Текст книги "О, малышка!"

– Тут искусственный пруд во дворе. Я могу спуститься и зажечь свет, если хочешь. – Джейк повернулся, чтобы уйти.

– О, не беспокойся! – Энни протянула руку, чтобы задержать его, и уперлась ему в грудь. Это был непредумышленный жест, но простое прикосновение породило странные последствия.

Джейк замер. Энни тоже. Они посмотрели друг на друга, их глаза сверкали в темноте, как глаза диких животных. Она неловко подняла руку.

Он взял ее и приложил к своей груди, туда, где билось сердце. Их глаза безмолвно беседовали друг с другом, говоря о голоде, потребности и желании. А потом Энни оказалась в его объятиях, и его губы прижались к ее губам.

О Господи, какой же это был поцелуй! Сначала нежный, потом его язык проник между ее губами, и Джейк стал целовать ее страстно, жадно, и она так же поцеловала его в ответ. Почувствовав страстное желание, Энни прижалась к нему и ощутила, как напряглась его плоть. В воздухе раздался стон, и она поняла, что он исходит из ее горла.

Джейк обхватил ладонями ее ягодицы, и она, бесстыдно сгорая от желания, терлась об него. Энни хотела, чтобы он поднял ее, сорвал с нее одежду, распластал и чтобы они на этой огромной кованой кровати всю ночь занимались дикой, страстной, безудержной любовью.

Но эту кровать он делил с Рейчел. Энни вдруг показалось, что ей в лицо плеснули холодной воды. Бог мой, да что она делает? И почему она делает это в доме Рейчел?

Энни резко отпрянула. Джейк тоже отстранился и, тяжело дыша, провел рукой по лицу. Когда он наконец посмотрел на нее, на его лице было написано раскаяние.

– Господи, Энни… я… извини меня. Я не хотел.

– Я тоже.

– Мы… хм… видимо, слишком много выпили.

– Должно быть. – Но это была ложь, и оба знали это. Энни вернулась в комнату, а Джейк закрыл и запер французские окна. Она сделала вид, что рассматривает подсвечник на бюро.

– Я… мне правда очень жаль, – произнес он, запинаясь.

– Забудь. Это не так важно. – Энни изобразила зевок. – Я валюсь с ног. Где ты хочешь, чтобы я спала?

– Мне все равно. Можешь здесь, если тебе здесь нравится.

Энни удивленно подняла на него глаза. Он, конечно, не это имел в виду.

Джейк прокашлялся.

– Я… пойду спать в комнату для гостей. Поэтому, если хочешь, ложись здесь.

Он не мог вынести мысли о том, что ему придется одному спать в постели, которую он раньше делил с Рейчел. Горло у Энни перехватило.

– Нет, спасибо. Я бы тоже предпочла спать в комнате для гостей.

У Джейка брови поползли вверх. Щеки Энни запылали.

– Я хочу сказать, во второй комнате для гостей.

– О! Конечно, где тебе удобнее. – Джейк тяжело сглотнул. – Я… принесу твои вещи из машины.

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив Энни наедине с огромной кованой кроватью – кроватью, где Джейк занимался с Рейчел любовью, где они пытались зачать ребенка и где Джейк не спит после смерти Рейчел.

Кровать была пуста, но на ней теснились воспоминания, и в них не было места для Энни.

Глава 15

– Поженились? Ты что, рехнулся? – Том наклонился над письменным столом Джейка, упершись руками в крышку.

Джейк откинулся на спинку стула. Он знал, что его тесть будет обескуражен, услышав новость, но такой реакции он все же не ожидал. Том в понедельник ворвался в его кабинет со скоростью футбольного нападающего через две минуты после того, как Джейк уселся за стол.

– Когда Сьюзен мне сказала, я не поверил своим ушам. Я не мог поверить, что ты совершил такой идиотский поступок, и особенно я не мог поверить в то, что ты совершил его за моей спиной.

Джейк старался говорить спокойно:

– Я ничего не делал за твоей спиной. Ты был бы приглашен на свадебную церемонию, если бы находился в это время в стране.

– Ты разозлился на меня за то, что я нанял этого детектива!

Повертев в руках карандаш, Джейк посмотрел на Тома:

– Я и сейчас сержусь. Ты не имел права вмешиваться. Но это не имело никакого отношения к моему намерению жениться на Энни. Я женился на ней, потому что так будет лучше для нашего ребенка.

– Откуда ты знаешь? Ты не можешь любить эту женщину.

– Я люблю своего ребенка.

– Ты же не на ребенке женился!

– Да, я женился на его матери, и теперь у Маделин есть семья. – Джейк говорил низким спокойным голосом. Он говорил так в суде, когда хотел, чтобы аргументы противоборствующей стороны звучали истерично.

Это еще больше разозлило Тома.

– О, ты провел последние три ночи с этой женщиной – сначала в своем доме, потом на ее так называемом ранчо, укрепляя семью?

Джейк почувствовал, как у него дернулся нерв на щеке. Он не собирался объяснять Тому, что он и Энни спали в разных комнатах. Он тяжело вздохнул:

– Ты прав.

Лицо Тома, красное от ярости, стало пурпурным.

– Тебя не смущает, что ты таким образом позоришь свой брак с Рейчел?

– Это не имеет к Рейчел никакого отношения.

– Привести в дом другую женщину, чтобы та заняла ее место. Это не имеет к ней никакого отношения?

– Не имеет.

– Еще как имеет. Ты предаешь память Рейчел. Джейк поднялся на ноги, его терпение кончилось.

– Не тебе об этом рассуждать.

– Что, черт подери, это значит? – оскалился Том.

– Я о Келли.

– Келли? – Том выпрямился, недоумевая. – Какое она имеет к этому отношение?

– Она вывела тебя из разряда людей, которые могут говорить о верности.

Глаза Тома расширились, потом вновь сузились. Он отступил назад:

– Между мной и Келли ничего нет.

– Нет?

– Нет.

– Что ж, значит, судя по твоему поведению, это лишь вопрос времени. – Джейк посмотрел на Тома. – Не смей врываться сюда и толковать о верности. А сейчас, если ты не возражаешь, мне нужно работать. – Джейк сел и развернул кресло в сторону компьютера.

Кипя от негодования, Том прошел через холл в свой кабинет, захлопнул дверь и ослабил узел галстука. Черт! Он не мог понять, как Джейк мог жениться на этой женщине. О чем он думал? Подойдя к окну, он расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. А какова Сьюзен? Как она могла помогать ему, вызвавшись играть роль няньки?

Когда он вчера, очень усталый, поздно приехал домой, Сьюзен весело сообщила ему, что Джейк женился. То, что Сьюзен участвовала во всем этом, шокировало его не меньше ее сообщения.

Вспомнив об этом, Том вновь завелся. О чем думала его жена? Она не только присутствовала на свадебной церемонии, но и пригласила всех на свадебный обед, и взяла на ночь ребенка, чтобы Джейк мог побыть с этой женщиной наедине. И Джейк скорее всего тут же отвез ее в дом Рейчел.

В постель Рейчел.

Том ударил кулаком по столу. Черт побери! Сьюзен так увлеклась перспективой поиграть в бабушку, что потеряла остатки здравого смысла. Она даже завалила комнату для гостей всякими там детскими штучками. И у нее хватает наглости уверять, будто ребенок хорошо подействует на их брак.

– Она так очаровательна, – сказала Сьюзен. – Не дождусь, когда ты увидишь ее. Она то, что нужно нашей семье.

– Семье нужно, чтобы тебя и Джейка проверил психиатр, – ответил Том.

Что произошло с ними обоими? Неужели кроме него о Рейчел никто уже и не помнит?

Зазвучал сигнал переговорного устройства. Он нажал кнопку.

– Да?

– Звонит Келли Бэньон.

Прекрасно. То, что ему нужно. Особенно после замечания Джейка. Том тяжело вздохнул. В Женеве он принял решение порвать с Келли. Он достаточно опытен для того, чтобы понимать: с огнем шутить нельзя. Как взрослый человек, он должен сосредоточить все свое внимание на отношениях с женой.

Конечно, это будет болезненно, а Келли предлагает средство от боли. Когда он с ней, то чувствует себя сильным, желанным и сексуальным.

Вздохнув, Том поудобнее уселся на стуле и нажал кнопку телефона.

– Привет, Келли.

– Привет, – промурлыкала она в трубку. – Как съездили?

– Нормально.

– Судя по голосу, не похоже. Он почесал переносицу:

– Съездил прекрасно. Но тут без меня все пошло наперекосяк.

– Видимо, вы нуждаетесь в том, чтобы вас утешили. Почему бы нам не сыграть сегодня партию в теннис?

– Я не думаю, что это разумно, Келли.

– О, бросьте! Физическая нагрузка позволит вам расслабиться, прочистит мозги.

Том колебался. Как хороший адвокат, Келли нажала на нужную кнопку.

– Вам требуется именно это. Встретимся в шесть в клубе.

Это предложение, безусловно, выглядело более заманчиво, чем перспектива вернуться домой и спорить с женой о Джейке и ребенке.

– Это всего лишь теннис, – настаивала Келли.

– Вы уверены, что мы играем лишь в эту игру? Келли зазывно засмеялась:

– Этот мяч, советник, полностью в ваших руках.

Том улыбнулся. Черт побери, ему нравилось, как он чувствует себя после разговоров с Келли. Сильным, мужественным, остроумным.

Он вполне управляет ситуацией. Ну сыграет он с ней партию в теннис. Кому от этого будет плохо?

– Хорошо, – ответил он, – увидимся в шесть.

Лето набирало силу, июнь плавно перетек в июль, с каждым днем становилось все жарче. Когда Джейк четырьмя неделями позже шел к ангару на ранчо Энни, рубашка прилипла у него к телу, хотя уже близился вечер и солнце стояло низко над горизонтом.

Он поднялся на холм и увидел Энни, которая стояла к нему спиной и пыталась завести альпака в загон. Животное не двигалось, как будто получало от всего происходящего удовольствие. «Черт», – подумал Джейк, с завистью глядя, как Энни гладит животное и что-то ласково шепчет ему в ухо.

На ней были короткие шорты цвета хаки и голубая кофточка, медные волосы сверкали на солнце. Он снова почувствовал желание. После того поцелуя на балконе оно теперь возникало у него всякий раз, когда он видел Энни.

Джейк подошел ближе, наблюдая, как она проводит щеткой по шее животного, а затем очищает щетку и складывает шерсть в мешок.

– Спасибо большое, Дымчатый Джо, – бормотала Энни. – Ты сегодня щедро поделился своим пухом.

Джейк улыбнулся. Он уже узнал, что в увлечении Энни альпака была и практическая сторона: их шерсть была очень ценной. Многое он теперь понимал иначе. Да, Энни, без сомнения, эксцентрична, но голова у нее хорошая.

Альпака, поджав бархатные губы и показывая зубы, отступил назад.

– Если бы я не знал, что это не так, то решил бы, что он тебе улыбается, – сказал Джейк.

Энни, держа в руках щетку, оглянулась. Ее лицо осветила улыбка, от которой у него отчаянно заколотилось сердце.

– Джейк, я не ждала тебя сегодня вечером.

Он и сам не собирался приезжать. Они договорились, что он приедет на уик-энд и останется в Талсе на неделю. Сегодня была еще только среда.

После их свадьбы прошло четыре недели, и Джейк все чаще ловил себя на том, что ищет все новые и новые предлоги для приезда в Лаки.

Он убеждал себя, что это из-за напряжения на работе, которое возникло между ним и Томом. Джейк старался проводить в его обществе как можно меньше времени. Он постепенно перестал вечерами работать в офисе. Мысль же о том, чтобы проводить их одному в пустом доме, была ему ненавистна.

Джейк предпочитал ранчо. Ему нравилось быть с Маделин, смешить ее, наблюдать, как она приобретает новые привычки, и слышать, как в ее быстро растущем словаре появляются все новые словечки.

Он уже и забыл, как приятно, когда ветер ласкает твое лицо, а солнце греет спину. Ему нравилось проводить время на воздухе. Он даже начал баловаться в сарае инструментами, которые принадлежали дедушке Энни. Превращение куска дерева в задуманную вещь доставляло ему удовольствие. Джейк полюбил пилить, строгать, полировать, чувствовать дерево в своих руках. Он нашел брусок качественного дуба и начал делать лошадку для Маделин.

Но была и другая причина, почему его так тянуло на ферму, причина, в которой он неохотно признавался даже самому себе. Ему нравилось быть рядом с Энни. Очень нравилось.

Ее улыбка стала еще шире.

– Что привело тебя сюда в середине недели?

Джейк перелез через ограждение загона и направился к Энни.

– У меня была встреча неподалеку, и я решил заехать. Энни кивнула. Она всегда мило притворялась, что верит его объяснениям.

– Маделин будет рада тебя видеть.

«А ты?» – Джейк потер подбородок. Ничего себе вопрос. Впрочем, и то, что стояло за ним, хорошо бы из мозгов стереть. Он не хочет, чтобы его тянуло к Энни. Это все осложнит. Но он не мог забыть, каким мягким и нежным было ее тело, когда она прижималась к нему, и как податливо раскрывались под его поцелуями ее губы.

– А где маленькая шалунья?

– Смотрит на новорожденного теленка в поле с Беном. Вон они идут.

Джейк посмотрел в ту сторону, куда показала Энни, и увидел на вершине зеленого холма крупного мужчину, несущего на плечах Маделин. Джейк поднял руку и помахал, девочка, радостно улыбаясь, запрыгала на плечах Бена.

– Инк! Инк! Инк!

– Я говорила, что она будет рада тебе, – сказала Энни.

– Она, наверное, думает, что я привез ей новую игрушку. Но сегодня я приехал без подарка.

– Тебе не нужно привозить каждый раз ей игрушку. Ты недооцениваешь свое обаяние.

– Каким оно представляется Маделин или тебе? – спросил он, не успев подумать.

Вот всегда так с Энни – в ее присутствии он сначала говорит, потом думает. Это опасно, если принять во внимание, как она привлекает его физически. Он говорит с ней непринужденнее, чем с кем бы то ни было после Рейчел. При этой мысли Джейк нахмурился.

Энни усмехнулась:

– Не беспокойся. Я говорю о мире в целом.

– Ха! Сомневаюсь, чтобы Том тоже так думал. – Джейк раскрыл перед Энни калитку загона.

Они вместе пошли навстречу Бену и Маделин.

– Что, отношения между вами не налаживаются?

– Это еще мягко сказано.

– Сьюзен мне тоже об этом говорила. Джейк поднял брови:

– Ты разговаривала со Сьюзен? Энни кивнула:

– Мы регулярно с ней беседуем. Она приедет навестить Маделин через неделю-другую.

Джейк почувствовал себя виноватым. Он не общался со Сьюзен после свадьбы. Он постарался запомнить: позвонить и пригласить ее на ленч в конце недели. Вольно же Тому вести себя как тупица. Это не должно влиять на его взаимоотношения со Сьюзен.

– Как она?

– Очень занята – встречается со старыми друзьями, возглавляет два новых благотворительных проекта. Даже записалась в теннисную секцию. – Энни поколебалась: – Боюсь, что не у тебя одного неприятности с Томом. Похоже, у них тоже что-то не ладится.

Бен с Маделин подошел совсем близко. Он поставил девочку на землю. Соска упала, а малышка помчалась к Джейку.

– Инк! Инк! Инк!

Джейк, схватив ее, закружил. Маделин весело засмеялась. На сердце у Джейка стало тепло и покойно.

– Надеюсь, ты останешься на обед?

– Я надеялся, что ты пригласишь меня.

Час спустя Энни улыбнулась Джейку через тарелку с остатками печеного цыпленка.

– У меня для тебя сюрприз.

– Ну? Какой же?

Глаза Энни загадочно блеснули.

– Я раскрыла твой большой секрет.

Джейк напрягся. Она, конечно, не догадалась, как он желает ее?! Он настороженно посмотрел на Энни. Ее улыбка стала еще шире.

– Это то, что ты каждый раз, приезжая сюда, надеялся отведать, но не думал, что у тебя это получится.

Джейк неуверенно улыбнулся.

– Ты ведь не догадываешься, о чем это я? – спросила Энни.

– Боюсь, что нет.

Что она собирается сделать? Ну не стриптиз же показывать! Его ладони взмокли, и сердце нетерпеливо забилось.

– Закрой глаза, – приказала она.

Джейк повиновался. Он слышал, как скрипнул отодвигаемый стул, как открылась и закрылась входная дверь. Ее рука задела его плечо, он почувствовал запах ее духов, когда она что-то ставила на стол перед ним.

– Можешь открыть глаза.

Джейк мигнул. Перед ним стояла тарелка, полная «Твинки» – печенья с кремом, которое так любила Маделин. Энни стояла сзади, очень довольная собой.

– Я нашла в кладовке две пустые коробки из-под «Твинки», а в третьей еще немного осталось. Я не знала, что ты такой сладкоежка, угощайся.

Джейк колебался. Может, ему их съесть? Наверное, съесть шесть штук легче, чем рассказать ей правду.

Но тут печенье увидела Маделин и отчаянно заколотила ножками по высокому стульчику.

– Инк! Инк! Инк! Джейк глубоко вздохнул:

– Хм, Энни, я должен кое в чем признаться.

Энни, потрепав Джейка по плечу, ободряюще улыбнулась ему:

– Ешь. Масса людей обожает сладкое. Тут нечего стыдиться. Нажимай. – Она взяла пустую тарелку и отнесла ее в мойку. Уголком глаза Джейк видел, как девочка потянулась за печеньем.

– Я собирался тебе рассказать, Энни, но… Отчаянно брыкаясь, Маделин стукнула кулачком по столику.

– Инк! Инк! Инк! Надо поторопиться.

– Когда ты была в больнице и Маделин все время плакала, ты сказала, что ей надо дать «Бинки». Я в тот момент не понял тебя.

Энни стояла к нему спиной, но он видел, как она замерла. Маделин вопила уже изо всех сил, лицо ее стало угрожающе красным. Джейк быстро положил ей на столик два печеньица. Малышка тут же замолчала, схватила по одному в каждую ручку и засунула одновременно в рот.

Джейк воспользовался возникшей тишиной, чтобы продолжить покаяние.

– Когда она говорит «Инк!», то пытается сказать «Твинки». По правде говоря, она подсела на «Твинки», как на наркотик, а я оказался его поставщиком.

Энни по-прежнему стояла около мойки, и Джейку хотелось, чтобы она повернулась и он мог видеть выражение ее лица.

– Мне правда очень жаль. Я знаю, что ты очень стараешься, чтобы Маделин ела здоровую пищу. А я давал ей печенье, пока не понял, что ты говорила о соске. Я собирался тебе об этом рассказать, но мне не хотелось, чтобы ты думала, что я совсем уж ничего не понимаю.

Энни по-прежнему стояла к нему спиной. Ну сказала бы хоть что-нибудь! Джейк поднялся и подошел к ней.

– О, Энни, это не могло принести такой уж большой вред. Ну перестань, не сердись на меня. – Он положил руку ей на плечо.

Она повернулась к нему. Она не сердится, с облегчением понял Джейк. Энни просто умирает со смеху. Она прислонилась к нему, заходясь от хохота, пока на глазах у нее не появились слезы.

Наконец она вздохнула и вытерла глаза.

– Хорошо, что рассказал.

Джейк укоризненно посмотрел на нее:

– Ты знала.

Замечание вызвало новый приступ хохота. Энни посмотрела на Маделин, которая сжимала в кулачках печенье, щеки у нее были набиты, как у бурундучка.

– Тебя выдала Маделин. Она чуть с ума не сошла от радости, когда я достала из кладовки коробки.

Джейк потер затылок, чувствуя себя идиотом.

– Мне не надо было рассказывать тебе, – признался он, – это было так глупо с моей стороны…

Глаза Энни продолжали смеяться.

– Было бы еще глупее, если бы ты съел шесть штук только для того, чтобы не выдать себя.

Джейк усмехнулся:

– А ты бы, конечно, позволила мне это сделать.

– Я бы позволила, а вот Маделин вряд ли. Засмеявшись, он заглянул ей в глаза – в ее смеющиеся, проказливые голубые глаза – и почувствовал, что его неудержимо тянет к ней.

– «Твинки», – сказала Энни, как будто пробуя слово на язык. – Знаешь, мне нравится это слово. Может, мне тоже звать тебя так?

– Только попробуй.

– Интересно посмотреть, что ты сделаешь.

– Ты знаешь, что бы я хотел сделать. – Слова вырвались у Джейка необдуманно.

Постоянно происходящая между ними химическая реакция завершилась вспышкой. Он посмотрел на нее, она – на него. Воздух в комнате стал теплее на несколько градусов, им стало трудно дышать.

– Энни, – пробормотал Джейк.

– Инк! Инк! Инк!

Неожиданное вмешательство заставило их обоих повернуться к детскому стульчику, где Маделин, по уши измазанная кремом, старалась дотянуться до оставшегося печенья.

Энни, шагнув к столу, убрала тарелку.

– Больше чем достаточно, дорогая, – сказала она девочке. Потом повернулась к Джейку: – Так как ответственность за то, что она вся измазалась кремом, несешь ты, то и мыть ее тебе. Итак, за ванну сегодня отвечаешь ты, – она бросила на него смеющийся взгляд, – Твинки.

Когда сорок минут спустя Джейк вынул Маделин из ванны, он был почти таким же мокрым, как и она. Ему удалось отнести ее в детскую, вытереть, надеть на нее памперс, но волосы лезли ему в глаза, когда он, присев на корточки, пытался продеть руки ребенка в рукава ночной рубашки. Энни вошла в детскую и улыбнулась.

– Что она сделала – утащила тебя вместе с собой в ванну?

– Почти. – Ему наконец удалось надеть рубашку на вертящуюся шалунью. Маделин тут же потянулась к корзине с игрушками и стала вываливать их на пол.

Джейк стал подниматься на ноги, когда его головы коснулось что-то теплое. Он посмотрел вверх и увидел, что Энни, сняв с крючка полотенце, пытается вытереть ему волосы. Мягкость ее рук потрясла Джейка.

До него давно никто так не дотрагивался. Руку пожмут, дружески по плечу хлопнут, Сьюзен в щеку поцелует – вот и все физические контакты после смерти Рейчел. Он никогда не думал, что это так важно, чтобы к тебе кто-то прикасался.

– Как ты умудрился так вымокнуть? – спросила Энни. От ее пальцев шел ток. Ее груди были на уровне его глаз.

Джейку было не то что говорить, дышать трудно.

– Маделин шлепнула меня мокрой игрушкой.

Груди Энни возвышались над его головой. Джейк старался сосредоточиться на том, что говорит, но мог думать только о том, как они красивы. Он может поднять голову и поцеловать их. Может хотя бы дотронуться до них. Интересно, как она поведет себя, если он это сделает?

Энни, последний раз проведя полотенцем по его голове, отступила назад:

– Ну вот, теперь лучше.

«Нет, не лучше. Лучше было, когда ты прикасалась ко мне». Маделин повернулась с мокрой игрушечной таксой в руках.

– О дох, – произнесла она.

Энни посмотрела на Джейка, удивленно приподняв брови:

– Слышал?

– Что?

– Она только что сказала – Хот-Дог.

Маделин, улыбнувшись беззубым ртом, помахала игрушкой. Джейк, посмотрев сначала на Энни, потом на Маделин, отрицательно покачал головой:

– Тебе показалось.

– Нет, она сказала это. Она скучает по Хот-Догу с тех пор, как собаку увезли домой, когда Бен и Хелен вернулись. – Энни наклонилась над Маделин и улыбнулась ей: – Кто у тебя тут, Маделин, как зовут твою собачку?

– О дох.

– Слышишь? – Лицо Энни осветила гордая улыбка. Она обняла ребенка. – Какая Маделин умничка. Игрушка похожа на Хот-Дога. Правда?

– О дох, – подтвердила Маделин.

– Она действительно это сказала! – воскликнул Джейк. – Ясно сказала «Хот-Дог».

Джейк, схватив дочку, закружил ее вокруг себя.

– Умница ты моя маленькая! Маделин сияла.

– О дох.

Энни, поймав взгляд Джейка, засмеялась. Маделин вслед за ней. Джейку казалось, что он сейчас лопнет от гордости.

«Вот что значит семья», – подумал он и замер от этой мысли.

Они трое и есть семья, во всяком случае биологически и юридически. Но не настоящая, в полном смысле этого слова.

Он и Энни женаты, но это лишь вопрос удобства. Они произвели на свет ребенка, но никогда не занимались любовью.

Любовь – это ключевое слово. Вот что соединяет людей в семью, а не брачные контракты и узы крови.

Джейк почувствовал смущение, им овладело чувство, близкое к панике. В их союзе нет места любви. Любовь – это чувство, а чувства несовместимы с адвокатской практикой. Цель их брака – выработать соглашение по законной опеке и вооружить Маделин понятной и легко объяснимой историей еемьи.

Энни взяла Маделин из рук Джейка:

– Готова пойти в кроватку, пирожок ты мой сладкий?

«Я готов». Слова так отчетливо прозвучали в мозгу Джейка, что он испугался. Ему надо скорее уезжать отсюда, пока он не сделал что-то, о чем впоследствии пожалеет.

– Я лучше пойду, у меня был нелегкий день.

– Можешь остаться на ночь. В комнате для гостей, – торопливо добавила Энни, – как всегда.

Помещение наполняла, как летучий пар, сексуальная энергия, чреватая моментальным взрывом. Она возникала между ними каждый раз, когда он видел ее. Надо было срочно уходить.

– Мне нужно вернуться в Талсу. У меня совещание рано утром. – Наклонившись, Джейк поцеловал Маделин. Он почувствовал слабый запах духов Энни. Хотел поцеловать и ее в щеку, но передумал.

Глаза ее смеялись, когда он отодвинулся. «Она знает», – подумал он с беспокойством. Она знает, что он чуть не поцеловал ее. Интересно, понимает ли она, почему он испугался.

Он шагнул к двери детской.

– Увижу вас обеих в пятницу.

– Отлично. Мы будем ждать тебя. Правда, Маделин? – Энни подняла ручку девочки, чтобы помахать ему. Ребенок радостно засмеялся. Но перед глазами Джейка, пока он ехал в Талсу, стояло лицо Энни – губы полураскрыты, глаза полны желания.