Текст книги "На краю бездны"
Автор книги: С. Дж. Уотсон
Жанр: Триллеры, Боевики
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
22
Брайан сидит на корточках на вершине лодочного спуска рядом с катером, закрепленным на ржавом металлическом прицепе. Похоже, это его катер, хотя он выглядит меньше, чем тот, из фильма: всего несколько ярдов в длину, с крохотной кабиной на носу. Услышав мои шаги, он вскидывает голову:
– Алекс!
Судя по интонации, он рад меня видеть. Он гордо косится на свой катер. Нет, большие мальчики с их игрушками – это, конечно, очень мило, но надеюсь, он расчехлил катер не для меня. Сейчас, глядя на суденышко, я еще меньше хочу прокатиться на нем: оно кажется совсем крошечным, слишком хлипким, чтобы противостоять безжалостной водной стихии.
– Готовь сани летом, а лодку зимой… – Он вытирает руки о промасленную тряпку, с виду куда грязнее его ладоней. – Как идут дела?
Некоторое время я молчу.
– Хотела кое о чем с вами поговорить.
– Вы про машину? Все в порядке?
– Лучше не бывает, – отвечаю я. – Поговорить я хотела про Дэвида.
– Про Дэвида? – Он бросает тряпку в катер. – А что с ним такое?
– Вы сказали, он ваш друг. Вы ему доверяете… по части девушек?
– Ну да, – кивает он. – А что?
– Не знаете, где они могут быть? Я имею в виду Кэт и Элли.
Он смотрит на часы.
– Сейчас? Возможно, в игровых автоматах.
– Спасибо.
– Хотите, я пойду с вами? – В его взгляде читается надежда. – А потом заглянем куда-нибудь пропустить по стаканчику.
Я колеблюсь. Вероятно, если я приду в компании хорошо знакомого им человека, девушки будут посговорчивее.
– Ладно, – соглашаюсь я. – Идемте.
В зале игровых автоматов все нестерпимо блестит и сверкает; с потолка посреди зала свисает огромный зеркальный шар, переливаются огнями столы для пинбола, а довершает картину зловещий речитатив в исполнении какого-то басовитого рэпера. Вся обстановка словно перенеслась сюда из другого города, даже из другой эпохи. В дальнем углу в будочке размена денег, опустив глаза, сидит парень. То ли что-то читает, то ли уткнулся в телефон и не замечает посетителей. Девушек нигде не видно.
– Можем подождать, – говорит Брайан. – Только перекинусь парой слов с Питом.
Я провожаю его взглядом, и меня вдруг пробирает дрожь узнавания, как тогда с Дэвидом. На мгновение я жалею, что никак не могу спросить, помнит ли он меня, были ли мы знакомы прежде.
Увы, это невозможно. Я отворачиваюсь и тут же слышу сбоку чей-то голос:
– Алекс!
Это Моника. В руках у нее мешочек с двадцатипенсовыми монетками. Я приветствую ее, всячески демонстрируя радость, и она спрашивает у меня, как дела.
– Как же хорошо, что я вас встретила. – Моника бросает взгляд в сторону Брайана. – Слышала, вы говорили с Кэт и Элли?
– От кого?
– Они сами мне рассказали.
– Вы с ними знакомы?
– Ну да. Просто хотела вас успокоить, волноваться не о чем. С ними все в полном порядке. Кэт не понравилось, что ее поймали за курением, а вы выложили видео в общий доступ, но…
– За курением травки?
– Кэт настаивала, что это была не травка.
– И вы ей верите?
– Не очень, – понижает она голос. – Но это же не смертный грех. И вообще, я, собственно, к чему: они говорят, что все хорошо и волноваться не о чем.
Она вскидывает глаза на Брайана, который идет обратно.
– Ладно, не буду вам мешать.
Мешать чему? – хочу спросить я, но Моника уже направляется к «однорукому бандиту», на ходу обмениваясь приветствиями с Брайаном.
Минуту спустя в зал вваливаются пять-шесть девушек и тоже идут к автоматам. Я лихорадочно ищу среди них Кэт и, разумеется, нахожу, хотя теперь она выглядит совершенно иначе. На ней грубые ботинки, обтягивающие джинсы и черная кожаная куртка. Губы ярко накрашены, на щеках румяна. Глаза будто два темных провала. Макияж делает ее намного взрослее. А рядом с ней, не так вызывающе, но все же накрашенная, стоит Элли. Ни одна из них меня не замечает. Моника выдает каждой по пригоршне монет, потом кладет руку на плечо Кэт. Этот жест по-матерински покровительственный, совершенно очевидно, что девушки полностью ей доверяют. Меня вдруг охватывает желание вытащить телефон и заснять их на видео. Чтобы противопоставить хоть что-то всему плохому, что я здесь успела увидеть.
– Ну так как насчет выпить? – спрашивает Брайан, и я поворачиваюсь к нему.
В углу примостился круглый пластмассовый столик с четырьмя стульями, и мы устраиваемся друг напротив друга. Между нами стоит блюдце с шоколадными конфетами. Брайан достает из заднего кармана флягу.
– Будете?
Я киваю, и он разливает, наверное, виски по одноразовым стаканчикам. Я наблюдаю за Кэт с Элли. Обе они уже уткнулись в свои телефоны и увлеклись непонятно чем. В компании друг друга им настолько комфортно, что это уже граничит с безразличием. Элли показывает экран своего телефона Кэт, и та с заговорщицким видом рассматривает его, но потом обе снова впериваются каждая в свой телефон, а Моника, точно наседка, стоит рядом, прислонившись к автомату.
– Полагаете, у них все в порядке? – спрашиваю я.
Брайан бросает взгляд в сторону девушек:
– С виду более чем.
Делаю глоток из своего стаканчика.
– Я тут все размышляла о том, что вы рассказали про Гэвина. В смысле, про тот вечер, когда я приехала. Как думаете, зачем ему понадобилось врать?
– Понятия не имею, – качает головой Брайан.
– Дэвид сказал, что это Гэвин продает девушкам наркотики.
Он вскидывает голову:
– Дэвид так сказал?
– Да.
– Сказал, что это Гэвин? Вы уверены?
– Ну, не совсем так. Имени он не назвал. Он сказал «твой приятель», но кого еще он мог иметь в виду?
Брайан раздумывает, потом одним глотком осушает свой стаканчик и наливает снова. Я замечаю, как дергается у него кадык.
– Он не Гэвина имел в виду. Думаю, он говорил обо мне.
Я не верю своим ушам. Что?!
– Когда-то давно я промышлял этим, – поясняет он.
– Чем? Торговали наркотиками?
– Толкал травку время от времени. Я сто лет как с этим завязал, но Дэвид может быть не в курсе. В основном сам употреблял всякую дрянь, похлеще травки. Но это было в юности, тогда тут вообще больше нечего было делать. Вы же понимаете, как это бывает?
Он говорит многозначительно, как будто знает о моем прошлом.
– Я попал в плохую компанию и не сразу просек, что к чему. А вон та девушка, – он кивает в сторону Моники, – меня вытащила.
– Вытащила? Вы были вместе?
– Я бы так не сказал, но она убедила меня, что такими темпами я закончу в тюрьме. Если не хуже.
– Неужели все было так плохо?
Он смеется:
– О да, я был отпетый. Воровал. Ну и все прочее в полном комплекте.
Интересно, что же входило в этот «комплект»? И собой торговал? Ублажал вонючих пьяных проходимцев, лишь бы вмазаться? Нет, вряд ли, хотя, конечно, всякое возможно.
– Вот почему теперь я стараюсь помогать другим, понимаете?
– Каким образом?
– Я отремонтировал местный досуговый центр, чтобы ребятишкам было чем заняться. И Моника помогает, придумывает для молодежи всякие интересные занятия, чтобы увести их с кривой дорожки. Это наш вклад в благополучие местного сообщества.
Он кивает в сторону автоматов, где Кэт и Элли, стоящие рядом с Моникой, со смехом болтают о чем-то с подругами.
– Как по мне, с ними все в полном порядке, – заключает Брайан.
Я улыбаюсь. Он прав. При взгляде на них я на мгновение вспоминаю, зачем вообще хотела снять свой фильм.
– Может, я просто слишком тревожная.
– Может, и так.
Но потом я вспоминаю беременность Зои, слухи о насильственной смерти Дейзи, слова Брайана о том, что она и Сэди поссорились.
– Думаете, смерть Дейзи была как-то связана с бегством Сэди? Вы говорили, они поругались.
– Я не знаю. – Он вздыхает, потом наклоняется вперед. – Возможно. Ходили слухи, что там была не просто размолвка. Одна угрожала другой.
– Кто?
– Дейзи. Дейзи угрожала Сэди, насколько я помню. Она говорила, что убьет ее. Во всяком случае, так я слышал. Не знаю, что тут правда. Сто лет прошло.
– Без малого десять, – ляпаю я. – Практически день в день.
– Короче, много.
Он сверлит меня взглядом. Ему явно очень хочется сменить тему. Я смотрю на Кэт с Элли и снова вижу нас двоих, меня и Дейзи.
«Ты же не собираешься так пойти? Выглядишь как шлюха. – А разве не в этом весь смысл?»
– Вам нехорошо?
Я моргаю, чтобы прогнать картинку. Брайан накрывает мою руку своей.
– Нет-нет, все в порядке, – говорю я. – Просто… Просто несколько человек выразили мнение, что Дейзи не кончала с собой.
– Кто именно?
– Во-первых, родители Зои.
– Ну, то, что случилось с Зои, очень сильно на них сказалось. Я бы не стал придавать их словам особое значение. – Он печально улыбается. – Разумеется, она покончила с собой. Просто люди винят себя, я так думаю. Она была совсем юной…
На секунду мне кажется, что он готов заплакать. Я чувствую на себе чей-то взгляд и обнаруживаю, что Моника смотрит на нас с непроницаемым выражением. Она немедленно отводит глаза. Брайан убирает руку с моей руки, но обстановка у игровых автоматов уже переменилась. Плечи Элли поникли, она вдруг стала выглядеть отчаянно несчастной. Она вскидывает на меня глаза, будто почувствовав, что я сверлю ее взглядом. В этих широко раскрытых глазах читается мольба, губы сжимаются в ниточку, и меня охватывает желание подойти к ней и спросить, что случилось, что ее так расстроило. Но я не могу: Кэт на страже, она немедленно вмешается, как днем в кафе, будет отвечать на все вопросы вместо подруги, и я ничего не добьюсь. Придется действовать хитрее.
Я перевожу взгляд обратно на Брайана. Он ничего не заметил.
– Можно мне еще выпить?
– Скажите, когда хватит.
Он наклоняет флягу, и я смотрю, как янтарная жидкость течет в стаканчик, но при этом меня словно тут нет или, вернее, есть, но я не участвую в происходящем, а наблюдаю одновременно откуда-то из невообразимого далека и немыслимой близи. И когда я вижу, что алкоголя в моем стаканчике уже достаточно, то не понимаю, как попросить Брайана остановиться, как послать сигнал из мозга по нервам в мышцы челюсти. Вместо этого я безмолвно смотрю, как он продолжает лить, до тех пор, пока, по моим ощущениям – несколько минут спустя, мне не удается качнуть головой.
– Достаточно.
Он вскидывает на меня глаза. На его губах играет ухмылка. Я слышу, что благодарю его, затем поднимаюсь:
– Простите, я на секундочку.
Я направляюсь к туалетам в конце зала. На ходу получается перехватить взгляд Элли, и, хотя она немедля отводит глаза, я надеюсь, что она поняла, куда я иду, и прочитала мое безмолвное послание.
Захожу в туалет. Там освещение еще ярче; я вижу раковину, сломанный диспенсер для бумажных полотенец, рассохшийся кусок розового мыла. Когда дверь за мной закрывается, шум игровых автоматов превращается в приглушенный гул, но все равно бьет по ушам. Я пью воду из-под крана – она тепловатая и невкусная, – потом иду в кабинку и запираюсь там. Я прислушиваюсь, но слышу лишь доносящуюся сквозь две двери музыку, стихшие голоса и грохот собственного сердца. Я глубоко дышу, стараясь успокоиться, но у меня не выходит.
Дверь открывается, и я слышу шаги. Выхожу из кабинки.
Это Элли. Она стоит на пороге, крохотная, как птичка.
– Элли, – говорю я, – у тебя все в порядке?
Она не делает попытки сдвинуться с места, лишь смотрит на меня, застывшая, как изваяние. Кажется, если я сейчас сделаю шаг в ее сторону, она бросится бежать, как перепуганное животное.
– Поговори со мной, – прошу я максимально мягко, но она мотает головой.
– Я не могу.
– Можешь, – киваю я. – Можешь мне довериться. Честное слово.
– Он подслушивал, – произносит она тихо.
– Кто? Что?
– В тот раз. Он нас подслушивал.
– Тот парень? – уточняю я. – Бойфренд Кэт?
Она снова мотает головой.
– Тогда кто?
Она ничего не отвечает. Я вспоминаю телефон, который лежал на столе, и одноразовый телефон Кэт.
– Что с тобой, Элли? Что вообще происходит?
Молчание.
– Это Дэвид?
При упоминании его имени она вскидывает глаза, но ничего не говорит. Она в ужасе.
– Расскажи мне, что он сделал?
Дверь снова открывается, и входит Кэт. С такого расстояния я вижу, что глаза у нее жирно подведены черным карандашом, а помада на губах цвета спелой сливы. Она переводит взгляд с меня на Элли и обратно. Ее лицо похоже на один большой синяк.
– А, вот ты где.
На ней майка, и я вижу на ее плече свежую татуировку в виде круга. Она сверлит Элли взглядом.
– Нам пора уходить.
– Элли, не…
Кэт делает шаг вперед и хватает подругу за локоть:
– Идем, я сказала!
Элли смотрит на меня, но ее уже тащат к двери.
– Лучше я пойду, – говорит она, и я понимаю, что обязана найти способ побеседовать с нею с глазу на глаз.
23
Я возвращаюсь к Брайану, но лишь затем, чтобы сообщить, что мне пора. Он закусывает губу.
– Ничего не случилось?
– Нет, – отвечаю я уклончиво. – Просто уже поздно.
Он отрывисто смеется над моей отговоркой, и я бросаю взгляд на автоматы, рядом с которыми стояла Моника с девушками. Она отошла немного в сторону, и теперь Кэт с Элли кучкуются вместе с остальными. Вид у них вполне довольный.
Я улыбаюсь как можно обаятельней.
– Понимаете, у меня много работы. Надо уже закончить с монтажом. Сроки горят, продюсер торопит, – добавляю я, на что Брайан медленно кивает, не скрывая разочарования. – Увидимся.
Выходя, я держусь подальше от Элли с Кэт, но зато прохожу совсем рядом с Моникой. Я улыбаюсь ей, и она отвечает мне тем же, но без энтузиазма. Интересно, если она так рвется помогать девушкам, то почему пыталась убедить меня, что у Элли все в порядке, когда это определенно не так? Хотела бы я знать, о чем она думает на самом деле.
Я сворачиваю влево. Воздух сырой и холодный. В нескольких шагах дальше по улице есть глубокий дверной проем, откуда можно незаметно наблюдать за входом в зал игровых автоматов. Я мысленно прошу Элли выйти одну, но пятнадцать минут ожидания приносят разочарование: в дверях появляется Кэт, за ней подружка, следом идет Моника, а за ней на улицу высыпают и все остальные. Девушки окружают Монику, она бросает взгляд на часы.
– Идемте, девочки, – говорит она. – Нам нельзя опаздывать.
Девушки возбужденно щебечут. Одна откалывается от группы, сказав, что сегодня не может, но обязательно придет в следующий раз, а оставшиеся пятеро или шестеро в сопровождении Моники идут в сторону «Корабля». Я дожидаюсь, когда они завернут за угол, и только тогда иду следом, стараясь не потерять их из виду на Слейт-роуд. Они оживленно болтают, им явно не терпится поскорее оказаться там, куда их ведет Моника. Даже Элли участвует в общем веселье, хотя выглядит намного младше всех остальных; такое впечатление, что она пытается во всем подражать им, равняться на Кэт.
Наверху Слейт-роуд Моника останавливается, чтобы подождать отставших, и затем они идут на парковку – ни дать ни взять наседка с выводком цыплят. Моника подходит к помятому универсалу «вольво» и садится на водительское сиденье, Кэт плюхается рядом с ней, а одна из девушек помогает Элли забраться в багажник. Наконец все размещаются, и Моника дает задний ход. Заинтригованная, я направляюсь к своей машине.
Меня никто не замечает, я трогаюсь, внезапно вспомнив про виски, гуляющий в моей крови. Моника выезжает из деревушки и сворачивает влево – не в сторону Молби, как я ожидала, а в направлении Крэг-Хед. Поворот на маяк остается позади, потом она съезжает на второстепенную дорогу, ведущую в противоположную от моря сторону, затем на еще одну, еще уже. Я наблюдаю, как машина Моники удаляется, но сама следом не еду. Вместо этого проезжаю чуть вперед и паркуюсь, а дальше иду пешком.
Ее авто я нахожу перед металлическими воротами. Дорога слегка уходит вверх, по обе стороны поросшая высокими кустарниками, которые заслоняют мне вид. В тишине до меня доносятся веселые звонкие голоса Моники и девушек да жалобное карканье вороны где-то вдалеке. И больше ни звука. Я перехожу на бег, опасаясь потерять их, но через несколько шагов преодолеваю очередной изгиб дороги и вижу их прямо перед собой. Они толпятся еще у одних ворот, пока Моника сражается с массивным навесным замком. Я снимаю короткое видео, потом отступаю назад, по-прежнему никем не замеченная. Я жду, когда они пройдут, чтобы пройти за ними через эти ворота и очутиться в полях.
Камеру, по-прежнему включенную, я держу прямо перед собой. Компания девушек решительным шагом направляется к большому сараю, который стоит в ближнем углу поля. Перед сараем простирается двор. Я крадусь вдоль живой изгороди, стараясь держаться у самых кустов, и подхожу так близко, как только осмеливаюсь. В центре поля я замечаю двух лошадей – серую, цвета неба, и гнедую, – укрытых попонами, и все сразу встает на свои места.
Я подбираюсь поближе. Моника отпирает самую маленькую из трех дверей конюшни, не переставая оживленно болтать.
– Кэт! – слышу я. – Ты нам не поможешь, милая?
Все остаются ждать на улице, а Кэт с Моникой исчезают внутри; судя по всему, это помещение для хранения упряжи. Несколько минут спустя они вновь появляются, неся в руках одеяла и недоуздки, после чего Моника ведет девушек на поле.
Я стою далеко и не слышу, что она говорит, но одна из девушек с ее подачи свистит – неожиданно громко. Обе лошади как по команде вскидывают головы и, прекратив щипать травку, к очевидной радости девушек, скачут в их сторону. Моника нашептывает что-то на ушко серой, а девочки окружают гнедую; потом она учит надевать недоуздок и прикреплять к нему веревку. Покончив с этим, они ведут фыркающих лошадей обратно во двор и там привязывают. Моника показывает, как снять попону, а потом дает девочкам самим это проделать, прежде чем они принимаются оглаживать лошадиные холки. Моника энергично похлопывает лошадей по крупу, попутно что-то поясняя, а девочки восторженно воркуют. Общение с животными для них редкое удовольствие; даже Элли явно пребывает в своей стихии и ничем не напоминает ту напуганную пичужку, которую я увидела на выходе из зала игровых автоматов. Кэт и еще пара девочек разражаются смехом. Я ищу способ подобраться поближе, чтобы слышать их слова, но это слишком опасно, нельзя попадаться им на глаза, у меня нет совершенно никаких оснований здесь находиться.
И тем не менее я решаюсь рискнуть. Я жду, пока Моника и девочки не оказываются полностью поглощены своим делом. Она присаживается на корточки рядом с копытом одной из лошадей и принимается ковыряться в нем чем-то вроде железного крючка, а девочки наблюдают, затаив дыхание. Я делаю шаг вперед, за ним другой – очень медленно, не прерывая съемки.
– Так, а теперь нам понадобится щетка, – говорит Моника, и Кэт что-то ей передает. – Вот, смотрите.
– А это не больно? – спрашивает Элли.
– Нет, милая, – качает головой Моника. – Этой штукой ты ей больно не сделаешь. Хочешь сама попробовать?
– А можно?
Моника передает крючок взволнованной Элли. Остальные наблюдают, как она чистит лошадиное копыто, хотя пара девочек никак не могут успокоиться и то и дело хихикают.
– Девочки, – говорит Моника, вскидывая голову, – можете сходить за кормом? Кэт?
Кэт ведет подружек в конюшню, и вскоре они возвращаются с двумя цветными бочонками – желтым и зеленым. Они дочищают обеим лошадям копыта, и Моника накидывает на серую свежую попону, потом девочки по ее примеру укрывают гнедую. Напоследок они гладят лошадей по мордам. Моника просит девочек отвести лошадей в конюшню и ласково смотрит, как те их отвязывают. Элли, кажется, особенно наслаждается общением с этими грациозными животными.
Я перемещаюсь чуть влево, чтобы удобнее было снимать, но наступаю на ком земли и подворачиваю лодыжку. Острая боль, пронзившая меня, через мгновение утихает, но от неожиданности я успеваю вскрикнуть. Моника слегка приподнимает голову.
– Кэт, будь добра, подойди на минуточку, – просит она.
Кэт слушается. Моника что-то негромко говорит ей, но, к счастью, обе смотрят в другую сторону, в поле, а не туда, где прячусь я. Я очень осторожно отступаю назад и вправо, держась так, чтобы между Моникой и мной все время были лошади, которых девочки ведут в конюшню. Вскоре я оказываюсь за углом здания, которое надежно скрывает меня из виду. Пригнувшись, я смотрю, как Моника запирает дверь конюшни на засов и ведет девочек в помещение для хранения упряжи. Воспользовавшись возможностью улизнуть, я возвращаюсь к своей машине и еду обратно в Блэквуд-Бей.
На парковке я глушу двигатель и некоторое время сижу в машине. День клонится к вечеру, скоро начнет темнеть. Я достаю камеру и просматриваю то, что удалось наснимать. Это очень мило. После монтажа сюжет выйдет просто отличный. И девочки, и сообщество в целом будут показаны в позитивном свете. Но как получить согласие Моники на использование этих съемок? Можно, конечно, честно признаться, что я следила за ней. Или, наоборот, утверждать, что я вообще ни при чем, а видео на сайт загрузили анонимно. В любом случае не вижу никаких причин для отказа с ее стороны, особенно после того, как она просмотрит ролик.
На лобовое стекло ложится тень. Прежде чем я успеваю среагировать, водительская дверца распахивается и надо мной нависает кто-то в водонепроницаемой куртке с натянутым на голову капюшоном. Первая реакция – закричать и наброситься на него, но что-то меня удерживает.
– Двигайся! – слышу я знакомый голос, женский. – Давай на пассажирское сиденье.
Я обретаю дар речи:
– Не буду. Это еще что за?..
Она на секунду приспускает капюшон, и я узнаю лицо.
– Шевелись давай, – произносит она уже не так резко, хотя и не ласково. – У нас мало времени.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.