Текст книги "Без ума от виконта"

Глава 17

– Как тебе удалось отделаться от обязанности сопровождать леди в театр?

Джейн надеялась, что у нее в голосе не звучит волнение, которое она испытывала в эти минуты. Эдмунд только что вошел к ней в спальню через смежную дверь: в руках он держал какую-то материю коричневого цвета, которую бросил на кровать. Джейн впервые увиделась с ним после прошлой ночи и ощутила удивительную смесь любви, смирения и желания, от которой у нее замирало сердце.

Эдмунд чмокнул ее в губы.

– Я весь день прятался в клубе «Уайтс», потом отправил оттуда записку с посыльным о том, что, к сожалению, не смогу сопровождать их. С тетушками куда приятнее иметь дело во время их отсутствия. – Он улыбнулся. – Я попросил лорда Уинтропа, старого приятеля Луизы, заменить меня. Он рад воспользоваться моей ложей, а Луиза в восторге от того, что сможет обсудить спектакль с интеллектуалом, который в этом хорошо разбирается.

– Да, я понимаю, что это придется ей по вкусу.

Джейн чувствовала себя бесконечно смущенной и сбитой с толку. То, что они совершили прошлой ночью, было таким… значительным. И таким странным. Может, ей это только приснилось? Нет, это вовсе не плод ее воображения – и к тому же то самое местечко между ног все еще немного болело. К тому, что Эдмунд бросил на кровать, она присмотрелась до того, как взглянуть на него самого.

– Что это такое? – спросила она, приподняв рукой край ткани – что-то вроде рукава, как ей показалось.

– То, что нынче вечером изменит твой облик и не к лучшему. Я одолжил это у одного приятеля, который иногда там бывает. – Эдмунд поднял материю и встряхнул ее. То был бесформенный балахон, такой же, как у мужчины и женщины на рисунке Кларенса. – Иди сюда, позволь мне помочь надеть это на тебя.

Он придерживал одеяние, пока Джейн просовывала руки в рукава, потом накинул ей на голову капюшон. Балахон спустился к ногам Джейн, окутав ее полностью.

– По крайней мере теперь никто не заметит, что я не в вечернем туалете. Мне стоило немало труда убедить Лили, чтоб она не помогала мне надевать ночную сорочку. – По какой-то совершенно глупой причине Джейн вдруг покраснела и почувствовала это. Эдмунд видел ее в ночной рубашке – видел и совсем голой. И, сказать по правде, она питала надежду, что он поможет ей раздеться нынче ночью.

Румянец разгорелся еще ярче, она была в этом уверена. К счастью, лицо Эдмунда в это время было накрыто тканью – он как раз натягивал балахон на себя и не мог заметить ее смущение.

– Я побаивался, что твое одеяние окажется чересчур длинным, – сказал он, облачившись и расправив свой костюм. – Ты уверена, что сможешь ходить, не спотыкаясь?

– Все в порядке. Если придется поспешить, я смогу приподнять подол спереди.

– Хорошо. Я надеюсь, что торопиться тебе не придется, но на всякий случай лучше предусмотреть разные возможности. – Он взял ее руки в свои и поймал глазами ее взгляд. – Джейн, я надеюсь, ты понимаешь, что должна быть очень осторожной?

Он сделал паузу, явно ожидая ответа. За кого он ее принимает? Она не малое дитятко.

– Да, конечно. Я буду очень осторожной.

Он сжал ее руки.

– Так и следует. Это не игра и не какие-нибудь шуточки. Дело очень опасное. Если бы я мог справиться сам, я бы так и сделал, но, к сожалению, мне нужна твоя помощь.

Джейн не без усилия удержалась от улыбки.

– Конечно, нужна, я понимаю.

Эдмунд произнес чуть ли не со скрипом зубовным:

– Да, черт побери!

Он отпустил Джейн и взял со стола две черные маски. Одну из них он вручил Джейн.

– Ты должна надеть ее, как только мы переступим порог дома Гриффина. И надвинь капюшон так, чтобы на твое лицо падала тень. Я не хочу, чтобы тебя кто-то узнал.

– Да, понятно.

Видимо, вечер им предстоит довольно долгий, если Эдмунд настроен так строго и предусмотрительно. Джейн вышла следом за ним из своей комнаты, они миновали коридор и спустились по черной лестнице. На улице их ожидал Джем в закрытом, незнакомом Джейн, видимо, наемном экипаже.

– А почему нам не воспользоваться одним из ваших собственных средств передвижения? – спросила она, устроившись на одном из весьма твердых сидений наемной кареты. Сиденья вроде были чистыми, хотя при слабом освещении определить это в точности было трудно. Но неприятного запаха, во всяком случае, не было.

Эдмунд сел рядом с ней, поместив саквояж с одеждой у себя на коленях, и постучал по крыше, давая Джему сигнал трогаться в путь. Карета покатила по улице.

– Потому что на двери каждого из моих экипажей изображен мой герб, и последнее, чего бы мне хотелось, – это известить публику о моем присутствии на этом отвратительном сборище.

Это имело смысл. Секретность в этот вечер была на первом месте. Джейн ожидала, что Эдмунд откроет саквояж, однако вместо этого он наклонился и зажег фонарь, после чего задернул занавески на окнах кареты.

Джейн до сих пор не приходилось ездить наедине с мужчиной в закрытой карете. Она вдыхала его запах – мыла для бритья, одеколона и… его собственный, такой интимный.

О чем она думала? Ее с Эдмундом связывала гораздо большая близость, чем совместная поездка в карете. Они делили постель и, Боже милостивый, соединились телесно. Джейн опустила глаза и посмотрела на собственные перчатки. Она вовсе не собиралась провести вечер, краснея при этих воспоминаниях.

Она попыталась усесться немного прямее. Надо подумать о чем-то, не имеющем отношения к телам и постелям. Посмотрела на Эдмунда и спросила:

– Что у тебя в саквояже?

– Тебе это вряд ли понравится.

Он раскрыл саквояж, сунул в него руку и достал… пару наручников.

Джейн отшатнулась от него и попыталась отодвинуться как можно дальше, но в тесной карете расстояния невелики.

– Для чего они?

– Для вечеринки, на которую мы едем. Дай мне твою правую руку.

Джейн спрятала руки за спину.

– Нет!

– Ты должна согласиться. Я не шутил прошлой ночью, когда говорил, что буду к тебе прикован. Только так я могу быть уверен, что нас не сумеют разлучить.

– Но не покажется ли это странным?

– К сожалению, нет.

Джейн смотрела на эти наручники с таким страхом, словно они были парой живых змей.

– А что, если мне понадобится зайти в дамскую туалетную комнату?

Он с трудом удержался от смеха и сказал:

– Я закрою глаза.

Не стоит сейчас объяснять Джейн, что на этом сборище дамская комната – самое благопристойное место.

Джейн передернуло.

– Это неприлично… и неприятно.

Быть может, ему стоило нанять на этот вечер какую-нибудь актрису или шлюху. Таким образом он уберег бы от тяжелых потрясений тонкую чувствительность Джейн, однако подобные особы не славились ни умом, ни тактом, ни необходимой в таких обстоятельствах находчивостью. Подумывал он и о том, не пробраться ли ему в одиночку в дом Гриффина через вход для слуг или даже через окно. Однако дом лорда Гриффина с тех пор, как начались эти маскарады, охранялся ничуть не хуже Моттон-Хауса. Даже мышь не пробралась бы незаметно на скандальную вечеринку.

Если бы в распоряжении Моттона был хоть какой-то намек, где можно найти… однако ничего подобного у него не было. Существовала только надежда, что они обнаружат Пана в одной из жилых комнат или в одной из комнат для гостей; если они с Джейн начнут поиски в спальнях, то Джейн потом может никогда не оправиться от потрясения.

– Ладно. – Джейн протянула руку. – Если и в самом деле нет иного выбора…

– Боюсь, что нет. Ты же не хочешь, чтобы сегодня ночью тебя подловили где-нибудь, воспользовавшись тем, что ты одна, без спутника. – Эдмунд надел браслет наручника ей на запястье. – Браслеты подложены толстым слоем материи, они не натрут кожу и не причинят боль. – Он застегнул наручник. – Ну, как ощущение?

Джейн приподняла руку и сказала:

– Наручник довольно тяжелый, но в остальном вроде бы все терпимо.

– Хорошо. И к тому же я обратил внимание на то, что рука у тебя тонкая и в случае необходимости ты довольно легко ее высвободишь.

Что ж, Джейн восприняла это как некоторое утешение. Эдмунд тем временем замкнул второй наручник на своем запястье.

– Ты, мне помнится, говорил, что я не должна отходить от тебя ни на шаг. – Джейн все еще не опускала руку и поворачивала ее перед собой то так, то эдак, разглядывая наручник. – Зачем же мне тогда высвобождаться?

– Это на тот случай, если со мной произойдет что-нибудь неладное. Даже мысль о том бремени, которое при этом может обрушиться на тебя, ненавистна мне.

Джейн посмотрела на его лицо и испугалась. Хм-м, Эдмунду, пожалуй, стоило бы поосторожнее выбирать слова.

– Скажи, Эдмунд, ты все еще стараешься запугать меня? Ведь я уже обещала, что буду держаться рядом с тобой, а ты… – Тут она опять подняла руку, демонстрируя наручник. – Ты обрел уверенность, что так оно и будет.

– Я просто считаю, что самое разумное – хорошо подготовиться ко всему, что может произойти.

Наручник раздражал Эдмунда – он терпеть не мог чувство ограниченности в движениях. Он надел наручник на левую руку, чтобы свободно действовать правой, и тем не менее эта свобода все равно была ограниченной: он не мог бы успешно бороться с возможным противником, когда к нему прикована Джейн. У него, разумеется, был при себе ключ, но не мог же он просить нападающего подождать, пока он освободится.

– Я понимаю, – кивнула Джейн. – Но скажи мне, у тебя, то есть у нас, имеется план? – Она тряхнула рукой, и наручник отозвался на ее движение металлическим звоном. – Может, дело обойдется проще, если я буду изображать привидение?

Эдмунд подумал, что неплохо бы хорошенько потискать ее, – после того как они отделаются от этой чертовой вечеринки у Гриффина и он снова уложит Джейн к себе в постель.

– Нет, плана у нас не имеется, по крайней мере сколько-нибудь подробного. Сделаем вид, что мы приехали туда ради развлечения, обойдем все незапертые комнаты, держа ушки на макушке, а глаза широко раскрытыми. Будем надеяться, что наткнемся на Пана.

Джейн с весьма скептическим видом приподняла бровь.

– У тебя нет хотя бы отдаленного представления, где он может его держать?

– Счастлив сообщить, что я не знаком с домом лорда Гриффина.

– А разве мужчины не сплетничают о таких вещах?

– Нет.

Существовало слишком много иных скандальных вещей, о которых стоило бы посплетничать с связи со сборищами у лорда Гриффина.

– Ясно, – произнесла Джейн. – А когда мы, то есть если мы найдем Пана, что мы сделаем? Избавим его от пениса прямо на вечеринке?

– Мы пересечем этот мостик, когда доберемся до него.

Джейн сердито фыркнула и заявила:

– Значит, у тебя нет четкой идеи на этот счет.

– Нет, это неправда. Питаю надежду, что если мы обнаружим статуэтку в безлюдной комнате вскоре после нашего приезда туда, то достанем рисунок и улизнем, но я слишком долго имел дело с подобными историями, чтобы не усвоить, что такие надежды сбываются редко. – Карета замедлила движение – они, видимо, были у цели своей поездки. – Так, теперь я хочу дать тебе вот это – на всякий случай. – Эдмунд достал из кармана отполированный черный цилиндр.

– Что это?

– Складной нож, я его сам изготовил для особых случаев. Смотри, ты нажимаешь вот на эту кнопку… – Он привел слова в действие – и выскочило лезвие.

Джейн почти беззвучно охнула и отшатнулась. Эдмунд усмехнулся, сложил нож и вручил его ей.

– Теперь попробуй сама. Нажимать надо крепко, но не бойся, кнопка не тугая, ты справишься.

Джейн осторожно взяла у него нож.

– Я в жизни не видела ничего подобного.

Эдмунд улыбнулся и сказал:

– Будем считать, что у меня есть особая необходимость именно в таком оружии. Ты можешь нажать на кнопку?

– Да. – Лезвие выскочило снова. – Какой он гладкий и блестящий.

– И очень острый. – Эдмунд сам убрал лезвие. – Вот, положи его в карман балахона. Надеюсь, что тебе не придется им воспользоваться, но пусть он будет у тебя на всякий непредвиденный случай. А теперь позволь мне надеть на тебя маску.

Джейн подала ему маску. Эдмунд проделал необходимую процедуру, проверил, надежно ли закреплена маска, накрыл капюшоном плаща волосы Джейн и, насколько было возможно, верхнюю часть ее лица. Потом он надел маску на себя и накинул на голову капюшон. Когда карета остановилась, Эдмунд открыл дверь и собирался соскочить на землю, но его остановил возглас Джейн.

– Ой! – вскрикнула она. – Поосторожней, ведь я к тебе прикована, ты помнишь об этом?

– Ох, черт! Прости, пожалуйста! – Он присмотрелся к ее запястью. – Тебе не больно? Все в порядке?

– Да, если ты проигнорируешь тот факт, что я чуть не вывихнула руку.

– Ты преувеличиваешь.

– Нисколько.

– Милорд! – донесся до них с облучка голос Джема. – Лошади начинают беспокоиться.

Джем многозначительно кашлянул.

Эдмунд огляделся по сторонам.

– Уезжай скорей, мы привлекаем к себе внимание. Трогай! Джейн, нам надо идти, обопрись на мою руку, тогда я не смогу двигаться слишком быстро и не причиню тебе боль еще раз.

– Ладно.

Джейн взяла его под руку и спустилась по ступенькам лесенки. Очутившись на тротуаре, она подняла голову. Мужчина в красном смокинге, желтом жилете и тщательно уложенном парике смотрел на них в монокль. Рядом с ним стояла очень крупная, непривлекательная женщина в вызывающе ярком платье того же цвета, что и жилет мужчины, с очень широкой юбкой. Женщина усмехнулась. Она…

Джейн моргнула и пригляделась получше. Потом прильнула к Эдмунду и зашептала:

– Эта женщина… Я имею в виду, что на ней женское платье, но выглядит она как…

– Да, это мужчина. Не надо на него смотреть, прошу тебя.

Джейн опустила глаза и продолжала цепляться за руку Эдмунда, когда они вошли в дом лорда Гриффина. Эдмунд совсем не выглядел изумленным, может, ему и раньше приходилось видеть мужчин в женской одежде? Кстати говоря, во времена Шекспира женщинам не разрешалось выступать на театральной сцене, так что мужчины в женском одеянии, возможно, и не столь уж чудовищная странность.

– Добро пожаловать, – произнес чей-то голос. – Как я вижу, вы уже готовы к вечерним жертвоприношениям.

Джейн стрельнула глазами. Лорд Гриффин, облаченный в лосины и в камзол, отделанный широкой золотой тесьмой, самодовольно ухмылялся. А рядом с ним…

Джейн снова опустила глаза. Никаких сомнений в том, к какому полу принадлежит спутница лорда, быть не могло. На женщине был широкий золотистого цвета воротник и того же цвета шлепанцы на ногах. И больше ничего. Бедняжке, наверное, было очень холодно.

– Разумеется.

Джейн на этот раз можно было не искать глазами того, кто это произнес. То был Эдмунд, и слово прозвучало у самого уха Джейн.

Только голос у него был другой: выше и тоньше, с легким французским акцентом.

– Мы должны посмотреть, куда увлечет нас дух.

Лорд Гриффин рассмеялся:

– Отлично! А до тех пор развлекайтесь. Наверху есть свободные комнаты, если вы предпочитаете уединение, но, как вы увидите, многие из моих гостей этому не подвержены. Может, и вас это воодушевит, а?

Эдмунд в ответ на это расхохотался, но смех его прозвучал прямо-таки злокозненно, с издевкой. Джейн подняла глаза и, к сожалению, взгляд ее встретился со взглядом барона.

– А вы, мадам, скажите, насколько быстро вами овладевает страсть?

Какого ответа он от нее ожидает?

– Прошу прощения, – заговорил Эдмунд все с тем же необычным для него акцентом, – но моя спутница онемела. Мы с ней заключили пари ради шутки, и вы, надеюсь, не против. Она клянется, что за весь вечер не произнесет ни слова, а я утверждаю, что заставлю ее вскрикнуть, прежде чем наступит новый день.

Лорд Гриффин усмехнулся:

– Восхитительное пари. Желаю вам выиграть его. – Он наклонился к Джейн. – И скажу вам, мадам, я уверен, что, если вы проиграете это пари, ваш выигрыш будет очень велик.

Неужели лорд Гриффин никогда не чистит зубы? Его дыхание было куда зловоннее, чем у лорда Уолфсона. Джейн принужденно улыбнулась и снова опустила голову.

– Какая послушная у вас малютка, сэр. Когда вы от нее устанете, дайте мне знать, хм-м? Я буду счастлив заполучить ее.

Голос у лорда Гриффина был отвратительно вкрадчивый и похотливый. Джейн ужасно хотелось пнуть этого гада в то самое чувствительное место на ноге, на котором закрепляют шпоры.

– Постараюсь это запомнить, – отвечал Эдмунд, и у него в голосе Джейн уловила ледяные нотки.

Это хорошо.

Они последовали совету хозяина дома и скоро оказались в небольшой комнатке, где стояла на столе очень большая чаша с пуншем – и ничего больше. Не было тут и никого из гостей или слуг.

– Это не человек, а самая настоящая свинья, – прошипела Джейн. – Омерзительный, гнусный, отвратительный червяк!

Уголок рта у Эдмунда слегка приподнялся. У него были красиво очерченные губы, и маска это подчеркивала.

– Кажется, он тебе пришелся не по вкусу.

– Еще бы! Это само собой разумеется. Как он посмел так говорить обо мне?!

Эдмунд привлек ее к себе поближе – как раз в эту минуту в комнате появился мужчина, облаченный в просторный балахон и тюрбан. Он привел с собой женщину, одеяние которой было настолько прозрачным, что Джейн заметила родимое пятно на одной из весьма увесистых ягодиц этой особы.

– Он тебя не узнал, – прошептал Эдмунд на ухо Джейн. – Принял тебя за проститутку.

Джейн взглянула на него широко распахнутыми глазами.

– Он не должен говорить так о женщине, кем бы она ни была. Ведь рядом с ним тоже стояла женщина! Он что, думал, она глухая? Не могу себе представить, чтобы она одобрила непристойные притязания, которые он позволил себе по отношению ко мне!

– Но ведь она-то и есть проститутка, Джейн. Для нее все это чисто деловые отношения, не более того. Пока он ей платит, ей совершенно безразлично, что и о ком он говорит. Если он вступит в связь еще с кем-нибудь, она все равно будет получать свою плату, но за меньшее количество услуг, вот и все.

Джейн отнюдь не была глупышкой, и она знала, что продажные женщины получают деньги от джентльменов, которым оказывают соответствующие услуги. Но теперь, когда и она сама занималась такими вещами, ее представления о них изменились.

– Значит, она получает деньги за то, чем я занималась прошлой ночью?

Эдмунд как-то вдруг посерьезнел, уголки его губ опустились вниз.

– Нет. Это вовсе не одно и то же. – В эту минуту в комнате появилась еще одна парочка. – И здесь не место вести разговоры о таких вещах.

– Какая разница? – Джейн посмотрела на него. Но тут же отвела взгляд в сторону и спросила: – А ты имел дело с проститутками?

– Я не монах! – бросил он. – Не принимая во внимание то, как я сегодня одет, скажу тебе такую вещь: то, чем занимается мужчина со шлюхой… – Он передернул плечами. – Физический акт может выглядеть точно так же, но на самом деле, по существу, он иной. Для сравнения скажу тебе еще кое-что: мы видели в этом доме мужчину, одетого как женщина, но он никоим образом таковой не был… Ладно, не пора ли нам сосредоточиться на той задаче, ради которой мы здесь? Если мы пробудем в этой комнате слишком долго, это может вызвать нежелательные толки.

В комнату одновременно вошли две парочки и остановились возле чаши с пуншем. Пересмеиваясь, они посмотрели на Эдмунда и Джейн.

Эдмунд усмехнулся и зашептал:

– Хорошо бы нам показать им кое-что.

– Что ты… ох!

Эдмунд взял ее свободной рукой за подбородок и приподнял его, потом прижался губами к ее губам и протолкнул свой язык к ней в рот настолько глубоко, что их языки соприкоснулись. Джейн ничего иного не могла сделать – она прижалась к Эдмунду всем телом. Он убрал руку с ее подбородка – для того чтобы погладить Джейн по спине и ягодицам и еще крепче прижать к себе.

– Ура! Налейте еще по стаканчику пунша себе и леди, Альберт, и давайте полюбуемся прелестной сценкой!

Это, несомненно, прозвучал голос одного из мужчин.

Джейн съежилась. Мужчина, разумеется, имел в виду ее и Эдмунда.

Одна из женщин, которая говорила довольно грубым голосом и, так сказать, на языке улицы, расхохоталась и задала своему кавалеру вопрос:

– Как ты думаешь, стянут они с себя эти свои хламиды, а?

– Это сделало бы представление еще веселей, а, Бесси… или Бетти, как тебя там?

– Зови как хочешь, Рейф, какая разница?

Язык Эдмунда к этому моменту уже спрятался у него во рту, и Моттон зашептал на ухо Джейн:

– Помни, что в эту ночь мы играем свою роль. Опусти голову пониже и ничего не говори.

– Понятно.

Джейн не удержалась от искушения узнать, кто они, эти идиоты, и бросила на них беглый взгляд. Так, это сэр Рейфел Флиндон и мистер Альберт Айли. В благопристойном обществе оба выглядели вполне банально. Сэр Рейфел был худым и прыщавым, у него к тому же была заметная привычка глотать слова; мистер Айли отличался дородностью и почти полным отсутствием подбородка. Сегодня оба были одеты одинаково и весьма броско: в туники из красного бархата и обтягивающие зеленые панталоны. Что касается «леди», то на обеих были накидки в греческом стиле длиной до колен, подпоясанные серебряным шнурком на талии; один из концов опояски был закреплен на запястье соответствующего кавалера.

Сэр Рейфел улыбнулся Эдмунду и Джейн.

– Отведайте пунша, Братец Загадка, найдется стаканчик и для вашей леди. – Тут он хихикнул. – Если она и вправду леди, о чем трудно судить по ее одеянию, которое могло бы выглядеть поизысканней.

– Как насчет того, чтобы вы позволили нам познакомиться с ней поближе? – сказал мистер Айли, подавшись к Джейн.

Она поспешила спрятаться за спиной Эдмунда. Она не хотела, чтобы к ней хоть пальцем прикоснулась эта мерзкая тварь, и тем более не хотела оказаться узнанной.

– Прошу прощения, но эта леди чрезвычайно застенчива, а что касается меня, то я по натуре собственник.

Эдмунд произнес это с улыбкой, но и в тоне голоса, и в позе его обладателя была явная угроза. Мистер Айли и сэр Рейфел отступили на шаг назад.

– Ну что ж, ладно. – Мистер Айли откашлялся. – Ничего обидного я, разумеется, не имел в виду. Просто хотел сделать вам приятное. – Он еще раз кашлянул. – Полагаю, нам пора пойти и посмотреть, что представляет собой пресловутый храм Бахуса. Что скажешь на это, Рейф?

– Отлично. Прекрасная мысль. Идемте, девочки.

На прощание сэр Рейфел бросил на Эдмунда опасливый взгляд, после чего вся компания удалилась из комнаты.

Эдмунд принюхался к напитку в своем стакане, сделал глоток – и поставил оба стакана обратно на стол.

– Не будем пить так называемый пунш. Это почти ничем не разбавленный джин. – Он накрыл ладонью руку Джейн, которую она все еще держала на его предплечье. – Давай-ка примемся за поиски статуэтки.

Они вошли в соседнюю комнату, стены которой были оклеены обоями винного цвета, такого же цвета был и ковер на полу. Воистину храм Бахуса. Статуя этого божества украшала фонтан посреди помещения. Из кувшина, который Бахус держал в руке, изливалась в бассейн фонтана струя темно-красного вина. Собравшиеся вокруг фонтана развеселые гости подставляли под струю свои стаканы или черпали вино прямо из бассейна. Сэр Рейфел, мистер Айли, а также их спутницы явно уже допили свой пунш и теперь наслаждались напитком из фонтана.

Джейн вдруг заметила, как некий джентльмен в тоге изогнулся таким образом, чтобы вино из кувшина Бахуса попадало ему прямо в рот. Приятели джентльмена разразились громким хохотом, а потом один из них толкнул его, и тот с громким плеском свалился в бассейн.

– Черт побери, Кларден! – Мужчина тряс головой, словно мокрый пес, разбрызгивая во все стороны вино. – Я одолжил эту проклятую тогу у Дженленда, он уж точно доберется до моей задницы!

– Дженленд годами охотился за твоей задницей, Даттлинг.

Все захохотали, но Даттлинг, который орал во все горло, выбрался из фонтана и набросился на Клардена. Оба рухнули на пол и принялись тузить друг друга, а зрители заключали пари на то, кто из них станет победителем.

Джейн передернуло от звука удара кулаком по человеческой плоти.

– Неужели никто не может их разнять, пока они не покалечили друг друга?

Эдмунд в ответ пожал плечами и сказал:

– Оба они настолько пьяны, что не в состоянии причинить серьезное увечье. Через минуту оба даже не вспомнят, из-за чего подрались, и снова станут наилучшими друзьями.

Почти сразу после этих слов Даттлинг обхватил Клардена и швырнул в фонтан. Кларден огляделся по сторонам, сгреб Даттлинга в охапку и повалил на себя. Одна из женщин расхохоталась и спрыгнула к ним – совершенно голая, только с красной ленточкой на одном запястье.

Публика пришла в неистовый восторг, и еще несколько человек разделись догола, желая искупаться в вине.

– Я как-то вдруг утратил чувство жажды, а ты?

Джейн взглянула на бултыхающихся в фонтане и ответила:

– Не могу сказать, что я ее испытываю.

– Давай поищем здесь Пана, пока все заняты совсем другим делом.

Они обошли комнату по периметру, стараясь держаться подальше от винных брызг, но не обнаружили ничего, кроме маленького фикуса.

– Вот досада! Я-то надеялся, что мы сразу найдем статуэтку и удалимся до того, как вся эта публика окончательно потеряет контроль над собой.

Тем временем шалуны в фонтане занимались тем, что набирали вино в рот и плевались им друг в друга.

– Может, в других комнатах обстановка более спокойная?

Эдмунд смерил Джейн долгим взглядом.

– Что это, шутка, или ты решила прикинуться несмышленой барышней? Здесь чем дальше, тем хуже, если, как я и полагаю, нынешнее сборище подобно всем предыдущим.

– А ты побывал на многих?

– Нет, я, по возможности, старался этого избегать. Идем дальше.

Звуки вальса нахлынули на них, когда они переступили порог следующего помещения. Оркестр играл в дальнем конце зала, пары кружились в танце, но чем они при этом занимались… дам-патронесс из круга Олмаков всех разом хватил бы апоплексический удар при одном взгляде на происходящее в этом бальном зале. Вальсировали немногие, но при этом они так тесно прижимались друг к другу, что казалось, ноги их вот-вот перепутаются и пара рухнет на пол. Большинство вообще не обращало внимание на музыку. Две женщины – точно ли это не леди Ленден и леди Таркингтон? – страстно целовались, и кучка мужчин поощряла их громкими возгласами, а справа от этой группы двое мужчин и две женщины… Джейн даже не могла себе представить, чем они занимаются, но что бы оно ни было, все они тесно прижались друг к другу.

Джейн бросила взгляд на Эдмунда. Возбуждает ли его это зрелище? Она не могла бы определить. Капюшон и маска скрывали выражение его лица.

– Идем сюда.

Мужчина со свободно болтающимся подолом сорочки и наполовину расстегнутой ширинкой тянул за собой гологрудую женщину с набухшими и красными от возбуждения сосками. Оба исчезли за красной бархатной занавеской в нескольких шагах справа от Джейн.

– Что за этой занавеской? – спросила она.

– Скорее всего альков. Мне кажется, у Гриффина есть несколько таких обособленных уголков для мужчин, которые испытывают затруднения… – Эдмунд прервал свою речь почти на полуслове, откашлялся и добавил: – Кто для любовных игр предпочитает уединение.

– Ох. – Джейн снова взглянула на занавеску. – Ты не думаешь, что Пан может находиться именно там?

– Это возможно. Проверим через минутку.

Из алькова тем временем доносились возбужденные вскрики и стоны.

– Может, подождем где-нибудь в сторонке?

– О нет – ведь это Паддингтон. Он кончит через секунду. – Эдмунд в очередной раз откашлялся. – Он известен своей скоротечностью в этих делах.

– Откуда тебе…

– Ах! – громко донеслось из алькова.

– Ну вот, быстро и громко…

Голос Эдмунда прозвучал сдавленно. Джейн снова оперлась на его руку.

– Разве ты…

Занавес распахнулся, из алькова вышли Паддингтон и его подружка.

– У вас, однако, весьма острый язык, – заговорил мужчина. – Я…

Тут он повернул голову и увидел Эдмунда и Джейн. Улыбнулся и указал им на альков движением головы, так как руки у него были заняты: он заправлял рубашку в брюки и застегивал ширинку. – Теперь ваша очередь. Заходите и наслаждайтесь. Он подвигал бровями вверх-вниз. – Не мешает немного разогреться перед церемонией, а?

– Точно.

Эдмунд кивнул и увлек Джейн в альков. Он был далеко не прочь предаться наслаждению. Вот дьявол, насмотрелся на других, наслушался этого дурака Паддингтона, и теперь его жезл восстал, а между ногами такая тяжесть, словно там полно камней.

– О какой это церемонии он говорил? – спросила Джейн.

– Понятия не имею, – ответил Моттон, хотя его уже одолевали скверные предчувствия.

Эдмунд тяжело вздохнул. Мозгами надо думать, а не другим местом.

Но вместе с воздухом в его легкие проник аромат Джейн. В алькове было полутемно и так уединенно… Право, он мог бы воспользоваться моментом хотя бы для мимолетного поцелуя.

Он коснулся губами ее губ. Джейн еле слышно застонала и положила руку ему на грудь. Он обнял ее – крепко…

– Ой! – вскрикнула Джейн, когда ее рука дернулась вслед за его рукой.

– Прости! – Эдмунд опустил руки по швам. Скованность одной цепью имеет, как видно, и свои неудобства. – Тебе больно?

– Сейчас уже нет. – Джейн слегка отступила назад, но тут же снова замерла на месте. – Меня что-то кольнуло в бедро. – Она обернулась. – Да ведь это Пан!

– Неужели? Ну-ка, я посмотрю.

Он подвинулся ближе к Джейн. Да, то и в самом деле была одна из непристойных статуэток Кларенса. Слава Богу! Они могли наконец обрести последний обрывок загадочного рисунка Кларенса и убраться отсюда еще до того, как начнется неизвестная церемония, какой бы она там ни была. Эдмунд был твердо уверен, что они с Джейн не захотели бы при оной присутствовать.

– Тебе самому придется вывинтить пенис Пана, – сказала Джейн. – Ведь я правша.

Еще одно неудобство, обусловленное тем, что они скованы цепью. Эдмунд ухватился за член божества, отвернул его одним движением своей свободной правой руки, заглянул внутрь и… черт побери!

– Здесь ничего нет.