Текст книги "О, малышка!"

Генри покачал головой:

– У Джейка Честейна очень много денег, Энни. Тебе с ним не справиться. Боюсь, ты все потратишь, но ничего не добьешься. И потом, может сложиться впечатление, что твое поведение нестабильно, что, переезжая с места на место без всякой на то причины, ты лишаешь ребенка привычного окружения. В суде это может сработать против тебя.

– Против меня?

– Если Честейн потребует единоличного права на воспитание ребенка, он попытается доказать, что ты плохая мать.

Энни молча уставилась на Генри. Да Маделин вся ее жизнь! Она только и думает что о благополучии дочки.

– Как может кто-то назвать меня плохой матерью?

– Никто из тех, кто тебя знает, так не подумает, – пытался уверить ее Генри. – Но это не означает, что судью не смогут уверить в обратном.

– Но это будет неправда!

– Мне не хочется говорить это, Энни, но правда далеко не всегда побеждает. Все зависит от того, как ее преподнесут.

Энни окончательно пала духом. Мысль о том, что ей придется делить Маделин, переворачивала ей душу. Мысль же о том, чтобы потерять ее, была вообще непереносима.

– Думаете, он может это сделать? Глаза Генри были грустными.

– Допускаю такую возможность. – Он тяжело вздохнул и почесал голову. – Мне неприятно говорить об этом, но я много раз был свидетелем того, что в вопросе о родительских правах определяющими были деньги.

– Но Маделин моя плоть и кровь. Я ее мать! Генри кивнул:

– Да, а если анализ подтвердит, то Честейн – ее отец. Ты ведь и сама так думаешь.

К глазам Энни подступили слезы, она попыталась удержать их.

Генри наклонился вперед и неуклюже потрепал ее по плечу.

– Послушай, Энни, я знаю, что ты хотела бы услышать от меня совсем другое, но я думаю, что тебе лучше прийти с этим человеком к какому-то соглашению.

Энни, как ребенку, захотелось заткнуть уши.

– Отцом Маделин мог оказаться кто-то и похуже, чем Джейк Честейн, – продолжал Генри. – Его деньги и связи распахнут перед ней в жизни многие двери.

– Если бы я хотела делить своего ребенка с каким-то мужчиной, я бы забеременела обычным, старомодным способом.

Вдруг прозвучал жалобный вой слухового аппарата, заставивший Энни оглянуться. В дверях, опираясь на детский стул на колесах, стояла Перл. Белые кудряшки облаком окружали ее голову, глаза за толстыми бифокальными очками были круглыми от возбуждения. Совершенно ясно, что она подслушивала.

Генри развернул свое инвалидное кресло лицом к двери.

– Выключи слуховой аппарат, Перл. – Генри пальцем постучал по своему уху.

– Хорошо, хорошо, – засуетилась Перл, и вой прекратился.

Маделин, застучав ножками по белому с голубым стульчику, весело улыбнулась Энни. Та помахала ребенку рукой.

– Извини, Перл, – продолжал Генри, – но это личный разговор.

– Здесь все интересные разговоры личные, – запротестовала Перл. Она посмотрела на Энни: – Я не могла не слышать то, что ты говорила, дорогая. Я знаю, что не должна вмешиваться в чужие дела, но, прожив так долго, я кое-чему научилась. И поняла, что некоторые старомодные способы не нуждаются в улучшении. И это в первую очередь касается рождения детей. Я помню, что когда мой муж и я были в твоем возрасте, то, Бог мой, если бы нам не нужно было зарабатывать на жизнь, мы бы занимались этим с утра до вечера. Я даже помню одно утром, когда мы особенно… Генри закашлялся.

– Перл, мы с Энни обсуждаем важный юридический вопрос, поэтому прошу тебя…

– Мы скоро закончим, – продолжала Энни. – Маделин хорошо себя ведет?

– Она просто ангел. Мы гуляем внизу.

– Я присоединюсь к вам, как только мы с Генри закончим.

– Это означает, что я должна уйти? Генри кивнул.

Старушка, опираясь на стульчик, засеменила к выходу.

Рот Генри скривился в извиняющейся улыбке. Энни тоже попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее. Она положила руку на внезапно заболевший бок.

Глаза Генри были добрыми, но грустными.

– Как я уже сказал, Энни, ты в первую очередь должна думать об интересах ребенка.

– Я только об этом и думаю. Именно поэтому я предпочла искусственное оплодотворение.

Генри вопросительно поднял брови. Энни сложила руки на животе.

– У моих родителей был гнусный брак, – пояснила она. – Я и сама была замужем, и мой брак тоже оказался неудачным. Я бы хотела, чтобы у меня было так, как у Бена и Хелен или как у моего дедушки с бабушкой, но такое, видимо, бывает крайне редко. Я по своему личному опыту знаю, как тяжело для ребенка, когда его родители не любят друг друга. Поэтому я решила, что будет лучше, если я буду растить ребенка одна.

Энни вздохнула и посмотрела через окно во двор. Две пожилые женщины в инвалидных креслах направлялись в сторону клумбы с бархатцами.

– Я думала, что мой ребенок никогда не окажется между двумя огнями. Но похоже, что именно так и произошло.

Генри барабанил пальцами по ручкам своего инвалидного кресла.

– Я помогу тебе, Энни, как смогу, но ты должна подумать об этом очень серьезно. Я хочу, чтобы дома ты задала себе вопрос: ты действительно хочешь лишить свою дочь любви отца.

– Он не любит ее. Он ее даже не знает! – воскликнула Энни, но была вынуждена признать правоту Генри.

– Ты не должна забывать об этом, Энни, – сказал он мягко. – И если мистер Честейн объявится опять…

– Тут не «если», а «когда», – с горечью сказала Энни.

– Хорошо, когда он снова объявится, я советую тебе поговорить с ним по-доброму и выяснить, чего он хочет. Ничего конкретного ему не говори – не соглашайся, но и не отказывай. Твоя цель – если угодно, даже задание, которое ты должна выполнить, – это вычислить, чего он добивается. Потом позвони мне, и мы это обсудим.

– Хорошо, – вздохнула Энни. Генри нахмурился:

– Что-то ты плохо выглядишь.

– Да, я неважно себя чувствую. Не спалось.

Мягко сказано. Она крутилась и ворочалась в постели всю ночь, а утром проснулась с головной болью. И сейчас боль все усиливалась, и ее подташнивало. Начинал сказываться стресс.

Над головой заговорило радио:

– Дамы и господа, наше еженедельное соревнование по бинго в первом салоне начинается.

Энни поднялась с дивана:

– Спасибо за помощь, Генри. Я пойду заберу Маделин, чтобы Перл не пропустила игру. – Она протянула руку.

Генри тепло пожал ее:

– Я знаю, что будет трудно, но все сложится хорошо.

– Непонятно как.

– Увидишь, Энни, я окажусь прав. Ты должна в это верить.

«Веру вряд ли можно считать сильным оружием против такого противника, как Джейк Честейн», – грустно подумала Энни. Она спустилась в холл, чтобы забрать ребенка. Ей нестерпимо захотелось, чтобы дочка обвила ручонками ее шею, почувствовать ее сладкий, молочный запах. Маделин – вся ее жизнь, радость сердца. Мысль о том, что кто-то еще претендует на нее, была невыносима.

И тем не менее в ушах стояли слова Генри: «Ты действительно хочешь лишить свою дочь любви отца?»

Глава 5

Ресторан «Южный дуб» в северной части Талсы встретил в этот вечер Джейка тихим позвякиванием серебра и отличного фарфора.

Он непроизвольно напрягся, увидев Тома и Сьюзен за их обычным столиком в углу. Он не собирался рассказывать им про Маделин, однако скрыть события последних дней не удастся. Родители его погибшей жены заменили ему семью, а Том стал партнером по бизнесу. Джейк, конечно, тут же рассказал бы ему обо всем, но последние два дня Том провел на загородном юридическом семинаре.

Кивнув метрдотелю, Джейк направился в их сторону. За эти два года он ни разу здесь не появлялся, но в ресторане все оставалось по-прежнему. Ковры были мягкими, на стенах все так же висели дорогие картины, на столах стояли свежие цветы. Это был прекрасный ресторан, где серебро было настоящим, а хрусталь первоклассным. С точки зрения Джейка, здесь было, пожалуй, уж слишком солидно и спокойно, но это был любимый ресторан Тома, и Джейк часто бывал в нем с Рейчел и ее родителями.

Они перестали ходить сюда после ее смерти. Джейк, бросив взгляд на место, где она прежде сидела, почувствовал облегчение оттого, что стул убрали.

– Джейк, я так рада, что ты присоединился к нам, – сказала, улыбнувшись, Сьюзен, когда он подошел к столу.

– А я рад, что вы позвали меня. – Джейк удивился, когда его теща позвонила ему утром и пригласила пообедать вместе с ней и Томом. После смерти Рейчел она стала отшельницей.

Том жаловался Джейку, что Сьюзен почти не выходит из дома, не хочет видеть общих знакомых, перестала заниматься благотворительностью – делом своей жизни. По словам Тома, она иногда целыми днями не вставала с постели.

Когда Джейк бывал у них на праздничных обедах или барбекю, которые Том устраивал у бассейна, она, как всегда, была безупречно одета и накрашена, но глаза оставались безжизненными. Сьюзен не участвовала в общих разговорах, молчала и лишь изредка отвечала на вопросы.

В последнее свое посещение Джейк спросил Тома:

– Она сердится на меня?

– За что?

Джейк отвернулся, не в силах выдержать взгляд Тома.

– Если бы я сам поехал в аэропорт встретить родителей, а не попросил Рейчел, она была бы жива.

Тесть отечески потрепал Джейка по плечу:

– Не говори глупостей. Сьюзен ни в чем тебя не обвиняет, так же как и я.

Том печально улыбнулся:

– Она со всеми сдержана, особенно со мной.

Судя по тому, как тепло Сьюзен улыбнулась сейчас Джейку, она пришла в себя. Она выглядела такой, какой Джейк ее всегда помнил, – любящей жизнь и активно интересующейся всем, что происходит вокруг. И всегда беспокоящейся о комфорте и благополучии других.

Джейк, наклонившись, поцеловал ее в щеку и почувствовал запах ее духов. Он запомнил название любимых духов Сьюзен, потому что однажды Рейчел попросила его купить их, когда была его очередь приобретать рождественские подарки. Воспоминание вызвало боль.

Джейк, пытаясь справиться с ней, улыбнулся:

– Выглядите превосходно.

Это не было пустым комплиментом, Сьюзен в свои пятьдесят пять выглядела на десять лет моложе. Стройная фигура, гладкая бледная кожа, темные волосы собраны в стильный французский пучок. Простое черное платье и жемчужное ожерелье смотрелись на ней потрясающе.

Она одарила его в ответ сияющей улыбкой:

– Спасибо, ты тоже.

– Приятно видеть вас полной сил.

– Приятно чувствовать себя такой. – Перебирая жемчужины ожерелья, она наклонилась к нему и доверительно сообщила: – Моя подруга Джоан вытащила меня к врачу, который когда-то лечил ее от клинической депрессии.

– Это замечательно.

– Ничего хорошего, если она подсядет на эти лекарства, – буркнул Том.

Сьюзен повернулась и серьезно посмотрела на него.

– Доктор уверяет меня, что антидепрессанты не вызывают зависимости.

– То же самое они говорили о валиуме, и ты знаешь, что произошло с моей матерью.

Джейк удивленно посмотрел на Тома. Он никогда не слышал, чтобы тот говорил о своих родителях. Джейк знал, что они жили на севере и умерли еще до рождения Рейчел. Видимо, у них были свои проблемы.

Сьюзен с извиняющимся видом улыбнулась Джеймсу:

– Том считает, что все, у кого есть проблемы с психикой, обречены попасть в сумасшедший дом.

– Ты не больна психически, и тебе не нужны все эти препараты. Тебе просто надо чаще выходить из дома. Я тебе это повторяю уже несколько месяцев.

Джейк заметил, что лицо Сьюзен исказила гримаса боли.

– Ну вот, я так и сделала, – мягко сказала она. Джейк поднял бокал.

– И я очень этому рад. – Он улыбнулся жене и повернулся к Тому: – Как съездил в Денвер?

– Хорошо. – Том сделал глоток из своего бокала. – Я кое с кем познакомился, думаю, из этого может выйти что-нибудь стоящее.

– А как прошла встреча в «Алко петролеум»?

– Отлично, думаю, что со слиянием компаний проблем не будет.

– Никаких сюрпризов?

– Никаких, вплоть до того момента, когда самолет приземлился в аэропорту Талсы. – Том посмотрел на свою жену.

– А что там случилось?

– У ворот меня встречала Сьюзен.

Джейк удивленно распахнул глаза. Он никак не ожидал, что Сьюзен приедет именно в аэропорт. Авария с машиной Рейчел произошла как раз у въезда на его территорию.

Сьюзен, приподняв плечи, робко улыбнулась:

– Я думала, Том приятно удивится. А получилось, что я безумно напугала его.

– Черт возьми, так и было, – прорычал Том, – я решил, что кто-то умер.

Том с улыбкой потрепал жену по руке, но глаза его оставались суровыми.

– Раньше я всегда встречала тебя в аэропорту, – мягко напомнила Сьюзен, пожимая руку Тома.

– Да, когда-то так и было. – Отняв у нее руку, он потянулся к бокалу.

Сьюзен посмотрела на него с тоской в глазах. Джейк почувствовал облегчение, когда появился официант, чтобы принять у него заказ.

– На конференции был еще кто-нибудь из Талсы? – спросил Джейк, чтобы заполнить возникшую паузу.

Том повертел в руке бокал.

– Э… только Келли Бэньон. Ты знаешь Келли, Джейк?

Да, он знал Келли. Самоуверенная блондинка с красивыми округлыми формами, лет под сорок. Она работала в конкурирующей юридической фирме и носила короткие юбки.

Они с Томом в прошлом месяце были оппонентами в одном важном деле, и она довольно много времени проводила в офисе Тома, уточняя детали соглашения.

«Наверное, больше, чем это требовалось по делу», – подумал Джейк.

– С тобой в аэропорту была какая-то женщина. Это она?

– Да. – Том поднес к губам бокал с шардоне.

– Она, видимо, рассказывала что-то очень смешное. Вы оба смеялись, как школьники.

На лице Тома промелькнуло странное выражение.

– Она… ээ… рассказывала мне о курьезе, произошедшем с ее коллегой в зале суда.

Курьез, анекдот – это именно то, что требовалось.

– С кем, интересно? – спросил Джейк. Том отвел глаза:

– Кто-то из ее офиса, я его не знаю.

– А что с ним приключилось?

Том прокашлялся и неловко пошевелился.

– Не помню точно.

Джейк удивленно посмотрел на него. У Тома была феноменальная память, особенно на анекдоты. Странно! Но еще больше удивляло то, что он соврал.

Сьюзен повертела в руках стакан с чистой водой.

– В какой фирме работает Келли?

– «Ланкастер и Остин». Она выступала в прошлом году как оппонент в деле о фирме, занимавшейся бурением.

– Она очень хорошенькая.

Том издал какой-то звук и залпом выпил свое вино.

«Странно, – подумал Джейк. – Обычно ему хватало одного бокала на весь вечер».

Его вдруг осенило: «Да у него, похоже, роман с Келли!» Да нет, не может быть! Том и Сьюзен женаты уже тридцать три года. Они вместе со студенческих времен. Они прекрасная пара. Кроме того, Том не раз говорил, что Сьюзен – самое ценное в его бизнесе. И это не было преувеличением. Том обязан Сьюзен широким кругом друзей и деловых контактов. Она умела объединять людей, и они при этом чувствовали себя естественно и легко. Она была великолепным партнером – блестящий рассказчик, приветливая хозяйка, преданная жена и мать, активная участница общественных мероприятий округа. Она, правда, очень изменилась после смерти Рейчел, но все же.

Джейк постарался отогнать свои подозрения. Он всегда восхищался этим человеком, в том числе его честностью.

Том не из тех мужчин, которые нарушают клятвы, особенно данные у алтаря. Он всегда был отличным семьянином.

Официант принес Джейку заказанное им вино и вновь наполнил бокал Тома шардоне. Сьюзен улыбнулась Джейку – столь яркую улыбку на ее устах он не видел ни разу после смерти Рейчел. Она, по-видимому, не разделяла его подозрений. Или, во всяком случае, тщательно скрывала.

– Как это приятно – ужинать с двумя моими самыми любимыми мужчинами, – сказала она.

Джейк поднял свой бокал:

– За Сьюзен, которая сейчас очаровательнее, чем когда-либо.

Том тоже поднял рюмку и, сделав большой глоток, поставил ее и откинулся на спинку стула.

– Итак, Джейк, что тут произошло за последние два дня? Вот прекрасная возможность все выложить, но Джейк ею не воспользовался. Рассказать сейчас о том, что у него, оказывается, есть дочь, означало бы не просто выпустить на волю гремучих змей. Джейк изобразил на лице подобие беспечной улыбки:

– Давайте не будем портить вечер и говорить о делах.

Тот моментально насторожился:

– Почему? Что случилось?

Улыбка Джейка тут же превратилась в гримасу.

– Хочешь – верь, хочешь – не верь, Том, но фирма твое отсутствие пережила.

Сьюзен со смехом положила ладонь на руку Тома:

– У Джейка есть твой телефон, дорогой.

– А у меня его, – взгляд Тома не отрывался от лица Джейка, – но что-то не так.

О черт! Он ведь хотел отложить беседу.

– На фирме все прекрасно. Клиенты счастливы, никто из штата не подал заявление об уходе.

– Рад это слышать. – Испытующий взгляд Тома не отрывался от лица Джейка. – Но что-то произошло, я же вижу.

– Да… – Джейк хотел отшутиться, но слова застряли у него в горле. Он поправил узел галстука. – Это… э… личное. К бизнесу не имеет никакого отношения.

Лицо Тома выражало озабоченность.

– О Господи! Что-нибудь со здоровьем?

– Нет-нет, я расскажу вам после ужина. Выражение озабоченности не сходило с лица Тома.

– Почему не сейчас?

Джейк вздохнул. Чем больше он будет сопротивляться, тем настойчивее станет наседать Том. Он бульдог по натуре – и это одна из причин, почему он такой хороший адвокат.

– Если что-то не так, Джейк, дорогой, мы бы хотели помочь. – Сьюзен наклонилась вперед, в глазах ее тоже была тревога. – Мы твоя семья.

Они загнали его в угол. Джейк крутил бокал в руках, думая, как бы потактичнее все им рассказать.

– Вчера неожиданное открытие повергло меня в шок. Том и Сьюзен выжидающе смотрели на него. Джейк сделал глубокий вздох:

– Вы знаете клинику по борьбе с бесплодием, куда мы с Рейчел обращались?

Они дружно кивнули.

– Ну вот. Похоже, наш доктор… – Джейк задумался, потом решил не тянуть и сказать все сразу: – Он, по всей видимости, использовал мою сперму, чтобы оплодотворить другую пациентку.

На лицах родителей Рейчел появилось выражение крайнего изумления.

Первым пришел в себя Том. Наклонившись через стол, он спросил:

– И теперь какая-то девица беременна?

– Была беременна, ребенку уже больше года.

– Твоему и Рейчел? – Глаза Сьюзен лихорадочно заблестели. – Но, но она… ведь еще не прошла через операцию…

– Это не мой и Рейчел, это мой и… – У Джеймса перехватило горло, он тяжело сглотнул. – Ее зовут Энни Холлистер.

Лицо Тома пошло красными пятнами. Он с таким грохотом опустил бокал на стол, что тот покачнулся.

– У тебя ребенок от другой женщины?

Джейка пронзило неоправданное чувство вины.

– До сегодняшнего дня я ее не видел. Доктор… Том ударил ладонью по подлокотнику стула.

– Да мы засудим этого сукина сына, – прошипел он. – Мы предъявим ему обвинение в уголовном преступлении. Его лишат лицензии и вышвырнут на улицу.

Сьюзен побледнела. Она пока еще с трудом переваривала услышанное.

– У тебя есть ребенок? Джейк мрачно кивнул.

– Откуда ты знаешь, что он твой? – спросил Том.

– Я видел историю болезни. И она очень на меня похожа.

– Она? – переспросила Сьюзен. – Это девочка? Джейк кивнул:

– Ей год и два месяца.

– Ты ее видел? – потребовал ответа Том. – Ты уверен в том, что ребенок действительно существует?

Джейк опять кивнул. Том тихо выругался.

– Скорее, все это делается для того, чтобы вытянуть из тебя деньги.

– Нет. Я узнал об этом случайно в клинике. Они хотели это замять.

– Ну это для начала, – мрачно сказал Том. – Расскажи поподробнее.

К тому времени как Джейк закончил свой рассказ о визите в клинику, Том уже доставал из кармана мобильник. Сьюзен удержала его руку:

– Кому ты собираешься звонить?

– Окружному прокурору. Первое, что он сделает утром, – это закроет клинику. И ее владелец станет героем скандала, равного которому еще не было в медицинском мире. А что касается врача, он что, решил, что может выступить в роли Господа Бога? Я добьюсь, чтобы его посадили.

– Моя первая реакция была такой же, – сказал Джейк. – Но потом я передумал. Я не хочу возбуждать дело.

– Почему, черт побери?

– Из-за ребенка.

– Но нельзя, чтобы этот мерзавец остался безнаказанным!

Сьюзен мягко остановила Тома.

– Дай ему сказать.

– Я должен думать о ребенке. – Джейк твердо посмотрел на Тома. – Если мы возбудим дело, то журналисты ухватятся за это. Помешать им мы не в силах. Я не хочу, чтобы появление девочки на свет представили как врачебную ошибку.

Том, плотно сжав губы, уставился на Джейка:

– Но ведь это действительно ошибка, черт возьми!

Джейк постарался, чтобы голос его звучал ровно:

– Мне понятно, что ты сейчас чувствуешь. Я сам чувствовал то же самое, но когда увидел ее, все изменилось. – Как объяснить, что он пережил, увидев, что на него смотрят его собственные глаза. Он сам всего до конца не понимал, а объяснить вообще ничего не мог. – Она есть. Она ребенок. Мой ребенок. Я не хочу, чтобы впоследствии она считала, что ее появление на свет было нежелательным.

Глаза Тома сузились.

– Что ты такое говоришь?

Джейк глубоко вздохнул. Последние два дня он только об этом и размышлял. Он немного остыл, перестал осуждать Энни за то, что она родила ребенка, которого должна была родить Рейчел, но его намерение играть ключевую роль в жизни малышки не изменилось.

– Да плевал я на доктора. Я беспокоюсь о моей дочери. Я не собираюсь тратить время и силы, чтобы наказать человека, который помог ее появлению на свет. Я лучше постараюсь стать ей хорошим отцом. Я намерен добиваться прав на ребенка, совместной опеки.

– Единственное, о чем ты должен думать, так это о том, чтобы под опеку взяли врача. Мы можем этого добиться. Не важно, если он переедет в другой штат.

– Я уже сказал тебе, что не хочу суда над ним. Я хочу прав на ребенка.

Том смотрел на Джейка как на сумасшедшего.

– Ты даже не знаешь наверняка, что это твой ребенок. Может, эту даму отделал кто-то другой.

– Ребенок похож на меня. Том махнул рукой:

– Черт, все младенцы похожи друг на друга.

– Нет, это не так, – нахмурилась Сьюзен и положила свои наманикюренные пальцы на руку Джейка. – Расскажи нам об этой женщине. Ты ее видел?

Джейк кивнул.

– Она наверняка сказала, что ребенок твой, чтобы получать алименты, – оскалился Том.

– Она не сказала, что он мой.

– Тогда почему ты думаешь иначе?

– Дай же ему возможность рассказать, как все было, – прервала мужа Сьюзен.

Джейк глубоко вздохнул:

– Как я уже объяснял, я узнал ее адрес и имя из компьютера в Центре по лечению бесплодия. Она живет в полутора часах езды отсюда, неподалеку от Бартлсвилла.

– Значит, ты появился у нее в дверях и заявил, что ты отец ребенка?

– Нет. Она ждала кого-то еще и приняла меня за него. Том криво усмехнулся:

– За мужчинами охотится?

– Том! – Сьюзен с негодованием посмотрела на мужа.

– Какая женщина может ждать у себя дома мужчину, которого никогда раньше не видела?

– Да любая, у которой сломался кондиционер или течет бачок, – ответила Сьюзен.

Том проворчал:

– Боюсь, Джейк не похож на слесаря.

– Ну, она могла подумать, что он страховой агент. Не прерывай его.

Сейчас вряд ли стоило говорить, что Энни гадалка. Ситуация и так грозила выйти из-под контроля.

– Она ждала приезда внука своей знакомой, – сказал Джейк. – Я какое-то время притворялся, что я – это он и есть, чтобы побольше узнать о ней.

– Ну и что узнал? – спросил Том.

– Она сама содержит ранчо с помощью управляющего и сезонных рабочих. Ранчо досталось ей в наследство от дедушки и бабушки.

– Замужем? – спросила Сьюзен. Джейк покачал головой:

– Нет, мать-одиночка.

– Как ты подошел к цели своего визита?

– Ну, сначала я не стал говорить, что я не внук ее знакомой, а потом сказал, что приехал из клиники по борьбе с бесплодием и что у меня есть основание считать, что ее дочь – мой ребенок. Она была в шоке. Она сказала мне, что я не мог видеть историю болезни и что доноры подписывают контракт, в котором отказываются от всех прав на ребенка. Я объяснил ей, что был не донором, а пациентом. А потом малышка проснулась и вошла в комнату. Когда я увидел ее, ну как бы это сказать… – Джейк наклонился вперед. – Я понял, что она моя. Понял, и все.

– Как ее зовут? – спросила Сьюзен.

– Энни Холлистер, – ответил за него Том. – Он уже сказал.

– Нет, как зовут ребенка?

– Маделин… – Джейк произнес имя, как произносила его Энни.

Том нахмурился:

– Черт побери, Сьюзен, ты как будто бы выбираешь имя для будущей внучки.

Сьюзен повернулась к нему:

– Я просто спрашиваю об имени, оно у нее уже есть. Том сжал зубы:

– Она, черт возьми, не наша внучка.

– Дочь Джейка – это моя внучка.

Том уставился на Сьюзен, открыв рот от удивления.

– Мы даже не знаем наверняка, что это ребенок Джейка.

– Все легко выяснить с помощью анализов, – сказал Джейк.

У Тома дернулась щека.

– Женщина согласна на это?

– Не совсем.

– Как она вообще отреагировала?

– Как я уже говорил, она была потрясена. Она считала, что отцом ребенка является анонимный донор.

– И чем же дело кончилось?

– Да не очень-то хорошо. – Джейк провел рукой по лицу. – Боюсь, что я вышел из себя и стал угрожать ей судебным иском. Она буквально пришла в ярость, и тут появился этот самый внук знакомой. Дальше продолжать разговор не имело смысла, поэтому я ушел, но обещал вернуться.

– И что ты теперь собираешься делать?

– Еще раз встретиться с ней. Посмотрю, можем ли мы о чем-то договориться. Сначала я хотел потребовать единоличных прав на ребенка, но, поразмыслив, пришел к выводу, что, пожалуй, это повредит девочке. И потом, вряд ли стоит ссориться с матерью, я хочу начать видеться с ребенком незамедлительно.

Том барабанил пальцами по столу. Он раздраженно нахмурился и медленно покачал головой:

– Иногда самое лучшее – это не предпринимать ничего. Не будить спящую собаку.

Джейк почувствовал, что в нем закипает ярость. Его тесть рассуждал, как доктор Уорнер в клинике.

– Мы ведь говорим не о собаке. Это ребенок. Мой ребенок. Я не могу притворяться, что его не существует.

– Даже если он твой, ты не несешь за него ответственности.

– Еще как несу! Если у меня есть дочь, я намерен быть по отношению к ней отцом.

Сьюзен потрепала Джейка по руке:

– Это совершенно понятно. – И бросила на мужа умоляющий взгляд. – Мы рады твоему ребенку и будем любить его. Правда, Том?

Тут, слава Богу – как потом, усаживаясь на заднее сиденье их «кадиллака», вспомнила Сьюзен, – подошел официант. По тому, как засверкали глаза Джейка, она понимала, что он начинает злиться, и боялась, как бы Том не сказал чего-нибудь, о чем может впоследствии пожалеть. Она постаралась перевести разговор на другую тему, но напряжение не покидало их до конца ужина.

– Я не в силах поверить в это, – сказал Том, выводя их большую машину со стоянки клуба.

– Да, поразительно, – согласилась Сьюзен, – Джейк с ребенком.

– Почему Джейк так упорно хочет быть отцом ребенка незнакомой ему женщины?

– Потому что это и его ребенок.

– Мы этого не знаем.

– Он, похоже, абсолютно уверен.

– Это должен быть, черт возьми, ребенок Рейчел! – Голос Тома был полон горечи. – Врача надо утопить и четвертовать. Наверное, я все-таки поеду во Флориду, найду этого сукина сына и…

– Ты этим ничего не изменишь.

В салоне машины воцарилась тишина, нарушавшаяся лишь жужжанием кондиционера. Том вывел машину из каменных ворот на дорогу.

– Как мы попали во всю эту кутерьму? Все должно было быть совершенно иначе.

Сьюзен молча смотрела в окно на супермаркет, мимо которого они проезжали.

– И я абсолютно не понимаю, как вести себя в данной ситуации, – продолжал Том.

«Это для него хуже всего», – думала Сьюзен. Он не выносит, когда что-то или кто-то не подчиняется ему. Рейчел была очень на него похожа. Они оба знали, какой должна быть их жизнь, и думали, что в их силах сделать ее такой, какой им хочется. Оба считали, что смогут и должны все в жизни подчинять своим интересам.

И надо сказать, что чаще всего им это удавалось. Но когда что-то не ладилось, они воспринимали это болезненно.

Вот тот же пример с бесплодием. С восемнадцати лет их дочь Рейчел полностью управляла своей жизнью, и все шло согласно ее планам. Она блестяще окончила колледж, стала работать в престижной фирме и вскоре вышла замуж за своего школьного друга. Они с Джейком обменялись торжественными клятвами на тщательно продуманной и не менее тщательно исполненной брачной церемонии. Затем два года не хотели заводить детей – все было так, как планировала Рейчел.

А затем неожиданно возникло препятствие – ее собственное тело.

– Это нечестно! – бушевала Рейчел, когда гинеколог сказал, что у нее сильнейшей эндометриоз. – Сейчас школьницы повсеместно рожают детей, которые им не нужны и о которых они не смогут заботиться. Джейк и я можем дать ребенку все. Должно быть какое-то решение проблемы!

И Рейчел начала поиски этого решения, так, как она обычно действовала, – методично, тщательно, настойчиво. Она проконсультировалась у разных врачей и сдала массу анализов. Когда доктора пришли к единому мнению, что у нее непроходимость труб, она тщательно все продумала. Для нее лучше всего было зачать с помощью искусственного оплодотворения. Так они с Джейком стали пациентами Центра по лечению бесплодия.

Это было непросто, но Рейчел решила все преодолеть. Она прошла курс лечения, который должен был стимулировать работу яичников. Она плохо переносила уколы, но не прекращала. Яйцеклетку должны были оплодотворить с помощью введения спермы хирургическим путем. Сьюзен собиралась в назначенный день поехать вместе с дочерью в клинику.

Вместо этого она в этот день ее хоронила, хоронила вместе с надеждой на то, что у нее когда-нибудь появятся внуки.

Глаза Сьюзен наполнились слезами, туманя их и превращая вид за окном машины в расплывчатое пятно. Такое же, какой стала ее жизнь, – мрачной и сюрреалистичной. Депрессия изматывала, Сьюзен стала безразличной ко всему, не желая справляться даже с простейшими вопросами.

Она посмотрела на мужа. Лоб его прорезала морщина, и в глазах Сьюзен опять появились слезы. Она стала для Тома обузой. Он тоже страдал, и до сих пор страдает. Его реакция на рассказ Джейка показала, какую он до сих пор испытывает боль.

Именно из-за Тома Сьюзен наконец согласилась обратиться за помощью к медикам. Ее старая школьная подруга Джоан в прошлом месяце приехала из Чикаго навестить своего старого отца. Находясь в Талсе, она позвонила Сьюзен и пригласила ее пообедать с ней. Обеспокоенная тем, как Сьюзен отвечала ей по телефону, Джоан приехала к ним домой и в половине двенадцатого нашла подругу в постели.

Она выудила у Сьюзен признание, что та уже три месяца не выходит из дома.

– Сьюзи, дальше так продолжаться не может. – Джоан села на ее кровать, в глазах было тепло и участие. – Нужно, чтобы тебе оказали помощь.

– Мне никто не может помочь, – ответила Сьюзен. Слезы капали из ее глаз на шелковую пижаму. – Никто не в силах вернуть Рейчел. Все остальное не важно.

– А как же Том? – спросила Джоан. – Это тоже не важно?

Вопрос застал Сьюзен врасплох.

– О нет, конечно. Джоан взяла ее за руку:

– Том нуждается в тебе, Сьюзен. Ради него ты должна взять себя в руки. Он ведь тоже потерял ребенка. – Затем Джоан вытащила козырную карту. – На тебя не похоже – бросать в беде тех, кого любишь.