствовала облегчение, когда Маделин ухватила Джейка за галстук, и его внимание переключилось на ребенка.

– Значит, решено, – сказал он, опуская Маделин на пол. – Мы поженимся прямо сейчас и пробудем в этом браке пять месяцев. Потом мы разведемся.

У Энни от всего происходящего кружилась голова.

– Что значит «прямо сейчас»? Джейк встал и выпрямился.

– Ну, что вы делаете завтра утром?

Хороший вопрос. Как он может быть таким легкомысленным? Они ведь говорили о том, чтобы пожениться, а не о том, чтобы где-то съесть пиццу.

Но это ненастоящий брак, напомнила она себе. Это вопрос договоренности, способ облегчить жизнь Маделин.

Стараясь не обращать внимания на то, как сильно у нее стучит сердце, Энни попыталась поддержать небрежный тон Джейка.

– Завтра? Собиралась вымыть пол, испечь пироги с персиками. Но я еще раз просмотрю свои планы, может, сумею втиснуть в распорядок дня и бракосочетание.

– Джейк, берете ли вы эту женщину, Энни, в свои законные жены?

Энни обежала глазами обшитый дубовыми панелями кабинет в суде округа Талсы. Все было весьма далеко от того, как она представляла себе свое настоящее бракосочетание – не то, что организовала когда-то ее мать.

Энни представляла себе красивую церковь с цветными витражами, а не темный душный офис. Мерцающие свечи, а не этот искусственный дневной свет. Воздух должен быть насыщен ароматом цветов, а не пылью судебных томов. Она хотела маленькой интимной церемонии, но не предполагала, что гостей будет всего четверо. Думала, что они будут сидеть на скамьях, а не забьются между двумя рядами книжных полок рядом с большим столом судьи.

Единственной заслуживающей внимания деталью было окно, точнее, видневшийся за ним рекламный щит.

Это была реклама аквапарка. На ней сияющий ребенок скатывался по длинной водяной горке. Когда Энни первый раз заметила ее, она могла поклясться себе, что слышит голос дедушки, читающего надпись вслух:

– Вперед. Нырни.

«Что ж, хорошо, что дедушка это одобряет», – подумала Энни. Когда она позвонила своему прежнему боссу и подруге, чтобы объяснить, что ситуация изменилась, оба решили, что она сошла с ума. Бен и Хелен тоже, конечно, засомневались.

– Энни, дорогая, это так неожиданно! – воскликнула Хелен, когда услышала от нее эту новость.

Она и Бен приехали к Энни домой, чтобы помочь ей собраться, намереваясь отвезти ее и Маделин в аэропорт. Вместо того чтобы загружать чемоданы в машину, Бен был представлен Джейку, и ему рассказали об их планах пожениться.

Бен так сердито смотрел на Джейка, как будто собирался броситься на него.

– Это что, судья придумал какой-то трюк, чтобы вы могли получить Маделин?

– Я позвонила Генри, – быстро сказала Энни. – Он считает идею великолепной. Он сказал, что она полностью отвечает интересам Маделин, так же как и моим.

– Хм. – Бен обеспокоенно посмотрел на Энни. – То ты убегаешь в Нью-Йорк, потому что не доверяешь этому человеку, то тут же собираешься за него замуж. Я не успеваю за ходом твоих мыслей.

– Джейк не нанимал этого детектива. – С помощью Джейка Энни объяснила ситуацию.

– Хм, – все еще подозрительно смотрел на Джейка Бен. – Женитьба – шаг серьезный. Я что-то не слышал, что бы вы говорили о любви.

Джейк и Энни договорились никому не объяснять, что у них будет фиктивный брак. Бен и Хелен разволнуются, если узнают, в какую авантюру она влезает, да и Тому не следует давать новый повод для вмешательства.

– Мы оба любим Маделин, – сказал Джейк Бену. Хелен положила руку мужу на рукав.

– Масса людей женятся и из-за более неубедительного повода, мягко сказала она. – В старину любовь часто приходила уже вслед за браком.

Бен, тяжело вздохнув, покачал своей большой головой:

– У вас телега бежит впереди лошади. Но раз ребенок у вас появился еще до того, как вы встретились… – Он почесал натруженной рукой свою лысину. – Черт, телега уже побывала в городе, пока лошадь еще была в стойле. – Он протянул руку Джейку. – Вы получаете прекрасную женщину. Обращайтесь с ней хорошо, и мы поладим.

Джейк боялся, что со Сьюзен будет сложнее, но его опасения оказались напрасными. Она настояла, чтобы Джейк тут же позвал к телефону Энни.

– Я так рада за вас, дорогая, – сказала Сьюзен. – Добро пожаловать в нашу семью.

Энни была тронута.

– Большое спасибо.

– Джейк сказал, что вы женитесь завтра.

– Да, мы… решили сделать это как можно быстрее.

– Я хочу присутствовать на свадьбе. И я могу присмотреть за Маделин, пока у вас будет медовый месяц.

Медовый месяц! Боже! Энни не знала, что сказать. Она упаковала сумку с вещами Маделин, потому что Джейк убедил ее оставить девочку у Сьюзен после церемонии. Она упаковала и сумку для себя, потому что первую брачную ночь они намеревались провести в доме Джейка. От мыслей об этом у нее по коже забегали мурашки. Но на самом-то деле ничего не будет, напомнила себе Энни. Они с Джейком просто стараются выглядеть нормальными молодоженами и ни у кого не вызвать подозрений.

Рукава черной мантии судьи надулись и приподнялись, как крылья летучей мыши, когда кондиционер заработал на полную мощность. Он повысил голос, чтобы его было слышно.

– И в беде и счастье, в бедности и богатстве, в болезни или здравии, пока вы оба живы…

Или в течение пяти месяцев для начала. Именно о таком сроке договорились Энни и Джейк.

Джейк убедил ее, что развод при взаимном согласии возможен в течение нескольких дней. Развестись будет почти так же легко, как и пожениться.

А пожениться действительно оказалось очень просто. Джейк позвонил судье и договорился о времени. Он заехал за Энни и Маделин рано утром и отвез их в Талсу. Они остановились у лаборатории, где сдали анализ крови, затем поехали в администрацию суда, чтобы купить лицензию на брак. Потом направились в ювелирный магазин.

Энни выбрала простое золотое кольцо. Когда же она предложила купить такое же для Джейка, он отказался.

– Я не ношу кольца, – сказал он.

– О, будет вам. Если я стану носить кольцо, то и вы тоже должны его носить.

– Нет…

Энни постаралась, чтобы ее слова звучали как можно убедительнее:

– Вы знаете старую поговорку, что хорошо для гусыни… Его щека нервно дернулась, рот упрямо сжался.

– Бросьте, Энни. Я не буду носить кольцо, и давайте больше не будем говорить об этом.

Эта вспышка упрямства была единственной эмоцией, которую Джейк продемонстрировал за целый день. Он обвил рукой ее талию, когда они входили в кабинет судьи, но Энни была уверена, что он сделал это лишь для Бена, Хелен и Сьюзен, которые последовали за ними в маленькую комнату.

Джейк повернулся к Энни, глаза его были темны и непроницаемы…

– Да, согласен.

– Согласна ли ты, Энни, взять в законные мужья Джейка?

Энни посмотрела на Джейка, все внутри у нее переворачивалось. Ну почему, почему он так красив? Только от пребывания с ним в одной комнате она сбивается с дыхания. Ее взгляд остановился на его губах. От воспоминаний, какие они мягкие, но требовательные, нежные и твердые одновременно, у нее ноги подкашивались.

Господи, одно дело – выйти за него замуж, другое – позволить себе увлечься им.

– Владеть им…

О, она так хочет владеть им.

Энни знала, что это такое – влюбиться в кого-то, кто все еще любит другого человека. Так было в ее первом браке. Она поклялась себе, что никогда больше не повторит подобную ошибку. Ей что, недостаточно пережитого?

– …любить его, беречь, в беде и радости, в богатстве или бедности, в болезни и здравии, начиная с сегодняшнего дня и на всю жизнь.

Ее глаза застыли на лице Джейка. Если бы он не был так хорош собой, так остроумен и так добр к Маделин.

И сексуален. Как он сексуален! Как она может выходить за него замуж, когда он так физически привлекает ее?

– Вы должны ответить «согласна», – прошептал судья. Но ее потрясли не слова судьи, а то, что было написано на плакате за его спиной. Голос дедушки, торопливый и настойчивый, опять прошептал:

– Действуй. Ныряй.

Энни глубоко вздохнула, закрыла глаза и нырнула в темную, бурную, накрывшую ее с головой воду.

– Да, согласна.

Джейк, выводя машину с дорожки у французского ресторана, куда Сьюзен пригласила всех после церемонии, исподтишка бросил взгляд на Энни. Он сначала думал, что когда они расстанутся с Беном, Хелен и Сьюзен, ему станет легче и он больше не должен будет изображать новобрачного с горящими от счастья глазами, но оказалось, что остаться с Энни наедине еще труднее, чем притворяться.

Джейк думал, что бракосочетание – это не больше чем обмен клятвами. Черт побери, он совсем забыл об обязательном поцелуе, которым новобрачные обмениваются в конце церемонии. Он должен был подготовиться к нему. Однако поцелуй потряс его.

Когда судья сказал: «Можете поцеловать свою жену», Джейку ничего не оставалось делать, как покориться. В конце концов все, включая судью, который был приятелем не только Джейка, но и Тома, считали, что они совершают подлинный свадебный обряд.

Джейк хотел лишь чуть прикоснуться к губам Энни, но его намерение ничего не стоило. Как только он почувствовал на своем лице ее дыхание, его потянуло к ней с удвоенной силой. Запах ее духов, теплота дыхания, мягкость ее губ под его губами – все это привело к тому, что он так страстно поцеловал ее, что им обоим не хватило воздуха.

Черт! Он хотел лишь хорошо сыграть свою роль, а не потерять голову. И почему каждый раз, когда он ее целует, именно это и происходит?

Голос Энни вернул его к действительности.

– Как мило со стороны Сьюзен было предложить побыть сегодня с Маделин, – говорила она. – Она сказала мне, что уже купила детскую кроватку и что свободную спальню переделывает в детскую, чтобы Маделин могла там бывать почаще.

– О, Том вряд ли будет в восторге, – с сарказмом заметил Джейк.

Энни удивленно посмотрела на него:

– Он не любит детей?

– Он любит детей, но ему не нравится положение вещей.

– А какой он? – спросила Энни. – Мне он представляется каким-то чудовищем, но, с другой стороны, не могу себе представить Сьюзен с таким человеком.

Джейк недавно имел прекрасную возможность убедиться в том, что Том за человек. Он переждал сигнал светофора и задумчиво ответили:

– Нет, он не монстр. Том сейчас дергается, но обычно он не таков. – Джейк нажал на акселератор и объехал медленно движущийся грузовик. – Он был великолепным отцом для Рейчел. Принимал активное участие в ее жизни. – Джейк перестроился в правый ряд и взглянул на Энни. – Я думаю, Том для меня образец отца, именно таким я хотел бы стать для Маделин.

Джейк чувствовал на себе теплый взгляд Энни.

– Ему, наверное, очень тяжело. Он до сих пор переживает из-за ее гибели, – мягко сказала она.

– Тяжело, нам всем было тяжело. – На светофоре загорелся красный свет, и Джейк затормозил.

– И все-таки какой же он?

– Том принадлежит к тем парням, которые составляют соль земли. Тем, на кого всегда можно положиться, с кем не страшно пойти в разведку. Не могу даже подсчитать, скольким людям помог Том лично, профессионально, материально. Занимался благотворительностью.

– В прошлом? Джейк кивнул:

– За этим всегда стояла Сьюзен. После смерти Рейчел она почти не выходила из дома, и Том полностью сосредоточился на работе. – Загорелся зеленый сигнал, и Джейк тронул машину с места. – Он работает с тех пор как черт. Думаю, Том переутомился. Он брал на себя слишком много важных дел, очень часто выступал в суде и не хотел принимать ничью помощь. Меня беспокоит его состояние. Он на грани срыва. Он не похож на себя и не может разумно оценить ситуацию с Маделин.

Энни кивнула:

– Я думаю, ему кажется, что Рейчел предали. Джейк удивленно посмотрел на нее:

– Да, именно так.

– Ему ненавистна даже мысль о нашем браке.

– Ничего, примирится. – Так, во всяком случае, надеялся Джейк. – Он всегда был благоразумным. Если перед ним встанет стена, он будет карабкаться по ней, стараться ее разрушить, но когда поймет, что это бесполезно, то отступит и пойдет в другом направлении. Поэтому он добивается таких успехов в работе.

– Будем надеяться, что Том изменит свои взгляды. Похоже, противник он серьезный.

Джейк свернул на шоссе, и какое-то время они ехали молча.

– Я только что рассталась с Маделин, но уже по ней соскучилась, – сказала Энни.

– Ей будет хорошо со Сьюзен.

– Я знаю. Маделин ее обожает. – Энни смотрела в окно машины на пробегающие огни. – Это как… когда я была в госпитале после операции. До того момента я не провела ни одной ночи без нее.

– А что было, когда она родилась? – спросил Джейк.

– Она была со мной в палате. Я не могла с ней расстаться. – При свете уличной лампы Джейку была видна улыбка на лице Энни. – Я так долго о ней мечтала и тут же влюбилась в нее без памяти. Мне казалось, что она – часть моего сердца.

В груди Джейка возникло странное напряжение.

– Как проходила твоя беременность?

– О, прекрасно! Мне нравилось это состояние. Маделин вела себя очень активно. Видел бы ты, как она брыкалась во мне.

«Я хотел бы это увидеть», – подумал Джейк. Мысль эта вызвала у него чувство вины.

– Когда ты поняла, что беременна?

– Совершенно точно через тридцать дней после процедуры оплодотворения. Я не могла дождаться, чтобы узнать, запаздывают ли мои месячные, поэтому провела домашний тест на беременность. Он показывает плюс или минус. Это был плюс. Я была просто в экстазе. Мне только хотелось… – Она резко замолчала.

Джейк опять затормозил у светофора, а потом посмотрел ей прямо в глаза:

– Что? Она пожала плечами:

– Ничего.

– Скажи, что ты собиралась сказать, – настаивал Джейк.

– Поделиться новостью с отцом ребенка.

«Я бы тоже этого хотел». Слова пронеслись у него в мозгу так ясно, что Джейк на какой-то момент испугался – не сказал ли он их вслух. Конечно, только не тогда. Когда Маделин была зачата, со дня смерти Рейчел прошел месяц или два, и горе его было очень свежо.

И тем не менее глубоко в душе, странно и необъяснимо Джейк жалел о том, что не мог разделить эту радость с Энни.

– Тебя тошнило по утрам?

– Немножко, но не всегда утром. Это случалось каждый раз, когда я была голодна. – Энни усмехнулась. – И я решила есть безостановочно круглые сутки. За первые три месяца набрала семь фунтов.

Джейк улыбнулся.

– Это была легкая беременность, – продолжала Энни. – В конце только было трудновато. Живот мешал.

Джейк усмехнулся, представив себе эту картину:

– Маделин была крупной?

– Восемь фунтов, четыре унции.

Джейк почувствовал прилив родительской гордости.

– Она родилась вовремя? Энни покачала головой:

– На десять дней позже. Доктор сказал, что будет стимулировать роды, если она не появится через пару дней. Я кормила в сарае альпака, когда у меня отошли воды. Бен и Хелен отвезли меня в больницу.

– Почему у тебя было кесарево?

– Маделин лежала вперед ножками. Врач сказал, что так будет безопаснее.

Джейк въехал на дорожку, ведущую к его дому, и включил пульт, открывающий двери гаража.

– Ты была в сознании? Энни кивнула.

– Боялась, наверное?

– Только того, что с Маделин будет что-то не так. – В глазах Энни вновь появилась нежность. – Не могу описать, что я почувствовала, услышав ее первый крик. А потом они положили мне ее на грудь, и я обняла ее. – Энни глубоко вздохнула. – Это был самый счастливый момент моей жизни.

Сердце Джейка сжалось от огорчения, что ему не суждено было присутствовать при этом.

Он въехал в гараж и выключил мотор. Энни посмотрела на него и сказала:

– Я попросила Сьюзен позвонить, если у нее с Маделин возникнут какие-то проблемы. Как ты думаешь, она это сделает?

Джейк вновь нажал на пульт. Дверь гаража закрылась.

– Вряд ли. Сьюзен думает, что у нас первая брачная ночь.

«Первая брачная ночь» предполагает секс. Ее можно назвать ночью совокупления.

Воздух, казалось, стал горячим. Энни, видно, чувствовала то же самое. Они сидели и смотрели друг на друга, волны сексуального влечения пробегали между ними, как ток по проводу.

Энни, облизав языком губы, слегка улыбнулась:

– Надеюсь, наш поцелуй выглядел достаточно убедительным.

– Думаю, что да. Он из меня всю душу вынул. Джейк намеревался произнести это небрежно, но его слова прозвучали как приглашение. В гараже погас свет, они остались в темноте. Джейк быстро открыл дверцу машины, чтобы хоть в ней горел свет.

– Ты хорошая актриса, – сказал он, стараясь как-то снять напряжение.

– Ты хороший актер.

«Дело в том, что я-то не играл». Эта тревожная мысль, как шарик пинг-понга, быстро пронеслась в его голове, рикошетом вызвав воспоминания. Он заставил себя отвести взгляд от Энни, выйти из машины и вспомнить, во имя чего они поженились.

– Давай позвоним Сьюзен. Тебе будет спокойнее, если мы узнаем, как там Маделин.

Десятью минутами позже Энни положила трубку и, оглянувшись, увидела, что Джейк, опершись на черный мраморный кухонный стол, наблюдает за ней.

– Все в порядке? – спросил он, протягивая ей бокал вина, которое налил, пока она говорила по телефону.

Энни сделала маленький глоток.

– Да. Маделин заснула в машине по дороге домой из ресторана. Она даже не проснулась, когда Сьюзен переодевала ее и укладывала спать.

– Отлично.

– Да. – За исключением того, что Маделин всегда была буфером между ними. Сейчас же напряжение между Энни и Джейком было подобно туго натянутой струне. Энни, сделав еще один глоток, осмотрелась. – У тебя милый дом.

– Благодарю. Давай совершим по нему экскурсию.

Она последовала за ним через кухню и комнату для завтрака – все было в черном мраморе и сверкающем хроме, очень дорого и изысканно.

– Очень впечатляет. Кто был дизайнером?

– Главным образом Рейчел. Она работала с архитектором и декоратором и четко знала, чего хочет.

Они прошли в столовую. Она тоже была выполнена в современном стиле. В центре – длинный черный лакированный стол и вокруг двенадцать стульев в белых чехлах. Над столом висела композиция из шелковых цветов в восточном стиле. Еще одним цветовым пятном была огромная абстрактная картина с кубами и треугольниками.

Те же черно-белые тона преобладали и в гостиной. Два черных дивана один напротив другого перед внушительным камином из белого мрамора. Огромный кофейный столик со стеклянной крышкой, пара стульев в черно-белую полоску, высокий напольный кованый подсвечник, большая абстрактная скульптура, бархатистый черно-белый ковер с геометрическим рисунком.

Больше похоже на выставку, а не на жилой дом и не только из-за стилизованного оформления, а потому, что все было как на картинке. Каждая подушка взбита, каждая скатерть идеально отутюжена.

– Как тебе удается содержать все в таком порядке? – спросила она.

– У меня есть прислуга, она приходит раз в неделю.

– Она, видимо, здесь только что побывала.

– Да нет. Она придет завтра. Я… мало бываю дома.

Энни, оглянувшись вокруг, задержала взгляд на коллекции старой живописи на одной из стен. Под ней на полке стояли фотографии в рамках.

Она взяла в руки одну из них. Джейк, выглядевший на десять лет моложе, стоял возле наряженной елки, обнимая за талию улыбающуюся брюнетку. Энни тяжело вдохнула. Это, должно быть, Рейчел.

– Она была хороша собой. Джейк кивнул:

– Очень.

Энни смотрела на привлекательную молодую женщину на другой фотографии. Гладкие, как у Сьюзен, волосы. Энни всегда хотела, чтобы у нее были такие. В отличие от ее непокорных кудрей волосы Рейчел красиво падали на плечи прямыми аккуратными волнами. Она была слегка загорелой, и, хотя фотография была сделана летом, нигде ни одной веснушки. Энни почувствовала себя чужой в этом доме. У нее, как только она чуть загорит, на лице обязательно появляются веснушки.

Осторожно поставив фотографию на место, она взяла другую: на ней были запечатлены улыбающиеся подростки Рейчел и Джейк. Они ехали в открытом автомобиле и махали толпе. На Рейчел была корона и белое вечернее платье, на Джейке – форма футболиста. На борту машины было полотнище – «Возвращение короля и королевы».

Энни смотрела на улыбающуюся пару, испытывая странное тоскливое чувство. У Рейчел и Джейка были общие воспоминания. Как у растений, одновременно посаженных, их корни были глубоко переплетены. У нее с Джейком так никогда не будет – и вообще ни с одним мужчиной.

– Вы были вместе и в колледже?

– Нет. Мы пошли учиться в разные учебные заведения: Рейчел – в Эмори в Атланте, я – в Гарвард. Но потом снова встретились в Талсе, на вечеринке в доме родителей. Через пару лет мы поженились.

Энни медленно кивнула и стала рассматривать следующее фото.

Блистательная Рейчел в длинном свадебном платье – гладком, прилегающем и потрясающе простом. Волосы зачесаны назад, в руках – изысканный букет белых лилий.

На другой фотографии она была уже вместе с Джейком, который в белом фраке выглядел как кинозвезда. Улыбаясь, они разрезали огромный многоярусный свадебный торт. Но ее внимание привлекло не то, как он был одет или как тепло улыбался Рейчел, а то, что на руке у него было обручальное кольцо.

– Ты тогда носил обручальное кольцо. Джейк кивнул.

Сердце Энни сжалось от предчувствия его ответа.

– Держу пари, что ты никогда не снимал его. Джейк взглянул на нее.

– Она была частью тебя, – прошептала Энни. Прежде чем Джейк успел отвернуться, она увидела, что в его глазах мелькнула боль.

Она положила ладонь ему на руку:

– Извини… я должна была понять это раньше… я хочу сказать, что не должна была уговаривать тебя носить обручальное кольцо.

– Забудь об этом. – Отступив, Джейк показал жестом в сторону следующей комнаты, видимо, желая поскорее сменить тему. – Пойдем дальше.

Энни последовала за ним в кабинет с двумя письменными столами, видимо, его и ее. Наверху была комната с телевизором, в ней оказалось еще больше фотографий Джейка и Рейчел. Две комнаты для гостей, каждая со своей ванной комнатой. И большая комната без мебели, смежная со спальней хозяев.

– А здесь что? – спросила Энни, глядя на пустые белые стены.

– Предполагалось, что здесь будет детская.

Детская пуста. Пуста, как объятия Рейчел, как ее тело.

У Энни перехватило горло. Джейк выключил свет, и комната погрузилась в темноту. Энни постояла там минуту, пытаясь смахнуть слезы, которые туманили ей глаза, – она не знала, плачет ли по Джейку, или по Рейчел, или по себе самой.

Глубоко вздохнув, она последовала за Джейком в спальню хозяев, полностью белую, просторную, полную воздуха, с высоким потолком и двумя французскими окнами. Полог из прозрачной белой ткани над огромной кованой кроватью придавал ей изысканный вид. На двух прикроватных тумбочках тоже стояли фотографии Джейка и Рейчел.

«Это скорее не дом, а мемориал Рейчел», – неожиданно подумала Энни. Джейк жил здесь, оставив все как было, ничего не изменив.

Энни внезапно почувствовала желание убежать. Ей тут не место. Самозванка в доме другой женщины. Она ведь знала, что Джейк верен памяти Рейчел, но не представляла, до какой степени.

И в уголке ее сердца все-таки жила крошечная надежда…

«Надежда на что? – с иронией спросила себя Энни. – На то, что он влюбится в тебя?» Не надо было привязываться к эмоционально недоступному ей человеку. А именно таким является Джейк, который прямо заявил, что никогда больше не даст себе увлечься, потому что ни одна женщина не может сравниться с его женой.

Однако он поцеловал ее не как мужчина, которому все равно, кого целовать. Джейк поцеловал ее как мужчина, желающий именно ее. Поцеловал дважды.

Энни взглянула на него и увидела, что он с откровенным желанием уставился на нее.

Отвернувшись, Энни посмотрела на французские окна:

– Куда они ведут?

– На балкон, который выходит на задний двор. – Джейк открыл окна, и Энни вышла на широкую деревянную террасу.

Джейк подошел к перилам и встал рядом. Ночь была теплой. После жесткого дыхания кондиционера воздух казался мягким. Энни всматривалась в темноту, но не могла ничего разглядеть.

– Я слышу, как квакают лягушки. Где-то рядом вода?