Текст книги "Магиер Лебиус"

Глава 53

…Маркграф Альфред Оберландский и прагсбургский магиер Лебиус Марагалиус наблюдали за Дипольдом Славным из верхних бойниц донжона.

– Все прошло как должно? – властитель Верхней Марки задал вопрос, не сочтя нужным оборачиваться к собеседнику.

– О да, ваша светлость! – Лебиус отступил от бойницы и склонил капюшон. – Даже лучше, чем я предполагал.

У ног магиера стояла птичья клетка размером чуть больше турнирной кирасы и приблизительно той же формы. Клетку закрывала черная ткань. Позади Лебиуса, на расстоянии удара, напряжено замерли два вооруженных воина с обнаженными мечами. Неусыпная стража и почетный караул. Но стража все же – в первую очередь.

– Люди, которых вы мне любезно предоставили, выполнили все, что от них требовалось, – продолжал магиер. – Они великолепно справились со своей ролью. Загнали Дипольда, куда следовало и кричали под дверью мастератории, что требовалось. Они натолкнули пфальцграфа на нужные мысли. Правда…

– Что?

– Мне стоило немалых трудов убедить ваших воинов в том, что специально подготовленная для побега малая магилабор-зала над темницей совершенно безопасна и что вредоносной магии в ней нет ни капли.

– Вот как? – маркграф поднял бровь. – Немалых трудов, говоришь?

– Они не хотели ломать дверь, ваша светлость. Боялись…

– О да, здесь многие боятся твоих колдовских зал, – криво усмехнулся Альфред Оберландский. – Но тебя самого все-таки опасаются больше.

Магиер пожал плечами:

– Может быть, только потому мне и удалось заставить ваших людей рубить дверь мастератории.

– Может быть, может быть… – змеиный граф не отрывал взгляда от бойницы. – А знаешь, Лебиус… Я вот о чем подумал. Как, по-твоему, кого мои люди боятся больше: тебя или меня?

– Вас, конечно, – без раздумий и колебаний ответил прагсбуржец. – Ибо пред вашим гневом трепещу и я тоже.

– С твоей стороны это очень разумно. Ты трепещи-трепещи, колдун. Потому что если ты хоть в чем-то ошибся с Дипольдом, гнев мой будет поистине страшен.

Слова эти были сказаны тихо, спокойно, почти дружелюбно, но прозвучали зловеще. Магиерский капюшон чуть заметно колыхнулся:

– Я уверяю вас, господин маркграф, скоро Дипольд вернется. И приведет на убой уйму народа. И это будет только начало.

– Что ж, надеюсь, так и случится, Лебиус. В противном случае тебе придется ответить за бегство ценного пленника. И прочие м-м-м… потери.

– Это вынужденные расходы, ваша светлость, – торопливо вставил Лебиус.

– Понимаю… Но, кстати, много ли мы потеряли?

– Гораздо меньше, чем вскоре приобретем. Потери незначительные.

– Предоставь судить об этом мне. От тебя сейчас требуется подвести общий итог. И постарайся ничего не забыть. Итак, наши потери, колдун?

Магиер начал перечислять тихим бесцветным голосом:

– Оборудование малой магилабор-залы, два моих помощника, приставленных к нему, сырой гомункулусный материал…

– Ну-ну, – подбодрил маркграф. – Дальше.

– Дочь нидербургского бургграфа. Герда была временной матерью-хранительницей гомункулуса.

– Еще?

– Три стражника, охранявших темницу. Самые никчемные, как вы и просили, специально опоенные до полубесчувственного состояния особым зельем. Думаю, Дипольд справился с ними быстро и без труда.

– Продолжай…

– Остландские послы. Этот, с вареным лицом… Мартин. Ну, и прочие узники. Дипольд вспыльчив и горяч, однако я и предположить не мог, что он удушит дымом весь подвал. Честно сказать, это было неожиданностью. Впрочем, тем лучше…

– Еще конюх, – бесстрастно добавил Альфред. – Бедный старик… Видишь, Лебиус, Дипольд не пожалел и его. Ладно, все это поправимо. Коня вот жаль.

– Что? – не понял магиер.

– Коня. – Альфред Чернокнижник не отводил глаз от узкого окна. – Ты только полюбуйся, как скачет красавец! Летит, а не скачет! Смотри, Лебиус, я ведь тебе доверился. И, считай, подарил Дипольду одного из лучших своих жеребцов. Если ДЕЛО сорвется, если твой ПЛАН не сработает, ты ответишь мне и за этого чистокровного скакуна, колдун. За него – в первую очередь.

– Все будет, в точности так, как я обещал, – судорожно сглотнул Лебиус. – Если Дипольд благополучно доберется до границы и если сможет через нее перейти…

– Он доберется, – твердо сказал Альфред. – И перейдет. Я уже позаботился об этом. На заставы посланы гонцы. Пограничные дозоры его «не заметят». Из Верхней Марки пфальцграфа выпустят беспрепятственно.

Грохот выстрелов заглушил последние слова маркграфа. На замковых стенах и башнях палили ручные бомбарды. Следом ударили арбалетчики. В воздухе замелькали короткие оперенные болты.

– Стреляют! – встревоженный магиер вновь прильнул капюшоном к бойнице. – Они же стреляют, ваша светлость?!

– Угу, – хмыкнул, не поворачиваясь, маркграф. – Стреляют. Я приказал.

Гулко ухнула бомбарда. Эхо разнеслось далеко вокруг.

– Так ведь в Дипольда же стреляют!

– Так ведь для острастки, – в тон магиеру насмешливо отозвался Альфред Оберландский. – И для пущей правдоподобности. Чтобы скакал наш пфальцграф поскорее и подальше.

– Но… – растерянно протянул Лебиус. – Ваша светлость…

– Не переживай, колдун, в ручницах пуль нет. Бомбарда тоже выстрелила вхолостую. Арбалетчикам приказано только попугать Дипольда. Стрелки предупреждены: кто посмеет попасть в беглеца, тот отправится в твою мастераторию. Так что промахнутся все. Видишь, как ложатся стрелы?

Удаляющегося всадника, в самом деле, не задели ни свинцовая пуля-бондок, ни арбалетный болт, ни бомбардное ядро. А вскоре гейнского пфальцграфа и вовсе укрыла от стрелков и наблюдателей лесная крона.

Хозяин Оберландмарки повернулся, наконец, к магиеру:

– Не пора ли поднимать твоего присмотрщика?

– Вы, как всегда, правы, ваша светлость, – закивал Лебиус. – Самое время.

Магиер склонился над птичьей клеткой, сдернул покрывало и распахнул дверцу.

В клетке сидела птица. Одна. Крупная. Черная аж до синевы. Ворон-птица. Сидела неподвижно, нахохлившись, будто спала. Большая и тяжелая птичья голова не умещалась под крылом и не держалась на весу. Воронья шея была расслаблена, а голова – опущена вниз и нелепо упиралась чуть приоткрытым клювом в дно клетки.

Странная и страшная это была голова. Точнее, и не сама голова даже, а глаз. Правый. Вместо него… на его месте… топорщился жутковатый, громадный, как еще одна голова, округлый нарост. Открытый и зрячий. Да, именно так: нарост тоже был глазом. Только не птичьим. Справа у ворона выпирало человеческое глазное яблоко. Бесстрастное, пытливое, немигающее око, всаженное в птичий череп силой черного магиерского искусства.

Короткое, из пары отрывистых слов заклинание-приказ, полушепотом произнесенное Лебиусом, заставило ворона поднять тяжелую голову. Так отдохнувший путник закидывает на плечо увесистую котомку.

Ворон встряхнулся.

Пробудился.

Ожил.

Хлопанье крыльев, пронзительный «карк-х!» – и черная птица шумным комом, теряющим по пути перья, вывалилась из открытой клетки на пол. С пола вспорхнула в узкий проем бойницы. А оттуда – наружу и вверх, быстро набирая высоту.

Изуродованная голова с человеческим глазом не мешала полету. Впрочем, издали не было видно птичью голову и невозможно было разобрать, что ворон, вылетевший из замка – это не совсем обычный ворон.

Черная птица, раскинув крылья, кружила над лесом, в котором скрылся беглец. Альфред Оберландский внимательно следил за ее полетом. Лебиус стоял рядом, у бойницы, но наружу магиер сейчас не смотрел. Глаза под надвинутым капюшоном были закрыты. Лицо напряжено. Лебиус Марагалиус погрузился в колдовской транс, полностью сосредоточившись на чем-то, лишь ему одному ведомом и видимом. Губы чародея беззвучно шевелились. Потом перестали.

– Ну что, колдун, увидел? – спросил маркграф.

– Да, ваша светлость, – кивнул магиер. И открыл глаза – Присмотрщик обнаружил Дипольда, и я могу в любой момент воспользоваться оком птицы. Ворон теперь не отстанет от пфальцграфа. Дипольд Славный всегда будет у нас на виду.

Уловив благосклонную улыбку господина, Лебиус осмелился издать негромкий скрипучий смешок.

– Карк-х! Карк-х! Карк-х! – зловещим хохотом разнеслось в небе, над головой беглеца.

Дальше ворон летел молча, не привлекая к себе внимания.

Конец первой книги