Текст книги "Детектор лжи"

«Виккерс» тоже не оказывала ему никакой поддержки. Хотя Декер с Майклсоном и уверяли, что жучок нужен исключительно для контроля за действиями ФБР, Лэнсинг подозревал, что компания ему не доверяет. Он машинально похлопал по груди, чтобы убедиться, на месте ли микрофон. Это уже вошло в привычку, так же как желание проверить, взял ли он с собой ключи или бумажник.

Черт бы побрал этого Декера.

У Лэнсинга перехватило дыхание, потому что как раз в этот момент президент вошел в комнату. Хватит трусить, сказал он себе. Декер не может читать его мысли, хотя порой ведет себя так, словно у него есть эта способность.

– Расслабьтесь, Лэнсинг. Стресс убивает, вы об этом слышали?

Тогда почему он все еще жив? Лэнсинг опустил плечи, стараясь чувствовать себя немного свободнее. Декер сел по другую сторону стола.

– Тед Майклсон сказал, что у вас был интересный разговор.

– Да. Хотите, чтобы я повторил?

– В этом нет необходимости. Он уже сообщил мне все, что я должен знать. Вы передали ему список тех людей, с которыми хотел встретиться агент ФБР?

– Да.

– Почему же вы нам сразу обо всем не рассказали? Возможно, ФБР уже наладило с ними контакт.

Лэнсинг прочистил горло. Он не должен был говорить Декеру о проверке на детекторе лжи. Это могло поставить компанию в уязвимое положение, поскольку нарушало один из пунктов «Акта о защите служащих при тестировании на полиграфе». Майклсон посоветовал Лэнсингу представить дело так, словно тот сам решил рассказать обо всем начальству. Так он будет намного лучше выглядеть в глазах Декера.

– Я здорово растерялся, – признался Лэнсинг. – Вы ведь знаете, федералы умеют запугивать людей.

Лицо президента побагровело.

– Чертов болван. Думаете, это оправдывает ваше молчание?

Возможно, хотел сказать Лэнсинг. Вместо этого он ответил:

– Разумеется, нет. Поэтому я и решил все вам рассказать. Разве я не заслуживаю снисхождения?

Декер пригладил зачесанные кверху волосы и внезапно успокоился. Перемена в настроении босса испугала Лэнсинга еще больше, чем приступ гнева. По крайней мере, его вспышки были предсказуемы.

– Не волнуйтесь, – сказал президент. – Вы получите все, что заслужили.

Глава 14

Марк прав, подумала Гончая. Ее попытка заглянуть в прошлое Миф Дэниелс – ребячество. Она просто развлекалась, видя в этом какую-то азартную игру. Но после визита того парня ей стало стыдно. Похоже, он всерьез хотел услышать правду, и его боль была реальна. То, что он узнал, имело для него огромное значение. В отличие от нее.

Гончая утешала себя мыслью, что ее информация ему чем-то помогла, но это не слишком успокаивало. Она чувствовала себя не в своей тарелке.

Наверное, этой ночью ей не стоит ездить в город.

Хотя почему бы и нет. Вряд ли ей станет лучше, если околачиваться в трейлере. Немного поразмыслив, она пристегнула сканер к ремню черных джинсов, надела куртку и шлем и в половине одиннадцатого уже сидела на своем мотоцикле.

Вечером в городе было довольно тихо – несколько незначительных аварий и перестрелка наркоторговцев, в которой убили семнадцатилетнего мальчишку. Гончая фотографировала его безутешную семью, пока мать убитого, необъятных размеров женщина лет сорока, не бросилась на нее с кулаками. Гончая отступила. При появлении полиции она села на мотоцикл и уехала.

Само тело ей снять не удалось, но ее это особо не расстроило. Мало ли она фотографировала трупов. Самой первой была девушка-подросток, жертва серийного насильника. Гончая тогда прихватила камеру, но так и не смогла ею воспользоваться. Она просто стояла на каком-то холме возле места преступления и плакала навзрыд. Потом слез уже не было. Правда, с тех пор Гончая старалась не снимать голые тела изнасилованных женщин: ей казалось, что тем самым она увековечивает преступление и становится кем-то вроде соучастника.

Проезжая по авеню Понс де Леон, девушка заметила, что на здании «Криспи крим» замигали неоновые буквы: «СВЕЖИЕ ПОНЧИКИ». Это означало, что из печи только что поступила новая партия товара. Гончая свернула и остановилась у стеклянной витрины. Яркий свет вывески резал глаза, пришлось прищуриться, чтобы заглянуть внутрь. У стойки толпились обычные ночные посетители – проститутки, бармены, бездомные бродяги. Но копов среди них не было. Вот и хорошо. Полицейские – те, что дежурили ночью, – часто гоняли радиофанов, а Гончую они знали в лицо. Ей приходилось скрупулезно соблюдать все правила движения, потому что копы только и мечтали ее на чем-нибудь подловить.

Девушка слезла с мотоцикла, вошла в магазин и купила пончик и чашку кофе. Сев за стойку, включила свой сканер. Правая чашка наушника неудобно давила на ухо, и, проверив ее, Гончая обнаружила, что мягкий вкладыш почти стерся. Она снова надела наушники, стараясь не обращать внимания на двух парней, глазевших на нее с соседних сидений.

Как раз вовремя, чтобы услышать новое сообщение:

– Мерфи шестнадцать, Мерфи шестнадцать. Код 10-17. Ранен неизвестный белый мужчина, «скорая помощь» уже в пути. Преступник скрылся. Улица Корсар, 15614. Повторяю, Корсар, 15614. Ответьте.

Гончей показалось, что она на секунду выскочила из собственного тела и взглянула на себя со стороны.

Господи Иисусе.

Она схватила шлем и бросилась к двери.

Это был ее домашний адрес.

Гончая летела по пустынным улицам, не обращая внимания на объезды и красный свет и выжимая из мотоцикла все, что могла. Она торопилась домой.

К Марку.

В эфире не появлялось никакой новой информации: полиция еще не прибыла на место. Гончая стиснула зубы и с ревом промчалась через перекресток.

С Марком все будет в порядке. Обязательно.

Она пронеслась по кварталу и увидела две полицейские мигалки возле своего трейлера. Гончая бросила на землю мотоцикл и побежала к двери, расталкивая по пути соседей. Полицейский попытался ее остановить.

Она заорала на него:

– Какого черта, я здесь живу! Где Марк?

Прежде чем коп успел ответить, проскочила мимо. Марк лежал на полу.

Он не двигался. Белая рубашка пропиталась кровью.

Гончая рухнула на колени и закричала.

Другой полицейский попытался ее поднять, но Гончая вырвалась и бросилась к телу Марка, схватила за руки. Они были холодны как лед.

Только не это, только не Марк. Боже всемогущий, только не Марк. Прошу тебя, милый, прошу тебя… не умирай, не оставляй меня…

Джессика рыдала, комкая в руках окровавленную рубашку.

Над ней нагнулся толстый полицейский:

– Мэм, «скорая» уже едет. Мы ему поможем, но сейчас вы должны уйти. Вы слышите?

Лицо Гончей свела судорога, она почти ничего не видела из-под распухших век.

– Пожалуйста, вы должны мне разрешить… пожалуйста…

Она не могла вымолвить ни слова. Наконец услышала приближающийся вой сирены и позволила оттащить себя от тела.

В следующие несколько часов Гончая много раз говорила одно и то же разным людям. Докторам, сестрам, санитарам, полицейским… Никто ее не слушал. Она умоляла их спасти Марка, но они не обращали на нее внимания.

Его доставили в реанимацию в тридцать пять минут шестого. Пока Гончая ждала, полиция взяла у нее показания. Понемногу стала проявляться общая картина происшедшего: кто-то взломал трейлер и был застигнут Марком, вернувшимся с работы в четверть пятого. Произошла драка, и преступник выстрелил в живот Марку из пистолета. После этого убийца скрылся на неопознанной машине, стоявшей рядом с трейлером.

Большая часть информации поступила от страдавшего бессонницей соседа, который слышал выстрел и визг тормозов. Сосед подошел к трейлеру, обнаружил раненого и позвонил в полицию.

Слава Богу, подумала Гончая. Иначе Марка нашли бы только утром. Когда было бы слишком поздно. Возможно, и сейчас уже поздно.

– Отсутствие новостей – хорошая новость, – заметила одна из сестер, и Гончая согласилась.

Настало утро. Девушка тщетно вглядывалась в каждого человека, одетого в белый халат.

Все отводили от нее глаза.

Кен завтракал в закусочной, когда по телевизору стали передавать новости. Он пропустил мимо ушей почти весь выпуск и встрепенулся, только заметив на экране знакомый трейлер. Два садовых кресла, горшки с растениями, парусиновый тент…

Кен выскочил из закусочной и прыгнул в автомобиль. В первый момент он испугался за Джессику Баррет, но потом сказали, что пострадал двадцатитрехлетний мужчина, который в критическом состоянии доставлен в больницу Сан-Винсент. Может быть, тот стал жертвой вооруженного ограбления.

Может быть.

Подъехав к больнице, Кен припарковал машину и бросился бежать по запутанным коридорам, ориентируясь на развешанные по дороге стрелки, пока не оказался в отделении интенсивной терапии. Он нашел Гончую в приемной. Вид у девушки был такой, словно она сама нуждалась во врачебной помощи.

– Я знаю, что случилось, Джессика.

– Я уже сказала – называйте меня Гончая, – вяло отозвалась та. – Какого черта вы здесь делаете?

– Мне показалось, это может быть как-то связано…

– Связано с чем?

– С тем, о чем мы говорили вчера вечером.

– Я не виновата.

– Никто вас и не винит. Просто я подумал…

– Черт возьми, это было ограбление! Больше ничего. За последний месяц обчистили уже четыре трейлера.

– Ладно, не волнуйтесь, – сказал он. – Что у вас украли?

– Ничего. Марк застал взломщика раньше, чем тот успел что-нибудь взять.

Кен сел рядом с ней. Она начала плакать. Ее голова свесилась и наконец легла на плечо Кена.

– У вас есть семья? – спросил он.

– Да, в Иллинойсе, только я не могу туда звонить.

– Почему?

– Потому что сейчас я должна быть в Северной Каролине. Мои родители думают, что я изучаю английскую литературу в Университете Дьюка.

Он оставался в больнице, пока Джессика не пришла в себя и не убедила его, что с ней все в порядке. Кен подумал, что это совсем не похоже на тот жесткий прием, который она оказала ему вчера вечером. Бедная малышка.

На обратном пути он размышлял о неприятных последствиях этого события. Если он сумел узнать о том, что Гончая искала информацию о Миф, почему то же самое не мог сделать кто-нибудь другой? Радиофанатка почти не скрывала своих поисков, и, возможно, беспечность девушки привела к нападению на ее приятеля.

Надо поговорить с Миф.

Кен объехал несколько автостоянок, расположенных вокруг здания суда, и скоро увидел машину адвоката. Он припарковался и остался сидеть в салоне, наблюдая за домом из окна. Через полчаса вышла Миф и направилась к своей машине. Кен быстро открыл дверцу и подошел к ней.

– Привет, – сказала она, беспокойно оглянувшись. – Что-нибудь случилось?

– Возможно.

Он рассказал ей об обыске, устроенном в его квартире Гэнтом, но Миф заявила, что это просто акт отчаяния. Показания вдовы Валеса ее ничуть не встревожили.

– Все это одни слова, – успокоила она Кена. – Нет никаких доказательств. Что-нибудь еще?

– Да. Почему я до сих пор не познакомился с Мадлен Уолтон?

Кен сам толком не знал, какой реакции он ожидал, но в ответ не последовало ничего – ни смущения, ни внезапной бледности, ни даже поднятой вверх брови. Миф осталась абсолютно спокойной, словно у нее спросили, который час.

– Потому что Мадлен Уолтон больше не существует.

– И что это значит, черт возьми?

– Именно то, что я сказала. Как ты узнал?

– У меня свои источники.

– Ты должен сказать.

– Ты тоже должна мне кое-что сказать. Например, кто ты на самом деле? И от кого прячешься? Я не желаю, чтобы меня использовали.

– По-твоему, я тебя использовала?

– Очень похоже на то. Пора объясниться.

– Кен, давай не здесь. Мы можем встретиться где-нибудь в другом месте. Скажем, через пару дней…

– Ну да, как же! Сейчас, немедленно. Или я пойду в полицию и все расскажу.

– Ты этого не сделаешь.

– На меня свалилось слишком много дерьма, и я больше не хочу стоять без зонтика. Скажи мне все, что я должен знать, а потом мы обсудим, пойду я в полицию или нет.

Миф с тревогой огляделась.

– Я с тобой не играла, Кен. Я честно дала тебе понять, что мне не нравится мое прошлое. Просто я… я убила человека. Это была самозащита. Начался скандал… Некоторые люди решили, что все было подстроено.

– Но тебе не предъявили обвинение.

– Ты и об этом знаешь?

– Да.

– Репортеры стали копаться в смерти моих родителей, предположив, что я могла убить и их. Представляешь? Я поняла, что у меня нет будущего, пока я не стану кем-то другим. Поэтому я распрощалась с Мадлен Уолтон и превратилась в Миф Дэниелс.

– Миф, – сказал он. – Забавное имя ты себе выбрала.

– Ни одна из юридических фирм не взяла бы на работу человека с таким прошлым. Вот почему я вычеркнула Мадлен из жизни. И всегда боялась, что кто-нибудь узнает.

– Теперь это произошло.

– Как ты узнал?

– Все, с меня хватит. Я хочу выйти из игры.

– Ладно, но прежде, чем примешь решение… давай еще раз обсудим твою идею.

– Какую идею?

– Поиски денег. – Миф откинула волосы на плечо. – Прошло уже много времени, и я думаю, все должно сработать. У меня есть один план.

Значит, у нее появился план. Как только он начинал отступать, она подходила к нему ближе.

– Что за план?

– Я должна как следует все продумать. Мы сможем встретиться через несколько дней?

Часть его сознания хотела послать ее к черту. Но только часть.

Кен кивнул.

– Когда?

– Я позвоню и назначу встречу. Мы должны быть очень осторожны. За тобой по-прежнему следит полиция.

– Убивать своих клиентов – не слишком хороший способ вести бизнес.

Секретарша выключила телевизор, когда Кен вошел в приемную. Из всех обитателей офисного здания она одна решилась заговорить с ним об этом, остальные предпочитали шептаться за спиной.

– Как и держать секретарш, которые смотрят на работе телевизор.

– Я бы не смотрела, будь у вас побольше посетителей. Здесь чертовски скучно. Не считая тех случаев, когда меня допрашивает полиция.

– Полиция может делать все, что ей угодно. Это еще не значит, что я в чем-то виноват.

– О, не говорите так, прошу вас. Мне нравится думать, что вы виновны. И всем остальным тоже.

– Почему?

– Это придает вам особый шик. Делает вас более интересным, не таким рохлей, как мы считали раньше. Кроме того, нам есть о чем поболтать. Все лучше, чем обсуждать сломавшийся принтер.

– Я должен быть польщен.

– Кстати, берегитесь Дауни. Он ждет любого повода, чтобы вас отсюда вышвырнуть.

– С какой стати? Кажется, я заплатил за следующий месяц.

– Дело не в деньгах. Он считает, что вы портите репутацию всем в этом здании.

– Поэтому он сдает офисы фирмам, которые предлагают секс по телефону?

– Мы называем их службами телемаркетинга. К тому же он сам их верный клиент.

Кен улыбнулся и направился в свой кабинет. Его ждало сообщение от Марго. Она редко звонила ему в рабочее время, значит, дело было важным.

Он набрал ее номер, и она взяла трубку:

– Марго Аронсон.

– Оставь свой деловой тон. Это всего лишь я.

Она рассмеялась:

– Легче сказать, чем сделать. Где ты взял ту железяку, которую я протестировала?

Он выпрямился.

– Уже получила результаты?

– Это очень необычный вид алюминиевого сплава. Как ты его достал?

Пошарив по карманам обмочившегося трупа, подумал Кен. Он не стал отвечать на ее вопрос.

– И что в нем особенного?

– Он не отвалился от космического корабля инопланетян, если ты это имеешь в виду. Но структура уникальная, он легкий и в то же время прочный, на рынке таких сплавов нет.

– А как насчет гравировки из цифр и букв?

– Похоже, это номер серии, показывающий, к какой партии относится данный образец. Один из парней в нашей лаборатории говорит, что точно такую же маркировку использует «Лайсием металз».

«Лайсием металз». Компания, с которой слилась «Виккерс индастриз». Кен записал название на листке. Любопытно, хотя и не объясняет, почему убили Дона Брауна.

– Ты не хочешь объяснить мне, что все это значит? – спросила Марго.

Кен не успел ответить, потому что сзади раздался оглушительный взрыв.

Он развернулся в кресле.

Огромный столб белого пламени взметнулся вверх и ударил ему в лицо. Кен пытался, но не мог вдохнуть. Казалось, весь воздух в комнате куда-то улетучился, а на его место хлынул удушающий черный дым.

В кабинете взорвалась зажигательная бомба. Кен вскочил и швырнул кресло к стене огня. Он пригнулся и вскинул руки, защищая от ожога голову. Изгибаясь и приплясывая между языками пламени, начал отступать к двери.

Что-то сильно ударило его в бедро. Полиграф.

Кен схватил аппарат за ручки и толкнул вперед вместе со стойкой – тот покатился на роликовых колесиках в разгоравшееся пламя.

Кен толкнул дверь. Створка не шелохнулась. Попробовал еще раз. Полая дверь затрещала под его плечом. Он бил в нее снова и снова.

Огненный вихрь перекидывался со стола на стулья, взвиваясь по деревянным панелям, обступая его со всех сторон… Кен собрался с силами и всем телом обрушился на дверь, которая наконец с победным треском распахнулась и вышвырнула его наружу.

Он плашмя растянулся в коридоре. Пламя жадно бросилось за ним.

Кен вскочил на ноги, корчась в клубах дыма. Он кричал от боли. Горела вся спина.

Он снова рухнул на пол и начал кататься по коридору. Послышалось громкое шипение. Откуда-то полетели снежные хлопья.

Хлопья?

Над ним стоял мужчина с огнетушителем. Бухгалтер с нижнего этажа.

Он бросился к огню, пытаясь загнать пламя обратно в комнату. Из-за угла выскочил еще один человек, вооруженный огнетушителем.

– Назад! – заорал он Кену. – Бегите отсюда!

Вдвоем они начали бороться с пожаром, отступая по мере того, как пламя набирало силу.

Включилась пожарная тревога. Резкий вой разрывал уши. Из офисов повалили арендаторы, любопытство которых быстро сменилось паникой. Все бросились к лестницам.

Кен с трудом поднялся на ноги, задыхаясь от пепла и дыма. Спину обжигало болью.

Шатаясь, он побрел к ближайшей лестнице. Мимо бежали люди. Господи, как много ступенек…

Он почти не мог дышать. Глаза саднило. Кен вцепился в перила и брел все вниз, вниз, вниз…

Первый этаж. Наконец-то.

Он оказался на стоянке и закашлялся от сажи, которая хлопьями сыпалась на стоявшие вокруг автомобили. Потом оглянулся и посмотрел на здание.

Пламя уже охватило соседний кабинет и собиралось перекинуться на следующий.

Он стянул с себя рубашку. Ветер обдувал сожженную кожу. Кен медленно опустился на асфальт, нагнувшись навстречу ветру. На него накатили головокружение и тошнота.

Он был на грани обморока.

Кен заставил себя ровно и глубоко дышать. Тошнота отступила. Он поднял голову и по лицам стоявших вокруг людей понял, что его спина выглядит ужасно.

– Забыл помазаться солнцезащитным кремом, – пробормотал он.

Пожарная команда приехала через несколько минут и быстро потушила пламя. Три офиса выгорело дотла, еще пять пострадали от действия воды.

Кен позволил смазать и перевязать свои раны, которые медики определили как ожоги первой и второй степени. Пока он объяснял, что не собирается ложиться в больницу, появился инспектор по противопожарной безопасности.

Кен подробно рассказал о том, что произошло. Инспектор аккуратно записал его показания и обещал перезвонить. Кажется, его гораздо больше интересовал характер огня, чем личность поджигателя.

Кен перезвонил Марго с платного телефона на стоянке, извинившись, что их прервали. О пожаре не стал говорить ни слова. Она и так слишком сильно за него переживала.

Затем подошел к своей машине, открыл багажник, взял валявшуюся там футболку, которую когда-то испачкал в траве. Кен натянул ее через голову и вернулся к офисному зданию. У него еще першило в горле от стоявшей в воздухе гари. Этот запах выветрится только через несколько недель.

Входные двери были распахнуты настежь, и первое, что он увидел внутри, оказался полиграф. Кто-то перетащил аппарат вниз. Кен провел рукой по виниловой крышке, стряхнув с нее лужицы воды. Он пощупал те места, где винил расплавился от огня, надежно защитив металлическую начинку. Потом с трудом откинул крышку. С прибором было все в порядке.

Эту чертову штуку невозможно уничтожить.

– Ты спалил мой дом, ублюдок.

Кен обернулся и увидел Дауни. Похоже, управдом не шутил.

– Это невозможно, – ответил Кен. – Он из стопроцентного асбеста.

– Очень смешно. Я посмеюсь потом, когда тебя вышвырнут отсюда вверх тормашками. Может быть, и в тюрьму посадят.

– Долго придется ждать. Кстати, мне нужен новый офис. Мой придется ремонтировать.

– Какая жалость. У меня нет свободных помещений.

– Тогда продолжим разговор в суде. Я подам на вас жалобу.

– Жалобу? На что?

– На то, что вы превратили этот дом в чертову ловушку, где я чуть не сгорел! Сколько правил безопасности вы нарушили?

Кен сразу получил маленький кабинет в коротком крыле L-образного строения. Открыв дверь, Дауни швырнул ему ключи и потопал прочь. Кен вкатил полиграф в пустую комнату. Повернул выключатель. На потолке загудели и замигали ядовито-голубые лампы дневного света.

Кен огляделся по сторонам. Это был тусклый, унылый офис с облупившейся краской на зеленых стенах. Точь-в-точь как его прежний кабинет. Он погасил свет и вышел.

Сев в машину, Кен добрался до ближайшего газетного киоска и купил «Криэйтив лоуфинг», крупный городской еженедельник. Вернувшись в салон, развернул газету на разделе торговой рекламы. Пока Кен читал, спину снова начало саднить, и чувство жжения усиливалось по мере того, как слабело действие местной анестезии. Он начал ерзать на месте – не только от боли, но и от неприятных мыслей.

Его глаза бегали по рубрике «Огнестрельное оружие».

У Кена никогда не было пистолета, но во время учебы в колледже он занимался стрельбой и даже сдавал какие-то нормативы. После двух покушений на его жизнь было вполне разумно позаботиться о защите. Кен решил приобрести подержанное оружие, чтобы избежать испытательного срока. Пять дней в его ситуации – слишком долго.

Он выбрал пару подходящих вариантов, подошел к телефону и позвонил.

Никто не брал трубку.

Кен набрал другой номер, и ему ответил дружелюбный парень из соседней Смирны. Они договорились встретиться после обеда.

Гончая не хотела уходить из больницы. Прошел час после операции, и она решила остаться до тех пор, пока Марк не придет в сознание.

Но полиция заставила ее вернуться в трейлер и составить список пропавших вещей. Копы сказали, что это поможет им найти преступника.

Гончая с быстротой молнии домчалась до трейлера и отшила соседей-доброхотов, желавших узнать подробности ночного происшествия. Осмотрела перевернутый вверх дном прицеп. Фотографии и документы были разбросаны по комнате, все ящики выдвинуты и брошены на пол. Ей стало дурно, когда она увидела на линолеуме красные пятна. Кровь Марка.

Собственное бессилие сводило ее с ума. Когда приходилось что-то делать, куда-то мчаться, Гончая действовала быстро и решительно. Но сейчас оставалось только ждать и надеяться, и девушка понимала, что ей это не по силам. Пассивность была не в ее характере.

Если бы только Марк был рядом… например, занимался бы с ней любовью или просто делал обычную домашнюю работу. Она нашла на полу одну из его футболок с эмблемой «Джорджия буддогз». Гончая сняла свою тенниску и натянула на себя одежду Марка. Трикотаж приятно льнул к телу. Футболка хранила его запах.

Гончая отыскала его спортивную сумку и собрала кое-какие вещи, прихватив заодно записную книжку Марка. Надо будет позвонить его родственникам и друзьям.

Потом еще раз оглядела трейлер. Она не могла определить, что пропало, но было ясно – взломщик что-то искал.

Что?

Гончей не хотелось думать, что это как-то связано с Миф Дэниелс: выходило, что Марк пострадал по ее вине. А она не могла смириться с такой мыслью.

Но тогда почему вор ничего не взял? Было очевидно, что взломщик долго обыскивал помещение. За это время он мог бы вывезти телевизор, стереосистему и серебряные подсвечники, подаренные Марку его матерью. Однако бандит ничего не тронул.

Его интересовали только снимки и бумаги.

Что, если Кен прав?

Гончая подошла к своей импровизированной фотолаборатории, откинула холстину и заглянула под стол. Фотографии, которые она сделала на месте убийства Сабини, и полученный по факсу снимок Мадлен Уолтон лежали на том же месте, куда она сунула их вчера вечером.

Гончая взяла фото, убрала в сумку и вышла из трейлера.