Текст книги "Тусовка инкорпорейтед"

23

– Ты шутишь? – Мерлин опустил меню и изумленно уставился на Зою. – Четыре раза за четыре дня?

Она кивнула, осторожно оборачиваясь, чтобы взглянуть, кто сидит позади них. Они с Мерлином заскочили перекусить в эту кофейню перед тем, как начнется дежурство Мерлина в отеле. Несмотря на чувство вины, Зоя все-таки продолжала работу. Она явно смущалась, рассказывая, что регулярно занимается сексом с одним и тем же парнем.

– Ты же деловая женщина, – заметил Мерлин. – И мы все думали, будто ты уединилась, чтобы поработать над книгой. Мышка была в бешенстве, когда ты пропустила очередную тусовку в «Вермилионе». Мышка искренне убеждена, что мы обязаны составлять ей компанию, пока она обслуживает в баре следующее поколение юных республиканцев.

– Я действительно пишу, но каким-то образом у меня хватает времени и на… – Зоя пожала плечами. – …на то, чтобы потискаться со Скоттом.

Мерлин громко рассмеялся:

– Молодчина, тебе повезло. Ты нашла профессионала, настоящего мастера.

– Скажешь тоже… – Зоя припомнила нынешнее утро, когда Скотт предложил заняться любовью на полу, прямо перед окнами гостиной. И отражение их слившихся тел на фоне громады Эмпайр-Стейт-билдинг пробудило в Зое осознание силы и мощи этого действа. Возможно, ее вдохновило и то, что она вовсе не боялась брать инициативу в свои руки. Ей нравилось ласкать Скотта, гладить его бедра, покрывать поцелуями грудь, нежно касаться языком ушей, пальцев, члена.

– Эй, алло? – Мерлин щелкнул пальцами перед ее лицом. – Ты здесь?

– Извини. – Зоя глубоко вздохнула и помотала головой, чтобы прийти в себя. – Даже не верится, что, в самом деле, занимаюсь сексом.

– Ну вот опять ты говоришь так, словно в этом есть что-то дурное или запретное. Твоя мама никогда не беседовала с тобой об этом? Как обычно – птички так делают, пчелки…

– Моя мама протянула мне вкладыш из коробки с тампонами. Но ты прав насчет чувства вины. Я никак не могу избавиться от викторианских представлений о том, что секс до брака – это грех и ненормально получать от него удовольствие, особенно с парнем, которого почти не знаешь. Странно. Наверное, я родилась не в то время.

– Не иначе. – Мерлин захлопнул меню. – Я возьму малиновое суфле и овощной бургер.

– А каковы тут сандвичи с беконом?

– Не знаю. Я уже два года вегетарианец.

– И как же это произошло?

– Как-то так вышло. Вдруг полюбил бобы и сою и неожиданно понял, что убивать животных и есть их мясо – варварство. Это нецивилизованно.

– А я-то думала, будто цивилизованность как раз и состоит в том, что мы научились готовить мясо. Но из уважения к тебе я тоже возьму овощной бургер. Вероятно, тебе будет неприятно смотреть на бекон.

– Тогда ты сохранишь форму для своих сексуальных Олимпийских игр.

Зоя откинула волосы со лба и улыбнулась:

– Пожалуй. Наверное, я без долгих предисловий скажу тебе, почему заманила тебя на ленч.

Потянувшись через стол, Зоя взяла Мерлина за руку.

– Джош хотел, чтобы я поговорила с тобой о ваших отношениях. – И когда Мерлин удивленно вытаращил глаза, поспешно продолжила: – Да, да, я сказала ему, что сейчас я последний человек на земле, который может давать подобного рода советы, но он настаивал. Джош безумно любит тебя, и вы – прекрасная пара. Так в чем проблема? Ты любишь Джоша?

– Ты опять? – Мерлин с укором ткнул пальцем в Зою. – Говоришь о любви как о чем-то совершенно простом. Да, я счастлив, когда рядом Джош. И я ценю наши отношения, но вижу в них и плюсы и минусы, что присуще Козерогам в оценке любых обстоятельств жизни. Едва ли я вообще понимаю, что такое любовь. Ведь говорят, она приходит и уходит. А речь идет о том, чтобы посвятить свою жизнь другому человеку, поскольку любишь его, или позволить вытирать о себя ноги, как о коврик у дверей. Мне кажется, люди принимают за любовь свои собственные изъяны – привязанность, зависимость, навязчивость.

Зоя кивнула, задумавшись, под какую категорию попадает она сама, но предпочла не углубляться в эту тему.

– Да. Я не размышляла о подобных вещах, когда выходила замуж за Ника. Возможно, следовало бы.

– Возможно. Но это не соответствует твоей природе. Ты погружена в свой иллюзорный мир, как и все Рыбы. Ты не понимаешь, что значит сопротивление, противодействие. А Джош понимает. Он несет в себе ту же двойственность, как всякий, родившийся под созвездием Близнецов. И полагаю, мой Козерог напоминает козла на привязи, который вечно стремится куда-то, но так и не двигается с места.

– Ты сам свой злейший враг, – согласилась Зоя. – Неужели ты не способен принять все как есть и отдаться естественному ходу событий?

Мерлин взъерошил выбеленную прядь надо лбом.

– Я страшно боюсь разрушить то, что есть между нами. Мне кажется, что как только мы попытаемся сформулировать это или объявить об этом официально, эта определенность создаст напряжение в наших отношениях. В любых отношениях.

Зоя снова кивнула и чуть отодвинулась, позволяя официантке поставить тарелку.

– Ты прав, как всегда. Твои сомнения вполне оправданны, и я, признаться, не понимаю, почему Джош так стремится заставить тебя сделать то, чего ты совсем не хочешь. Но, как ни странно, вместе с тем мне понятно и желание Джоша придать стабильность и определенность вашим отношениям.

– Ты имеешь в виду «законность», как и этот псих ненормальный.

– Может, он и псих ненормальный, но Джош любит тебя и хочет узаконить отношения только ради того, чтобы весь мир узнал об этом. Неужели так трудно заключить официальный брак, оформить партнерское соглашение?

– Он на этом не остановится. Джош мечтает о грандиозном приеме, с морем цветов, друзьями в смокингах и свадебным тортом.

Зоя усмехнулась.

– Ладно, забудь о моих словах. Но вообще-то что касается обязательств…

– Еще одно слово на букву «о».

– Выслушай меня, потому что я помню загадочного, темпераментного, экзотичного Мерлина, который приходил в бар один, а уходил с любым парнем, приглянувшимся ему. Ты был самым интересным и популярным геем в университете, и не только среди студентов. Помнишь того профессора, который приглашал тебя к себе домой?

– Тоска!

– Именно так. Ты мог иметь кого угодно, и, думаю, даже не подозреваешь, как я порой ревновала, но любые отношения быстро приедались тебе. Ни одному любовнику не удавалось удержать тебя, пока ты не встретил Джоша. Кстати, с тех пор у тебя был кто-нибудь еще?

– Н-нет в общем-то.

Зоя торжествующе взмахнула рукой.

– Извини, но это звучит так, словно ты девственник или беременный.

Мерлин задумчиво откусил кусочек своего бургера.

– Один раз было – трахнулись с клиентом в отеле. Макс Дивайн.

– Не может быть! – изумилась Зоя. – Маньяк Макс? И что, он сексуален? Я и не знала, что он голубой.

– Думаю, бисексуал. Но это было только один раз. Нет, Джош для меня все. Я же сказал, что очень дорожу нашими отношениями. Я просто не хочу рисковать ими, подвергать их испытаниям.

– Понимаю, но, по-моему, брак лишь укрепит ваши отношения. – Мерлин иронически посмотрел на Зою. – Ну ладно, пускай мой брак не стал образцовым. Но я страшно не хочу, чтобы ты потерял Джоша.

– Он всегда будет рядом.

– О'кей, тогда забудем о нашем разговоре. Я скажу Джошу, что сделала все, что могла, и ему остается жить с тобой во грехе до конца своих дней.

Мерлин закатил глаза:

– О Боже, опять ты со своими католическими комплексами.

* * *

После ленча Зоя вернулась в свою тихую квартиру и поняла: Скотт уже ушел. Она переоделась и опустилась на постель, намереваясь написать еще хоть несколько страниц, пока депрессия и тайленол не усыпят ее.

Просматривая текст, Зоя добралась до линии звездочек – так было отмечено место для любовной сцены – и остановилась. Кажется, она уже готова написать ее. Зоя прикрыла глаза и представила, что ощущала Армина, когда руки Квина в первый раз коснулись ее, как его ладони поглаживали ее волосы, спускались ниже, к стройной шее, как нырнули в вырез блузки и накрыли грудь.

Мир чувственных образов и ощущений Армины оказался весьма благодатной почвой. Зоя живо вообразила первое слияние тел, щекочущее прикосновение волос на мужской груди, чарующую власть мужской ласки.

Да… она готова написать эти сцены. Благодаря Скотту. Она прикрыла глаза и вновь вздохнула. Да, тысяча благодарностей Скотту.

Мерлин вернулся домой за полночь. Вставляя ключ в замочную скважину, он надеялся, что Джош уже спит. Мерлин слышал, как народ на работе обсуждал кошмарную новость, знал, что в этих слухах почти все правда, но ему нужно было убедиться в этом самому, и лучше в одиночестве.

Он скинул пиджак, распустил галстук и включил первый канал в ожидании выпуска новостей. Пошли первые заголовки. Да, так и есть. Самолет, на котором летел Макс Дивайн и его ансамбль, разбился. Погибли два пилота и все музыканты, кроме барабанщика, оставшегося дома с женой.

Макс мертв, все именно так.

Мерлин потер ладони, разогревая их, прижал руки к лицу, к уставшим глазам, положил ладони на макушку. Несмотря на подробный репортаж, он все еще не мог до конца поверить, что Макс мертв. Кто угодно, только не Макс – такой полный жизни, творчества, выдающийся человек, выражавший в музыке самого себя, будораживший души и умы по всему свету, – он не мог умереть. Если существует Бог, или высшее существо, творец Вселенной, он не мог уничтожить столь прекрасное творение. Реинкарнация? Мерлин откинулся на спинку дивана. Он искренне надеялся на это. Здорово было бы вновь встретиться с душой Макса.

Нет, Мерлин вовсе не рассчитывал на то, что отношения с Максом развивались бы и дальше. Двух дней, проведенных с ним, было вполне достаточно, чтобы почувствовать страсть Макса к жизни, его равнодушие к условностям этого мира и к собственному будущему, способность жить только настоящим моментом. Пить, веселиться, смеяться, заниматься любовью, вести философские беседы о том, что значит быть лишь крупицей среди миллионов иных крупиц на этом маленьком комочке грязи, летящем по Вселенной. Шуршание простыней из соседней комнаты напомнило Мерлину, что Джош ничего не знал о его интрижке с Максом и едва ли будет рад узнать это сейчас. Джош наверняка начнет скандалить, швыряться вещами, возможно, даже пригрозит, что уйдет. Нет, Джош не сумеет разделить его горе, или смятение, или как там называется то, что он чувствует.

А что он в самом деле чувствует? Утрату чего-то важного. Жгучее желание уловить бесплотный дух Макса, если он витает где-то в космосе, подпрыгнуть в невероятную высь и поймать этот сгусток энергии, как бейсболист, в плотную перчатку. А еще, пожалуй, неистовое стремление ловить каждый момент жизни и жить так, как Макс, – весело, импульсивно, бездумно.

– Привет! – Джош вышел из спальни, присел на ручку дивана, и его пижамные штаны коснулись щеки Мерлина. – У тебя совершенно убитый вид. Почему не идешь спать?

И он нежно провел ладонью по щеке Мерлина.

Прикрыв глаза, Мерлин прижался к спасительному теплу этой ладони. Джош понятия не имел, что происходит в душе Мерлина, но прекрасно знал, что нужен ему. Он был настоящей «половинкой» Мерлина; его отзывчивость и человечность превосходно дополняли холодную логичность друга.

«Чего я жду?» – подумал Мерлин, вставая и заключая Джоша в объятий. Он так сопротивлялся оформлению их отношений, как будто печать немедленно разрушила бы их. Но только сейчас Мерлин понял, что на самом деле сопротивлялся ответственности, боялся совершить последний шаг навстречу Джошу и признать, что на самом деле представляют собой их отношения. Совершенные узы.

Мерлин обнял Джоша так сильно, что тот изумленно воскликнул:

– Что ты делаешь?

– Не знаю, – радостно ответил Мерлин. – Я больше ничего не знаю, и это так здорово.

Джош вопросительно приподнял брови и проговорил: «Да неужели?..» – но продолжение фразы утонуло в поцелуе.

24

День оказался долгим: два подписания контракта и три важных клиента – каждый намеревался приобрести жилье стоимостью около трех миллионов. Так что Джсйд пришлось задержаться в офисе, когда все ушли. «Это несомненно подойдет», – убеждала она одну из трехмиллионных клиенток, актрису, которая рассталась с мужем и теперь подыскивала новый дом на Манхэттене для себя и детей.

– Даже не знаю, – протянула дама в ответ. Эмили Тернер славилась своим изменчивым, как хамелеон, голосом на экране, и Джейд подумала, а знает ли та, что в ее настоящем голосе отчетливо слышны нотки лошадиного ржания. – Я так беспокоюсь о детях. Они никогда раньше не жили на Восточном побережье и…

Бла, бла, бла… Джейд закатила глаза, расхаживая по кабинету с телефоном в руках. Кто-то из сотрудников оставил на столе коробку шоколадных конфет, и она стащила одну, пока Эмили Тернер бубнила что-то.

– Понимаю. – Джейд развернула обертку. – Это действительно трудное время и для вас, и для детей, но Манхэттен – самое подходящее место для того, чтобы начать жизнь заново, и я знаю здесь директоров всех лучших школ…

Джейд устало рухнула в кресло Делвина и отдалась безнадежному отчаянию, не так давно захлестнувшему ее. О, она оставила мысль когда-либо вновь увидеться с Таки, решив последовать совету Зои и начать самостоятельное изучение тантрического секса. До сих пор основным препятствием была необходимость обучать другого мужчину технике Таки. Найти партнера, желающего, заниматься сексом, не составляло труда, но Джейд нужен был тот, кто хотел бы учиться. Недавно двое утратили всяческий интерес к ней, как только она предложила попробовать нечто совершенно иное. Первый решил, что Джейд пытается обратить его в новую веру; второй оказался просто чертовски ленив.

Да и пошли они… Тем не менее Джейд отчаянно нуждалась в ученике. Если она когда-нибудь впредь собирается заниматься сексом, у нее нет иного выхода.

Таки погубил ее жизнь.

Бла, бла… Эмили продолжала нудеть, Джейд жевала шоколад, нетерпеливо ерзая в кресле Делвина. Будь на то ее воля, Джейд рявкнула бы: «Хватит ныть!», или «Сходи к психоаналитику!», или «Да какое мне дело до твоего эмоционального геморроя в Лос-Анджелесе?!» Но она продолжала слушать бесконечные жалобы Эмили.

На столе у Делвина лежал свежий номер журнала «Форбс»; на обложке красовалась фотография Дональда Тарранта с подзаголовком «Десять самых богатых людей».

Миллиардеры! Да неужели? Джейд быстренько пролистала журнал в поисках нужной статьи. Ага, Дональд действительно был в списке миллиардеров, но его кандидатуру она уже отмела. Но ведь есть и другие, верно? В статье описывалось семейное положение каждого из них – неплохо для начала. Хм… Стоит прочесть внимательнее. Текст сопровождали фотографии: мужчины в очках, с огромными животами, жирными волосами и удивительно тупыми рожами. Безусловно, среди них не было ни одного «Мистера Америка», но, впрочем, кое-кто заслуживал внимания. Можно попробовать; стрижка от Марселло и поход по приличным бутикам творят чудеса с мужчиной.

Прихватив с собой журнал, прижимая телефон плечом к уху, Джейд направилась в свой кабинет. Может, заскочить в клуб к Мышке, перекусить, как всегда? Эмили в любом случае будет ныть всю дорогу до «Вермилиона».

Джейд уже села в такси, как вдруг странное чувство заставило ее изменить планы.

– Прошу прощения, Эмили, одну минуточку, – прервала она клиентку и назвала водителю адрес в Челси. – Извините, – вновь обратилась она к Эмили, – но неподалеку есть местечко, которое вам вполне подойдет, – смело соврала Джейд. – Ия как раз направляюсь туда.

«Направляюсь в дедушкину библиотеку… в бабушкину гостиную», – думала Джейд, а капли дождя стекали по стеклу. С тех пор как они с Зоей побывали в той квартире в Челси, Джейд больше не заходила туда; она не показывала эту квартиру клиентам, опасаясь, что кто-нибудь купит ее и тем самым похитит ее мечту. Конечно, такое жилье не по карману Джейд, но она не могла выбросить это из головы. Это гнездышко покорило ее.

Да что же такое творится, черт побери? Джейд никогда не испытывала ни страха, ни беспокойства. Но похоже, сейчас именно страх высовывал свою уродливую голову и портил всю ее жизнь: Джейд мучили неудовлетворенность жильем, сексуальная пустота, глобальная тоска на работе.

Портье вручил ей ключи, и она поднялась в квартиру. И вновь это было возвращением домой, в тепло и безопасность, которых Джейд не знала со времен детства, с тех самых посещений бостонского дома дедушки и бабушки. Проходя по комнатам, отделанным дубовыми панелями, мягко освещенным настенными светильниками, Джейд осознала, насколько ей не хватало именно этого чувства родного дома. В квартире во Фреш-Мидоуз, в Куинсе, она никогда не испытывала подобных чувств: уверенности в том, что ты любима и всегда можешь рассчитывать на защиту и поддержку, ощущения, что это место предназначено специально для тебя. Энид и Аарон Коэн, с их вечными спорами и бранью, недовольно ворчавшие и обвинявшие друг друга в бестолковости, не считали себя обязанными создать для дочери такой дом, где она чувствовала бы себя надежно и уверенно.

Защищенность… У Джейд никогда не было этого. Но, принимая во внимание воспитание ее матери, удивляться нечему. Джейд никогда не встречалась с бабушкой и дедушкой по материнской линии, семейством Фальковских, которые переезжали в Гринпойнт, Бруклин, только для того, чтобы погибнуть в автокатастрофе, возвращаясь из летнего лагеря, куда отвезли свою десятилетнюю дочь. Мама говорила, они были очень строгими и консервативными, но, когда Джейд пыталась расспросить подробнее, глаза матери становились такими холодными и чужими, словно та никогда не знала родителей. Или, возможно, в свои первые десять лет Энид не получила настоящего родительского тепла и заботы, поэтому не сохранила уверенности в том, что родители действительно любили ее.

Что касается отца Джейд, тот, похоже, унаследовал худшие черты отца и матери. Более того, их амбициозность превратилась в Аароне в эгоцентризм, трудолюбие – в одержимость работой, настойчивость – в упрямство. А куда при этом делись участие и заботливость дедушки и бабушки Джейд? Каким-то образом Аарон Коэн вообще утратил эти качества, стал человеком, который большую часть жизни провел вдали от дома, прикрываясь необходимостью работы. Когда он, наконец появлялся, то всем своим видом показывал, что дочь и жена обязаны с нетерпением ждать его. Джейд помнила тот случай, когда мамы не оказалось дома и ей самой пришлось готовить и подавать отцу обед. Цыпленок пригорел, яблочный соус пролился на ковер, но отец каким-то чудом удержался от скандала и лишь ехидно заметил, что Джейд наверняка станет отвратительной женой и хозяйкой.

«Отвратительная жена – это я», – думала Джейд, вспоминая прошлое и медленно проходя через столовую в кухню. Ну что ж, она вполне оправдала ожидания отца. Уже за тридцать – и все еще не замужем. Браво, папочка, ты вновь оказался прав.

Родители жили в Куинсе, совсем неподалеку, но Джейд не была там больше года. Энид и Аарон были не самыми приятными в общении людьми, особенно по отношению к дочери. Аарон сразу начинал критиковать ее, что провоцировало бесконечные споры с женой.

Уже долгие годы Джейд жила совершенно самостоятельно. Разумеется, у нее всегда было какое-то жилье, но только как место, где можно переночевать, заняться сексом, принять душ и переодеться. И вот, после того как Джейд видела тысячи других квартир в Нью-Йорке, она вошла в дом, будто созданный специально для нее. Джейд необходим был именно свой дом, где она может расслабиться и стать собой, и именно эта квартира идеально подходила для нее. Несмотря на сумасшедшую цену. В эркере кухни было устроено уютное местечко для отдыха, и Джейд опустилась на обитую ситцем скамеечку, положив портфель на гранитную столешницу. Она вынула блокнот, ручку и журнал «Форбс».

– Вы везучие ублюдки, – приговаривала Джейд, разглядывая фото миллиардеров, – а вот другим приходится самим зарабатывать себе на жизнь.

Джейд начала составлять список своего имущества, прикидывая его стоимость: квартира, часть загородной дачи, акции… даже драгоценности, большую часть которых ей подарили бывшие любовники. Закончив список, Джейд отложила ручку и печально покачала головой. Даже если она продаст все, что имеет, это ни на шаг не приблизит ее к осуществлению мечты. И потом, Джейд не готова так запросто расстаться с вещами – ведь многие из них ей дороги. Кстати, все они достались Джейд тяжким трудом, включая бриллиантовый браслет, подарок Ленни Пушкина, эгоистичного ублюдка.

Джейд вновь обратилась к фотографиям миллиардеров:

– Почему бы вам не подарить мне чек, а, ребята?

Они молча смотрели на нее, глупо улыбаясь. Джейд сказала одному, на редкость нудному на вид:

– Держу пари, в постели ты полный слизняк. Но я могла бы дать тебе несколько уроков. – И рассмеялась.

Зануда будто ухмыльнулся в ответ. Ну конечно, в постели он пустое место. Парень был так занят, зарабатывая свой миллиард, что не имел времени развивать сексуальность. Но Джейд готова помочь. В награду она получит дом, а возможно, и мужа-миллиардера в придачу.

А что, это не такая плохая идея… определенно неплохая идея.