Электронная библиотека » С. Дж. Уотсон » » онлайн чтение - страница 17

Текст книги "На краю бездны"


  • Текст добавлен: 18 апреля 2022, 11:21


Автор книги: С. Дж. Уотсон


Жанр: Триллеры, Боевики


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Тогда
42

МЕДИЦИНСКИЙ ЦЕНТР НА СПЕНСЕР-СТРИТ

ПАЦИЕНТ: Зои Персон, 07/03/2003 г. р.

ДАТА ОБРАЩЕНИЯ: 17 мая 2017 года

Девочка пришла в клинику с мамой. Жалуется на необычную усталость, потерю веса и аппетита, нежелание идти в школу, тошноту и рвоту. Постоянную сонливость. Со слов мамы, часто допоздна гуляет. Общий осмотр не выявил патологий. Рекомендован постельный режим и обильное питье. Звонок для контроля состояния через три дня.

Курение отрицает. Утверждает, что в школе успевает хорошо и не испытывает никаких проблем ни там, ни дома. У нее много друзей. На руке выше локтя виден синяк, который, с ее слов, она получила на уроке физкультуры в школе. На предплечье татуировка в виде круга.

План: дальнейшее наблюдение. Контроль здоровья и психологического состояния, при обнаружении других признаков возможно обращение в социальные службы.

Подпись: доктор Вайзман

ДАТА: 22 мая 2017 года

Позвонила маме. Ответила подруга семьи, Моника Браун. Сказала, что Зои полностью выздоровела, в данный момент находится в школе. Дальнейшее наблюдение не требуется.

Подпись: доктор Вайзман

Сейчас
43

«Она вернулась. Я с этим разберусь. Я же никогда тебя не подводила».

Они говорили о Сэди. Обо мне. Они намерены со мной «разобраться». С моей стороны было очень глупо сюда приехать и начать копать. Мне грозит опасность. Может, позвонить Гэвину и попросить о помощи? Но что он сделает? Он до сих пор тут чужой и тоже не слишком далеко продвинулся в своем расследовании. Брайан? Он общается с Моникой, но, может, это удастся обратить нам на благо – мне на благо, – к тому же он точно не откажет, когда узнает, что происходит с девушками.

Я спешу к лодочному спуску в надежде, что он занимается там своим катером. Но Брайана нет, все будто вымерли. Я направляюсь в «Корабль» и захожу внутрь. Молодая женщина, чье лицо мне незнакомо, в одиночестве стоит за барной стойкой.

– Привет, – здоровается она.

– А где все?

– На службе, – говорит женщина таким тоном, будто я обязана сама знать.

– На какой службе?

– На рождественской. В церкви Святого Юлиана. Все сейчас там.

Ну разумеется. Юлиан. Видимо, Моника как раз собиралась туда, и, возможно, Брайан тоже там будет. Я спрашиваю, во сколько начнется служба, и барменша бросает взгляд на часы.

– Скоро. Часа в четыре, думаю. Заказывать что-нибудь будете?

Я качаю головой и поясняю, что передумала. Выхожу из паба, торопливо иду по Слейт-роуд на парковку и сажусь в машину. Скорее всего, служба будет именно там. В той церкви, рядом с которой похоронена моя мать, там, где я бы с радостью никогда больше не появлялась.

Когда я сворачиваю на дорогу, ведущую к церкви Святого Юлиана, уже почти темно. На парковке столько машин, что приходится остановиться, слегка не доезжая до места. Остаток пути я бегу, глядя прямо перед собой; на могилу матери я даже не смотрю. В нефе старой церкви никого нет, и звук моих шагов эхом отражается от холодных каменных плит пола. Несмотря на свечи, оранжевые огоньки которых трепещут в полутьме, и на забитую машинами парковку, на мгновение меня охватывают сомнения, а не ошиблась ли я церковью, но тут слышатся оживленные голоса и смех. Я прохожу чуть дальше и обнаруживаю дверь, а за ней помещение поменьше. В отличие от нефа, оно ярко освещено и заполнено народом. В углу стоит наряженная елка. Тут и дети, и взрослые; большинство лиц мне незнакомы, но я вижу среди них Лиз с Беверли и Монику тоже – она как раз снимает пальто. Некоторое время я в нерешительности мнусь на пороге, потом замечаю в дальнем углу Гэвина и вхожу. Тут же меня засекает Брайан и машет рукой. Я машу в ответ, но продолжаю пробираться к Гэвину.

– Все в порядке?

Я качаю головой. К нам приближается Брайан.

– Потом поговорим.

– Что случилось? – тревожится он. – В чем дело?

– Не сейчас, – бормочу я. – Потом.

Он понижает голос:

– Ты меня пугаешь.

Я кошусь на Монику:

– Просто… Просто не могу сейчас говорить.

Подходит Брайан.

– Как дела? – весело спрашивает он.

В одной руке у него сладкий рождественский пирожок, в другой – пластиковый стаканчик.

– Будешь? Это глинтвейн. То есть как бы глинтвейн, безалкогольный.

– Нет, спасибо. – Я поворачиваюсь к Гэвину. – Я найду тебя, ладно?

Брайан провожает Гэвина взглядом. По его лицу пробегает странное выражение. Ревность?

– Как дела?

– Нормально, – говорит он. – Попробуй пирожок, очень вкусно.

Он протягивает мне рождественский пирожок на картонной тарелке. Они явно самодельные; песочное тесто крошится под пальцами, не успеваю я взять его в руку. Брайан понижает голос:

– Моника сказала тебе про записку от Дэвида?

– Это еще не все, – кивнув, шепчу я. – Ты не против выйти за дверь?

Он хмурит брови, но ведет меня к выходу. По пути он останавливается переговорить с каким-то парнем, и тот со смехом хлопает его по руке, прежде чем отпустить. Гэвин провожает нас взглядом и, хотя я слегка киваю ему, не улыбается в ответ. Я оставляю тарелку с пирожком на столе у двери, и мы вместе выходим в неф.

– Давай присядем, – предлагает он, направляясь к первому ряду скамей. – Все равно служба скоро начнется.

– Не здесь, – говорю я. – Пойдем подальше.

Мы выбираем пятый ряд и садимся. Скамья скрипит, и я чувствую тот особый затхлый запах, который стоит во всех церквях. Дверь в боковое помещение захлопывается, и мы оказываемся в гулкой тишине.

Я стараюсь говорить очень тихо, но собственный шепот кажется мне ревом.

– Это Моника.

– Что – Моника?

– Она снабжает девочек выпивкой. И наркотиками. Я уверена. Хуже того, я думаю, она…

Я запинаюсь. Брайан поворачивается ко мне. Оранжевый отсвет свечей играет на его лице.

Пытаюсь подобрать слово.

– …она использует девочек.

– Нет, – горячо возражает он, качая головой. – Не может этого быть. Только не Моника.

Дверь в боковое помещение открывается, и входит викарий, молодой лысеющий мужчина в черном облачении. Он со смехом останавливается, чтобы пропустить вперед женщину. Следом показывается мужчина, двое детей, а потом, прямо как по заказу, Моника собственной персоной.

Брайан наклоняется к самому моему уху:

– Это… Это попросту невозможно.

– Думаешь?

Моника обводит неф взглядом. Заметив нас, она взмахивает рукой. Надо было сесть в последних рядах. Не хочу, чтобы она подходила, но она направляется прямиком к нам.

Брайан вздыхает, глядя, как она приближается. Все остальные тоже рассаживаются по местам. Какая-то пара опускается на скамью прямо перед нами.

– Послушай, я знаю ее лучше других. Мы встречались. Очень давно. Она не стала бы этого делать.

Я смотрю на Монику. Они встречались? В глубине души это для меня не новость, и я в очередной раз задаюсь вопросом: может, раньше я знала их обоих, просто не помню?

– Ты в курсе, что именно она помогла мне слезть с наркотиков?

– Люди меняются, – пожимаю я плечами.

Моника уже поравнялась с нами. Я выдавливаю из себя улыбку, но она, похоже, в последний момент передумывает садиться рядом. Она машет нам обоим и одними губами произносит:

– Увидимся позже.

Брайан машет в ответ и, когда она уходит к задним рядам, вновь поворачивается ко мне:

– Только не она. Я просто не могу в это поверить.

Мимо нас протискивается молодая пара, волоча за собой ребенка.

– Если бы не она, меня бы уже в живых не было. Это она меня вытащила.

– Она любила тебя.

Люди все прибывают, хотя поток изрядно поредел. Кажется, сейчас начнется служба.

– Дело не только в этом. Просто она хороший человек.

– Почему тогда вы расстались? Что произошло?

– Наверное, меня просто больше не надо было спасать. Оказалось, наши отношения держались исключительно на этом.

Викарий на амвоне откашливается.

– Добро пожаловать! – произносит он.

Я пропускаю его слова мимо ушей:

– Сколько вам тогда было?

– Мы были подростками, – шепчет он. – Послушай, к чему все эти вопросы? Моника и мухи не обидит.

– Ты знаешь, что она водит ребят на конюшню?

– Да, чтобы им было чем заняться. Им это нравится.

Женщина, сидящая перед Брайаном, с укоризненным видом оглядывается на нас. Брайан беззвучно извиняется, и она улыбается в ответ.

– Пошли отсюда, – говорит он. – Там сзади есть дверь.

Я пригибаюсь и торопливо пробираюсь в направлении выхода; Брайан следует в нескольких шагах позади, не сводя с меня глаз. На секунду все происходящее кажется мне милой шалостью, как будто мы решили сбежать с собрания, чтобы перепихнуться где-нибудь в закутке за туалетами, но тут я перехватываю взгляд Моники.

– У меня есть доказательства, – говорю я, как только мы оказываемся на свежем воздухе. – Вот, смотри.

Я вытаскиваю телефон.

– Не надо, – просит он. – Пожалуйста. Просто оставь эту тему.

– Нет, – настаиваю я. – Ты должен посмотреть.

Я отыскиваю видео, которое прислала мне Кэт, и включаю воспроизведение. Поначалу он отворачивается – видимо, из солидарности с Моникой, – но потом все-таки смотрит. Смотрит, как Элли берет косяк, как Грейс и остальным сообщают о вечеринке, как Моника предупреждает, чтобы не слишком со мной откровенничали.

– Кто это снял?

– Точно не знаю. Полагаю, Кэт.

– Ты с ней говорила?

– Я не могу ее найти.

– И это было до того, как Элли сбежала?

– Видимо, да. И я не думаю, что она сбежала. Думаю, ее туда увезли, чтобы проучить.

– Моника? Но это же бред какой-то!

– Нет, – говорю я, и меня на мгновение охватывает нерешительность. – Я не могу доказать, но подозреваю, во всем этом замешаны и другие люди.

Я рассказываю, как проникла в дом к Монике, как нашла у нее в комоде тетрадь, как увидела фотографии и мужские имена.

– Но и это еще не все. Она вернулась раньше, чем я ушла, и…

– И что?

Я в сомнениях. Без его помощи мне не изобличить Монику, не выяснить, кто еще в этом замешан. Но можно ли ему доверять настолько, чтобы рискнуть своим разоблачением?

Выбора нет. Мне нужна помощь.

– Она разговаривала по телефону. Я слышала фразу «она вернулась».

Он склоняет голову набок:

– «Она вернулась?»

– Да.

– Она имела в виду Элли.

– Нет, – возражаю я. – Это ее определенно не радовало.

– Кто же тогда вернулся?

У меня вдруг сводит живот от неожиданной мысли. Может, Моника на самом деле не знает, кто я такая. Откуда ей знать? «Она вернулась». Разговор шел о Дейзи!

– Дейзи, – произношу я вслух.

– Что?!

Я киваю, но теперь, когда имя прозвучало, все становится на свои места. Брайан недоверчиво качает головой.

– Ее видели, – говорю я. – На Скалах, у Блафф-хауса. Я тоже ее видела. В тот день, когда пропала Элли, я была на пляже. Я видела Дейзи, она стояла у входа в Блафф-хаус и смотрела на меня.

Некоторое время он молчит.

– Господи, да ты все это серьезно!

Мне вспоминается, как прошлой ночью я искала на летней эстраде Кэт. Вспоминается силуэт в темноте. Может, она следит за мной.

– Это была она. Я уверена.

– Но есть свидетели, которые своими глазами видели, как она прыгнула со скалы.

– Да, и эти свидетели – Моника.

Он качает головой:

– А как же признание Дэвида?..

– Ты ему веришь?

– Верю ли я тому, что человек написал в своей предсмертной записке? – уточняет он. – Да.

Я делаю глубокий вдох:

– Записка подделана. Думаю, кто-то пытался его убить.

– Эй, притормози…

– Я думаю, это Дейзи пыталась его убить.

– Алекс, честное слово…

– Она прислала мне видео с собой, – говорю я, торопясь выложить все до конца, пока он окончательно не перестал мне верить. – Это было предупреждение. И я убеждена, что записка Дэвида липовая, потому что я знала Сэди.

– Что?! Как?..

– Мы познакомились в Лондоне. Она попросила меня приехать и разобраться, что происходит. Поэтому я здесь. Но суть в том, что она жива, так что…

– Так что он не мог ее убить. Но…

Я стискиваю его запястье. За дверями начались песнопения. Я узнаю «Вдали в яслях».

– Ты что, не понимаешь? – не сдаюсь я. – Он не убивал Сэди. Он не мог ее убить, она жива и здорова. Но в его записке сказано, что он ее убил. Кто-то пытается его подставить, но главное – это…

– Это означает, что и все остальное в этой записке, возможно, неправда? И его признание в убийстве Дейзи?

– Да! Именно! И все это завязано на Монику.

– Черт! – Он задумывается, и я уже знаю, что сейчас услышу. – Ты ходила в полицию?

– Нет, я не могу. Пока не могу. Нужна стопроцентная уверенность, что это Моника. Что именно она за всем стоит. В том числе за событиями десятилетней давности. Тогда можно будет им сказать.

Я вижу, что ему нелегко все это переварить.

– Ты мне поможешь?

Он оправляется от замешательства, пока только немного.

– Ну разумеется. Но Элли, вернувшись, пошла к Монике. Она ее не боится. Там, судя по всему, дело куда серьезнее, и Моника не одна замешана. Так что, думаю, ты права. Давай не будем спешить с полицией. Пока не соберем больше фактов. Кому еще ты об этом рассказала?

– Гэвину. Не все, но кое-что.

И снова по лицу Брайана пробегает странное выражение.

– Но мы ведь можем держать все в тайне? – спрашиваю я. – Пока я не придумаю, что делать.

– Можем. – Он улыбается и неловко пожимает мне плечо. – Конечно можем.

44

Вместе мы все равно ничего не разузнаем, так что из церкви Святого Юлиана Брайан едет на своей машине, а я на своей. Почти всю дорогу он висит у меня на хвосте и лишь на въезде в Блэквуд-Бей сворачивает в сторону своего дома. Я паркуюсь и иду в Хоуп-коттедж пешком. Деревня по-прежнему как вымершая, все на рождественском концерте, и я с трудом удерживаюсь от желания перейти на бег. Перед тем как свернуть на Хоуп-лейн, я вижу «Корабль»; его оранжевые огни расплываются в сгущающемся тумане. Я представляю, как мы с Гэвином вдвоем сидим за стаканчиком, болтая, как будто все в полном порядке и ничего страшного не происходит. Воображаю, как мы смотрим на воду, любуемся луной, наблюдаем за кораблями, смутно виднеющимися вдали. Где-то там, в другой жизни.

Войдя в дом, я закрываю замок на два оборота. Надеюсь, теперь я в безопасности. В Хоуп-коттедже все спокойно. Тишину нарушают лишь нескончаемое мерное тиканье часов на каминной поле, негромкое пощелкивание холодильника и монотонное капанье воды из подтекающего наверху крана. Я некоторое время стою у двери, потом, на всякий случай еще раз убедившись, что она заперта, иду на кухню и наливаю себе бокал вина. Вдруг поможет. Необходимо понять, как Дейзи могла вернуться. И что делать с Моникой.

Я разглядываю свое отражение в оконном стекле. Оно выглядит совершенно бесплотным; сквозь себя я могу различить двор за окном, пожухлые растения в керамических вазонах, стул, который так и остался стоять на улице после того, как я подставила его к забору, чтобы перелезть к Монике.

Подхожу к окну. Луна сегодня яркая, но не полная. Она сейчас в фазе между полнолунием и третьей четвертью. Убывает.

Откуда я это знаю? Кто мне рассказал?

Дэвид, разумеется, немедленно подсказывает внутренний голос.

Я снова устремляю взгляд на свое отражение. Я все время забываю, что теперь существую в двух лицах. Я, кто стоит внутри и смотрит в темноту, и я, кто стоит снаружи и смотрит из темноты. Я, кто выросла здесь, в Блэквуд-Бей, и я, кто сделала все, чтобы вырваться отсюда.

Но так жить невозможно. Я вполголоса произношу свое имя. Алекс. Меня зовут Алекс. Все остальное – иллюзия, ничего более. Свет, отражающийся от стекла. Сэди мертва, и если понадобится, я похороню ее снова, на этот раз так глубоко, что она уже не восстанет из мертвых.

Я выдавливаю из себя улыбку, и мой призрак в застеколье улыбается в ответ. Так-то лучше. И все же до меня доносится голос Дэвида, теперь совсем слабый и далекий. Как будто сквозь нарастающий шорох помех я пытаюсь поймать волну, затерявшуюся между двумя радиостанциями.

«А знаешь, – говорит он, – древние считали, что луна охотится за людьми. Думали, луна путешествует по небу и ищет их, чтобы убить и съесть. Потом, в более поздние времена, верили, что на луну отправляются души умерших. И сейчас еще есть те, кто считает, что луна способна толкнуть на безумства. Что даже если просто смотреть на нее слишком долго, можно сойти с ума».

Я ничего не отвечаю.

«Ну что, ты допила?»

«Нет еще, – отзываюсь я. – Они уже появились?»

Я снова устремляю взгляд вверх, на звезды. И выискиваю среди них Орион. Бетельгейзе. Андромеду.

«Да. Видимость сегодня обещает быть отличной».

«Тогда пошли?»

Дэвид. Он сказал, что всегда присматривал за мной, и я начинаю верить, что так и было. И Кэт с Элли поручились за него, и Джеральдина.

Я отворачиваюсь от окна, делаю глоток красного вина и машинально закуриваю сигарету из пачки, которая лежит на столешнице – видимо, купила ее сегодня днем, – потом иду наверх.

Черт. Мне нужна пепельница. Я уже собираюсь спуститься вниз, когда замечаю сбоку от кровати блюдечко с торчащим посередине окурком. Некоторое время я в замешательстве смотрю на него, пытаясь вспомнить, когда успела принести его наверх, когда снова начала покупать сигареты, когда стала оставлять грязные пепельницы на прикроватной тумбочке. Где-то в мозгу брезжит воспоминание: думаю, сегодня днем или вчера вечером. Но как только я пытаюсь напрячь память на предмет подробностей, она буксует. Может, это была не я?

Я задумываюсь о Дейзи. Где она сейчас? Это блюдце, приспособленное под пепельницу… Может, именно она здесь побывала? Наверное, она ненавидит меня за мой поступок. И кстати, что это за поступок?

Я пытаюсь перенестись в прошлое, заново пережить все с начала до конца. Дейзи и Сэди, лучшие подружки, они все делали вместе, вот только над Дейзи надругались, а над Сэди нет.

Что она тогда чувствовала? Пыталась ли со мной поделиться? Стала ли я ее слушать? Почему я все забыла?

Видимо, мы поссорились; я не могу даже вспомнить эту нашу ссору, но другие люди уверены, что она стала для Дейзи огромным ударом. Что случилось с ней после? Это я что-то сделала? Я просто должна вспомнить. Очевидно, она винит во всем меня, хочет меня наказать. А как я могу все исправить, если даже не представляю, что произошло?

Я прислоняюсь спиной к стене. Если не считать кроссовка и куртки, которые вынесло на пляж дальше по побережью, единственное свидетельство того, что она спрыгнула со скалы, – слова Моники, а теперь я знаю, что они ровным счетом ничего не стоят. Возможно, она в самом деле вернулась.

Я тянусь за телефоном. Уже поздно, но мне так одиноко, а воспоминания не желают возвращаться, как бы я ни старалась их подстегнуть. Экран оживает, и я вижу уведомление. На сайт загрузили новое видео.

Запускаю ноутбук и включаю воспроизведение.

Экран заливает темнота. Всполохи света, тусклая сероватая мгла, но ничего не разобрать. Потом мрак прорезает яркая вспышка, выхватывая что-то непонятное, размытое. Срабатывает автофокус, и картинка становится чуть резче, но фокус вновь пропадает, после чего изображение неожиданно делается очень резким.

Стена. Каменная темно-серая стена цвета ночи, но с каким-то странным болезненным отливом. Слышно, как где-то падают капли, их стук, многократно усиливаясь, отдается гулким эхом. Это подвал. Темный зловонный подвал. Камера рывком перемещается вправо, и я вижу ее. Дейзи.

Я нажимаю «Стоп» – и кадр застывает. Не могу смотреть, я уже бывала в этом подвале, я уже видела все это раньше – во сне. Отчаянно хочется проснуться.

Но я не могу. Я не сплю, а лицо Дейзи на экране искажено гримасой беспримесного ужаса. Ее черты будто схлопнулись; никакой надежды больше нет, осталась одна боль. И когда я отрываю взгляд от экрана, чтобы не видеть этой жуткой картины, то вижу свою комнату. Телевизор на стене, круглое зеркало, в которое я так и не могу заставить себя посмотреть. Все как всегда. И это реальность. Я не сплю и не могу сбежать. Не в этот раз.

Я снова включаю воспроизведение.

«Помоги мне, – просит она. – Пожалуйста».

Снова и снова. «Помоги мне. Пожалуйста. Не делай этого». Вид у нее больной, она за гранью отчаяния. Она сломлена. Ни один человек в мире не может ей помочь.

Она смотрит прямо в камеру, сквозь года – прожигая меня взглядом до самого нутра. «Ты говорила, они меня не тронут», – всхлипывает она.

«Нет, – хочется мне закричать. – Нет!» Хочется влезть туда, в ноутбук, повернуть время вспять. «Я тут, я рядом! – хочется мне закричать. – И всегда была рядом».

Почему ты не доверилась мне? Почему не рассказала, кто тебя мучает? Я могла положить этому конец. Я знаю, что могла. Я никогда не бросила бы тебя в беде.

Но это неправда, я точно знаю. Я видела этот ролик во сне, не могла же я все придумать? Значит, я уже смотрела его раньше. Или бывала там, где его сняли.

Но тогда я наверняка бы это запомнила. Я сделала бы что-нибудь. Я открылась бы кому-нибудь или пошла бы в полицию.

Разве могло быть иначе? Я вспоминаю, что рассказывал мне Брайан. Сэди с Дейзи поссорились. Одна угрожала другой. Некоторые считают, что Сэди была причастна к случившемуся с Дейзи и именно потому сбежала.

И вообще, кто стал бы держать у себя подобное видео? Наверное, тот, кто его снял, но разве это могла быть я? Или Дейзи? Стала бы она хранить такое?

Если я в чем-то и уверена, так это в том, что сама себе видео не посылала. Значит, она и в самом деле вернулась. Именно ее имели в виду Моника и тот человек на другом конце провода. Теперь я еще тверже знаю. Не Сэди. Не меня. Дейзи.

Я захлопываю ноутбук и, поднимаясь, неловко задеваю бедром прикроватную тумбочку – бокал летит на пол, вино плещет во все стороны и льется на ковер. Оно забрызгивает стены, и на мгновение кажется, что идет кровавый дождь.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 | Следующая
  • 2.8 Оценок: 5

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации