Текст книги "В плену желания"

Глава 37

По обеим сторонам от порта Кадиса тянулись вереницы залитых ослепительным испанским солнцем домиков с побеленными стенами и красными черепичными крышами. Королевская яхта «Британия» бросила якорь в гавани, чтобы дождаться уже отчалившей от берега лодки. Она должна была забрать гостей принца, которые собирались высадиться здесь.

На Лауре были белый костюм из саржи, отражавший солнечные лучи, и желтая шляпа из соломки, широкие поля которой отбрасывали тень на лицо. Девушка стояла возле Хелены, опираясь локтями о поручень, и смотрела на приближавшуюся лодку.

– Ты поедешь с нами? – спросил ее ранее Трент холодным, бесстрастным голосом, возводя между ними ледяную стену.

– Нет. Эна хочет, чтобы я осталась на некоторое время с ней и Арчи. Возможно, так будет лучше для нас обоих. – Она старалась говорить бесстрастным тоном. – В любом случае ты ведь будешь развлекать леди Вестбридж? Если, конечно, лорд Данхилл будет постоянно спать. Мне бы не хотелось мешать вам!

Он метнул в ее сторону ледяной взгляд, от которого Лаура буквально задрожала.

– А я не хочу мешать тебе и Реджи Форрестеру, моя дорогая! – И, почти не скрывая своей ярости, Трент добавил: – Знаешь ли ты, что сейчас я с удовольствием свернул бы тебе шею, подлая маленькая шлюха? – Ярость, которую излучали его глаза, была почти осязаемой. Лаура невольно отступила на шаг и услышала, как Трент продолжил с сарказмом в голосе: – Но я считаю, что ты этого не стоишь! Ты не Дездемона, а я, моя дорогая, не глупый ревнивец Отелло!

Лаура почувствовала, что у нее сжалось сердце, но она должна была продолжить эту новую жесткую игру, несмотря на охватившее ее ощущение потерянности и одиночества. Лауру подталкивало какое-то странное желание причинить боль, нанести удар.

Глядя в упор на Трента, она произнесла бесстрастным тоном:

– Вы хотите получить назад кольцо, ваша светлость? Тем более что наши пути расходятся и нас ждут новые развлечения…

– О нет, – с недоброй усмешкой произнес он. – Оставь его себе, милая Лорелея, на память о коротком безумии!

Внезапно он обхватил руками лицо Лауры, заставив ее ахнуть. Наклонив голову, Трент грубо, безжалостно поцеловал девушку, после чего презрительно посмотрел на нее:

– Постарайся беречь себя, моя милая. Впредь не отдавайся с чрезмерной легкостью слишком многим мужчинам.

Он резко повернулся и пошел прочь. Ей хотелось побежать за ним или позвать его, но нестерпимая душевная боль остановила девушку, не позволила ей раскрыть рот.

– Лаура! – Франко схватил ее за руку и повернул к себе. Он не обращал внимания на Эну, лицо которой то бледнело, то краснело. – Лаура, черт возьми! – тихим разгневанным голосом произнес Франко, потянув к себе девушку. – Что ты творишь? На этот раз ты перегнула палку, сестра. Трент Челленджер не тот человек, с которым можно играть в такие грязные игры! Реджи Форрестер! Господи! Не знаю, как Тренту удалось сдержать себя, но тебе крупно повезло. Ты могла улететь за борт, уверяю тебя!

– Если Трент может спать с леди Вестбридж и демонстрировать мне это, – сухо сказала Лаура, – то почему я должна отказывать себе в чем-то? В конце концов, мы живем в современном мире, верно? – Немного помолчав, она добавила с легким раздражением: – Я не хочу, чтобы мужчина считал себя обязанным жениться на мне, потому что я была скомпрометирована. В гостинице Кауса я застала Сабину в постели с Трентом, и потом… и потом… Ты понимаешь, Фрэнк? Я не хочу иметь мужа, который хвастается передо мной своими любовницами. Не могу так жить, не потерплю этого! Что дозволено гусаку, то дозволено и гусыне! И… и…

Слова застряли в ее горле, и ей пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать свои эмоции и не опозориться перед людьми.

Франко взял сестру за плечи, больно вонзившись пальцами в ее кожу, и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Господи, Лаура! Я не знал, как далеко зашли ваши отношения. Ты действительно любишь его, да?

Лаура энергично тряхнула головой и закрыла глаза, чтобы скрыть слезы. При этом она прикусила нижнюю губу.

– Ну конечно! – прорычал Франко и, крепко обняв сестру, с горечью произнес: – Похоже, мы оба находимся в одинаковом положении! Только Эна знает, что я хочу ее. Эне не хватает мужества поступить так, как она хочет! – Его голос стал более твердым. – Кажется, я должен находиться возле тебя и присматривать за тобой. Поверь, мне не по душе это занятие, тем более что сейчас у меня много других дел. Между прочим, лодка еще не отплыла. Почему бы тебе не подавить твою дурацкую гордость и не отправиться вслед за ним, Лаура? Почему не сесть в эту чертову лодку и не удивить всех? Пойди за ним, как настоящая женщина! Я знаю, что ты нужна Тренту. Думаю, тебе это тоже известно. Хочешь, я сам отведу тебя к лодке и столкну в нее? Потом, когда вы с Трентом разберетесь между собой, ты сможешь свалить все на меня. Я даже обещаю позаботиться ради тебя о Сабине – и о Реджи, если понадобится, будь он проклят! Лаура?

– Я не могу. О, Франко, ты же понимаешь, что уже слишком поздно. Он, должно быть, видел меня с Реджи и подумал… О, я хотела, чтобы он увидел нас и подумал худшее. Это и случилось. У нас с Реджи ничего не было, Франко, я не… Но теперь это не имеет значения. Я хорошо знаю Трента – он никогда не простит меня и не поверит мне, даже если я скажу ему правду!

Мотор лодки снова заработал, и Лаура поняла, что сейчас они уплывут. Лорд Данхилл, Сабина, Реджи и Трент. Она никогда никому не признается в том, что он бросил ее!

– В любом случае, – холодно произнесла Лаура, – уже поздно о чем-то сожалеть, верно? Сейчас я должна пойти в мою каюту и проверить, собраны ли вещи, которые мне понадобятся, когда мы высадимся в Гибралтаре. И мне надо зайти к Эне. Она так несчастна!

– Я тоже несчастен, – тихо произнес Франко. – Не знаю, понимаешь ли ты это, но мужчины тоже страдают. Если Эна несчастна, боюсь, она сама в этом виновата! Я еще раз попросил ее уехать со мной, но она выбрала мужа, его проклятый титул и ту жизнь, которую она ведет! Как я уже сказал, – добавил он с горечью в голосе, – у нас много общего. Но позволь мне сказать тебе кое-что: я не останусь смотреть, как Эна и ее муж будут вместе принимать гостей и посещать приемы. Как только ты устроишься на их вилле в Гибралтаре, я отправлюсь в Алжесирес. Потом я встречусь с Трентом на полпути между Алжесиресом и Кадисом, в доме некоего мадридца, располагающего информацией, способной заинтересовать мистера Бишопа. – Франко сухо поклонился Лауре. – Свяжись со мной, если я тебе понадоблюсь, сестра. Хочешь услышать мой совет? Попроси его высочество отправить тебя на берег. Или тебе, как Эне, нравится чувствовать себя несчастной?

Сказав это, он ушел.

В этот вечер они, как обычно, пообедали в соответствии с этикетом. Правда, компания поредела – четыре человека покинули яхту в Кадисе. К следующему вечеру все оставшиеся попадут на большой прием в честь принца Уэльского в гибралтарском клубе «Пэлл-Мэлл».

Альберт Эдвард, принц Уэльский, сидел в роскошно обставленной столовой яхты во главе стола. Как обычно, слева от него находилась миссис Лангтри, а справа – графиня Седжвик. Франко Моргана посадили по другую сторону от Хелены. Она сожалела об этом, сосредоточенно ковыряясь в еде и усердно обмахиваясь веером. Хелена пыталась поддерживать с Франко светскую беседу, однако ее голос звучал скованно, чопорно. Напротив них, между миссис Лангтри и Лаурой Морган, сидел приятель принца майор Иган.

Его королевское высочество находился в отличном настроении – как и миссис Лангтри. После обеда принц предложил разбиться на пары и погулять по палубе – полюбоваться звездным небом и луной. Конечно, он тотчас взял под руку миссис Лангтри. Спустя мгновение майор Иган поклонился и предложил руку Лауре. Хелена и Франко остались вдвоем, хотя меньше всего стремились к этому. Лишенной выбора Эне пришлось взять руку Франко, которую тот подставил ей с сухой вежливостью, и зашагать с ним по палубе. Страдая от головной боли, Эна хотела отправиться в свою каюту, чтобы избежать вынужденной близости с Франко, не ощущать под своими пальцами его твердые мускулы.

Протокол требовал, чтобы пары двигались, сохраняя между собой дистанцию. Шагавший впереди принц Уэльский дымил сигарой, положив руку на талию Лили Лангтри и шепча ей что-то на ухо. Она слушала его с улыбкой, иногда смеялась. Гостям приходилось идти очень медленно, то и дело останавливаться, смотреть на бегущую воду и звезды.

Лаура и майор Иган шли перед Франко и Эной, оживленно беседуя. От внимания Франко и Эны не ускользнуло то, что Лаура, идя с элегантным майором, как бы невзначай прижималась к нему. Перегибаясь через ограждение, она также оказывалась слишком близко к своему спутнику.

– Черт возьми! Я перестаю понимать свою сестру! – раздраженно произнес Франко. – Она ведет себя как шлюха! Приглашает едва ли не каждого доступного мужчину в свою постель, чтобы устроить ему проверку! Бедный майор Иган! Надеюсь, мне не придется вызывать его на дуэль, когда мы доберемся до Гибралтара.

Неожиданно он прижал Эну к ограждению, причинив ей боль.

– Ладно, плевать я хотел на свою сестру и ее возмутительные игры. Я бы хотел переспать с тобой, Эна, – кто знает, может быть, в последний раз перед тем, как ты попадешь в объятия своего мужа!

Его слова и тон, которым он произнес их, оскорбили Эну. Девушка ахнула, почти всхлипнула. Наконец ей удалось выдавить из себя:

– О, Франко! Нет! Пожалуйста, не надо, я тебя умоляю!

Она невольно уперлась руками в его плечи, как бы защищаясь от новых грубостей, которые он мог обрушить на нее. Франко же безжалостно сдавил ей запястья, прижал ее к своему телу.

– Почему бы тебе для разнообразия не сказать: «О, Франко, да!»? – почти прорычал он. – Или граф Седжвик так хорош в постели, что ты хочешь попоститься день-два перед встречей с ним? Ну? Ответь мне, Эна, если в тебе еще осталась хоть капля совести.

Прежде чем она сказала или сделала что-то, он провел пальцем по ее груди, потом сунул руку в глубокий вырез платья.

– Я знаю, что ты трусиха, моя милая графиня, но ты пока еще способна возбуждать меня. Думаю, тебе это известно. Судя по тому, как твердеют твои нежные маленькие соски, которые я хотел бы поцеловать, с тобой тоже что-то происходит! – Его голос стал тихим, дразнящим. – Признай это, Эна! Постарайся хоть раз быть честной, хоть раз! Я хочу тебя. Хочу тебя сегодня, сейчас, черт возьми! – Его пальцы продолжали теребить ее набухшие соски. Из горла Эны вырвались звуки, напоминавшие всхлипывание. Она не могла и не хотела сопротивляться ему и тем чувствам, которые он пробуждал в ней. Франко снова зашептал: – Один раз ничего не изменит, верно, моя милая Эна? Мы пойдем в мою каюту, и тогда… ты отлично знаешь, что произойдет тогда с нами!

Хелена находилась во власти его пальцев, нежно и властно касающихся ее прикрытой вечерним платьем груди. О Господи, даже если бы на нее смотрел сам принц Уэльский, она бы не стала мешать Франко, не пожелала бы, чтобы он остановился!

Отчаянно стараясь спасти себя от постыдной капитуляции, не уступить его воле и своим желаниям, Эна произнесла взволнованным голосом:

– Но… его королевское высочество! И… Лаура… вдруг она…

– Моя сестра вполне способна позаботиться о себе! – резко выпалил Франко. – Будем надеяться, что майор Иган проявит благоразумие, – это в его интересах. Что касается его королевского высочества, то ты могла заметить, что он уже давно исчез с миссис Лангтри, моя милая Эна! Ты пойдешь со мной? Или я должен сорвать с тебя платье, бросить тебя на палубу и овладеть тобой прямо здесь, под звездным небом? Ты этого хочешь, Эна? Ты знаешь, что я поступлю так!

О да, Хелена отлично знала, что Франко выполнит свою угрозу. Его пальцы уже сжали верхний край глубокого выреза на ее платье! Они были на палубе вдвоем… Заметив в глазах Франко опасный блеск, Хелена сдалась. Она давно знала, что в конце концов уступит ему: все равно он уже начал рвать спереди лиф ее платья, которое соскользнуло с плеч, обнажив белую кожу, – что еще ей оставалось делать?

– Нет, Франко, пожалуйста! – испуганно зашептала она, видя, что он не собирается останавливаться. – Франко, не здесь, умоляю тебя! Спустимся в твою каюту. Только не здесь – нас могут увидеть!

– Почему не здесь? Если кого-то это зрелище заводит, пусть смотрят!

Его резкий голос заставил Эну вздрогнуть, в панике попятиться назад. Она поняла, что он не шутит.

– А теперь сними туфли, Эна, – тихо и требовательно произнес Франко. – Сними их.

– Туфли? Я не понимаю…

– Это не важно. Сними эти изящные вечерние туфельки и брось их через ограждение. Я хочу, чтобы ты спустилась со мной вниз босиком, как испанская крестьянка!

Смеясь, она сняла туфли, бросила их за борт и, повернувшись к Франко, сказала:

– Теперь ты удовлетворен?

– Еще не совсем, моя любимая. Это тоже должно полететь в воду – тогда ты будешь выглядеть как молодая крестьянка!

Он сорвал с нее платье и небрежно кинул его за борт. На Эне остались корсет, рубашка, нижняя юбка из тафты и черные шелковые чулки.

– А теперь мы пойдем вниз, – хрипло произнес Франко. – Когда ты окажешься на моей кровати, я запру дверь и буду держать тебя там сколько пожелаю, точно прелестную аристократку, похищенную грубым и жестоким пиратом!

Франко доставлял Эне удовольствие большую часть ночи. Затем он на руках отнес девушку в ее каюту. Положив умиротворенную Эну на кровать, Франко произнес бесстрастным тоном:

– А теперь, миледи, отправляйся навстречу своей гибели!

С этими словами он повернулся и зашагал прочь.

Глава 38

«Неудивительно, что королевскую колонию Гибралтар называют Скалой», – подумала Лаура. Огромная изрезанная гора круто поднималась вверх прямо из воды. Майор Иган сказал Лауре, что Гибралтар не только был международным портом, но и охранял пролив, соединяющий Атлантику со Средиземным морем. Со времен средневековья здесь всегда стояла неприступная крепость. После подписания Утрехтского договора англичане получили контроль над Гибралтаром.

– Длина полуострова – всего около трех миль, а ширина – три четверти мили, хотя в это трудно поверить, – сказал майор. – Несмотря на близость Испании, полуостров расположен в стратегически важном месте. Настоящая крепость, верно? Внутри этой огромной скалы тянутся бесчисленные пещеры, полости и туннели общей длиной в тридцать пять миль. Некоторые из них выходят к океану. Возможно, вы захотите осмотреть пещеру Святого Михаила – она имеет интересную историю. В ней находится камера для пыток, которой пользовались во времена испанской инквизиции!

К окончанию торжественной встречи принца Уэльского у Лауры от пушечных выстрелов разболелась голова. К тому же девушка страдала от невыносимой жары и высокой влажности. Как приятно было снова оказаться в прохладном помещении! Дом, который граф Седжвик занял, став вице-губернатором Гибралтара, был окружен неким подобием тропического сада; толстые стены защищали от жары, в каждой комнате под потолком висел вентилятор. Слава Богу, комната Лауры выходила в сад; сквозь открытые окна сюда проникал свежий ветерок, насыщенный запахом цветов.

Служанка бесшумно вошла в комнату, чтобы разобрать вещи Лауры и повесить одежду в просторный шкаф. Две хорошенькие служанки, которых успела увидеть Лаура, были не то марокканками, не то андалузками. Молодые и красивые слуги-мужчины были марокканцами или арабами.

Когда служанка, которую, как узнала Лаура, звали Эйша, помогла гостье раздеться, девушка легла на широкую кровать, вздохнула с облегчением, закрыла глаза и расслабилась.

До того как ей придется встать и одеться для приема в клубе «Пэлл-Мэлл», у нее было достаточно времени; здесь, в Гибралтаре, по испанской традиции устраивали дневную сиесту. Возможно, если она выбросит из головы все мысли, ей удастся заснуть.

Минувшей ночью она спала беспокойно и сейчас чувствовала себя брошенной, тем более что Франко вежливо отклонил приглашение графа отдохнуть здесь. Брат сказал, что должен плыть в Алжесирес, где ему предстоит встретиться с другом.

«Мне не следовало приезжать сюда, – без всякой причины подумала Лаура. – Даже ради Эны. Лучше бы я вернулась в Париж, где когда-то была счастлива, ощущала полноту жизни, не ведала никаких запретов.

Я должна уехать, как только Эна устроится здесь и почувствует себя комфортно, – продолжала размышлять она. – Возможно, я присоединюсь к леди Онории в Баден-Бадене или отправлюсь в Италию. Или даже на Филиппины, если мои странствующие родители еще находятся там и не отбыли в какое-нибудь другое экзотическое место».

Она обиделась на Франко. Мистер Бишоп сказал ему, что их родители не поехали в Индию. Почему Франко скрыл это от нее? Почему ее постоянно держат в неведении? Эти таинственные задания, приезды и отъезды, неожиданные тайные путешествия Франко и Трента – они что, считают ее глупой маленькой девочкой, которой нельзя доверять секреты? И почему мистер Бишоп, плетя свои дьявольские интриги, не прибегает к ее помощи?

Лаура сама задала ему однажды этот вопрос. Она сказала мистеру Бишопу, что считает себя способной собирать информацию и выполнять другие поручения лучше работавших на него мужчин. Лицо мистера Бишопа стало непроницаемым, потом он сплел пальцы и пробормотал:

– Хм… Возможно, я подумаю об этом. – И, едва заметно улыбнувшись, добавил: – Однако ты слишком напоминаешь мне свою мать, которая когда-то путем шантажа заставила меня сделать нечто такое, что я считал ненужным. Мне кажется, дорогая Лаура, что ты еще слишком импульсивна и прямолинейна для такого… хобби! – Он оттолкнул назад стул и встал, чтобы подвести черту под их беседой. – Ты должна понять, что некоторые места доступны только для мужчин. Есть вещи, которые они могут делать, а ты – нет. – Потом он все же обнадежил ее: – Когда мне понадобится женщина, способная добыть ценную информацию, я без колебаний обращусь к тебе.

«Да, – с любопытством подумала сейчас Лаура, – мистер Бишоп никогда не колебался, когда хотел что-то сделать». Она помнила разные истории – иногда их рассказывала мать, иногда девушка слышала разговоры ее отца с мистером Дэвисом, его старым и самым близким другом. Она знала, что отец был разбойником, убийцей, партизаном, изгонявшим французов и их ставленника, императора Максимилиана, из Мексики. А ее мать… Кем только ей не приходилось становиться, чтобы выжить! Она вынесла все тяготы и унижения, какие способна вынести женщина, и в конце концов стала победительницей! «Я сделаю то же самое», – подумала Лаура, отдаваясь во власть сна.

Она видела странные, тяжелые сны. Вдруг она пробудилась, сама не зная почему, села на кровати и обвела взглядом комнату. В ней ничего не изменилось, окно было открыто, ароматный ветерок обдувал лицо девушки, под потолком шелестел вентилятор. Никто не наблюдал за Лаурой. Откинувшись на мягкую кровать, девушка подумала, что в окно мог заглянуть любопытный садовник и она, возможно, почувствовала его взгляд. Вздохнув, она закрыла глаза и подумала: «Интересно, что сейчас делает Эна?»

Комнаты графа и графини Седжвик располагались в дальнем крыле дома подковообразной формы. Перед фасадом находился заросший сад с маленьким фонтаном и бассейном. Лаура, привыкшая к обществу Хелены, с которой можно было поболтать, поделиться секретами, посмеяться, по необъяснимой причине почувствовала себя брошенной и одинокой. Она напомнила себе, что они с Эной успеют поговорить перед приемом. Конечно, Эна зайдет в ее комнату одетой, надушенной, в бриллиантах, чтобы взволнованно спросить подругу, закончила ли она одеваться. Бедная робкая Эна! Почему Франко не похитил ее и не увез с собой? Он добился бы своего, если бы поступил так, – Лаура была уверена в этом. Слабая Эна нуждалась в сильном человеке, способном думать за нее и полностью завладеть ею. Почему Франко не сделал этого?

Невольно вздохнув, Лаура спросила себя, почему она не сделала то, что хотела сделать вопреки обстоятельствам. Сначала она с насмешливой невозмутимостью решила соблазнить Трента, почти что заключив пари с самой собой; потом… потом завладела им или сочла, что сделала это. Почему же все испортилось? Почему она не нашла в себе сил бороться за то, что хотела иметь, не удержала мужчину, который был ей нужен? Почему поддалась детскому упрямству и жажде мести? Когда она увидела Сабину, ей следовало зайти в комнату, выгнать оттуда эту девку и с помощью нескольких точно подобранных слов объяснить Тренту, что не намерена терпеть такое ни сейчас, ни в будущем! Тогда все встало бы на свои места и не было бы никакого короля Милоша, подарившего ей тяжелый браслет, который она с вызовом носила на руке. Тогда не возникло бы недоразумения с Реджи, которое она не пожелала объяснить.

«Господи, – подумала Лаура, сев на кровати и откинув волосы, – я должна остановиться. Не думать о том, что могло произойти, об упущенных возможностях, о том, что мне следовало или не следовало делать. Какой от этого прок? Он уехал, и я никогда не верну его – надо посмотреть правде в глаза».

Лаура едва не поддалась желанию позвать Эйшу и попросить ее собрать вещи, чтобы, извинившись перед Эной и Арчи, покинуть Скалу с первым же пароходом, куда бы тот ни направлялся. Она так устала от бесцельных скитаний! Она познакомилась с Европой, с различными светскими сезонами, образом жизни, требовавшим показного конформизма и разрешавшим что угодно при условии сохранения внешней благопристойности. «Нет, – решила Лаура, – я не похожа на своих родителей, которым нравилось постоянно путешествовать, нигде не пуская корни, в этом отношении я отличаюсь от них». Она хотела пустить где-то корни, нуждалась в месте, которое смогла бы назвать домом, куда смогла бы возвращаться после странствий. Ее отец и мать пустили корни друг в друга, поэтому чувствовали себя как дома где угодно.

«Мама посоветовала бы мне добиваться того, что мне действительно нужно», – подумала Лаура. Однажды мать, смеясь, рассказала ей кое-что про отца:

– В то время он жил с Консепсьон в маленькой асиенде. Когда я приехала туда, мне пришлось запугать ее с помощью ножа – если бы бедный Пако не увел девушку, я убила бы ее! Твой отец вернулся посреди ночи, не зная, что вместо Консепсьон в постели лежу я… Он ужасно рассердился и заявил, что не хочет меня! В конце концов я вынудила его передумать – мне пришлось приставить к его горлу лезвие ножа, и тогда он снял трусы. Я даже слегка порезала его, чтобы он не думал, что я блефую! Но потом, – призналась мать тихим голосом, – все изменилось.

«Я не останусь здесь! – решила вдруг Лаура. – Эна должна научиться защищать себя сама. Я поеду в Испанию и найду его или вернусь домой в Мексику или Монтерей – и тогда он сможет приехать за мной!» Внезапно интуиция подсказала ей, что их отношения не закончились, что им еще предстоит объяснение.

– Я приготовила для мадемуазель ванну…

Погруженная в свои раздумья, Лаура не видела и не слышала, как в комнату вошла Эйша.

Лаура всегда без тени смущения раздевалась в присутствии другой женщины или служанки. Но сейчас, сняв ночную рубашку и шагнув в круглую медную ванну, она почему-то почувствовала себя неуютно под пристальным взглядом девушки. Лаура прогнала это ощущение, сказав себе, что Эйша – марокканка, не привыкшая видеть обнаженное тело белой женщины.

Эйша была весьма услужливой и, похоже, считала себя обязанной натереть Лауру мылом с сандаловым ароматом. Лаура снова погрузилась в воду; девушка смыла с ее тела пену, потом взяла полотенце и принялась нежно ее вытирать.

Пальцы Эйши задержались на грудях Лауры, ее сосках, между намыленных бедер. «Ну и что? – подумала Лаура. – Это ничего не значит». Она чувствовала, что о ней заботятся, как о ребенке.

Эйша расстелила на кровати новое полотенце, взяла бутылку с маслом и застенчиво спросила:

– Мадемуазель хочет, чтобы я натерла ее ароматизированным маслом? Обещаю, вам будет приятно. Оно впитывается в кожу, и та становится блестящей – мужчинам это очень нравится!

«Почему нет?» – спросила себя Лаура, отбрасывая прочь сомнения. Она легла лицом вниз на полотенце и позволила Эйше втереть масло сильными и чуткими пальцами в каждую точку ее тела. Лаура почувствовала, что массаж снимает напряжение, наполняет тело новыми, приятными, ощущениями. Втирая масло, Эйша двигалась от пяток к плечам и рукам, потом попросила Лауру перевернуться. Масло пахло жасмином и гарденией, оно снимало тревогу.

Когда Лаура перевернулась, марокканка занялась внутренней стороной ее рук, кончиками пальцев от шеи двинулась к плечам, стала нежно поглаживать груди Лауры. Пальцы девушки обхватывали каждую грудь и скользили вверх, едва касаясь сосков.

– У мадемуазель такие красивые груди и чудесные малиновые соски, – пробормотала Эйша, ласково потянув вверх каждый сосок. – У мадемуазель великолепное тело!

Лауре казалось, что она находится в каком-то сладостном трансе; руки и пальцы Эйши продолжали ловко и искусно массировать ее живот, темный треугольник, ноги. Девушка добралась до внутренней стороны бедер, начала мягко ласкать их. Затем Эйша налила масла из бутылочки между бедер; ее пальцы трепетали, точно крылья бабочки, скользили по коже, слегка заходили внутрь Лауры.

– Мадемуазель везде очень красива – да, везде, – прошептала Эйша, продолжая поглаживать Лауру. Внезапно почти загипнотизированной Лауре показалось, будто кто-то смотрит на нее, следит за всем происходящим. Овладев собой, она резко приподнялась, но никого не увидела. Лауре пришлось признать, что Эйше удалось своими нежными и искусными прикосновениями пробудить в ней приятное волнение.

– Спасибо, – сумела наконец произнести Лаура, надеясь, что ее голос прозвучал достаточно спокойно. – Мне было… очень приятно, я прекрасно расслабилась. Но сейчас мне пора одеваться для приема.

На губах Эйши появилась еле заметная лукавая улыбка. Кивнув Лауре, девушка отступила на шаг назад.

– Конечно, мадемуазель. Я помогу вам одеться, если вы скажете, какое из ваших прекрасных платьев хотите надеть. – Помолчав немного, она тихо добавила: – Я готова сделать все, что пожелает мадемуазель. Буду рада доставить вам любое удовольствие.

«Интересно, – подумала Лаура, пока Эйша выкладывала для нее одежду, быстро и бесшумно шагая босиком по комнате, – как воспринимает все это Эна, если только ее горничная такая же услужливая, как Эйша». Она хотела поскорее увидеть Эну и поговорить с ней. Растерянная и смущенная, Лаура находилась во власти каких-то сильных чувств и желаний, таившихся внутри ее и готовых в любой момент вырваться наружу; она испытывала потребность поговорить с кем-то, довериться кому-то, хотела, чтобы Эна побыстрее оделась.

Хелена уже почти оделась; она тоже хотела побеседовать с Лаурой перед приемом. В ее комнату вошел безупречно одетый Арчи. В руке он держал плоскую, завернутую в тончайшую бумагу коробку. Арчи бросил ее на туалетный столик, и Лаура спросила себя, почему он решил преподнести ей подарок, – такой поступок был для него необычным.

Фатима – марокканка, которой Арчи велел прислуживать Эне, – застегнула последнюю пуговицу на ее платье.

– Дорогая жена, сегодня ты выглядишь превосходно, – произнес он с оксфордским акцентом, к которому Эна так и не привыкла. – Эта маленькая штучка, которую я купил тебе, сделает тебя еще более красивой. По-моему, она тебе очень подойдет.

– Спасибо, Арчи. – Хелена нетерпеливо повернулась к Фатиме, которая продолжала крутиться возле нее: – Ты можешь идти, Фатима!

– Дражайшая супруга, – сказал Арчи, – я уверен, что в самое ближайшее время тебе понадобится помощь Фатимы! Скоро ты это поймешь. – Он окинул Эну критическим взглядом, отчего та смутилась. – К сожалению, мне не нравится платье, которое ты выбрала для сегодняшнего приема. Ты должна позволить мне самому выбрать для тебя наряд. В конце концов, мужчина имеет право выбирать туалеты жены и решать, в чем она выглядит лучше всего. Ты согласна?

Не дав Хелене шанса возразить, Арчи повернулся к Фатиме.

– Немедленно раздень госпожу, – приказал он, – а я тем временем изучу ее гардероб и выберу что-нибудь подходящее. Поторопись – мы не имеем права опаздывать. Конечно, корсет и чехол должны подходить по цвету к платью, поэтому сними с госпожи все.

Фатима уже начала расстегивать пуговицы на спинке платья, когда Хелена пришла в себя и оттолкнула девушку.

– Арчи! Не знаю, какая муха тебя укусила, но у меня нет времени переодеваться. К тому же я не понимаю, чем плохо это платье!

Ее муж рассматривал туалеты, которые Фатима уже повесила в шкаф. Не обращая внимания на возражения Эны, он достал темно-золотистое атласное платье, отделанное парчой и черными кружевами.

– Вот это подходит для сегодняшнего вечера, моя дорогая. Мне не нравится твое синее платье. У него слишком глубокий вырез, и я не хочу, чтобы моя жена расхаживала перед моими друзьями, точно шлюха, демонстрирующая свои прелести!

Хелена посмотрела на него с изумлением:

– О чем ты говоришь? Арчи, я не понимаю! И тебя я тоже не понимаю. С момента моего приезда сюда ты был… Мне кажется, что я совсем тебя не знаю!

– Зато, похоже, красивый молодой брат мисс Морган неплохо узнал тебя. – Повергая Эну в панику, он добавил тихо и с угрозой: – Отныне, Хелена, ты будешь вести себя так, как я скажу, ясно? Станешь хорошей, послушной женой, моя дорогая. Я добьюсь этого!

Хелена открыла рот, чтобы возразить, но потрясение лишило ее дара речи. Арчи шагнул к жене и дважды ударил ее по лицу.

– Стой спокойно, черт возьми! – резко выпалил он. – Не мешай Фатиме раздевать тебя. Ты меня поняла? Или я должен втолковать это тебе иначе?

И он угрожающе поднял руку.

Девушка подчинилась; потрясение мешало ей сдвинуться с места, возмутиться. Лицо ее горело от пощечин, из глаз потекли слезы. Она тихо заскулила, точно раненое животное. Арчи ударил снова, на этот раз заставив ее закричать. После этого она замерла, оцепенев от страха и испытывая головокружение. Эна ощущала деловитые прикосновения пальцев Фатимы, снимающей с нее платье. Она осталась в корсете, чехле и нижней юбке из тафты. Ее лицо пылало от боли и унижения.

Но Эну ждало нечто худшее. Вскоре она поняла это.

– Принеси подарок, который я купил моей жене, – приказал Арчи Фатиме, и служанка с ухмылкой выполнила приказ. – Открой! – резко произнес он. Эна не смогла пошевелиться, и Арчи снова ударил ее – на этот раз по груди. – Кажется, я сказал тебе, что ты будешь делать то, что я говорю. А теперь открой подарок, который я принес тебе, – немедленно, потому что мы не хотим опоздать на прием, верно?

Всхлипывая, Хелена подчинилась мужу.