Текст книги "Бог света"

– Я никому не скажу, если ты не скажешь.

– Уверяю тебя, что не скажу.

– И знай, что я займусь кармическим слежением, психозондированием.

– Я упоминал об этом и Шиве говорил. Пусть будет так.

– До свидания, мой друг.

– До свидания.

Яма ушел из Павильона Локапалас. Через некоторое время туда вошла богиня Ратри.

– Приветствую тебя, Кубера.

– Приветствую, Ратри.

– Почему ты сидишь один?

– Потому что нет никого, кто разделил бы мое одиночество. А почему ты пришла одна?

– Потому что некому пойти со мной.

– Ты хочешь совета или разговора?

– Того и другого.

– Садись.

– Спасибо. Я боюсь, Кубера.

– Голодна?

– Нет.

– Возьми плод и чашу сомы.

– Хорошо.

– Чего же ты боишься, и как я могу помочь тебе?

– Я видела, что Лорд Яма вышел отсюда…

– Да.

– Взглянув в его лицо, я увидела, что он – Бог Смерти, и что есть сила, которой должны бояться даже боги…

– Яма силен, и он мой друг. Смерть могущественна, и она никому не друг. Но они оба существуют вместе, и это удивительно. Агни тоже силен, и он Огонь. Он мой друг. Кришна может быть сильным, если пожелает. Но он никогда не желает этого. Он изнашивает тела с фантастической скоростью. Он пьет сому и занимается музыкой и женщинами. Он ненавидит прошлое и будущее. Он мой друг. И, наконец, в Локапаласе я, и я не силен. Тело, которое я ношу, почему-то быстро жиреет. И я для моих трех друзей скорее отец, нежели брат. Через них я ценю музыку, любовь и огонь, потому что все это – жизнь, и я люблю своих друзей как людей или как богов. Но другой Яма пугает меня тоже, Ратри. Потому что, когда он принимает свой Аспект, он – вакуум, который вгоняет в страх беднягу-толстяка. Тогда он никому не друг. Так что не стесняйся того, что боишься моего друга. Ты знаешь, что когда бог встревожен, его Аспект бросается поддержать его, о богиня Ночи, как даже сейчас в этой беседке становится темнее, хотя день далеко не кончен. Ты проходила мимо встревоженного Ямы.

– Он вернулся так неожиданно.

– Да.

– Могу я спросить, почему?

– Боюсь, что это дело конфиденциальное.

– Оно касается Брамы?

– Почему ты так думаешь?

– Я уверена, что Брама умер. Я боюсь, что Яму призвали сюда, чтобы он нашел убийцу. Я боюсь, что он найдет меня, хотя бы я призвала на Небо всю столетнюю ночь. Он найдет меня, и я не смогу встать лицом к вакууму.

– Что ты знаешь насчет предполагаемого убийства?

– Я уверена, что последняя видела Браму живым, или первая видела его мертвым – в зависимости от того, что означали его судороги.

– Каковы были обстоятельства?

– Я пришла в его Павильон вчера рано утром, чтобы просить его сменить гнев на милость и позволить Парвати вернуться. Мне сказали, что он в Саду Радостей, и я пошла туда…

– Кто сказал?

– Одна из его женщин. Я не знаю ее имени.

– Ладно, давай дальше. Что произошло затем?

– Я нашла его у подножия голубой статуи. Он весь дергался. И дыхания не было. Затем он перестал дергаться и затих. Сердце его не билось, пульса не было. Я снова призвала часть ночи, чтобы она укрыла меня, и ушла из Сада.

– Почему ты не позвала на помощь? Может быть, было еще не поздно.

– Потому что я хотела его смерти. Я ненавидела его за то, что он сделал с Сэмом, за то, что он выгнал Парвати и Варуну, за то, что он сделал с архивариусом Тэком, за…

– Хватит. Это затянется на весь день. Ты прямиком ушла из Сада, или сначала вернулась в Павильон?

– Я прошла мимо Павильона и увидела ту девушку. Я сделала себя видимой и сказала ей, что не нашла Браму и вернусь позднее… Но ведь он умер, не так ли? Что я теперь буду делать?

– Возьми еще плод и еще сомы.

– И Яма придет за мной?

– Конечно. Он придет за каждым, кто был замечен поблизости от того места. Это был, без сомнения, быстродействующий яд, и ты пришла как раз перед моментом смерти. Так что Яма, естественно, придет к тебе и сделает тебе психозондирование, как и всем другим. Выяснится, что ты не убивала. Так что я советую тебе просто ждать, пока тебя возьмут под стражу. И никому больше не говори об этой истории.

– А что мне сказать Яме?

– Если он доберется до тебя раньше, чем я его увижу, скажи ему все, включая и разговор со мной. Это потому, что я предположительно ничего не знаю о случившемся. Смерть одного из Тримурти всегда хранится в тайне как можно дольше, даже ценою жизней.

– Но Боги Кармы прочтут это в твоей памяти, когда ты встанешь перед судом для обновления.

– Лишь бы они не прочитали это в твоей памяти сегодня. О смерти Брамы будут знать очень немногие. Поскольку Яма, вероятно, будет проводить официальное расследование и он сам – конструктор психозонда, я не думаю, что в работу с машинами будет втянут кто-то посторонний. Но мне нужно обсудить этот факт с Ямой, или намекнуть ему – немедленно.

– Пока ты не ушел…

– Да?

– Ты сказал, что лишь немногие могут знать об этом, даже если придется пожертвовать жизнями… Не означает ли это, что я…

– Нет. Ты будешь жить, потому что я стану защищать тебя.

– Зачем это тебе?

– Ты – мой друг.

* * *

Яма управлял машиной, зондирующей мозг. Он проверил тридцать семь субъектов, имевших доступ к Браме в его Саду в течение всего дня до богоубийства. Одиннадцать из них были богами и богинями, включая Ратри, Сарасвати, Вайю, Мару, Лакшми, Муругана, Агни и Кришну.

Из этих тридцати семи богов и людей никто не был признан виновным.

Кубера-искусник стоял рядом с Ямой и просматривал психоленты.

– Что же теперь, Яма?

– Не знаю.

– Может убийца был невидим?

– Может быть.

– Но ты этого не думаешь?

– Нет, не думаю.

– А если каждого в городе заставить пройти через зонд?

– Много народу приезжает и уезжает каждый день через множество входов и выходов.

– А ты не думал о возможности, что это был кто-то из Ракшасов? Они снова распространились по земле, как ты знаешь, и они ненавидят нас.

– Ракшасы не отравляют своих жертв. К тому же, я не думаю, чтобы Ракша мог войти в Сад из-за отпугивающих демонов курений.

– Так что же теперь?

– Вернусь в свою лабораторию и подумаю.

– Не могу ли я сопровождать тебя в Большой Зал Смерти?

– Пожалуйста, если желаешь.

Кубера пошел с Ямой. Пока Яма размышлял, Кубера внимательно рассматривал каталог лент, который Яма вел, когда экспериментировал с первыми зондирующими машинами. Конечно, ленты были бракованные, неполные; одни только Боги Кармы хранили ленты жизнеописания каждого в Небесном Городе. И Кубера это, конечно, знал.

* * *

В месте, называемом Кинсет, у реки Ведры, был заново открыт печатный пресс. Эксперименты со сложным водопроводом тоже шли в этом месте. На сцене появились также два очень искусных храмовых художника, а старый стекольщик сделал пару бифокальных очков и начал вытачивать еще. Итак, были указания, что один из городов-государств подвергся возрождению.

Брама решил, что пора выступить против Акселерационизма.

В Небе создался военный отряд, храмы в городах, близких к Кинсету, призывали верующих готовиться к священной войне.

Шива-Разрушитель носил только символ трезубца, потому что его настоящая сила была в огненном жезле, который он носил на боку.

Брама золотого седла и серебряных шпор носил меч, колесо и лук. Новый Рудра носил лук и колчан старого. Бог Мара носил сверкающий плащ, все время меняющий цвет, и никто не мог сказать, какого рода его оружие и на какой колеснице он ехал, поскольку пристальный взгляд на него вызывал головокружение, а все вокруг него меняло формы, кроме его лошадей, из чьих ртов все время капала кровь и дымилась там, где падала.

Из полубогов было набрано пятьдесят, все еще старающихся дисциплинировать блуждающие Атрибуты, мечтающих усилить Аспект и отличиться в бою.

Кришна воевать отказался и ушел в Канибурху играть на свирели.

* * *

Кубера нашел его далеко за городом; он лежал на поросшем травой склоне холма и смотрел в звездное небо.

– Добрый вечер.

Он повернул голову и кивнул.

– Как поживаешь, дорогой Кубера?

– Довольно хорошо, Лорд Калкин. А ты?

– Вполне хорошо. Нет ли у тебя сигаретки?

– Никогда не бываю вдалеке от них.

– Спасибо.

– Огонька?

– Да.

– Что это была за джек-птица, которая кружила над Буддой, прежде чем мадам Кали выпустила из него кишки?

– Давай поговорим о более приятных вещах.

– Ты убил слабого Браму, и его заменило могучее существо.

– Да?

– Ты убил сильного Шиву, но его заменила равная сила.

– Жизнь полна перемен.

– Чего ты добивался? Мести?

– Месть – это часть личной иллюзии. Может ли человек убить то, что не жило и не умирало по-настоящему, а существует лишь в отражении Абсолюта?

– Ты проделал чертовски хорошую работу, даже если это всего лишь переустройство.

– Спасибо.

– Но зачем ты это сделал? И я предпочел бы пространный ответ.

– Я намеревался смахнуть всю иерархию Неба. Но похоже, что это должно идти по пути всех добрых намерений.

– Расскажи, зачем ты это сделал.

– Если ты расскажешь, как ты меня обнаружил…

– Вполне честно. Так говори, зачем?

– Я решил, что человечество лучше будет жить без богов. Если бы я ликвидировал их всех, люди могли бы снова придумать консервные ножи и открывать банки, не боясь гнева Неба. Мы уже достаточно попирали ногами этих бедняг. Я хочу дать им шанс к освобождению, чтобы они создавали то, что хотят.

– Только для своей жизни, своей жизни.

– Иногда, да. А иной раз и нет. Как и боги.

– Ты, вероятно, последний Акселерационист в мире, Сэм. Но никто бы не подумал, что ты также и самый беспощадный.

– Как ты нашел меня?

– Мне пришло в голову, что в числе подозреваемых должен бы находиться Сэм, если бы не тот факт, что он умер.

– А я предполагал, что это достаточно надежная защита от обнаружения.

– Вот я и спросил себя, нет ли какого-нибудь средства, с помощью которого Сэм мог бы избежать смерти. Я ничего не мог придумать, кроме обмена телами. Тогда я спросил себя, кто брал себе новое тело в день смерти Сэма? Только Лорд Муруган. Правда, получалось не совсем логично, поскольку он сделал это после смерти Сэма, а не до нее. Я как-то упустил это. Ты – Муруган – был среди тридцати семи подозреваемых, прошел психозонд и был признан Лордом Ямой невиновным. Казалось, что я действительно шел по ложному следу… пока не подумал об очень простой вещи – проверить запись. Сам Яма мог бы сбить психозонд, так почему бы не сделать этого кому-то другому? Я вспомнил, что Атрибут Калкина включал в себя контроль над молниями и электромагнитным феноменом. Он мог попортить машину своим мозгом таким образом, что она не заметила ущерба. Значит, надо было учитывать не то, что читала машина, а как она это читала. Как нет двух одинаковых отпечатков ладони или пальцев, так нет и мозговых записей одного и того же рисунка. Но при переходе из одного тела в другое сохраняется та же самая мыслематрица, хотя она и включается в другой мозг. Каковы бы ни были мысли, проходящие через мозг, запись самих мысленных рисунков всегда уникальна. Я сравнил твою запись и запись Муругана, которую нашел в лаборатории Ямы. Они не были подобны. Я не знаю, как ты выполнил обмен телами, но я узнал тебя.

– Очень мудро, Кубера. Кто еще знаком с этими удивительными рассуждениями?

– Пока никто. Боюсь, что Яма скоро дознается. Он всегда решает проблемы.

– Почему ты поставил под угрозу свою жизнь, отыскивая меня?

– Человек, достигший нашего, моего возраста, обычно становится рассудительным. Я знал, что ты, по крайней мере, выслушаешь меня, прежде чем ударить. И знаю также, что, поскольку я хочу сказать хорошее, мне вреда не будет.

– Что ты предлагаешь?

– Я достаточно симпатизирую тому, что ты сделал, чтобы помочь тебе бежать с Неба.

– Спасибо, но не надо.

– Ты хочешь выиграть в этом состязании, или нет?

– Хочу, но я сделаю это своими методами.

– Как?

– Я вернусь в город и уничтожу столько богов, сколько удастся, пока меня не остановят. Если падет достаточное количество крупных, то мелкие не сумеют удержать Небо.

– А если погибнешь ты? Что будет с миром и с делом, которое ты затеял? Сможешь ли ты восстать снова, чтобы защитить их?

– Не знаю.

– Как ты ухитрился устроить возвращение?

– Одно время я был одержим демоном. Он, пожалуй, любил меня и сказал мне однажды, когда мы были в опасности, что он «укрепил мое пламя», так что я мог бы существовать вне своего тела. Я забыл об этом и вспомнил лишь тогда, когда увидел свое искромсанное тело, лежавшее подо мной на улице Неба. Я знал, что есть только одно место, где я могу добыть себе новое тело – Павильон Богов Кармы. Там Муруган требовал обслуживания. Как ты сам только что сказал, моя сила – управление электричеством. Я научился делать это, не задевая мозга. Ток на мгновение прервался, я вошел в новое тело Муругана, а Муруган отправился в ад.

– Тот факт, что ты рассказал мне все это, указывает, кажется, на то, что ты намерен отправить и меня вслед за Муруганом.

– Мне очень жаль, Кубера, потому что я люблю тебя. Если ты дашь мне слово, что забудешь все то, что узнал, и будешь ждать, пока это дело обнаружит кто-то другой, тогда я позволю тебе уйти живым.

– Рискованно.

– Я знаю, что ты никогда не нарушал данного тобою слова, хотя ты так же стар, как холмы Неба.

– Кого первого ты хочешь убить?

– Конечно, Лорда Яму, потому что он ближе всех за мной по пятам.

– Тогда тебе придется убить меня, Сэм, потому что он брат Локопала и мой друг.

– Уверяю тебя, мы оба пожалеем, если я вынужден буду убить тебя.

– Не получил ли ты от знакомства с Ракшей его пристрастия к пари?

– Какого рода пари?

– Твоя победа – я дам тебе слово молчать; моя – ты полетишь со мной на спине Гаруды.

– И в чем состязание?

– Ирландский отбой.

– С тобой, жирный Кубера? Мне, в моем прекрасном новом теле?

– Да.

– Тогда бей первым.

* * *

На темном холме в дальней стороне Неба Сэм и Кубера стояли лицом к лицу.

Кубера отвел назад правый кулак и выбросил его в челюсть Сэма.

Сэм упал, полежал секунду и медленно поднялся на ноги.

Потирая челюсть, он встал на прежнее место.

– Ты сильнее, чем кажешься, Кубера, – сказал он и нанес удар.

Кубера лежал на земле, со свистом втягивая воздух.

Он изо всех сил пытался встать, застонал, но все-таки поднялся.

– Я не думал, что ты встанешь, – сказал Сэм.

Кубера повернулся к нему. Темная влажная полоса спускалась по его подбородку. Когда он встал твердо, Сэм вздрогнул.

Беги под серой стеной ночи. Спасайся! Под скалу. Прячься! Ярость обратит твои кишки в воду. Решетки трут твой позвоночник…

– Бей! – сказал Сэм.

Кубера улыбнулся и ударил.

Сэм лежал, дрожа, и голос ночи, смешанный со звуками насекомых, ветром и вздохами травы, доносился до него.

Трепещи, как последний упавший лист. В твоей груди глыба льда. В твоем мозгу нет слов, а только цвета паники…

Сэм потряс головой и встал на колени.

Упади снова, свернись в клубок и рыдай. Ибо каково у человека начало, таков и его конец. Мир – это черный катящийся шар. Он давит все, чего коснется. Он катится на тебя. Беги! Ты выиграешь минуту, может быть, час, прежде чем он навалится на тебя…

Он поднял руки к лицу, опустил их, взглянул на Куберу и встал.

– Ты построил в Павильоне Тишины комнату, называемую страхом. Теперь я вспомнил твою силу, старый бог. Но ее недостаточно.

Невидимая лошадь бежит по пастбищам твоего мозга. Ты узнаешь ее по отпечаткам копыт, каждый из которых – рана…

Сэм встал в позицию, сжал кулак.

Небо трещит над тобой. Земля может разверзнуться под твоими ногами. А что за высокая, похожая на тень, фигура, что хочет встать за твоей спиной?

Кулак Сэма вздрогнул, но он выбросил его вперед.

Кубера покачнулся, голова его дернулась в сторону, но он устоял на ногах.

Сэм стоял, трепеща, когда Кубера занес руку назад для последнего удара.

– Старый бог, ты плутуешь, – сказал Сэм.

Кубера улыбнулся кровоточащим ртом, и его кулак вылетел вперед, как черный шар.

* * *

Яма разговаривал с Ратри, когда тишину ночи нарушил крик проснувшейся Гаруды.

– Такого еще не бывало, – сказал он.

Небеса медленно стали раскрываться.

– Может, Лорд Вишну собирается выехать…

– Он никогда не ездит ночью. Я совсем недавно говорил с ним, и он ничего не сказал насчет этого.

– Значит, какой-то другой бог рискнул сесть на нее.

– Нет! К загону, Леди! Быстро! Мне может понадобиться твоя сила.

Он потянул ее за собой к воздушному стойлу Птицы.

* * *

Гаруда была разбужена и отвязана, но колпак еще оставался на ее глазах.

Кубера принес потерявшего сознание Сэма в загон и привязал к сидению седла. Затем он спустился и повернул последнюю рукоятку. Верх клетки откатился. Кубера взял длинный металлический крюк и пошел обратно к веревочной лестнице. От Птицы невыносимо воняло. Гаруда беспрерывно двигалась и топорщила перья длиной в два человеческих роста.

Кубера медленно взобрался на нее.

Как раз когда он привязывался к сидению, к клетке подошли Яма и Ратри.

– Кубера! Что за безумие? – закричал Яма. – Ты же никогда не любил высоты!

– Важное дело, Яма, – ответил Кубера, – а ехать в громовой колеснице – тратишь целый день.

– Какое дело? И почему бы не взять гондолу?

– На Гаруде быстрее. Я расскажу тебе, когда вернусь.

– Может, я могу помочь тебе?

– Нет. Спасибо.

– А Лорд Муруган может?

– В этом случае, да.

– Вы никогда не были в хороших отношениях.

– Мы и сейчас не в хороших. Но мне нужны его услуги.

– Эй, Муруган! Ты почему молчишь?

– Он спит, Яма.

– Но у тебя лицо в крови, брат.

– Со мной произошел небольшой несчастный случай.

– И Муруган тоже плохо выглядит…

– От того же несчастного случая.

– Что-то тут неладно, Кубера. Подожди, я войду в клетку.

– Отойди, Яма!

– Локапаласы не приказывают друг другу. Мы равны.

– Отойди, Яма! Я снимаю колпак Гаруды!

– Не делай этого!

Кубера внезапно наклонился с крюком и снял колпак с высокой головы Птицы. Гаруда закинула голову и снова крикнула.

– Ратри! – сказал Яма, – наложи тьму на глаза Гаруды, чтобы она не смогла видеть.

Яма двинулся к входу в клетку. Тьма, как грозовая туча, окутала голову Птицы.

– Ратри! – сказал Кубера. – Сними этот мрак и наложи его на Яму, или все пропало.

Ратри поколебалась секунду, но послушалась.

– Иди быстрее ко мне! – крикнул Кубера. – Поднимайся на Гаруду и поедешь с нами! Ты нам чертовски нужна!

Ратри вошла в клетку и пропала из виду, потому что тьма распространялась, как чернильная лужа, и Яма ощупью искал дорогу.

Веревочная лестница была сброшена, и Ратри поднялась на Гаруду.

Гаруда завизжала и подскочила в воздух, потому что Яма двигался вперед с кинжалом в руке и резанул первое, что попало ему под руку.

Ночь окутала их, и Небо осталось далеко внизу.

Когда они набрали высоту, начал приближаться купол. Гаруда спешила к воротам, не переставая визжать.

Они прошли через ворота, и Кубера поторопил Птицу.

– Куда мы едем? – спросила Ратри.

– В Кинсет, на реке Ведра, – ответил он. – А это Сэм. Он жив.

– Что случилось?

– Он тот, кого ищет Яма.

– Он найдет его в Кинсете?

– Без сомнения, Леди. Без сомнения. Но прежде, чем он найдет его, мы, возможно, подготовимся получше.

* * *

В дни, предшествующие Великой Битве, в Кинсет пришли защитники. Кубера, Сэм и Ратри дали предупреждение. Кинсет уже знал, что его соседи поднимаются, но не знал о небесных мстителях, готовых прийти.

Сэм обучал войска, которые должны были сражаться с богами, а Кубера – тех, кто будет сражаться с людьми.

Для богини Ночи были выкованы черные доспехи, на которых было написано: «Охраняй нас от волка и волчицы и от ночного вора».

А на третий день перед палаткой Сэма на равнине за городом поднялась огненная башня.

– Владыка Адского Колодца пришел сдержать свое обещание, о Сиддхарта, – сказал голос в его голове.

– Тарака! Как ты нашем меня… и как узнал меня?

– Я смотрю на пламя, что является истинной твоей сущностью, а не на плоть, скрывающую его. Ты же знаешь.

– Я думал, что тебя нет в живых.

– Почти так и было. Эти двое действительно пьют жизнь глазами! Даже жизнь такого существа, как я.

– Я же тебе говорил. Ты привел с собой свои легионы?

– Да. Привел.

– Это хорошо. Боги скоро будут здесь.

– Я знаю. Я много раз бывал в Небе на ледяных шапках его гор, а мои шпионы и сейчас там. Поэтому я знаю, что они готовы идти сюда. Они также приглашают людей принять участие в сражении. Хотя они и не считают, что им нужна людская помощь, но думают, что люди пригодятся для разгрома Кинсета.

– Да, это понятно, – заметил Сэм, созерцая громадный вихрь желтого пламени. – Еще что нового?

– Идет Красный.

– Я его ждал.

– Идет к своей смерти. Я должен победить его!

– У него будет с собой репеллент.

– Тогда я найду способ убрать репеллент или убить Красного на расстоянии. Он будет здесь с наступлением ночи.

– Как он идет?

– На летающей машине – не такой большой, как громовая колесница, которую мы пытались украсть – но очень скоростной. Я не мог напасть на нее в полете.

– Он один?

– Да, если не считать того, кто при машинах.

– Какие машины?

– Много машин. Его летающая машина битком набита странным оборудованием.

– Плохое предзнаменование.

Башня полыхнула оранжевым.

– Но едут также и другие.

– Ты только что сказал, что он один.

– Правильно.

– Тогда поясни мне истинный смысл твоих слов.

– Другие не с Неба.

– Откуда же?

– С тех пор, как ты уехал с Неба, я много путешествовал по миру и искал связи с теми, кто тоже ненавидит Богов. Кстати, в твоем прошлом воплощении я пытался спасти тебя от кошек Канибурхи.

– Я знаю.

– Боги сильны. Сильнее, чем были раньше.

– Теперь скажи, кто идет помогать нам.

– Бог Ниррити Черный, который ненавидит все, но больше всего – Богов Неба. Так что он посылает тысячу неживых сражаться на равнине возле Ведры. Он сказал, что после битвы мы, Ракшасы, можем выбрать себе тела из тех выращиваемых им безмозглых существ, которые уцелеют.

– Мне не улыбается помощь Черного, но выбора у меня нет. Когда они прибудут?

– Ночью. Но Далисса будет здесь раньше. Я уже чувствую ее приближение.

– Далисса? Кто…

– Последняя из Матерей Страшного Жара. Она единственная скрылась в глубинах, когда Дурга и Лорд Калкин ехали морем в купол. Все ее яйца были передавлены, и она больше не может откладывать их, но она несет в своем теле пылающую энергию Морского Жара.

– И ты думаешь, она станет помогать мне?

– Она никому не станет помогать. Она последняя в роду. Она будет только наблюдателем.

– Имей в виду, что особа, которую знали под именем Дурги, теперь носит тело Брамы, главного нашего врага.

– Да, это делает вас обоих мужчинами. Она могла принять другую сторону и остаться женщиной. Но теперь она связала себя. Она сделала выбор из-за тебя.

– Это помощь чуточку уравнивает положение.

– Сейчас Ракша гонит слонов, слизардов и больших кошек, чтобы напустить их на наших врагов.

– Хорошо.

– И призвали элементалей огня.

– Очень хорошо.

– Далисса уже близко. Она будет ждать меня на дне реки и выплывет, когда понадобится.

– Передай ей привет от меня, – сказал Сэм, поворачиваясь к входу в палатку.

– Передам.

Сэм опустил за собой клапан.

* * *

Когда Бог Смерти спустился с Неба на равнину возле Ведры, Тарака Ракша кинулся на него в образе большой кошки из Канибурхи, но тотчас же отлетел назад. На Яме был демонский репеллент, из-за которого Тарака не мог подойти близко.

Ракша откатился, сбросил кошачью форму и стал вихрем серебряных пылинок.

– Бог Смерти! – взорвалось в голове Ямы. – Помнишь Адский Колодец?

И тут же камни и песок втянулись в вихрь и метнулись по воздуху к Яме, который запахнул плащ, прикрыл его полой глаза, но не тронулся с места.

Через некоторое время буря утихла. Яма не шевелился. Вокруг него все было усыпано обломками, но рядом с ним не было ни камешка.

Яма опустил край плаща и посмотрел на вихрь.

– Что за колдовство? – услышал он. – Как тебе удается устоять?

Яма продолжал смотреть на Тараку.

– Как тебе удается кружиться? – спросил он.

– Я – величайший из Ракшасов. Я однажды вынес твой смертельный взгляд.

– А я – величайший из богов. Я устоял против всего твоего легиона в Адском Колодце.

– Ты лакей Тримурти.

– Ты ошибаешься. Я пришел сюда сражаться против Неба во имя Акселерационизма. Ненависть моя велика, и я принес оружие, чтобы использовать его против Неба.

– Тогда, я полагаю, мне придется отказаться от удовольствия продолжать сейчас нашу битву.

– Я бы счел это разумным.

– И ты в самом деле хочешь, чтобы тебя проводили к нашему вождю?

– Я и сам найду дорогу.

– Тогда – до встречи, Бог Яма!

– До свидания, Ракша.

Тарака взлетел, как горящая стрела, в небо и исчез из виду.

* * *

Некоторые говорят, что Яма разрешил свою задачу, когда стоял в темноте в большой птичьей клетке. Другие же полагают, что он сдублировал соображения Куберы, пользуясь лентами в Большом Зале Смерти. Как бы то ни было, он, войдя в палатку на равнине у Ведры, приветствовал находящегося там человека, назвав его Сэмом. Этот человек положил руку на свое лезвие и встал перед Ямой.

– Смерть, ты предвосхищаешь битву, – сказал он.

– Были изменения, – ответил Яма.

– Какого рода?

– Изменение позиции. Я пришел сюда воспротивиться воле Неба.

– Каким образом?

– Сталью. Огнем. Кровью.

– С чего такая перемена?

– В Небе произошел развод. И предательство. И позор. Леди зашла слишком далеко, и теперь я знаю причину, Лорд Калкин. Я не одобряю твой Акселерационизм, но и не отрицаю его. Для меня важно лишь то, что это единственная сила в мире, могущая противостоять Небу. И, понимая это, я присоединяюсь к тебе, если ты примешь мой меч.

– Я приму твой меч, Лорд Яма.

– И я подниму его против любого из небесной шайки, за исключением лишь самого Брамы, против которого я не встану.

– Договорились.

– Тогда позволь мне быть твоим возничим.

– Я бы не против, но у меня нет боевой колесницы.

– Я привез специальную колесницу. Я долгое время работал над ней, и она еще не вполне закончена, но и такой будет достаточно. Я должен собрать ее в эту ночь, потому что сражение начнется завтра утром на заре.

– Так я и думал. Ракша предупредил меня о приближении войск.

– Да, я видел их, когда пролетал над ними. Главная атака будет с северо-востока, через равнину. Боги присоединятся позднее. Но, без сомнения, войска идут со всех сторон, включая и реку.

– Мы контролируем реку. Далисса из Жара ждет на дне. Когда придет время, она поднимет волны, заставит их кипеть и захлестывать скамьи галер.

– Я думал, что Жар весь вымер.

– Да, кроме Далиссы. Она последняя.

– Как я понял, Ракшасы будут сражаться вместе с нами?

– Да, и другие…

– Кто другие?

– Я принял помощь… безмозглых тел, их боевой отряд… от Бога Ниррити.

Яма прищурился и раздул ноздри.

– Это плохо, Сиддхарта. Рано или поздно его нужно будет уничтожить, и нехорошо быть в долгу у такого типа.

– Я знаю, Яма, но я в отчаянном положении. Они прибывают ночью…

– Если мы победим, Сиддхарта, опрокинем Небесный Город, сломаем древнюю религию, освободим людей для технического прогресса, то оппозиция все равно будет. Ниррити, который все эти столетия ждал смерти богов, будет атакован и побит сам. Будет ли так, или все начнется сначала – во всяком случае, Боги Города несколько более тактичны в своих некрасивых действиях.

– Я думаю, мы должны принять помощь независимо от того, просили мы о ней или нет.

– Да, но приглашая его или принимая его предложение, ты в любом случае будешь обязан ему.

– Ну, когда дело дойдет до расплаты, тогда и посмотрим.

– Это политично, согласен. Но мне это не нравится.

Сэм налил сладкого темного Кинсетского вина.

– Я думаю, Кубера захочет позднее с тобой повидаться, – сказал он, предлагая Яме стаканчик.

– Что он делает? – спросил Яма, выпивая вино одним глотком.

– Тренирует войска и ведет класс по двигателям внутреннего сгорания для местных ученых, – сказал Сэм. – Даже если мы проиграем, что-то останется и будет совершенствоваться.

– Если это принесет какую-то пользу, то им нужно знать не только описание машины…

– Он в эти дни говорил до хрипоты, и писцы все записывали за ним – геологию, рудное дело, металлургию, химию нефти…

– Будь у нас больше времени, я бы помог. А сейчас, если хоть десять процентов сохранится, и то будет достаточно. Не завтра-послезавтра, но…

Сэм допил свое вино и снова наполнил стаканчики.

– За завтрашний день, возничий!

– За кровь, Связующий, за кровь и убийство!

– Часть крови может быть и нашей собственной, бог смерти. Но все равно, мы возьмем с собой достаточное количество врагов…

– Я не могу умереть, Сиддхарта, иначе как по собственному желанию.

– Как это может быть, Лорд Яма?

– Позволь Смерти иметь свои маленькие секреты, Связующий. А то я могу отказаться выполнить свою долю работы в этой битве.

– Как угодно, Лорд.

– За твое здоровье и долгую жизнь!

– За твои.

* * *

День сражения заалел зарей, как только что ущипнутое бедро девушки. С реки потянулся легкий туман. Мост Богов сиял золотом на востоке, тянулся обратно, темнел в уходящей ночи, разделял небо как бы горящим экватором.

Воины Кинсета ждали за городом, на равнине у Ведры. Пять тысяч человек с мечами, луками, пиками и пращами ждали сражения. В первых рядах стояла тысяча зомби под предводительством живых сержантов Черного, которые направляли все их движение барабанным боем и полотнищами черного шелка, вьющимися по ветру, как дымные змеи, над шлемами зомби.

Пятьсот копьеносцев держались в тылу. Серебряные циклоны – Ракшасы – висели в воздухе. Время от времени вдали слышался рев зверей джунглей. Пять элементалей сверкали на остриях пик и на столбе для флага.

В небе не было ни облачка. Трава на равнине была еще влажной и блестящей. Воздух был холодный, земля еще достаточно мягкая, чтобы видны были отпечатки ног. Серый, зеленый и желтый цвета под небом били в глаза. Ведра кружилась в берегах, собирая листья деревьев. Говорят, что каждый день повторяет историю мира: выходит из темноты и холода в начинающееся тепло и смутный свет, сознательно щурит глаза в середине утра, пробуждает мысли скачком нелогичной и несвязной эмоции, спешит к полуденному теплу, медленно, болезненно склоняется в пыль, к таинственному полусвету, к концу энтропии, которая есть ночь.

Начался день.

Далеко в конце поля стала заметна темная линия. Звук трубы прорезал воздух, и эта линия двинулась вперед.

Сэм стоял в своей боевой колеснице во главе строя, в сверкающей броне и с длинным серым копьем смерти. Он услышал слова Смерти, которая носила красное и была его возничим.

– Их первая волна кавалерии на слизардах.

Сэм искоса взглянул на далекую линию.

– Это она, – сказал возничий.

– Прекрасно.

Он сделал жест копьем, и Ракшасы двинулись вперед, как приливная волна белого света. Двинулись и зомби.

Когда белая волна и темная линия сошлись, послышалась сумятица голосов, шипение и грохот оружия.

Темная линия остановилась, над ней дымились громадные сгустки пыли.

Затем пришли звуки поднимающихся джунглей, когда собранные хищные звери были выпущены на фланг врагов.