Текст книги "Детектор лжи"

Глава 15

Кен тщательно прицелился из «смит-вессона» сорок четвертого калибра. Когда он нажал на спусковой крючок, револьвер дернулся в руке и по холмам разнеслось громкое эхо.

Кен стоял на мусорной свалке за чертой города, куда местные жители свозили старые морозилки, водонагреватели и прочее барахло. Он упражнялся в стрельбе по пивным банкам, выстроив их в ряд на сломанном холодильнике в сорока футах от себя. Первый выстрел не попал в цель.

Небо хмурилось, а потом и вовсе заморосил дождь. Целясь, Кен щурил один глаз, хотя на занятиях в университете его лишили бы за это баллов. Настоящий стрелок всегда смотрит в оба глаза. Ладно, может, в другой раз.

Кен выстрелил и сбил вторую банку. Он быстро прицелился в следующую, спустил курок и снова попал.

Кен перехватил рукоятку револьвера, взялся поудобнее. У этого оружия была самая тяжелая отдача, с какой ему приходилось иметь дело. Продавец, у которого он купил «смит-вессон», был маленький, щуплый паренек, очень гордившийся тем, что учился в одной школе с Джулией Робертс. Револьвер он отдал за двести двадцать пять долларов. Кен понятия не имел, хорошая это цена или нет.

Он снова прицелился, нажал на спусковой крючок и подрезал очередную банку, заставив ее волчком завертеться на холодильнике.

Потом попытался стрелять навскидку. Кен не только промазал по банкам, но не попал бы и в стену амбара, даже если бы тот стоял прямо перед ним.

– Малыша Санденса из меня не выйдет, – произнес он вслух, чувствуя, как зловеще звучит его голос в пустынном месте.

Пока Кен продолжал практиковаться, у него возникло странное чувство. Он надеялся, что огнестрельное оружие придаст ему больше уверенности и силы. На самом деле получилось наоборот: чем больше он полагался на свой револьвер, тем слабее и уязвимее чувствовал себя. Может быть, просто не привык к оружию.

Через полчаса Кен решил, что достаточно набил руку в стрельбе. По крайней мере, теперь он смог бы продырявить несколько пивных банок. А как насчет живой цели?

В сумерках Кен поднялся по лестнице к своей квартире. Он тащил под мышкой картонную коробку с револьвером и мечтал поскорее добраться до постели. У него по-прежнему болела правая нога и жгло спину. День выдался тяжелый.

Кен открыл дверь, шагнул в дверь и замер.

Он что-то услышал. Шепот. Тихую возню.

Кен присмотрелся и разглядел на фоне окна темные фигуры. Они двигались к нему.

Он опустился на колено и сунул руку в коробку, пытаясь нащупать рукоятку револьвера. Его пальцы лихорадочно отрывали упаковочный материал, мелкими кусочками летевший из-под ногтей. Силуэты приближались. Он схватил оружие, вскинул.

– Назад! Не двигайтесь, или я вышибу ваши чертовы мозги. Ясно? Я вооружен!

На полированном стволе револьвера блеснул свет, слабо проникавший в комнату.

Фигуры продолжали надвигаться, и Кен прицелился в ту, что была поближе. Крепче сжал рукоятку, и…

Вспыхнул свет.

– Какого черта…

Вся комната была увешана цветными лентами и воздушными шарами.

Первой он заметил Марго. Она вышла из кухни с утыканным свечками тортом.

Оглядевшись, Кен увидел практически всех своих знакомых. Двадцать пять друзей в карнавальных шляпах и с пищалками в руках. Товарищи по школьной команде, их жены, приятели из «Элвудса».

– С днем рождения, – запели все хором и умолкли, увидев Кена на одном колене и с револьвером в руке.

Наступила мертвая тишина.

Кто-то из гостей начал смеяться. Сначала это было просто хихиканье, потом оно превратилось в общий громовой хохот.

Вперед вышел Колби, который почти никогда не бывал у Кена.

– Как ты узнал? – простонал он. – Вот дерьмо. Билл проболтался, верно?

Кен пожал плечами и посмотрел на Билла.

– Ты никогда не умел хранить секреты.

Билл шагнул вперед.

– Я был нем, как рыба. – Он оглянулся на своих друзей и умело передразнил Кена: – «Не двигайтесь, или я вышибу ваши чертовы мозги»!

Снова раздался хохот.

Кен встал и оглянулся на Марго. Она была единственной, кто не смеялся.

Через пару часов вечеринка была в полном разгаре. Гостей прибавилось, холодильник наполнился пивом и вином, а грохочущая музыка грозила вызвать гнев соседей. Кен пытался взбодрить себя пивом и «Ягермайстером». Это был единственный способ продержаться остаток вечера. Меньше всего ему хотелось сейчас праздника, особенно устроенного в собственную честь.

Марго его избегала и даже отводила глаза, когда Кен смотрел на нее через комнату.

Наконец Билл отвел его в уголок.

– Это был отличный номер.

Кен расплылся в улыбке. Он давно так не напивался.

– Ты же ничего не знал про вечеринку, – прошептал Билл. – Никто о ней и слова не сказал. Что происходит, черт возьми?

– Кто-то проник ко мне в дом. Я не знал кто. Просто хотел защитить себя.

– Когда ты обзавелся револьвером?

– Вчера. Подарил себе на день рождения.

– Зачем?

Кен не ответил. Он допил бокал и оглянулся на веселящихся гостей.

– Это жестоко. Ты ведь знаешь, я ненавижу дни рождения.

– Давай поговорим. Пока ты окончательно не напился.

– Слишком поздно.

– Ты принимаешь наркотики? Или что-то в этом роде?

– Господи, конечно, нет.

– Тогда что? Все еще не можешь прийти в себя после того случая на озере?

Кен взглянул поверх толпы на Марго.

– Твоя жена меня избегает. Чувствует, что-то неладно.

– Ерунда. Она приняла твой фокус с револьвером за шутку, как и остальные.

– Нет. Марго не поверила.

– Еще как поверила. Иначе подошла бы к тебе поговорить, так же как и я.

Кен покачал головой:

– Она не хочет со мной говорить, потому что ей надоела моя ложь. Знаешь, Билл, именно поэтому я ее и потерял.

– Ты ей лгал?

– Нет. Я лгал себе. Все время. Это плохая привычка.

Кен прислонился к стене, стараясь удержаться на ногах. Он выдавил из себя улыбку.

– Привычка, с которой мне пора расстаться… чтобы выжить.

Вжик.

Кен проснулся на диване с дикой головной болью. Откуда на его лице вода?

Вжик.

О, черт. Все тело болело. Голова после вчерашнего раскалывалась на части.

Солнце слепило глаза, хотя окна были зашторены.

Вжик.

Он поднял голову и увидел Гончую, которая стояла над ним с бутылкой воды и целилась ему в лицо из пульверизатора.

– Проснулся? – спросила она.

– Нет.

Вжик.

– Хватит. Пожалуйста.

– Проснулся? – повторила она.

– Да.

– Молодец.

Кен сел. Оглядел комнату. Вокруг было удивительно чисто, если учесть, что вечерника закончилась всего несколько часов назад. Наверное, Марго убралась.

Он повернулся к Гончей:

– Как ты сюда попала?

– Постучала и услышала: «Войдите»! Дверь была не заперта.

– Я еще не совсем проснулся. – Он провел руками по лицу. – Вчера тут была вечеринка в честь дня рождения, и я немного перебрал.

– Поздравляю.

– Спасибо. Как твой друг?

– Пока никак. Ничего нового. Никто не знает, сможет ли он выкарабкаться. У врачей есть мой номер, позвонят на сотовый, если он придет в себя… и все такое.

– Ладно, постарайся не падать духом.

– Не собираюсь. Поэтому я сюда и приехала. Хочу найти того, кто это сделал.

Кен посмотрел на нее. Девушка была абсолютно серьезна. Несмотря на свою хрупкую внешность и юный вид, она источала силу и уверенность.

– С чего ты взяла, что я могу вывести тебя на взломщика?

Кен потер виски. В голове стояла тупая пульсирующая боль.

– У меня было время все обдумать. Ты прав. То, что случилось, действительно как-то связано с Миф Дэниелс. Ты знаешь ее лучше меня, и у тебя есть основания ее подозревать.

– Я просто предположил. Ты копаешься в вещах, которые она предпочла бы скрыть.

– Но дело не только в этом, правда?

Кен промолчал.

Джессика отодвинула его ноги в сторону и села на диван.

– Я хочу узнать все, Кен. Забудем твою дурацкую историю про поиск адвоката и важный процесс. Мы оба знаем, что это вранье. Мне кажется, я заслуживаю правды. Ты так не думаешь?

Кен долго не отвечал. С тех пор, как заварилась эта каша, он обсуждал свои проблемы только с Миф. Ни Марго, ни Билл, ни Бобби ничего не знали. И теперь эта девушка требовала от него откровенности.

Что ж, ее право, подумал он. Она пострадавшее лицо.

И рассказал ей обо всем. О Миф, о Бартоне Сабини, о деньгах.

Гончая внимательно его слушала и время от времени кивала.

– Думаешь, Миф Дэниелс стоит за нападением на озере и пожаром в твоем офисе?

– Не знаю. Но теперь я начеку.

Гончая вздохнула.

– Марк просил меня не лезть не в свое дело. Надо было его послушать.

– Не стоит себя корить. Ты ни в чем не виновата.

– Мне часто приходилось попадать в переделки. Я видела жуткие вещи. Но раньше я всегда отвечала только за себя. Мне и в голову не приходило, что из-за меня может пострадать кто-то другой. Особенно Марк.

Девушка пересела на кушетку, и по ее щекам побежали слезы. Она снова превратилась в того испуганного ребенка, которого он видел в приемной больницы.

Кен поспешил сменить тему:

– Почему ты этим занимаешься?

– Ты имеешь в виду радиосерфинг?

– Да.

– Трудно сказать. Почему другие люди бегают по семьдесят миль в неделю? Или целыми сутками сидят в Интернете?

– Значит, от тебя это не зависит?

– Думаешь, у меня мания? Вряд ли. Все началось еще в школе. Дедушка подарил мне сканер, и я часто слушала переговоры полицейских. Когда уехала из дома, стала стараться бывать в тех местах, о которых они говорили. Потом начала снимать. Так и пошло.

– Редкое хобби.

– Понимаешь, так я чувствую себя… ближе к жизни. Я выросла на севере Чикаго. У родителей всегда было много денег, и они старались оградить меня от всего, что выходило за пределы уютного мирка. Я даже кладбище в первый раз увидела только после школы.

– Тебе повезло.

– Возможно. Но я была скучной, вялой девчонкой, которая превращалась в скучную, вялую женщину. А таких и без меня хватает.

– Я бы не назвал тебя скучной, – заметил он. – И вялой тем более.

– Спасибо. Я благодарна своим родителям за то, что они мне дали. Я их люблю, но жить хочу по-своему.

– У тебя получается. А почему родители думают, что ты учишься в Северной Каролине?

Гончая улыбнулась.

– Ничего особенно хитрого… Когда я бросила учебу, просто не решилась им сказать. Они пришли бы в ужас. Мне платили стипендию, так что дело было не в деньгах. Я жила за пределами кампуса, и все сообщения от родителей, включая почту и телефонные звонки, доходили до меня через подругу. Сами они приезжать в университет не собирались. Так что смыться оттуда было легче легкого.

– Понятно.

Гончая задумалась.

– Кажется, ты всерьез взялся за поиски информации о Миф Дэниелс. Почему бы мне не сделать следующий шаг? Я могла бы поговорить с разными людьми, последить за ней, узнать, с кем она общается.

– Я не могу тебе этого позволить.

– А кто спрашивает твоего разрешения? Сама все решу. Если Марк попал в больницу по ее вине, я должна это знать. Могу делиться информацией с тобой, а ты – со мной. Станем партнерами.

Кен нахмурился, но в глубине души ему понравилась мысль о компаньоне. Так он будет чувствовать себя менее уязвимым, менее одиноким.

– Ты могла бы обратиться в полицию, – заметил он.

– И что я им скажу? Сначала надо найти доказательства. – Девушка встала и направилась на кухню.

– Ты куда?

Она открыла его холодильник.

– Я знаю отличное средство от похмелья. У тебя есть закуска?

Заурядный взломщик.

Вот в кого я превратился, подумал Кен. Он остановился напротив дома Дона Брауна – тот выставил особняк на продажу еще до своей смерти. Позвонив в риэлторскую фирму, Кен узнал, что дом еще не занят, а заглянув в окно, убедился, что и мебель на месте. Теперь он собирался забраться внутрь, словно обычный вор.

Кен немного посидел в машине, размышляя, стоит ли овчинка выделки. Что он надеется найти? Наверняка полиция уже все обыскала.

Но копы не знали об украденных файлах Сабини. Возможно, проникнув в дом, он смог бы выяснить, почему из всех покупателей этих данных убили одного Брауна.

Надо рискнуть.

Кен подошел к дому с водяным ружьем, купленным в соседнем супермаркете. У двери гаража огляделся по сторонам. Никто за ним не следил.

Кен сунул дуло в замочную скважину. Когда он выпустил из него струю, вода, попав в автоматический замок, замкнула контакты. Механизм заработал, створки раскрылись настежь.

Ух ты! Кен с уважением взглянул на ружье. Он видел этот фокус в вечерних новостях, но сомневался, что трюк сработает. Интересно, сколько грабителей посмотрели этот сюжет?

Кен бросил ружье и вошел в гараж. Подергал дверь, которая вела в дом. Как он и рассчитывал, она была открыта. Агентство недвижимости не стало запирать дом изнутри, решив, что гаражного замка будет достаточно. Кен включил свет и закрыл гараж.

Он проник в дом. Воздух в комнатах был затхлым, спертым. Сначала шла кухня, потом столовая, гостиная, две спальни. Кен двигался очень тихо, словно малейший шум мог привлечь внимание соседей. Даже шуршание ковра под ногами казалось ему слишком громким.

Наконец он нашел кабинет – или, скорее, половину кабинета. Вторую половину занимало что-то вроде маленького музея, посвященного компьютерному оборудованию, начиная с первых вычислительных устройств. Кен узнал «Альтаир» середины семидесятых и «Эппл II», появившийся несколькими годами позже, но последним приобретением Брауна был настольный «IBM». Кен включил компьютер и подождал, пока он загрузится. Мог ли Браун хранить данные Сабини у себя дома? Почему бы и нет, подумал Кен. Это куда надежнее, чем держать их на работе.

Кен взял мышь и вошел в корневую директорию. В системе было 1700 файлов, и он понятия не имел, какой именно ему нужен. Он пролистал весь список, надеясь найти что-нибудь знакомое. Но в названиях не попадалось ни Сабини, ни «Виккерс», ни других подходящих имен.

Зато был файл, называвшийся «pocket.pgm».

Карманная программа? Кажется, так назвал ее Кеглер.

Кен щелкнул, открывая файл. Перед глазами побежали сотни строчек программного кода и текстовые комментарии, выделенные желтым цветом. В коде он не разбирался, зато текст был абсолютно ясным. Из него следовало, что Браун шаг за шагом проанализировал программу и сделал из этого определенные выводы. Кен прочитал несколько ключевых слов: «Проформа „Виккерс». Внедренный вирус. Ложная информация».

Браун нашел карманную программу. И понял, что данные сфальсифицированы.

Но было и кое-что другое. Поддельными оказались не только цифры, но и результаты тестов. Если верить записям Брауна, программа исказила лабораторные отчеты. В них говорилось, что новый, чрезвычайно перспективный сплав «Лайсием металз», названный RC-7, становится хрупким при отрицательных температурах.

Это был один из многих показателей, которые Браун пометил желтой надписью «Фальшивка?».

Возможно, Браун попытался узнать, что стоит за полученной им дезинформацией.

Возможно, образец металла в его столе был RC-7. Возможно, именно поэтому его и убили.

Глава 16

Гончая сидела в обшитой дубом телефонной кабинке на первом этаже больницы и ждала, когда Дороти Вайс возьмет трубку. Вайс была матерью того молодого человека, которого Миф Дэниелс застрелила в Денвере. Гончая знала, что могла бы позвонить из дома и записать весь разговор на ленту автоответчика. Но после безуспешной слежки за Миф Дэниелс она решила навестить Марка и заодно воспользоваться больничным телефоном.

– Алло? – послышался в трубке слабый голос.

– Дороти Вайс?

– Да.

– Меня зовут Сьюзан Флешер. Вы меня не знаете, но я была подругой вашего сына. Мы вместе учились в школе. В последние годы я жила в Чикаго и только недавно узнала, что Чарлз… что Чарлза… – Голос Гончей оборвался.

– Убили, – закончила за нее женщина.

– Да. Мне очень жаль, миссис Вайс. Я знаю, прошло уже много времени и вам тяжело об этом говорить, но я хотела узнать, что с ним произошло.

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Сьюзан Флешер. Может быть, Чарлз вам обо мне рассказывал.

– Нет, я такую не помню.

– Да? Надо же. Видимо, я не так уж много для него значила.

Гончая мгновенно возненавидела сентиментальную идиотку, которую придумала для этой женщины. Но если Сьюзан Флешер поможет ей разговориться, дело того стоит.

– Что вы хотите узнать?

– Кто его убил?

– Женщина, с которой он встречался.

– Я об этом слышала.

– Ее звали Мадлен Уолтон.

– Она ведь защищалась, правда?

– Нет. Это была месть.

– За что?

– За изнасилование.

Гончую удивила такая откровенность.

– Вы не думаете, что она его оклеветала?

Женщина вздохнула.

– Конечно, мне было бы легче так думать. Ведь он мой сын. Но я считаю, что лучший способ почтить память мертвых – это извлечь уроки из их жизни. Я знала Чарлза. У него всегда были проблемы. Другие женщины, другие истории. Просто раньше все это не доходило до офиса окружного прокурора.

– А что произошло?

– Я не знаю всех деталей.

– Простите, что заставляю вас об этом говорить, миссис Вайс.

– Иногда говорить легче, чем не говорить. – Женщина прочистила горло. – Прокурор не стал возбуждать дело. Трудно доказать изнасилование, совершенное другом потерпевшей. Но все-таки жаль, что они не попытались.

– Вы хотели, чтобы ваш сын попал в тюрьму?

– Заключение пошло бы ему на пользу. Он получил бы хороший урок. Это гораздо лучше, чем пуля тридцать восьмого калибра.

– Где это случилось?

– В доме той женщины. Она заявила, что Чарли снова на нее набросился. Но я знаю, что она лгала. Это было хладнокровное убийство.

– Почему вы так решили?

– Чарлз не стал бы нападать на нее во второй раз. Это было не в его характере. Он позвонил ей незадолго до встречи – скорее всего хотел позлорадствовать из-за провалившегося дела, хотя та женщина утверждала, что он ей угрожал. Я думаю, она нашептала ему в трубку что-нибудь соблазнительное, разожгла его как следует и заманила. А потом убила.

– Но полиция с вами не согласилась.

– Да, и окружной прокурор тоже. Они предпочли бы с ней поближе познакомиться, а не сажать ее в тюрьму.

– Несмотря на то, что она только что убила мужчину?

– Именно поэтому. В мире полно больных ублюдков.

Гончая поблагодарила женщину и пообещала ей навестить могилу ее сына, как только окажется в Денвере. Повесила трубку и пошла к лифту. Разговор с миссис Вайс не убедил ее в том, что Миф Дэниелс отъявленная злодейка. Нажав кнопку нужного этажа, Гончая задумалась, как бы поступила она сама, если бы ее изнасиловал какой-нибудь парень.

Убила бы подлеца?

Нет. Марк сделал бы это за нее. В любом случае, насильник не ушел бы от расплаты. Возможно, Миф Дэниелс поступила не так уж плохо.

Двери лифта открылись, и Гончая вышла в коридор. Войдя в отделение интенсивной терапии, она увидела санитаров, столпившихся у койки Марка.

Сердце екнуло. Что-то случилось.

Гончая вбежала в палату, расталкивая плечистых медиков.

– Марк! – крикнула она.

Отдернула занавеску. Но с Марком было все в порядке. По крайней мере, хуже ему не стало. Гончая огляделась по сторонам и поняла, из-за чего весь сыр-бор.

В палату заявились красотки из его ночного клуба, притащившие с собой букеты цветов, воздушные шары и поздравительные открытки. Палата была битком набита ослепительными улыбками, смуглой кожей, пышными прическами, огромными бюстами, ногами фантастической длины и куцыми платьями в обтяжку.

Стриптизерши вежливо поздоровались с ней, начисто забыв про свой нарочито южный акцент, который применяли в разговорах с клиентами клуба. Потом по очереди попрощались с неподвижным Марком, и каждая наградила его поцелуем в щеку или в лоб.

– Пока, верзила.

– До встречи, солнышко!

– Выздоравливай.

Они прошествовали мимо Гончей, на прощание пожелав ей счастья и удачи. Санитары удалились, оставив девушку наедине с Марком.

Знакомые Гончей часто спрашивали, не ревнует ли она Марка, которого окружает столько красивых голых женщин.

– Нет, – улыбалась Джессика, – потому что он видел голой меня.

Девушка пододвинула стул и села возле койки. Стриптизерши ее не волновали – она полностью доверяла Марку. Он всегда давал ей понять, как много она для него значит. Каждый его взгляд, каждый поцелуй, улыбка говорили о том, что она удивительная и неповторимая, что он безумно счастлив быть рядом с ней.

Господи, только бы он выкарабкался.

Она положила голову на его колени и заснула.

Гончая проснулась в половине двенадцатого, чувствуя, что от неудобного положения затекла спина. Ночи у постели Марка отнимали у нее все силы. Она взглянула на свою куртку и сканер, лежавшие на соседнем стуле. После несчастья с Марком мысль о радиосерфинге не приходила ей в голову, но сейчас на нее накатило то особенное беспокойство, которое всегда появлялось у нее после нескольких пропущенных ночей.

Это и вправду смахивало на наркозависимость. Не зря Марк так за нее переживал.

Гончая взяла сканер, потрогала его гладкую поверхность. Одно только прикосновение к прибору наполнило ее радостью. Она может просто надеть наушники и немного послушать, но потом ей все равно захочется чего-то большего. Так было всегда.

Гончая взяла куртку и чехол с камерой. Она знала, что если в состоянии Марка наступят какие-нибудь изменения, врачи позвонят ей на мобильник. Девушка поцеловала любимого в лоб и вышла из больницы. Всего на пару часиков, пообещала она себе.

Еще не успев выехать на шоссе, Гончая почувствовала знакомое возбуждение. Она прибавила звук в наушниках, чтобы заглушить рев мотора. Неужели она действительно подсела на это дело, как наркоманка? И уже не может обойтись без новой дозы?

Ладно, сейчас не время об этом думать.

Ближе к полуночи Гончая оказалась перед павильоном в Колледж-парке, где кучка воров попыталась взломать несколько игральных автоматов.

Она сфотографировала закованных в наручники грабителей, которые выстроились в ряд перед своим грузовичком. Вокруг стояли четыре патрульные машины, между ними и павильоном на земле валялись искореженные автоматы. Кто-то из копов играл на одном из уцелевших устройств в «файрболл», еще несколько ждали своей очереди. Появление Гончей испортило им всю забаву. Толстый полицейский развернулся к ней, взявшись за свои гениталии, и она запечатлела его на пленку. Копу это не понравилось.

– Ищешь себе друзей?

Гончая улыбнулась, увидев подходившего к ней Лазло, еще одного радиофана. На нем были легкие итальянские ботинки, брюки цвета хаки и зеленая тенниска, камера свисала с шеи на фирменном ремне «Никон».

– В тебе есть что-то от туриста, Лазло.

Он подключил к фотоаппарату вспышку.

– Если разобраться, мы все туристы. Осматриваем достопримечательности на большой экскурсии под названием «жизнь».

– Можешь считать себя туристом, если хочешь. А я живу реальной жизнью.

– Глядя на нее в окошко видоискателя?

– Нет. У меня прекрасное, полноценное существование, в котором нет места для пижонских прикидов и севших батареек.

Лазло посмотрел на свою вспышку и увидел, что индикатор не горит.

– Вот черт. Вечно мне не везет. Вряд ли ты одолжишь мне свою.

– Угадал.

– Ладно, значит, на сегодня я закончил. – Он взглянул на стоявшие вдоль улицы игровые автоматы. – Жаль, мог бы получиться отличный снимок. Например, если взять их в одну линию, как надгробные памятники. А на заднем плане свет мигалок…

– Уже сделано. Думаешь, у тебя одного есть чувство юмора?

Гончая снова щелкнула фотокамерой и подошла поближе к месту происшествия.

– Столько барахла, и никакой сигнализации, – заметил Лазло. – Довольно глупо, правда?

Гончая вспомнила, как ее родители использовали дома охранную систему с видеонаблюдением, которая вела учет всех ее уходов и приходов. Раз в неделю по факсу приходил отчет, где было указано, как часто она задерживалась допоздна или уходила из дома слишком рано. Гончая терпеть не могла эту штуковину.

Внезапно в голове у нее мелькнула мысль.

– Погоди-ка, – сказала она.

– Что?

Девушка лихорадочно соображала. А что, если?..

– В чем дело? – спросил Лазло.

Гончая бросилась к своему мотоциклу.

На следующее утро Гэнт стоял перед офисным зданием Кена, с удивлением глядя на обгорелое окно в его кабинете. Он повернулся к Джо Дауни, раздражительному управдому.

– Не знаете, кто это сделал?

– Понятия не имею, – ответил Дауни. – Но я уверен, что во всем виноват этот ублюдок.

– Какой ублюдок?

– Мистер Полиграф. Кен Паркер.

– Думаете, он сам устроил взрыв?

– Нет, но наверняка это заслужил. Снова кого-нибудь надул. Этот человек не уважает людей!

– Например, вас?

– Меня, вас, кого угодно!

Гэнт осмотрел фасад дома.

– Тому, кто подошел сюда и бросил бомбу ему в окно, проще всего было убежать по западной лестнице, верно?

– Ну да.

– Спасибо, – сказал лейтенант. И направился к другому входу.

Кен смотрел сквозь жалюзи, как Гэнт пересекает автостоянку и сворачивает за угол. Чем он тут занимается? Ищет какой-нибудь надежный способ повесить на него убийство. Кен решил, что детектив спрашивает у Дауни, где его новый офис, но Гэнт направился совсем в другую сторону.

Кен взял заметки, которые переписал вчера с компьютера Дона Брауна. Надо убрать это куда-нибудь подальше. Он открыл боковую панель своего полиграфа, в которую обычно вставлялся рулон бумаги. Свернув страницы, Кен засунул их поглубже и закрыл крышку.

Все кусочки головоломки встали на свои места. Дон Браун узнал, что «Виккерс» распространяет ложную информацию, и достал образец RC-7 из «Лайсием металз», чтобы проверить результаты тестов. Видимо, в процессе расследования Браун привлек к себе внимание мошенников и был убит за то, что создавал лишние проблемы.

Есть один человек, который мог бы обо всем рассказать, подумал Кен. Мэтт Лэнсинг. После того, как Майклсон неожиданно оборвал его тест на полиграфе, Кен часто думал, что тот не успел договорить. Например, почему его пульс подскакивал каждый раз, когда речь заходила о слиянии? Если Лэнсинг действительно не прочь побеседовать на эту тему, надо дать ему еще один шанс.

Кен вышел из дома и проверил, нет ли за ним слежки. Гэнта нигде не было. Куда он исчез? Кен подошел к телефонной будке и полистал справочник в поисках приемной «Виккерс индастриз». Набрал номер и подождал ответа секретарши.

– «Виккерс индастриз».

– Мэтта Лэнсинга, пожалуйста.

– К сожалению, мистера Лэнсинга нет в офисе.

Кен помедлил, обдумывая следующий вопрос.

– Где я могу его найти?

– Я переведу вас на Джейсона Денверса. Он занимается его счетами.

Прежде чем Кен успел что-то сказать, его переключили на другую линию. В трубке послышался мужской голос:

– Джейсон Денверс.

– Я ищу Мэтта Лэнсинга.

– Боюсь, его сейчас нет. Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Нет, я по личному вопросу. Вы не знаете, где я мог бы его найти?

Денвере усмехнулся:

– Его никто не может найти.

Кен нахмурился:

– Что это значит?

– Лэнсинг поехал осваивать новые рынки. Кажется, теперь он в Индонезии. Если хотите, можете оставить свое имя и номер телефона, я передам ему, когда он с нами свяжется. Но ждать придется долго.

– А когда он вернется?

– Не раньше, чем через год.

– Через год?

– Ну да. Он практически всегда в разъездах. Вы уверены, что я ничем не могу вам помочь?

Кен повесил трубку. Похоже, «Виккерс» обрубала все концы. Лэнсинг уже не сможет проболтаться. Вот черт. Может, его «партнеру» повезет больше.

Кен вошел в трейлер Гончей.

– Дон Браун знал, что данные Сабини подделаны, – сказал он.

Девушка ответила из-за брезентового полотна, отделявшего от гостиной ее фотолабораторию.

– Думаешь, поэтому его убили?

– Пока это единственное, что отличает его от других владельцев файлов. «Виккерс» хотела пустить слух, что новый сплав «Лайсием металз» никуда не годится.

– Чтобы никто не захотел иметь дело с этой компанией?

– Вот именно. Поэтому в «Виккерс» сделали фальшивку. На слиянии они получили сотни миллионов долларов прибыли. И никому не позволят себя остановить.

Гончая вышла из лаборатории и развесила четыре свежих снимка на бельевой веревке, протянутой перед вентилятором. На его лопастях еще остались следы крови одного ее приятеля, который как-то попытался повторить трюк Дэвида Леттермана из «Самых глупых фокусов». Бедняга решил остановить вентилятор языком. Гончая была уверена, что он до сих пор шепелявит.

– Значит, ты не думаешь, что Миф Дэниелс убила Дона Брауна, – сказала она.

– Не знаю. Я даже не знаю, пыталась ли она убить меня. И была ли той ночью в твоем трейлере.

– Очень хорошо, – заметила Гончая. – Потому что я нашла способ это выяснить.

– Как?

Она показала на сохнущие фото:

– Посмотри.

Кен не сразу сообразил, что на снимках изображен дворик перед особняком Миф. Два из них запечатлели почтовый ящик, рядом с которым висела эмблема частной службы безопасности. Кен прочитал название компании: «Абсолютная защита».

– В ее доме установлена охранная система. Когда хозяйка выходит на улицу, в фирму поступает соответствующий сигнал.

– Чтобы можно было активировать защиту.

Гончая с улыбкой кивнула.

– Вижу, к чему ты клонишь, – сказал Кен. – Хочешь узнать, была ли она дома, когда убили Сабини?

– Или когда напали на твою лодку.

Кен задумался.

– Хорошая идея, но компания не станет делиться с нами информацией.

– Зато поделится с полицией.

– Если на это будет санкция суда.

– Без всяких санкций. В таких службах чаще всего работают бывшие копы. А они все – большая дружная семья.

– И чем это нам поможет?

Гончая уже искала в справочнике телефон «Абсолютной защиты». Нашла, взяла свой мобильник и набрала номер.

– Что ты делаешь? – спросил Кен.

– Тише. – Девушка прислушалась, потом заговорила небрежным тоном: – Добрый день, Линда, это Тамара Брукинг из полиции Атланты. Как поживаешь?

Кен поднял глаза к потолку.

Гончая дружески ткнула его в бок, проходя по комнате с телефоном.

– Прекрасно. Слушай, у меня тут проблема с заявлением о краже. Жертва думает, что действовал кто-то из своих, и не хочет обращаться в суд, пока не узнает все наверняка. Я сейчас не стану официально возбуждать дело, но ты мне очень поможешь, если сделаешь копию журнала регистрации за некоторые даты.

Гончая взяла ручку, блокнот и бросила Кену. Он написал дату и время нападения на лодку и показал ей.

Девушка кивнула и сказала в трубку:

– Адрес – 2525 по Сэнди-Плейнз-роуд. Мне нужны полные записи за третье и пятое июня. – Гончая повернулась к Кену: – Она попросила подождать.

– Ты спятила.

– Мне говорят это каждый день.

– Не сомневаюсь.

– Фокус сработает!

– А в этом я сомневаюсь.

Гончая снова склонилась к трубке.

– Да? Хорошо. Не можешь прочитать прямо сейчас? Понятно. Просто не хотелось к вам тащиться. Нет, я понимаю.

На лице Кена появилось выражение: «Ну вот, я же говорил».

Гончая наморщила нос, продолжая говорить в трубку:

– Хорошо, но я смогу подъехать только вечером. Ты не могла бы их оставить на вахте? Ладно. Отлично. Сержант Тамара Брукинг. Б-р-у-к-и-н-г. Спасибо, Линда.

Гончая отключила связь.

– Ну что?

– Она оставит записи у охраны в вестибюле. Документы будут выданы сержанту Тамаре Брукинг после того, как та предъявит свой полицейский жетон.

– И как ты собираешься это сделать?